Вирус ненависти Алюшина Татьяна
Тина, зажав обе ладони между колен, слегка раскачивалась в такт своим мыслям и молчала.
Артему это очень не нравилось! Лучше бы плакала!
Он сосредоточился на дороге, обгоняя машины, пролетая на красный там, где не было пешеходов. У него ходили желваки на скулах от напряжения и невозможности ей помочь в этом тягучем, пугающем молчании.
И тут Тина зарыдала! Слава тебе господи!
Она плакала горько, громко, не вытирая текущих по щекам и попадающих на губы слез, безуспешно пытаясь что-то сказать, объяснить, вытолкать из себя слова!
— Сейчас, девочка, сейчас! — успокаивал он ее. — Уже приехали! Ты плачь, плачь!
Артем бросил машину прямо под дверью подъезда, выскочил из нее и за руку выдернул Тину из салона, хлопнув дверцей одновременно с сигнализацией. Он бегом протащил ее три этажа, быстро открыл квартиру, подхватил ее на руки, ногой захлопнув за собой дверь, побежал в комнату, уложил Тину на кровать, снял с нее обувь и, скинув свои туфли, лег рядом. Артем крепко обнял Тину, уложил ее голову себе на плечо и стал гладить по волосам, по спине, успокаивая:
— Ну все, все! Теперь все в порядке!
Она давилась словами, слезами, пытаясь что-то сказать. Наконец слова прорвались из нее:
— Это ужасно! Ужасно! Мне ее так жалко!
— Кого? — не понял Артем. — Люду, что ли?
— Да-а! — рыдала Тина. — Ты можешь пред-ста-авить такую жи-и-знь? Годы! Годы нена-ви-идеть, завидовать! Это же не жизнь! Жить с эти-им, засыпать, просыпаться, дочку расти-ить, сексо-ом заниматься, есть, пить и все вре-емя нена-авидеть! Она же Лешку чуть не уби-ила, а мо-ожет, и убила и меня! — Она с трудом, рыдая, выговаривала слова. — Всех нас в это втя-ну-ула! Своей ненавистью чу-уть не заразила! И-идиотка!
— Все, Тиночка, не думай о ней сейчас!
Тина кивнула, соглашаясь, стукнула Артема головой в подбородок и не заметила этого.
Рыдания постепенно пошли на убыль. Она громко всхлипывала, вздыхала и вдруг спросила:
— У-у тебя ро-одители есть?
— Что? — удивился он. — А-а, да, конечно, есть.
— Жи-ивы?
— Слава богу! Бабушек и дедушек нет, все умерли, к сожалению, а отец с мамой живут в Ильинском. У нас там дом, еще дед строил. Там у них хорошо, участок большой, сосны, малина, смородина, всякие петрушки-укропы мама сажает. Вот мы с тобой завтра к ним поедем.
— За-автра? Ты что, хочешь меня-я с родителями познакоми-ить? — все еще всхлипывая, спросила Тина.
— Ну, рано или поздно знакомиться все равно придется. А завтра пятница, выспимся и поедем, на три дня. Я отгулы возьму, попаримся в баньке, подышим воздухом. Красота!
— А почему они там живут?
— Мама себя в Москве плохо чувствовала; как только отец вышел на пенсию, они туда перебрались. Дом просторный, два этажа, каменный, коммуникации все есть, воздух просто лечебный. Маме сразу лучше стало. Им там нравится.
— А кто они у тебя, ну, по профессии?
— Врачи. Отец хирург, кстати, был довольно известным, в Склифе работал, а мама педиатр, она в клинике трудилась.
— А тебя отпустят с рабо-оты?
— Отпустят! — пообещал Артем. — Ну что, успокоилась?
— По-очти.
Она повздыхала, повсхлипывала, помолчала и сказала детским, обиженным тоном:
— Я тебя люблю!
— Я знаю, — ответил он, целуя ее в висок и в лоб.
— Откуда? — обиделась Тина.
— Потому что я тоже тебя люблю! — ответил Артем, прижал ее к себе покрепче, поцеловал еще раз в висок и приказал: — Спи!
Она всхлипнула еще несколько раз, вздохнула, затихая у него на плече, успокаиваясь и засыпая. Почти уснув, неожиданно невнятно спросила:
— А гамак у вас там есть?
— Есть, — усмехнулся Артем.
— Хорошо, — прошептала она и уснула.
Конечно, утром они никуда не уехали. Артем рано ушел на работу, и закрутилось — протоколы, допросы, экспертиза и так далее.
Зато они поехали поздно вечером, и не одни, а большой дружной компанией.
Но Тина ничего этого не знала, она спала.
Она не проснулась и не слышала, как Артем уходил на работу, как несколько раз на всю квартиру трезвонил телефон. Не слышала, как по очереди приезжали ее проверить сначала Артем, потом Ритка, а за ней Григорий. Она спала, когда уже поздним вечером вернулся Артем, а за ним подтянулась вся команда — Гриша, Рита с Денисом, Лидуся и Леша Скрябин. У Горбунка сегодня было дежурство, и он ныл по телефону, что не едет с ними.
Она не слышала, как все спорили, ехать сегодня или завтра утром.
Ритка шумела, возмущаясь:
— Что тут ехать, до Ильинского, я вас умоляю! К тому же я шашлыка целое ведро замариновала!
Все прения прекратил Артем волевым решением:
— Мы едем сейчас! Я обещал Тине, да и мои ждут, я позвонил днем и предупредил. Отец сразу баню затеял!
— Ура! — прокричал Денис.
— Тише! — прошипели на него все взрослые разом.
Тинин организм восстанавливал себя сам, без лекарств, полностью выключив ее из действительности.
Рита собрала ей вещи для дачи и привезла с собой. Артем закутал так и не проснувшуюся Тину в плед и отнес в машину. Он не сел за руль, а, уложив ее себе на колени, держал всю дорогу, обнимая. Так со спящей Тиной на руках он и выбрался из машины, когда они приехали на дачу.
Дом встречал их радостно сияющим, как на улице, так и в доме, светом, запахом хвои, натопленной бани и дымком от мангала, в котором Константин Иванович, отец Артема, уже подготавливал угли.
— Что это ты несешь, Артем? — спросила Вера Николаевна, подставляя сыну щеку для поцелуя.
Артем перегнулся через Тину и чмокнул мать.
— Это, мама, самая большая ценность нашей семьи!
— И какая в нашей семье самая большая ценность? — спросил отец, приобняв и похлопав Артема по плечу.
— Это моя будущая жена, самого ближайшего будущего, можно сказать, уже свершившегося, а следовательно, ваша невестка!
— Действительно! — рассмеялась Вера Николаевна. — Это очень большая ценность, тем более что мы ее так долго ждали!
Проснувшись, Тина не могла сообразить, где она находится, — комната была незнакомой, кровать, в которой она лежала, тоже.
— «Не будем полагаться на случай — пойдем простым, логическим путем!» — сказала она, подбодрив себя цитатой из фильма.
Тина сладко потянулась — она выспалась и чувствовала себя замечательно. Скинув плед, которым была укрыта, встала с постели и обнаружила свою обувь, стоящую рядом на полу.
Из комнаты она попала в коридор, в конце которого обнаружилась лестница, ведущая на первый этаж дома.
— Значит, это дом! — констатировала она, догадываясь, где оказалась.
Тина спустилась по лестнице и попала в большую прихожую. Несколько дверей, ведущих, видимо, в комнаты, были закрыты, кроме той, что вела во двор, вернее, на террасу, тянущуюся вдоль всего фасада, с которой спускались пять ступенек во двор.
Она услышала громкие голоса откуда-то сбоку дома и пошла в ту сторону, ориентируясь на звук.
Было очень темно, и, если б не свет из окна и не лампочка над входом, тьма стояла бы кромешная. Она завернула за угол дома и увидела открытую, ярко освещенную террасу под крышей, где за большим деревянным столом собралась компания.
Воздух был наполнен запахами хвои, сосновой смолы, уже осенних листьев, немного дымом. Тина остановилась, сделала несколько глубоких вдохов, с удовольствием втягивая в себя сладкий от чистоты и ароматов воздух.
Она посмотрела на людей, сидящих за столом и смеющихся над какой-то шуткой, и на какое-то мгновение на нее снизошло такое спокойствие, радость и чувство полного счастья, что из глаз непроизвольно потекли слезы восторга оттого, что она прочувствовала непривычным теплым пушистым комом свернувшееся в груди умиротворение.
Момент прошел, оставляя легкую грусть в душе своей мимолетностью. Она вытерла слезы, улыбнулась и пошла к ним.
— Тина-а! — нестройным хором приветствовали ее.
Артем как-то сразу оказался рядом, быстро поцеловал и, обняв, прижал к своему боку.
— Ну, ты как? — спросил он, внимательно ее разглядывая.
— Замечательно! Только очень голодная! — отрапортовала она и, привстав на цыпочки, поцеловала его в щеку.
— Сейчас мы это исправим! Мама, отец, знакомьтесь — это наша Тина!
Родители Артема, не чувствуя никакой неловкости, как будто делали это сотни раз, по очереди обняли и расцеловали ее, представились, спросили про самочувствие.
— И я хочу! — прокричал Денис, протискиваясь к Тине. Оттеснив родителей, обнял ее за талию двумя руками и прижался. — Так уж и быть, дай я тебя поцелую!
— Ну, поцелуй! — смеялась она.
После шумных приветствий, объятий, поцелуев, вопросов о самочувствии, восклицаний по поводу продолжительности ее сна все наконец успокоились, расселись по местам. Они пили, ели вкуснейший шашлык, смеялись, рассказывали анекдоты, веселые случаи. Леша Скрябин с удовольствием и большим артистизмом рассказывал о различных казусах, в которые с заметной регулярностью попадал Горбунок, вызывая взрывы хохота.
Посреди этого веселья Денис вдруг задал вопрос:
— А как вы все оказались у Тины дома в самый нужный момент?
Все посмотрели на Артема, по общему молчанию признавая в нем самого главного.
— Ну что ж, теперь все в сборе, можно и рассказать о ходе следствия.
— Ты знал, что это Людка? — не утерпела Рита.
— Не сразу, но после второго покушения был уверен, процентов на девяносто.
— А действительно, почему вы все там оказались и скорая? — спросила Тина.
— Сначала выпьем! — предложил Гриша.
— Выпьем! — поддержал дельное предложение Артем.
Они выпили под шашлычок, и Артем ответил Тине:
— Позавчера за тобой велось наблюдение — с момента, как вы с Сергеем вернулись с переговоров, и до того, как он отвез тебя домой. Никто и не подозревал, что ты поздно вечером, одна, помчишься к Рите. Все думали, что ты девочка разумная и понимаешь, до чего это опасно! — попенял он мягко.
— Простите, каюсь! Так получилось! — прижав руку к сердцу, извинилась она.
— Я бы без нее померла, мне было так плохо! — заступилась за подругу Ритка.
— Слава богу, все обошлось! Кстати, ты сорвала аплодисменты всей оперативной группы, когда с большим трудом затолкала огромный букет в маленькую урну! Мы тобой гордимся! — сказал Артем и чмокнул ее в губы.
— Постойте, какой букет? — спросила Ритка, посмотрев на Тину.
— Который ей преподнес господин Ревин. Я из-за него потерял десять лет жизни, не иначе. Когда он появился так неожиданно, меня пот прошиб от страха, а вдруг я ошибся, и это он «стрелок»!
— Я тоже струхнул! — признался Гриша. — Уж больно в неподходящий момент он объявился! Да еще этот Славик! Все одно к одному, извини, Денис!
— Да! — согласился Артем. — Славика принесло уж совсем некстати! Пришлось срочно выяснять, кто он, откуда взялся!
— А что у нас с «блудным отцом»? — спросила Тина у Риты.
— Расстались навеки! А ты все проспала!
— Ну, теперь-то я проснулась. Рассказывай!
— Мы посовещались с Дениской и подумали, а вдруг он действительно изменился, стал другим и на самом деле хочет наверстать упущенные годы общения с сыном. Вот мы и устроили ему проверку. Пригласили его на переговоры, и я предложила забрать ему Дениса к себе жить на год-два, узнать друг друга получше, да и вообще, раз он так хочет быть его отцом, пусть будет. Ты бы видела этот цирк! Я ему: «Вот документы, как раз успеешь оформить его в новую школу, поставить на учет в поликлинике, вещи я соберу и перешлю с оказией, Денис согласен поехать с тобой». Он мне: «Не могу так сразу, лучше я приезжать в гости буду». Я говорю: «Нет, извини, в гости не получится, видеть тебя на своей территории не хочу, одно дело сын, другое — я, и, если ты попробуешь тайно приезжать и с ним встречаться, я тебя по судам затаскаю, будешь выплачивать алименты за всю его жизнь. Есть только один вариант: пусть поживет у тебя, сначала год, а там посмотрим, и, кстати, содержать его будешь ты сам». Он начал что-то мямлить, мол, сейчас не может, разве что потом когда-нибудь, а Денис ему говорит: «Не папа, давай прямо сейчас», вот тогда он и сказал, что такого тесного общения не предполагал, вспомнил свою любимую формулировку про ответственность, которую не может на себя взять. Ну, Денис ему и говорит: «Тогда не надо никакого общения и больше к нам не приезжай», а еще добавил, что дети после десяти лет имеют право выбирать, с кем из родителей им жить, и их решение подтверждается судом!
— С кем поведешься, понабрался у матери! — рассмеялась Тина и, тут же став серьезной, спросила Дениса: — Солнышко, для тебя это очень неприятно, ну, отец все-таки?
— Да нет, было бы, конечно, клево, если бы он был как дядя Артем или дядя Гриша. Я позвонил бабушкам с дедом, и бабуля мне сказала, что иметь двух таких матерей, двух бабушек и замечательного деда — это счастье, пожалуй, будет перебор, если еще и хороший отец. — Он звонко рассмеялся. — Потом вы с Ритой мне и отцы, и матери, да и ты за дядю Артема сейчас выйдешь, будет в нашей семье мужское воспитание!
— Ладно, ты не резвись особенно, мы про Славика вообще ничего не знаем.
— Кстати! — деловым тоном поинтересовалась Ритка. — Что вы там узнали про Славика? И зачем с тобой встречался Юрик?
— Я так полагаю, что господин Ревин предложил Тине руку и сердце, — сказал Артем, посмотрев на Тину.
— Да, — подтвердила Тина, сморщив нос от неприятных воспоминаний. — Как выясняется, — с укором добавила она, — ответ вы видели!
— Про Славика потом, ладно, Ритуль? Ничего криминального, — поспешил Артем успокоить ее, видя, что Ритка напряглась. — Живет в Воронеже, несколько раз пытался заниматься бизнесом, все неудачно. Последнее его предприятие разорилось, и он задолжал некую сумму. Был женат, в разводе, имеет дочь. Тебе потом Гришка все подробно расскажет, он этим занимался. Продолжим. Вчера наблюдение за тобой сняли по двум причинам: первое, твои ключи я передал ребятам, и они установили в квартире микрофоны, так было надо, не обижайся, и к тому же наблюдение велось за Людмилой. Кстати, скажите мне, девочки, насколько хорошо вы ее знали, когда жили в одном городе?
— Выясняется, что вообще не знали! — ответила раздосадованная Ритка.
— Вы бывали у нее дома, знали что-то о ее родителях?
— Нет, — ответила Тина, — она моя сокурсница, но мы особо не дружили, просто хорошие знакомые. Потом она родила Альку, и мы часто встречались в детской поликлинике и когда гуляли с детьми.
— А ваша Люда из очень интересной семьи. Ее отец был первым секретарем райкома партии в свое время, что-то типа губернатора. В перестроечное время его сняли с должности и отдали под суд. Жена сразу с ним разошлась и поменяла фамилию на девичью, поменяв фамилию и дочери. Их всего лишили: квартиры, дачи, машины, и им пришлось жить в двухкомнатной квартире с родителями мамы, которая понятия не имела, что такое работать и как это делается. Они бедствовали, жили на пенсию бабушки с дедушкой. Поэтому Люда так быстро выскочила замуж, переложив заботу о себе на мужа. Но он не мог обеспечить ей тот уровень жизни, к которому она привыкла, а тут и дочка родилась. Она и так всех обвиняла в своих бедах, а тут уж возненавидела весь свет, будучи уверенной, что все, с кем она общается, ее недостойны, и так далее. Когда Тина приехала в город навестить родителей и случайно встретилась с Людой, та поняла, что ей дается шанс попасть в Москву и начать другую жизнь. Но главное, она была уверена, что вы все время должны ей помогать, заботиться о ней. Просто она так жила всю жизнь, считая, что окружающие обязаны о ней заботиться.
— А как ты догадался, что это она? — спросила Ритка.
— Когда мы проводили первое совещание по делу, какая-то деталь, что-то прозвучавшее вскользь не давало мне покоя. Но события накладывались одно на другое, отвлекая меня от этого. Когда мы ехали на Петровку и спорили, отправлять Дениса к бабушкам или нет, это ощущение мне припомнилось, что-то его задело, и оно всплыло. Я сел у себя в кабинете и детально вспомнил все, о чем говорилось на совещании, и понял, что меня зацепило. У всех, кто хоть как-то, даже с натяжкой попадал в возможные подозреваемые, было алиби, у всех, кроме Людмилы, — никто точно не мог сказать, видел ее в это время или нет. Тогда я отправил узнать подробности Горбунка — когда надо, он копает, как буровая, до нижних слоев, но находит информацию. И он накопал! Нашелся свидетель, который точно видел, как она уходила за полчаса до обеденного перерыва и шла в другую сторону от столовой. И вторая свидетельница — раздатчица той самой столовой, которая с Людмилой постоянно ругалась, знает ее очень хорошо и терпеть не может, когда Людка приходит обедать, — она уверенно показала, что в этот день Люды не было. Я послал запрос нашим коллегам в ваш город. Ответ получил на следующее утро, после второго покушения. А когда прочитал, что она к тому же является мастером спорта по стрельбе из пистолета, то понял, что не ошибся. За ней сразу было установлено наблюдение. В человека попасть трудно, даже с близкого расстояния, если ты дилетант, но выстрелить три раза, почти в упор, и чтобы все ранения оказались очень легкие, это надо быть виртуозом! Значит, Потапов нужен был стрелявшему живым и здоровым. Невредимым он нужен был Ревину, пока тот не обобрал его до нитки и, возможно, женщине, рассчитывающей прибрать его к рукам. Версия о киллере не вписывалась — киллера нанимают убивать, а не пугать, дорогое это удовольствие. По той же причине была откинута версия о госчиновнике. Таких нерадивых киллеров, чтобы обознался, вообще нет, а чтобы еще и дважды!.. Тем более, чтобы напугать, достаточно было устроить показательный взрыв пустой машины. Могли, конечно, быть финансовые проблемы Потапова, но, проверив все, мы поняли, что это не то направление — ни на их фирму, ни на него лично не было никаких наездов со стороны. Кроме Ревина, конечно, но это, как говорится, «дело семейное», то есть его и компаньонов.
— А как она оказалась в квартире? — спросила неугомонная Ритка.
— Очень просто — дверь была не закрыта на ключ, а просто прикрыта, но у нее имелся свой ключ, так что она вошла бы в любом случае, — ответил Гриша. — Вообще она все очень хорошо продумала! Если бы не участковый Кучеря, сидеть бы тебе, Тина, за милую душу и без вариантов! Она точно знала, что никакого алиби у тебя быть не может, ты же дома безвылазно сидела, она даже пришла в тот день — проверить и взять окурки. Все улики против тебя, мотив есть, возможность тоже, а то, что у вас с ней похожее телосложение и рост, — еще один плюс в ее игре. Так что сидеть бы тебе, и Рита не помогла!
— Не знаю, Гриша, — возразила Ритка. — Орудия покушения нет, признания подозреваемой нет, шарфик и окурки — косвенные улики, так что мы бы добились оправдательного приговора за отсутствием улик!
— Рита, — пояснил Артем, — Люда ходила к Тине в квартиру, как к себе домой! Не беспокойся, и пистолет бы нашелся, «надежно» спрятанный, и недостающие улики, да такие, что даже ты задавала бы вопрос: «Тина, скажи честно, ты не стреляла?» Например, капли крови Потапова на одежде — да запросто! Или следы пороха! Она и звонила в первый раз, чтобы удостовериться, что Тину арестовали, прийти и подкинуть улики. Настолько все было туманно, что обыск у Тины сразу вряд ли стали проводить, задержали бы ее до выяснения, Людке-то и надо было от силы час на все про все!
— Какой-то изощренный, больной ум! — возмутился Константин Иванович.
— Насчет больной или здоровый, это после врачебной экспертизы узнаем, но то, что очень расчетливый, хитрый до мелочей, тщательно продуманный план, это точно! — продолжил Артем. — Они с Алексеем давно были любовниками, он сделал ей дубликаты ключей, потому что чаще всего они встречались именно в вашей, Тина, квартире, когда ты работала или уезжала в командировки. В субботу ты купила костюм, а утром в воскресенье вы втроем — ты, Рита и Денис — уехали за город, на природу. Днем, придя на свидание к Алексею, она просмотрела твои вещи и обнаружила костюм с биркой магазина и купила такой же. Уже тогда, в мае, она задумала тебя подставить, правда, план был несколько иной, но ты ей сама помогла, выгнав мужа.
Так же спокойно она взяла шарфик, когда он ей понадобился, а придя к тебе, якобы каяться, прихватила окурки из пепельницы. Ксерокопию твоего паспорта она тоже нашла у тебя дома.
— Да, у меня лежит несколько штук в письменном столе, остались после оформления нового загранпаспорта.
— Во второй раз у нее стали сдавать нервы. Она следила за тобой, но потеряла в метро и не знала, где ты, а нападение уже было спланировано, и Людка рискнула.
Артем замолчал. Гриша, понимая, что ему трудно рассказывать о последних событиях, протянул ему рюмку и предложил:
— Выпьем, дальше будет еще чудеснее, надо подготовиться.
Его предложение было принято с энтузиазмом, всем было тошно и обидно за девчонок. Выпили, закусили, и отчет о произошедшем продолжил Гриша, выручая Артема:
— После покушения Алексей не остался в больнице, а позвонил ей и попросил прийти к нему, он снимает сейчас квартиру. Людка пришла, утешала, возмущалась, что его кто-то преследует, вытирала его слезы. Он напился и признался ей, что Ревин его обобрал и шантажирует, так что, видимо, придется отдать ему все. Для Людмилы это был удар! Она сделала на него ставку, собиралась его женить на себе и наконец стать богатой женщиной. Он давно уже слушался ее во всем, кроме одного — ни в какую не хотел расставаться с Тиной!
— Это единственное, в чем я его понимаю! — целуя Тину в лоб и сбивая остроту неприятного рассказа, перебил Гришу Артем.
— Согласен! — сказал Гриша. — Но она не сомневалась, что приберет его к рукам. На этот раз она проследила за тобой, Тина, до самого дома, позвонила по мобильнику Алексею и сказала, что случайно подслушала твой с Ритой разговор по телефону, из которого следовало, что нападаешь на него ты. Она спокойно звонила с сотового, потому что знала, что убьет его, и он никому не скажет, зачем она ему звонила, а уж для милиции версию своего звонка она бы придумала. Она плакала и уговаривала его поехать к тебе, разобраться, попросить прощения, отдать все, что ты попросишь, только чтобы прекратить это издевательство над любимым. Она много чего говорила, продумав разговор до мелочей, Алексея она знала как облупленного и точно просчитала, что надо говорить. Потапов сказал, что приедет к тебе прямо сейчас. Она спряталась и ждала его возле подъезда. Ребята, которые вели за ней слежку, увидев это, сразу вызвали нас и группу захвата. Алексей приехал на пару минут раньше нас. Дальше все просто. Он вошел, прикрыл дверь, не закрыв на ключ, она вошла следом за ним. Если честно, мы не ожидали, что она сразу его пырнет, и нам пришлось задержаться — надо было, чтобы она призналась, что покушалась на него. Когда вы с ней разговаривали, группа захвата уже была в твоей квартире. Вот, пожалуй, и все. Кроме одного!
— Господи! Еще что-то! — воскликнула Ритка.
— Да! — строго ответил Бывалый. — Какого черта, Тина, ты ее провоцировала! Ты же видела, что она неадекватна и может выстрелить!
— «У моей собачки неадекватные реакции», — спокойно процитировала Тина. — Когда я заглянула в дуло пистолета, мне стало так страшно, что я перестала быть человеком, а потом это прошло в одно мгновение. И я поняла, что слушать ее приказы и делать так, как она говорит, — это потакать ее ненависти и шизофрении. Получается, что если у нее оружие в руках, то она права? Я просто перестала пугаться до обмирания, и, если честно, стало противно бояться эту идиотку!
— Тина, она выстрелила в тебя, и это чудо, что не попала! — все-таки не выдержал Артем.
— Черта с два она бы в меня попала! У меня разум был свободен от ненависти и страха, я слышала, как она взводит курок, и отодвинулась, а она уже ничего не видела и не слышала, так ее распирало!
— А если бы нас там не было, у нее ведь была полная обойма, она бы стреляла и стреляла! — повышая голос от пережитого страха за нее, воспитывал Артем.
— Но вы же там были, зачем эти «если»! И знаете, хватит! Достаточно того, что мы прожили эти дни с ее психозом! Пошла она туда, куда я ее послала! — разозлилась Тина.
Артем, не обращая внимания на сидевшую за столом компанию, крепко поцеловал ее в губы и, увидев ее смущение и растерянность, весело сказал:
— Нет уж! Пусть находится там, где есть, — в следственном изоляторе для начала, а вот мы все пойдем в баню!
Все расслабились, радуясь рассказанному и, слава богу, прошедшему уже делу, Тининому смущению от поцелуя, бесшабашности Артема, удовольствию от хорошей, просто чудесной компании, подняли рюмки, собираясь чокнуться за удачу, и в этот момент Денис поставил точку во всем, вызвав взрыв смеха:
— Я же говорил, что этот козел Лешка во всем виноват! Ребенка надо слушать!
Эпилог
Артем открыл ключом дверь и вошел в квартиру. Из кухни доносилась громкая музыка, какая-то попса, голос Тины, подпевающей песне, и божественные ароматы готовящегося ужина.
— Тина! — прокричал Артем. — Я дома!
Они долго спорили, где жить — в его квартире или в ее. А потом плюнули и бросили жребий — выпало в ее. Чтобы убрать ненужные воспоминания, они сделали ремонт, поменяли всю мебель, отдав старую Лешке в его новую квартиру, полностью изменили кухню. И делали это с такой радостью и удовольствием, что, когда все было закончено, сразу почувствовали: это их дом!
Артем никак не мог привыкнуть к восторгу, который испытывал, переступая порог дома, видя ее вещи — ее куртка на вешалке, ее обувь, сумочка, брошенная на тумбочку, — как бы говорившие: она здесь и никуда не делась, вся в твоей жизни!
Тина вышла его встречать, обняла, чмокнула в губы:
— Привет! Есть хочешь?
— Ужасно! — ответил он, притягивая ее к себе и целуя по-настоящему. — Вот теперь привет! — усмехнулся он, видя, как затуманились ее глаза от такого поцелуя.
— Эм-м! Приятно — муж пришел с работы!
— Очень голодный муж!
— Тогда мой руки — и за стол!
Тина чмокнула его еще раз, вывернулась из его рук и побежала в кухню.
— У меня все сгорит, если мы будем так здороваться!
Артем мыл руки и улыбался своему отражению в зеркале блаженной, глупой улыбкой.
Привыкай, Беркутов!
Он вышел на кухню и обнял сзади Тину, стоящую у плиты и переворачивающую лопаткой мясо на сковородке.
— Что у нас на ужин?
Как же все это замечательно! Он даже не предполагал, что в жизни может быть так замечательно!
— А на ужин у нас тушенная с овощами свинина и салат! Ну и что еще?
— Компот? — спросил он.
Тина рассмеялась и махнула рукой, соглашаясь:
— Ну, компот так компот! Давай есть, я тоже очень голодная. Достань, пожалуйста, хлеб.
Артем достал из хлебницы батон, взял разделочную доску и понес к столу.
На столе, раскинутая веером, лежала пачка фотографий.
Мышцы окаменели, неожиданная боль, пробежав по шее, ударила в затылок, сердце сильно и часто забилось, посылая отравленную шоком кровь в ноги и кончики пальцев на руках. Он осторожно положил хлеб и доску на стол, взял в руки фотографии и охрипшим голосом, стараясь сдержать эмоции, спросил:
— Откуда это?
Тина резко обернулась от плиты, услышав изменившийся тембр его голоса, и внимательно на него посмотрела.
«О господи! Как же я забыла? Он ведь мне рассказывал! Идиотка!»
— Это принес сегодня курьер, мне на работу.
Она подошла к нему, встала рядом, положила руку ему на спину и заглянула в фотографии, которые он рассматривал.
— Я тебя очень прошу, передай своим, как ты их там называешь? Ах да, фигурантам, что твоя жена возмущена до глубины души!
— Чем же? — холодно спросил Артем.
Она забрала из его рук карточки и стала рассматривать одну за другой.
— Ты намного, намного красивее, чем твой дублер! Почему они взяли такого неказистого мужичка? Это даже обидно, честное слово! У тебя та-акая фигура и попка! Закачаешься! — Она восторженно закатила глаза. — А это что? Ножки кривенькие, мышцы стероидные, а попа вообще бе-е! Я просто оскорблена — быть такого плохого мнения о моем муже! — Она бросила фотографии на стол и будничным голосом спросила: — Так что, ужинать будем, или как?
Артема как-то сразу отпустило.
От облегчения и радости накатила такая слабость, что подкосились колени. Он плюхнулся на стул, притянул ее к себе и уткнулся лицом ей в грудь, пряча навернувшиеся слезы.
«Беркутов! Ты дурак! — сказал он себе. — Это же Тина! Твоя Тина!»
Она молча гладила его по голове, давая возможность своему большому, сильному, умному и любимому важняку прийти в себя.
— Одно радует! — разряжая обстановку, сказала она. — Позы там изображены — просто акробатические этюды! Нет, все-таки господа о тебе хорошего мнения! Или ты тоже так умеешь? Может, скрываешь от жены свои способности и таланты?
— Я скрываю? — подхватил он с благодарностью подачу. — А кто ночью пощады просил?
— Я просила не пощады, а временной передышки! — изобразив высокомерие, ответила она.
— Ну, надеюсь, ты передохнула? — интимно спросил он, проникая рукой ей под юбку и поглаживая бедро.
— Ужин! — рассмеялась Тина. — Сначала ужин!
— Так чего мы ждем? Быстрее поедим, быстрее начнем осваивать «акробатические этюды»!
— Знаете, батенька, такой сексуальный аппетит — это диагноз! — хохотала Тина, отбиваясь от его настойчивой руки.
Артем никак не мог заснуть. Он посмотрел на сладко спящую жену, легко поцеловал ее в переносицу, осторожно высвободил руку из-под ее головы, лежащей у него на плече, и выбрался из кровати. Прошел в кухню, не зажигая света, включил чайник, подошел к окну и закурил. Он всматривался в темноту ночи и улыбался.
Артем, как и большинство русских людей, вспоминал о Боге, только когда уж совсем припрет или в минуты небывалого счастья.
Сейчас он испытывал именно такое, небывалое счастье, потому что только сегодня он окончательно поверил, что она у него есть — его единственная, родная женщина! Ему даже казалось, что он видит их будущее — дом, дети, выбегающие встретить его, приехавшего с работы; собака большая, беспородная, добродушная, с которой у Тины вечная борьба за непускание ее в дом — «Место собаки на улице!». Их тайный «заговор» с детьми, — когда мама не видит, тащить любимую собачку в комнату.
И главное! Тина! Тина через всю его жизнь!
«Да уж, у Господа неординарное чувство юмора — надо было подстрелить бывшего мужа, чтобы мы могли встретиться! Вот уж, воистину, пути Господни неисповедимы!»
Щелкнул закипевший чайник. Артем потушил сигарету и подумал, что, пожалуй, не хочет он никакого чая и стояния этого ночного у окна.
И пошла она на фиг, его бессонница!
А вот чего он точно хочет…
Артем быстро вернулся в спальню, забрался в кровать, уложил голову Тины себе на плечо, устроил ее поудобнее вдоль всего своего тела, крепко прижав к себе, укрыл их обоих одеялом, чмокнул жену в лоб, блаженно вздохнул и мгновенно заснул.
Совершенно счастливый!
КОНЕЦ
Читать бесплатно другие книги:
