Мечта handmade Чепурина Мария
Знаете, я никогда не считала себя поклонницей рукоделья. Но чего только не делает с людьми любовь! Даже любовь к ни разу не виденному человеку. Даже не существующая, а такая, которая только в планах. Видимо, перспектива обзавестись настоящим, да еще и знаменитым бойфрендом пробудила скрытые возможности моего организма. Как еще объяснить самостоятельно придуманный узор и неожиданно хороший результат… полученный практически без маминой помощи?
– Слушай, а в историческом сериале ты не снимался? – спросила я, все еще силясь отгадать, где же видела лицо этого Овсянкина. – Ну, там, где про крепостную девушку. По второму недавно шло.
– Снова обо мне! А вот не скажу! – ответил Боря игриво. – Лучше бы про себя рассказала. А то я ведь ничего не знаю. Что любишь, чем занимаешься?
– В школе учусь.
– А увлечения какие-нибудь? Ну, там, спорт, танцы, музыка?..
Ни спортом, ни танцами, ни музыкой я никогда в жизни не интересовалась. Ну, то есть ходила на дискотеки, на которые все ходили, слушала композиции с верхних строчек хит-парада, смотрела самые популярные соревнования… Получается, у меня никогда не было хобби. Даже потребности его завести, и той не чувствовалось!
–Может, субкультурой какой-то интересуешься? Или анимэ смотришь? – продолжал перечислять Борис. – Шахматы, шашки, настольные игры? Картины? Стихи?
Ничего.
– А чем же ты занимаешься в свободное время? – спросил Овсянкин.
«По магазинам хожу», – могла бы ответить я. Но разве это занятие? «Читаю журналы». Но ведь журналы – все равно как путеводители по этим же самым магазинам! Как же проходит мое свободное время? «Сижу в Интернете»? «Смотрю телевизор»? «Делаю маникюр»? «Болтаю по телефону»? «Ем»? «Сплю»? Неужели у меня не было ни одного особенного занятия? Ничего такого, что отличает меня от других, характеризует меня как личность?
Тогда получается… у меня и личности-то нет? Так, что ли?
Если бы рядом не было Бориса, я бы, наверно, расплакалась от таких выводов.
– Ну, а поступать куда собираешься? – продолжал допытываться артист. – Ты же перешла в одиннадцатый класс? Наверно, уже решила?
И снова мне нечем было похвастаться!
–Раньше я вообще не собиралась идти в вуз, – призналась я. – Теперь думаю, что надо. Все-таки тусоваться всю жизнь в массовке или мыть полы мне не хотелось бы. А без образования, сам понимаешь, больше никуда не возьмут…
– Ну, и в какой же ты собираешься поступать?
– Честно говоря, не знаю… – я вздохнула. – Мне кажется, у меня нет никаких склонностей. А последнее время я думаю… что просто ни к чему не способна!
– Да ладно тебе! – заволновался Борис. – Разве ты глупая? С глупой бы я не стал гулять! Да и вообще, бесталанных людей не бывает, я думаю…
– Правда? – Настроение мое тут же улучшилось. – Слушай, а ты в каких театрах играешь? Может, я там бывала?
Овсянкин уклонился от ответа. Только крепко, по-дружески, прижал меня к себе и мы побрели, обнявшись, в строну метро.
«23.07.10.
Уля очень здорово изменилась за последнее время. Стала менее эгоистичной, более понимающей. У нее появились какие-то интересы, кроме нарядов и покупок! Платье свое старое переделала. Рисует все время что-то. А еще в массовке взялась сниматься. Хотя, кажется, это увлечение уже проходит: думаю, она поняла, что славы тут не добьешься и в Голливуд никто не позовет. Впрочем, сегодня пришла с записи какой-то телепередачи такая довольная, что я даже засомневалась – пригласили ее там куда-то, что ли? Вся прямо светится, как влюбленная…
24.07.10.
Она и вправду влюбилась! Сегодня где-то гуляла весь день, на расспросы не отвечала, только сказала, что была не на съемках и не на какой-то новой работе. Вернулась счастливая, цветущая, заперлась у себя в комнате и весь вечер болтала с кем-то по телефону, а потом до полуночи сидела на качелях со своей Танькой. Наверно, рассказывала ей про кавалера. Интересно, кто он? Даже не знаю, радоваться за нее или бояться.
25.07.10.
Саша недоволен, что дочь слишком сильно увлеклась кино, телесъемками и всем этим миром шоу-бизнеса. И правда: у нее последнее время только и разговоров, что про актеров, про фильмы, про передачи… Подозреваю, уж не влюбилась ли она в какого-нибудь артиста! Не дай бог! От этой богемы чего угодно можно ждать. Саше пока не говорю о своих подозрениях. Что-то будет…
Чуть позже.
Только я собралась ложиться спать, зашла Уля. Спросила, знаю ли я такого актера – Овсянкина. А кто это? Не отвечает. Обеспокоенная какая-то. Что случилось, не рассказывает. Может, это и есть тот, в кого она влюбилась? Залезла в Интернет, поискала – ничего о таком актере не пишут. Ничего не понимаю, и от этого волнуюсь еще больше.
26.07.10.
Все еще думаю о вчерашнем. Днем Уля позвонила мне на работу, чтобы спросить, кто снимается в передаче «Суд да дело» – актеры или обыкновенные люди. Откуда же мне знать! Я вообще думала, что там все по-настоящему. Как обычно, ничего не пояснила. Уже восьмой час вечера, а я до сих пор ломаю голову над тем, почему ее это волнует. Может, хочет попасть в эту передачу? Но голос в трубке был взволнованный, даже расстроенный какой-то. Неужели что-то плохое? Ули нет, не знаю, где бродит. Позвонить ей сейчас или подождать? Саша тоже еще на работе, поговорить не с кем… Ладно, надо ужин готовить.
Господи, хочу в отпуск!!!»
Глава девятая,
хорошо заканчивающаяся
…Может, было бы лучше, если бы я не видела того объявления. Занялась бы чем-нибудь интересным, вместо того, чтобы лазить по сайту о наборе массовки в надежде подыскать себе занятие на один из тех дней, когда Боря, как он сообщил, будет занят. Вспоминаю, что у меня уже тогда вызвало подозрение то, что он, как и Танька, продолжавшая трудиться в фастфуде, может встречаться со мной только два дня через два. А потом я открыла сайт… и увидела, что бригадир ищет исполнителей ролей для передачи «Суд да дело». «Все возрасты, все типажи! – кричало объявление. – Каждую неделю новые сюжеты! Двадцать минут съемок – тысяча рублей в кармане!» Над объявлением стояла пометка: «для непрофессиональных актеров».
Я-то думала, в суде снимаются настоящие артисты, на худой конец, студенты театральных вузов! Получается, Боря всего лишь любитель, пришедший на съемочную площадку с улицы, как и я? Или все-таки профессионал, который подрабатывает между серьезными ролями? Серьезные роли… А где они, собственно?! За все время знакомства я так и не добилась от Овсянкина ни одного названия фильма, где он снимался, так и не увидела его ни в одной постановке! О том, что Боря актер, я знала только с его собственных слов. А что, если на самом деле?..
Лицо парня из блинной, заявившегося на кухню «Гуддэя» в самый страшный день моей жизни, я не собиралась запоминать. Даже не знаю, почему оно всплыло у меня в голове. Кажется, в тот день кто-то произнес слово «Солнышко». Я услышала, вспомнила дурацкий инцидент с «вампиром»… и вдруг поняла – вот где я видела лицо Овсянкина!
Нет, в это невозможно было поверить. «Просто похож, – уговаривала я сама себя. – Или, может, родственник. А что если я вообще давно забыла, как выглядел тот пацан, и додумала его внешность задним числом, взяв за основу лицо своего любимого?»
Да. Теперь я могла назвать Борю любимым.
Именно поэтому я так долго прятала голову в песок. Отказывалась сопоставить факты. Не хотела верить в обман. Не вводила «Борис Овсянкин» в поисковую строку Яндекса.
Объявление о наборе на «Суд да дело» стало последней каплей. Подозрений накопилось слишком много. И развеять их можно было только одним способом. Устав строить предположения, я собралась и пошла в «Солнышко» – то заведение из сети, которое находилось в одном здании с нашим с Танькой «Гуддэем».
Блинопека я увидела мгновенно: остальных, кто был в кафе, как будто и не заметила. Он стоял за прилавком возле кассира, улыбался своим мыслям и ловко, не боясь жара сковороды, переворачивал огромный блин. Народу в заведении было немеряно: все столики заняты. Ребята в «Гуддэе» называли такое положение вещей «запарой». Подобраться к стойке – и то было трудно. Приходилось лавировать среди посетителей и их стульев, как кораблю между скал.
– Здравствуйте, сударыня, чего изволите? – заученно оттарабанил кассир.
Не обратив на него внимания, я позвала того, в личности и профессии которого была все еще неуверена:
– Боря!
Блинопек повернулся. В добрых глазах изобразился сначала испуг, потом удивление, потом радость.
– Это ты…
– Это ты??!!
Несколько секунд мы бестолково пялились друг на друга, как пара баранов на новые ворота. Овсянкин пришел в себя первым:
– Хочешь блинчик?
Мне это предложение показалось верхом наглости.
– Корми своими блинами какую-нибудь другую идиотку! Обманщик!!!
С этими словами я развернулась и выбежала из кафе, перевернув по ходу дела несколько стульев и пихнув под руку какого-то человека с чашкой чая.
Обманул! Обвел вокруг пальца! Решил, что стоит только прикинуться представителем шоу-бизнеса, как я брошусь ему на шею! Ха! Поваришка несчастный! Тоже мне размечтался! Поищи себе посудомойку, ты, олень!!!
Выбравшись на улицу, я твердо решила сочинить себе нового кавалера. Его будут звать Мирослав или Эдвард… И он уж точно не будет меня обманывать! Лучше дружить с выдуманным парнем, чем с парнем-выдумщиком! Лучше встречаться с виртуальным артистом, чем с реальным блинопеком!
Стоило мне так подумать, как из дверей «Гуддэя» неожиданно появились Вова, будущий великий ресторатор с невыносимым характером, и – кто бы мог представить! – моя Танька. Не спеша уходить и не замечая никого вокруг, они повернулись друг к другу, обнялись, как были, на крыльце и прямо на моих глазах… поцеловались! Судя по уверенности, с которой они это делали, и всякому отсутствию смущения, поцелуй был явно не первым. Так вот о ком говорила подруга, упоминая про своего бойфренда! А ведь я-то так и не спросила у нее, о каком парне идет речь, как его звать, сколько лет и чем занят… Если честно, мне попросту не хотелось заводить о нем разговор. Слишком больно и завидно было, что чудо, о котором мечтали мы обе, случилось с Татьяной, а не со мной.
Наблюдать за поцелуем было неприлично, и я опустила глаза. Когда снова подняла их на крыльцо – влюбленных уже не было. Они удалялись, так и не заметив меня, слишком занятые друг другом. Ну еще бы! У Татьяны был Вова, у Вовы – Татьяна… и какое им было дело до брошенной, одинокой девчонки, у которой нет никого и ничего, кроме собственных фантазий!
И почему всегда везет ей, а не мне?! Вовка ведь даром что грубиян. Он же правильный до ужаса и честный! И аккуратный наверняка. Да и готовить умеет, раз в колледже учится пищевом! Хозяйственный. Да и простой, без претензий, не пафосный.
Мне-то где взять бы такого же?..
Не дожидаясь команды от головы, ноги сами понесли меня обратно в «Солнышко».
– Вернулась! – сказал Боря радостно. – Ну что, надумала, с чем тебе блинчик испечь… дорогая?
Неделю спустя блины, сковородки, фастфуды, толпы посетителей и все, к чему мы с Борисом привыкли в Москве, было далеко, в десятках километров, в нескольких часах пути. Тишину, царившую вокруг маленького прозрачного озера, нарушали разве что грузовики, время от времени проезжающие по пролегавшей неподалеку дороге. На другом берегу водоема виднелись крохотные фигурки рыбаков. Кроме нас, моих и Бориных родителей, это были единственные люди на всю округу.
На следующий же день после разоблачения и примирения в блинной Овсянкин потащил меня знакомить со своей семьей. Признаюсь, что особенной охоты идти в гости не было. Стеснялась, конечно. Думала, не понравлюсь. Да и о чем разговаривать со стариками (ведь сорок лет – это уже такой дряхлый возраст)?
Встреча вышла неожиданно радушной. Оказалось, что с Бориными родителями можно говорить про что угодно: они были даже более современными людьми, чем мои одноклассники! А уж еды-то настряпали… Тут я поняла, в кого у Бори увлечение блинами и готовкой! Слово за слово, кусочек за кусочком – к десяти вечера, когда уже начали звонить из дому, я едва оторвалась от табуретки. Брюки жали. Обратно я шла, переваливаясь, как волк из мультика.
Конечно, после такого приема Овсянкиных нельзя было не пригласить к себе. Я снова почему-то предполагала, что маме не понравится мой кавалер, но она как будто бы даже выдохнула с облегчением, увидев Бориса и узнав, что он блинопек. Наверное, опять что-то там навыдумывала себе и теперь поняла, что это не так… Папе тоже Борины родители понравились. В общем, стали дружить семьями. Выразилась эта дружба в том, что Овсянкины – они оказались еще и любителями туризма – в ближайшие выходные предложили совместную вылазку на природу.
Теперь Борин папа возился с костром, остальные взрослые купались, а мы с моим пупсиком наслаждались уединением и беседовали о важных вещах. Боря лежал на спине, грел пузо, улыбался, жмурился на солнце, как сытый кот, и одной рукой держал за кроссовку меня, сидящую рядом: наверное, чтобы не убежала.
– Ну как? Ну расскажи! Ну пожалуйста! – канючила я.
– М-м-м-м-м-м! – лениво замычал кавалер.
– Боречка, ну я прошу! Мне же так интересно!
Овсянкин заулыбался еще сильнее.
– Ну, началось все с того, что я увидел тебя на той кухне!
– Это я знаю! А дальше! Как ты оказался на киностудии?
–Пришел среди статистов, как и ты. Предварительно послал одну девчонку из блинной поговорить с твоей подругой, выяснить о тебе побольше. Узнал, что вы собираетесь сниматься в массовке. Понял, что тебя интересуют только крутые и знаменитые. Ну, и решил притвориться артистом…
–Обманщик! – Я пихнула его в бок. Беззлобно, скорее, игриво.
–Пошли купаться, – неожиданно сменил тему Борис.
Пожалуй, это было дельное предложение. Я полезла в палатку, чтобы надеть купальник, и появилась оттуда десять минут спустя в голубом бикини… и с весьма недовольной физиономией!
– Боря, а почему в рюкзаке всего один купальник? Я же брала два! И где фиолетовый сарафан? Маечка с желтым цветком? Пелерина? Зеленые шортики? Платье в горох?..
– Я все выложил, – спокойно отозвался кавалер. – И глянцевый журнал, который ты пыталась запихнуть, тоже не взял. Зачем нам тащить такую тяжесть?
–Что-о-о-о?! Хочешь сказать, что оставил дома всю мою одежду? Получается, я зависну тут на два дня всего с одним платьем, так, что ли?
–Ты что, собралась на прием к английской королеве? – буркнул Овсянкин. – Перед кем тут красоваться?
– К примеру, перед тобой.
Боря сел, потянулся. Мой ответ явно был ему по душе, но, кажется, относительно шмоток у него имелось отдельное мнение.
– Ну, наряды – это, конечно, круто… Только вот, если помнишь, когда я тебя увидел первый раз и запал, ты была в гуддэевской униформе, ненакрашенная и с конским хвостом. Так что меня, как видишь, интересует подарок, а не обертка…
– Это я подарок?
– А то как же…
Комплимент мгновенно разогнал мою обиду. В самом деле, зачем таскать за собой все это барахло, если и без него я – подарок?..
– Чем меньше вещей, тем свободнее человек, – заметил Борис. – Ты так не считаешь?
Пожалуй, в его словах было зерно истины…
– Ладно, так и быть, прощаю! Особенно за журнал. Я уже и сама тут подумала, что напрасно его взяла. Последнее время мне как-то скучно стало читать глянец… А что, я в гуддэевской форме и правда смотрелась не отвратительно?
– Нет, конечно! По-моему, в «Солнышке» форма уродливей…
– А по-моему, гуддэевская хуже!.. Кстати, знаешь, я после того раза решила придумать свою собственную униформу для воображаемого ресторана!
– Ну и как?
– Нормально. Показать?
Боря кивнул. Я повторно сгоняла в палатку и вернулась с тетрадью, с которой в последнее время не расставалась. Здесь были все мои зарисовки: и одежда для продвигательницы пельменей, и униформа для работников общепита, и улучшенное платье цвета фуксии в нескольких вариантах, и наряды для свиданий…
– Вот это классное, сама его надела бы!.. Вот тоже ничего… А это так себе, – комментировала я свои творения. – А как тебе такое? Очень клевое, по-моему! Носить его, конечно, невозможно, но идея…
Овсянкин послушно смотрел на картинки, но было ясно, что делает он это скорее из вежливости, чем из интереса.
–А мне можно глянуть? – раздался неожиданно голос за спиной.
Борина мама! Надежда Ильинична. И как это она сумела подкрасться?
– Это просто мои рисунки…
– Эскизы одежды!
– Ну да…
– И давно ты рисуешь, Ульяна?
– Ну как-то… Не знаю… – Интерес к моим наброскам взрослого человека сразу смутил меня. – Я рисовать-то ведь не училась. Так, увлекаюсь последнее время… Наряды люблю…
– Она еще и платья переделывает старые! – добавил мой бойфренд.
– Всего одно-единственное!
–Сначала одно, потом другое… – улыбнулась Борина мама, продолжая листать тетрадку. – А ведь у тебя настоящий талант, Уля!
– У меня?!
Ну и ну. Никогда не считала себя талантливой. Красивой, модной, яркой – это да. Но талантливой! Даже странно слышать это слово применительно к себе.
– Ты не думала о том, чтобы стать дизайнером?
Я отрицательно помотала головой.
– Почему? – продолжала Борина мама. – А куда собираешься поступать?
– Пока никуда…
– Как это никуда?! Ты должна учиться на конструктора одежды! Разве ты сама не чувствуешь, что это – твое призвание?!
До некоторых пор я думала, что мое призвание – это носить, а не конструировать одежду. А еще покупать ее. Или ходить в магазины, смотреть, примерять. Но самой что-то шить?.. Это… Это… Пожалуй, что интересно! Но справлюсь ли я с такой работой?
– Откуда вы знаете, есть у меня талант или нет?..
– Потому что я сама дизайнер!
Дизайнер? Но при знакомстве Надежда Ильинична говорила, что преподает в институте…
– Именно так. Я преподаю в Текстильном институте, готовлю там молодых модельеров! И в приемной комиссии в этом году была. Твои эскизы, Уля, сделаны, конечно, не всегда аккуратно и правильно, зато на порядок интереснее большинства рисунков, которые нам приносят!
– Ура-а-а! Значит, я поступлю?!
Вот здорово! Как просто решился вопрос с выбором института! Да я уже готовый дизайнер, можно считать!
– Ну ты только не радуйся раньше времени, – улыбнулась Борина мама. – Талант – это возможность, а не гарантия результата. Сама понимаешь, тебе придется приложить усилия. И прежде всего освоить основы рисунка для подготовки к вступительному экзамену!
– К экза-а-а-амену?..
– Ну, к творческому конкурсу.
– А разве я плохо рисую?
– Для обычного человека – хорошо, а для дизайнера – никудышно. У тебя есть способности, но нет профессионализма, нет школы, основных навыков. Доморощенный рисовальщик без образования – это как… хорошие волосы без укладки. Так что советую, пока есть время, срочно пойти на художественные курсы. И подтянуть историю и русский язык! Они у нас тоже входят в список вступительных испытаний: в форме ЕГЭ… Ну и шить, конечно, надо научиться! Иголку в руках держала?
Ну… держала…
Кажется, раза два.
– А на машине умеешь?
– Не очень…
Со швейной машиной я контактировала только на труде в шестом классе. Единственным, что память сохранила с этих уроков, были слова «шпулька» и «шпульный колпачок». На второе у меня постоянно наматывалась нитка из первого. Стоило Ульяне Гороховой сесть за какую-нибудь машину из имеющихся в классе, как через пять минут верхняя нитка обрывалась, нижняя начинала лезть целыми пучками, иголка застревала в ткани… И машина выходила из строя как минимум до конца урока.
– Надо обязательно, обязательно научиться! – расходилась Надежда Ильинична. – Дизайнер, который не шьет сам, подобен футболисту, умеющему только бегать по полю, но неспособному забивать голы… Да, еще математика! Точно пока не знаю, но, может быть, и ее в следующем году придется сдавать.
Я расстроилась. Блестящая перспектива стать модельером возникла на горизонте лишь для того, чтобы подразнить меня, а потом жестко бросить с небес на землю. Экзамены такие, экзамены сякие… Научиться этому, научиться тому… Да разве я смогу столько за год?! У меня всегда была тройка по математике, и та с минусом!
– Да ладно, – сказал Боря, когда мама отошла. – Не бери в голову. Это она так… Заманивает в свой институт кого только может.
– И про талант тоже всем говорит?
– Нет… Такого раньше не слышал. Словом «талант» она не разбрасывается. Видимо, ей действительно понравились твои рисунки. Но ведь, в конце концов, поступать в вуз или нет – это твой выбор…
Я задумалась. Действительно. Зачем мне так надрываться? Может, все-таки пойти на «Дом-2»? Или ограничиться ролью домохозяйки?
Хотя Танька вот собирается в медицинский. И Вова после своего пищевого колледжа намылился в институт…
– А ты так и будешь всю жизнь работать блинопеком? – спросила я у Бориса.
– Ну, вот еще! Я увольняюсь через неделю. В авиационный поступил. Самолеты строить буду, – отозвался мой бойфренд. – С сентября уже начинается учеба…
Что ж это получается?! Значит, они все могут поступить в вуз, а я не могу?! Значит, я не способна ни слушать рекламу, ни листовки как следует раздавать, ни гостей в общепите обслуживать… а другие, выходит, запросто?! Люди, значит, будут деньги зарабатывать, таланты свои раскрывать, а я? Хуже я, что ли? Слабее других?! Ну уж нет! Ульяна Горохова всем покажет! Ульяна Горохова станет таким дизайнером, что все вокруг закачаются!..
– Закачаются? – спросил Боря. И рассмеялся.
Фу-ты ну-ты! Я и сама не заметила, как вместо того, чтобы думать про себя, перешла на шепот! Что же, не буду скрывать от любимого своих планов.
– Знаешь… Я думаю, что моделирование одежды – это действительно мое призвание. Ведь труд изучить русский язык и математику – это ерунда по сравнению с удовольствием купить очередной женский журнал… и увидеть там собственную модель!
– Или пойти в магазин и найти там платье собственной конструкции! – продолжил Боря.
Что правда, то правда! Пожалуй, если в «Эдельвейсе» будут висеть придуманные мной наряды, мне снова покажется интересным туда ходить. Хотя… зачем тратить время на магазины, если можно провести его с человеком, понимающим тебя с полуслова?..
lv94(21:43:15 30/07/2010)
Как там Краснов? Не достает тебя больше?
Геннадий (21:44:39 30/07/2010)
Не, молчит.
Геннадий (21:44:57 30/07/2010)
Слушай, я тут подумал…
Геннадий (21:45:06 30/07/2010)
А вдруг это и правда была девчонка?
Читать бесплатно другие книги:
