Право на поражение Катлас Эдуард

Избранный шагнул вперед, несмотря на то что перед ним было целых пять исключений, которые заставляли задуматься, насколько верно само правило. К тому же он явно не считал стоящих перед ним воинов ровней себе. Он был мертв, и его невозможно было убить снова. Он был сильней, бесстрашней и даже при жизни считал себя лучшим из лучших.

— Странно ведут себя ученики, — проскрипел мертвец. — Почти уничтожили новый набор, бросили чужих без присмотра. Что там вообще могло сломаться?

С этими словами он полностью вошел в ловушку. Пятеро мятежных воинов расположились от него со всех сторон.

Брентон спросил:

— Скажи, гнилушка, а очень больно было во время перерождения?

Эти слова стали сигналом к атаке. Воины расположились очень выгодно, но, к сожалению, только двое из пятерых имели хоть какой-то опыт борьбы с мертвыми. Да и у Аль’Шаура с Брентоном возник серьезный вопрос, как добраться до уязвимых мест, если рыцарь закован в доспехи с ног до головы.

Ударом тыльной стороны ладони избранный отбросил Коэма, и тот только чудом не попал в крайнюю ловушку лестницы — регулярно сходящиеся и расходящиеся металлические зубы.

Секира Брентона скользнула по шлему противника, оставив лишь легкую вмятину и ни на мгновение его не задержав. Попытка Великана срубить ему шею вместе со шлемом тоже провалилась — в узком коридоре он не смог как следует замахнутся, да и даже если бы и сумел, его силы было явно недостаточно, чтобы справиться с качественным металлом.

Пройдоха попробовал ударить по ногам, почти на уровне лодыжек — тот же результат, броня слишком хорошо держала удары. Тот, кто одевал избранного, явно постарался в полной мере использовать то, что мертвецу было все равно, какой вес тащить на себе. Наверное, какие-то ограничения все же были, но они выходили далеко за пределы обычных человеческих возможностей. Нормальный латник в доспехах такой толщины не смог бы сделать и шага — избранный же двигался почти так же быстро, как, наверное, и при жизни.

Он даже не доставал меч, видимо, быстрее остальных осознав, что слишком длинное оружие в этом коридоре невозможно эффективно использовать.

Вторым, кого мертвец отправил в забытье, стал Великан. И не помогли ни его рост, ни сила. Избранный просто встретил его меч глухим блоком наручей и ударил того кулаком в голову.

После этого он повернулся к Брентону:

— Ты даже представить себе не можешь, насколько было больно, незнакомец. Но я постараюсь, чтобы возможность попробовать эту боль на себе у тебя появилась. Очень скоро.

С этими словами избранный сделал шаг к Гному. Брентон ударил еще раз, но лезвие секиры бесполезно скользнуло по доспехам. Избранный схватил Гнома за грудки и поднял, прижав к стене.

— Пора тебе приготовиться к боли и смириться. Смирение — вот главное качество таких, как я. Каким скоро будешь ты.

— Не спеши, — шепнул ему почти в самое ухо Аль’Шаур. Каким-то чудом он нанес удар сзади и попал обоими мечами точно в неразличимую щель между шлемом и доспехом. Мечи пробили всю голову мертвеца и, похоже, сошлись где-то в одной точке ближе к переносице. — Не спеши. Попробуй почувствовать что-нибудь перед последней рекой. Попробуй подумать о чем-нибудь приятном, если сможешь. Говорят, это делает плавание с Лодочником более привлекательным.

Многорукий свел мечи, кроша все, что оставалось внутри головы мертвеца, и напоследок ломая шейные позвонки.

Мертвец атаковал. Сила избранного, вложенная в удар, была такова, что Виктору нечего было и думать о блокировании. Он подставил под удар даже не меч, а посох, но в последний момент шагнул в сторону, так, что меч слуги Затворника скользнул вдоль посоха, не причинив вреда ни магу, ни дереву.

Избранный чуть провалился вперед из-за того, что его удар ушел в пустоту, и маг помог ему, мечом не ударив, а лишь толкнув его в спину. Чтобы не упасть, мертвец сделал еще шаг вперед, потом еще, и маг оказался у него за спиной.

Виктор все больше смотрел на мир иначе, чем другие, даже его друзья. Он не напал, имея великолепную возможность атаковать со спины. Потому что не видел, куда можно нанести смертельный удар, а тратить силы вхолостую не хотел. Зато он видел другое — пока мертвец двигался, он разглядывал его латы, крепления, каждую заклепку, удерживающую железо на теле мертвеца, дополнительный горб, укрепленный вдоль спины и призванный обезопасить избранного от излишне ретивых живых.

Под горой произошло еще кое-что, помимо встречи с демоном. Виктор к тому же стал чувствовать движение горных пород. И иногда видел саму суть вещей.

Он ударил в самом конце, когда мертвец вновь обрел равновесие и начал поворачиваться обратно к магу. Ударил не мечом, а рукояткой меча по сочленению двух латных пластин и сразу отскочил в сторону, избегая очередной атаки избранного.

Вокруг четверо его друзей кое-как, но справлялись с гвардейцами, поэтому у него сейчас была одна цель, один враг — избранный.

Он снова заставил противника потерять равновесие и ударил в еще одно место прямо на латах, потом еще. Только после десятка ударов стало понятно, что Виктор не просто развлекается. Часть доспехов начала разваливаться прямо на глазах.

— Ненавижу вашу магию, — произнес избранный, сдирая с руки болтающийся наруч.

— Ни капли магии, мертвый, — ответил Виктор и ударил еще раз, на этот раз заставляя разболтаться наколенник.

Видно было, что часть доспехов закреплена прямо на теле мертвеца, вбита, соединена скобами прямо с его костями. Но даже это не помешало магу избавлять воина от его доспехов, возможно, впервые за долгое время.

В какой-то момент избранный остановился. Выпустил меч, оставив его висеть на надетой на руку петле. Взял шлем обеими руками и содрал его с головы, похоже, вместе с частью затылка. И после этого снова взялся за меч:

— Что это меняет, книжник? Я и без доспехов воин. А ты никто со всеми своими фокусами.

Лицо мертвеца совсем не было тронуто тленом. Оно отличалось от живого только бледностью кожи, давным-давно не видевшей солнца. Но, видимо, ритуал перерождения был не намного лучше, чем прохождение через ворота некроманта. Все лицо воина было испещрено тонкими шрамами, которые, очевидно, так и не зажили к моменту его смерти. Тонкие короткие красные черточки, сделанные чем-то очень острым, складывались в какой-то узор. Чужеродный узор, настолько чужеродный, что он даже казался красивым. Что-то значащим. И особенно это красное плетение выделялось на бледном, почти белом лице мертвеца.

— И в доспехах, и без, — произнес Виктор, делая шаг навстречу, — ты давно мертвец. Я лишь могу восстановить реальность, которую ты нарушаешь своим присутствием.

Избранный замахнулся, но Виктор оказался быстрее. Его меч вошел в тело врага прямо над горжетом, под подбородок. Мертвец сам насадился на него, двигаясь вперед.

Маг чуть ослабил руку, державшую оружие, и избранный упал на колени. Склонившись над ним, Виктор шепнул:

— Наконец-то ты обретаешь мир. Очень надеюсь, что ты рад этому.

Избранный еще не ушел. Он поднял глаза и встретился с глазами мага. В его взгляде читалась только ненависть, ненависть не только к магам, но ко всему миру. Виктор с силой провернул меч, и глаза мертвеца потухли. Казалось, потух даже кровяной узор на его лице.

Когда Ким с Ремом привели Виктора, Мугру и Даниэля, первым желанием Брентона было броситься их обнимать. Вместо этого он отключил ловушки, в который раз подождал, пока друзья поднимутся, и затем включил их снова.

Аль’Шаур сказал за всех:

— Мы тут далеко не шарились, но вроде понятно, как дальше идти. Замок воздвигался не некромантом, и он не сильно его перестроил внутри. До королевских покоев пара коридоров.

Виктор покачал головой:

— Я начинаю его чувствовать. Он меня — еще нет, но и он меня почует, когда я подойду ближе. Только он не на поверхности, где-то ниже.

— В подвалах? — вступил Рем. — В любом замке есть подвалы.

— Подвалы или королевская усыпальница. Странные северяне не только не сжигали мертвых, но, говорят, иногда и хоронили их прямо рядом с собой.

— Королевская усыпальница была, да! — вмешался в разговор Пройдоха, просто мечтающий помочь. — Вход в нее вроде как должен быть прямо из тронного зала. Так говорили. Там несколько поколений наших королей.

— Как бы он и их не поднял из склепов, — буркнул Брентон.

— Вряд ли, — задумчиво произнес Виктор, начиная движение дальше по коридору. — Это были короли, и дух их силен, и похороны такие, что крайне сложно выдернуть душу, давно ушедшую за Хагон. Но он там, в склепе.

Брентон по привычке обогнал мага и пошел впереди.

— Не сейчас, Гном, — отодвинул его Виктор. — Я тут пока сам, а вы просто будьте готовы и повнимательнее смотрите на боковые проходы.

Королевский зал был огромен. И абсолютно пуст. Никто не восседал на троне, не было чиновников, не было стражи, кроме как декоративных рыцарей на постаментах, не было дворян, треплющихся о последних новинках моды.

Королевский зал был огромен, пуст и захвачен пылью.

Было хорошо видно, как редко сейчас ходят по его каменному полу, и дорожки в пыли хорошо показывали направление, куда следовало идти.

Но, несмотря на абсолютную пустоту зала, Виктор остановился у открытых нараспашку огромных дверей.

— Еще пара шагов, и он меня почует. Так что я пережду здесь, начало за вами.

— Хорошо, — кивнул Рем и первым шагнул вперед.

— Да, и осторожней с этими куклами на постаментах, — предупредил маг. — Думается мне, что тоже из воскрешенных. Подойдите ко мне, северяне.

Виктор притронулся поочередно к груди Коэма, Пройдохи и Великана. Вздохнул и сказал:

— Печать не сработает. Или сработает, но не сразу. После того как кто-нибудь попытается ее с вас содрать, у вас есть минута, не больше, чтобы убить этого некроманта. Тогда останетесь по эту сторону. Понятно?

Как ни странно, первым кивнул Великан:

— Да я по стенке размажу…

— Только имейте в виду, что вы можете и не увидеть, кто сорвал с вас печать. Так что внимательней. Вы почувствуете, что она сорвана. Это будет… как жжение в груди, под сердцем. Тогда и начинайте отсчет. А еще лучше, не дайте им возможности воспользоваться магией.

Рем сделал следующий шаг в королевский зал. Он старался следовать по хорошо заметным в пыли следам. И все время смотрел на рыцарей, все так же неподвижно стоящих у каждой колонны. Двадцать четыре фигуры. Если внутри них действительно были мертвецы, то даже для собранного воедино отряда это было чересчур.

Сзади Аль’Шаур негромко давал последние инструкции, в основном для северян:

— Нас девять. Количество сойдет за финалистов, прошедших испытание лестницей. Плохо, что идем без сопровождения, так что времени будет в обрез. Говорю я, если надо будет говорить. Заходим, сразу осмотритесь, кто против нас и сколько. Разойдитесь, приготовьтесь. Первым ударом надо вынести как можно больше, и лучше всего — некромантов, иначе даже не знаю, сколько они еще мертвечины могут поднять. Главное — как можно дольше не увязнуть. Убивайте. Коротко, быстро — и за следующей поганой душой.

Коэм большим пальцем левой руки чуть выдавил свой меч из ножен:

— Это мне нравится. Коротко, быстро и много.

— И еще, господа подданные королевства Сунара. Задача выжить сегодня перед нами не стоит.

Рем обошел трон и тут же увидел приоткрытую дверь и лестницу за ней, ведущую вниз.

Рем опустил ногу на последнюю ступеньку, когда услышал голос, вещающий для аудитории:

— Вы никого не убиваете, дети мои. Наоборот, вы бережно берете материал, который другие отбросили, божественный материал, и используете его снова. Боги этого мира должны благодарить вас за то, как цените вы созданное ими. Каждый возрожденный, пусть это будет даже всего лишь немощный скелет, — как раз то, что приближает вас к ним. К богам. Возможно, поэтому вас так и боятся живые. Потому что они всегда боялись и будут бояться богов. И тех, кто может встать с ними на одну ступень.

Рем замедлил шаг. Не хотелось прерывать столь пламенную речь появлением кучи мужланов.

— Думаете, почему так легко учить основы магии некроса? Да потому что это истинный путь, а истинный путь всегда легок. Почему, думаете, нас ненавидят остальные маги? Да потому что эти немощные старики боятся взглянуть за черту, где обитают боги. Где будете обитать и вы. Да, вам многому надо научиться, многое надо знать. Но главное — вы можете расти, узнавать новое, и делать это намного, намного быстрее, чем если бы вы захотели разжигать банальные огоньки, как делают это обычные маги. Как будто магия — это набор ярмарочных фокусов.

Рем вошел. Теперь он не остановился, давая возможность войти и остальным.

Затворник сидел на простом стуле с высокой деревянной спинкой, а вокруг него прямо на полу стояли на коленях девять некромантов. Абсолютно круглое помещение усыпальницы освещалось только свечами.

Шесть каменных саркофагов размещались от стен к центру. Крышка одного из них, по правую руку от Рема, была слегка отодвинута, но остальные оказались намертво закупорены.

Между саркофагами с останками королей стояли мертвецы. Много и только гвардейцы. Гробы располагались на высоких постаментах, поэтому над крышками были видны только головы мертвецов. Лишь один проход оставался свободен — тот, по которому они шли.

Рем обвел помещение внешне равнодушным взглядом. По его оценке, латников было больше трех десятков.

Вдоль стен лежали штабеля полностью вооруженных мертвых воинов. Без доспехов, практически голые, но с оружием, трупы лежали в статисе, ожидая своего часа.

Что не понравилось воину больше всего — это два скелета каких-то крупных животных, возможно, рыси и медведя, сидящие по обе стороны от стула. Рем не ожидал, что дело дошло и до животных, не только до оживления людей. «Фантому это точно не понравится», — подумал он.

Рем начал забирать чуть левее, чтобы иметь возможность обойти Затворника и быть за спиной у некромантов. Самозваный король поднял глаза от своих учеников и улыбнулся:

— И наши ряды будут множиться. Вот пришли те, кто предпочел бессмертие и мощь бренному и жалкому существованию в живых телах. И не просто предпочли, а прошли тяжелейшие испытания, чтобы быть вместе с нами.

Рем не прерывал Затворника. Он мог, конечно, его немного разочаровать по поводу своих личных предпочтений, но пока тот говорил, отряд финалистов медленно расходился по комнате, занимая места поближе к некромантам. А король, увлекшийся своей речью, похоже, даже не замечал, что вновь прибывших никто не сопровождает.

— И пусть им не дано управлять энергией живого и мертвого, видеть суть вещей, иметь возможность возрождать и карать, но скоро… скоро они будут с нами. Им осталось пройти лишь одно, самое последнее испытание.

Тот самый избранный, который привел их от арены к лестнице с ловушками, сделал шаг вперед. В склепе находились только два его собрата, остальные были простыми гвардейцами. Но даже их троих было вполне достаточно, чтобы Рем почувствовал себя неуютно. Никто в усыпальнице не вызывал у него такого чувства опасности, как они.

Конечно, были еще маги, некроманты, но чувства воина не позволяли при всем желании трезво оценить угрозу с их стороны. Конечно, на уровне сознания он понимал, что Затворник в этой комнате самый опасный из всех, но рефлексы заставляли воина реагировать прежде всего на избранных. На тех, чей меч может оказаться быстрее, чем его.

Избранный сделал шаг вперед и, практически перебив своего собственного короля и создателя, спросил:

— Где ваши сопровождающие?

Виктор оставался прямо у входа в зал, наблюдая за фигурами рыцарей. Он знал, что мертвецы могут не шевелиться часами и не почувствуют ни усталости, ни сонливости. Знал, но все-таки пытался уловить хоть малейшее движение.

Он ждал знака, чтобы двинуться вперед. Мог бы двинуться прямо сейчас, но тогда эффект внезапности почти наверняка был бы разрушен. Как только Затворник почувствует мага настолько близко от себя, то сразу насторожится.

Виктор не волновался, что ждать придется долго. У спустившегося вниз отряда были какие-то мгновения до того, как их маскарад раскроют. Но все же сдвинуться с места ему пришлось раньше, чем хотелось.

По коридору шел патруль. Мерный стук их сапог приближался, а Виктор не хотел сейчас тратить ни капли силы на что-либо, не связанное с уничтожением некроманта.

Поэтому он не стал ждать, когда его заметят. Замок всегда являлся прежде всего крепостью, защищающей от врагов. Так было при настоящем короле, так тем более оставалось при некроманте, который, похоже, очень и очень пекся о своей безопасности.

Двери в тронный зал можно было закрыть на засов, изнутри.

Виктор с самого начала своего обучения был поставлен в условия жесточайшей экономии магической энергии. Его слабость в итоге обернулась его силой. Он все время жил, имея маны совсем на донышке, всего на несколько заклинаний. И при этом еще должен был мотаться по лесам со своим отрядом, лишенный обычной для посвященных в маги подпитки от башни.

За последние годы его сила существенно возросла, но привычка экономить осталась. Экономить порой самыми парадоксальными способами, используя энергию по каплям, но достигая при этом поразительного эффекта.

Иногда его способы экономить ману вообще были мало связаны с тем, что понимали под магией обыватели. Хотя Виктор все чаще задумывался над тем, где грань между заклинаниями и простыми вещами, сделать которые может любой крестьянин.

К тому же Виктор был теперь и воином тоже, владеющим своим мечом много лучше, чем большинство мечников как по эту сторону гор, так и на юге, в родном Акреноре. И он привык составлять дикие комбинации фехтовальных атак и заклинаний.

Поэтому сейчас он просто ступил внутрь зала, с усилием закрывая за собой обе створки дверей. Повернулся, плавным и бесшумным движением опустил засов.

Продумывая оборону, некромант не мог представить, что кто-то подберется к нему так близко и не будет остановлен ни одной линией защиты. Теперь получалось, что они оказались закупорены в самом сердце замка, в зале без окон, с одной дверью и без возможности быстро проникнуть к ним снаружи. Все тысячи мертвых воинов, бродящих в патрулях, стоящих на часах и лежащих на стеллажах, — всем им понадобится какое-то время, чтобы либо выбить дверь, либо найти другие пути в тронный зал.

Виктор думал, что развязка наступит раньше, чем к Затворнику подоспеет подмога снаружи. Маленькое, вовремя сделанное действие, внешне никак не связанное с магией, изменило больше, чем смогли бы сделать несколько магов одновременно. Настоящих магов, не таких ремесленников, к каким причислял себя Виктор.

Патруль сзади, за закрытыми дверями, его не волновал. Но Виктор балансировал на тонкой грани. Он чувствовал, что еще пара шагов вперед, и некромант его почует. Может быть, уже почуял.

Поэтому маг стоял, не шевелясь, затаив дыхание, стараясь дождаться, когда наступит его пора действовать.

И все же вступить в схватку ему пришлось чуть раньше, чем он собирался. Возможно, то место, где он стоял, и было достаточно далеко от Затворника, но он оказалось ближе к рыцарям, чем ему бы того хотелось. А на нем единственном не было печати, заставляющей рыцарей не реагировать на живых.

Две дюжины фигур абсолютно синхронно ступили вниз со своих постаментов. Виктор приготовился к долгой и нудной схватке, но в этот момент от лестницы, из-за трона, послышался шум боя. Время начало утекать очень быстро.

Пришла пора применять весь арсенал, что был в наличии.

Маг широко распахнул руки, одну с посохом и вторую с мечом, и произнес заклинание.

Рыцари так и не сделали второй шаг, а начали валиться на каменный пол тронного зала, словно из них ушла жизнь. Лишь в дальнем конце зала один остался стоять. Более того, он сделал шаг навстречу магу, потом еще один, и начал поднимать огромный двуручный меч, выглядевший красиво на постаменте, но абсолютно несуразно в настоящем бою. Если только не знать, что мертвецу все равно, какой вес поднимать.

У Виктора просто не было на это времени. Он по-птичьи наклонил голову, как будто что-то прикидывая, вытянул посох навстречу наступающему латнику и шепнул два коротких слова.

Латы последнего рыцаря вмялись внутрь и продолжали вминаться до тех пор, пока внутри них не начали ломаться кости и суставы. Пока не сломалось и то, что связывало рыцаря с этим миром. Двадцать четвертый тоже отправился к Лодочнику. Виктор надеялся, что все они молча и терпеливо давно уже ждали, когда это произойдет. Теперь их освобожденные от навязанной повинности души смогут отдохнуть.

Маг пошел вперед, пересекая незримую черту, которую он прочертил.

Вопрос избранного повис в воздухе.

Даже король молчал, заинтересованно, но пока еще без подозрения глядя на вошедших.

Избранный, хоть и мертвый, в этот момент соображал быстрее. Его правая рука легла на рукоять меча, пока только легла. Он спросил снова:

— Где ученики? Где избранный, что пошел за вами?

Рем хотел было что-то ответить, чтобы дать хоть несколько лишних мгновений остальным разойтись по подземелью. Но он увидел, как изменилось лицо Затворника. Лжекороль чуть приподнял голову и взглянул вверх, как будто пытался рассмотреть что-то, что происходило наверху, откуда они пришли.

Воин понял, что тянуть больше нельзя.

Ученики некроманта так и оставались на коленях и стали легкой мишенью. Не вытаскивая меч, Рем убил первого, просто свернул ему шею. Второго — кинжалом, так и оставив его в спине, времени выдергивать оружие не было.

Самым быстрым, кто последовал за ним, стал Аль’Шаур. Два меча вышли из ножен и по плавной дуге прошли по шеям двух некромантов. Аль’Шаур не разменивался — он не стал убивать остальных, да и первых он обезглавил только для того, чтобы пробраться поближе к Затворнику.

Воин шагнул вперед, до цели ему оставалось всего несколько локтей, но его остановил меч избранного. Все же эти перерожденные заживо были быстрее и опаснее всех остальных.

Ким оказался у некромантов за спиной. Им вообще не повезло — воины просто не верили, что смогут с ходу справиться с Затворником, а простых мертвецов они заранее договорились оставить напоследок. Больше всего команда боялась, что некроманты начнут поднимать трупы из стасиса. Поэтому их уничтожали безжалостно.

Киму достался последний из живых некромантов. Убил он его тихо. Без замаха воткнул черный нож, что держал в левой руке, в затылок своей жертве и немного шатнул его в сторону, чтобы надежно отправить врага на упокой.

Развернулся лицом к проходу между саркофагами, чтобы встретить мертвых гвардейцев, начинающих вступать в поединок. И в этот момент почувствовал, как кинжал, добытый в подземных пещерах, начал нагреваться у него в ладони. Вор понимал, что происходит что-то странное, но сейчас ему было не до размышлений.

Двое мертвых гвардейцев шагнули вперед, почти полностью перегораживая свободное пространство между саркофагами. Следом за ними, вторым рядом, зашевелились еще двое.

Ким еще сильнее сжал кинжал… и исчез.

По крайней мере, так это выглядело для тех, кто смотрел в его сторону в этот момент. Для Рема, например. Но и Рему было не до того, чтобы разбираться, померещилось ему или вор просто слишком быстро скрылся из поля зрения.

Ким тоже не разбирался. Кинжал дал ему что-то, и он этим немедленно воспользовался. Он действовал, а в его голове проносились фразы, отрывочные слова его учителей. Наставник в лагере: «Ты должен быть рядом с твоим врагом, если у тебя в руках кинжал, ты должен прижаться к своему врагу, быть вокруг него, за ним». Учитель, отец, умерший на его руках в Прокрионе: «Если ты вор, то ты можешь только мечтать научиться уходить в тень. Это — высшее искусство, постичь которое дано немногим. Уйти в тень — это не просто стать невидимым. Это стать тенью свечи, быстрой и незаметной, верткой и для кого-то просто смертоносной».

Он стал вертким. Не размышляя, не раздумывая. Он оказался не просто тенью, он стал неуловимой тенью. Вор шмыгнул между двумя первыми мертвецами, войдя в пространство между ними боком, одновременно наклонившись, почти обняв одного из них, чтобы не зацепиться о меч. После этого присел, кувыркнулся и, не задев никого из гвардейцев, хотя и все время находясь в дюймах от них, оказался за их спинами.

Все это действо осталось без зрителей, потому что даже самый цепкий взор не успел бы уловить тень, мечущуюся между другими тенями, отбрасываемыми светом факелов.

Ким напал со спины. Все четверо были упокоены раньше, чем успели развернуться.

— Вот почему я не люблю живых, — буркнул Затворник, не вставая со своего кресла. — Они такие непредсказуемые. Такие неблагодарные. И такие… бесполезные. Умрите же и станьте наконец полезными.

Некромант слегка раздвинул ладони. И… ничего не произошло.

— Хм… — Затворник улыбнулся. — Тот, кто идет сюда и скоро, совсем скоро предстанет передо мной, оказывается, успел кое-чему научиться. Никто до этого не смог обойти печать. Что ж, я следил за вашим походом с наслаждением и ждал вас здесь. Всех вас. А его — особенно. Все вы станете моими рабами. Самыми дорогими и ценными.

На Затворника бросился Великан. И стал первой жертвой среди нападающих.

— Этот, — указал Затворник на Великана, — не нужен.

И в тот же момент тело валявшегося рядом только что умершего ученика некроманта взорвалось. Кости мертвого, разлетаясь на куски и ломаясь на мелкие фрагменты прямо в воздухе, устремились к воину. Не успев добежать до сидящего, тот оказался полностью изрешеченным острыми осколками.

— А вот тело глупца, возможно, пригодится. — Затворник чуть махнул ладонью вверх, и Великан, уже мертвый, поднялся.

Перехватил меч и развернулся в сторону своих бывших соратников.

И тут же упал.

Затворник даже не посмотрел на него. Он смотрел на лестницу, на которой показался Виктор.

— Наконец-то, — улыбнулся некромант.

Неожиданно Виктор кивнул. Каждый по-своему, но, оказывается, маг ждал этой встречи не меньше, чем некромант. Хотя цели у каждого из них были, очевидно, разные.

Некромант снова развел ладони, поднимая их вверх, и штабеля мертвецов вдоль стен зашевелись.

Как будто противореча его движению, Виктор развернул ладони вниз и слегка их опустил. Движение около стен заметно поутихло. Но примерно один из десятка возрожденных продолжал выползать из-под трупов, чтобы вступить в бой.

— О, я смотрю, ты не всесилен, в конце концов, — заметил некромант.

— Смотрю, ты тоже, — спокойно ответил маг.

В этот момент на некроманта напали сразу с трех сторон — Ким, Рем и Коэм, что заставило его отвлечься. Упершись в подлокотники, Затворник привстал и резко свел руки за спиной, а потом крутанул их вокруг своего тела в сложном и неповторимом движении. Еще дюжина трупов взорвалась, оставшись без костей. Но на этот раз они предназначались не для воинов. Кости закружились вокруг Затворника, создав замкнутую сферу, защищающую его от нападавших.

Коэм сунулся первым, вонзив меч прямо в нее, попытавшись разрушить магию некроманта. Меч оказался моментально вырванным из его рук, и Коэм едва успел его выпустить, оказавшись почти затянутым в сферу вместе с оружием.

Избранный оставил Аль’Шаура на попечение трех гвардейцев — чему воин был только рад, он едва успевал отбиваться от множества атак — и переключил свое внимание на Виктора.

Шагнув в его сторону, он заставил мага отступить назад, к лестнице:

— На меня никогда не действовала магия, знаешь, книжник? Именно поэтому я так понравился моему королю. На меня она не действовала на живого, не действует и на мертвого. И что ты с этим сделаешь?

— Я это проверю, — слегка улыбнулся Виктор.

Он отбил посохом первый выпад рыцаря и вместо заклинания начал бормотать стишок, полюбившийся ему с детства:

Ветер возник из ниоткуда, так же как и огонь. Пламя окружило пару — рыцаря и мага, а ветер подул изнутри, из центра возникшего круга, отклоняя сполохи пламени от них наружу.

Виктор продолжал бормотать, улыбаясь:

Пламя, повинуясь порывам ветра, начало закручиваться в сложные узоры, которые, казалось бы, невозможно создать из обычного огня. Оно поднималось все выше и в какой-то момент заслонило рыцаря и мага от остальных.

С этими словами Виктор отступил еще на шаг назад. Огонь, отклоняемый пламенем, чудесным образом не тронул его, полностью окружив рыцаря. Полыхнул в последний раз, сомкнувшись вокруг мертвеца. Пламя оказалось настолько раззадорено ветром, что, когда оно опало, даже доспехи рыцаря оказались оплавлены. Внутри же них не осталось ничего. Вместо пламени пришел мороз, как будто восстанавливая нарушенный баланс сил природы. Изморозь покрыла сталь доспехов, и они начали крошиться прямо на глазах.

Но это было еще не все. Виктор дочитал свой стишок:

В склепе резко похолодало. От жара пламени в одно мгновение не осталось и следа. Маг вобрал в себя энергию, всю силу, которую ему смогли отдать старые стены королевского замка, пусть и оскверненные предателем. Как будто он оказался рядом со своей башней и обрел всю энергию, которая она накопила для него за долгие годы. Избранный для него был лишь ступенькой, встав на которую он получил доступ к башне.

А стихотворение — ключом к запертой двери.

Теперь он был готов.

Затворник, окружив себя непроницаемой защитой, вновь смотрел на своего главного соперника. Но его взгляд изменился. Как будто он наконец-то понял, что встретился не с очередной своей игрушкой, куклой, призванной исполнять его замыслы. А с настоящим врагом. Достойным. Поединок с которым можно и не выиграть.

Скелеты рыси и медведя, до сих пор неподвижно сидящие у ног некроманта, рванулись вперед, навстречу магу.

Две белые мерцающие тени возникли по обе стороны от Виктора. Они меняли форму, делая это часто и так быстро, что невозможно было понять, стоят ли рядом с ним воин и лучник, или это два зверя: рысь и медведь, пришедшие защитить мага.

— Лашан, Грегор… они же ушли? — в ступоре проговорил Фантом, оказавшийся рядом.

— Кто вам сказал? — ответил Виктор. — Сейчас они и там и здесь. Слишком сильны наши клятвы, данные когда-то. Настолько сильны, что позволяют им вернуться, когда приходит время. Ненадолго, чтобы помочь живым друзьям.

— Так ты тоже некромант, в конце концов, — расхохотался в центре склепа Затворник.

— Они здесь по своей воле, если ты понимаешь разницу, — ответил Вик. — Мне лишь позволено помочь им добраться. И они по-прежнему мои друзья.

— Он не помнит этого слова, — шепнул Фантом.

Звери столкнулись. Два скелета животных натолкнулись на бесплотные призраки рыси и медведя, как будто на непреодолимую преграду. Костяная рысь от столкновения просто распалась, рассыпалась на отдельные кости, которые, в свою очередь, моментально начали превращаться в пепел. Медведь выдержал первый удар. Но тень Грегора мерцнула, видоизменившись в прозрачного медведя. И послышался рык. Рев лесного черного медведя, самого грозного из всех, что приходилось видеть отряду. Этот рык Фантом, как следопыт и рейнджер, не смог бы перепутать ни с чем. И от него кости второго медведя, созданного Затворником, задрожали, начали терять крепость в сочленениях. Костяное подобие жизни рассыпалось вслед за первым.

А тени зверей вернулись к Виктору, создав около него внутреннюю защиту, не позволяющую даже приблизиться к нему никому из мертвецов, до сих пор остающихся в схватке. Показывая, что биться с магом с помощью железа отныне бессмысленно.

Затворник передернул плечами и скривился, как будто съел что-то кислое, но потом вновь ухмыльнулся:

— Это не единственные мои любимчики. Говорят, что даже духи королей сильнее обычных людей. Пора это проверить, башенник?

Крышки всех саркофагов снесло. По дороге они придавили несколько мертвецов и едва не снесли голову Пройдохе. Он успел уклониться в последний момент, зато мертвец, с которым он сражался, не был столь удачлив. Каменная плита сбила гвардейца с ног и придавила к стене, дробя кости.

Пройдоха посмотрел на своего противника — мертвец еще шевелился, но сражаться, придавленный плитой, уже не смог бы. Пройдоха задумчиво огляделся вокруг, ища нового врага. Его взгляд уткнулся в открывшийся рядом саркофаг, от крышки которого он так удачно уклонился. Враг оказался ближе, чем он думал.

Из своих гробов вставали мертвые короли.

— Вы должны гордиться. С вами сражаются все поколения королевского рода Сунары. От первого известного до самого последнего. Уж я-то знаю — я был их историком и знаю все их древо. А последнего я убил лично, так что и в этой части нет никаких сомнений.

Короли достались воинам. К магу они даже не приближались, ощущая угрозу, исходящую от теней рыси и медведя. Так что команда, только-только достигшая некоторого равновесия в бое с мертвецами, вновь оказалась полностью поглощенной сражением.

Мугра перехватил удар меча одного из вновь восставших мертвецов на мгновение раньше, чем тот достал Коэма, и оказался с мертвым королем лицом к лицу. Хотя лица не было, это был скелет чуть ли не родоначальника рода. Времени на меч уже не оставалось, и вместо этого Волк схватил мертвеца левой рукой прямо за череп. Полыхнуло пламя, ударив вниз, вдоль позвоночника скелета, и череп рассыпался прямо в руке воина. На пол падали уже раскаленные осколки.

Мугра подмигнул Коэму, мол, видишь, тоже кое-что умею, и ринулся к следующему врагу.

Виктор сделал шаг вперед. В то же мгновение, а может быть, даже чуть раньше, шаг вперед сделали призраки Лашана и Грегора.

Маг ударил посохом о каменный пол. С потолка склепа прямо из центра над Затворником ударила молния. Кружащиеся кости защитили некроманта, но молния ветвилась, била и била, окутывая сферу из костей мерцанием белого огня. Кости, одна за другой, начали опадать, теряя связь с магией Затворника.

Лжекороль повторил движение, которое сделал в первый раз, и еще множество трупов взорвалось, отдавая сфере кости, вновь ее усиливая. Молния исчезла, бессильно растворившись в новых костях.

Подул ветер. Сначала несильный, вскоре он заставил Затворника опереться на спинку своего кресла. Кости, одна за другой, выдувались из сферы и падали, ударяясь о стену за Затворником.

В сфере вновь начали появляться проплешины. Но это привело лишь к тому, что Затворник в третий раз повторил заклинание, забирающее кости мертвецов.

— Если ты не заметил, — усмехнулся некромант, — здесь очень много мертвых. И очень много костей.

Маг не ответил. Развел руки с посохом и мечом и, чуть выворачивая суставы, поднял рукоять меча и нижнюю часть посоха вверх. Только что разлетевшиеся по всему склепу крышки саркофагов вновь поднялись в воздух. Виктор свел руки, ударив рукоятью меча о посох. Крышки развернулись и одновременно плашмя ударили в сферу. Множество костей упало на землю, некоторые под силой удара отлетели к Затворнику, но он все же успел остановить их в дюймах от своего тела.

Каменные плиты перевернулись, оказавшись ребрами к некроманту, и закружились вокруг него, сметая остатки костей, его защищавшие. Скоро стало очевидно, что плиты летают не по кругу, а по быстро сужающейся спирали, и вся эта конструкция должна вот-вот растереть самозванца в порошок.

— Кстати, — произнес Затворник, небрежно взмахивая рукой. Крышки гробов бессильно опали, несколько из них не разбились на куски, но ни одна так и не добралась до некроманта. — Хотел вас познакомить с последними представителями рода королей Сунары. Он так и не стал королем, а она королевой.

В стене склепа открылись две небольшие ниши.

Принц, муж принцессы Хелены, был давно мертв. Что не помешало ему взять супругу под руку и повести вперед. Принцесса была жива, что только добавляло ужаса происходящему. Идти под руку со своим мертвым супругом, зная, что это уже отнюдь не ее любимый, но при этом видеть знакомые черты лица… Хелена явно была невменяема. Кто бы ни следил за ее телом, он ничего не мог сделать с ее разумом. В ее глазах была лишь пустота.

— Знаете, когда мне становится скучно, я иногда позволяю себе пригласить их к себе на прием. Мне так нравится, как они нежно друг за другом ухаживают…

Речь некроманта прервалась. Ким, воспользовавшись отсутствием сферы вокруг мага и своими новыми возможностями, возник прямо за спиной у Затворника. Возник вместе с черным кинжалом, уже вонзившимся в основание черепа врага.

Все марионетки некроманта начали опадать, как будто у него хватало сил только на то, чтобы удерживать жизнь в себе. Принцесса Хелена почти упала, утягиваемая к полу своим мертвым супругом, теперь мертвым окончательно.

Ее удержал Мугра. Плавно опустил на холодный пол, не давая удариться. И тихо произнес, на мгновения выпадая из шума схватки:

— Держите, ваше высочество. Может быть, это вам поможет? Мне же помогло. Держите это в ладони и отдыхайте, а мы тут пока все решим…

Волк буквально заставил принцессу сжать в ладони пучок водорослей, прежде чем вернулся в битву.

— Нельзя, — прохрипел некромант. — Меня нельзя убивать. Только я стою между этим миром и богами хаоса. Если меня не будет, все мертвые вокруг замка восстанут. И без лидера они будут только убивать.

Ким провернул кинжал.

Виктор пробормотал:

— Кстати, о мертвых полях… — И повторил жест, развернув меч и посох горизонтально полу и опуская их вниз, как будто придавливая к земле то, что ей принадлежало.

Вся сила, которую он собрал своим волшебным стишком, обрушилась на стеллажи вокруг замка. Присутствующие здесь не видели, что там происходило, да и вообще мало кто из живых мог это видеть. Мертвые на стеллажах освобождались. Какие-то из них рассыпались в прах, какие-то расползались на части, разливаясь мерзкой жижей.

Но большинство просто остались лежать, упокоенные окончательно и ожидающие теперь лишь погребального костра.