Право на поражение Катлас Эдуард

Внешняя защита

Лев потряс головой. Он-то ничего не забыл. Он знал, что умрет в том новом мире, куда его звал Тераи. Но это случится только через десять лет! Для его детского разума десять лет были вечностью! Уверенный в своем бессмертии Лео блаженно зевнул и растянулся на солнце.

Фрэнсис Карсак. «Горы судьбы».

Френсис размышлял. Если можно назвать размышлением судорожные попытки внести порядок в сумятицу мыслей, сосредоточить внимание во время парирования ударов, сыплющихся со стороны двух его противников. Отойти в сторону от схватки, посмотреть на себя и на свои движения со стороны, понять, что произойдет через мгновение, через два, какой удар будет следующим и к каким последствиям приведет очередной выпад его длинного меча.

В самом начале, когда из-за деревьев показались эти двое, решившие ограбить одинокого пешего путника на лесной дороге, когда раздался первый звон мечей, соревнующихся сейчас в чистоте звуков, издаваемых при ударах, одна мысль возникла в его голове. Всего одна, но показавшаяся ему настолько важной, что ни дисциплина опытного бойца, ни вполне реальная опасность остаться лежать на этой забытой богами тропе не смогли вытеснить эту мысль из его сознания.

Так что если можно было назвать размышлением попытки думать во время короткого боя, то Френсис размышлял.

Вот сейчас его противник рванется вперед, ударит его мечом в шею сбоку, надеясь, что путник недостаточно опытен и не успеет прикрыться. А если прикроется, то силы его рук окажется недостаточно, чтобы сдержать тяжелый меч. В этом плане есть резон, особенно если учесть, что рядом стоит подельник разбойника. И даже если Френсис успеет парировать и его сил хватит, чтобы остановить меч одного противника, то он все равно может потерять равновесие и тут же попасть под удар второго.

Френсис отступил. Меч скользнул в ладони от его горла, и разбойник по инерции сделал лишний шаг в сторону того, кого собирался прикончить. Резко выбросив вперед руку, Френсис перехватил разбойника за запястье и дернул на себя, в тот же момент разворачиваясь, одновременно прикрываясь от второго противника телом его напарника. Сделав полный разворот, он ударил разбойника в бедро, почти перерубив его ногу. Приятель раненого на мгновение замешкался, оценивая произошедшее, а затем развернулся и побежал в лес. Побежал быстро, и никакого желания гоняться за ним среди хмурых деревьев и сырого кустарника у Френсиса не возникло.

Коротко глянув на пораженного врага, он сделал быстрый шаг в его сторону и перерезал разбойнику горло. Сейчас ему меньше всего хотелось слышать стоны раненого, его мольбы о помощи и пощаде. Сейчас ему хотелось собрать свои мысли воедино и наконец завершить размышление.

И вновь одинокий путник шел по безлюдной лесной дороге. Френсиса не пугало одиночество. Ему не нужны были собеседники для того, чтобы размышлять. Ему не нужны были напарники, чтобы защищаться от грабителей. Он был достаточно молчалив, чтобы обходиться без пустых бесед, которыми обычно пробавлялись компаньоны в дороге. И достаточно опытен, чтобы справиться с несколькими грабителями в одиночку. Поэтому он шел один и размышлял в тишине, воцарившейся на лесной дороге.

Френсис вспоминал последний бой, вспоминал множество схваток, в которых участвовал до этого. Короткие стычки со степными кочевниками, в то время когда он служил в крепости на востоке страны. Битвы, когда ему приходилось стоять плечом к плечу с товарищами и смотреть на наступающие толпы врагов. Мешанину рукопашной, в которой легко гибли даже лучшие бойцы. И вновь последний бой. Легкое движение мускулов лица разбойника, по которому опытный воин мог определить момент атаки. Шаг левой ноги, который предшествовал замаху вражеского клинка. Перенос веса на носок и небольшой разворот ступни, указывающий на то, что удар будет направлен именно в шею, а не куда-либо еще. Все это было банально и не требовало чуда — требовался только навык воина и многолетняя практика учебных боев и смертельных схваток.

Но Френсиса поглотила идея того, можно ли предугадать ход боя чуть дальше, не на один-два, а на десяток и больше ударов вперед. Можно ли, только вступая в поединок, уже знать его результат или, вернее, знать, как следует действовать, чтобы этот результат его устраивал. Можно ли предвидеть подлый удар, который может быть нанесен с любой стороны в гуще битвы, когда большая часть воинов гибнет не оттого, что они недостаточно хорошо владеют клинком, а из-за того, что их спина оказалась в какой-то момент не прикрыта.

Дорога петляла, этой дорогой вообще нечасто пользовались, и Френсису то и дело приходилось отводить в стороны низко склоняющиеся к дороге ветки елей. Поэтому он заметил путника только тогда, когда столкнулся с ним практически вплотную. Человек шел в том же направлении, что и Френсис, хотя значительно медленнее, и только это позволило воину догнать его на лесной дороге.

Слишком медлительное передвижение незнакомца могло быть объяснено его возрастом — мужчина действительно был в годах, хотя, внимательней приглядевшись, можно было заметить, что старость никак не сказалась на его физическом состоянии.

Незнакомец выглядел как воин, недавно оставивший воинскую службу, причем изрядно на ней задержавшись. Человек явно разменял пятый десяток, однако был по-прежнему статен, под бесформенной одеждой при движениях чувствовалась сталь еще не заплывших жиром мышц, выражение, впечатавшееся в черты его лица, выдавало принадлежность к касте людей, привыкших принимать и отдавать приказы.

И, судя по всему, старик значительно лучше был приучен именно приказывать.

Странник лишь мимоходом взглянул на Френсиса, никак не показывая, что удивлен встрече. Как будто это был многолюдный тракт, а не пустынная лесная дорога, на которой встретить еще одного путника, тем более такого же одинокого, было крайней редкостью. Френсису подумалось, что даже разбойников можно было встретить значительно чаще, чем одиночку, бредущего по заросшей тропе.

Так или иначе — они встретились, и Френсис, слегка наклонив голову, произнес:

— Приветствую тебя, незнакомец.

— Рад видеть и тебя, воин, — негромко произнес старик, даже не останавливаясь и все так же неспешно продвигаясь вперед. — Куда лежит твоя дорога?

— В столицу, уважаемый, и дальше на запад по гномьему тракту.

— И где она заканчивается? — Вопрос старика, как бы обыденно он ни звучал, неожиданно резонансом откликнулся в душе Френсиса.

С одной стороны, он знал, куда лежит его путь и где должно закончиться его путешествие. Где-то на западе находился маг, к которому, после многочисленных рекомендаций и долгих раздумий его самого, он собирался поступить на службу. Среди всех воинов королевства, особенно тех, кто находился на службе короля, но не только них, попасть в охрану мага было, наверное, самой почетной возможностью. Доказательством того, что воин достиг вершины мастерства, выходом на пик карьеры, которую только мог себе позволить солдат.

Всегда оставалась, конечно, еще возможность подниматься в званиях и рангах, даже чего-то добиться на этом поприще, но это была уже не карьера воина. Френсис же всегда верил, что его призвание — в мастерстве владения клинком, а не в том, чтобы вести в бой других.

— Говорят, что на западе есть маг, — отвлекся воин от своих размышлений. — Говорят, что это сильный и хороший маг, который делает очень много добрых дел для людей. Говорят, что у этого мага есть охрана, воины, которые защищают волшебника от того, от чего не способна спасти его магия. Говорят, что служить в охране мага — высшая честь и единственное подтверждение мастерства истинного воина.

Френсис и сам не знал, почему он так неожиданно поддержал беседу. С любым другим попутчиком он мог пройти многие мили и не сказать ни слова, не ответить вразумительно ни на один вопрос. Может, воинская выправка, может, внимательный и доброжелательный взгляд старика — но Френсис отвечал, как будто разговаривал со старым другом.

— И говорят, что попасть даже во внешний круг защиты этого мага крайне тяжело, — подхватил старик. — Говорят также, что служба в охране мага — крайне рискованное занятие. Не потому, что маг не заботится о своих телохранителях, но потому, что жизнь мага крайне опасна и порой и ему, и его охранникам приходится попадать в очень серьезные переделки.

— Я слышал и об этом, — кивнул Френсис. — Но сначала нужно попасть к нему на службу, а потом можно будет волноваться об остальном.

— Это так, — согласился старик. — Так почему же ты думаешь, что сможешь пройти все испытания?

— Я хороший воин, — спокойно ответил Френсис.

— Хороший, — слегка кивнул старик, коротко, почти небрежно взглянув на воина. — Но достаточно ли этого? Каждый год наниматься к магу приходят сотни воинов. А берут только нескольких, а иногда и вообще никого. Тысячи воинов, которые тоже считали себя хорошими, тем не менее ушли ни с чем. Что есть в тебе, чтобы ты не оказался среди них?

— Я умею предвидеть, — неожиданно для себя сказал Френсис. — Я предвижу действия и поступки врага, иногда даже на несколько ударов вперед. Это поможет мне пройти испытания.

Старик взглянул на воина внимательнее. Вздохнул. В разговоре возникла неожиданная пауза, а старика, казалось, целиком поглотило разглядывание дороги под ногами. Они шли молча долго, пока не дошли до развилки дорог. Только тогда старик остановился и вновь заговорил:

— Здесь наши дороги разойдутся. Но я хотел бы кое-что сказать тебе, поэтому прошу — присядь и найди немного времени, чтобы меня выслушать.

Френсис молча кивнул.

— То, что ты сказал, беспокоит меня, — начал старик неторопливо, усевшись прямо на свою котомку и не сильно озадачиваясь удобством. — Предвидение в бою — вещь важная, и в той или иной мере это умение присуще каждому воину. Однако большинство останавливаются на коротких связках, нарабатываемых годами до выполнения даже в бессознательном состоянии. Лишь немногие задумываются о природе этого предвидения, и совсем единицы думают о том, что это искусство можно развить. Воины — люди простые, и всякие сложные размышления они оставляют обычно гадалкам и оракулам. Но, как ты понимаешь, задумываться мало. За тысячу лет, может быть, только одному воину удается действительно достичь мастерства в предсказании боя.

— Откуда ты можешь это знать… — начал Френсис, но тут же запнулся, наткнувшись на взгляд старика, который неожиданно потерял теплоту и доброжелательность, приобретя вместо них почти нескрываемую силу и волю, которая, казалось, могла сразить собеседника без всякого оружия.

Странник же не стал отвечать на вопрос, как будто ответ на него был слишком очевидным, не нуждающимся в пояснениях. Он просто продолжил:

— Такие воины становятся великими. Но чаще всего только они знают об этом. У этого искусства есть оборотная сторона. Невозможно научиться предвидеть следующий удар или то, что сделает твой враг через минуту, и при этом не получить еще кое-что.

— Что именно?

— Ты можешь догадаться. Такое же предвидение, только чуть дальше. Предвидящий начинает чувствовать, когда наступит его смерть. Более того, часто ему приходится решать, как и когда она наступит. Ведь воин начинает заглядывать в Книгу Судеб. Боги Судьбы не то чтобы против этого, но нельзя раскрыть книгу на одной странице, хотя бы вскользь не пролистав остальные. Опасный путь. Путь разочарований и огромной ответственности.

— Почему же такие воины безвестны?

— Очень просто. Потому что их путь зачастую лежит рядом с теми, кто вершит судьбы. Но всегда только рядом, в тени, в ожидании момента, когда наступит их час. Конечно, каждый сам выбирает для себя, как использовать свое знание, но чаще всего происходит именно так. Это искусство опасно. Есть воины, которые могут гипнотизировать врага одним взглядом. Их удел — умирать от боли в голове, от кровотечения из ушей и из глаз. Есть воины, скорость удара которых настолько высока, что их меч нельзя различить в движении. Их удел — в старости, до которой многие из них доживают, мучиться от боли в суставах. Есть много путей, но чем дальше по ним ты идешь, тем более неприятным становится финиш.

— Мне кажется, что ты владеешь каждым из этих искусств. Почему же ты жив, весел и не боишься идти вперед?

— Я знаю, что у тебя много вопросов. Но ответы на них ты получишь сам, когда-нибудь. А если ты не найдешь эти ответы, то значит, не так и нужны они тебе были. — Старик поднялся. — Я ухожу. Скажу напоследок только одно, и запомни это. Каждый смертный, который пытается прикоснуться к силе богов, должен уметь справиться не только с этой силой — это просто, он должен также научиться заплатить за нее, как за эту силу платят боги. А платить такую цену способны немногие. Из смертных — никто.

— Судя по всему, ты считаешь, что я с этим справлюсь? — задумчиво произнес Френсис, глядя в спину уходящего старика.

— Иначе мы бы не встретились, — донеслось ему в ответ.

— Откуда? — Хмурый стражник почти не смотрел на Френсиса, внимательно оглядывая вливающийся в город поток телег и фургонов.

Ворота открыли только с полчаса назад, и все те, кто не успел попасть в город до заката, теперь торопились проскочить внутрь.

Небрежность стражника не могла обмануть Френсиса. То, как он стоял, как держал правую руку — вроде засунув за пояс большой палец, но при этом рука в мгновение могла лечь на рукоять меча. Френсис видел, что единственный, кого сейчас проверяет стражник, — это именно он. Это было понятно — одинокий вооруженный незнакомец с армейской выправкой мог быть значительно опасней в городе, чем сотни торговцев, спешащих на рынок. Но в большинстве городов, в которых бывал Френсис, стража тем не менее предпочитала больше обращать внимание именно на торговцев и купцов. На них можно было заработать, придравшись к чему-нибудь несущественному и получив свою неофициальную дань. На одиноком воине, явно не обремененном лишними монетами, — нет. Стража столицы была на высоте, и это неожиданно порадовало бывшего солдата. Ему нравилось думать, что хоть кто-то в центре королевства заботится не только о своем благополучии.

— Крепость Синдара. Закончил службу, — ответил он. — Сержантом уходил.

— Набег кочевников жаркого лета застал? — как бы мимоходом спросил стражник.

— Нет, — мотнул головой Френсис, понимая, что это простенькая проверка. — Они севернее шли. Но на кочевников я и без того набега насмотрелся.

И Френсис вновь поразился качеству сторожевой службы столицы. Вспомнить о достаточно мелкой пограничной стычке, да еще и произошедшей пару лет назад, мог далеко не каждый. Он неожиданно задумался о том, а не стоит ли предложить свои услуги страже столицы, вместо того чтобы идти еще через половину страны. Но это было слишком просто. Слишком простое решение. Не для него.

— Куда сейчас?

Френсис, слегка углубившийся в размышления, да вдобавок не совсем понимающий, как лучше ответить на этот вопрос, ответил максимально лаконично:

— На запад. Найду в городе караван, к которому можно пристроиться, и отправлюсь.

Стражник наконец посмотрел прямо на него. Было видно, что он хочет спросить что-то еще, уже не по долгу службы. Но не стал, лишь махнув рукой, разрешая ветерану войти в город.

Нужный караван Френсис нашел быстро, безошибочно минуя тех купцов, которые отправлялись в другие стороны света. Это оказалось несложно, достаточно было лишь чуть-чуть подумать. Френсис даже в поиске необходимого ему каравана нашел небольшое развлечение и повод для разминки. Легче было спросить, но он так и дошел до нужного места, ни разу просто не поинтересовавшись, какой из караванов отправляется на запад. В поиске каравана он нашел нечто похожее на тактику состязания на мечах, хотя скорее это было лишь его видение, лишь то, через какую призму он смотрел на жизнь и все ее составляющие.

Он смотрел на товары, которые грузились на фургоны, и прикидывал, куда подобные товары могут везти. Он смотрел на сами фургоны, особенно на их колеса, определяя, на какие дороги они рассчитаны. Он смотрел на размер караванов, на количество охранников и купцов, и по этим сведениям тоже можно было прикинуть, куда будет двигаться караван, как далеко и с какими опасностями предполагают столкнуться купцы в пути.

Поэтому в конце концов он просто подошел к начальнику охраны одного из выбранных им караванов и спросил:

— На запад?

— Тебе зачем? — беззлобно ответил мужчина, даже не оборачиваясь и продолжая следить за погрузкой тюков.

— Хочу к вам пристроиться. В охрану.

Начальник обернулся, оглядел Френсиса и лишь затем отрицательно мотнул головой:

— Взял бы, но наши купцы предпочитают использовать только профессиональных охранников из гильдии. Мы их охраняем, они нам платят. Мы их хорошо охраняем, а они не берут никого, кроме нас.

— А если без денег? За еду и ночлег. Лишний меч даже на гномьем тракте лишним не будет.

— Ты сам для себя реши, лишний твой меч или не очень. Да и смотря какой меч. — Наемник задумался. — Хотя почему нет. Тебе вообще куда?

— К крепостям запада, дойду с вами до города и пойду дальше — к границе.

— Граница, да… — хмыкнул охранник. — Где она, та граница… Проверить тебя надо. Не против?

— Проверяй, — пожал плечами Френсис. — Только дай кого-нибудь толкового, чтобы сам себя не поранил.

— Не волнуйся, за те деньги, которые нам платят купцы, сосунков мы не держим.

Командир охранников подозвал одного из своих наемников:

— Сандро, проверь парня. С нами хочет идти. Только не зашибите друг друга, мы не на дороге.

Наемники, предвкушая более интересное зрелище, чем погрузка фургонов, быстро расчистили небольшой пятачок для поединка и встали кругом, создав живой барьер, огораживающий импровизированную арену.

После обмена ударами, предназначенными только для того, чтобы прикинуть опытность соперников, Френсис понял, что командир наемников поставил против него очень неплохого бойца. И Френсис был только рад этому — каждая лишняя разминка повышала его шансы пройти проверку при поступлении в охрану мага.

Он неожиданно для себя увлекся поединком. Вроде бы ничего особенного и нового не было в стандартном обмене ударами, парировании атак и пробах защиты соперника. Но ему давно уже, несколько лет как минимум, не доводилось участвовать в учебных поединках. Хватало настоящих стычек на границе. И теперь он мог дать волю своему воображению и позволить себе многое из того, что никогда не решился бы сделать в настоящем бою.

И как только он подумал об этом, он понял и другое. Осознал отчетливо и ясно то, о чем, возможно, догадывался и раньше, но никогда это так четко не укладывалось в его голове — что нет прямой линии поединка, что каждое его движение и каждый шаг, каждый новый взмах мечом меняют канву, по которой идет бой. Каждый удар отбрасывает один веер вероятностей и делает основным другой. Поединок для него превратился из простого обмена ударами в непрерывную попытку просчитать как можно дальше эффект и последствия каждого своего движения.

Вскоре он уже видел, как любое его действие меняет поневоле ответные движения противника. Как даже перенос веса тела с одной ноги на другую может разом закончить поединок в два удара. Все это потребовало заново переосмыслить все то, чему его учили в армии. Продумать сознательно все те до рефлексов наработанные движения, которые, казалось, уже не должны даже успевать осознаваться.

Он несколько раз видел, как может выиграть быстро. Но каждый раз какое-то смутное чувство останавливало его от простых решений. И он ощущал, что это было не желание продлить тренировку.

После нескольких минут спарринга он видел все слабости и сильные стороны соперника. И то же самое смутное чувство заставило его применить достаточно редкий и экзотический прием.

Френсис сделал выпад вперед, целясь в живот соперника, и, не дожидаясь блока, тут же отвел меч вправо, выворачивая руку в локтевом суставе, неожиданным движением обвел клинком тело противника и нанес удар в шею. Он сделал эту связку нарочито медленно, что позволило Сандро вовремя парировать коварный удар. Френсиса все еще вело то же самое чувство, оно и не дало ему закончить поединок так просто, одним неожиданным ударом.

Через какое-то время Френсис повторил тот же самый маневр, на сей раз чуть быстрее. Его соперник уже успел до конца осознать, что ему противостоит противник явно более опытный, чем он сам. Теперь Сандро действовал значительно осторожнее, но даже это едва помогло ему. Удар был слишком коварен, практически не мог контролироваться защищающимся на таком коротком расстоянии. Такой удар не мог быть сильным, но для незащищенной шеи противника и его было бы вполне достаточно.

И все же Сандро успел среагировать, парировать и на этот раз. Френсиса вело чувство неудовлетворенности тактикой соперника, и он тут же повторил связку, и теперь уже на полной скорости. Лезвие меча застыло в дюйме от шеи Сандро.

Окружающие их наемники загомонили. Представление явно пришлось им по душе.

— Ты понял свою ошибку? — спросил Френсис.

— Нет, — мотнул головой его соперник. — Просто ты слишком хорош для меня. Слишком быстр. Такой удар невозможно остановить.

— Невозможно, — согласился отставник, — хотя дело тут и не в моей скорости. Но его и не надо останавливать. Просто ты держишься немного ближе к сопернику, чем надо. Самый простой способ избежать подобной ловушки и любых подобных «невидимых» ударов — это сделать шаг назад еще в начале чужой атаки. Не обязательно каждый выпад встречать своим мечом. Иногда достаточно просто уклониться и посмотреть, не ошибется ли противник.

— Разумно, — подал голос командир наемников. — Всегда тебе говорил, Сандро, что ты не держишь дистанцию. Хорошо. Ты принят, — повернулся он к Френсису, — принят в охрану каравана, с дорогой в один конец, без принятия в гильдию. Оплата — еда в дороге и десять золотых, если покажешь себя хорошо. Как тебя называть?

Караван неспешно двигался по тракту. Френсис выполнял привычную для него работу, рутинную и нудную, но именно ту, которой больше всего и приходится заниматься солдатам. Ночные караулы, передовые дозоры. Командир наемников, как оказалось, очень тщательно относился к выполнению своих обязанностей, иногда посылая своих людей даже во фланговое охранение, которому приходилось идти лесом, в то время как основной караван понемногу двигался по мощеной дороге.

Полторы дюжины наемников вполне справлялись с ежедневной рутиной, так что эта нудная работа не была слишком тяжелой. Тем более для воина, побывавшего в настоящих схватках. Который понимал, что это лучшая часть службы, хорошая, хоть и скучная работа. Зато не надо держать ничью жизнь на острие клинка. Зато не надо хоронить товарищей.

Большую часть свободного времени Френсис, как ни странно, начал проводить не с наемниками, а с купцами. Их разговоры, странные подсчеты, складывания и вычитания неожиданно оказались для него интересными. Он бы никогда не поверил, что может заинтересоваться подобными экзотическими для него темами. Но теперь постоянно сравнивал те разговоры, которые вели купцы, со своими мыслями о предсказании сражения. И оказывалось, что между этими, на первый взгляд несовместимыми вещами, находилось много общего.

Купцы обсуждали, как обмануть конкурентов, а Френсис думал о том, как подобные уловки могут помочь ему в бою. Купцы спорили о том, какие цены будут на полотно в следующем году и не стоит ли придержать товар, а Френсис думал о том, что может сказать это лучше их.

Впрочем, он старался не досаждать нанимателям, все время молчал и вообще всегда был в сторонке, стараясь не привлекать к себе ненужного внимания.

Так было и сейчас. Караван перемещался неспешно, и Френсис, находящийся во внутреннем охранении, неторопливо шел за фургоном, в котором сидела пара купцов. Его глаза были устремлены на окружающие дорогу деревья, хотя сам он в это время прислушивался к разговору торговых людей.

Темой беседы, как всегда, были цены. На сей раз цены на пшеницу перед осенним урожаем. Купцы обсуждали, не стоит ли придержать побольше запасов на складах, чтобы продать их с максимальной выгодой перед самым урожаем. Но в этом был риск — все зависело от погоды и от того, когда именно крестьяне начнут жатву. Френсис, уже вдоволь наслушавшийся подобных бесед и неплохо разбирающийся в погоде, мог бы им сказать, что придерживать старые запасы этим летом не стоит. Что они потеряют много денег из-за хорошего и раннего урожая.

Но, конечно, он не стал совершать подобной глупости. Купцы подняли бы на смех своего охранника, и этим бы дело и закончилось. Тем более что, несмотря на внутреннюю уверенность в своей правоте, как только он пытался произнести свои мысли и расчеты вслух, они казались глупыми ему самому.

Дорога медленно изгибалась. И вместе с ее изгибом Френсис все меньше думал о ценах на зерно и все больше о своих прямых обязанностях. Его беспокойство, ничем не объяснимое, нарастало.

Взгляд воина теперь непрерывно метался по окрестностям. Поэтому он был, наверное, первым, кто среагировал на нападение. Когда первая стрела вылетела из-за деревьев, он уже выдергивал меч из ножен. Когда в сторону каравана полетели следующие стрелы, он уже был под защитой деревьев и выискивал лучников. Бандитов было много, иначе они не решились бы напасть на достаточно крупный караван, сопровождаемый профессиональной охраной, да еще и на одной из самых людных дорог королевства.

Краем глаза Френсис заметил, что стрелы нанесли охране каравана сокрушительный урон. Он увидел по крайней мере троих наемников, уже выбывших из игры. Хорошо было только то, что все остальные опомнились быстро и тоже ринулись в лес, не дожидаясь, пока их изведут издалека стрелами.

Первый разбойник не успел отбросить лук, когда его остановил удар воина. Френсис не останавливался, но при этом не переставал просчитывать свои дальнейшие действия. Просчитывать значительно дальше, чем он мог раньше.

Вообще что-то изменилось в нем, в его отношении к схваткам. Уже в предыдущем проверочном поединке он это почувствовал. А сейчас почувствовал еще сильнее. Он почти совсем не думал о том, какой удар нанесет прямо сейчас, а старался прикинуть сразу всю картину в целом.

Он мог двинуться влево и разом избавиться от еще одного разбойника, еще не успевшего схватиться за меч. Но слева от него бежал командир наемников, и было разумным предположить, что с этой стороны он справится и без Френсиса.

Поэтому воин свернул чуть правее и вступил в поединок с другими двумя грабителями, которые уже были готовы к схватке. В этом месте больше всего наемников полегло под первыми стрелами. Резкими движениями меча откинув короткие клинки врагов, солдат прорвался прямо между ними, развернулся и рубанул по незащищенной спине ближайшего. Взглянул на повернувшегося к нему второго, не просто взглянул — посмотрел ему прямо в глаза и коротко мотнул головой. «Не стоит оно того», — сказал он этим движением.

Разбойник с ним не согласился и двинулся вперед. Френсис не стал парировать удар короткого меча, немного поднырнул под него, уйдя чуть в сторону, и сделал шаг вперед. И тут же ударил не желающего одумываться грабителя сзади по бедру, разрубая ногу и выводя его из схватки.

Веер возможностей неожиданно сузился до всего одной, и, не успев осознать свои действия, Френсис резко развернулся и подставил оружие под уже падающий на его голову меч еще одного бандита. Только затем, когда кинувшийся на него сзади разбойник уже падал на землю с пробитой грудью, он понял, что видел его фигуру и раньше. Его предвидение хода схватки работало все лучше, открывая ему все новые горизонты.

Грабителей оказалось больше трех дюжин, и если бы не хорошая выучка охранников и помощь купцов, то и дело выискивающих цели для своих арбалетов, то расчет этой шайки мог бы оказаться верным и они сняли бы неплохую добычу. А так — через несколько минут боя на окраине тракта стало ясно, что караван отобьется.

Последним ярким событием для Френсиса был тот момент, когда его бывший соперник Сандро, наступая на очередного грабителя, чуть не получил мечом по шее. Грабитель решил сделать тот же финт, за счет которого Френсис выиграл у наемника. Обманный удар в живот, резкий обвод и удар в шею. На этот раз Сандро отступил, наемник слегка пошатнулся, не успев вовремя понять, что его хитрость не прошла, и тут же за это поплатился.

Еще недавно Френсис предположил бы, что это только счастливая случайность, несвязанная цепь событий. Сейчас, особенно после встречи со стариком на дороге в столицу, он начинал думать, что получил от своего дара предвидения даже больше, чем хотел.

Он расстался с караваном уже давно. Расстался, стараясь до минимума сократить прощание. Сухо кивнув начальнику наемников, слегка разочарованному его холодностью. Френсис видел, что тот хотел предложить ему вступить в гильдию, но так и не решился, лишь молча отсыпав воину обещанное золото. Френсис теперь видел и то, что случилось бы, если бы он согласился. Он видел также и то, что жить этому в общем-то хорошему человеку осталось совсем недолго. Хотя и пытался не думать об этом, не стараться более точно предсказать его судьбу.

Именно поэтому он и постарался расстаться с караваном и наемниками как можно быстрее. Потому что теперь знал, как умрет почти каждый из них. Одно движение Сандро после того нападения в лесу, когда он вытирал свой меч, неожиданно развернулось в голове у Френсиса целой чередой событий, которые произойдут с ним в ближайшем будущем. И закончилось видением, в котором наемник валяется с наполовину отрубленной шеей, еще живой, но истекающий кровью.

Френсис видел также и то, что мог поменять судьбу многих из этих людей, оставшись с ними. Многие из них остались бы в живых, но зато умерли бы другие. Предвидение следующего удара врага дало Френсису то, чего он никак не желал.

Он знал также, что с каждым новым сражением его дар будет стремительно развиваться. И если сейчас он мог смутно предполагать, что случится в ближайшем будущем, то скоро его новые возможности неподъемным грузом лягут на его плечи.

Сейчас он подходил к цели своего путешествия — одинокой крепости в глухом лесу, на которой заканчивался гномий тракт, а заодно и территория людей.

Калитка в крепостных воротах распахнулась, приглашая его внутрь. Он еще мог развернуться, выбросить меч и никогда не брать больше в руки оружие. Наверное, это был единственный шанс прожить свою жизнь пусть и не счастливо, но спокойно. Любой обычный человек так бы и сделал. Но он был воином, привыкшим к мыслям о смерти. Что с того, что он будет точнее знать, когда наступит его черед? Как-нибудь он сумеет справиться с этой нелегкой ношей.

Френсис ускорил шаг и через минуту исчез внутри крепости.

— Защита нашего господина состоит из двух кругов. Внутренний круг — двенадцать воинов, всегда ровно двенадцать. Попасть в него можно только из внешнего круга. Уйти из него можно, только погибнув. Либо тогда, когда рука воина уже не сможет держать оружие, но на моей памяти до этого момента никто не доживал. — Воин, говоривший с ним, внимательно смотрел на Френсиса, пытаясь уловить малейшие изменения на его лице. — Внешний круг обычно состоит из двух дюжин, хотя иногда бывает чуть меньше, иногда — больше. Чтобы попасть в него, ты должен провести шесть поединков, без перерыва, один за другим — против бойцов внешнего круга защиты. Чтобы получить допуск к испытанию, ты сначала должен сразиться со мной. Я последний, кто поступил на службу к магу. — Было видно, что его провожатый разочарован тем, что так ничего и не уловил на лице Френсиса.

— Должен ли я победить тебя? — спросил испытуемый.

— Нет, но ты не должен и проиграть. По крайней мере, сделать это не сразу. Начнем?

— Прямо сейчас?

— А кого нам ждать?

Маг появился в тот момент, когда Френсис вел третий поединок. Первые два он проиграл, хотя и держался достаточно долго, чтобы продолжить испытание. Воины, состоявшие на службе у мага, были не просто отличными бойцами — они были лучшими из тех, с кем ему приходилось встречаться.

Но даже не это было причиной его поражений. Битва с каждым из этих воинов буквально разламывала его голову. Каждый новый обмен ударами открывал ему такое количество знаний о будущем, что даже его мастерство и нынешнее умение предвидеть наиболее вероятные следующие удары не смогли ему помочь в полной мере. Сейчас он бился не с противниками, а с самим собой, пытаясь овладеть новыми знаниями. Пытаясь не бросить меч на землю и убежать подальше от этих знаний.

Он видел смерти своих будущих друзей и видел, что не всегда сможет повернуть предначертание в нужную сторону, чтобы их предотвратить. Он видел битвы, которые им предстоят. Он видел, как может измениться этот мир в зависимости от результатов этих битв. Он видел и еще кое-что, о чем не хотел даже думать.

Но когда он заметил своего будущего господина, тихо подошедшего к арене, Френсис увидел и его судьбу. Силы его нового дара оказалось достаточно, чтобы увидеть это сразу. А возможно, судьба мага была настолько сильно переплетена с судьбой рода людей, что дару хватило лишь мгновений, чтобы показать Френсису будущее.

Френсис сделал неожиданный шаг вперед, предвосхищая удар противника, который нельзя было угадать, и приставил короткий второй клинок к его горлу, тем самым завершив поединок. Ему нужно было хотя бы несколько мгновений для отдыха, и теперь они у него появились — четвертый воин еще не готов был выступить на арену. А Френсису была нужна передышка, чтобы если не осознать, то хотя бы отодвинуть на время в сторону то знание, которое он получил, увидев мага.

Френсис поднял голову и посмотрел на вершину башни. Туда, где сейчас находился маг. Тот маг, которого ему придется защищать всю оставшуюся жизнь. Тот волшебник, который изменит судьбу этого мира. Тот человек, который, возможно, изменит судьбы многих миров, кроме этого. Тот, ради жизни которого Френсис отдаст свою. Он знал, когда это будет, хотя пока еще не знал как. Но это уже не волновало воина. Ему придется заплатить высокую цену за свои новые возможности, платить эту цену всю свою жизнь. Но он чувствовал, что эта плата не будет напрасной.

Лишь одно беспокоило Френсиса — сумеет ли его новый хозяин так же, как и он, уверенно пройти по предначертанному пути. В отличие от него, своей судьбы маг не знал и не мог знать, и Френсис не собирался этого менять.

Новый охранник из внешней защиты мага зевнул и прикрыл глаза, быстро проваливаясь в сон. Как бы то ни было, судьбы народов не придется менять этой ночью, а до его смены в карауле нужно было хоть немного поспать. Нести бремя этого мира можно было и во сне.