В объективе любви Ламберт Лесли
В общем, следовало поторопиться, пока Даррен не заинтересовался кем-то всерьез.
Сьюзен попыталась тратить все свое свободное время на изменение собственного внешнего вида.
Она начала с волос. В салоне долго рассказывали, как важно для прически питание и укрепление. Рекомендовали профессиональные маски. Словно между делом, Сьюзен был сделан массаж головы, потом ее искусно подстригли. Волосы по-прежнему были достаточно длинны, но теперь они падали на плечи и спину, покрывая их гораздо более легким и воздушным потоком. К тому же они начали сильнее виться. Видимо, маска, которую под конец процедур нанесли на волосы Сьюзен, была волшебной… Других объяснений у нее попросту не было.
Она последовала и другим рекомендациям Дианы.
Пришлось провести полдня в бутике белья. По части нижнего белья Сьюзен всегда была достаточно скромной. Ей казалось: будет достаточно, если белье хорошо сидит и выполнено из приятных тканей.
Оказалось, она упускала из виду множество не менее приятных телу тканей, которые выглядели просто роскошно. Они подчеркивали соблазнительные формы Сьюзен (но с талией определенно что-то случилось — неужели она похудела?), они делали кожу матовой или мерцающей. Сьюзен обнаружила, что новая форма бюстгальтера меняет все — выражение лица, то, как выглядит ее декольте, вид фигуры в целом…
Что же, выходит, она зря не придавала значения мелочам? Или ей просто было наплевать на себя? Наплевать, конечно, по большому счету, она ведь заботилась о себе в меру сил и возможностей…
Или у нее так сильно изменились возможности?
Или ей только казалось, что она о себе заботится?
Один только выбор нижнего белья оказался чувственным, доставляющим немалое удовольствие процессом. А ведь была еще одежда, обувь, аксессуары — всякие шелковые платки, широкие браслеты…
Сьюзен так увлеклась выбором новых вещей, что на время даже забыла о своих сомнениях и переживаниях.
В магазинах она активно подключала продавцов к выбору нужного предмета гардероба.
В результате в ее шкафу поселились легкие летящие сарафаны, шифоновые платья, туники, свободные брюки… Каждое утро Сьюзен скрупулезно подбирала одежду, аксессуары, стараясь, чтобы это сочеталось с обувью. Особенное удовольствие ей доставляло осознание того, что под этой одеждой у нее — красивое и изысканное белье. Она была готова к соблазнению в любую минуту.
Но эти усилия почему-то не приводили к желаемому результату. Если Сьюзен спускалась на тот этаж, где находилась дизайнерская фирма, она слышала комплименты, и эти комплименты были ей приятны. Даррен же не реагировал ни взглядом, ни словом, ни жестом.
Сьюзен терялась в догадках.
Он ведь ценит и понимает красоту, как никто другой. Неужели он не замечает перемен, произошедших с ней? Или ему все равно? Или он воспринимает все как должное? Или вообще не обращает внимания на ее внешность? Так иногда не замечают внешность и особенности родственников, как бы странно они не выглядели.
Возможно, его стоило бы как-то подтолкнуть?
С чего она взяла, что первый шаг должен обязательно делать мужчина?
Может быть, Даррен испытывает к ней нечто большее, чем симпатия. Но вдруг его останавливают рамки, в которых ему необходимо держаться? Как-никак, она — его работодатель… Пусть не прямо, пусть косвенно.
Пока Сьюзен будет гадать, что к чему, контроль над ситуацией возьмет в свои руки кто-нибудь другой… Этого не следовало допускать. Как следует изучив ресурсы Интернета, Сьюзен нашла отличный предлог для встречи с Дарреном вне стен фотостудии.
— Ты не хочешь сходить на выставку модного фотографа?
Даррен оторвал взгляд от каких-то цветных каталогов, в которых делал пометки карандашом:
— Что за фотограф? — рассеянно спросил он.
— Я понимаю, ты удивлен, что кто-то может быть моднее, чем ты, — попыталась польстить ему Сьюзен.
— Спасибо, конечно, но я еще только в начале пути.
— Неважно. Я подумала, что нам обоим эта выставка может быть интересна. Этот фотограф снимает в основном городские пейзажи. Ищет романтику там, где ее быть вроде не может. Преподносит вещи в новом и неожиданном ракурсе. Вообще любит всякие неоднозначности…
— А что, в городе есть настоящая природа? — заинтересовался Даррен.
— В том-то и дело, что нет… Тем интересней его взгляд на происходящее.
— Ладно. У тебя что, есть пригласительные?
— У меня есть все, — Сьюзен подмигнула.
— Ну как тут устоять… И когда ты планируешь пойти?
— В субботу.
— В субботу?
— Устраивает? Или у тебя уже есть какие-то планы на этот уик-энд?
— Никаких планов нет, — покачал головой Даррен, — если хочешь, можем встретиться там.
— А я думала, ты за мной заедешь…
— Теперь не на ходу мой внедорожник, — засмеялся Даррен.
— Если хочешь, я могу заехать за тобой.
— Отлично!
Сьюзен возлагала большие надежды на это свидание.
Она высоко зачесала волосы наверх, тем более что это было оправдано — на улице стояла настоящая жара.
Она надела бежевую юбку, которая была достаточно длинной, и вместе с тем ее разрез доходил почти до середины бедра, был достаточно провокационным. Это была не самая удобная одежда для того, чтобы вести машину. Но этот разрез находился со стороны пассажирского сиденья…
Топ мало в чем уступал юбке. Он был полупрозрачным, нежного кремового цвета. Он показывал гораздо больше, чем скрывал, а благодаря складкам ткани делал это ненавязчиво и провоцировал словно бы невзначай.
Даррен на все это великолепие не обратил внимания.
— Мы уже опаздываем? — деловито спросил он, забираясь в машину и пытаясь на ходу пристегнуться.
— Нет. Пока еще не опаздываем. Даже можем заехать куда-нибудь и выпить по чашке капучино. Как тебе идея?
— А я бы поехал побыстрее. Кто знает, вдруг туда набьется так много народу, что не удастся толком посмотреть экспозицию…
Быстрее, так быстрее. Сьюзен прибавила газу. До места экспозиции они добрались за считанные минуты.
Всю дорогу, пока они с Дарреном рассматривали фотографии, Сьюзен ощущала себя, словно на музейной лекции.
Даррен комментировал каждый снимок. Конечно, он был достаточно тактичен, не говорил в полный голос… Но он давал характеристику композициям, свету, теням, даже настроению, которое пытался передать автор.
В конце концов, даже терпеливая Сьюзен не выдержала:
— Даррен, прости, но ты не мог бы прекратить?
— В чем дело? — удивился он. — Я думал, что тебе интересно…
— Мне, конечно, интересно. Спасибо, что стараешься повысить мой уровень компетентности и осведомленности. Но для начала я хотела бы просто ознакомиться с экспозицией. Может быть, даже получить от нее удовольствие.
Даррен пожал плечами.
Оказывается, это культурное мероприятие он воспринял, как продолжение рабочей недели, как возможность лишний раз побеседовать о фотографии. Ведь они со Сьюзен отныне посвятили этому все свое время? Правда, они делали это по-разному, но ведь у них тандем…
Сьюзен не могла скрыть своего разочарования.
Она смотрела в невинные голубые глаза своего протеже и молча бесилась. Надо же, и на выставке он продолжает воспринимать ее, как коллегу! Пусть не свидание, пусть не так быстро… Почему Даррен не может расценить это, хотя бы как дружескую встречу?
Пока они пили капучино прямо из автомата в холле, Сьюзен решила, что виновата сама.
Как и всегда.
Ей следовало бы чуть больше думать о себе. Чуть меньше — об окружающих. Но для этого она была слишком совестлива.
Слишком старательна. На этот раз Сьюзен решила, что неверно выбрала тематику мероприятия, которое они посетили вдвоем. И почему Даррен не может воспринимать фотовыставки, как приятное развлечение?
Сьюзен отвезла Даррена домой. Еще раз вдохнула запах его лосьона после бритья. Помечтала о поцелуе на прощание. Даррен ограничился дружеским кивком…
«Дура, ну какая же идиотка!» — ругала себя Сьюзен, утапливая педаль газа. Она мчалась домой, как ненормальная. Настроение было на нуле. Настроение было ниже некуда.
Может быть, отключить голову? Действовать, как подскажет ей сердце?
Что мешает Сьюзен пригласить своего фотографа в какой-нибудь тихий ресторанчик с интимной обстановкой? И пусть это будет такой ресторан, атмосфера которого не оставит возможности для двусмысленных толкований. Они проведут приятный вечер за кофе, вином, мороженым… А потом Сьюзен признается Даррену, что он совсем ей небезразличен. И пусть уже он думает, как быть и что делать — он же мужчина?
Сьюзен вздохнула.
Кажется, это не слишком удачная идея?
Она рассеянно парковалась возле дома и едва не задела бампером чужую машину.
Ну что, что хорошего может выйти из их любовной связи? Что это будет за работа? Они начнут выяснять отношения… Станут уделять меньше внимания становлению фотостудии… Кто сможет помешать Робу прекратить финансирование, если он увидит, что студия терпит убытки?
Впрочем, нужно посмотреть, посидеть с бухгалтером над сводками, прикинуть все. Возможно, в этом месяце они выйдут на самоокупаемость. Но это ничего не изменит: все равно нужно сохранять дружеский настрой и рабочую атмосферу в студии…
Сьюзен вспомнила, что уже пыталась размышлять на эту тему. Чем закончились ее размышления? Да ничем!
Глава 12
Агнесс зачастила наверх, в фотостудию. Она то и дело приносила документы от Роба — для сверки, согласования, подписи.
Даррен сиял каждый раз, когда видел ассистентку.
Сьюзен дулась. Разумеется, она не могла этого показать. Раздражение копилось у нее внутри. Она злилась. Иногда это прорывалось колкостями или беспричинно высказываемой обидой. Даррена это приводило в недоумение. Не мог же он видеть истинную причину злости Сьюзен.
А ее раздражение росло и копилось, между тем.
Она отчаянно старалась заглушить внутренний монолог в своей голове.
Никогда в жизни она не уделяла себе столько внимания, сколько в этот период. Она практически полностью сменила гардероб. Делала укладки и прически в салоне. Зачастила на маникюр, педикюр, носила босоножки и туфельки со стразами. Ей казалось — она необыкновенно ухожена. Хороша, женственна, обаятельна.
Но Даррен даже не смотрел в ее сторону.
Сьюзен лопалась от злости, ненавидела себя за это и снова внутренне кипела.
«Просто он не в состоянии оценить подлинную женственность! Он клюет на примитив, на стандартные девичьи приемчики!»
Хотя Агнесс вряд ли что-то специально предпринимала для привлечения мужского внимания…
«У Даррена совсем замылился глаз! Он не в состоянии оценить женщину, если она не совпадает с шаблонными журнальными параметрами! Дело не во мне! Дело в нем. У него напрочь отсутствует свобода мышления. Ему только для рекламы снимать! В таком случае Агнесс будет для него идеальной моделью…»
Агнесс не была виновата в своих потрясающих природных данных. И любую съемку для журнала можно было сделать вдохновенной, красивой и интересной. Но Сьюзен внутренне уже обвиняла Даррена в том, что он способен лишь создавать постеры для рекламы жевательной резинки.
Да, до этого ее жизнь не была столь бурной. Теперь эмоции кипели повсюду: это касалось рабочих ситуаций, это касалось личной жизни Сьюзен…
Никогда еще ей не жилось так весело — и при этом Сьюзен не знала, как ей разобраться со всеми неурядицами и несостыковками.
В глубине души она понимала, что несправедлива к Агнесс: девушка просто выполняет свою работу. Но…
Но все прочие модели, актрисы, заказчицы появлялись и исчезали. Сьюзен даже не успевала начинать тревожиться на их счет. А вот Агнесс постоянно была здесь, под боком. Казалось, она расцветает день ото дня. То, для чего Сьюзен требовалась масса усилий, для Агнесс, казалось, не стоило никакого труда.
Но Сьюзен ничего не могла с собой поделать — мысленно она продолжала именовать Агнесс смазливой и стандартной.
В этот раз она выбрала для встречи выставку орхидей.
Она нарочно не сказала Даррену, куда его приглашает. Наверняка он не смог бы удержаться от того, чтобы не захватить с собой фотоаппарат. День превратился бы в очередные гонки за безупречным кадром. Параллельно Даррен прочел бы Сьюзен исчерпывающую лекцию о стилях и техниках фотографии, заставил бы восхищаться цветами не вживую, а в объективе своего фотоаппарата… Сьюзен же хотела просто провести время вместе с ним и в месте, где все было раскрашено нежнейшими и яркими цветами лепестков орхидей, где воздух был напоен тонким, едва уловимым ароматом…
Именно по этой причине Сьюзен и не сообщила Даррену, куда его приглашает.
Он, конечно, первые полчаса причитал о не взятой камере, не переставая. Но потом увлекся, просто ходил по дорожкам, рассматривая цветы неповторимой, удивительной формы. Своим восхищением он щедро делился со Сьюзен, и на этот раз не нужно было делать голос тише.
— Вот эта, оранжевая, просто невероятна! Как бабочка. Как птица…
— Колибри? — подсказала Сьюзен.
Даррен покачал головой:
— Не уверен, что помню, как они выглядят…
— Мне больше нравятся малиновые.
— Да, они напоминают о страсти, — согласился Даррен. — Странно, что ты предпочитаешь именно их…
— Хочешь сказать, что они на меня не похожи? — с вызовом спросила Сьюзен.
— Ну, мне трудно предположить наличие в тебе сильных страстей… Ты кажешься довольно возвышенной.
И это была вся характеристика, которой Сьюзен удостоилась от Даррена. Да заметил ли он вообще произошедшие с ней перемены? Безликая секретарша в приемной Роба, агрессивная распорядительница в чопорных деловых костюмах, романтичная дева с обликом, располагающим к созерцанию и вдохновению…
В отчаянии Сьюзен прибегла к последнему средству, как ей казалось — довольно испытанному.
Даррен проводил ее домой. А она предложила зайти в ближайший к ее дому бар:
— Почему-то очень хочется выпить на ночь коктейль. Всего один, — с невинным видом произнесла она.
— А я тебе зачем? Нет, если тебе нужна компания, то я с удовольствием…
С удовольствием? Это уже было кое-что.
— Но много ли тебе будет от меня проку? — продолжал Даррен. — Я ведь не смогу составить тебе компанию в полном смысле слова…
— Разве ты не хочешь тоже чего-нибудь выпить?
— Я бы с удовольствием, но…
— Возьмешь такси потом. Разве это проблема?
— Ладно, — решился Даррен, — где здесь твой бар?
Маленький подвальчик был набит битком.
— Здесь всегда так?!
— Нам еще повезло, что курить тут запрещено, — пожала плечами Сьюзен.
— Да тут что, медом, что ли, намазано?
— Почти. Коктейли местный бармен смешивает здорово. Вот увидишь.
Они чудом обнаружили два местечка в самом углу барной стойки…
— По одному, да? — на всякий случай уточнил Даррен.
— «Секс на пляже», — кивнула Сьюзен.
Намек был достаточно прозрачен… Даррен просто улыбнулся — его улыбка была невероятно обаятельна даже в полумраке, когда сложно разглядеть время на собственных часах, — и повторил ее заказ бармену. Себе он взял стопку текилы.
— Серьезная заявка, — усмехнулась Сьюзен, — совсем недавно кто-то не собирался пить?
— Я почувствовал, что выпить действительно не помешает. В последнее время было слишком много работы и слишком мало отдыха.
— Мы можем чаще выбираться куда-нибудь, — заметила Сьюзен.
— Если ты про наши культурные вылазки, то я с удовольствием…
Это было уже кое-что. По крайней мере, он готов к общению в свободное от офиса время… Но ведь можно бесконечно болтаться по увеселительным и культурным мероприятиям в качестве друзей, и так и не сдвинуться ни на шаг.
Сьюзен заказала второй коктейль. В ушах уже шумело, звенело в голове, но она решила добиться хоть чего-то. Не бросит же Даррен ее в одиночестве над бокалом? Ему придется соответствовать.
В баре крутили видеоклипы самого разного формата. Но, когда картинка сменилась изображением шоу — конкурса красоты, — они поняли, что музыка в помещении звучит вне зависимости от плазменного экрана. К этому экрану они и прилипли почти буквально — принялись вышучивать и комментировать происходящее в шоу. Делали они это со здоровым цинизмом, как всякие люди, которые долгое время были слишком сдержанными и корректными.
Сьюзен сама не заметила, как употребила еще парочку мохито, а затем перешла на текилу — вместе с Дарреном.
От первой рюмки она чуть не задохнулась. Последующая проскочила уже веселее. Даррен показал ей, как нужно предварять напиток солью и закусывать лаймом. Сьюзен окончательно развеселилась.
…Из бара они выбрались глубоко за полночь.
— Я должен, — объявил Даррен несвязно, — проводить тебя.
Сьюзен хихикнула:
— Да? А зачем? У нас отлично освещенный двор…
— Вот. Двор. И подъезд тоже. И лифт… в лифте тоже можно быть опасно… то есть может быть.
— Отлично. Ладно. Веди меня.
— А кто покажет дорогу?
— А кто платил в баре?
— Я не помню.
Сьюзен порылась в сумочке, обнаружив там и кредитку, и ключи… Имущество Дарена тоже было цело.
Они стояли перед дверью Сьюзен, и она уже была открыта.
— Хочешь еще докуда-нибудь проводить меня?
— А нужно?
— Я ведь не знаю, как далеко ты готов зайти.
— Хочешь, чтобы я проверил шкафы? — предположил Даррен.
— Какие шкафы?
— Ведь там наверняка прячутся злоумышленники.
Сьюзен заметила с грустью:
— Вряд ли я им нужна… Такая незаметная, непривлекательная… Я совсем-совсем не похожа на страстные орхидеи, да?
— Почему? — опешил Даррен.
— Ты сам сказал… Будто во мне недостаточно… как ее?
— Пурпурности?
— Вот именно! А ведь ты судишь людей по внешности. Внешность — это главное, с чем ты привык иметь дело?
— За что ты так набрасываешься на меня? Я что-то не то сказал?
Сьюзен почти всхлипнула:
— Сказал. То есть… не сказал… И не сделал…
— А что я должен был сделать? Сьюзен, скажи, и я сделаю это… Я ведь не хотел тебя обидеть. Клянусь своим объективом!
— Вот-вот… Между тобой и миром обязательно должен быть фотоаппарат, правда? Тогда реальность не может причинить тебе боли?
— Да с чего ты выдумала про эту реальность?
— Ладно… Все это неважно… И тебе лучше уйти. Тебе ведь не интересно, что на самом деле творится у меня внутри.
— Если ты настаиваешь, я уйду. Но мне кажется, тебе нужно выговориться.
Даррен сделал шаг вперед. Подошел к Сьюзен еще ближе. Она кожей чувствовала его притягательность. Волоски на коже вставали дыбом. Она молилась, чтобы это не было заметно.
— Выговориться? Вот еще! Для этого у меня есть Диана… есть подруги…
— Почему ты тогда зовешь в бар меня, а не их? Таскала бы их по выставкам, если не хочешь общаться со мной!
— Может быть, мне нужно совсем другое?
— Тогда скажи, что именно. И я постараюсь помочь. Друзья мы или нет?
— Это легко проверить. Мне нужен…
— Что? Штопор? Сыр? Холодный душ? Еще коктейль?
— Поцелуй.
— Сьюзен…
— Я так и знала, что ты струсишь! Мне нужен только поцелуй — чего ты боишься?
— А чего мне бояться? — возразил Даррен.
— Можешь поцеловать меня в щеку, если ты такой трус… Пожелать мне спокойной ночи. Завтра ведь рано вставать.
— Спокойной ночи, — благоразумно произнес Даррен.
И сделал еще шаг. Коснулся своими губами щеки Сьюзен. Нежной, бархатистой, гладкой. После этого он почувствовал, что не в силах отстраниться. Так и стоял на более чем опасном для них обоих расстоянии. И чувствовал себя при этом ужасно глупо.
А потом уже никто из них не смог бы сообразить, чьи губы прижались к губам первыми. Руки взлетели, пальцы зарылись в волосах. Ощущение окрыленности удваивалось благодаря количеству выпитого. Сьюзен даже не заметила, когда принялась расстегивать рубашку на Даррене. Даррен не помнил, в какой именно момент он подхватил Сьюзен на руки.
Началось блуждание по дому, которое, впрочем, успешно закончилось в спальне. Ничьи коленки и локти не пострадали при столкновении с тумбочками и шкафами.
Слова закончились, и мысли закончились. Словно были сорваны все шоры, словно сняты все запреты — Даррен и Сьюзен хотели только одного: кратчайшим путем проложить дорогу к наслаждению. Невозможно было остановиться. Невозможно было замедлить темп. Чувственное и неспешное познание друг друга было исключено — только страсть, только накал, только стремление оказаться как можно ближе друг к другу.
А вот пробуждение было не из легких.
Пробуждение было не из приятных…
В первое мгновение Сьюзен даже не поняла, где находится. Болела голова, хотелось пить. Она с трудом села на постели. К головной боли прибавилось легкое головокружение. Сьюзен провела рукой по постели… Простыни были смяты, одеяло — скомкано. Кончиками пальцев она наткнулась еще на чье-то тело, горячее, лежащее неподвижно.
Мысленно она пришла в ужас. Потом разлепила глаза…
Она проснулась в одной кровати с Дарреном.
— Что же мы наделали?.. — простонала она.
Однако думать надо было раньше. Теперь следовало как можно быстрее прийти в себя, собраться и появиться на работе. С учетом того, что на них двоих приходилась одна ванная комната, задача усложнялась…
Сьюзен неслышно вылезла из-под одеяла. Босиком она прошлепала в ванную. Там пришлось сделать контрастный душ и даже повизжать, но только шепотом. Она почувствовала себя намного лучше, растираясь огромным махровым полотенцем.
Сьюзен поставила вариться кофе и вернулась в спальню.
Набрав в грудь воздуха для пресечения возможных объяснений, она осторожно потрясла Даррена за плечо. И чуть ли не скривилась от возмущения: небритый, лохматый и чуточку помятый со сна, он был все так же хорош, как и накануне…
— Даррен!
— Ммм, — промычал он.
— Просыпайся, пожалуйста…
— Что такое?
— Нам надо в офис. Срочно.
Он сел, потирая глаза кулаками. Потом взглянул на Сьюзен — с недоумением, с растерянностью.
— Только ничего не говори, — прошептала она.
— Почему?
— Не спрашивай ни о чем. Не надо, — с нажимом повторила она.
— Но… почему? Разве мы не можем поговорить о том, что произошло?
— Думаю, для нас обоих будет лучше, если мы не станем это обсуждать.
Читать бесплатно другие книги:
