Добро пожаловать в кошмар! Усачева Елена
– С чего вдруг? Я кольцо в окошко, а ты помчишься его поднимать? Напялишь на палец и начнешь приказы налево и направо раздавать? Разрушать города и не строить дворцы?
– Нет. Не помчусь и не начну.
– Тогда и не беспокойся из-за него.
– Все равно ты его не увезешь!
Вадим стоял около окна, смотрел на крыши. Солнце скатывалось с пологих шершавых склонов, перебегало по черепичным перекатам.
– Тебя не отпустят, – тише добавил он.
– Нас и с ним не отпустят и без него. Зато с ним мы можем попробовать что-то сделать! Мы же сейчас куда-то едем, там все начнется по новой. Опять кто-нибудь пропадет, и нам снова убегать. С кольцом я закажу свою игру, без покойников и экстрима.
Андрюха упал на кровать. Сейчас он испытывал странное ощущение силы. Он готов был мир перевернуть, только не мог придумать, с чего начать. И это солнце за окном – оно словно добавляло ему могущества. Ему казалось, протяни руку в сторону двери – она сама распахнется. Захоти он чего-нибудь невозможного, и это случится – выплывет на небо луна, выпадет снег или с чистого неба польется дождь, заискрится Северное сияние. А еще он знал, что кольцо отдавать ни в коем случае нельзя. Оно само его нашло, попросилось в руки. Если бы оно не захотело сменить хозяина, этого бы не случилось. Кольцо было брошено в другой колодец, в Вышгороде оно оказаться не могло. Выходит, все правильно. Сокровище попало в верные руки, осталось им только правильно распорядиться. И уехать желательно целыми и невредимыми.
Он почти задремал, когда пришла Маргарита Викторовна и позвала всех на улицу. Ехать оказалось недалеко. Дорога какое-то время шла вдоль моря, потом вильнула в сторону.
– К морю мы еще вернемся, – пообещала Марина. – Посмотрим красивый памятник «Русалка».
– По Андерсену? – уточнил Вадим, вспоминая даты жизни сказочника. Тысяча восемьсот пятый – тысяча восемьсот семьдесят пятый.
– Нет. Это памятник кораблю, погибшему на выходе из порта более ста лет назад. Его перехлестнуло волной, и он затонул. Все погибли.
Василевский посмотрел в сторону спокойного моря. Ему показалось, что он слышит шум волны и крики. Фантазия нарисовала ему огромный крейсер, наподобие «Авроры», стремительно идущий ко дну. Он моргнул. Все пропало. Некстати в голову полезли мысли о восставших мертвецах. Он так и видел, как полуразложившиеся трупы шагают по морскому дну, руки их жадно выставлены вперед. Они уже готовы вцепиться в горло своей жертве.
Он шевельнулся, прогоняя видения. Кажется, это был кадр из какого-то фильма. Про пиратов, естественно. Не хватало еще, чтобы его фантазии стали воплощаться в реальность. Хотя для призрачного города такие фантазии вполне подходят.
Все потянулись следом за экскурсоводом наверх к парку, прошли мимо небольшого двухэтажного дворца. Перед ним были разбиты фигурные разноцветные клумбы. Марина ушла вперед, рассказывая о парке, дворце, о пруде, о том, какие отпечатки на всем этом оставила история. К Андрюхиной ноге подошла толстая утка, крякнула, обозначая свое появление. Василевский пошарил в карманах. Заметив его действие, к первой утке поспешила присоединиться парочка селезней, неподалеку приземлился голубь. Чайка пролетела низко над землей, темным глазом покосилась на собравшуюся компанию. Андрюха извлек из кармана хлеб. К посыпавшимся на землю крошкам подбежал голубь. Утка крякнула и потянула шею к куску. Возмущенно покрякивая, к ним подошел селезень, тряханул хвостом, из-под кончиков крыльев показались загнутые вверх перышки. Утка тут же отошла, и селезень, легко подпрыгнув, выхватил хлеб.
– Подавишься, – выругался Андрюха, наблюдая, как утки вырывают друг у друга большой кусок.
Нарезающая вокруг них круги чайка наконец опустилась в траву. Пробежала по земле, расправив тонкие крылья, мотнула головой туда-сюда, словно собирая последние новости, и, оттолкнувшись, взлетела. Андрюха запустил ей вслед куском хлеба. Чайка коротко повернулась, подхватывая угощение. Хлопая крыльями, прилетела стая голубей.
– Где-то была допущена ошибка. – Вадим втаптывал в землю оброненный Андрюхой кусочек хлеба. Деловые голуби тут же собрались вокруг него.
– Чего ты пыжишься? Все вернулись! – Андрюха держал хлеб на вытянутой руке, а особо резвый селезень все подпрыгивал, пытаясь до него дотянуться. – Сам сказал, обещания выполнены. Два дня, и нас уже не догонят. – Он дернулся, словно собирался станцевать под зажигательную песенку t.A.T.u., но настроение было явно не то.
– Не все обещания выполнены, – Вадим, прищурившись, наблюдал за мучениями птицы. – Остались твое обещание жениться и мое – узнать имя палача.
– Ну, мое обещание может и подождать два года. – Василевский сжалился над птицей, отдал ей хлеб, но шустрый селезень успел укусить за палец. – Ах ты! – Следующий кусок прицельно полетел в серую спинку. На селезня набежало сразу несколько уток. Началась возня с возмущенным кряканьем. – А потом – я не уверен, что Танька захочет его исполнения. Ким нравишься ты. И Ленке, кстати, тоже. Их пока притягивает твой профиль Эйнштейна.
– Все это ерунда. Обещал, значит, так оно и будет.
Андрюха отрицательно покачал головой.
– Тили-тили-тесто… – прошептал он. – Танька шла узнавать имя жениха. Вряд ли среди шведских палачей в ходу были славянские имена…
Вадим как-то странно посмотрел на него и вдруг щелкнул пальцами.
– Это легко проверить, – возбужденно воскликнул он. – Сам говорил, святки!
В центр копошащихся уток упал батон. Птицы возмущенно заорали, селезень, которому досталось больше всего, захромал прочь.
– Интересный метод, – присвистнул Вадим.
На батон слетелись голуби, неподалеку приземлилась любопытная чайка.
– О! Мы снова в игре, – растянул губы в улыбке Андрюха, выискивая среди деревьев знакомую фигуру в красном. – Сейчас будет вопрос на миллион.
– По всем законам физики призраки должны бродить по ночам, – произнес Бокштейн.
Мужчина в красном вышел из-за широкой липы и мрачно, исподлобья посмотрел на ребят.
– Имя! Иначе я ее заберу.
Андрюха бросил взгляд вдоль озера – экскурсия успела далеко уйти.
– Квитанция к оплате за услуги прилагается, – хмыкнул он. – А Танька все-таки хорошая. Уговорили, я на ней женюсь. Чтобы насолить Эйнштейну. Не все же математикам жировать.
– Андрей! – тихо произнес Вадим.
– Что? – повернулся Василевский. Но Бокштейн смотрел на палача.
– Тебя зовут Андрей или как-то похоже. – Он повернулся к Андрюхе. – Имя ее жениха. Василевский, обрати внимание!
– Андреас, – зло прищурился человек в красном.
– А теперь можешь лезть на самое высокое дерево и падать башкой вниз, – ехидно посоветовал Андрюха.
– Это не полное мое имя. – Голос палача был ровный. – Так что свадьба состоится. Ты знаешь это место. Приходи в полночь. И друзей приводи. А твое обещание – обман. Через два года ничего не будет.
– Одиннадцатый класс мы закончим – вот что будет, – не сдавался Андрюха.
Мужчина развернулся и пошел прямо по траве через парк.
– В полночь! – То ли палач произнес, то ли слова эхом вернулись от деревьев.
– Газоны не топтать, – бросил ему в спину тезка.
– А ты заметил, сегодня с нами Эдика нет? – хмуро поинтересовался Вадим. Разработанная им теорема была доказана только наполовину. Если Андрюха собирается сдержать свое слово, то имя Танькиного жениха – Андрей. Но почему же оно оказалось неполным? У Василевского будут конкуренты? Кто?
– Живот прихватило, – буркнул Андрюха. Ему показалось, что вдалеке по дорожке прошла знакомая пара. Один в черном, а второй в узнаваемом парике. – Отлежится – прибежит. Пока у нас заместители.
Бокштейн проследил за взглядом приятеля.
– Он прибежит гораздо быстрее! Пошли отсюда!
– Куда? – Василевский отряхнул руки от крошек.
– Подальше от моря, – пробормотал Вадим и зашагал наверх, к видневшимся домам города. Рассуждать об аниматорах, развлекающих детишек, было легко, пока лежишь на кровати. В реальности сталкиваться с чертом не хотелось. – И выброси кольцо в какой-нибудь первый попавшийся колодец. Не к добру все это.
– Вот еще! Я тоже хочу власти. Не оригинально, но зато и без исключений из правил.
Василевский сначала все это сказал, а потом понял – с кольцом он не расстанется. Ни за что. Оно само к нему пришло. Как бонус за страдания. Андрюха сжал перстень в кулаке. Нет, шалишь! На этот раз условия игры он будет диктовать сам.
– Далеко собрались? – На них налетела Таня.
Андрюха смотрел на нее и словно впервые видел. Узкое лицо, недовольные глаза, на скулах румянец, тонкие губы, ежик волос. Она была красива. Но эта красота до поры пряталась за ежедневными джинсами и футболками, за штатной сосредоточенностью над задачкой, за вечной отгороженностью «свой – чужой».
Вадим бросил на нее короткий взгляд.
– Я был прав, – улыбнулся он. – Имя твоего жениха Андрей. Извини, не хотел тебя обидеть. Эквивалента «Вадим» в шведском не подобрали.
– Дурак! – вспыхнула Ким.
– Как скажешь, – равнодушно принял он ругательство. – Тебе же помогаем.
– А я не хочу, чтобы мне помогали. – Таня в упор смотрела на Вадима. Щеки ее полыхали.
– Мы обещали. – Бокштейн был спокоен: все задачи были решены.
– Обещали они! – Еще чуть-чуть, и взгляд Ким начнет сжигать все вокруг. – Не нужны мне ваши обещания!
– Не от твоего желания зависит.
Вадим напряженно смотрел в сторону моря, ожидая очередного подвоха. В самом воздухе чувствовалось – сейчас что-то произойдет. Вот и туристы из парка исчезли, утки с голубями пропали. Опять Старый город шалит?
– С палачом мы разобрались, – Бокштейн особенно подчеркнул местоимение. – И от смерти тебя уже спасли. Если что-то не нравится, иди, топись в пруду. Кстати, твой потенциальный жених где-то поблизости. Мечтает о встрече. На свадьбу с тобой звал. В полночь. У чертова Колодца.
Таня набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, сжала кулаки, качнулась вперед, но вдруг отвернулась от Вадима.
– Василевский, – заорала она, догоняя Андрюху. – Знаешь, что? – Она взяла его за плечо, останавливая.
Андрюха успел улыбнуться. Он даже успел почувствовать, какая у Тани крепкая ладонь, и подумал, что это ему нравится. И что, наверное, с Танькой будет весело и надежно. Так что через два года…
– Василевский, – повторила Ким. – Я! Тебя! Освобождаю от твоего обещания!
– Чего? – Все мысли в голове у Андрюхи ссыпались. Даже о всевластии как-то забылось.
– Ты не обязан на мне жениться, понял? Все! Ты мне обещание дал, я тебе его вернула!
– Подожди! – Андрюха попытался поймать руку одноклассницы, но Ким быстро отпрыгнула назад.
– Не надо меня спасать! – заорала она, пятясь. – Без сопливых обойдемся.
– Стой! – пошел за ней Василевский, еще не понимая, что происходит. – Так нельзя! Тогда придется с палачом салатики резать. Он сказал: «Сегодня»…
– Да пошел ты!
Таня развернулась и побежала к воде, словно собиралась последовать совету Бокштейна и утопиться. Она ступила на каменную дорожку, огибающую пруд, и застыла, будто налетела на невидимое препятствие, взмахнула руками. Василевский помчался за ней.
Танин крик разнесся по парку и утонул в море. Она попыталась отступить, споткнулась о свою же ногу, брякнулась на зеленый газончик и, не вставая, начала пятиться.
Над водой что-то показалось. Небольшой бугорок.
– Э-э-э! Куда! – Андрюха с разбегу начал тормозить, проехал кроссовками по скользкой травке, отбил зад.
Из озера показалась черепушка, а следом за ней и весь скелет. Он неуклюже выбрался из пруда, зацепился костлявыми пальцами за траву и сорвался обратно в воду. Следом за ним над водой появилась голова в грязном парике, облепленном зеленой тиной. Взлетела над прудом рука с саблей, скелет попытался вынырнуть, но что-то удержало его под водой, и, выпуская шумные стайки пузыриков, он погрузился на дно. Последней исчезла сабля.
– Что за черт? – пробормотал Андрюха, быстро оглядываясь. Вадим стоял на дорожке все в той же задумчивой позе и с любопытством наблюдал за бурлением жизни в пруду.
Таня бежала к остальным.
– К машине! – махала издалека рукой Марина.
Но между Андрюхой и одноклассниками уже вылез назойливый тип в парике и, не набрав сил для вертикального положения, ловко двинулся к Василевскому на четвереньках. Эта резвость привела Андрюху в чувство. Он вскочил и помчался к Бокштейну.
– Этого не может быть, – Вадим стремительно бледнел.
– Не стой! – накинулся на него Андрюха.
– Я и не стою! – Бокштейн широкими шагами двинулся в парк, но остановился, схватил пробегающего мимо приятеля за руку.
– Мы должны вернуться к остальным. Смотри!
Призраки из озера уверенно двигались в сторону их группы. Было видно, как бегает среди девятиклассников Марина, как что-то пытается сделать Маргарита Викторовна. Но бежать им уже было некуда, потому что от моря лавиной двигались новые призраки. Те самые, что Василевский успел напридумывать.
– А вот и усовершенствованная модель, – прошептал Андрюха. – Всех и разом. Новая легенда! Десять негритят!
– Ну что, договорчик будем кровью подписывать или обыкновенными чернилами обойдемся? – вкрадчиво спросили у Василевского за спиной.
Андрюха медленно повернулся. Перед ним стоял черноволосый со своей неизменной острой улыбкой. За ним маячила мумия герцога.
– К-какой договорчик? – икнул Василевский, чувствуя неприятную слабость в коленках.
– На предоставление могущества. Вы же хотели!
Черноволосый оказался необычайно подвижен. Он не стоял на месте, постоянно передвигаясь, шевеля руками, плечами, дергая головой. От этого безостановочного мельтешения у Андрюхи сразу зарябило в глазах. Он зажмурился, помотал головой, надеясь, что морок развеется.
– Одно движение руки! – вкрадчиво уговаривал черноволосый, пытаясь засунуть в руки Василевского скрученный лист бумаги. – И вы создадите новую историю для Старого города. Десять человек приехали на экскурсию… Дальше вы сами знаете.
– Андрюха!
О Вадиме забыли, но он сам напомнил о себе. Лицо математика вытянулось и застыло. Происходящее точно нельзя было проверить никаким законом физики.
– Уведи, – коротко приказал черноволосый. – К остальным.
Мумия тут же подхватила мягко осевшего Вадима под руку и повлекла по дорожке. Бокштейн безвольно шел вперед, не оглядываясь.
– Ну, что же вы раздумываете, молодой человек? – крутился вокруг Андрюхи черноволосый, поминутно награждая его своей мерзкой улыбкой. – Вам стоит только поднять руку. Кольцо ведь при вас? И – одно слово. Самое заветное. Такой случай, когда все вместе.
Черноволосый был похож на вертлявую ящерицу – узенькое лицо, маленькие быстрые глаза, черные волосы, собранные в хвост. Черная куртка, черная высокая водолазка.
– Какого черта… – начал Андрюха, бросая взгляд вокруг себя. В парке, как назло, никого не было, и у Василевского стало рождаться нехорошее предчувствие, что они вновь переместились в другой город.
– Тише. Не надо так громко, – всплеснул руками человек. – У нас мало времени. Скоро появится много желающих встретиться и поговорить с вами…
Андрюха попятился.
– Да пошли вы, – пробормотал он, нащупывая в кармане кольцо. Он и сам не заметил, как указательный палец скользнул в лунку стального ободка. Тяжелый камень тут же дал о себе знать, нагрузив своей массой.
– Ах, я понял! Вы пока не знаете, что делать, – черноволосый упрямо шел за ним. – Но мы же продемонстрировали вам почти все наши легенды. Если мало, мы покажем еще. Группа туристов стала жертвой старинных преданий! Я уже вижу эти заголовки в газетах. Водяной из Колесного Колодца ждет жертвы. Ярвеван готов еще раз выйти из озера. Место Олева вакантно. Ну, что же вы! Включите фантазию! Вы же теперь можете повелевать миром. Не тушуйтесь! Смелее. Ну! Украденные невесты. Кареты, парящие в воздухе. Таинственные подземные ходы. Волшебные сны. А ночью у нас будет праздник. В этом городе давно не было достойного праздника!
Василевский потянул руку из кармана.
– Мы вам дадим денег. Много. Самых настоящих, – пел черноволосый. – И черт с ним, с договором. – Он хлопнул в ладоши. На землю посыпался пепел – все, что осталось от бумаги. – Условимся устно. Я окажу любую поддержку.
Руку пришлось сжать в кулак, чтобы тяжелое кольцо не соскользнуло.
– Уходите обратно, – прошептал Андрюха. – Туда, откуда пришли.
Черный человек подпрыгнул и стал пятиться, отклячив зад.
– Предложение все равно остается в силе, – заблеял он. – Не теряйте времени! Пока они все вместе…
– Одного не хватает, – прошептал Андрюха и вдруг почувствовал, как по руке его прошло тепло. От возникшей внутри него силы он выпрямился. – Меня. Исчезни! Я на такую игру не подписывался.
Черноволосого как ветром сдуло. В грудь Андрюху ударил порыв ветра. Небо потемнело, тяжелые тучи надвинулись на высокие макушки деревьев.
А ведь действительно, достаточно одного его желания, чтобы город взорвать изнутри. Но он этого делать не будет. Конечно, всемогущество – вещь заразительная, но при определенных усилиях все поддается контролю. Бокштейн бы сейчас рыдал от умиления.
Василевский глубоко вздохнул, прогоняя внутреннее волнение. Теперь главное – не торопиться. В парке он остался один. Почерневшие, притихшие, словно перед бурей, деревья, застывший воздух. И никого вокруг. В отражение настоящего города никто не попал, здесь сейчас был один Андрюха. Есть надежда, что остальные сейчас едут в гостиницу. Идея черноволосого не сработала. В Таллине не появится своей истории о десяти пропавших туристах. Девяти школьниках и одной учительнице.
Андрюха зачем-то похлопал себя по куртке, в сотый раз обнаружил во внутреннем кармане маленький томик Северянина и побежал прочь.
Глава VIII
Свадьба у черта
На улице стремительно темнело. День отрабатывал свою укороченную программу, быстро превращаясь в вечер. Андрюха брел обратно в Старый город, слабо представляя, что теперь можно сделать. Скоро перед ним замаячили невысокие древние башенки. Круглые, с конусовидными крышами. Увидев их, Андрюха вздрогнул и остановился. Башни как будто качнули круглыми шапочками-крышами, приглашая под свою надежную защиту.
– Щаз! – процедил Андрюха, сунул руки в карманы и пошел влево, вдоль каменных стен. Между ним и Старым городом продребезжал трамвай. Земля под ногами дрогнула, и Василевский почувствовал, как по спине у него проскользнули неприятные мурашки.
Потоп начинался с такого же дрожания земли. Город ждет новых жертв. Он готов к ним. И нужно всего одно слово.
Василевский прибавил шагу, перебежал трамвайные пути, прошел мимо маленького скверика с фонтанчиком. Как только между ним и каменной кладкой стен появилось современное здание, он как будто успокоился.
Прав Айк, все началось с проклятого понедельника. Дурацкого дня, когда всем не повезло. Хотя не повезло им с самого начала – когда перед Новым годом Маргарита предложила ехать на каникулы в Таллин. Сразу стали считать деньги, сколько выйдет на нос. Уже тогда все переругались.
Удача. Ему сейчас нужна была удача и простой совет.
«Посуда бьется к счастью!» – вспомнил он слова Ким и перешел на бег. До улицы мастеров здесь было рукой подать.
Стеклодувная мастерская уже работала. Но раньше Андрюхи в открытую дверь нырнула черная кошка.
– Умница, – прошептал Василевский. – Советуешь зайти сюда? Так и сделаем.
– Зачем пришел?
Мастер сунул трубку с заготовкой в печку.
– За удачей. – Хитрить не имело смысла.
– Ну, будет она у тебя. И что ты сделаешь?
Алое пламя отсветами играло на вспотевшем лице стеклодува.
– Спасу всех.
Мастер пошевелил железным прутом.
– Громкие слова. – Улыбка у него была утомленной.
– А вы, значит, знаете все, что здесь происходит?
– А как же! – Стеклодув вынул заготовку, опустил ее в разноцветную стеклянную крошку, повертел, чтобы крупинки равномерно распределились, и снова сунул прут в огонь. – Город маленький, здесь все известно. Ничего. Скоро сам освоишься.
– А я не хочу.
Мастер посмотрел на него поверх очков.
– Готов отказаться от себя ради других? Смело. Говорят об этом многие, мало кто держит слово.
– У меня уже неплохо получается, – заверил его Андрюха.
Мастер снова наградил его оценивающим взглядом. Взял железную ложку с толстым дном, погрузил в нее заготовку и, прокручивая расплавленное стекло, начал дуть, заставляя массу расти. Это, наверное, должна была получиться ваза с красивыми разводами. Мастер осторожно прокручивал заготовку в железном ложе, выравнивая бока.
– У нас есть одна башня, – заговорил стеклодув, разглядывая то, что получилось. – Называется Кик-ин-де-Кек. Переводится как «загляни в кухню». Она довольно высокая. Считалось, что если забраться на самый верх, то можно заглянуть в трубы всех домов Нижнего города и узнать, что на обед готовит хозяйка.
Андрюха молчал. Он не понимал, к чему ведет этот рассказ.
Мастер снова сунул заготовку в огонь, а пока она грелась, взял другой прут, повертел в руках, ловчее прикидывая на ладонь. Заправил один его конец в печь.
– Сказок много, – усмехнулся стеклодув. – Все за раз и не узнаешь. Так что, как надумаешь, возвращайся. Дело найдется всегда.
Он вынул заготовку, приставил раскаленный прут к донышку будущей вазы. Напильником сделал надрез в том месте, где заготовка крепилась к выдувной трубке. Стукнул по месту надпила деревянной дощечкой.
Андрюха не успел представить, что должно произойти дальше. Трубка отошла. Мастер коротко глянул на Василевского и тряхнул прутом. Мастерскую заполнил звон – заготовка разбилась.
«На удачу!» – вспыхнуло в мозгах Андрюхи.
– Дверь закрой! – рявкнул стеклодув. – Никакой работы с такими сквозняками!
Василевский выбежал на улицу. Теперь у него все получится.
– Я вам дам свадьбу, – пробормотал Андрюха, нащупывая в кармане кольцо. – Вы у меня попляшете на вечеринке.
На улице дышать стало легче. Андрюха огляделся. Площадь с крестом… Вероятно, там и находились когда-то Харьюрские ворота, где впервые прозвучало проклятье. Не даром Хельга все время сидит где-то поблизости. Ждет, когда придет Эдик. А он все не идет. Подсылает помощников, чтобы уговаривали подругу потерпеть еще немного. А сам? Сам поддерживает жизнь призрачного города. Вот и сейчас он хочет накормить его новой жертвой. Из десяти человек. А ведь все просто. Легенда должна быть просто завершена. Розенкрейцер при помощи кольца копию города создал. А он, Андрюха, при помощи этого же кольца эту копию запечатает.
Василевского стукнули по плечу. Он быстро обернулся. Никого. Обратно. Пусто. На улице он был один.
– Подавитесь своими жертвами! – крикнул он, поворачивая в сторону Колодца.
Теперь он кольцо держал в кулаке. На всякий случай. А то всякие воришки попадаются. Сунут руку в карман, и не заметишь.
Андрюха бежал вниз по улице. Вскоре появилась знакомая башенка Ратуши со Старым Тоомасом на шпиле. Куда же ему податься со своей удачей?
Колодец! Танька с Голубевой пошли к Колодцу и исправили там свои неправильные желания. Это же так легко!
Василевский пробежал через пустую гулкую площадь, прошел узкой улочкой. Ему показалось, кольцо в руке стало тяжелым, что заставило его сильнее сжать пальцы в кулак.
Забранное кирпичом окно дома напротив беседки-колокольчика покосилось на него. Рядом с Колодцем никого не было.
– Ну что же вы, волшебники! Куда попрятались? На свадьбу звали!
Он взбежал по ступенькам крыльца, дернул дверь. Она была закрыта. Вернулся к Колодцу.
– Хочу, чтобы все закончилось, – крикнул он в деревянную крышку, чувствуя себя глупо. Идиотская вырисовывалась ситуация. С Водяным еще потом разбираться.
Он оглядел пустую улицу. Неужели ничего не исправить?
Хлопнула рама у него над головой.
– На свадьбу пришел? – Черноволосый высовывался из окна, которое еще минуту назад было забрано кирпичом. И тут же, как по команде, включились фонари вдоль улицы. Наступала ночь.
Крышка Колодца недовольно скрипнула и открылась.
– Жертва! – дохнуло из разверзшегося зева.
Над их головами забили церковные часы. Из колодца раздался гулкий рев и стон.
– Молодой человек! Прошу!
Дверь чертова дома распахнулась, на пороге застыла мумия герцога. Она делала знаки руками, приглашая войти.
– Обойдешься, – прошептал Андрюха. – Мне как раз и надо было, чтобы вы показались.
Он раскрыл дрожащую ладонь. Перстень нагрелся, требуя принятия решения. Ему тоже хотелось создать новую легенду.
– Вы уверены, что не хотите подняться? – елейным голосом пел черноволосый. – А мы бы могли обсудить детали свадьбы.
– Никакой свадьбы не будет.
Дыхание у Андрюхи перехватило. Сначала они хотели загнать всех скопом в одну легенду. А когда не получилось, ведь Василевский отказался в этом участвовать, они решили разыграть карту со свадьбой.
– Если только через два года, – добавил он уже сам для себя. Хотя какие, к черту, два года! Сейчас бы выжить!
– Ну что вы! И жених, и невеста готовы, – суетился в окне черноволосый.
– Тезка, – качнул головой Василевский. – Его имя угадано, и сейчас он должен лезть на самую высокую сосну.
– Свадьба заявлена. Гости приглашены, – разливался соловьем черноволосый. – Имя жениха не названо!
Крышка Колодца грохнула, соскакивая со своего векового места.
– Черт, – прошептал Андрюха, сползая на ступеньки Колодца.
Из распахнутого жерла полезли звери. Страшные, ободранные. Коровы, козы, овцы со свалявшейся шерстью, с пробитыми головами, с вытекшими глазами. А по переулку, сверху от олененка, потекла толпа мертвецов.
– А вот и гости! – захлопал в ладоши черноволосый. – И как удачно – есть жертва!
Андрюха сжался, понимая, что если он еще немного промедлит, то его бросят Водяному.
– Все готово! – Раскинул руки черноволосый. – Невеста скоро прибудет!
– Неправда!
Опираясь о кирпичную кладку, Андрюха поднялся. Левой рукой вытянул правую руку из кармана, разжал кулак. Кольцо легко покачивалось на вспотевшей ладони. Осторожно, чтобы не уронить, он перекатил перстень с руки на руку, дрожащим указательным пальцем подцепил ободок, натянул перстень на нижнюю фалангу.
Вой, крики и стоны, окружающие его все это время, стихли.
– Убирайтесь туда, откуда пришли, – хрипло произнес он, направляя руку в сторону напиравшей толпы животных. – Туда, где ваше место!
Животные взревели и, наседая друг на друга, затаптывая ободранных кошек и бесхвостых собак, попятились.
– И вы убирайтесь по своим могилам! – повернулся он к хору покойников. С раздробленными головами, с оторванными руками и ногами они напирали друг на друга, под ногами ползали дети, дергали женщин за ветхие юбки.
Черноволосый улыбнулся.
– Браво, – процедил он. – С каждым разом у вас получается все увереннее! Мне нравится.
Внезапно он оказался прямо перед Андрюхой.
– Конечно, еще не время, – улыбаясь, прошептал он, и Василевский с ужасом разглядел, что у черноволосого разные глаза – один зеленый, другой черный, с бешено сужающимися и расширяющимися зрачками. – Нужно дождаться полнолуния. У нас будет шумная свадьба! Достойная новой легенды для этого города. – Черноволосый замер, глаза его съехались к переносице.
В воздухе колокольчиком раскатился смех, булькнул камешек в воду.
– А теперь отдай кольцо.