Слотеры. Песнь крови Обедин Виталий

— Ох уж этот Мэйс. Грубиян и пошляк. Говорил со мной, а сам глаз не мог оторвать от декольте. Не хочу даже вспоминать этого слюнявого наркомана. Другое дело ты, Сет… Признаться, я удивлена. Ты уже несколько дней идешь по следу Ренегата и до сих пор не соизволил нанести мне визит.

— С чего бы мне торопиться?

— Потому что это логично. Уверена, когда ты узнал, как погиб Эдвард Треверс, первая мысль была обо мне. Ведь если и есть вампир, способный нападать на детей Лилит для утоления голода, — это я.

Я приподнял бровь.

— По крайней мере, теоретически, — сладко зажмурилась Моргана.

— Логика в твоих словах есть. Но меня нанимали искать Ренегата, а не тебя.

— Меня искать приятнее, — обиженно надула губки Моргана. — Я красивее. И могу дать куда больше.

Длинные, изогнутые орочьими ятаганами ресницы захлопали, взлетая и падая, словно шелковистые крылья ночной бабочки. Пришлось напомнить себе, что образ наивной и соблазнительной дурехи, это именно образ. За ним таится чудовище.

— Не буду спорить. Если бы я не нашел других зацепок, пришел бы к тебе. Можешь мне верить, Моргана.

— Я тебе верю.

Она умоляющим жестом прижала руки к груди.

Насквозь фальшивая актриса.

— А что касается зацепок… могу я знать, насколько они серьезны? Лишь в общих чертах, не претендуя на секреты твоей профессии, Сет.

— Достаточно серьезны. Я уже почти добрался до мерзавца, способного сосать нашу кровь… вот только управиться с ним с первого раза не вышло. Слишком прыткий.

По лицу Морганы скользнуло странное выражение — смесь разочарования и злобной радости.

— Ты разочаровываешь девушку. Я слышала, с тех пор как убили Эрлика, ты самый настырный и опасный сукин сын в этом городе.

Я вздохнул:

— Я бил Эрлика еще в детстве.

Табуретом!

— Но Ренегат от тебя ушел.

— Ушел. Правда, перед этим я всадил в него как минимум одну пулю, проткнул насквозь колом, сломал несколько ребер и облил горящим маслом. Наверное, перестарался — он понял, что я слишком серьезен, и бежал.

Моргана прыснула, как молоденькая девчушка, услышавшая непристойную шутку. Затем посерьезнела:

— Значит, рассказы о твоей схватке с ним на кладбище, что ходят по городу, не выдумка.

— Хотел бы я, чтобы они были выдумкой, — проворчал я, — Теперь мерзавец стал чуть благоразумнее и его уже не застать врасплох.

Несколько секунд мы молчали, поглядывая друг на друга. Моргана перестала кокетничать и даже подтянула лямки своего платья, от чего видно стало ничуть не меньше, но сам вид сделался чуть более пристойным. От дурашливой задумчивости, которую она демонстрировала пару минут назад, не осталось и следа: на кукольном личике читалась настоящая сосредоточенность. Наконец моя гостья решилась:

— Послушай, Сет, это очень важно. Я пришла сюда не выведывать твои тайны. И не для того, чтобы засвидетельствовать тебе: я не нападала на Пустышку. Я хочу предложить свою помощь. Искренне. — Нервничая и подбирая слова, Моргана даже прикусывала губу выступающими клычками, — Мне тоже нужна голова этого вампира, но можешь не бояться, я не претендую на часть награды за нее. Клянусь!

Последнее слово она выпалила неожиданно громко.

Я опустил второй пистолет, поднялся из кресла и отступил в глубину комнаты, жестом приглашая ее занять мое место, а заодно выигрывая время, чтобы быстро прогнать в голове несколько мыслей.

К чему она ведет? Интерес Морганы к Ренегату вполне очевиден — на свой лад он был таким же вампиром-мутантом, как она сама. Но что именно дочь Морганов надеялась отыскать, потроша труп безумного носферату или… пробуя на вкус его кровь? Лекарство от своего недуга? Возможность обращать в себе подобных и других потомков Лилит, чтобы не скучать по ночам в одиночестве?

— Благодарю за искренность, Моргана, но тебе придется меня серьезно заинтересовать. Потому что сейчас я не нуждаюсь в твоих услугах.

— Один раз Ренегат от тебя уже ушел, — напомнила Моргана, — Я могла бы сделать ему подножку, окажись тогда рядом.

— Случайность. И я привык работать один.

— Неправда. Тебе регулярно помогает твой племянник Джад. Знаешь, он редкостный очаровашка. Не будь одним из ваших, я наведалась бы как-нибудь ночью в его спальню. И еще этот молодой уличный бандит… Кот. К нему-то я обязательно наведаюсь. Но чуть позже, годика через три-четыре, когда парень станет самый сок.

— Мои друзья под моей защитой, — хмуро предупредил я.

— О. Я не собираюсь убивать или пробовать его! — Она рассмеялась. — По крайней мере, в тех смыслах, в которых ты подумал… Уверена даже, ему понравится.

— Ближе к делу.

— Хорошо, Сет. Ты не хочешь моей помощи. Тогда я могу нанять легендарного Ублюдка Слотера. Мои деньги не будут слишком плохи для тебя?

— Боюсь, не сможешь. Я уже взял аванс у других заказчиков.

— Ладно, — сказала Моргана, и в голосе ее зазвучали отчаянные нотки. — Тогда я просто буду следовать за тобой словно тень. Как ты поступишь в этом случае, Сет Слотер, великий и страшный охотник на нечисть? Прострелишь мне ногу? Будешь угрожать осиновым колом? Отложишь поиски Ренегата до утра?

Я почесал щеку, укалываясь об отросшую щетину.

— Что тобой двигает, Моргана? Каковы твои мотивы?

— Слова «научный интерес» тебя не удовлетворят?

Я промолчал.

Моргана вздохнула:

— Я слышала про тебя много всякого, Сет. Скажу честно: плохого говорят больше, чем хорошего. К тебе и за помощью-то никто не обратится сам, пока в спину не начнут толкать мертвые. Слышал такую поговорку? Я мертвая. Я вампир. И я же Морган. А значит, последний человек, которому ты станешь помогать. По крайней мере, по доброй воле, — Голос вампирши звучал все глуше, слова давались ей через силу, — Но я не буду с тобой играть, Сет. Не буду пытаться тобой манипулировать. Я открою тебе свои карты.

Она повернулась в кресле и выгнулась, откидывая в сторону волосы. Сначала я воспринял это как очередное позерство, ибо в результате фигура Морган самым выгодным образом обрисовалась в дрожащих отсветах камина, но, сумев оторвать взгляд от ее потрясающих изгибов, увидел, что ошибаюсь.

Она просто показывала мне причину своего интереса.

На изящной, белоснежной шее, немногим ниже мочки уха, зияли две маленькие ранки с обсосанными краями.

— Ты хочешь знать мои мотивы, Сет Слотер? — с вызовом спросила Моргана, глядя в огонь. — Что ж, они просты. Я хочу мести! Этот скот изнасиловал меня!

Я в замешательстве начал барабанить пальцами по бедру. Ранки совсем не походили на те жуткие рваные раны, что оставлял Ренегат на телах своих жертв…

— Он изнасиловал меня своими клыками, Сет! — уже не сказала, выкрикнула Моргана. — Не членом! Это бы я пережила. Клыками!

Теперь в ее голосе слышалось приглушенное рыдание. Только это не было горечью или болью — то была ярость, не находящая себе выхода.

— Он пришел за ночь до смерти Эдварда Треверса! Напал на меня в собственной спальне: мелкий и тощий, но слишком ловкий и сильный, чтобы я могла с ним справиться. Скрутил меня, прижал к кровати и сделал… сделал свое дело. Он осквернил меня. Ублюдок! Проклятый ублюдок!

Я уже давно привык к тому, что и люди и нелюди ругают других моим вторым именем, и не обратил на это никакого внимание. К тому же мной целиком завладела история Морганы. Такое поведение Ренегата в корне меняет дело. Более того, последние пару дней, кажется, я потратил попусту, поскольку выходит, что в пристальном изучении нуждалась не тайна происхождения Ренегата, а его, хм, новые потребности.

— Почему он тебя не убил?

— Почему? — Моргана рассмеялась, — О! Он сказал мне почему. «Когда я закончу собирать дань и стану королем, мне потребуется моя королева. Ты единственная, кто может составить достойную пару». И моя кровь текла по его подбородку. Я слышала ее запах. Он сказал, что вернется, Сет! Он снова возьмет меня!

Логично. Более чем.

С тех пор как Ренегат припал к венам Морганы Морган и Эдварда Треверса, в его мертвых жилах потекла Древняя кровь. Так же как и в ее. И выбор его не был случайным: других, подобных этим двум, в кланах просто не существовало.

«Вас таких тянет друг к другу».

Да, Мэйс! Ты, чокнутый сукин сын, но ты попал в яблочко. Выбор последних жертв Ренегата многое объясняет.

— Я хочу его кровь, Сет! Его кровь, его клыки и его яйца! Ради них я сделаю для тебя все, что захочешь. Все. Ты Слотер. Хочешь, чтобы дочь Морганов валялась в твоих ногах и вылизывала тебя как комнатная собачонка? Я сделаю и это! Только скажи.

— Я не сторонник некрофилии.

— Но я и не настолько мертва.

Если бы она попыталась вновь пустить в ход свои чары: играть, соблазнять, кокетничать, я бы, пожалуй, выставил ее за дверь. (Хотя, вру, не выставил бы. Если Ренегат намеревался вернуться к ней снова, Моргана могла сыграть роль приманки.) Однако дочь Морганов, опустошенная вспышкой собственной ярости, произнесла последние слова, сгорбившись в кресле, глядя на пляшущие языки пламени остановившимся взглядом.

Мертвая и клыкастая, Моргана все равно оставалась женщиной, с которой дурно поступили. И потом, только что она сообщила мне кое-что превосходящее по важности все находки, сделанные после схватки на погосте.

«Когда я закончу собирать дань…»

— Знаешь, Моргана, пожалуй, я должен сказать тебе спасибо, — помолчав, решил я, — Благодаря твоему визиту теперь я знаю, где должен появиться Ренегат. Когда я закончу с ним, ты сможешь оторвать от трупа все что пожелаешь. Договорились.

— Мне казалось, до моего визита ты не знал…

— Теперь знаю. Ты подсказала — имеешь право на свой клочок от его жалкой шкуры.

Моргана уставилась на меня непонимающими глазами.

— Твоего женишка следует искать там, где он собирается кормиться.

— Не понимаю тебя. Он кормится по всему городу. Трупы где только не находили.

— Ренегат начал с убийства людей и, возможно, вампиров, а потом наткнулся на новый деликатес. И подсел на него, как смертные садятся на некру. Ему нужна Древняя кровь…

— Ты говоришь очевидное! — теряя терпение, воскликнула Моргана. — Уж я знаю это лучше, чем кто бы то ни было! Но что из этого следует?

— Выродки из Выродков — вот ответ. Он ищет не просто Древнюю кровь, но кровь с изъяном. Таким, как у тебя, Морганы из Морганов. Таким, как у Эдварда из Треверсов… Возможно, его мутация еще не завершилась и пока он может переварить только такую, порченую кровь Лилит. В семье не без урода, как говорят смертные. В каждом клане есть своя паршивая овца. Понимаешь, к чему клоню?

Конечно, она была из Морганов, но один этот факт не делал ее недалекой. Словно в качестве компенсации за свой изъян Моргана получила кое-что, выгодно отличающее ее от прочего семейства, — светлую (пусть и сумасбродную) голову. У других ее родственничков с эти добром дело обстояло куда хуже. Среди Морганов насчитывалось немало хороших бойцов и несколько приличных магов, однако обустраивать свои дела, плести интриги, создавать заговоры, вести подковерную борьбу и приумножать богатство семьи они умели хуже всех. Если бы Треверсы не были так слабы после Войны кланов, дела родичей Морганы шли бы хуже некуда. А так им удалось кое-где потеснить Треверсов и удержаться от окончательного падения…

Кукольное личико вампирши озарилось пониманием.

— Да он просто пробует нас. Чресла Бегемота! Он пробует нас одного за другим. Клан за кланом. Чертов гурман!

— Если бы только пробовал… — поморщился я, — Боюсь, дело тут не во вкусовых качествах Древней крови — она едва ли пришлась по вкусу даже ему. Дело в другом… Кому, как не тебе, известно, что у носферату нет своей крови. Вместо нее в ваших жилах струится кровь опустошенных жертв. С ней к вам переходит их жизнь, а с жизнью — и частица самого естества поглощенного, не так ли? Представляешь, что должен испытать вампир, в жилах которого течет Древняя кровь?

Моргана печально улыбнулась. Готов поклясться, в этот момент она не играла.

— Если бы, Сет… С тех пор как я переродилась, во мне почти нет Древней крови. Только ее отголоски, не дающие утратить связь с кланом. Сама же я не настолько безумна, чтобы пробовать кого-то из родичей. Но я понимаю, о чем ты толкуешь. По крови Ренегат теперь один из нас.

— Думаю, так даже лучше — что понимаешь, а не знаешь. Иначе, боюсь, ты сама уподобилась бы этому чудовищу. Мне представляется, что вампир, осиливший хотя бы глоток Древней крови, не может противостоять ее зову. Он уподобляется смертному наркоману, подсевшему на некру. А главное — с каждым новым глотком возможности Ренегата растут. Только этим можно объяснить, что он ушел от меня на погосте, получив столько ран и увечий. Этот мутант вбирает в себя наследие кланов Ура. Всех кланов! Он вкусил крови Слотеров. Вкусил крови Морганов. Вкусил крови Треверсов. Риторический вопрос: кто остался?

— Вкусил крови Слотеров? — перебила Моргана. — Постой! Как ты говорил… выродки из Выродков?.. Сет, он что… и тебя?

Я изобразил гримасу отвращения:

— Не меня.

На колени Морганы упал костяной кружок с вырезанной на нем фигуркой обнаженной женщины. Фибула от плаща Джада Слотера. Того самого плаща, что насквозь пропитался кровью во время нападения Дэрена Слотера, другого моего несчастного племянника, скормленного Красным теням собственным отцом.

— Слотеры — самый большой клан. У нас и уродов больше, — кривя губы, произнес я, — Аж два на семью: я и Дэрен… Дэрен, пожалуй, был даже больший ублюдок. В конце концов, я всего лишь не должен был родиться, он же не может толком умереть.

— Сожранный Слотер?! — воскликнула Моргана. — Но как?

Как?.. На удивление просто.

Перед моими глазами, точно нарисованная, встала картина недавних событий, развернувшихся на улицах Блистательного и Проклятого. Картина одновременно и жалкая и страшная, как сам Ур. Я представил все происходящее с такой удивительной ясностью, словно сам был тому свидетелем.

Вот улица Риппер-Тизис — недалеко от места моего поединка с молодым графом дин Риотом. Выстрелы дуэльных пистолетов прогремели несколько часов назад, и ночь только-только опустилась на город, скрыв до поры его грязь, но обнажив самые неприглядные пороки.

В их поисках на улицы выползли голодные хищники: распутники и сластолюбцы, душегубы и грабители, воры и мошенники, игроки и шулера. Кто-то пытается утолить внутреннюю пустоту, шарахаясь по борделям. Кого-то влекут игорные заведения, где погибают состояния и разбиваются судьбы. Люди мрачных наклонностей (и малых финансовых возможностей) выходят на промысел с ножами и шпагами наперевес. Это нормально и привычно. Но Ур не был бы Уром, Блистательным и Проклятым, если бы в столь пестрой компании не нашлось таких, кого гонит голод не иносказательный, а самый что ни на есть взаправдашний.

Вот он рыщет — тощий и костлявый, нелепый и жуткий. То идет, то ползет, прижимаясь к стенам домов, то совершает короткие перебежки через улицы и проулки, настороженно зыркая глазами и жадно втягивая ноздрями холодный сырой воздух.

Он еще не научился презирать этот город с его стражей, Псами правосудия и ищейками гетто, поэтому нервничает и осторожничает. Периодически он надолго замирает в тени карнизов и водосточных труб, а потом припускается бежать, пугливо огибая желтые пятна фонарей.

Но по мере того как чувство голода усиливается, осторожность отступает. Ей на смену приходит суетная нетерпеливость.

Скоро он уже готов напасть не просто на одинокую, припозднившуюся жертву, но и на целую компанию. Будет больше еды! Еще он думает, что мог бы высадить любую дверь, ворваться внутрь и устроить себе пиршество, а потом будь что будет. Ему приходится напрягать последние крохи воли, чтобы удержать себя от кровавого безумства — в дома проникать нельзя. Дома с их стенами и дверьми — это ловушки.

Неожиданно его ноздрей касается странный запах.

Не знаю, каким он должен был показаться вампиру. Для смертных Древняя кровь воняет обычной серой, для него, быть может, — смесью пряностей и благовоний.

Нос ведет его так же уверенно, как компас. Он, не чинясь, лезет в грязную канаву и выбирается из нее, держа в руках свернутую в клубок бесформенную тряпку, обледеневшую из-за насквозь пропитавшей ее крови. Инстинкт предупреждает: эту кровь вампир пить не должен, но он слишком долго рыскал в поисках добычи. Нет сил терпеть! Голод сверлит его нутро как плотницкий бурав!

Есть!

Есть!!

Жра-ать!!!

Он подносит грязный ком к лицу и начинает слизывать кровавый лед…

Кровь Слотеров, испорченная Красными тенями, стала первой, которую попробовал Ренегат.

Чудовище Ура переродилось…

— Значит, надо ждать нападения на Малиганов? — Голос Морганы вернул меня обратно в комнату. — Но если мы предложим свою помощь этому клану, они отринут ее! Малиганы, конечно, слабее Слотеров и ненамного превосходят силами нас, Морганов, но для любого клана принять помощь иных детей Лилит равнозначно измене.

— Ты же пришла ко мне.

— Сравнил. Пришло отродье к ублюдку…

Я пожал плечами:

— Значит, и спасать будем не клан, а еще одного ублюдка. Того, кто подобен нам с тобой.

— То есть еще один выродок из Выродков, только на сей раз среди Малиганов? — рассуждая вслух, пробормотала Моргана, — Позволь минутку. О! Да ведь это Ришье!

В точку.

Ришье Малиган. Личность в своем роде не менее выдающаяся, чем я или Моргана. Человек, отринувший главное, что делает выродка Выродком.

Свой Талант.

Глава XXI
ВТОРАЯ ВСТРЕЧА

Экипаж Морганы — открытая легкая двуколка, выкрашенная в легкомысленный розоватый цвет, абсолютно неуместный на улицах Блистательного и Проклятого.

— Сила Велиара! Представляешь, что мы с тобой делаем Сет? — возбужденно щебетала Моргана, — Мы идем спасать Малигана. Малигана! Патриархов наших кланов должен удар хватить.

— Спасать Малигана? — в тон ей ответил я, — О чем ты, Моргана? Лично я, быть может, постараюсь свернуть ему шею в суматохе, чтобы потом все спереть на Ренегата!

Моргана хихикнула.

Но мы оба промолчали о главном.

Дело ведь не в Ришье Малигане. Мы идем спасать не его лично, а свои кланы. Ибо мы оба боимся даже предположить, на что будет способен вампир, объединивший в себе силу всех четырех семей Древней крови!

Резиденцией Малиганов считалось Логово — полуразрушенные остатки родового замка, павшего во время Войны кланов. Немало моих родичей полегло, штурмуя чертог ненавистных соперников, но дело того стоило! Лишенный родового замка, клан теряет связь с наследием прошлого, а с ним и большую часть своей силы.

Старшие Слотеры постарались не оставить от Логова камня на камне, однако сеть подземных казематов и катакомб под ним частью сохранилась. После заключения перемирия Малиганы отстроили наименее пострадавшее крыло Логова, а остальное оставили в руинах. В этом заключался свой смысл. Так иные люди выставляют напоказ шрамы и рубцы, дабы напоминали о горечи поражения и о ненависти, которую надо лелеять к тому, кто некогда нанес рану.

Если бы Ришье выбрал местом проживания Логово, наша задача (как, впрочем, и планы Ренегата) значительно бы усложнилась. Ни один Слотер или даже дубоголовый Морган в здравом уме не полезет в Логово, не имея за спиной поддержки как минимум палача и демона-хранителя своего клана. Это, черт возьми, верно даже по отношению к Сету Ублюдку Слотеру.

К счастью, большинство Выродков — индивидуалисты до мозга костей, которые плохо уживаются друг с другом. И Ришье не был исключением. Моргана уверяла, он арендовал небольшой особняк недалеко от театра Ла-Фанье, где проживал в одиночестве, время от времени, таская на ночь молодых актрисок.

— Ты неплохо осведомлена об этом парне, — заметил я, когда мы покидали апартаменты на Аракан-Тизис и направлялись к сомнительного цвета экипажу Морганы.

— Я хорошо осведомлена о том, как живут театральные труппы Блистательного и Проклятого, — отмахнулась вампирша. — Творческие натуры всегда привлекали меня. И потом, некоторые из мальчиков, которых подбирают играть женские партии, такие сладкие…

Она даже причмокнула.

— Этот Ришье — большой любитель театра? Или только актрис?

— И того и другого. Можешь представить, он даже пробовал себя на сцене! И замечу, выходило весьма недурственно. Можно сказать, у него есть талант.

Удачная шутка. Мы оба рассмеялись.

Ришье Малиган. Ришье Бесталанный.

Еще один вызов догматам Древней крови. Ни один Выродок не может быть зачат смертным мужчиной. Ни один Выродок не может стать вампиром. И каждый Выродок обладает собственным Талантом — уникальным и неповторимым. Даже такие ублюдки, как мы с Морганой, ими наделены. А вот Ришье…

От него ждали многого, а он не проявил себя никак.

Было время, когда Малиганы носились со своим отпрыском точно с писаной торбой, ожидая, что Талант все-таки проявится рано или поздно. И кто знает, если уж ему потребовалось столько времени, чтобы созреть, вдруг это будет что-то по-настоящему редкое и мощное? Что-то способное противопоставить даже неукротимой мощи Джайракса Слотера? А вот хрен!

Из Ришье Малигана вырос самый обычный смертный.

Бесталанный Малиган.

Я слышал, он неплохо орудовал шпагой, выучил несколько простых магических трюков — и все на этом. Негусто, прямо скажем. На такое способны половина нобилей Ура, были бы деньги на учителей… Театральные подмостки и легкомысленные актриски — это ли удел грозного и страшного Выродка?

Воистину Блистательный и Проклятый — город контрастов.

— Что ты слышала еще об этом Малигане? — спрашивал я, пока повозка Морганы катилась в сторону Королевского тракта.

— Ничего особенного, — пожала плечиками вампирша. — Ты знал, что он из этих, малокровных?..

Малокровными в кланах, случалось, называли Выродков, родившихся от союза потомков Лилит и смертных женщин. Не столько презрительное, сколько обидное прозвище. Ну, как «сын шлюхи» или что-то в этом роде. Истинного Выродка должны все-таки рожать женщины, в чьих жилах течет Древняя кровь.

— Рассказывали, матерью Ришье Малигана была родовитая лютецианская аристократка. Когда у тряпичных голов случились очередные гонения на дворянское сословие, замаскированные под поиски роялистов, ее семья бежала в Ур. Их тайно вывезла театральная труппа, представив будущую мать Ришье одной из актрис.

Я скупо улыбнулся:

— Да это у них наследственное — выдавать себя за актеров.

— Отец Ришье, Шейлок Трубадур Малиган (обрати внимание на прозвище, Сет), приметил ее еще раньше во время своего визита в Республику. История их связи вообще полна интриг и заговоров — хоть пьесу пиши. Она была сильной женщиной, эта «актриса». Для смертной, понятно. Прежде чем Шейлок умучил ее, родила ему двоих. У Ришье есть родная сестра, Лота. С ней, насколько могу судить, все в порядке.

— Мы, кажется, говорим о выродке из Выродков, Моргана. О Малигане без Таланта, — покачал головой я, — Так что два на счету Шейлока не получается. Только полтора.

— Сменим тему, Сет. Я хочу знать, как ты намерен действовать, когда мы прибудем к Ришье.

— Буду использовать его как приманку.

Моргана наморщила лобик:

— Ты ничего не расскажешь ему?

— Посмотрим, по ситуации. Для его же блага. Надеюсь, Малиган не будет дергаться и вставать в позу, увидев нас на пороге. С меня хватило Треверсов. Если потребуется, будь уверена, я спеленаю его как барашка, подвешу к потолку и пущу кровь — для запаха… лишь бы заманить нашего гурмана.

Моргана прыснула в ладошку, словно услышала пикантную шутку:

— Ты втягиваешь приличную девушку в неприятности. Что будет, если Малиганам не понравится такое обращение с членом их клана? С них станется предъявить тебе претензии.

Я поправил ремни перевязи и внимательно посмотрел на свою спутницу сверху вниз:

— Я, кажется, уже тебе говорил раньше, Моргана. Если не получится по-хорошему, свернем ему шею и спишем все на Ренегата.

— Ты все-таки редкий ублюдок, Сет! — голосом восхищенной девушки воскликнула Моргана.

Кажется, она снова играла.

Ла-Фанье — не самый крупный, но, пожалуй, самый популярный театр Блистательного и Проклятого. Основанный знаменитым драматургом лютецианского происхождения Луи Ла-Фанье, он прославился тем, что одним из первых начал ставить жутко популярные ныне комедии и пьесы в духе «плаща и кинжала».

В свое время на подмостках театра Ла-Фанье впервые появились актрисы, по ходу сюжета одевавшиеся в мужское платье. Для Ура это было в новинку, и публика пришла в полный восторг. С тех пор, правда, прошло много времени, много утекло воды… века так полтора. Нравы стали проще, публика — взыскательнее. Последняя постановка Ла-Фанье, которую я видел, включала в себя элементы тантрического секса, демонстрировавшиеся прямо на сцене. Натуральность, с какой актеры и актрисы преподносили зрителям всю страсть в «Падении прекрасной Офелии», а также выдающиеся (в прямом и переносном смысле) дарования ведущей актрисы Вероники Уивер, привлекали в зал даже тех, кто театр не переносил на дух. Несмотря на то, что Магистрат официально запретил оригинальную версию «Офелии», ее до сих пор давали полуподпольно.

Для любителя актрисок и их талантов, каким, по рассказам Морганы, предстал передо мной Ришье Малиган, это было вполне естественное желание — обосноваться практически напротив скандального театра.

Двуколка остановилась возле ворот из кованого железа, преграждавших путь в узенький двор небольшого двухэтажного особняка. Выбравшись наружу, я поднял, было руку, намереваясь дернуть шнур звонка, но тут же замер. Висок ледяной иглой кольнуло чувство опасности.

Что-то не так.

За годы охоты на призраков, демонов, оборотней, мертвяков и прочую нечисть я привык доверять своим инстинктам, поэтому немедленно насторожился. Присмотревшись к воротам внимательнее, я нашел, что было не так.

— Опоздали! Он здесь!

В голосе моем не звучало разочарования.

Напротив, я испытал приступ свирепой радости. Судьба щедро выдала второй шанс прищучить мерзавца, не гоняясь за ним по всему Блистательному и Проклятому. Здесь и сейчас.

Удача! Чистой воды удача!

— Что? — не поняла Моргана.

Я ткнул пальцем в ошметок грязи на одной из поперечин, пересекавшей железные пики ограды параллельно земле. Выглядело так, словно кто-то оттер налипшие уличные нечистоты с подошвы ботинка. Вот только поперечина находилась примерно на высоте моего бедра. Высоковато пришлось бы задирать ногу, для того чтобы просто очистить подошву. Другое дело, если кто-то поставил на поперечину ступню, вознамерившись сигануть через ворота поверху…

— Он здесь! — не в силах нарадоваться везению, прошептал я, — Ришье или уже мертв, или будет мертв через пару минут.

— Сет… — задохнулась Моргана, меняясь в лице.

Натурально меняясь: хищно щелкнули удлинившиеся клыки, черты огрубели и заострились. Вампирша подняла руки, намереваясь ухватиться за решетку, — ухоженные ноготки сменили когти зверя. Когда я взял ее под локоток, ко мне резко обернулось-дернулось уже не кукольное личико очаровательной дурочки, но искаженная злобой демоническая маска.

Истинная личина прекрасной Морганы Морган.

— Пусти!

— Спокойно, девочка, — мягко и быстро заговорил я, слегка опасаясь, как бы гнев разъяренной вампирши не выплеснулся на мою голову, — Не спеши. Мы все сделаем по-моему. Чтобы уж наверняка…

— Пусти!!!

Горло Морганы издало низкий рык.

— Вспомни, он уже справился с тобой один раз. — Я повысил голос. — Один раз он ушел и от меня. И это было до Пустышки Треверса. Теперь же Ренегат стал еще сильнее. Не торопись, Моргана! Мы должны ударить наверняка.

Алые уголья ее глаз прожигали насквозь, но она остановилась.

Уф.

…Насчет увлечения Ришье молоденькими актрисками Моргана ничуть не приукрасила. Я подумал об этом, аккуратно переступив через тело стройной рыжей девушки, которую, кажется, как-то видел на уличных представлениях, время от времени устраиваемых актерами театра Ла-Фанье для небогатой публики. Она лежала на спине раскинув руки и словно бы отвернувшись. Расшнурованный лиф не скрывал холмики небольших, крепких грудок. Даже сейчас они стояли торчком. В остекленевших глазах я не прочел ни страха, ни боли. Лицо с мягкими кошачьими скулами также осталось спокойным, не искаженным гримасой агонии. Казалось, девица просто заснула, так и не успев предаться шалостям, ради которых сюда пришла. Впечатление портила только ниточка слюны, стекавшей с уголка ее губ.

Ренегат свернул рыжеволосой красотке шею точно куренку. Думаю, она даже не успела понять, что умерла. Странный приступ милосердия для чудовища, разрывающего своим жертвам глотки. Хотя какое там милосердие? Мерзавец просто не хотел перебивать себе аппетит!

Девушку я нашел на ступеньках, ведущих на второй этаж особняка. До нее мне пришлось пройти еще мимо двух мертвых тел: пожилого мужчины, облаченного в ночной халат и колпак, а также дородной женщины с добрым круглым лицом и толстыми руками. Слуги, присматривавшие за особняком.

К ним смерть была менее милосердна. У мужчины был вырван кадык. Он остался лежать в луже крови, халат нелепо задрался, открывая костлявые волосатые ноги. Служанку, судя по иссиня-черным следам на шее, удавили — медленно и тихо. Женщина крупная, она пыталась сопротивляться — на руках остались следы грязи, под ногтями частички кожи. Да только силы оказались неравны.

Зная чуткость вампиров (и этого в особенности), я не старался красться, чтобы застать Ренегата врасплох. Пустое было бы занятие. Уверен, он не только учует меня, но и угадает по шагам. Что ж, пусть знает, что я иду.

Пусть боится.

Хозяина особняка и его ночного гостя я застал на втором этаже в дверях спальни, до которой Ришье и его рыжая пассия так и не добрались.

— Сет! — пробулькал вампир-безумец, отрываясь от шеи Малигана.

Судя по голосу, ни черта он не испугался.

Я шевельнул ноздрями: в воздухе стоял едва слышный запах серы.

Ришье лежал поперек тощего колена вампира, слабо шевеля руками. На Малигане оставались только белая ночная рубашка и легкие бриджи. К слову сказать, прочие части туалета — его и рыжеволосой гостьи — встречались мне по всему дому, начиная от входной двери. Парочка увлеклась друг другом не на шутку, потому-то нападение и застало их врасплох.

Ришье, впрочем, показал себя настоящим Выродком — успел выхватить кинжал и даже ткнуть им вампира в бок, прежде чем тот пустил в ход клыки. Ренегат тоже увлекся — кинжал так и остался торчать в ране…

Сейчас безумный вампир смотрел на меня и улыбался. Вязкие красные ручейки — Древняя кровь, вперемешку со слюной — стекали с его подбородка и струились по впалой птичьей груди, почти не прикрытой кожаной безрукавкой, пришедшей на смену обгоревшим лохмотьям.

Не говоря ни слова, я вскинул руку с пистолетом и пустил пулю в лоб сумасшедшему носферату.

Бабах!

Конечно, имелся шанс зацепить подмятого вампиром Ришье, но, как Слотеру, мне, в общем, не полагалось волноваться по поводу какого-то Малигана.

С неестественным проворством Ренегат присел, выпустив из рук тело обессиленной жертвы. Вампир двигался потрясающе быстро, но все же не настолько, чтобы обогнать полет пули. Серебряное ядрышко, проклятое в крипте Черной Церкви, зацепило кровожора: шваркнуло по голове, содрало длинную полоску кожи и, срикошетив о череп, ушло в сторону.

Кровь и пепел! Такая рана не остановит даже зачуханного хуча.