Настоящая фантастика – 2012 (сборник) Дяченко Марина и Сергей

Они приблизились к внешней стене отсека Тонга. Роберт уже видел сепарационную камеру, когда индикатор кислорода стал красным. Они явно не успели бы выйти наружу и вернуться в Палау на тех остатках кислорода, что у них еще имелись. Однако Доминик все предусмотрел. На посту около сепарационной камеры они нашли несколько запасных баллонов. Путники возобновили свои запасы кислорода. Доминик поставил опустевшие баллоны заряжаться. Воздуховод в Тонга все еще работал, как и дорога.

Ворота Внешнего шлюза захлопнулись за их спиной. Роберт никак не мог привыкнуть к полному отсутствию звуков. Теперь Стогов и Ансон крепко стояли на Обшивке. Доминик двинулся к краю огромной дыры. Ансон последовал за ним. Роберт знал, что подошвы скафандра прилипают к Обшивке и случайно улететь в пустоту он не сможет. Но все равно ощущения были странными. Только теперь он понял, что в мертвом отсеке сохранилось еще кое-что, кроме воздуховода и живой дороги. Там по-прежнему действовала сила притяжения, хотя и очень слабо. Снаружи ее уже не было. Тело стало совсем легким. Двигаться приходилось очень осторожно.

«Не вздумай сразу смотреть вверх, – проинструктировал его Доминик перед тем, как они вышли наружу. – Сначала погляди себе под ноги. Потом, как обвыкнешься, начинай смотреть по сторонам».

Роберт так и поступил. Они миновали заросли Хрустальных Цветов. Цветы улавливали и перерабатывали для нужд Корабля излучение звезд. Сейчас Цветы выглядели как россыпь алых огоньков, заключенных в прозрачные колбы. Огоньки трепетали и перемигивались. Роберту показалось, что он слышит тихий звон – Цветы переговаривались друг с другом. Как и любой опытный нервожил, чуткий к импульсам Корабля, Ансон воспринимал эхо этого информационного потока. Цветы закончились. Обшивка под ногами Роберта стала бледно-серой и рыхлой. Это была действительно очень старая, очень мертвая Стена, только очень толстая – все же это была внешняя стена Корабля. Но Цветы уже не могли расти здесь. Доминик остановился. Роберт увидел край дыры в Обшивке. Если бы ее пробил метеорит, как говорили в телепередаче, Стена должна была обуглиться и «стечь». И край отверстия был бы гладким и острым. Но край пролома был неровным, слоистым, как если бы Стена просыпалась вниз под собственной тяжестью.

«Готов?» – спросил Доминик.

Роберт кивнул.

«Давай», – скомандовал Стогов.

Роберт медленно поднял взгляд. У него перехватило дыхание. Огромная сфера, заключенная в шубу из белых облаков, висела в пустоте прямо перед Робертом. На какой-то миг облака разошлись, и Ансон увидел синеву океана и коричнево-зеленый край суши. Затем перед глазами у Роберта все перевернулось, и тьма обрушилась на него. Ансон обнаружил себя лежащим на Обшивке. Доминик сидел рядом и крепко держал его руки. Планета, величественная и прекрасная, висела над ними.

«Дыши! – мысленно заорал Доминик, увидев сквозь плексиглас шлема, что Роберт открыл глаза. – Дыши!»

Совет пришелся как нельзя кстати. Перед глазами Роберта уже опять начали плыть разноцветные пятна.

По официальной версии, корабль миновал Надежду-Один шесть лет назад. Теперь она должна была находиться слишком далеко, чтобы Роберт мог ее видеть. А приблизиться к Надежде-Два настолько, чтобы Роберт мог увидеть ее океаны, за это время звездные странники не могли. Планета над их головами означала одно. Последние шесть лет Корабль никуда не двигался.

«Хорошо, – передал Роберт. – Вы, джонситы, оказались правы. Вы всегда были правы. Теперь я с вами. Чего ты хочешь?»

«Нам нужен воздуховод на Обшивке, – ответил Доминик. – Его нужно начать из той жилы, что ты видел, и протянуть через три отсека. Я покажу куда».

Это было совсем не то, что ожидал услышать Роберт.

«Зачем?» – удивился он.

«Сейчас поймешь», – ответил Доминик.

Он помог Роберту подняться. Несколько минут они стояли молча. Роберт успел наглядеться на планету и начал уже недоумевать, чего же ждет Доминик. Стогов отошел от края пробоины, уселся на одной из кочек, которыми кишела поверхность Корабля, да так и застыл. Вряд ли он любовался планетой – он ее видел много раз. Стекло его шлема потемнело, когда Доминик оказался на освещенном участке Обшивки. Теперь Роберт не видел его лица. Стоять в бескрайней пустоте вместе с молчаливым спутником, вместо лица которого был черный овал, было верхом всего.

В Центральных отсеках детей учили многому, чего не преподавали в школах краевых отсеков. Но было одно, чему человек из Центра Корабля не мог обучиться в школе.

Одиночеству и пустоте.

В Центральных отсеках рядом с тобой всегда кто-нибудь был – на работе, на живой дороге, дома. На работе на расстоянии вытянутой руки сидел коллега; на живой дороге люди стояли по трое в ряд, вплотную друг к другу. Дома встречали родственники. Роберт, сдав экзамен на нервожила третьего уровня, получил отдельную жилую ячейку. Нервожилы должны были отдыхать от общества, иначе быстро сходили с катушек. Но первую неделю Роберту было жутко находиться в комфортабельной и просторной ячейке одному. Он нервно переходил из кухни в жилую комнату, оттуда в ванную и снова на кухню. Он никак не мог привыкнуть к мысли, что здесь, кроме него, никого нет. Тогда он и решил жениться на Сьюзан. Однако Ансон никогда не действовал сгоряча. Он хотел сделать предложение через неделю после переезда, чтобы мысль о свадьбе стала привычной для него самого. А через неделю Ансон привык – но не к мысли о браке, а к одиночеству. Заходя в гости к матери, он уже недоумевал, как он мог прожить двадцать четыре года в такой тесноте и непрерывном гаме братьев и сестер.

Доминик полжизни провел на Обшивке. И на Доминика, в отличие от Роберта, совсем не давил бескрайний океан пространства вокруг. Он, видимо, даже не понимал, как неуютно здесь Роберту. Ансон перевел взгляд на планету. Нет уж, он не будет просить этого мрачного джонсита увести его отсюда. Вид облаков помог Роберту подавить начинающуюся тошноту. На белом фоне облаков появилась сверкающая точка. Она все увеличивалась и засияла так, что было больно глазам. «Это же… Корабль! Только маленький», – понял потрясенный Роберт. Покинув атмосферу, крохотный кораблик устремился прямо к большому Кораблю. Он стремительно приближался. Роберту стали видны детали обшивки. Казалось, что корабль идет прямо на них. Но скоро стало ясно, что он скроется за могучим телом «Нового Рассвета» намного правее.

«Что это было?» – спросил Роберт у Доминика, когда кораблик исчез из поля зрения.

«Космический катер», – ответил Доминик.

Это было еще одно из Забытых Слов. Так называли приспособление, позволявшее перевозить людей и грузы через небольшие водные пространства. Роберт сообразил, что в данном случае имеется в виду не водное, а космическое пространство небольшой протяженности. Ансон опустился на кочку рядом с Домиником.

«Шесть лет назад, – телепатировал Стогов, – когда стало известно, что мы приблизились к Надежде, в нашем отсеке кинули клич – кто желает стать первопроходцем. Первым ступить на Надежду. Я и моя жена были добровольцами. Нас и еще других таких же наивных идиотов спустили на Надежду – на этом маленьком кораблике».

Роберт почувствовал, что пауза затянулась, и решил подбодрить собеседника:

«Так вот откуда ты знаешь слово «зимний».

«Да… У нас были схемы, инструменты. Не было только оружия. За два года мы построили там, внизу, чудесный город. А потом нас пригласили на стадион. На праздник по случаю завершения работы».

«Стадион?»

«Ээээ… рекреация».

«Понял!»

«Это было вечером, – продолжал Доминик. – И когда включились огромные фонари над стадионом, люди начали умирать. Каждый, на кого упал этот свет, был словно сожжен им. Но… изнутри… я не знаю, как тебе объяснить…»

«Я знаю», – ответил Роберт.

«Знаешь?»

«Да. Судя по тому, что ты говоришь, в фонарях были стволовые жилы Корабля. Небольшие кусочки. Эти жилы нельзя обнажать. Они очень мощные, в них суть и дух «Нового Рассвета». Из них растут, например, туннели с лифтами, которые соединяют отсеки. Каждый нервожил знает это, – ответил Роберт спокойно. – Но как же ты выжил?»

«Выжил не я один, – ответил Доминик. – На стадионе было несколько мест, куда прямой свет не попал. Нас было человек пятнадцать, обожженных и насмерть перепуганных. Мы бежали в лес. Среди нас был Эйс Штильнахт – это он устанавливал свет на стадионе. Во время проб Эйс случайно подставил руку под свет и понял, как он опасен».

«Я думаю!» – воскликнул Роберт.

Индикатор кислорода снова начал краснеть. Пора было возвращаться. Но Роберт не решился поторопить собеседника.

«Мы долго скитались… Некоторые умерли от ран и голода. В лесу можно добыть пищу, но мы сначала совершенно не знали как. На нас охотились. И однажды я понял, что мы все здесь умрем – по одному. Надо нападать, а не бежать. Мы захватили один из катеров и вернулись сюда, на Корабль. Тут я узнал, что мы, оказывается, уже три года летим к другой звезде», – закончил Доминик.

Роберт немного подумал.

«Значит, шлюз для катеров находится где-то рядом, – сказал он. – Но вам не дойти до него по Обшивке, не хватит воздуха. Вот зачем тебе нужен воздуховод. Подзаряжать баллоны с кислородом по пути».

«Да, – сказал Доминик. – Мы заберем все катера, всех джонситов, что живут в краевых секторах, и улетим отсюда. В город, который принадлежит нам!»

«Я тебя понял… Нам пора возвращаться», – передал Роберт.

«Рваное солнце, и точно», – опомнился Доминик.

Они торопливо добрались по Обшивке до шлюза сектора Тонга. Цветы колыхались вокруг них. Сейчас их пламя стало невыносимо голубым. Роберт уже начал задыхаться, когда Доминик поменял ему баллон, а затем поставил новый баллон и себе. Путники ступили на живую дорогу, и она понесла их обратно. Когда они были уже на полпути к шлюзу сектора Палау, Роберт увидел свет в одной из жилых ячеек Тонга. Он схватил Доминика за плечо и указал рукой на свет.

«Этого не может быть! – изумился Доминик. – А нет, может…»

«Мы должны помочь им», – сказал Роберт.

«Нет, – сказал Доминик. – Это ячейка начальника охраны. Он чуял, к чему дело идет, и, видимо, загерметизировал ее».

«Мы поможем этим людям, кто бы они ни были», – ответил Роберт и сошел с дороги.

Ансон шел мимо полуразрушенных коттеджей, уже наполовину съеденных эрозией – в отсутствие воздуха и тепла она происходила очень быстро. Мимо жутковатых трубок промышленной части сектора. Когда он проходил мимо огромной круглой нашлепки Желудка, из которого подавалась еда во все коттеджи отсека, его догнал Доминик.

«Спасибо», – передал ему Роберт.

«Не за что, – ответил тот. – Я подумал, что это будет здорово – убить этого гада своими руками».

Ансон содрогнулся.

«А ты не думаешь, что он может быть тебе полезен? – спросил Роберт осторожно. – Как моя бригада, как я?»

«Нет, – ответил Доминик. – Доминго умеет только убивать людей и командовать людьми, которые убивают людей. А это умею и я сам».

Они поднялись по ступеням навсегда замершего эскалатора, который вел к жилым ячейкам на стене. Ячейка начальника охраны действительно имела более толстые стены, чем остальные. Роберт поднял руку и, чувствуя себя совершенно абсурдно, постучал. Внутри ячейки воздух все еще был, и звук раздался. Некоторое время ничего не происходило. Затем дверь приоткрылась. Роберт услышал свист, с которым кислород вырвался наружу.

– Скорее! – крикнул тонкий голос.

Роберт и Доминик ворвались в ячейку. Доминик захлопнул дверь. Она закрылась с омерзительным причмокиванием.

Роберт прищурился от света. Он увидел девочку лет двенадцати в синем джинсовом костюме и красном свитере. Длинные светлые волосы спускались на плечи. К лицу девочка прижимала кислородную маску. Глаза девочки, голубые и огромные, были устремлены куда-то под потолок. Роберт проследил направление ее взгляда и увидел датчик содержания кислорода. Красные цифры на нем сменились желтыми, потом зелеными. Девочка отняла от лица маску и приветливо улыбнулась Роберту.

«Послушай, она не может быть начальником охраны, – передал Роберт Доминику. – Эту должность можно занимать только с восемнадцати лет, а ей ведь нет и пятнадцати!»

«Я вижу! Кто ты такая?» – осведомился Доминик, но девочка и ухом не повела. Телепаты составляли примерно половину населения «Нового Рассвета». Сейчас перед ними стоял тот самый статистический «каждый второй», который не слышал мысленной речи. Роберт облегченно вздохнул. По крайней мере, убивать эту девочку Доминик не собирался. Стогов тем временем откручивал шлем. Девочка спокойно наблюдала за его действиями.

– Я так рада, что вы нашли меня, – произнесла она, как только Стогов смог ее услышать. – Мне было очень одиноко.

– Как тебя зовут? – спросил Доминик.

Роберт тем временем возился со своим шлемом. С непривычки ему никак не удавалось расстегнуть крепежную петлю. Доминик рассеянно протянул руку и отщелкнул ее.

– Я Алиса Коренева, – ответила девочка.

Лицо Доминика смягчилось. Видимо, у начальника охраны была другая фамилия. Роберт же узнал эту фамилию и ойкнул от неожиданности.

– Ты – дочь Алексея Коренева? – спросил он.

Алиса кивнула.

– Твой отец – Куратор третьего внутреннего слоя отсеков? – осведомился Доминик.

Девочка снова кивнула.

– Как ты сюда попала?

– Мы с классом летали на каникулы на Надежду, – начала объяснять девочка.

Стогов помрачнел. Роберт тихонько взял его за рукав.

– А когда мы возвращались, в наш катер угодил метеорит, – продолжала Алиса. – Мы все успели запрыгнуть в эвакуационные капсулы. Я подрулила к ближайшему шлюзу, и там меня встретил Доминго.

Доминик набух от ярости, как пищевой трубопровод перед тем, как из него плюхнется на тарелку обеденная порция.

– Он помог мне, привел меня сюда и обещал связаться с папой, чтобы меня забрали домой, – сообщила Алиса. – Но когда я проснулась, здесь никого не было. – И добавила тихо: – И снаружи – тоже.

Роберт ободряюще улыбнулся.

– Вы отведете меня домой? – спросила Алиса. – Это папа послал вас?

Роберт крепко сжал руку Доминика.

– Мы заберем тебя отсюда, – сказал Ансон. – Собирайся. Вот если бы здесь был хоть один баллон с кислородом…

Баллон с кислородом нашелся. Покойный Доминго был человеком запасливым. Нашелся и скафандр – правда, он был немного великоват Алисе.

Ложка стукнула о дно тарелки. Алиса отправила в рот скользкую серую питательную массу. Девочка облизала ложку и положила ее рядом с тарелкой. За дверью отчаянно, как по покойнику, выла Китти. Алиса предположила, что гостье отдали порцию, на которую по праву рассчитывала кошка.

– Спасибо, – сказала девочка. – Очень питательно.

Бабушка Ватя усмехнулась.

– Пожалуйста.

Алиса задумчиво посмотрела на нее.

– Вы досадуете на меня, потому что ваша кошка осталась голодной?

– Нет, – ответила бабушка Ватя. – Я вообще не досадую. Мне любопытно. Я знаю, кто ты такая на самом деле.

– Вот как, – сказала Алиса.

– Да. Кошек не обманешь внешним видом, они чувствуют суть. И я была в ячейке Доминго перед тем, как мы покинули Палау. Доми любит посылать парламентеров… Я уговаривала его перейти на нашу сторону. Он отказался. Тебя в ячейке не было – и в голове Доминго не было никаких мыслей о найденыше. Даже если бы он пытался их скрыть, я бы их заметила… Ты пришла потом. Через дыру в Обшивке, да?

Некоторое время они молчали, в упор глядя друг на друга.

– Почему вы решили помочь нам? – спросила бабушка Ватя. – Почему вы не сделали этого раньше?

Алиса наморщила носик.

– Очень сложно иметь дело с людьми, которые не узнают формальную логику даже если она выйдет из лифта и поклонится им, – призналась она.

– Я снимаю первый вопрос, – ответила бабушка Ватя.

– Трудно было найти, куда они перенесли производство, – ответила Алиса. – Это очень грязное и опасное производство. У нас работникам приходится платить столько, что…

– Я понимаю, – кивнула бабушка Ватя.

– Ну, а когда мы нашли, необходимо было произвести разведку, подготовку… и вот я здесь. Мы разобрались в вашей ситуации. Корабль готов запустить программу высадки, нужно только ввести согласие и нужный код. Я и есть этот код.

– Я рада, – сказала бабушка Ватя с неподдельной сердечностью. – Вы даже не представляете насколько. А если в Центре поменяют коды доступа?

Алиса пожала плечами.

– Я стану новым паролем так же легко, как вы чешете шею своей кошке.

Роберт узнал Эйса Штильнахта по культе, которой заканчивалась его правая рука. Вторым знакомым человеком и первым, кого он встретил, придя в коттедж Доминика, была бабушка Ватя. Роберт спросил ее, как там Алиса – девочку поручили ее заботам.

– Да ничего, – ответила Ватя. – Поела, помылась, сейчас спит.

– Это очень хорошо, – улыбнулся Роберт.

Женщину с черными волосами и длинной светлой прядью в них, которая стукнула Роберта пистолетом по голове, звали Кассандра Шмидт. Присмотревшись, Роберт неожиданно понял, что прядь Кассандры была вовсе не осветленной, а седой. Ансон задумался над тем, что же пришлось пережить этой женщине. Кассандра оказалась Старшей Садовницей. С ней вместе пришли Ингрид Анье – руководительница промышленной части сектора, Игорь Волков – ответственный за безопасность работ и здоровье жителей, и испуганный, бледный и молчаливый Кумар Вашья – ответственный за обучение и культуру Палау. Он единственный остался в живых из старого руководства после захвата Палау джонситами. Ареопаг формировался по тому же принципу, что и советы отсеков; Доминик, очевидно, выполнял функции Координатора. Единственное различие заключалось в том, что на заседаниях Ареопага не сидела в углу на кресле-качалке старушка с кошкой на руках. Доминик представил Ансона. Началось совещание с чаепития. К чаю прилагались булочки с повидлом, которые послужили источником радостного возбуждения присутствующих.

– Я их выбил с Коренева, – рассказывал Доминик. – Он сегодня связался со мной и спросил, почему срываются сроки поставки инграйю.

Ингрид, женщина леденящей красоты, презрительно усмехнулась и вонзила зубы в пирожок. Тщательно прожевав, она осведомилась:

– А ты не спросил его, когда будет подан дополнительный воздух для демонтажных работ и переноса оборудования?

– Нет, – сказал Доминик. – Но напомнил ему, что теперь эти работы должны рассчитываться к оплате как работы повышенной трудности. И сказал, чтобы прислал мне каталог товаров А, на которые мы теперь имеем полное право.

Ингрид благодарно улыбнулась.

– Эти булочки из каталога А? – поинтересовалась Кассандра.

– Нет, – сказал Доминик. – Заказать эти булочки мне посоветовала Ватя.

– Да, это хороший выбор. Очень вкусно, – улыбнулась Вате Кассандра.

Старушка молча кивнула.

– Итак, – сказал Доминик. – Сколько тебе потребуется времени, Роберт, чтобы протянуть воздуховод из Тонга на Обшивку и дальше?

– На расстояние трех отсеков, – уточнил Эйс Штильнахт.

– Скорость роста воздуховода бывает разной, – ответил Роберт. – Не больше двух недель, я думаю.

– Отлично, – кивнул Доминик. – Кстати, Коренев тобой интересовался.

– Мной? – удивился Роберт.

– Не то чтобы напрямую, – сообщил Доминик.

– Джонсит я или нет, но дышать в вакууме я не умею, – холодно сказал Доминик. – И никто из вас не умеет. Оборудование осталось в разгерметизированном отсеке…

– И материально ответственные лица ответят за это! – взвизгнул Коренев. – Кто это у вас там, Анье?

Доминик не отличался покладистым нравом. Но умел быть терпеливым, когда ему это было нужно. Однако тут он чуть не задохнулся от бешенства. Он посмотрел на Коренева в упор. Взгляд, полный ненависти, казалось, должен был прожечь мутный экранчик, установленный в рубке связи, насквозь. Доминик медленно произнес:

– Красиво изгибается река двумя километрами ниже города, правда? Там еще такой замечательный, светлый лес, там так приятно гулять… Холм, на котором растет земляника… Вы любите там сидеть, правда?

– Откуда… – сдавленно пробормотал Коренев.

И тут он понял.

– Надо было убить вас тогда, – сказал Доминик.

Коренев нашел в себе силы усмехнуться:

– Что же не убили?

– Это было очень удобно, – пожал плечами Доминик. – Наш телепат считывал у вас из мозга все, что нам было нужно – даты, планы облав…

– Кстати, – сказал Коренев. – У вас там есть нервожил третьего класса. Был послан укрепить Стену Палау.

Он сказал это небрежно, словно только что вспомнил, да и высоким качеством изображения экран связи в Палау похвастаться не мог. Но Доминик просто носом почуял, что на самом деле Кореневу очень важен его ответ.

Свет и вентиляцию можно было отключить в любом отсеке. А весь запас семян для пистолетов джонситы уже израсходовали. Идти за ними пришлось бы на Обшивку, через мертвый отсек Тонга. А еще можно было пустить через вентиляцию не воздух, а безвкусный удушающий газ. Так был убит отсек Вануату – через неделю после того, как в Центре узнали, что там находятся вернувшиеся с Надежды джонситы. Эйс Штильнахт, Доминик и еще несколько человек тогда успели сбежать в Тонга по Обшивке.

– Так вот он пусть и вытянет дополнительный воздуховод, – закончил тем временем Коренев.

– Нет у меня никаких нервожилов, – отрезал Доминик.

– Его фамилия Ансон, – сообщил Коренев.

Доминик проворчал что-то нелестное и стал рыться в новых списках жителей Палау.

– Нет, – сказал он. – Ваш Ансон давно в Утилизаторе.

Эйс Штильнахт, внимательно слушавший рассказ Стогова, громко хмыкнул.

– И клянусь пеплом Крэка Джонса, – продолжал Доминик, – Коренев очень обрадовался тому, что ты мертв. Ну, он повозмущался для порядка, зачем вас разместили в коттеджах сразу рядом со Стеной…

– Нас там разместили по прямому указанию Куратора, – пробормотал Роберт.

– Именно, – кивнул Доминик. – Обычно ремонтников селят в жилых ячейках на восточной стене. Ты не думай, я порядки знаю.

– Что касается инграйю, – добавила напряженно размышлявшая над чем-то Ингрид. – В Тонга остались готовые к отправке запасы. Мы их еще не оформляли. Мы можем пока сдавать их. А сами можем заняться подготовкой к тому, о чем ты так давно мечтаешь, Доми. Тебе ведь лишние руки не повредят?

– Еще как не повредят, – улыбнулся Доминик. – Уже очень скоро мы покинем эту протухшую жестянку и окажемся на Надежде!

Послышались радостные возгласы. Мечта Доминика не была его сугубой собственностью. Она принадлежала всем. И Роберт понимал, что каждый пассажир отсека Палау мечтает ощутить под ногами твердую почву ничуть не меньше, чем руководители.

– Можно мне сказать пару слов? – произнес Роберт, дождавшись, пока вопли стихли.

– Валяй, – добродушно сказал Доминик.

– Может, тебе нужно какое-то оборудование, или особые… вещества, – произнес молчавший до сих пор Волков. – Говори, не стесняйся. Даже если у нас нет, мы постараемся достать их.

Информированность Волкова приятно удивила Роберта. Для лучшего контакта с нервной системой Корабля нервожилы действительно принимали особый витаминный коктейль, который был весьма дорогостоящим.

– Я хотел сказать о другом, – ответил Роберт. – Вот вы хотите захватить… катера и улететь на Надежду.

– За один раз мы все не поместимся, – объяснил ему Доминик. – Восемь отсеков отсюда к корме и столько же к баку – тоже джонситские. Придется сделать несколько рейсов. Мы будем удерживать шлюз, пока не улетят все.

– Да, да, – терпеливо кивнул Роберт. – И вы заберете все катера с собой. А что будет с остальными пассажирами «Нового Рассвета»?

Доминик пожал плечами.

– Я не знаю, где Ареопаг взял катера, – ответил он. – Но мы все видим, что продуктивность жизненных систем Корабля падает. Скорее всего, они не смогут создать новые и останутся торчать здесь.

– Пока Корабль не развалится окончательно, – заметил Волков.

– Я тоже так думаю, – кивнул Роберт. – Но, ребята, а как же все остальные жители Корабля?

– Нашел, о ком беспокоиться, – презрительно ответил Эйс Штильнахт и выразительно помахал культей.

– Я понимаю вас, – произнес Роберт медленно. – Но я не могу поступить так, как вы. Ареопаг выжимает из вас все соки. Но, кроме Ареопага, на Корабле находится шесть миллиардов ни в чем не повинных людей.

В комнате наступила тишина.

– Что ты предлагаешь? – спросил Доминик опасно спокойным голосом.

Роберт мягко улыбнулся.

– Я – нервожил третьего класса, – сказал он. – Пассажирский лифт в этом секторе отрезали сразу после того, как вы пришли сюда. И мы все знаем почему. Но я могу вырастить новый лифт.

Пятерка руководителей ошарашенно молчала. Ансон обвел их взглядом и закончил:

– Лифт, который приведет нас в рубку контакта с мозгом Корабля. Вы понимаете, я с ним… общался. Корабль знает то же, что и вы. Он страдает от того, что не может закончить программу. Все, что ему нужно, – это чтобы кто-то сказал ему: «Да. Действуй». И сразу запустится производство спускаемых аппаратов. Эту команду уже никто не сможет отменить.

– Да ты с ума сошел! – возмутился Эйс Штильнахт. – Это верная смерть!

– А казачок-то засланный, – сказал Игорь Волков.

Глаза его мерцали, как два Хрустальных Цветка – холодно и опасно.

– Доминик, кого ты к нам привел? Центровые обрубили нам лифты, чтобы мы не могли добраться до них. Но и они не могут теперь добраться до нас! А ведь тебя ищут, Доми. Ты знаешь, что они хотят уничтожить нас всех. И мы придем прямо к ним. Кушать подано! На блюдечке с голубой каемочкой!

Доминик резко повернулся и схватил Игоря за горло. Тот издал булькающий звук.

– Я ему доверяю, – произнес Доминик.

Слова его падали, как куски ломающейся Обшивки на пол отсека.

– Я понял, – просипел Игорь.

Доминик отпустил его.

– А во-вторых, еще никто никуда не идет, – добавил Доминик. – Роберт теперь знает о наших мечтах и рассказал нам о своей.

Стогов перевел взгляд на Роберта.

– Прости, – сказал Доминик. – Но я не верю тем, кто заботится обо всем человечестве сразу. Видел уже таких.

– А никто и не мешает ему сочетать приятное с полезным, – вмешалась Кассандра. – Ведь у Роберта там друзья и семья. Родители. Любимая. Даже, может быть, дети. Кто-нибудь из вас спросил его, что он оставил в центровых отсеках? Нет. Мы сами виноваты, что не подумали об этом. Ведь наши семьи с нами. И я, например, никогда не оставлю своих детей. Даже если мне предложат взамен место в Ареопаге. И тому человеку, кто сможет это сделать, не место на Надежде.

Ободренный неожиданной поддержкой, Роберт улыбнулся.

– Ты уже тогда все решил, да? – спросил Доминик. – На Обшивке? Я сейчас вспомнил. Ты ведь не согласился со мной. Ты сказал, что меня понимаешь.

Роберт смущенно кивнул.

– Но есть еще кое-что, – произнес Кумар Вашья.

Он открыл рот впервые за все совещание. Остальные удивленно повернулись к нему. Кумар откашлялся.

– Это самое «да» может сказать не всякий, – тихо проговорил Кумар. – Отдавать приказы мозгу Корабля может даже не каждый центровой. ДНК всех и ее всевозможные комбинации – в общем, все, кто может это, записана в памяти нашего «Рассвета». Я читал об этом в Космической Истории Человечества. Нам нужен кто-то из Ареопага. У нас такого человека нет.

– А балласт дело говорит, – заметила Ингрид.

Роберт уже знал, что «балластом» джонситы называют всех остальных пассажиров Корабля, кроме себя.

– Допустим, мы даже ворвемся в рубку. Но мы ничего не сможем сделать, – закончила Анье.

– Есть, – сказал Доминик. – Мы нашли в Тонга девочку, дочку Алексея Коренева. Я пока не говорил Кореневу об этом. Думал придержать ее на крайний случай.

Роберт думал, что уже привык к бескрайнему цинизму главы джонситов. Но каждый раз оказывалось, что нет.

– Как у вас все ловко складывается! – воскликнул Эйс Штильнахт. – И нервожил у нас есть, и комбинация ДНК, пригодная для ввода команды! Это провокация, разве ты не видишь, Доми? Ты ослеп?

Доминик, колеблясь, крутил в руках пустую чашку из-под чая. На ней была изображена черная двойная звезда. И когда две звезды трижды прошли по своим орбитам, бабушка Ватя сказала:

– Мы сделаем так, как предлагает Роберт. Но мы пустим и воздуховод к шлюзу космических катеров. Если… что-то пойдет не так… нам придется покинуть Корабль раньше, чем мы собирались.

Атмосфера в комнате ощутимо разрядилась, словно мощный озонатор произвел впрыск. Кассандра облегченно вздохнула. Просветлел и Доминик.

– Ты можешь это сделать? – обратился Доминик к Роберту. – И воздуховод, и лифт?

Роберт улыбнулся:

– Могу. Но тебе придется выбить из Коренева те особые вещества, о которых говорил Игорь.

Доминик зашел за Робертом, чтобы проводить его в рубку связи. Именно там обычно проходил самый сильный и здоровый нерв Корабля из всех, находящихся в данном отсеке. И, что немаловажно, он был связан напрямую с мозгом «Нового Рассвета». Роберт как раз завтракал. Рацион джонситов последнее время заметно улучшился. Кроме безвкусной каши, на столах людей появились чай, булочки, яичница, бутерброды с сыром и ветчиной. Роберт пил кофе с круассанами. Он предложил Доминику кофе, но тот отказался.

– У меня есть к тебе одна просьба, – сказал Роберт, дожевав булочку.

У нее был острый привкус непогашенной соды. Но после чудовищной питательной массы, которой приходилось питаться Роберту последнее время, это было просто чудо что за круассан.

– Да?

– Я не знаю, как долго я пробуду в трансе, – сказал Роберт. – Но когда все закончится, я буду не в лучшем состоянии. Ты проверишь вот здесь, – Роберт задрал голову и ткнул в то место на шее, под которым находился лимфоузел. – И если эти места под челюстью у меня будут не только опухшими, но и такого, знаешь, фиолетового цвета… ты убьешь меня.