Выйти замуж не напасть, или Оно нам надо? Рыбицкая Марина

И чуть от радости не сплясала. Я не замерзну, не замерзну!!! У меня таланты к экспроприации, как я могла забыть?!

Извлечь бутылку коньяка из своего прежнего земного бара и пузатый бокал из буфета со словами:

– Если где-то убыло, то у нас здесь прибыло! – оказалось минутным делом.

Клацая зубами от внутреннего лютого холода, стала решать главную проблему: немедленно набулькала себе полный бокал, проигнорировав аристократическое обнюхивание пробки, подогрев в ладонях и прочие шаманские танцы вокруг кострища… э-э-элитного алкоголя – и выдула одним махом. И правильно! Тут не бокал надо подогревать, а меня… гм, реанимировать!

Я сосредоточенно бурчала:

– Офигеть! Какая интересная картина получается! У меня уже двое сыновей – дроу и демон, причем оба от Повелителей. Теперь судьба меня сводит с драконом-наследником, который по идее тоже ручки загребущие ко мне потянет и будет вполне согласен заделать полудраконеныша…

Заткнулась. Подумала и спросила невидимых собеседников в тщетной надежде:

– Опровержения будут?

Тишина в зале. Попыталась еще раз:

– Может, у меня с головой проблемы и дракон на меня смотрел чисто как на гастрономический объект? Тогда почему сразу не съел? Габриэля рядом нет. Защитить меня некому. Сказал бы – дескать, уронил в пропасть, ай-ай-ай мне, несчастному! – ему бы и поверили… А на объект религиозного поклонения я, если честно, изначально не тяну! Формат не тот…

Опять никто не отозвался. Хлопнула бокальчик, занюхала рукавом, поморщилась и с трагическим вздохом призналась:

– Значит, все же эротика.

Никто к моей дискуссии не присоединился. Все были единодушно согласны с тезисами партии и правительства – и голова, и печень, и все остальные органы. На этом месте организм екнул, напоминая о холоде, который все еще сидел внутри. Мне срочно понадобилось шлепнуть еще один бокальчик… ну, чисто для лечения сосудов и успокоения нервей… то есть нервов. Или все-таки нервей?..

После коньякотерапии походила и уже более здраво села размышлять вслух:

– Ага, а потом вновь что-то случится, и я, получив новый божественный пендель, отправлюсь как переходящее красное знамя к очередному повелителю, королю, императору?.. А тут их семь или восемь, с учетом движения кадров и подрастающего поколения.

Мне стало совсем плохо.

МАМА! Мне надо выпить или мозгами поеду! Что там в перспективе? А-а-а, дальше-то все ясно как божий день! Каждый из них в результате осчастливит меня сыном, а себя наследником. Меня обожгло мыслью:

– И ради этого умер Габриэль?!

Ик! От подобной идеи стало невыносимо грустно. Захотелось где-нибудь утопиться. Я потихоньку, совсем не торопясь, приступила к намеченному…

Приняла на грудь следующую порцию «лекарства» и погнала колченогих скакунов пьяной мысли дальше:

– Угу, все логично! А потом дети наследуют своим отцам… передружатся, перецелуются, женят сводных братьев на ком-нибудь их своих приближенных – и баста! Мир во всем мире, расы объединили, войн нет – братья же!..

Обалдев от своей догадки, я горестно сидела в обнимку с бутылкой и обдумывала эту мысль по второму разу:

– Да нет, все сходится. Шиза полная. Где мой коньяк? Этот мир сошел с ума?! НЕ ДАМСЯ! – Перевела дух. Еще раз прикинула, как это выглядит… – КРАСОТА НЕ СПАСЕТ МИР, ЕЙ БЫ САМОЙ НЕ ЗАГНУТЬСЯ!!! – завопила во все горло, пугаясь отдаленного эха. – Черт вас побери, Я ОТКАЗЫВАЮСЬ! Выкручивайтесь как хотите! САМИ!

Коньяка для успокоения моих нервов явно недоставало, и, допив остатки из горла, обругала себя при этом эльфийской алкоголичкой в первом поколении.

Тут же вытащила наугад неизвестно откуда вторую емкость с благородным напитком и только собралась приложиться к нему – в смысле, к напитку – как вдруг в стене что-то лязгнуло и оттуда выпал низенький, квадратный дядечка с бородой и большим топором, который, ковыряя в зубах куском толстой ветки, начал меня подозрительно рассматривать. Я протянула ему бутылку и спросила уже заплетающимся языком:

– П-пить будешь? А то мне одной не в кайф. Составь компанию, будь другом!

Дядечка подумал и согласился. Я восхитилась. Как мне повезло нарваться на реального мужчину! Настоящий мужик никогда не откажет женщине в помощи, особенно если это касается ее здоровья, подорванного спиртным, и выпьет этот алкоголь сам, закрывая даму своей печенью! И главное, собутыльник мне попался запасливый: у него был при себе личный металлический бокал, который он скромно именовал «малым походным котелком».

Критически осмотрев котелок, я поведала коротышке с рыжими волосами:

– Ты неправ! Для жратвы эта посудина маловата. Кстати, ты не против перейти на «ты»? Это я так, для галочки спрашиваю. Давай стаканчик, разолью!

Дядечка кивал безостановочно, соглашаясь и с размерами, и с панибратством, и с дозировкой. Мы дерябнули, и он занюхал коньяк своей шикарной рыжей бородой, чем привел меня в умиление:

– Радость моя, какой ты экономный! Заместо закуски – р-раз бороду под нос! Круто! – Вдруг вспомнила: – А тя как зовут? Меня Эрика.

– Вентилиан Пятый, Горный Король дворфов, – скромно представился дядечка.

Обалдев от наплыва информации, я решила выяснять по частям:

– Как? Венимлм… Хочу тебя огорчить: у меня именной маразм и твое имя я не выговорю, даже если мне за него приплатят! Можно я буду звать тебя Веней? – выложила свои проблемы и просяще заглянула дворфу в глаза, с трудом разыскав их в жесткой бороде, да в придачу исколов себе при этой процедуре руки.

Глаза оказались синие и добрые. Дворф оценил масштаб катастрофы и кивнул, соглашаясь с сокращением имени, чем растрогал меня до слез.

– Какой ты милый, Веня! – В это время до меня извилистой дорогой дошел его титул. – Веня, ты кто? Король?.. Трындец мне! – Пригорюнившись, пожаловалась офонаревшему дворфу: – Не, ну че мне так не везет? В вашем дебильном мире – что, простые нетитулованные мужики не водятся? Че ж вы на меня как на варенье претесь?..

В расстроенных чувствах я экспроприировала у дворфа бутылку и приложилась к горлышку. Вене такой поворот событий не понравился, и он сразу отобрал у меня коньяк назад, спросив:

– Ты чего взбесилась?

– Че взбесилась? У меня повод есть! – сообщила я ему и рассказала о пророчестве и своих догадках.

Веня пошевелил мозгами, внимательно посмотрел на меня и твердо высказался:

– Я в этом не участвую! Ты девушка видная, но как бы тебе сказать… – деликатно замялся дворф, но все же честно продолжил: – Э-э-э, не в моем вкусе: тощая, длинная и бороды нет. Так что извиняй, я самоустраняюсь!

После Вениного выступления мое сердце переполнилось радостью, и, бросившись ему на шею, с облегчением призналась:

– Венечка, ты клевый мужик!

И мы с ним снова выпили за то, что он клевый, а я страшная. Второй тост меня как-то покоробил, и, расстроившись, начала приставать к Вене с претензиями:

– Вень, ну че за непруха? Че за жизнь такая поганая? Вот тока мужика классного нашла и… бац!.. не нравлюсь! Может, ты повнимательней посмотришь, а? Все ж пророчество! Вень, ну так че?

Дворф серьезно и надолго задумался, уткнувшись в свою шикарную бороду. Я за это время даже успела вздремнуть, когда проснулась от его крика:

– Знаю, как быть!

– Ты че так орешь, Вень? Зайкой… Упс, звиняй, заикой сделаешь, – высказалась я, зевая и потягиваясь.

– Я те говорю: знаю, как положение без женитьбы поправить, – снизил тон коротышка. – Я тя усыновлю! Эть, удочерю!

– Ух ты! – Мне идея весьма понравилась, и я согласилась: – Валяй!

Дворф порылся в мешке, достал какую-то каску, украшенную драгоценными камнями, и приладил ее себе на голову поверх той, что на нем уже была. После этих странных действий поднялся и, потрясая топориком, завопил во все свое луженое горло:

– Я, Вентилиан Пятый, Горный Король дворфов, признаю Эрику своей дочерью, и да услышат меня горы!

Горы услышали и чем-то грохнули в ответ. Есть отдача! Веня, успокоившись, плюхнулся на место, а я, смахнув слезы, навернувшиеся от торжественности момента, бросилась рыжему на шею со словами:

– Спасибо, батяня! – и от полноты чувств нечаянно высморкалась ему в бороду.

Погладив меня по голове и отцепив от себя, Веня пригрозил:

– Веди себя прилично, дочка! Ты теперь дворфка!

Я испугалась:

– Да ты че! И борода будет?

– Не-э, бороды тебе не положено, – хмыкнул Горный Король. – Ты ж приемная, ненастоящая.

– А-а-а… – До меня доперло. – Круто! Давай за это дело тяпнем!

И мы тяпнули… не один раз.

В общем, сидели мы с толком, с чувством и расстановкой… Ну в смысле – под рюмочку коньяка эмоционально толковали о жизни и переходили на следующий уровень общения, то есть расставляли закуску и стаканы. Наша приятственная и немудреная алкотерапия была в самом разгаре, когда внезапно ее прервал не ко времени вернувшийся дракон.

Разве кто-то из мужского пола хоть раз возвращался домой тогда, когда нужно или вовремя? Никто не знает?.. Это я так, для проформы интересуюсь. Ответ-то всем бабам заранее известен.

Короче! Ближе к ночи ввалилась эта рогатая рептилия с огрызком оленя в зубах, надымила испорченным дымоходом и принялась буравить нас красными светящимися зенками из-под надбровных щитков.

Не, ну на меня-то это особого впечатления не произвело. Пфе, после семейной жизни с императором демонов, пуляющим вслепую по ночам фаерболами?!

Да и, честно говоря, наши земные ужастики тоже покруче будут. Когда в каком-то из фильмов зомби закопался под дом и там продолжил свою вонючую деятельность – о-о-о, вот там было жутко до дрожи! Потому как весь дом по кирпичику разобрать, чтобы до этого гада добраться и трупный запах изничтожить, – это ж какие деньжищи нужно выложить! А тут… Ну стоит; ну пыхтит; ну фонариками китайскими светит… И всего-то?..

В общем, мы как-то совсем не впечатлились, даже от процесса не сильно отвлеклись, и руки не задрожали. Тогда злобно пыхтящий дракон сменил тактику и решил пойти другим путем. Он шваркнул полупригорелую тушку и обернулся человеком. Оно-то, конечно, нас массой морально не задавишь! Но вот его человеческие взгляды мне тоже чем-то не понравились, поэтому я хряпнула очередной стаканчик и меня потянуло на философию. Я обратилась к дворфу:

– А знаешь, Веня… все мужики – сволочи и козлы!

При этом донесла свою умную мысль не только словесно, но и визуально: приставила указательные пальцы к вискам – или нет? – да какая разница! Главное, что я наглядно изобразила рожки. Приемный папа, похоже, слегка оскорбился намеком. Пришлось утешать:

– Вень, не волнуйся, ты в их число не входишь… – Судя по лицу гнома, я снова что-то не то сморозила. Исправилась: – Ну в смысле козлов, а не мужиков…

Дворф согласно покивал и проницательно посмотрел на Зака. Тоже так… с намеком. Взгляд на Зака – взгляд на топор, потом опять на него. До меня вот сразу дошло…

От кручения головой туда-сюда у меня началось мельтешение в глазах, и я решила плюнуть на это дело. И плюнула! Потом устыдилась и, чтобы замять собственное бескультурье, продолжила наболевшую тему:

– Не веришь, что козлы?!

Папа верил и клятвенно приложил руку к сердцу, но меня уже понесло огненными волнами выпитого коньяка:

– А я те ща докажу наглядно! – И прибило рядом со злобным драконом: – Во, гляди!

Все выжидательно уставились на мою персону.

– Ать! – развернулась к Заку и обвиняюще ткнула в него пальцем. – Вот эта летающая зажигалка спиз… ик… сперла меня из… из дому и разрешения не спросила… ик… Вот… – Мне не хватило экспонатов для наглядного объяснения. Я пригорюнилась, подперла ладонью подбородок и поинтересовалась: – П-п-почему экспозиция кончилась? Непрядок!

В этот судьбоносный момент меня осенило. Выудив из воздуха еще одну бутылку коньяка, я залихватски открыла ее зубами. Любители благородного напитка меня бы сейчас раз десять отмантулили бильярдными киями, потому что я: во-первых – взболтала содержимое бутылки; во-вторых – хлопнула по донышку и вытащила пробку; в-третьих – отхлебнула из горла (а это уже рецидив!).

Размышления о несчастливой планиде прервал дракон, нечаянно пошевелившись. Я, безусловно, понимаю, что ему было неудобно стоять с моим пальцем в области солнечного сплетения, но кому сейчас легко? Вернувшись на грешную землю и соответственно в эту занюханную пещеру, все же вспомнила, чего я пыталась доказать. Аллилуйя!

Нимало не сомневаясь в результате, спокойно указала на пустое место рядом с ящером. Там появился ничего не понимающий полуголый Дарниэль в подштанниках, которому досталась следующая порция обвинений:

– Вот этот ушастый ву… черт, вуайерист… муж называется… ик… отдал меня… ик… другому мужику! И совести… ик… ни в одном глазу нету! – Оглядела с прищуром с ног до головы и уверенно добавила: – Клевые труселя, но чего-то не хватает…

Теперь вся компания завороженно следила, как под моим пристальным взглядом меняется оформление нижних штанов: начала я с синих крокодильчиков на зеленом фоне, но прикид мне показался немного мрачноватым, и я приделала крокодильчикам желтые крылышки. А чтобы им было чем заняться – всунула в лапки амурные сердечки и заключила каждого зверя в розовый вензель. Пестровато чуть-чуть, зато эксклюзив!

Оторвавшись от увлекательного занятия, я заметила: дроу таращился на меня, будто на выходца с того света. Мне отчего-то стало его жалко. Я вручила ему бутылку со словами:

– Хлебни – полегчает! – и пошла выносить мозги дальше.

Публика безмолвствовала. Краем глаза обратила внимание, как дракон, пожалев Дарниэля, сотворил из сияния какую-то одежку. Благодарный дроу быстренько заныкал сделанную мною красоту, чем вызвал у меня горькую обиду и новый приступ раздражения:

– А вот э-этот… – Мой палец переместился левее. Рядом с Дарниэлем из воздуха возник Габриэль, на которого я вызверилась особо: – Этот бобер с крыльями, – (брови присутствующих поднялись кверху, застыв у линии волос), – вообще, гад, сбежал… ик… Алименты платить не хочет… ик…

Мысль мне понравилась. Пока я натужно пыталась думать, рассматривала демона, который выглядел очень импозантно в белом костюме, что вновь навело меня на определенные ассоциации:

– Нет, люди добрые, вы только… ик!.. посмотрите! Он, понимаешь, весь в белом! А я в чем?..

«Люди» задумались над глубоким смыслом вопроса. И даже пытались негромко совещаться. Пока думали уже они, я обратила внимание на состояние демона.

Габриэль вел себя как-то странно. Возникало чувство, что мы с ним плаваем в разных измерениях: я в коньяке, а он в тумане. Но на ежика он никак не тянул. Видно, утренний туман был неправильный, из Тилимилитрямдии: там вроде все ходят на головах и говорят друг другу: «Трям!» – что значит «Здравствуйте!» Пришлось выудить еще одну бутылку и впихнуть в руки демону. Своих зубов мне стало жалко, поэтому я снова вернулась в начало очереди и приказала дракону:

– Научи бедолагу штопором работать! – Оглядев прибалдевшую троицу, я погрозила им пальцем. – Чур, на троих не соображать! Вот так и спиваются настоящие мужики!

Зал накрыла мертвая тишина.

Я задумалась:

– Хотя… где ж их, настоящих, взять… Ладно, вернемся к нашим козлам!

Встав полубоком, чтобы видеть и наших, и ваших, в смысле – Венечку с верным другом-топором и мужиков с алкогольной объединяющей всех времен и народов, задала риторический вопрос:

– Ну и кто они после этого?

Молчание.

Ответила сама:

– Правильно, Веня! Сволочи… ик!..

Все дружно заскрипели извилинами над глубоким смыслом очередного меткого определения. Кое-кто даже доверчиво полез ощупывать наличие роговых отростков. Ах так!

Обидевшись на весь белый свет, я решила встать в позу оскорбленной женщины, которая почему-то ассоциировалась у меня сугубо с руками, упертыми в бока. Естественно, от убойного количества алкоголя в крови меня повело в сторону, и мужчины дружно рванули ко мне.

Мне их помощь показалась излишней и несвоевременной. Сделав пару шагов назад, я плюхнулась на место и честно о том предупредила, любовно подгребая к себе поближе Венин топорик:

– А ну стоять! Молчать! Бояться! – Параллельно с этим я неловко взмахнула рукой, наколдовывая желаемое. – Ик… А то ща… ик… успокоителем отоварю! – Обращаясь к дворфу, умильно поклянчила: – Вень, ты подаришь мне эту чудную вещицу… ик… как свадебный подарок? Ик!

Дворф отреагировал мгновенно и, грозно сдвинув брови, поинтересовался:

– Доча, а кто у нас муж?

Вопрос был поднят коварный и требующий серьезного и вдумчивого рассмотрения. А поскольку думать мне уже было нечем, все благополучно утопло в коньяке, то оставила выбор за новообретенным папой, надеясь на его опыт и благоразумие.

– А те кто больше нравится? Ик! – И тут меня осенило. – Веня, давай устроим конкурсный отбор! Ик! А че, ты будешь председателем жюри… ик… Тебе пойдет!.. Наградишь потом победителя знаком качества… ик… топором по лбу!

Идея мне приглянулась, и, оглядев оцепеневших мужиков, я поклянчила:

– Вень, ну давай попробуем! Ик… Дефиле им устроим… в купальниках. Ик! Наливай. Ага, я шест могу организовать! Ик! У тя есть кому билеты продавать? Ик. Кучу бабок сделаем на стриптизе. Смотри, какие красавчики!

Ни рожна не поняв из моей прочувствованной речи, Веня потребовал объяснений:

– Что такое «стриптиз»?

Зорко наблюдая за претендентами, я поведала:

– Ой, Веня, это та-акой класс! Мужики раздеваются, перед тобой дефектиру… дефелиру… задницей крутят, мускулы показывают!

Оскорбленный в лучших чувствах дворф с негодованием отверг подобную радужную перспективу. Я обиделась:

– Скучный ты, Веня, стриптиз не любишь!

Зал безмолвствовал.

Надолго обиды не хватило, и, отхлебнув вдогонку волшебного коньячка, я продолжила фонтанировать идеями:

– А давай дискотеку устроим, а? Гляди, светомузыка у нас уже есть: черненький, беленький и красненький… ик… И булькают так забавно!

– Они не булькают, а возмущаются твоим произволом, – просветил меня Веня, прислушавшись к доносящемуся ропоту. – Ты ж их заморозила!

Это мне показалось оскорбительным. Пришлось грозно и громко высказаться:

– Да ты че?! Еще и права качают?! Где мой успокоитель? Не дрейфь, Веня, щас станцуют! О! Я классную песню знаю, слушай: «А я такая разная, зараза я ужасная…» – радостно загорланила я. Но слова как-то внезапно закончились. – Ик! Дальше не помню!

Я встала, адаптировалась к морской качке и выудила из памяти замечательную песню: «Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо, может, дам, может, дам, че ты хошь…»[10] На последних словах мужчины подозрительно оживились и засверкали глазками. Да, щас!

Подойдя к Дарниэлю, я навела ускользающую резкость зрения, поймала его взгляд и завела детский стишок:

– Сорока-ворона, кашу варила, деток кормила. Этому дала! – И отвесила со всей силы оплеуху.

Все молча пялились, видимо ожидая продолжения второго акта.

Я дошла до Габриэля.

– И этому дала! – Демона хорошо мотнуло в сторону.

– А этому… – Подошла очередь дракона. – Иди ты на фиг, пока под раздачу не попал! – дружески посоветовала ему.

Того передернуло, но он смолчал, с задорным любопытством ожидая моих дальнейших действий. Дракон-натуралист, блин! Ну что за жизнь, почему мне никто нормальный не попадается?! Все наоборот! Сочинились стихи:

«Сижу я под лесом, нехило поддатый, то ли сани не едут, то ли лес узловатый!»

На этом патетическом моменте мое тело намекнуло, что ему многовато на сегодня досталось. С трудом развернувшись и поймав Веню в фокус, я донесла до него свое мироощущение:

– Ой, че-то мне нехорошо… ик… надо воздухом подышать. – Поштормила к выходу мимо настороженно зыркающей троицы, на их счастье молчавшей. Фланировать в тишине было скучно, поэтому я завела себе в поддержку и для общего веселья новую песню: – Напилася-а-а пья-а-аной… Ик! Не дойти-и-и мне до до-о-ома…

Аудитория дернулась и опять застыла от моего художественного колдовского пасса. Почему художественного? Да от слова «худо». На этой фазе меня посетила любопытная идея. Я остановилась, приняла позу роденовского мыслителя и вопросила:

– А где у нас дом? – не ожидая особой подсказки от окружающих.

Мужчины попытались донести до меня свое видение мира, предлагая кров, пищу и чего-то там из личных частей тела. Конкретно вникать в их анатомию и прочие несущественные подробности мне было лень, да и умственные способности почили в бозе уже часа два как. Реально взвесив свои возможности к правильному выбору, я покачалась из стороны в сторону и приняла поистине соломоново решение:

– Надо… ик… бросить монетку! – И тут же капризно осадила желающих дать девушке взаймы: – Но-но-но! За чужой счет не гуляю!

Карманы в платье обнаружились… пустые. Зато нашлось несколько дырок, пара существенных прорех и полуоторванная оборка на подоле.

– М-дя-а-а, – протянула я, разочарованно выворачивая погрызенные злобной жизнью карманы и подтягивая корсаж наподобие лат, – нам, гаврошам, все нипочем.

– Доча, – окликнул меня Веня, – а хто это – Хафрош?

– А это, батяня, общественный ребенок французской революции. Прямо как я. Желающих погладить много, а как до дела дойдет – так сразу в олимпийскую эстафету играют. Палочку, блин, из рук в руки передают!

– А-а-а!.. – глубокомысленно протянул дворф и ушел в себя, укладывать новые понятия… утрамбовывать до самых шахт, а может, и до слоя магмы.

– Итак, братцы-кролики, – вернулась я к серьезным размышлениям. – Сорри, мужья-террористы и иже с ними! Денег нету!.. – Показала пустые карманы. – Все пропила… Хи-хи! Шутю…

Мужчины начали как-то подозрительно перешептываться, совещаясь.

– Так! – непреклонно заявила я, грозно прищурив глаз. – Я вот шутю-шутю, а поезд на Воркутю, может, уже давно тю-тю… В общем, прикол наш, мальчики, в следующем… – Я грозно выпятила грудь. – Бум бросать камни! – И попыталась деловито отломать кусок сталактита… сталагмита… однофигственно!

Усилий прилагалось много, но все бесполезные. Тогда я решила: «Чем черт не шутит?!» – и с предупреждающим криком: «Ложись! А то алименты платить будет некому!» – запулила в каменную глыбу фаерболом.

Когда пещеру перестало трясти и улеглась каменная пыль и крошка, я подползла к залегшим за большим валуном, как в окопе, мужикам и увидела, что дракон отрастил чешую. А не слабо испугался, видать! Бедный парень…

– Ой, какая шкурка!.. – восторженно потянулась к манящей золотистой поверхности, играющей огненно-красными бликами. У дракона зашевелились ноздри и повалил сизый дымок. То ли сожрать хотел, то ли еще чего… – Тьфу ты, наждачная! – отдернула руку, наколовшись. – Теперь я точно знаю смысл выражения: «Мужик, ты очешуел!»

Обиделась, почти смертельно и навсегда, после чего бодро поползла к краю, ни капельки не реагируя на слабый шум за спиной.

– Злые вы, уйду я от вас… Первый раз… за столько времени… – ворчливо пыхтела я и по-пластунски ползла на животе, помогая себе локтями и коленками и воображая себя акулой, рассекающей океанскую гладь (и чихала я на платье, все равно нормальное зажали, жлобье дворцовое!). – И то, понимаешь… Всю малину… прям на корню…

Что-то закололо за корсажем. Остановив медленное, но верное продвижение на свежий воздух, я уселась и запустила руку в закрома родины. Пошарив там, выудила помятый списочек и обрадовалась ему как спасенному паспорту. Углубившись в посмертный перечень заслуг, я ненадолго подвисла. А потом с огромным удовольствием выдала:

– Дракоша, а он твою двоюродную сестренку соблазнил! – ябеднически ткнув в сторону Габриэля.

– Что?! – заорал Зак. – Не может быть!

– Погодь! – сделала я рукой жизнеутверждающий жест. – Щас! – Развернула цидулку и, прокрутив в руках, нашла нужное место. – Ага! Вот смотри, третья строчка снизу, черным по белому: «Мариула, племянница Императора драконов…»

Дочитать не успела. Начался мордобой.

– Ах ты, сволочь, – вцепился Закэри в Габриэля, – а я-то думаю, откуда у моих племянников во второй ипостаси рога появились! Друг, называется!

– Это злостная клевета и происки врагов! У меня нет рогов, я высший! – поспешно открестился начавший что-то соображать демон.

И как тут было не вмешаться?

– Ты так думаешь?.. – влезла я в разговор. – Дык щас обеспечим! Не проблема!

Наступила немая сцена. Каждый задумался, каким именно способом я буду сию минуту делать демону рога. И, похоже, у всех возникла лишь одна мысль. Ага, из партера!

Фигу с маслом!

– Папа, дай этому алиментщику по лбу и обеспечь его развесистыми рогами. Можешь укомплектовать искрами из глаз и птичками вокруг головы!

Папа оживился. Конечно, когда это дворф откажется за просто так накостылять демону?! Да еще и главному? Веня посмотрел на свои пудовые кулаки, любовно обозрел топорик и, кряхтя, поднялся с места, оглаживая бороду.

– Ну если ты, доча, так просишь…

– Не надо! – обороняясь, выставил вперед руки Габриэль. – Это все происки…

– …Врагов империализма! – пришла на помощь единственная дама в этом отсталом обществе, теряя интерес к разборкам и начиная снова ползти к краю. – Плавали – знаем! «М-м-материализм и эмпириокритицизм»[11], как…

– Эрика! – слабо возмутился мой последний муж, демон. – Ты где таких ужасных слов нахваталась? Я тебя такому не учил.

– Добрые люди помогли, – честно призналась. – Я еще и не такое знаю! Вот пример из детской классики:

– Пырялись?! – захлопал ресницами Габриэль, становясь белее стены. – Что-что они делали?.. Кто хрюкотал?

– Мюмзики, – эхом отозвался Дарниэль, дрожа и покачиваясь.

– В мове! – с выражением добавил Закэри. Глубокомысленно: – Это да… Если у вас этому детей учат, то понятно, откуда берутся подобные взрослые экземпляры!

– Ты на что намекаешь, «коктейль Молотова»?[13] – вознегодовала я, соизволив объяснить свою позицию: – Если кому что не нравится, то у меня для ограниченных остались учебные пособия: фаерболы и много-много камней. Бесплатно!

– Абсолютно ни на что… ничего… – мигом сменил тон Зак, у которого в памяти, видать, была еще свежа эскапада с камнепадом. Гы! А звучит-то как поэтично!

– Ничего – это пустое место! – оставила я за собой последнее слово, все же доползая до края пещеры. Свесившись наружу, проинформировала присутствующих: – Какая… ик… собачка страшная забыла ступеньки сделать? «Отчего люди не летают, как птицы?» – Почувствовав сверлящие спину взгляды, гордо заявила: – «Грозу» в школе не изучали? Еще один пример классики! Двоечники… ик… – С этими словами, попытавшись встать, потеряла равновесие и под всеобщий вопль ужаса кувыркнулась с края пещеры. Против ожидания, не полетела камнем вниз, а зависла в воздухе.

Какая-то в теле легкость образовалась…

– Эрика!!! – орали сверху на разные голоса.

– Это что такое? – В крик вклинился вопрос Зака, заданный более-менее спокойным тоном: – Как называется эта ипостась?

– А что такое? – удивилась я, крутя шеей и стараясь рассмотреть, как я в данный момент выгляжу. – Эх, мне бы зеркало…

– Да пожалуйста! – проявил истинную галантность дракон и повесил передо мной призрачное зеркало.

– Оба-на! – уставилась на себя. Поморгала, сложила крылья и с криком: – Я крокозяброй жить не хочу! – ринулась вниз, в пропасть.

– Эрика! Я тебя любую люблю! – надрывался сверху Дарниэль.

– Да-а? – замедлила я свободное падение и ожила душой. – Тогда ладно! Уговорили, сладкоречивые!

Поднялась повыше. Зеркало все так же висело в воздухе, и в нем отражалась симпатичная пташка, по телосложению чем-то неуловимо смахивающая на лебедя, но почему-то с изящным клювом пеликана и пышным павлиньим хвостом.

– А я вообще-то ничего выгляжу, – присмотрелась к своему новому облику. – Ридикюль при мне, веером обеспечена, транспорт свой, паспорт не нужен. Так что я, мальчики, в законный отпуск, на юга!

– Куда?! – выдохнули разом три ошалевших мужчины.

– А что такое? – кокетливо покрутила хвостом в воздухе, приноравливаясь к воздушным течениям. – Мне за пять лет положен отпуск по трудовому законодательству! Оплачиваемый! А кто из вас башлять будет – потом разберетесь! Хоть все вместе скидывайтесь! – Начала мысленно загибать пальцы. – Один декрет, второй… Два отпуска по уходу… материнский капитал… два раза… А! Еще страховочка по несчастному случаю на производстве с последующей инвалидностью.

– Эрика! – возмутился дроу. – Ты не можешь меня снова бросить!

– Кто сказал? – парировала я, болтаясь в воздухе и навскидку определяя, где тут юг. – Ты-ы? Пять лет сидел сиднем на троне, прототип Ильи Муромца, еще чуть-чуть посидишь и подумаешь над своим поведением!

– А? – потерял дар речи Дарниэль.

Ой, не могу! Дар потерял дар, какой удар!

– Не «а», а соблюдение законов! – наставительно заметила я. Пожаловалась вслух: – Мало я выпила! Нормальные почтенные алконавты всегда до зеленых чертиков допиваются… а я – неудачница! Только до белых крылышек и смогла. Недобор! На югах добавлю, чтоб все по правилам было!

В ответ раздался протяжный стон.

– Этот стон у вас песней зовется? – проявила я напоследок тонкое и весьма изысканное чувство юмора, разворачиваясь тылом к мужикам и закладывая лихой вираж. – Плохо на три голоса партию раскладываете, фальшивите. Вот что значит – мало в хоровом пении тренировались, – надо бы почаще собираться!

– Лучше сразу в храм! – обреченно заявил дракон. – Согласен у них работать самцом-производителем до скончания века.

– Смотри не надорвись! – доброжелательно посоветовала я и бодро захлопала крыльями, угрожающе бросив: – Папу Веню мне не угробьте! А то буду в страшных снах являться!

– Спасите боги! – за всех ответил Закэри, делая отвращающий жест.

– А-ах та-ак! – обиделась я. – Получите новую порцию литературы! «В кузне травел сидечик, огур как совсемечик, огур как совсемечик, былененький он зел!»

Распевая во все горло веселую песенку, я обернулась и узрела дивную картину: Закэри ржал во весь голос, подвывая и хлопая себя руками по ляжкам; Дарниэль истерил; Габриэль… тот вообще… опять впал в глубокий транс и смотрел на меня стеклянными глазами, покачиваясь на самом краю.

– Эк их жизнь поимела! – посочувствовала я бедным мужчинам, энергично махая крыльями и удаляясь в направлении вожделенного юга, голубого моря и горячего солнца. «И на берегу, на теплом песочке, я в бикини, вся из себя красивая… в перьях и с клювом. Абзац!»

Поскольку к трудному занятию крыльемахания я была до сей поры непривычная, то, естественно, физические упражнения дали о себе знать достаточно быстро. Еще немного туманило мозги вдыхание странных испарений Туманного ущелья. Сладковатый аромат дурманил голову, а связываясь с алкоголем, и вовсе вызывал непонятные эффекты.

Я начала нервничать. Если раньше с поистине детским любопытством разглядывала проплывающий подо мною пейзаж, то теперь уже упорно высматривала место для достойной посадки своего судьбой прищемленного зада. Места попадались не комильфо: скалистые, мокрые от росы или слишком подозрительные на предмет праздношатающихся посторонних неопознанных личностей.