Спасти дракона Волынская Илона
– О, ранние гости! – протянул мужик за стойкой. Наверное, это и был Пасюк – на крысу он походил больше, чем благостный грызун с вывески. – Чего изволите?
– Позавтракать. – Ирка прикинула, чего б такого спросить попроще, чтоб себя не выдать. Не мюсли ж с йогуртом, честное слово! – Мне яичницу, а коту – молока.
– Ой-мяу! – когти кота впились Ирке в ногу. Физиономия шинкаря стала такой… будто Ирка попросила у него золоченых соловьиных язычков и «напиток Клеопатры» – жемчуг, растворенный в вине. – Мня-ааса нам, мяса! – завопил кот. – Ей – с кашей! Таки сдурела! – прошипел он. – Яйца с молоком в Змеевых Пещерах не каждый день едят!
Ирка сдавленно зашипела сквозь зубы. Нашла попроще, вот уж точно долго искала! Как можно забыть – Дина же, когда у нее жила, от яиц и молока с ума сходила, ничего ей больше не надо было!
– Я пошутила! – выпалила Ирка.
– Я посмеялся, – бросил в ответ шинкарь. – Когда в моем шинке пестрым котам молоко наливать начнут, тут-то и настанет рай в Ирии. Есть ячменная каша и баранчатина прошлого урожая.
– Еще попить и… газету, пожалуйста! – Ирка устроилась за покрытым рогожной скатертью деревянным столом у подслеповатого окошка – там было не так темно. Ее просьба никакой особой реакции не вызвала, значит, на сей раз она все сказала правильно.
– Эй ты, вылазь из погреба, хватит бездельничать! Кашу с мясом для паненки и газету! – проорал шинкарь в сторону приоткрытой задней двери. – И пошевеливайся там!
– Все ты! – зашипела Ирка на запрыгнувшего рядом с ней на лавку кота. – Чего молчишь, будто снова разговаривать разучился, – сам бы договаривался!
– Мне б, может, и вовсе не ответили, – снова мрачнея, пробурчал кот.
Переспросить Ирка не успела. Кухонная дверь распахнулась, выпустив волну чада. Появился поднос с толстостенными глиняными кружками, плошками дымящейся горячей каши и кувшином кваса. За поднос цеплялся парень лет шестнадцати-семнадцати. Именно цеплялся, потому что удержать такое на весу он в принципе не мог. Руки-веточки – сквозь пергаментную кожу видна не только каждая косточка, но и каждая жилочка – отчаянно дрожали под тяжестью. Парень был вызывающе, неправдоподобно худым, как бывает только после долгой голодовки и такой же долгой работы сверх сил, на износ. И таким же вызывающе некрасивым. Каждая черта в целом вроде и ничего: светлые, почти бесцветные волосы, курносый нос, высокий лоб. Неприятным был рот с резкими, будто ножом прорезанными складками у губ, и глаза, пустые, застывшие глаза человека, который ни на что не глядит, потому что не рассчитывает увидеть хоть что-то хорошее. От парня хотелось как можно скорее отвести взгляд. Страдание красиво только в анимэ, в жизни оно плохо выглядит и плохо пахнет – поэтому люди гораздо чаще помогают красиво страдающим мошенникам, а реальная боль заставляет мучительно ныть совесть… и оттого ее торопятся убрать с глаз долой, утешая себя словами «Ну нельзя же так опускаться…». Было ясно, что этому парню никто и никогда не поможет.
– Вот только урони опять поднос! – прошипел шинкарь. – Век жрать не будешь!
Парень испуганно сжался, выставляя локоть, словно прикрываясь от удара, и балансируя подносом, мелко засеменил к Ирке. Руки у него дрожали, а ноги подгибались. Ирка вскочила, перехватывая начавший опасно крениться поднос.
– Спасибо, паненка, я сам! – слабо возразил парень, норовя уклониться от Иркиных протянутых рук. Квас немедленно выплеснулся на скатерть.
– И то верно, пусть дармоед работает! – недовольно буркнул хозяин.
Ирка замерла: если они с подавальщиком начнут играть в перетягивание подноса, катастрофы не избежать. Парень все-таки водрузил поднос на стол и принялся составлять снедь. Немного каши просыпалось на стол. Пальцы подавальщика судорожно дернулись, словно желая подхватить эти крупинки, а по горлу прокатился тугой комок.
Ирка взяла в руки ложку. Есть рядом с этим давно и мучительно голодным парнем было так же невозможно, как рядом с готовой вот-вот взорваться бомбой. Надо или немедленно уходить отсюда, или… что-то делать.
– Я… сейчас закажу еще, – стараясь не глядеть на заострившееся лицо парня, пробормотала Ирка. – Позавтракаешь с нами?
– Спасибо за приглашение, паненка. – Взгляд его с такой жадностью прошелся по каше, что казалось, миска сама должна была ринуться навстречу этому почти безумному взгляду. – Но я вовсе сыт. Прошу! – И сунул ей засаленную кожаную тетрадь.
– Что это? – принимая тетрадь, растерянно спросила Ирка.
– Паненка просила газету. – Неловко, как дернутая за веревочку марионетка, парень поклонился, зажал поднос под мышкой и заковылял обратно на кухню, на ходу врезавшись в торчащий на дороге деревянный табурет и опрокинув его на пол.
– Вот скотина неуклюжая, одни убытки от тебя да беспокойство! – заорал хозяин. Парень тяжело, как старик, нагнулся…
«Сыт он! Сыт ты был, наверное, когда-то в другой жизни!» – подумала Ирка. Кот уже подтянул к себе миску с мелко нарезанным мясом и, не заморачиваясь возней с ложкой, сунул туда морду и зачавкал. Обжигаясь, Ирка проглотила одну ложку каши, другую… Горячий ком тяжело рухнул в желудок.
– Эй, парень, а ну тащись обратно! – сквозь забитый рот рыкнула она. – И табуретку эту с собой прихвати!
Властный рык заставил вздрогнуть не только подавальщика, но и хозяина.
– Иди, раз зовут! – отвешивая парню подзатыльник, от которого тот чуть не ткнулся носом в пол, скомандовал он.
Так же невыносимо медленно парень и табуретка перекочевали обратно к столу.
– Тут много, а я на диете!
– На чем? – Легкий проблеск любопытства мелькнул в пустых глазах парня, он даже попытался заглянуть через стол – на чем там Ирка?
– Не твое дело! Твое дело, что платить все равно придется, хозяин кашу обратно не возьмет. – Шинкарь немедленно закивал. Ирка подтолкнула к парню свою миску: – Вот и выручи меня, доешь.
Парень завороженно уставился на кашу. На туго обтянутых кожей скулах шевельнулись желваки… и с трудом, словно говорил не человек, а робот с заржавевшими челюстями, он выдавил:
– У хозяина есть пес. Если паненке угодно, я могу отнести ему.
Вот эта фигня называется гордость. Когда людей, искренне старающихся тебе помочь, еще и заставляют выкручиваться, придумывать уловки и оправдания. Впервые в жизни Ирка поняла, как тяжело с ней было Таньке и Богдану, да и некоторым учителям тоже.
– Не видишь, я с котом путешествую? Кормить собак ему мешают видовые предрассудки!
Кот подавился мясом. Выгнул спину горбом, истошно заперхал.
– В общем, сел и съел! – в Иркином голосе заклокотало рычание. – Имею я право за свои деньги сама решать, кто доедать будет? – И надавила парню на плечо, заставляя плюхнуться на табуретку. Мгновение он глядел на поставленную перед ним миску – а потом сломался. Схватил ложку и самозабвенно, ничего не видя вокруг, принялся ею орудовать.
– Он тут не брюхо набивать, а работать должен! – пробурчал хозяин. – А ежели еще посетители явятся?
– Вот когда явятся… – Ирка хмуро покосилась на хозяина, и тот замолк.
– В чужом мире голодных подкармливать принялась? – негромко прочавкал кот.
– Знаешь, мы никогда не голодали, – глядя в покрытую рогожей столешницу, прошептала Ирка. – Но я отлично помню, как старалась у Таньки дома лишнюю конфету не брать. Чтоб не позориться.
– Ты… на нее злишься? На бабку? – перестав жевать, с неожиданной серьезностью муркнул кот. – Ты ж понимаешь, что на самом деле она… Или не понимаешь?
– Все я давно уже понимаю! – ощетинилась Ирка. – Только если б в этом не было необходимости… мы б так не жили! – И еще тише добавила: – У меня всегда слух был собачий. Я слышала, как она у себя в комнате плакала, когда я в старых спортивных штанах до коленок в школу шла. – Ирка отвернулась. Продолжать этот разговор не было никакого желания. Под руку подвернулась кожаная тетрадь – это действительно оказалась… вроде как газета. Корявым почерком, с брызгами чернил и кляксами, с использованием старинных фиты, ижицы и ятя страница за страницей тянулись короткие сообщения:
«Мастерские Змеевых Пещер подняли цены на железо. Тьфу на них!»
«Настриг баранца сей весны – десять пудов со ствола. На полпуда больше, нежели о прошлогодь. Цены снижены не будут, людям тоже надо зарабатывать».
«Староста Баранцовки выдает дочку за морехода из прибрежной Идроповки. Ближе им женихов не нашлось?»
«Обмывать продажу шерсти баранца будут в лучшем шинке «У Панаса»! В долг не наливаю».
Ирка помедитировала, свыкаясь с местным образцом СМИ, и перелистнула тетрадь ближе к концу. Первое объявление, сразу кинулось ей в глаза:
«В пещере Дъны, Верховной Халы, Повелительницы Грозы, состоится вечеринка с угощением. Кого приглашали, тот сам знает когда».
– А что Дина… То есть, Дъна, Верховная Хала, поблизости живет?
– Их змейским крылам все поблизости, – с явной неприязнью проворчал хозяин. – Гулянками интересуетесь, паненка? Так попозжее заходите. У нас в деревне служанка с ейной пещеры проживает, как родню навестить заявится, все обскажет и даже платья нарисует. И про угощение тож – уж там молоко наверняка будет!
– Вы что, сами эту «газету» пишете? – спросила Ирка.
– А кто ж? Все новости пересказать – язык отвалится, а так все для удобства посетителей. У меня и за прошлый год газеты есть, и за позапрошлый…
Ирка его уже не слушала – самая последняя, еще лаково поблескивающая свежими чернилами запись гласила:
«Баранцовка имела честь принимать Айтвараса Жалтиса Чанг Тун Ми Луна, Великого Дракона Вод. Выражаем соболезнование семейству старосты в связи с конфискацией всего имущества. Хорошо хоть дочку замуж сбагрить успели!»
– Он прилетал? – замирающим голосом спросила Ирка.
– Кто? – Хозяин перегнулся через стойку, заглядывая в «газету». – А, Водный-то? Приходил. Он останним часом на люди в человеческом облике является. Видать, чтоб не сразу его змейскую сущность почуяли.
– Не хочет пугать людей? – голос Ирки был как шелк, поскольку желание перегрызть шинкарю горло, и без того неслабое, стало нестерпимым.
– Это вы верно подметили, паненка! Такая вот хитрость змеючья: не пугаются люди, вот и не стерегутся. Проверка это у них, у змеев, называется. По всему Ирию мотается, нигде больше дня не задерживается. Поутру в деревне незнакомый молодик появляется, а к вечеру был староста или там управитель – и нету! Говорят, за воровство! А разве в торговом или другом хозяйственном деле люди воруют? Они ж крутятся!
– Когда он здесь был? – Ирка с трудом сдержалась, чтоб не заорать.
– Так перед самым вашим приходом и убрался! – радостно сообщил корчмарь. – Даже откушать побрезговал, тварь ненасытная. За околицу человеком вышел, а там небось перекинется и дальше полетит людям жизнь портить!
Ирка рванула к себе сумку, вытащила склянку… И обессиленно привалилась к стене. Склянка больше не светилась. Вода бултыхалась на дне, темная и тусклая, как из болота. Действие ее заклятья кончилось – потому что они с Айтом встретились! Ну, технически… Они были рядом, в одной деревне, наверняка даже на виду друг у друга! Она разговаривала со стригалями, она шла к шинку… а он в это самое время улетал от другой околицы! Сделай он круг – наверняка увидел бы с высоты, как она входит в шинок. Подними она голову – успела бы заметить крылатый силуэт на фоне неба. Могла бы перекинуться, догнать, позвать… Поздно. Улетел, Карлсон чешуйчатый, и не обещал вернуться! Кот прекратил чавкать, поглядел на Ирку сочувственно и даже соизволил утешающее ткнуться ушастой башкой в плечо. Ирка запустила пальцы ему в шерсть. Она не одна, она справится, она ведь и не ожидала, что будет легко…
– От нас в Симурану собрался, – тоном всезнающего газетчика сообщил шинкарь.
– Куда? – невольно дернулась Ирка, известная в собственном мире еще и как «многоуважаемая Ирина Симурановна».
– А городок на полдня лету отсюда. Сады у них, летом и осенью ярмарки устраивают, урожай распродают. Богатые! – Шинкарь осклабился. – До змеева прилета богатые, уж он их кубышки порастрясет, – в голосе шинкаря звучало глубокое удовлетворение, его явно радовало, что не только их селение пострадает от змеиной налоговой инспекции.
Полдня лёта! Даже если перекинуться и полететь следом – успеет ли она? И где вообще эта Симурана? Надо было у приграничников карту попросить! Но она была так уверена в своем заклятии… А теперь что делать? К птичкам в небе приставать: «Извините, не подскажете, как отсюда пролететь к Симуране?» Злость на себя плавно переросла в злость на Айта. Не мог на полчасика задержаться! Гад!
– Гад и есть! – охотно подтвердил корчмарь. Видно, последнее слово она произнесла вслух. – Люди для них – что пыль под когтями. Вон, бедолага-то этот, – корчмарь ткнул пальцем в парня. Тот немедленно замер, не донеся ложку до рта, но глаз на хозяина так и не поднял. – Из змеевой крепости сбежал. А где была та крепость, да что с ним там делали, да зачем – толком и не помнит! Вот, подобрал его, кормлю по своей доброте, – корчмарь чувствительно шмыгнул носом. Парень застыл как статуя, не жуя и даже не шевелясь. – В погребе своем укрыться дозволил, пока Водный тут-от ошивался. Не, кабы змей за ним явился, отдал бы, конечно, как не отдать… только гад летучий морду свою змейскую туда-сюда сунул, да все больше по закромам старосты.
Все. Она шинкаря точно убьет. По доброте. Потому как по злобе она его сперва изувечит. Встать Ирка не успела. Со двора корчмы послышался шум – мягкий, приглушенный, словно бархатный. Хозяин просветлел лицом и кинулся к выходу.
– Черновельможный пан, вы вернулись! – еще на бегу сгибаясь в подобострастном поклоне, выкрикнул он. – Хороша ли была охота?
– Заткнись, человек! – гнусаво промяукал со двора знакомый голос. – Быстрей, не видишь, беловельможной пани плохо!
– Не может быть! Здесь? – Иркин кот подскочил на месте. На крыльце слышался шорох множества мягких лап. Кот швырнул монетку из кошелька в опустевшую миску, схватил Ирку когтями за рукав, и потянул под стол. – Прячься, быстро! – Длинный край свисающей со стола рогожи прикрыл их.
– Бражки, хозяин, бражки! – мурлыкающий голос черного кота ни с чем не спутаешь. Из-под края рогожи виднелось множество мелькающих лап: черные, рыжие, серые, лапы в беленьких «носочках». – Мне нужно расслабиться, мря! Ограбить – меня! Мяурзавцы! Найду – разорву собственными когтями!
– Не извольте беспокоиться, черный пан, сей минут! Чего расселся? – Ноги хозяина в добротных чоботах остановились рядом со столом. – Не все сожрал? А ну марш за угощением для вельможного котского панства!
Торчащие у самого Иркиного носа грязные босые ноги парня исчезли – он поднялся и пошаркал прочь.
– Э, а где эти-то делись, которые кашу ели? – вдруг заорал хозяин.
– Забыл совсем… – пробормотал подавальщик. Босые ноги остановились… Зашаркали обратно… И край рогожи взлетел вверх, сменившись изможденной физиономией. – Спасибо, – очень серьезно и трепетно сказал парень.
– Что здесь у вас… – Рядом появилась любопытная кошачья физиономия. Мгновение черный кот, не отрываясь, глядел на Ирку, на ее кота, снова на Ирку. А потом от пронзительного «Мря-а-а!» заложило уши. – Та самая оборотниха! А с ней… пестрый! Ты был в кустах, пестророжденная тварь! Меня ограбил презренный пестрый!
Иркин кот молнией рванул из-под стола.
Глава 16. Кот, коты и собака
Шинок был полон котов! Если на тропе их было меньше десятка, то здесь их оказалось… много! За столами и возле стойки, в дверях и под окнами выгибали спины, топорщили усы и яростно шипели черные, серые, рыжие, белые котищи размером ничуть не меньше Иркиного, а некоторые и побольше. И вся эта кошачья толпа с бешеным мявом ринулась на пестрого!
Это было… потрясающее зрелище! Коты носились по шинку со скоростью, невозможной в Иркином мире. Здоровенные, ростом с хорошего пса, зверюги, казалось, пропадали в одном месте, чтобы тут же возникнуть в другом. Этим можно было любоваться до бесконечности… если бы между плавно скользящих врагов пестрым пятном не метался собственный Иркин кот! Кот вихрем пронесся по стойке – его преследователи катились за ним сплошным разноцветным потоком распушенных спин, ушей, хвостов. Миски, кружки, бутылки сыпались на пол, разлетаясь брызгами черепков. Прыжок – Иркин кот помчался по столам – со стола на стол, со стола на стол! Его враги хлынули со всех сторон… и врезались друг в друга, как две шерстяные волны! За миг до этого Иркин кот взмыл над ними, ухватился лапами за свисающую с потолка плетенку лука, плетенка свалилась, застряв на ушах черного предводителя, но Иркин кот уже перемахнул на следующую, сиганул на утыканное оплывшими свечами колесо под потолком, заменяющее тут люстру.
– Мря-а-а! – с истошным мявом коты взмыли в воздух… и колесо превратилось в клубок лап, когтей, клыков и неистовых воплей. «Люстра» отчаянно раскачивалась – вниз сыпались клочья шерсти и свечи.
– Прекр-ратить! – заорала Ирка… Удерживающее колесо веревка оборвалась. На миг клубок кошачьей шерсти и воплей завис в воздухе… а потом рухнул на пол и покатился по полу в сплошном мелькании ощеренных пастей и полосующих шкуру когтей.
– А ну пустите его, быстр-ро! – зарычала Ирка, хватая какого-то серого кота за хвост. Серый выдернулся из драки, как пробка из бутылки, отлетел к стене, шарахнувшись об нее всей тяжестью. Висящая на стене чугунная сковородка спикировала на него сверху.
– Мря-а! – свалка на миг распалась, Иркин кот вырвался из нее, будто им выстрелили… и, выставив когти, сиганул в окно. Заменявшая стекло мутная пленка с треском лопнула, и кот вылетел в дыру. Яростно мявча, толпа преследователей ринулась за ним… Чвяк! Окошко забилось тугой пробкой из котов – Ирке видны были только дрыгающиеся задние лапы и хлещущие во все стороны хвосты.
Остальные коты стремительно развернулись и хлынули к дверям.
– Стой, кому говорю!
Словно стальные крючья вцепились в расшитый рукав Иркиной рубашки. Ирка крутанулась на каблуках…
– Не вмешивайся, оборотниха! – Уже знакомая белая кошка сидела на столе. – На тебя мы зла не держим, но оскорбление, которое нанес пестророжденный, должно быть смыто его грязной кровью!
– Это мой кот! – стискивая кулаки, прорычала Ирка.
– А это наш закон! Пестророжденный, ограбивший чистоцветного! – кошка фыркнула. – Такое спустить – Ирий не устоит! Да и что тебе до смерти ничтожного пестрого? Уходи, оборотниха! Со всеми тебе все равно не справиться, – кошка поперхнулась. Ирка ухватила ее за шкирку, подняла и с наслаждением встряхнула так, что лапы и хвост закачались в воздухе. Судя по ошалевшей мордочке «беловельможной пани», ее еще никто и никогда не таскал за шкирку!
– Он не ваш пестрый – он ведьмин кот! А я не оборотниха, ты, собачий корм! – Ирка размахнулась и… белоснежная красавица, растопырив лапы, с истошным воплем улетела в стоящую у входа бочку с водой. Раздался плеск, отчаянный мяв, яростное царапание пытающейся выбраться из воды кошки… но всего этого Ирка уже не слышала.
Быстро-быстро! Котов слишком много, времени мало, но ведь и она – ведьма! И сейчас местные узнают, что это такое! Иркины глаза вспыхнули изумрудной зеленью, и она вихрем понеслась на кухню. Со стороны казалось, что по кухне и впрямь пронесся вихрь – взметнулась мучная пыль, заставляя расчихаться вооруженную скалкой кухарку и укрывшегося под ее защитой шинкаря. Будто сама собой, отлетела печная заслонка, и керамическая бутылочка с терлич-зельем встала рядом с томящимися на огне горшками. Яростная, растрепанная черноволосая девушка вдруг возникла прямо перед растерянным подавальщиком…
– Предатель! – процедила Ирка. Добавила еще пару слов, которые даже ведьмам положено употреблять только в исключительных случаях… и со всего маху заехала коленкой… куда дотянулась. А никто не виноват, что этот голодающий вымахал выше ее на голову! С утробным хрипом подавальщик согнулся пополам, только теперь Ирке вовсе не было его жалко. Идиот он или просто сволочь – так ему и надо!
Все эти мысли проносились в голове Ирки, пока сама она неслась через шинок и, едва не выбив дверь, выскакивала на улицу. Вздымая клубы пыли, по деревенской улице катился плотно сплетенный клубок котов – удрать Иркин пестрый не смог. Сейчас его спасало только изобилие противников и то, что каждый из них мечтал до него добраться и никто не хотел уступать! Ирка ринулась к спящему возле будки кролику. Рывок! И лопнувшая цепь оказалась в руках у разъяренной ведьмы-оборотня. Разбуженный дасипус наставил кроличьи ушки, раззявил маленькую розовую пасть с черным от яда язычком… Ирка крутанула дасипуса за цепь… и очаровательный белый кролик полетел прямо в кошачью свалку.
– Даси-ипус! – раздался отчаянный вой – мокрая насквозь, взъерошенная белая кошка вымахнула на крышу шинка и взлетела по трубе. Несмотря на стоящий вокруг гвалт, ее услышали – и драка рассыпалась, как сброшенный со стола пазл. Разноцветные коты сиганули в разные стороны. Ирка увидела своего кота. Распластанной пестрой тряпочкой он лежал на земле, и к разноцветным пятнам его меха прибавились новые – бурые пятна крови.
И вот тут случилось много и разного. На кухне шинка в керамической бутылочке вскипело терлич-зелье. Стукнувшийся об землю дасипус подпрыгнул, как резиновый мячик, и, гремя цепью, взмыл в воздух. Взметнувшийся на карниз рыжий кот вдруг обнаружил, что прямо к нему летит ядовитый кролик – глаза безумно вытаращены, лапы молотят по воздуху, а из раззявленной пасти во все стороны брызжут черные капли яда! От вопля кота, кажется, над деревенскими домами приподнялись крыши. Кот подпрыгнул… дасипус врезался в стенку над карнизом, яд хлынул на оконный козырек, разъедая черепицу. Отскочивший от стены дасипус перелетел на соседнюю крышу – прямо в толпу сгрудившихся там котов!
Ирка подбежала к распростертому на земле пестрому, приподняла тяжелую ушастую голову, увидела закатившиеся глаза, изодранные бок и спину, потерявшее половину ухо… и поняла, что котов ненавидит. Вот этих… всех! Безумный рык чудовища прокатился над замершей в ужасе деревней. Улепетывающие от летающего дасипуса коты сплошным потоком хлынули с крыши…
– Мря-а-а! – Черный кот сиганул с конька крыши… прямо в гостеприимно распахнутую и уже неплохо знакомую пасть борзой. – Мря-а-а! – Черная тушка моталась у борзой в зубах. – Мря-а – а! – Черного кота подкинули в воздух, он взлетел, чудом разминувшись с мечущимся между крышами обезумевшим дасипусом, и с грохотом рухнул в печную трубу шинка! Клуб черной сажи расплылся на фоне ярко-синего неба, осыпая шкурку присевшей в ужасе белой кошки.
– Мря-а-а! – коты орали и отчаянно метались по земле, по стенам, по крышам, кажется, даже по небу, цепляясь когтями за воздух. Распахнув крылья, угольно-черная борзая гонялась за ними. Коты взлетали на крыши – борзая пикировала им наперерез. Коты сигали вниз – тяжелая когтистая лапа моментально придавливала их к земле, а истекающая слюной пасть нависала над головами. Задние лапы впереди передних, коты стремительным скоком ударялись прочь… а навстречу им несся ядовитый кролик!
«Коты, – стучало в мозгу у Хортицы. – Коты, ар-р-р, коты-ы-ы!» Мир превратился в набор ярких картинок. Круглая кошачья морда – встопорщенные усы, яростно вытаращенные глаза… Хрясь! Кот кубарем катится прочь. Чей-то хвост прямо перед мордой – удрать пытаешься? Раньше надо было! Челюсти – клац! Будто срезанная ножом, половина хвоста падает в пыль, из обрубка фонтаном хлещет кровь. Щелк! Зубы впиваются в серую холку, шерсть забивает пасть, Хортица яростно треплет кота и запускает в полет. Кот орет, перебирает лапами в воздухе, пытаясь не врезаться в вывернувшего на него дасипуса. Полезная зверушка этот кролик! Хортица взмывает над крышами… Соломенной стрехи вовсе не видно под мчащимися по ней котами… И только у трубы сидит мокрая насквозь, покрытая сажей, встрепанная белая кошка и, задрав морду к небесам, не то что не по-человечески, даже не по-кошачьи вопит, точно зовет кого-то! Ударом крыла Хортица сшибла кошку с крыши…
– Мря-а-а! – И белая красотка улетела в колодец. Раздался громкий всплеск.
«У кого-то нынче банный день». – Хортица заложила вираж…
Из дверей шинка на заплетающихся лапах вывалился черный кот. При каждом движении вокруг него взвивалось облако такой же черной сажи.
– Атакуйте ее, иначе она нас убьет! – пронзительно проорал он… Хортица спикировала сверху. Под ее тяжестью кот чвякнул. Когда она взлетала, он ковриком распростерся на пороге шинка и только тихо стонал: – Атакуйте!
– Неу-ут! – пронзительно взвыла карабкающаяся по колодезной цепи мокрая белая, но было уже поздно. Эти коты все-таки были бойцами и от страха озверели окончательно. Хортица успела только прикрыть собой бесчувственного пестрого, когда на нее кинулись. Коты налетели со всех сторон – прыгнули на спину, впились в лапы. Хортица взвыла – загнутые крюки когтей вонзились ей в морду! Глаза борзой стали как изумруды, а вокруг шкуры вспыхнул зеленый огненный ореол. Коты разлетелись в стороны – запахло паленой шерстью.
Жутким зверем, чудовищным монстром борзая раскорячилась над телом пестрого кота. Сверкали клыки, мерцали глаза, легчайшая огненная завеса трепетала над черной шкурой как плащ – и медленно затухала. Обожженные коты выли. И только сидящая на колодце мокрая белая кошка продолжала истошно орать:
– Чудище! Госпожа, госпожа, спасите! Чудище!
«Кошка. Ненавижу. Сейчас ты у меня заткнешься!» – Хортица прыгнула. Огненный шлейф вился позади ее собственного хвоста точно хвост кометы…
На крыши домов упала гигантская тень. Серебристый змей пикировал на деревеньку. Летающий дасипус врезался в чешуйчатый бок, выплеснул на него целый фонтан яда, стекшего по чешуйкам на землю, ляпнулся и остался лежать, судорожно постанывая и перебирая лапами. Отливающие сталью когти змея сомкнулись вокруг тела Хортицы. Борзая успела извернуться, ухватила зубами пестрого кота за шкирку, и живой гирляндой они взмыли в воздух: неторопливо работающий крыльями змей, свисающая из его когтей черная крылатая борзая и свисающий уже из ее пасти крупный пестрый кот. Они уменьшались, уменьшались, превращаясь всего лишь в точку в поднебесье, и наконец вовсе скрылись за облаками.
– Мяу! Ой-мяу! – Они смотрели друг на друга: грязный, так что собственной черноты не видно, черный кот и мокрая насквозь белая кошка. Со стен, крыш, из-под прикрытия бочек и корзин на дрожащих лапах выползали остальные коты. – Что это было?
– Не оборотниха, – неуверенно мурлыкнула белая кошка. – Не знаю, что оно такое… но это никак не могла быть простая оборотниха!
Дверь шинка с грохотом распахнулась – и шинкарь воздвигся на пороге.
– Платить за учиненное безобразие кто будет, вельможное котское панство? – угрожающе хлопая полотенцем по ладони, вопросил он.
Глава 17. Гостья Повелительницы Грозы
Под лапами проносились возделанные поля – привычный для весны зеленый цвет сменялся квадратами голубого, потом фиолетового, малинового, потом вовсе невозможных цветов и сочетаний. Самое сильное впечатление на Хортицу произвело коричневое поле с оранжевыми кругами, будто здесь садились корабли местных инопланетян, и поле в черно-белую шахматную клетку. Она даже не пыталась догадаться, что там такое могло расти. Поля сменились цветущими садами, промелькнула парочка тенистых рощ – хищные цветочки, клацающие челюстями на пролетающие над ними лапы Хортицы, намекали, что искать тенек в этих рощицах может только самоубийца. Хортица готова была поставить свой хвост против обглоданной косточки, что над каждой такой рощицей змеюка специально снижалась. И даже не гавкнешь на нее – пасть котом занята! Кот с каждой секундой становился все тяжелее и тяжелее.
«Если выроню, так хоть сразу за ляжку кое-кого тяпну!» – косясь на покрытые чешуей когтистые драконьи лапы, мрачно думала Хортица.
Громоздящиеся над берегом реки Молочной скалы здорово напоминали скальные наросты над Днепром, разве что были выше. Два скальных пика – побольше и поменьше – будто рога торчали на фоне неба. В ярком свете дня звездное мерцание Молочной растворялось, река казалась не молочно-, а перламутрово-белой. Серебристо-серый дракон заложил лихой вираж – хвост свисающего из пасти Хортицы кота заполоскался в воде. И медленно начал подниматься вдоль бугристых, поросших зеленью напластований прибрежных скал. Прямо там, среди скал, балансируя на узком карнизе, полная тетка… развешивала белье.
– Ну как тебе мой дом? – изогнув шею, поинтересовался дракон.
И только тогда до Хортицы дошло. Карниз, украшенный веревкой с реющими на ветру цветными простынями, был вполне безопасным балкончиком, даже с перилами. Вьющиеся по скалам растения то тянулись вверх, рассыпаясь каскадом цветов вокруг крошечных окошек-пещерок, то опадали вниз зеленым занавесом, прикрывая от солнца утопленный в скалы балкончик. Вокруг громадного цветочного горшка возилась ящерка – в лапах у ящерки были садовые ножницы и опрыскиватель. Завидев промелькнувшую крылатую тень, ящерка почтительно раскланялась.
– Залетим с парадного хода! – Змей круто пошел вверх, наматывая круги вокруг поднимающегося над рекой скального пика. Шершавая поверхность скалы была, словно сыр дырками, усыпана маленькими окошками: то узкими, как бойницы, то совершенно круглыми. Возносящаяся ввысь Хортица видела мелькавшие за окошками лица, до нее доносились звуки музыки, вырывались струи пара, несущие запахи упоительных вкусностей, а один раз высунувшаяся из окошка женская рука прямо в морду вытряхнула пылевую тряпку. В носу невыносимо засвербело, Хортица поняла, что сейчас, вот сейчас она ка-ак…
Дракон взмыл над парапетом – неровным, так что казался естественным сколом старого камня.
– Апчхи! – громогласный чих сотряс Хортицу. Кот вывалился у нее из пасти, кувыркнулся в воздухе… и распростерся на нагретых солнцем плитах на вершине башни.
– Апчхи-чхи! – Сотрясаемая чихом Хортица выскользнула из разжавшихся когтей дракона и свалилась следом, едва успев откатиться в сторону, чтоб не придавить кота. Вздыбленный драконьими крыльями ветер притиснул ее к парапету, темная тень накрыла башню, громадная когтистая лапища нависла над головой… и стройная девушка с длинными, почти до пят, золотыми волосами спрыгнула с парапета на плиты башни.
– Скажи мне, ведьма Ирка Хортица… – перебрасывая волосы через руку как плащ, спросила царствующая змеица Дъна, Великая Хала, Повелительница Грозы, в Иркином мире более известная как Дина. – И зачем же ты по Ирию котов гоняешь, так что они до самого неба орут?
Не отвечая, Ирка метнулась к своему коту – растрепанные черные волосы рассыпались по пестрой, заляпанной кровью шкуре.
– Ты меня не слышишь… – вздохнула Дина, опускаясь на колени возле кота. Две головы – черная Иркина и золотоволосая Динина, – путаясь прядями, склонились над распростертым на плитах котом. Пестрый слабо вздрогнул и приоткрыл мутный глаз.
– Если я живой – куда делись коты? Если я помер и попал в рай – где тогда кошечки? – слабо подергивая хвостом, муркнул он.
Дина весело рассмеялась, запрокидывая голову, подметая плиты башни золотыми волосами:
– Этот кот не пропадет, я еще в твоем мире поняла! – Она вскочила и склонилась над четырехугольным отверстием в плиточном полу, от которого вниз отходила лестница. – Эй, кто-нибудь, сюда, быстро!
Зашуршали чешуйки… и над ступеньками лестницы поднялась громадная змея. Голову ее украшал очипок[11] – его вышивка повторяла серовато-фиолетовый рисунок чешуи.
– Воля Повелительницы Грозы! – змея изогнулась в поклоне, став похожей на вопросительный знак, и громко призывно зашипела.
Снова зашуршали ступеньки, десятки мелких змеек пестрым потоком стремительно поползли по лестнице. Окружили кота со всех сторон, извиваясь, протиснулись под него. И возлежа в позе то ли умирающего, то ли падишаха (на самом деле он просто не мог решить, в какой ему лучше), кот поплыл на змеиных спинах к лестнице.
– Они его вылечат? – с тревогой спросила Ирка.
– Если не угробят окончательно, – невозмутимо сообщила Дина. – В любом случае проблема будет решена. – И направилась вниз.
Лестница походила на естественные уступы в склоне горы. Камешек тут, камешек там, ни один не совпадал ни по форме, ни по размеру, лестница то выгибалась, как настоящая змея, то вдруг проваливалась, но все вместе создавало впечатление удивительной гармонии, словно ступени возникли сами, по велению природы. Гармония гармонией, а ощущение, что сейчас она по этой лестнице покатится кубарем, не оставляло Ирку ни на минуту. А Дине хоть бы что, скачет по ступенькам, цокая острыми каблучками. Золотые волосы, несмотря на несусветную их длину, лежали волосок к волоску, Дина то перебрасывала их через руку, как плащ, то закидывала на плечо, позволяя струиться золотым водопадом. Стройную фигурку очень туго обтягивало черно-серебристое платье то ли из кожи, то ли, наоборот, из тонкого шелка. Лишь юбка чуть-чуть расширялась. Ирка прикинула, что два высоченных, до самого бедра разреза наверняка не только чтоб продемонстрировать купленные в Иркином мире чулочки. В такой юбке и бегать можно, и ногой врезать так, что мало не покажется. Как всегда, на Дине ни единого украшения, и это казалось особенно стильным. Ирка ревниво оглядела себя: шитая рубашка и керсетка ей по-прежнему нравились, а вот сапоги и шаровары подкачали – один слой пыли чего стоит!
– Чего тут всем мой кот не нравится? – буркнула Ирка.
– Пестрый, – ответила Дина, будто это все объясняло. Посмотрела на недоумевающую Ирку и пояснила: – Вельможное котское панство – черные и белые. Черные с белыми «носочками» или грудкой тоже считаются, а вот с одним белым ухом или белым пятнышком – это уже… – она пощелкала пальцами, подбирая слова. – Вроде как у вас незаконнорожденный в знатном семействе! Дальше идут серые и рыжие, потом всякие двуцветные, а вот пестрые, вроде твоего, – низшие из низших, ну вот просто ниже некуда, с таким и есть в одном доме оскорбление.
– Почему?
Дина в ответ лишь пожала плечами. Ирка хотела уже возмутиться… потом вспомнила, как могут относиться к неграм и евреям в ее родном мире… и всего лишь пожала плечами. Если люди сплошь и рядом ведут себя как злобные идиоты, почему коты должны быть умнее?
– Тебя его цвет не напрягает? – спросила она у Дины. И снова увидела непередаваемо надменное змеиное выражение на человеческом лице – у Айта такое бывало!
– Правила котов и людей – лишь мелкая суета под моим крылом! Зато для тебя он может стать проблемой.
– Он не проблема – он мой кот. – Ирка стала еще мрачнее. Правоту Дины она понимала, но… кот за ней пошел, кот ее нашел, и если она его предаст, будет последней… неизвестно кем, нету таких подлых зверей, чтоб сравнить!
– Но ты же явилась сюда с какой-то целью, верно? – с деланым равнодушием поинтересовалась Дина.
Ирка вздохнула. Потом вздохнула еще и еще раз, так что по узкой башне аж сквознячок загулял.
– Нам в самый низ, – иронично поглядев через плечо, обронила Дина. – У тебя есть время решить, хочешь ты со мной посоветоваться… или будешь сама собирать все ирийские шишки на свою голову.
– А куда мы идем? – пробурчала Ирка.
– В купальни. Не знаю, как ты… – очередного иронического взгляда удостоились Иркины штаны. – А я после облета территории предпочитаю принять ванну.
Лестница наконец кончилась, Дина откинула кажущуюся совершенно естественной зеленую завесу и поманила Ирку за собой в скальный тоннель. Впереди шумела вода, Ирка остановилась перед другой завесой – искрящийся, бело-пенный, мелодично звенящий водопад застилал проем арки.
– Туда? – Ирка остановилась, растерянно оглядывая водный занавес. – А… как?
– Вот так! – Дина повела плечом, ее блестящее платье распалось, как кожура банана, и золотоволосая змеица скользнула сквозь водопад. Ирка тягостно вздохнула. Может, Дина это и не специально (хотя кто знает!), но раздеваться здесь, в пустом каменном коридоре, стягивать с себя сапоги (грязные), штаны (пыльные), керсетку, рубашку, белье… Это сейчас коридор пустой, но Ирка была уверена: стоит ей снять хоть что-то существенное – и обязательно кто-нибудь заявится. Хорошо, если не сам Айт! Как была, одетая и с сумкой через плечо, Ирка рванула сквозь водопад.
Вода, ледяная, как… как лед! – хлестнула по голове и плечам, вмиг промочив одежду до последней нитки. Струи падали тяжелые, словно Ирку стальной арматуриной лупили. Она пошатнулась, с трудом удержалась на ногах, налегла на водные струи плечом, точно пробивалась против ветра… и пробкой из бутылки вылетела в громадный зал.
Ее подспудные опасения, что вот она разденется, а там, за стеной воды – кавалеры и дамы в драгоценных нарядах и Дина, уже успевшая переодеться в платье винного бархата, не оправдались, совсем. Можно было не нервничать. Но сам зал – это было… о-о-о! Огромный, озаренный солнцем до дальней стены, до последней прожилочки гранита. Свет падал из стрельчатых окон под потолком, забранных линзами точеного хрусталя, опускался светящимися столбами, рассыпался и дробился, переливался искрами, вспыхивал фонтанами и раскрывался сверкающими золотыми веерами. Ирка впервые в жизни видела солнечный фейерверк! Искры танцевали на воде, а вода тут была повсюду. Мелкими водопадами струилась по стенам. Капля за каплей падала в каменные чаши. Легким дождиком брызгала сверху и мышкой шуршала во мхах и траве, заменявших бортик бассейна. А в бассейне, больше похожем на настоящее лесное озеро, неторопливо плыла на спине Дина. Над озером дрожало паркое марево – вода была теплой.
– В твоей ванной я была, как тебе моя? Правда, раньше ты не пыталась купаться в одежде, – прокомментировала Дина – ее золотые волосы колыхались на мелких ласковых волнах. Ирка поняла, что если сейчас не окажется в воде – помрет на месте. В мгновение ока вещи полетели в разные стороны. Испуганный вздох Дины заставил Ирку остановиться на краю бортика. Она увидела округлившиеся Динины глаза и оглядела себя. Лечение в приграничной деревне, конечно, дало толк, но… по ребрам все равно расплывались лиловые синяки. На ноге остался глубокий и воспаленный шрам. Свежие царапины от кошачьих когтей расписали кожу жутковатым боди-артом.
– Понятно, почему ты не хотела раздеваться. Лезь в воду, быстро! – решительно скомандовала Дина. – Воды Ирия исцеляют раны и болезни. Айт за этим особенно следит.
Айт! Ирка не смогла отказать себе в ма-аленьком удовольствии – прыгнула, окатив безупречную даже в бассейне Дину волной. И широкими гребками отплыла прочь. Что она может рассказать Дине, а о чем лучше молчать? Проще говоря – является ли попытка некогда убить Ирку в ее родном мире достаточным основанием, чтобы доверять золотоволосой змеице?
Вдоль бортика бассейна, раскачиваясь краями… летели тарелки. Озадаченная Ирка подплыла поближе… крохотные змейки, едва видные в невысокой траве, изогнувшись крючком, скользили вдоль бортика, а на голове у каждой опасно качались доверху наполненные блюда.
– Мать-Табити, какая же я голодная! – азартно объявила Дина. – Сорвалась без завтрака, когда белая кошка на помощь вызвала, – между прочим, из-за тебя! Такой роскоши, как твоя бабка готовит, я, конечно, предложить не могу, но… угощайся чем богаты! Или ты котами перекусила?
– Я их не ела! Они сами нарвались! – возмутилась Ирка и тоже уцепилась за бортик бассейна. Кашу в шинке она отдала подавальщику. А он ей за это спасибо сказал! Вот уж точно – от такого «спасибо» сыт не будешь! Ирка окинула тарелки заинтересованным взглядом. На одной оказались куски уже знакомого вяленого баранца, на другой – тончайшие, как бумага, ломтики мяса нежно-лимонного цвета. На широком подносе стояли золотые плошечки с чем-то вроде густого повидла или желе самых разных оттенков, так что поднос походил на россыпь самоцветов. Каждая плошечка пахла по-своему, и ни один запах не был Ирке знаком. Рядом грудой возвышались похожие на мелкие звездочки плоды, а на другой тарелке, залитые перламутровым соусом, лежали цветочные лепестки.
– Это хищных цветов, – увидев, что Ирка заинтересовалась, пояснила Дина. – Они очень вкусные, только добывать опасно. Один попытался меня за лапу цапнуть. Думаю, будет справедливо, если я его съем, – и положила лепесток на ароматную лепешку.
– Не думала, что дракон может лепесточком наесться, – хмыкнула Ирка.
Изящество манер на миг изменило Дине – она чуть не выронила лепешку в воду.
– А зачем, по-твоему, нам нужен человеческий облик? Чтоб змеи с людскими девицами встречались? Для этого, конечно, тоже… – смутилась Дина и тут же добавила: – Главное – в драконьем облике мы не едим!
– Совсем? – Ирка даже жевать перестала, потрясенная неожиданным откровением.
– Естественно! – кивнула Дина. – Тебе что, Айт морочил голову любимой драконьей шуточкой «Подайте мне стадо быков и парочку девиц на десерт!»? На нее у нас даже самые дикие крестьяне не попадаются. Ты представляешь, сколько нужно, чтоб такую тушу прокормить – Ирий бы опустел!
Пестрая змейка подхватила хвостом истекающий паром чайник и разлила по чашкам ярко-малиновый фруктовый отвар.
– Горячий чай в горячем бассейне я еще не пила, – сказала Ирка, задумчиво наблюдая, как струйки пара над чашкой сплетаются с паром над бассейном.
– Рада, что тебе нравится, – сказала Дина. Совершенным, отточенным движением, какое Ирка видела только в кино и только у актрис, игравших королев, Дина поднесла чашку к губам и в стиле светской беседы продолжила: – Как дела на заставе? Андрей мне ничего не передавал?
– Э-э… Я с ним не виделась… То есть виделась, но мельком…
– Неужели? – протянула Дина. – И пока ты перехода ждала, он даже не подошел?
Ирка поняла, что пора сдаваться. Ей нужен кто-то, кто хорошо знает Ирий и все местные хитросплетения, вроде проблемы пестрых котов, – и кто имеет здесь власть! Дина ее все равно рассекретила. В случае чего придется напомнить открытым текстом, что царствующая змеица Ирке должна – змеи от своего слова не отступают, в этом на них можно положиться.
Дина не глядела на Ирку, но перемену в ее настроении уловила мгновенно.
– Все вон, – звучно хлопнула в ладоши она. Шур-шур-шур – зашелестела трава, змейки кинулись врассыпную. – Вылезь-ка на минутку… – скомандовала Дина. – И к воде не прикасайся.
Ничего не понимающая Ирка одним прыжком вскочила на бортик и поджала ноги. Дина засверкала. Спираль молнии окутала ее с ног до головы, заставив волосы на голове встать дыбом и засиять. Вода в бассейне сжалась, собравшись вокруг Дины, а потом коротким импульсом раскатилась обратно, по поверхности стремительно пронеслась искристая дуга. Все заволокло паром… и наверх кверху брюхом всплыли два тоненьких, как карандаши, змеиных тельца. Дина осуждающе покачала головой, совершенно хладнокровно выкинула дохлых змей на «бережок» и обернулась к Ирке.
– Говори, – скомандовала она, и в ее голосе звучала вся властность царствующей змеицы.
Глава 18. Реверансы в ванной
Дина хохотала. Звонко, взахлеб, неаристократически похрюкивая и то и дело стукаясь головой о бортик бассейна. У Ирки аж пальцы зачесались – жалко, нельзя превратить покрытый мхом мягкий бортик в мраморный, живо бы успокоилась!
– Чего такого смешного? – пробурчала она.
– Ни… ничего, – стряхивая с длиннющих ресниц слезы, всхлипнула от смеха Дина. – Просто… Ой, не могу! – она снова зашлась хохотом. – Раньше я была в твоем мире нелегально из-за парня… – наконец выдавила она. – А теперь ты в моем! Причем из-за того же самого парня! Ну Айтварас! Когда об этом вельможное змейство узнает – обзавидуются!
– Ты что – узнают! Я чуть из собственной шкуры не выскочила, чтоб ваши змеи не проведали, что я тут! – всполошилась Ирка. – Ты не поняла, что я тебе рассказываю? Ваши замешаны, точно как люди… ну или не люди Прикованного…
– Весело у тебя тут, – проговорил манерный голосочек. Веселье погасло в глазах у Дины, будто свечку задули, и сменилось выражением мученического долготерпения. Водная завеса распалась, и сквозь нее текучей походкой природных змеиц проскользнули уже избавившиеся от одежды три девицы. Ирка уставилась на них с любопытством – других змеиц, кроме Дины, она еще не видела. Неизвестно, какой их драконий облик, а в человеческом у них и фигуры идеальные, и черты лица, но до Дины троица не дотягивала. Красотки, но какие-то… кукольные, вроде участниц конкурсов красоты. Не хватало им аристократизма и бесподобного изящества, которое сквозило в каждом Динином движении. Разве что волосы не подкачали – длиннющие и роскошные: у одной угольно-черные, даже темнее Иркиных, и курчавые, у второй – тоже курчавые, но белые абсолютно, как облака в летнем небе, а у третьей и вовсе наполовину нежно-голубые, наполовину ярко-красные, разделенные пробором четко на две части.
– Человечка? – в голосе темноволосой красотки проскользнуло брезгливое недоумение. – Здесь? – Она требовательно поглядела на Дину. Та в ответ вздохнула так, что по бассейну волны пошли. Соскользнула поглубже и легла на воду, прикрыв глаза, словно не было у нее сил смотреть на эту троицу.
– И даже не приветствует нас! – жестким, как металл, голосом заметила «красно-голубая», глядя нарочито высокомерно, но под этим высокомерием Ирка заметила проблеск острого любопытства.
– Привет, – старательно изображая дружелюбие, кивнула Ирка.
– Должным образом!
Ирка задумчиво хмыкнула, неторопливо вылезла из бассейна… и присела в карикатурном реверансе, роняя капли воды на ноги змеиц.
– Вообще-то надо пасть на колени и трижды стукнуться об пол лбом, – приоткрыв один глаз, невинно сообщила Дина.
– Надо, пусть падают. Перетерплю, – великодушно разрешила Ирка.
– Не думала, что ты согласишься хоть на реверансы! – расхохоталась Дина.
– Жалко, что ли? – Ирка лениво сползла обратно в бассейн. – Ради мира и спокойствия в такой классной ванной проделать пару голых реверансов перед голыми царствующими гадинами?
– Называть нас гадинами так же некрасиво, как вас – человечками, – наставительно сообщила Дина и иронически покосилась на черноволосую. – С чего ты решила, что они царствующие?
– А что, разве не все… – начала Ирка.
– Нет, конечно! – перебила ее Дина. – Сперва нужно понять, кто ты – огонь, вода, земля или воздух, и сколько силы стихии в тебе есть. Я – Гроза, Айтварас Жалтис сильнее всех, он – Великий, он – вода, вся вода, любая вода. – понимая, что интересует Ирку в первую очередь, пояснила Дина. – Только змеи выводка Табити могут стать повелителями стихий, но рождения мало, есть еще талант… и выучка. Например, его брат Татльзвум Ка Рийо хоть и сын Табити, а самый обычный огненный змей, ничего особенного! А вот они – просто змеицы, – указывая на торчащую на краю бассейна троицу, сказала Дина. Почему-то три красотки все больше напоминали проштрафившихся учениц, которых строгая директриса демонстрирует инспектору из детской комнаты. Если бы дело не происходило в бассейне – совсем похоже. – Это Мраченка, Грозовая Туча. – Дина вполне предсказуемо указала на черноволосую кудряшку. – С двухцветными волосами – Лаума, она у нас то весенний дождь, то вовсе даже наоборот – кровавая баня сражений! По настроению.
– Ясно, нервная девушка, – кивнула Ирка.
– А это вот Белая Змея, Летнее Облако…
– Так это тебя надо съесть, чтоб понимать язык птиц? – возрадовалась Ирка.
– Меня – съесть? – растерялась Белая Змея.
– Ну да. А если засушить и носить с собой, можно стать невидимым. Очень полезно, – уведомила Ирка и перевела на оставшихся двух хищно-задумчивый взгляд, словно прикидывая, какое бы им найти применение.
– Почему человечка говорит с нами в подобном тоне? – скривила кроваво-красные губы Лаума. – И даже не называет своего имени.
«Ну да, сейчас возьму и представлюсь: Ирина, Несущая Мир (так, кажется, выходит по-гречески?), Свет Молодого Солнца, если по-старославянски, дочь Симаргла, наднепрянская ведьма-хозяйка. Проездом. Инкогнито». И надолго это инкогнито сохранится? Представиться хотелось. Собственная детская глупость – нашла время и место выпендриваться! – отчаянно злила.
– Она – гостья моей пещеры, – в голосе Дины послышались грозовые раскаты, а зрачок превратился в излом молнии. – Званая гостья, в отличие от вас!
Читать бесплатно другие книги:
