Китайское исследование. Результаты самого масштабного исследования связи питания и здоровья Кэмпбелл Томас
Принцип № 4
Гены сами по себе не вызывают болезней. Они начинают функционировать лишь после активизации, или экспрессии, и питание играет ключевую роль в определении того, какие гены проявятся – «хорошие» или «плохие».
Я могу с уверенностью заявить, что возникновение каждой конкретной болезни обусловлено генами. Они определяют все, что происходит в нашем организме: как хорошее, так и плохое. Без соответствующих генов не было бы ни рака, ни ожирения, ни сахарного диабета, ни сердечно-сосудистых заболеваний. И без генов не было бы жизни.
Это, возможно, объясняет, почему мы тратим сотни миллионов долларов, чтобы определить, какие гены вызывают ту или иную болезнь и как подавить их воздействие. Это также объясняет, почему некоторые совершенно здоровые молодые женщины подвергаются операции по удалению груди просто потому, что у них были обнаружены гены, отвечающие за возникновение рака молочной железы. Это объясняет, почему значительная часть ресурсов науки и здравоохранения в последние 10 лет была направлена на проведение исследований в области генетики. В одном только Корнелльском университете происходит сбор 500 млн долл. на создание Инициативной программы в области медико-биологических наук. В рамках этой программы планируется «навсегда изменить подход к проведению медико-биологических исследований и преподаванию этих наук в университете». В чем заключается один из главных принципов Инициативной программы? В интеграции каждой научной дисциплины во всеобъемлющую сферу генетических исследований. Это наиболее масштабное научное мероприятие в истории Корнелльского университета11.
Однако при таком повышенном внимании к генетическим вопросам часто упускается из виду простой, но очень важный момент: не все гены постоянно в полной мере активны. Если не происходит активизации, или экспрессии, генов, они с биохимической точки зрения остаются «спящими» и не оказывают никакого влияния на наше здоровье. Это очевидно для большинства ученых и для многих неспециалистов, но значение этой идеи редко осознается широкой публикой. Что заставляет одни гены оставаться «спящими», а другие – активизироваться? Ответ: внешние факторы, в особенности питание.
Если вернуться к ранее использованной аналогии, то можно сравнить гены с семенами. Как знает любой хороший садовник, семена не прорастут, если не будет богатой питательными веществами почвы, воды и солнечного света. Точно так же гены не активизируются, если для этого не будет подходящих условий. Для нашего организма внешний фактор, который определяет экспрессию генов, – питание. Как мы выяснили в главе 3, на гены, вызывающие рак, оказывает значительное влияние потребление в пищу белка. Мы с моими коллегами по научно-исследовательской группе обнаружили, что можно регулировать действие «плохих» генов, всего лишь корректируя количество животного белка в пище.
Более того, результаты нашего «Китайского исследования» показали, что среди тех, кто имеет примерно одинаковое этническое происхождение, частота возникновения заболеваний сильно разнится. Как считается, это зависит от внешних факторов. Десятки исследований подтвердили, что когда люди мигрируют, то частота возникновения болезней среди них становится такой же, как и у коренных жителей принимающей страны. Их генотип при этом не меняется, и все же они становятся жертвами определенных заболеваний гораздо чаще, чем население на их исторической родине.
Наблюдения показывают, что частота возникновения некоторых заболеваний со временем меняется так сильно, что биологически невозможно приписать это влиянию генов. Вплоть до недавнего времени сахарный диабет, сердечно-сосудистые заболевания и многие другие болезни богатых встречались редко и наш генетический код просто не мог так измениться за последние 25, 100 или даже 500 лет.
Поэтому, хотя мы можем утверждать, что гены играют ключевую роль во всех биологических процессах, у нас имеются весьма убедительные доказательства того, что гораздо большее значение имеет экспрессия генов, а она определяется факторами внешней среды, в особенности питанием.
Еще одна ошибка этих исследований в области генетики заключается в допущении, что понять генетический код человека просто. Но это не так. Например, недавно ученые изучали генетическое регулирование веса одной разновидности крошечных червей12. Они изучили 16 757 генов, подавляя воздействие каждого из них и наблюдая за тем, как в результате изменится вес червей. Они обнаружили 417 генов, влияющих на вес. Каким образом эти несколько сот генов долгое время взаимодействуют друг с другом в условиях постоянно меняющихся факторов внешней среды, вызывая увеличение или снижение веса, – это невероятно сложный вопрос. Как сказал Гете, «мы твердо знаем, только когда знаем мало; чем больше знания, тем сильнее сомнения»13.
Экспрессия нашего генетического кода происходит с помощью множества биохимических реакций почти непостижимой степени сложности. Эти биохимические процессы взаимодействуют с различными системами, включая питание, которое само по себе сложная биохимическая система. Занимаясь генетическими исследованиями, мы, как мне кажется, вступаем в сложную игру с природой, по итогам которой наше положение может стать хуже, чем то, с которого мы начинали.
Означает ли это, что гены не имеют значения? Разумеется, нет. Гены отвечают за нашу предрасположенность к тем или иным болезням. Мы все в разной степени подвержены риску того или иного заболевания из-за разных генов. Но хотя мы никогда точно не узнаем, к каким заболеваниям предрасположены, нам все же известно, как контролировать этот риск. Вне зависимости от наших генов мы можем увеличить шансы на экспрессию лишь «хороших» генов, обеспечивая своему организму максимально благоприятные внешние факторы, а значит, наилучшее из возможных питание.
Принцип № 5
При помощи питания можно в значительной мере контролировать неблагоприятное воздействие вредных химических веществ.
В прессе регулярно появляются сообщения о химикатах, вызывающих рак. Акриламид, искусственные подсластители, нитрозамины, нитриты, Alar, гетероциклические амины и афлатоксин – в ходе экспериментальных исследований была выявлена взаимосвязь между всеми этими веществами и возникновением рака.
Распространено мнение, что рак вызывается токсичными химическими веществами, которые проникают в наш организм и пагубно на него влияют. Например, люди часто выражают озабоченность по поводу возможных проблем со здоровьем, чтобы обосновать свои возражения против использования антибиотиков и гормонов в животноводстве. При этом предполагается, что было бы безопаснее есть мясо, если бы в нем не содержалось искусственных химикатов. Однако настоящая опасность мяса заключается в дисбалансе имеющихся в нем питательных веществ вне зависимости от наличия или отсутствия опасных химикатов. Задолго до того, как в нашу пищу стали добавляться современные химикаты, у людей гораздо чаще начали возникать сердечно-сосудистые и онкологические заболевания, когда они стали есть больше животной пищи.
Хорошим примером основанной на неверных предпосылках «заботы об общественном здоровье», связанной с использованием химикатов, стало длительное, обошедшееся в 30 млн долл. исследование причин лишь незначительно более высокой частоты возникновения рака молочной железы в Лонг-Айленде, штате Нью-Йорк, о котором упоминалось в главе 8. Казалось, что химические загрязнители, поступающие с определенных промышленных объектов, служат причиной возникновения рака у проживающих поблизости женщин. Но это надуманное объяснение не подтвердилось.
Другой вызывающий опасения химический канцероген – акриламид, который содержится прежде всего в переработанных или жареных продуктах, таких как картофельные чипсы. При этом предполагается, что, если бы мы могли удалить этот химикат из картофельных чипсов, потреблять их было бы безопасно, несмотря на то что они продолжают оставаться вредными для здоровья переработанными ломтиками картофеля, насквозь пропитанными жиром и солью.
Очень многим из нас, похоже, нужен козел отпущения. Мы не хотим слышать, что наша любимая еда вредна просто из-за своего питательного состава.
Как было замечено в главе 3, потенциальное отрицательное воздействие афлатоксина – химического вещества, которое считается чрезвычайно канцерогенным, – можно полностью контролировать при помощи правильного питания. Даже получая большие дозы афлатоксина, крысы оставались здоровыми и активными и у них не развивался рак, если в их питании было мало белка. Мы также рассматривали, как незначительные результаты могут вызвать шумиху, когда дело касается рака. Так, если у подопытных животных чаще возникает рак после получения гигантских доз химического вещества, то это вещество немедленно провозглашают причиной рака, как это было в случае с NSAR (см. главу 3) и нитритами. Между тем, как и в случае с генами, активность этих химических канцерогенов контролируется питательными веществами, содержащимися в нашей пище.
Так о чем же говорят эти примеры? С практической точки зрения вы не слишком помогаете себе, питаясь органической говядиной, а не обычной, напичканной химикатами. Органическая говядина, возможно, действительно чуть менее вредна, но я бы ни в коем случае не назвал ее безопасной пищей. И у того, и у другого мяса схожий питательный состав.
Полезно взглянуть на этот принцип под другим углом: хронические заболевания, такие как рак, развиваются годами. В газетных заголовках часто появляется информация о химикатах, вызывающих рак. Однако там не говорится, что болезнь развивается долгое время после инициации и ее развитие на стадии промоции может быть ускорено или заторможено при помощи питания. Иными словами, то, какой вред нанесет болезнь, определяется прежде всего питанием.
Принцип № 6
То же самое питание, которое предотвращает болезнь на ранних стадиях (до постановки диагноза), может также остановить ее развитие или излечить на более поздних стадиях (после постановки диагноза).
Стоит еще раз отметить, что для развития хронических болезней требуется несколько лет. Например, считается, что инициация рака молочной железы может произойти в подростковом возрасте и болезнь в дальнейшем может не проявиться вплоть до постклимактерического периода! Поэтому вполне вероятно, что вокруг нас много женщин средних лет, у которых инициация рака груди произошла еще в юности, но болезнь проявится лишь после наступления менопаузы14. Многие на основании этого фаталистически сочтут, что ничего нельзя изменить. Значит, этим женщинам можно начинать курить и есть больше куриных бифштексов, потому что они все равно обречены? Как же нам поступить, учитывая, что у многих из нас уже, возможно, инициирована хроническая болезнь, которая проявится десятилетия спустя?
Как мы выяснили в главе 3, развитие рака у подопытных животных уже после стадии инициации можно замедлить, остановить или даже повернуть вспять при помощи правильного питания. К счастью для нас, то же правильное питание помогает достичь наилучшего состояния здоровья на каждой стадии болезни. Мы рассмотрели результаты исследований, показывающие, что питание цельными растительными продуктами способствует излечению сердечно-сосудистых заболеваний на поздней стадии, помогает людям, страдающим ожирением, сбросить вес, а больным сахарным диабетом отказаться от приема лекарств и вернуться к тому образу жизни, который они вели до болезни. Исследования также показали, что развитие меланомы (смертельная форма рака кожи) на поздней стадии может быть ослаблено или даже обращено вспять благодаря изменениям в образе жизни15.
Разумеется, некоторые болезни, по всей видимости, неизлечимы. Аутоиммунные заболевания, вероятно, самые страшные, поскольку, если организм начинает войну против самого себя, он может уже не остановиться. И все-таки развитие даже таких болезней можно замедлить или ослабить при помощи диеты. Вспомните исследование, показавшее, что больные сахарным диабетом первого типа могут снизить свою потребность в медикаментах благодаря правильному питанию. Имеются также свидетельства того, что при помощи диеты можно замедлить развитие ревматоидного артрита16 и рассеянного склероза17, 18.
Я верю, что легче предупредить недуг, чем его лечить, и что чем раньше человек начнет правильно питаться, тем лучше будет состояние его здоровья. Но и тем, кто уже страдает от болезни, не стоит забывать, что питание имеет очень важное значение.
Принцип № 7
Питание, которое полезно в случае одной хронической болезни, поможет и в профилактике многих других заболеваний.
Когда я договаривался о публикации этой книги, у меня состоялась встреча с редактором одного крупного издательства, и я поделился с ней своим намерением посвятить некоторые главы отдельным видам заболеваний, чтобы рассказать о связи питания с теми или иными недугами. В ответ редактор попросила меня: «Не могли бы вы разработать конкретные диеты для каждой болезни, чтобы не было одних и тех же рекомендаций в каждой главе?» Другими словами, не мог бы я рекомендовать одно особое питание для больных сердечно-сосудистыми заболеваниями и другое – для больных сахарным диабетом? Разумеется, подразумевалось, что одна и та же диета для разных заболеваний привлекла бы недостаточно внимания, была бы «недостаточно легко реализуема на рынке».
Возможно, это было бы удачным ходом с точки зрения маркетинга, но не с точки зрения науки. По мере того как я лучше понимал биохимические процессы развития различных заболеваний, мне становилось ясно, как много общего у этих недугов. Помня об этом удивительном сходстве, разумно предположить, что одно и то же здоровое питание способствует профилактике всех болезней в целом. Даже несмотря на то, что питание цельными растительными продуктами более эффективно при лечении сердечно-сосудистых заболеваний, нежели рака мозга, вы можете быть уверены, что эта диета не будет одновременно с лечением одной болезни провоцировать другую. Она никогда не нанесет вам вреда. Только такая диета может помочь в случае разных болезней.
Поэтому, боюсь, у меня нет отдельного рецепта для каждой болезни. У меня есть только одна рекомендация в области питания. Пусть лучше моя книга не станет бестселлером, зато я с радостью поделюсь с вами тем, насколько в действительности просты вопросы питания и здоровья. У меня есть шанс устранить замешательство в обществе, утверждая, что вы можете без особого труда достичь оптимального состояния здоровья и защитить себя от самых разных болезней при помощи одной простой диеты.
Принцип № 8
Хорошее питание способствует здоровью в разных плоскостях нашего существования. Все они взаимосвязаны.
В последнее время много говорится о целостном, или холистическом, подходе к здоровью. Эту концепцию люди понимают по-разному. Многие включают в нее «альтернативную» медицину и лекарства, поэтому в их понимании холистическая медицина ассоциируется с акупрессурой, акупунктурой, лекарственными травами, медитацией, витаминными добавками, хиропрактикой, йогой, ароматерапией, фэн-шуем, массажем и даже звукотерапией.
Я поддерживаю холистическую медицину как концепцию, но не как популярную фразу, которая используется для обозначения любых нетрадиционных медицинских практик, польза от которых зачастую не доказана. Питание, например, имеет первостепенное значение для нашего здоровья. Прием пищи – это, возможно, самый тесный контакт, который у нас возникает с окружающей средой; то, что мы едим, становится частью нашего организма. Однако важно и другое – физическая активность, эмоциональное и умственное здоровье, а также комфортная окружающая среда. Необходимо включать эти аспекты в нашу концепцию здоровья, поскольку все они взаимосвязаны. И такой подход действительно целостный.
Эта усиливающаяся взаимосвязь стала для меня очевидной во время опытов на животных. У крыс, которых держали на низкобелковой диете, не только не развился рак печени, но и был ниже уровень холестерина в крови, они отличались большей энергичностью и добровольно «упражнялись» в колесе в два раза дольше, чем крысы, в чьем рационе содержалось большое количество белка. Доказательства повышения активности подтверждались огромным количеством практических примеров из жизни, с которыми я сталкивался на протяжении многих лет: люди, которые правильно питаются, более энергичны. Синергия правильного питания и физической активности имеет очень важное значение, и имеются данные, подтверждающие, что эти две сферы жизни взаимосвязаны. Комбинация правильного питания и регулярной физической нагрузки помогает человеку достичь лучшего состояния здоровья, чем при воздействии этих двух факторов по отдельности.
Нам также известно, что физическая активность влияет на эмоциональное и умственное состояние человека. Много говорится о влиянии физической нагрузки на различные химические вещества в нашем организме, что, в свою очередь, обусловливает наши настроение и концентрацию. А улучшение эмоционального самочувствия и интеллектуальных способностей подталкивает нас к тому, чтобы сохранять оптимальный режим питания. Те, кто хорошо себя чувствует, с большей вероятностью будут стараться сохранить свое здоровье при помощи правильного питания.
Иногда люди пытаются противопоставить друг другу разные аспекты своей жизни и задаются вопросом: можно ли нейтрализовать последствия неправильного питания, регулярно совершая пробежку? Ответ будет отрицательным. Польза и вред от питания играют ключевую роль и в большей мере влияют на состояние нашего здоровья, чем польза и вред от других наших действий. Кроме того, зачем пытаться сбалансировать положительный и отрицательный эффекты, когда можно получить всю возможную выгоду от разных действий? Многие также сомневаются в том, что улучшение состояния их здоровья обусловлено правильным питанием, а не упражнениями, или наоборот. В конечном счете этот вопрос должен больше интересовать ученых. Однако бесспорно, что эти две сферы нашей жизни тесно взаимосвязаны и совместно действуют на пользу или во вред здоровью.
Более того, оказывается, что если мы придерживаемся диеты, обеспечивающей оптимальное состояние здоровья для нас самих, то мы тем самым способствуем оптимальному здоровью нашей планеты. Питаясь цельными растительными продуктами, мы используем меньше воды, земли и прочих природных ресурсов, меньше загрязняем планету и причиняем меньше страданий животным. В этой связи я настоятельно рекомендую прочесть последнюю книгу Джона Роббинса – The Food Revolution[13].
Выбор продуктов питания оказывает огромное влияние не только на наш обмен веществ, но также на инициацию, промоцию и даже излечение болезней, на нашу энергию, физическую активность, эмоциональное и умственное состояние и на окружающую среду. Все эти на первый взгляд отдельные плоскости на самом деле тесно взаимосвязаны.
Я часто говорил о мудрости природы и со временем понял, насколько мощные механизмы ее функционирования. Это удивительная система здоровья, начиная от молекул и заканчивая людьми и животными, лесами, океанами и воздухом, которым мы дышим. Это природа в действии, от микро– до макромира.
И все же, для кого это важно?
Для меня принципы, изложенные в этой главе, начались с узкой проблемы взаимосвязи питания и возникновения рака у крыс, что затем переросло в постоянно расширяющийся комплекс проблем здоровья человека и общества во всем мире. По большому счету изложенные здесь принципы служат ответами на глобальные вопросы, которыми я невольно задавался на протяжении своей карьеры.
Значение этих принципов нельзя недооценивать. Важнее всего, что они могут помочь избавить общество от замешательства в вопросах питания и здоровья. Новомодные идеи, свежие новости и результаты недавних исследований помещены в правильный контекст. Нам больше не нужно волноваться каждый раз, когда какое-либо химическое вещество признается канцерогеном, на прилавках книжных магазинов появляется новая книга о диете или газетные заголовки кричат об избавлении от какой-либо болезни благодаря генетическим исследованиям.
Проще говоря, нам можно расслабиться и наконец вздохнуть свободно. Можно применять более разумный подход к науке и грамотнее формулировать вопросы, поскольку теперь у нас есть прочная научная теория, описывающая взаимосвязь питания и здоровья. Мы можем интерпретировать новые результаты, ориентируясь на более широкий контекст. С учетом вновь поступивших данных будет дополнена или модифицирована научная база и направлены деньги и ресурсы туда, где они помогут улучшить здоровье нашего общества. Понимание этих принципов сделает намного лучше жизнь отдельных людей, обществ, наших меньших братьев – животных и нашей планеты в целом.
Глава 12. Как правильно питаться
Когда моему младшему сыну Тому, который участвовал в создании этой книги, было 13 лет, наша семья уже почти полностью перешла к вегетарианству. Однажды Том остался ночевать у друзей, а когда вернулся воскресным утром, то рассказал нам историю, которую я помню до сих пор.
Накануне вечером Тома долго по-дружески расспрашивали, как он питается. Сестра друга Тома довольно недоверчиво спросила: «Так ты не ешь мясо?» Мой сын никогда не задумывался о своем питании, он просто ел то, что подавалось на стол. Поэтому ему было непривычно отвечать на такие вопросы. И он сказал только: «Нет, не ем», без каких-либо объяснений.
Тогда девушка решила уточнить: «А что же ты ешь?» Мой сын ответил, пожав плечами: «Ну, наверное… растения». Она воскликнула: «О!» – и на этом беседа закончилась.
Эта история мне очень нравится тем, что мой сын так просто ответил на заданный ему вопрос: «Растения». Это был правдивый ответ, но сформулированный неожиданно. Когда кто-то за столом просит передать ветчину, он не говорит: «Передайте мне, пожалуйста, кусок плоти свиньи». Когда кто-то уговаривает своих детей доесть горох и морковь, он не велит: «Доешьте свои растения». Но с тех пор, как мы с моей семьей изменили наш рацион питания, мне нравится думать о еде как о растениях и животных. Это хорошо вписывается в мою философию максимального упрощения информации о питании и здоровье.
Я часто удивляюсь сложности разных диет по снижению веса. Хотя в рекламе авторы этих диет утверждают, что их схемы питания легко придерживаться, на самом деле это не так. Те, кто соблюдает такие диеты, вынуждены считать калории, пункты, порции или количество питательных веществ или есть определенное количество каждого продукта, определенное при помощи точных математических формул. Приходится использовать специальные справочники, принимать пищевые добавки и заполнять особые таблицы. Неудивительно, что такие диеты редко приводят к успешным результатам.
Прием пищи должен быть приятным и непринужденным, и не нужно терпеть лишения. Если мы хотим наслаждаться пищей, то не стоит все усложнять.
Один из наиболее удачных выводов из большого количества исследований в области питания, с которыми я сталкивался, заключается в том, что концепции хорошего питания и здоровья должны быть простыми. Биологическая взаимосвязь между едой и состоянием здоровья чрезвычайно сложна, но основная идея все же проста. Рекомендации на основе опубликованной научной литературы настолько незамысловаты, что я могу сформулировать их все в виде одного предложения: ешьте цельные растительные продукты, сводя к минимуму потребление рафинированной пищи, дополнительной соли и жировых добавок (см. табл. на с. 331).
Пищевые добавки
Ежедневный прием пищевых добавок, содержащих витамин В12 и, возможно, витамин D, рекомендован тем, кто проводит большую часть времени в помещении и (или) живет в местности с северным климатом. Что касается витамина D, вам не следует превышать рекомендованную суточную норму его потребления.
Вот и все. Именно такая диета, как подтвердила наука, способствует наилучшему состоянию здоровья и снижению риска сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, ожирения и многих других так называемых западных недугов.
ЕШЬТЕ ЛЮБЫЕ ЦЕЛЬНЫЕ НЕРАФИНИРОВАННЫЕ РАСТИТЕЛЬНЫЕ ПРОДУКТЫ (СОХРАНЯЯ ПРИ ЭТОМ РАЗНООБРАЗИЕ МЕНЮ)
Что означает «свести к минимуму»? Следует ли вам полностью исключить мясо из рациона?
Результаты «Китайского исследования» указывают на то, что чем ниже доля животной пищи в рационе, тем больше пользы для здоровья – даже когда эта доля сокращается с 10 до 0 % калорий. Поэтому вполне резонно было предположить, что оптимальная доля животных продуктов в рационе человека должна быть равна нулю, по крайней мере для людей с предрасположенностью к дегенеративным заболеваниям.
Однако это не было абсолютно точно доказано. Совершенно точно наибольшая польза для здоровья наблюдается при очень низком, но не равном нулю уровне потребления животной пищи.
Я рекомендую попытаться убрать из вашего рациона все продукты животного происхождения, но не зацикливаться на этом. Если вкусный овощной суп приготовлен на курином бульоне или в буханке цельнозернового хлеба содержится небольшое количество яиц, не переживайте. В таком количестве эти продукты, скорее всего, не оказывают сильного влияния на организм. Возможность расслабиться и не придавать значения небольшим количествам животной пищи облегчает соблюдение этой диеты, особенно когда вы едите в местах общественного питания или покупаете готовые блюда.
Хотя я рекомендую вам не беспокоиться о небольшом количестве животных продуктов в пище, все же нестоит специально включать порции мяса в свой ежедневный рацион. По возможности избегайте любых продуктов животного происхождения.
Есть две причины строго соблюдать такую диету. Во-первых, это требует кардинального пересмотра ваших взглядов на пищу, и сделать это наполовину будет сложнее. Если вы заранее планируете включать в рацион животные продукты, вы будете их есть – и почти наверняка больше, чем следовало бы. Во-вторых, вы будете чувствовать себя обделенными. Вместо того чтобы рассматривать новый тип питания как возможность есть любые растительные продукты, какие пожелаете, вы будете воспринимать его как ограничение, что не способствует длительному соблюдению диеты.
Если ваш друг всю жизнь был заядлым курильщиком и теперь хочет бросить курить, что вы ему посоветуете: ограничиться двумя сигаретами в день или полностью отказаться от курения? Именно поэтому, соблюдая умеренность, даже из лучших побуждений, иногда труднее добиться успеха, чем в случае полного воздержания.
Можете ли вы это сделать?
Для большинства людей полный отказ от всех продуктов животного происхождения, включая говядину, курицу, рыбу, сыр, молоко и яйца, кажется невыполнимым. Вы можете с таким же успехом попросить их перестать дышать. Сама идея представляется странной, фанатичной или фантастической.
Это главное препятствие на пути к растительной диете: большинство людей, которые об этом слышат, не рассматривают эту возможность всерьез, несмотря на огромную пользу для здоровья.
Если вы принадлежите к таким людям, с интересом отнеслись к результатам описанных исследований, но знаете, что никогда не сможете заставить себя отказаться от мяса, то никакие уговоры никогда вас не переубедят.
Вам просто нужно попробовать.
Попробуйте соблюдать диету всего месяц. Вы ели чизбургеры всю жизнь, так что месяц без них вас не убьет.
Месяца недостаточно, чтобы проявились все долгосрочные полезные эффекты правильного питания, однако этого времени довольно, чтобы вы убедились:
• Растительная пища включает в себя множество замечательных продуктов, которые иначе вы бы никогда не попробовали. Возможно, вы не сможете есть все, что захотите (желание поесть мяса может сохраняться дольше месяца), но у вас будет много отличной вкусной еды.
• Все не так плохо. Некоторые быстро привыкают к такой диете, и она начинает им нравиться. Многим требуется несколько месяцев для полной перестройки. Но почти каждый понимает, что это легче, чем казалось.
• Вы будете лучше себя чувствовать. Даже спустя всего месяц большинство начинают чувствовать себя бодрее и обычно сбрасывают часть лишнего веса. Постарайтесь сдать анализ крови, прежде чем сесть на диету, и месяц спустя. Скорее всего, вы заметите значительное улучшение даже за такой короткий промежуток времени.
• Самое главное: вы поймете, что это возможно. Вполне вероятно, вам это понравится, а быть может, и нет, но по крайней мере за месяц станет понятно: вы можете сделать это, если захотите. Всю пользу для здоровья, о которой рассказано в этой книге, могут получить не только тибетские монахи и фанатичные спартанцы, но и вы тоже. Сделайте свой выбор.
Первый месяц, возможно, будет трудным (подробнее об этом чуть позже), но затем соблюдать диету становится гораздо легче. А для многих это превращается в настоящее удовольствие.
Я знаю, что в это сложно поверить, не испытав на себе, но, когда вы перейдете на растительную пищу, ваши вкусы изменятся. Вы не только перестанете любить мясо, но и откроете новые вкусы и ароматы в большинстве привычных продуктов – те, которые заглушались, когда вы ели преимущественно животную пищу. Один мой друг однажды привел такую аналогию: представьте, что вас затащили на авторское кино, хотя вы собирались пойти на последний голливудский боевик. Вы идете на просмотр без настроения, но затем, к своему удивлению, понимаете, что фильм великолепный, – и получаете гораздо большее удовольствие от просмотра, чем получили бы от «стрелялки».
Переход
Если вы воспользуетесь моим советом и перейдете на растительную диету на один месяц, то столкнетесь с пятью основными проблемами:
• На первой неделе, возможно, у вас будет расстройство желудка, так как ваша пищеварительная система приспосабливается к изменениям. Это естественно и не должно быть поводом для беспокойства, к тому же обычно длится недолго.
• Вам нужно посвятить переходу некоторое время, но не жалейте об этом – в конце концов, на лечение сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний тоже требуется немало времени. А именно: вам нужно будет освоить несколько новых рецептов, быть готовым попробовать новые блюда, открыть для себя новые рестораны. Вы должны будете прислушаться к своим вкусовым ощущениям и понять, какие продукты вам по-настоящему нравятся. Это ключ к успеху.
• Вам необходимо будет приспособиться психологически. Неважно, сколько еды в вашей тарелке, многие все равно привыкли считать, что без мяса это не еда, особенно когда речь идет об обеде. Вам придется преодолеть этот предрассудок.
• Вполне вероятно, вы не сможете ходить в привычные рестораны, а если и сможете, то наверняка не удастся заказывать то, что привыкли. К этому тоже нужно приспособиться.
• Возможно, ваши друзья, родственники и коллеги вас не поддержат. По разным причинам многих встревожит то, что вы стали вегетарианцем или веганом. Скорее всего, это связано с тем, что в глубине души они понимают, что их питание не слишком здоровое, и их беспокоит, что другой человек сумел отказаться от нездоровой пищи, в то время как они сами не в состоянии этого сделать.
Вот несколько советов на первый месяц:
• В долгосрочной перспективе питание растительными продуктами обходится дешевле, чем животными, однако на первых порах вам, возможно, придется потратить чуть больше денег, чем обычно, так как вы будете пробовать новое. Не жалейте об этом, оно того стоит.
• Питайтесь хорошо. Если вы едите вне дома, пробуйте разные рестораны, чтобы найти вкусные вегетарианские блюда. Часто в ресторанах с этнической кухней не так много растительных рецептов, но уникальный вкус имеющихся блюд поистине великолепен. Узнавайте, пробуйте.
• Ешьте достаточно. Одной из целей вашей затеи по улучшению состояния здоровья может быть снижение веса. Это прекрасно, и на растительной диете вам почти наверняка это удастся. Но не ограничивайте себя – как бы там ни было, не голодайте.
• Сделайте свое питание разнообразным. Это важно как для получения всех необходимых питательных веществ, так и для поддержания интереса к диете.
Вывод из всего сказанного заключается в следующем: вы можете придерживаться растительной диеты с большим удовольствием. Однако совершить этот переход весьма непросто. Существуют как психологические, так и практические барьеры. Требуются время и усилия. Возможно, вы не получите поддержки друзей и родственников. Но польза от диеты граничит с чудом. И вы будете удивлены той легкости, с которой достигаются эти положительные результаты, как только измените привычки в питании.
Проведите эксперимент длиной в месяц. Тем самым вы не только очень поможете себе, но и окажетесь в авангарде движения навстречу грядущему, в котором будет больше здоровых и меньше полных людей.
У меня есть коллега Гленн, который до недавних пор был убежденным «мясоедом». Он недавно соблюдал диету Аткинса, сбросил немного веса, но прекратил это, когда его уровень холестерина зашкалил. Сейчас ему 42 и у него избыточный вес. Я дал ему черновик рукописи «Китайского исследования», и он согласился на одномесячный эксперимент. Далее приведены некоторые его наблюдения.
Гленн делится опытом
Первая неделя была довольно трудной. Было сложно понять, чем питаться. Я не слишком хороший кулинар, поэтому достал несколько поваренных книг и попытался приготовить некоторые вегетарианские блюда. Мне как человеку, который привык забегать в McDonalds и разогревать дома замороженные полуфабрикаты, показалось хлопотно каждый вечер готовить еду. Не меньше половины приготовленных мной блюд никуда не годились, и пришлось их выбросить. Но со временем я нашел несколько действительно замечательных рецептов. Сестра дала мне рецепт западноафриканского блюда из тушеного арахиса, оказавшегося невероятно вкусным и не похожим ни на что из того, что я пробовал раньше. Мама дала мне вегетарианский рецепт соуса чили, и он тоже оказался великолепным. А еще я наткнулся на прекрасный рецепт спагетти из цельной пшеницы с большим количеством овощей и псевдомясным соусом (сделанным из сои), и это было потрясающе. Не каждый догадался бы, что это веганское блюдо. Но все это требует времени.
Я заново открываю для себя фрукты. Я всегда любил фрукты, но почему-то никогда много их не ел. Их трудно сравнить с мясом, но оказалось, что фрукты мне нравятся больше, чем когда-либо. Сейчас я разрезаю грейпфрут и ем его как десерт. Мне это по-настоящему нравится! Я никогда бы не поступил так раньше; мой вкус и в самом деле становится более тонким.
Я избегал есть вне дома (хотя раньше делал это постоянно), опасаясь не найти в меню веганских блюд. Но сейчас становлюсь более активным. Я открыл для себя несколько новых ресторанов, в которых подаются прекрасные веганские блюда, включая отличный вьетнамский ресторан в моем районе (большинство блюд вьетнамской кухни не строго веганские, поскольку во многих используется рыбный соус, но все же их питательный состав довольно близок к желаемому). Недавно я в большой компании оказался в пиццерии; у меня не было другого выхода, и мне очень хотелось есть. Я заказал пиццу с меньшим количеством сыра и большим овощей. Они даже приготовили ее на тесте из цельной пшеницы. Я был готов к тому, что мне придется есть ее через силу, но она оказалась на удивление вкусной. После этого я несколько раз брал ее на вынос.
Оказалось, что желание поесть мясных продуктов у меня почти исчезло, особенно если я не довожу себя до сильного голода. И откровенно говоря, я ем очень много. Имея избыточный вес, я всегда следил за тем, что и сколько ем. Сейчас я ем как сумасшедший и при этом не испытываю чувства вины. Могу признаться, что наслаждаюсь едой гораздо больше, чем раньше, отчасти потому, что теперь я более привередлив. Я ем только то, что мне действительно нравится.
Первый месяц промелькнул быстрее, чем я думал. Я сбросил 4 кг, а мой уровень холестерина значительно снизился. Сегодня на соблюдение диеты у меня уходит гораздо меньше времени, так как я нашел очень много ресторанов, где могу поесть, а кроме того, готовлю много еды и затем замораживаю ее. Моя морозилка заполнена веганской пищей.
Эксперимент завершился, но уже несколько недель назад я перестал воспринимать это как эксперимент. Не представляю, что могло бы заставить меня вернуться к моему прежнему питанию.
Часть IV. Почему вы не слышали об этом раньше?
Когда люди слышат научное обоснование причин, по которым необходимо радикально изменить питание и перейти на растительную пищу, то не могут поверить своим ушам. Они удивляются: «Если все, что вы говорите, правда, то почему мы не слышали об этом раньше? Почему нам обычно сообщают прямо противоположное тому, что вы говорите: что молоко полезно для нас, что нам нужно мясо, чтобы получать белок, и что онкологические и сердечно-сосудистые заболевания обусловлены генетическими факторами?» Это разумные вопросы, и ответить на них очень важно. Но прежде, полагаю, вам нужно узнать, как информация создается и достигает общественного сознания.
Многое регулируется так называемым золотым правилом: у кого золото, тот и диктует правила. Существуют мощные, влиятельные и чрезвычайно прибыльные отрасли промышленности, которые понесут большие убытки, если люди начнут переходить на растительную диету. Их финансовое благосостояние зависит от контроля доступной обществу информации о питании и здоровье. Эти отрасли делают все, что в их власти, чтобы защитить свою прибыль и своих акционеров.
Вы можете предположить, что представители пищевой промышленности тайно платят ученым за подтасовку данных, подкупают правительственных чиновников и совершают другие незаконные действия. Многим нравятся подобные сенсационные истории. Однако влиятельные круги не всегда сохраняют статус-кво незаконными методами. Насколько мне известно, они не платят ученым, чтобы те подтасовывали данные, не дают взяток чиновникам и не плетут грязных закулисных интриг.
Дело обстоит гораздо хуже.
Система (государство, наука, медицина, промышленность и СМИ) предпочитает прибыль здоровью, технологии – пище и сомнения – ясности. Большая часть сомнений (хотя и не все) по вопросам питания формируется совершенно законным и прозрачным образом и распространяется ничего не подозревающими, движимыми благими намерениями людьми, будь то ученые, политики или журналисты. Самая опасная сторона системы отнюдь не сенсационная, и вряд ли, если она станет явной, это вызовет шумиху. Самая большая угроза – это безмолвная враждебная сила, которую немногие замечают и понимают.
Опыт моей научной деятельности иллюстрирует то, как вся система генерирует противоречивую информацию и как идеи, изложенные в этой книге, не доходят до широкой аудитории. В последующих главах я разделил совокупность проблем на связанные с наукой, государством, промышленностью и медициной. Однако есть случаи, когда почти невозможно отделить науку от промышленности, государство от науки или государство от промышленности.
Глава 13. Обратная сторона науки
Когда я жил в горной долине близ Блэксбурга в штате Вирджиния, моя семья очень любила ходить в гости к пожилому фермеру мистеру Кинси, у которого всегда в запасе были веселые истории. Мы с нетерпением ждали этих вечеров на крыльце его дома, когда можно было послушать его рассказы. Одной из моих любимых была история о великой афере с колорадскими жуками.
Мистер Кинси рассказывал нам о том, как велось фермерское хозяйство до широкого применения пестицидов, и вспоминал, что, когда в картофеле заводились колорадские жуки, их нужно было собирать и давить вручную. Однажды в журнале для фермеров он заметил рекламное объявление об отличном средстве для уничтожения колорадских жуков всего за 5 долл. Хотя тогда это были немалые деньги, наш сосед решил, что хлопоты, которые ему доставляют колорадские жуки, служат достаточным оправданием для такого вложения средств. Вскоре после этого он получил «отличное средство для уничтожения колорадских жуков» и, когда вскрыл упаковку, обнаружил два деревянных бруска и инструкцию из трех пунктов:
• Возьмите один деревянный брусок.
• Положите колорадского жука на плоскую сторону бруска.
• Возьмите второй брусок и раздавите жука.
Мошенничество, уловки и откровенный обман с целью личной наживы стары как мир, и, вероятно, ни одна сфера нашей общественной жизни не пострадала от этих напастей больше, чем сфера здравоохранения. По силе переживаний мало что сравнится с опытом тех, кто преждевременно потерял здоровье. Вполне понятно, что они готовы поверить во что угодно и попробовать что угодно, если только существует вероятность, что это им поможет. Это очень уязвимая группа потребителей.
В середине 1970-х гг. произошла крупнейшая афера в сфере здравоохранения, по крайней мере по мнению медицинских кругов. Она была связана с альтернативным средством для лечения рака под названием Laetrile – препаратом природного происхождения, состоящим в основном из абрикосовых косточек. Если человек болел раком и врачи не в силах были ему помочь, он мог задуматься о поездке в Мексику, в город Тихуана. В Washington Post Magazine была опубликована история Сильвии Даттон, 53-летней женщины из Флориды, которая решилась на такую поездку как последнюю попытку в своей борьбе с раком, уже распространившимся из яичников в лимфатическую систему1. Друзья и прихожане церкви, которую она посещала, рассказали ей и ее мужу о том, что Laetrile излечивает рак в поздней стадии. В журнальной сатье1 приводятся слова мужа Сильвии: «У нас в районе живет не меньше дюжины людей, которым сказали, что они умрут от рака, но они принимали Laetrile и сейчас живы, здоровы и даже играют в теннис».
Загвоздка была в том, что препарат Laetrile слыл весьма неоднозначным лекарством. Как утверждали некоторые представители медицинских кругов, опыты на животных неоднократно показали, что Laetrile не влияет на опухоли1. Вследствие этого Управление по контролю за продуктами питания и медикаментами США приняло решение о запрете Laetrile, что дало толчок появлению популярных клиник, предлагающих лечение этим препаратом в Мексике. Среди таких пациентов была и Сильвия Даттон, которой эта панацея, к сожалению, не помогла.
Однако Laetrile – лишь один из многих альтернативных медикаментов. Среди других были пангамовая кислота, которую провозгласили ранее неизвестным витамином, обладающим практически неограниченными возможностями по улучшению здоровья, различные продукты жизнедеятельности пчел и прочие пищевые добавки, в том числе на основе чеснока и цинка2.
Одновременно в научном сообществе стремительно нарастал поток информации о здоровье, особенно о питании. В 1976 г. сенатор Джордж Макговерн организовал комитет, который занялся разработкой рекомендаций в области питания, предусматривавших сокращение потребления жирной животной пищи и увеличение потребления фруктов и овощей, так как эти продукты влияют на развитие сердечно-сосудистых заболеваний. Первый проект этого документа, в котором рассматривалась взаимосвязь между сердечно-сосудистыми заболеваниями и питанием, вызвал такой резонанс, что потребовались значительные корректировки, прежде чем он был опубликован в окончательной редакции. В личной беседе Макговерн рассказал мне, что он и пять других влиятельных сенаторов, представлявших сельскохозяйственные штаты, проиграли выборы в 1980 г. отчасти потому, что осмелились бросить вызов индустрии животных продуктов.
В конце 1970-х гг. отчет Макговерна в конце концов побудил правительство создать первые в истории рекомендации в области питания, которые, по слухам, были в том же ключе, что и документ, подготовленный комитетом Макговерна. Примерно в то же время широко освещались правительственные дебаты о том, насколько безопасны пищевые добавки и вызывает ли рак сахарин.
Моя роль
В конце 1970-х гг. я обнаружил, что ситуация стремительно меняется. К 1975 г. моя программа на Филиппинах завершилась и я вплотную занялся своей экспериментальной лабораторной работой в США, после того как принял предложение Корнелльского университета занять должность профессора кафедры на полную ставку. Часть моего более раннего исследования на Филиппинах, связанного с афлатоксином и раком печени (см. главу 2), привлекла широкий интерес, а моя последующая деятельность по изучению факторов питания, канцерогенов и рака (см. главу 3) получила национальное освещение. В то время моя лаборатория была лишь одной из двух или трех лабораторий в стране, занимавшихся базовыми исследованиями взаимосвязи питания и рака. Это было нечто совершенно новое.
С 1978 по 1979 г. я взял в Корнелльском университете творческий отпуск на год и отправился в эпицентр национальной деятельности, связанной с вопросами питания, – в город Бетесда в штате Мэриленд. Я работал с Федерацией американских обществ экспериментальной биологии и медицины (Federation of American Societies of Experimental Biology and Medicine, FASEB). В федерацию входило шесть отдельных научно-исследовательских обществ, занимающихся вопросами патологии, биохимии, фармакологии, питания, иммунологии и физиологии. FASEB спонсировала ежегодные встречи представителей всех шести обществ, на которых присутствовали более 20 000 ученых. Я состоял в двух таких обществах – питания и фармакологии – и вел особенно активную деятельность в Американском институте питания (который сейчас называется Американским обществом исследований в области питания). По контракту с Управлением по контролю за продуктами питания и медикаментами США я возглавлял научный комитет, занимавшийся изучением потенциальных рисков использования пищевых добавок.
Во время работы там я также был приглашен в Комитет по связям с общественностью, который служил связующим звеном между FASEB и конгрессом. Комитет должен был быть в курсе деятельности конгресса и представлять интересы наших обществ в переговорах с законодателями. Мы рассматривали политические меры, бюджеты и заключения о состоянии здоровья, встречались с конгрессменами и проводили собрания за помпезными столами для заседаний в изысканных и величественных залах. У меня часто возникало такое чувство, что я нахожусь в цитадели науки.
Чтобы представлять общество питания в Комитете по связям с общественностью, мне необходимо было решить для себя, какое определение лучше всего дать питанию. Этот вопрос гораздо сложнее, чем кажется. Среди нас были ученые, которые интересовались практическими проблемами питания, затрагивающими как отдельных людей, так и целые общества. Среди нас были врачи, которых волновало применение отдельных элементов питания в качестве лекарств, а также ученые-исследователи, работавшие только с отдельными клетками и химическими веществами, идентифицируемыми в лаборатории. Среди нас даже были те, кто считал, что объектом исследований в области питания должны быть не только люди, но и домашний скот. Понятие питания было отнюдь не ясным; очень важно было дать четкое определение. Потребителей постоянно вводили в заблуждение новомодные идеи, при этом сохранялся значительный интерес к пищевым добавкам и рекомендациям в области питания из всевозможных источников, будь то книга, посвященная диете, или слова правительственного чиновника.
Однажды поздней весной 1979 г., когда я занимался рутинной работой, мне позвонил директор управления по связям с общественностью FASEB, координировавший работу нашего комитета.
Эллис сообщил мне о формировании еще одного комитета в рамках одного из обществ FASEB, а именно Американского института питания, что могло меня заинтересовать.
Он сказал: «Его планируется назвать Комитетом по информированию общества о вопросах питания, и он должен будет принимать решения о том, какие разумные рекомендации в области питания могут быть предоставлены обществу».
«Очевидно, – добавил Эллис, – планируемые задачи этого нового комитета и задачи нашего Комитета по связям с общественностью будут перекликаться».
Я с ним согласился.
«Если Вам это интересно, я бы хотел, чтобы Вы вошли в этот новый комитет в качестве представителя управления по связям с общественностью», – закончил он.
Предложение показалось мне заманчивым, поскольку это было начало моей карьеры и позволяло из первых рук получать информацию о научных взглядах именитых ученых, занимавшихся исследованиями в области питания. Кроме того, этот комитет, по словам его учредителей, мог превратиться в своего рода высшую инстанцию по информированию общества о вопросах питания. Одной из его задач, к примеру, могло стать разоблачение шарлатанов.
Большой сюрприз
Во время формирования Комитета по информированию общества о вопросах питания в престижной Национальной академии наук (National Academy of Sciences, NAS) разыгралась настоящая буря. Разгорелась публичная полемика между президентом NAS Филом Хэндлером и Советом по пищевым продуктам и питанию NAS. Хэндлер хотел привлечь группу выдающихся ученых, не имевших отношения к NAS, которые бы коллективно изучили вопросы, связанные с диетой, питанием и раком и отчитались по результатам этого исследования. Однако это не устраивало входящий в состав NAS Совет по пищевым продуктам и питанию, который хотел получить контроль над этим проектом. Конгресс предложил финансирование NAS под руководством Хэндлера, с тем чтобы впоследствии был подготовлен доклад по теме, которая прежде не рассматривалась под таким углом.
В научном сообществе было хорошо известно, что Совет по пищевым продуктам и питанию NAS находится под сильным влиянием мясной, молочной и яичной промышленности. Два представителя руководства Совета, Боб Олсон и Альф Харпер, были тесно связаны с этими отраслями. Олсон был высокооплачиваемым консультантом яичной промышленности, а Харпер признавал, что 10 % своего дохода он получает за счет предоставления услуг пищевым компаниям, включая крупные корпорации по производству молочных продуктов3.
В конце концов Хэндлер обошел Совет по пищевым продуктам и питанию и организовал комиссию, состоявшую из сторонних ученых-экспертов, которые в 1982 г. подготовили доклад под названием «Диета, питание и рак»4. Мне довелось стать одним из 13 ученых, приглашенных в комиссию.
Как и следовало ожидать, Альф Харпер, Боб Олсон и их коллеги по Совету по пищевым продуктам и питанию не были в восторге от того, что потеряли возможность контролировать подготовку такого значимого доклада. Они знали, что он сильно повлияет на общественное мнение о взаимосвязи питания и болезни. Больше всего они опасались того, что привычное питание будет поставлено под сомнение и, вероятно, даже названо возможной причиной рака.
Джеймс Тернер, председатель Совета по связям с потребителями NAS, критически относился к Совету по пищевым продуктам и питанию и писал: «Мы можем лишь заключить, что в Совете [по пищевым продуктам и питанию] главенствующие позиции занимает группа сопротивляющихся переменам ученых, которые разделяют достаточно специфический взгляд на питание и возникновение болезни»3.
После того как находящемуся под влиянием промышленного лобби Совету было отказано в возможности контролировать подготовку многообещающего доклада по вопросам взаимосвязи питания и рака, ему необходимо было что-то предпринять, чтобы свести к минимуму негативные последствия, которые мог повлечь за собой отчет. Срочно была создана альтернативная группа – новый Комитет по информированию общества о вопросах питания. Кто же им руководил? Боб Олсон, Альфред Харпер и Том Джукс – ученый, чья деятельность на протяжении долгого времени была связана с промышленностью. Все эти люди занимали должности на университетских факультетах. Вначале я и не подозревал о целях этой группы, но к моменту нашего первого заседания, состоявшегося весной 1980 г., вдруг обнаружил, что из 11 членов комитета я единственный не связан с компаниями по производству продуктов питания и медикаментов, а также с союзами таких компаний.
Деятельность комитета была насквозь фальшивой: его члены были заинтересованы в сохранении статус-кво. Их профессиональные сообщества и друзья – все были связаны с промышленностью. Они сами наслаждались типичным питанием и не хотели даже рассматривать вероятность того, что их взгляды ошибочны. Кроме того, некоторые из них получали от этого неплохую выгоду, включая компенсацию перелетов первым классом и комиссионные за консультационные услуги, оплачиваемые компаниями по производству животных продуктов. Хотя в этой деятельности не было ничего незаконного, возникал серьезный конфликт интересов, вследствие которого большинство членов комитета не стремились действовать на благо общества.
Такое положение дел напоминает ситуацию, развернувшуюся вокруг сигарет и здоровья. Когда впервые появились научные доказательства опасности сигарет, огромное количество профессионалов в области здравоохранения рьяно выступали в защиту курения. Например, Journal of the American Medical Association продолжал рекламировать табачные изделия, было и много других активных сторонников курения. В ряде случаев мотивацией ученых была вполне понятная осторожность. Однако нашлось и немало тех – особенно по мере того, как накапливались доказательства вреда табака, – кто руководствовался сугубо личными интересами и корыстью.
Итак, я стал членом комитета, который должен был оценивать качество информации в области питания и состоял из нескольких наиболее влиятельных ученых, продвигавших интересы промышленности. Я был среди них единственным, кого не привели в этот комитет приятели – представители промышленности, и находился там лишь благодаря распоряжению директора Совета по связям с общественностью FASEB. На том этапе моей карьеры у меня еще не сформировалось мнение о пользе или вреде стандартной диеты. Все, чего я хотел, – организовать честные, открытые дебаты, и это немедленно противопоставило меня остальным членам комитета.
Первое заседание
С первого заседания, состоявшегося в апреле 1980 г., я чувствовал себя цыпленком, забредшим в лисье логово, даром что я пришел туда полным надежд и открытым, хотя и наивным. В конце концов, многие ученые, включая меня самого, консультировались с компаниями, при этом сохраняли в работе объективность и как можно добросовестнее действовали в интересах здравоохранения.
Во время второй сессии первого заседания нашего комитета его председатель Том Джукс раздал всем проект пресс-релиза, написанного от руки им самим, который был посвящен миссии комитета. Помимо объявления о формировании нашего комитета пресс-релиз содержал примеры афер, касающихся питания, разоблачением которых мы и должны были заняться.
Я был изумлен, когда увидел в этом списке так называемых афер рекомендации Макговерна в области питания5, предложенные в 1977 г. Разработанные в 1976 г., эти достаточно умеренные рекомендации предполагали сокращение потребления мяса и жиров с целью профилактики сердечно-сосудистых заболеваний. В пресс-релизе они были представлены не чем иным, как обычным шарлатанством наряду с имеющим дурную славу Laetrile и препаратами пангамовой кислоты. Рекомендации по изменению наших привычек в питании и увеличению потребления фруктов, овощей и цельных злаков объявлялись мошенничеством. Так комитет пытался продемонстрировать свое право быть арбитром высшей инстанции в области достоверной научной информации!
Думая о своем будущем в качестве члена этого нового комитета, я потрясенно наблюдал за разворачивающимися событиями. Хотя в то время у меня не было особых предпочтений в отношении какого-либо типа диеты, я знал, что рекомендации экспертного совета по вопросам диеты, питания и рака при NAS, членом которого я являлся, скорее всего, были бы схожи с рекомендациями Макговерна, только в их основе лежали бы исследования в области онкологических, а не сердечно-сосудистых заболеваний. Известные мне результаты научных исследований подтверждали умеренные рекомендации, предложенные комитетом под руководством Макговерна.
Рядом со мной на этом заседании сидел Альф Харпер, к которому я питал большое уважение еще с тех пор, когда общался с ним в Массачусетском технологическом институте, где он был профессором, специалистом в области питания. В начале заседания, когда написанный от руки проект пресс-релиза раздали членам комитета, я наклонился к Харперу и указал на то место, где рекомендации Макговерна упоминались среди других известных примеров мошенничества, и с сомнением прошептал: «Вы это видите?»
Харпер почувствовал мои тревогу и недоверие, поэтому быстро и громко заговорил во всеуслышание, покровительственным тоном: «В нашем обществе есть уважаемые люди, которые, возможно, не согласятся с этим списком. Вероятно, нам стоит отложить его публикацию». Началось неохотное обсуждение, и было решено воздержаться от публикации предлагаемого пресс-релиза.
После того как было принято решение о пресс-релизе, заседание закончилось. На мой взгляд, это было по меньшей мере сомнительное начало.
Пару недель спустя, вернувшись в северную часть штата Нью-Йорк, я как-то утром включил новости. На экране телевизора появился Том Брокоу, который брал интервью по вопросам питания не у кого иного, как у Боба Олсона. Они обсуждали недавний доклад, представленный Олсоном и его друзьям в NAS, под названием: «Путь к здоровому питанию». В этом докладе – одном из самых коротких и поверхностных докладов по вопросам здоровья среди когда-либо опубликованных NAS – превозносились преимущества питания, богатого жирной и мясной пищей.
С научной точки зрения это сообщение было «сногсшибательным». Я помню, как Том Брокоу задал вопрос о фастфуде, и Олсон уверенно заявил, что гамбургеры McDonalds – прекрасная еда. Учитывая, что этот «экспертный» хвалебный отзыв о продукции McDonalds услышали миллионы телезрителей, неудивительно, что потребители по всей стране оказались озадачены. Лишь горстка людей, владевших специальной информацией, могли знать, что такая точка зрения совершенно не отражала преобладавших в то время научных взглядов.
Второе заседание
В конце весны 1981 г. мы во второй раз собрались в Атлантик-Сити на ежегодное заседание. У комитета уже имелась неофициальная повестка дня, составленная на основе нашей переписки в течение года. Во-первых, мы должны были поставить вопрос о том, что аферы в области питания подрывают доверие общества к ученым, работающим в этой сфере. Во-вторых, нам необходимо было убедить людей, что продвижение идеи увеличения потребления овощей и фруктов и сокращения потребления мяса и пищи с высоким содержанием жиров само по себе афера. В-третьих, нам нужно было обозначить свой комитет как серьезную постоянно действующую организацию. Вплоть до этого момента наша группа представляла собой лишь временную организацию, исследовательский комитет. Теперь же настало время продолжить работу в качестве постоянного и главного источника надежной информации в области питания в США.
Придя на заседание, мой коллега по комитету Говард Эпплбаум рассказал мне о распространяющихся слухах. «Вы слышали? – прошептал он. – Олсон решил, что необходимо пересмотреть состав комитета, и вас собираются исключить». На тот момент еще не истек годичный срок пребывания Олсона в должности президента материнского по отношению к нашему комитету общества – Американского института питания, и он имел все полномочия, чтобы принять такое решение.
Помню, эта новость не удивила и не расстроила меня. Я знал, что был в этом комитете белой вороной, и уже отличился на первом заседании год назад. Мое присутствие в этой группе было бы столь же результативным, как попытка плыть вверх по Ниагарскому водопаду. Единственная причина, по которой я вообще в ней оказался, заключалась в том, что директор управления по связям с общественностью FASEB обеспечил мне в ней место.
Первое заседание комитета показалось мне сомнительным, но второе, состоявшееся годом позже, до того как Олсон смог меня исключить, было еще более странным. Когда было выдвинуто предложение о придании нашему комитету статуса постоянной организации внутри нашего общества, я единственный выступил против этой идеи. Я выразил озабоченность по поводу того, что от комитета и его деятельности разит маккартизмом, которому нет места в научно-исследовательском сообществе. Мои слова вызвали злость и враждебность председателя комитета, так что я счел за лучшее покинуть помещение. Я представлял собой угрозу всему, к чему стремились члены комитета.
После того как мое место занял вновь избранный президент общества профессор Дорис Каллоуэй из Калифорнийского университета в Беркли, комитет был распущен и реформирован, в итоге я оказался его председателем. К счастью, менее чем за год я убедил шестерых членов комитета в необходимости его упразднения, на чем и завершилась вся эта достойная сожаления история.
Остаться и бороться за справедливость не представлялось возможным. Это было в начале моей карьеры, а внушающее благоговение влияние, которым обладали вышестоящие члены моего общества, было жестким. Для многих из них возможность поиска истины, которая помогла бы улучшить общественное здравоохранение, однако нарушила бы статус-кво, не рассматривалась. Я абсолютно убежден, что если бы тогда ввязался в решение этих вопросов, то сейчас не смог бы написать эту книгу. Для меня было бы крайне сложно или вообще невозможно получить финансирование для моих исследований и опубликовать их результаты.
Тем временем Боб Олсон и некоторые из его коллег сосредоточились на сравнительно новой организации, основанной в 1978 г. и названной Американским советом по науке и здоровью (American Council on Science and Health, ACSH). ACSH, головное управление которого находится в Нью-Йорке, до сих пор позиционирует себя как «ассоциация по образованию потребителей по вопросам, связанным с пищевыми продуктами, питанием, химическими веществами, медикаментами, образом жизни, окружающей средой и здоровьем». Эта группа также называет себя «независимой, некоммерческой, не облагаемой налогом организацией»6, однако, по данным Национального треста по защите окружающей среды, который ссылается на ежеквартальный отчет конгресса Congressional Quarterly’s Public Interest Profiles7, 76 % своего финансирования ACSH получает от корпораций и благотворителей, связанных с корпорациями.
Как отмечает Национальный трест по защите окружающей среды7, ACSH в своих отчетах заявляет, что холестерин никак не связан с ишемической болезнью сердца, «непопулярность облучения пищевых продуктов… не имеет под собой научной основы», «эндокринные разрушители» (например, полихлорированные дифенилы, диоксины и т. д.) не создают проблем для здоровья человека, сахарин не канцероген и нет необходимости применять ограничения на использование ископаемого топлива, чтобы контролировать глобальное потепление. Искать в публикациях ACSH серьезную критику пищевой промышленности – все равно что искать иголку в стоге сена. Хотя, по моему мнению, некоторые их аргументы, возможно, обоснованны, сильно сомневаюсь в правдивости их претензий на объективность в области «образования потребителей».
Я подорвался на своей собственной петарде
На протяжении всего моего пребывания в составе Комитета по информированию общества о вопросах питания я продолжал работать над докладом по вопросам диеты, питания и рака для NAS, который был опубликован в июне 1982 г.4 Как можно было преугадать, после того как этот доклад увидел свет, все словно с цепи сорвались. Это был первый доклад такого рода о взаимосвязи питания и рака, поэтому он получил широкую огласку и вызвал наибольший интерес за всю историю NAS. В нем предлагались важные рекомендации по профилактике рака при помощи правильного питания, которые были очень похожи на те, что содержались в опубликованном в 1976 г. отчете комитета Макговерна, занимавшегося изучением взаимосвязи питания и сердечно-сосудистых заболеваний. Главным образом мы поощряли потребление фруктов, овощей и цельнозерновых злаков и одновременное сокращение общего количества потребляемых жиров. Однако ввиду того, что мой отчет имел отношение не к сердечно-сосудистым, а к онкологическим заболеваниям, он вызвал бурные эмоции. Ставки были высоки и продолжали расти: рак вызывает гораздо больший страх, чем сердечно-сосудистые заболевания.
Учитывая важность вопроса, к делу подключились некоторые влиятельные враги. В течение двух недель Совет по сельскому хозяйству, науке и технологии (Council on Agriculture, Science and Technology, CAST) – влиятельное лобби животноводческой промышленности – опубликовал доклад, в котором были кратко изложены взгляды 56 «экспертов», обеспокоенных последствиями нашего доклада для сельскохозяйственной и пищевой отраслей. В качестве экспертов выступали Олсон, Джукс, Харпер и их коллеги-единомышленники из Комитета по информированию общества о вопросах питания. Их доклад быстро опубликовали, а затем вручили всем 535 членам конгресса США. Было очевидно, что CAST сильно встревожило возможное влияние нашего доклада на общество.
CAST был не единственной группой, выступившей с критикой доклада. К нему присоединились Американский институт мясных продуктов, Национальный совет по бройлерным цыплятам, Национальная ассоциация животноводов, Национальный совет по вопросам животноводства и мясных продуктов, Национальная ассоциация мясных продуктов, Национальная федерация производителей молочных продуктов, Национальная ассоциация производителей свинины, Национальная федерация производителей мяса индейки и Объединение производителей яиц3. Я не смею предположить, насколько масштабные исследования в области онкологических заболеваний осуществляет Национальная федерация производителей мяса индейки, но догадываюсь, что ее критика нашего отчета отнюдь не была основана на стремлении установить научную истину.
По иронии судьбы, некоторые наиболее ценные жизненные уроки я получил в детстве и юности на молочной ферме, и тем не менее моя работа изображалась так, будто она шла вразрез с интересами сельского хозяйства. Разумеется, гигантские корпорации, чьи интересы мы затронули, были весьма далеки от фермеров, среди которых я вырос, – работящих, честных семей, небольшие фермы которых лишь позволяли обеспечить достойное существование. Я часто задавал себе вопрос, действительно ли сельскохозяйственные интересы Вашингтона отражают великую американскую фермерскую традицию или они отвечают интересам только сельскохозяйственных конгломератов, чьи обороты измеряются десятками миллионов долларов.
Альф Харпер, когда-то написавший хвалебную рекомендацию, чтобы помочь мне занять мою первую факультетскую должность после окончания Массачусетского технологического института, прислал мне жесткое личное письмо, в котором заявлял, что я «подорвался на собственной петарде». Петарда – это что-то вроде снаряда или фейерверка. Очевидно, даже он уже не смог вынести моего членства в Комитете по информированию общества о вопросах питания и доклада для NAS «Диета, питание и рак».
Будьте уверены, страсти разгорелись нешуточные. В конгрессе были проведены слушания по поводу доклада NAS, на которых я давал свидетельские показания; журнал People посвятил мне одну из главных статей, и в течение всего следующего года в новостях передавались репортажи, посвященные этой теме.
Американский институт исследования раковых заболеваний
Очевидно, впервые в американской истории правительство серьезно задумалось о нашем питании как о средстве контролирования рака. Это была плодородная почва для того, чтобы сделать что-то новое, и мне предоставилась такая возможность. Меня пригласили принять участие в работе Американского института исследования раковых заболеваний (American Institute for Cancer Research, AICR) в Фоллс-Чёрч, штат Вирджиния. Основателями этой организации были люди, занимавшиеся сбором средств, и они знали, что при помощи почтовой рассылки можно собрать большие суммы на исследования в области онкологических заболеваний. Похоже, многим было интересно узнать что-то новое о раке помимо привычных методов лечения: хирургии, облучения и цитотоксических медикаментов.
Этой перспективной организации было хорошо известно о нашем подготовленном для NAS в 1982 г. докладе4, посвященном вопросам питания и рака, поэтому они пригласили меня принять участие в их работе в качестве старшего научного консультанта. Я поощрял их сосредоточиться на вопросах питания, поскольку взаимосвязь питания и рака становилась важной сферой для исследования, которая, однако, почти не получала поддержки со стороны крупнейших финансирующих организаций. Я также особенно рекомендовал им подчеркивать значение цельных продуктов, а не пищевых добавок, как источника питательных веществ, отчасти потому, что в этом заключалась идея доклада для NAS.
Когда я начал сотрудничать с AICR, возникли одновременно две проблемы. Во-первых, AICR необходимо было зарекомендовать себя как заслуживающую доверия организацию, чтобы продвигать свои идеи и получать поддержку исследований. Во-вторых, рекомендации AICR должны были быть опубликованы. В связи с этим я полагал, что для AICR имеет смысл помогать публикации рекомендаций NAS. Доктор Сушма Палмер, исполнительный директор проекта NAS4, и гарвардский профессор Марк Хегстед, который был главным консультантом комитета Макговерна, согласились вместе со мной поддержать проект AICR. Одновременно президент AICR Мэрилин Джентри предложила, чтобы AICR опубликовал отчет NAS и разослал 50 000 экземпляров американским терапевтам. Эти проекты, представлявшиеся мне логичными, полезными и социально ответственными, оказались также весьма успешными. Ассоциации, которые мы создавали, и влияние, которое мы оказывали, были призваны улучшить здоровье общества. Но вскоре я понял, что создание организации, сосредоточенной на вопросах питания как главной причине возникновения рака, воспринималось очень многими как угроза. Стало очевидно, что проекты AICR начали достигать своей цели, судя по волне враждебной реакции пищевой, медицинской и фармацевтической промышленности. Похоже, что ее представители делали все возможное для дискредитации наших проектов.
Я с удивлением узнал, что правительство тоже в значительной мере в это вовлечено. Министр юстиции и генеральный прокурор США, а также генеральные прокуроры штатов поставили под сомнение законность статуса AICR и используемых им процедур по привлечению финансирования. В борьбу вступила и Почтовая служба США, усомнившаяся в том, что AICR вправе использовать почту для распространения «спама». Мы все догадывались, кто побуждал эти государственные организации и власти препятствовать распространению информации о взаимосвязи питания и рака. Все вместе они значительно усложняли нам жизнь. Почему они сделали объектом своих нападок некоммерческую организацию, занимавшуюся изучением раковых заболеваний? Все это объяснялось тем, что AICR, как и NAS, ставил вопрос о взаимосвязи питания и рака.
Особенно активная критика поступала от Американского онкологического общества. С его точки зрения AICR нес две угрозы: он мог стать конкурентом в борьбе за одних и тех же спонсоров, финансирующих исследования, и стремился при обсуждении рака сместить акценты в сторону питания. На тот момент Американское онкологическое общество еще не признало, что диета и питание могут быть связаны с раком. (Лишь много лет спустя, в начале 1990-х гг., оно разработало рекомендации в области питания для профилактики рака, когда эта идея уже получила широкое распространение в обществе.) Это была организация, во многом ориентированная на медицину и инвестировавшая в применение медикаментов, облучения и хирургических методов лечения. Вскоре Американское онкологическое общество связалось с нашим комитетом при NAS по поводу возможности совместной разработки рекомендаций в области питания для предотвращения рака. Наш комитет в целом отклонил это предложение, хотя пара его членов все же предложили свои услуги в качестве индивидуальных консультантов. Похоже, Американское онкологическое общество почувствовало на горизонте сенсацию, и не хотело, чтобы все лавры за нее получил AICR.
Дезинформация
Может показаться, что я слишком сурово критикую организацию, которая, как считают многие, руководствуется благими намерениями, однако Американское онкологическое общество по-разному действовало на виду и за кулисами.
Однажды я ездил в северную часть штата Нью-Йорк, где меня пригласили прочесть лекцию для местного отделения Американского онкологического общества. Во время своей лекции я продемонстрировал слайд, на котором была ссылка на новую организацию AICR. Во время лекции не упоминалось о моей личной связи с этой организацией, поэтому аудитория не знала, что я ее старший консультант.
По окончании лекции я попросил задавать вопросы, и пригласившая меня сотрудница спросила: «А вы знаете, что AICR – это организация шарлатанов?»
«Нет, – ответил я. – Не знаю». Боюсь, что при этом я не слишком хорошо скрыл свой скепсис, поскольку она сочла нужным объяснить: «Этой организацией руководит группа мошенников и дискредитировавших себя врачей. Некоторые из них даже сидели в тюрьме».
Сидели в тюрьме? Это было для меня новостью!
И снова, не раскрывая свою связь с AICR, я поинтересовался: «А откуда вы знаете?» Она ответила, что читала меморандум, разосланный по местным отделениям Американского онкологического общества по всей стране. Перед уходом я попросил ее выслать мне копию меморандума, которую через пару дней и получил.
Меморандум был отправлен из офиса национального президента Американского онкологического общества, который был руководителем высшего звена в престижном Мемориальном институте онкологических исследований Розуэлл-парк в Буффало. В этом меморандуме утверждалось, что научный руководитель организации (меня не называли напрямую) возглавлял группу из «восьми или девяти» дискредитировавших себя терапевтов, причем некоторые из них сидели в тюрьме. Это было полностью сфабриковано. Мне не были даже знакомы имена упомянутых терапевтов, и я понятия не имел, как такое могло произойти.
Еще немного прощупав почву, я нашел человека в отделении Американского онкологического общества в Буффало, отвечавшего за меморандум. Я ему позвонил. Неудивительно, что он разговаривал со мной уклончиво и сказал лишь, что получил эту информацию от репортера, имени которого не назвал. Найти источник не представлялось возможным. Знаю наверняка лишь то, что меморандум распространялся из офиса президента Американского онкологического общества.
Мне также стало известно, что Национальный совет по молочным продуктам, представлявший мощное промышленное лобби, получил экземпляр меморандума и продолжил распространять его самостоятельно по своим местным подразделениям по всей стране. Широко разворачивалась грязная кампания против AICR. Пищевая, фармацевтическая и медицинская отрасли, действуя через Американское онкологическое общество или параллельно с ним, показали свое истинное лицо. Профилактика рака при помощи недорогих и не приносящих большой прибыли растительных продуктов не приветствовалась пищевой и фармацевтическо-медицинской промышленностью. Заручившись поддержкой доверчивых СМИ, они совместно оказывали огромное влияние на общественное мнение.
Личные последствия
И все же у этой истории счастливый конец. Хотя первые пару лет функционирование AICR было сопряжено с большими трудностями и непростым лично для меня как в профессиональном, так и в личном отношении, грязные кампании постепенно начали сходить на нет. AICR уже не считался организацией, действующей «на грани закона», и распространил свою деятельность на Англию (Международный фонд исследования раковых заболеваний в Лондоне) и другие страны. На протяжении вот уже 20 лет AICR осуществляет программу, в рамках которой происходит финансирование исследовательских и образовательных проектов по вопросам взаимосвязи питания и рака. Я с самого начала организовал и возглавил эту программу, а затем на протяжении нескольких лет оставался старшим консультантом AICR по различным проектам.
Стоит упомянуть одно неприятное обстоятельство. Совет директоров моего общества по вопросам питания сообщил мне, что два члена общества (Боб Олсон и Альф Харпер) поставили вопрос о моем исключении, предположительно из-за моей связи с AICR. Это стало бы первым исключением в истории общества. Мне пришлось отправиться в Вашингтон для беседы с президентом общества, а также с директором подразделения по вопросам питания в Управлении по контролю за продуктами питания и медикаментами США. Большая часть их вопросов касалась AICR.
Вся эта история казалась более чем фантастической. Исключить видного члена общества – вскоре после того, как я был выдвинут на должность президента организации – за то, что он связан с организацией, занимающейся исследованием рака? Позже я обсуждал эту неприятную историю с коллегой, профессором Сэмом Тоувом из Университета штата Северная Каролина, который был знаком с деятельностью нашего общества изнутри. Он, разумеется, знал все о «расследовании», как и о других интригах. В ходе нашей дискуссии я говорил о AICR как о достойной организации, руководствующейся в своей деятельности благими намерениями. «Это не о AICR, – ответил Сэм Тоув. – Это о той работе, которую вы проделали, чтобы подготовить отчет о диете, питании и раке для Национальной академии наук».
Когда в опубликованном NAS в июне 1982 г. докладе был сделан вывод о необходимости снижения потребления жиров и увеличении потребления фруктов, овощей и цельнозерновых продуктов для улучшения здоровья, я в глазах некоторых людей предал научное сообщество, занимавшееся исследованием вопросов питания. По-видимому, как один из двух ученых, проводивших опыты для изучения взаимосвязи питания и рака, в составе группы авторов доклада я должен был защитить репутацию американской диеты в том виде, в каком она существует. После того как я этого не сделал, ситуацию усугубило мое участие в работе AICR и продвижение этой организацией доклада NAS.
К счастью, в этой борьбе, по сути являвшейся фарсом, возобладал здравый смысл. На заседании по вопросу о моем исключении из общества большинством голосов решено было меня оставить (шесть голосов «за», ноль – «против», двое воздержались).
Трудно было не принять все это близко к сердцу, но вопрос здесь стоял шире, и это было не просто личное отношение. Ученые, занимающиеся вопросами питания и здоровья, не могут свободно заниматься исследованиями и смотреть, к какому результату они их приведут. «Неправильные» выводы, даже полученные самыми качественными научными методами, могут навредить вашей карьере. Попытки широко распространять эти «неправильные» выводы во имя улучшения общественного здоровья могут разрушить вашу карьеру. Моя карьера не была разрушена – мне повезло, и, кроме того, за меня заступились хорошие люди. Но все могло обернуться гораздо хуже.
После всех этих многочисленных неприятностей я лучше понимаю, почему американское общество поступало именно так, а не иначе. Премии, финансируемые компаниями Mead Johnson Nutritionals, Lederle Laboratories, BioServe Biotechnologies и ранее Procter & Gamble и Dannon Institute (все это пищевые и фармацевтические компании), – отражение странной неразрывной связи между промышленностью и американским обществом8. Вы верите, что эти «друзья» общества заинтересованы в объективных научных исследованиях вне зависимости от того, к каким результатам эти исследования могут привести?
Последствия для общества
Уроки, которые я получил на протяжении своей карьеры, были мало связаны с конкретными именами или учреждениями. Эти уроки обусловлены тем, что происходит за кулисами в любом крупном учреждении. То, что остается в тени во время национальных политических дискуссий – неважно, происходят ли они в научных обществах, правительстве или залах заседаний промышленных корпораций, имеет важнейшее значение для здоровья нации. Мой личный опыт, о котором рассказано в этой главе (а я лишь выборочно им поделился), – имеет гораздо более серьезные последствия, чем личное недовольство или ущерб, нанесенный моей карьере. Этот опыт иллюстрирует обратную, темную сторону науки – ту ее сторону, от которой страдают не только отдельные ученые, вставшие на пути у науки, но и общество в целом. Это происходит из-за систематических попыток скрыть, отвергнуть или доказать несостоятельность точек зрения, ставящих под угрозу статус-кво.
Есть люди, занимающие очень влиятельные правительственные и университетские должности, которые действуют под маской научных экспертов, а на самом деле пытаются воспрепятствовать открытым и честным научным дебатам. Возможно, они получают существенную материальную компенсацию за потворство интересам крупных пищевых и фармацевтических компаний или, быть может, действительно искренне поддерживают точку зрения, совпадающую с интересами промышленности. Личная предвзятость может быть гораздо сильнее, чем вы можете себе представить. Я знаю ученых, чьи родственники умерли от рака, и их злит сама мысль о том, что личный выбор человека, в частности касающийся питания, мог сыграть роль в смерти их близких. Также есть ученые, еще в молодости усвоившие, что здоровая пища должна содержать много жиров и животных продуктов; они с удовольствием едят ее ежедневно и не хотят ничего менять.
Подавляющее большинство ученых – достойные, умные и увлеченные своим делом люди, стремящиеся прежде всего к общественному благу, а не личной выгоде. Однако некоторые, к сожалению, готовы продать свою душу тому, кто предложит наибольшую цену. Возможно, их не так много, но их влияние может быть весьма значительным. Они могут бросить тень на доброе имя учреждений, в которых работают, а главное, создать замешательство в общесве, часто не разбирающемся, кто есть кто в научной среде. В один прекрасный день вы можете включить телевизор и увидеть там эксперта, восхваляющего гамбургеры McDonalds, а затем в тот же день прочесть в журнале, что нужно есть меньше жирного красного мяса, чтобы защититься от рака. Кому верить?
Разные организации – тоже часть обратной стороны науки. Такие организации, как Комитет по информированию общества о вопросах питания или Американский совет по науке и здоровью, создают советы, комитеты и учреждения, состоящие преимущественно из ученых, разделяющих одну точку зрения, которые гораздо больше заинтересованы в ее продвижении, нежели в открытом и объективном обсуждении результатов научных исследований. Если в докладе Комитета по информированию общества о вопросах питания говорится, что диеты, рекомендующие питание с пониженным содержанием жиров, – это обман и шарлатанство, а в докладе Национальной академии наук сказано противоположное, как понять, кто прав?
Эта научная ограниченность распространяется на всю систему. Американское онкологическое общество было не единственной организацией в сфере здравоохранения, создававшей проблемы для AICR. Управление общественной информации Национального института онкологии США, Гарвардская школа медицины и несколько других организаций и медицинских школ были весьма скептически, а иногда и откровенно враждебно настроены по отношению к AICR. Враждебность медицинских школ сначала меня удивила, но, когда Американское онкологическое общество – очень традиционная медицинская организация – также вступило в борьбу, стало очевидно, что действительно существуют «авторитетные медицинские круги». И эта мощная сила не слишком радостно восприняла идею о тесной взаимосвязи между питанием и раком, а также почти любыми другими болезнями. Большая медицина в США – это бизнес, в основе которого лежит лечение болезни медикаментозными и хирургическими методами уже после появления симптомов. Вам, возможно, приходилось видеть, как по телевизору Американское онкологическое общество полностью отвергает идею о взаимосвязи питания и рака, а затем открывать газету и читать там, что, как полагает Американский институт исследования раковых заболеваний, то, что вы едите, влияет на риск развития рака. Кому же верить?
Лишь человек, знающий эту систему изнутри, может отличить искреннюю позицию, опирающуюся на научные данные, от неискренней, направленной на получение личной выгоды. Я долгие годы находился внутри системы, занимая должности очень высокого уровня, и видел достаточно, чтобы иметь возможность говорить о том, что наука не всегда ведет честный поиск истины, как многие полагают. Слишком часто она тесно переплетена с деньгами, властью, эгоизмом и защитой личных интересов в ущерб общественному благу. При этом очень немногое из того, что происходит, незаконно. Не перечисляются крупные денежные суммы на секретные банковские счета и не передаются чемоданчики с деньгами частным сыщикам в прокуренных гостиничных холлах. Это не голливудский сюжет, а лишь повседневное функционирование правительства, науки и промышленности в Соединенных Штатах.
Глава 14. Научный редукционизм
Читать бесплатно другие книги:
