Как две капли воды Браун Сандра
Выражение его лица было чудовищно. Робким, неуверенным шагом, но с бесстрашно поднятой головой Эйвери направилась к нему, как преступник, который знает, что игра проиграна, но не хочет в этом признаться.
– Вот и она, мистер Ратледж, – сказал бодро швейцар. – Я же говорил, что она будет через минуту.
– А я уже начал волноваться, Кэрол.
Присутствие швейцара заставляло Тейта говорить спокойно. Но его пальцы с силой питона сдавили ей руку.
Он протащил ее через вестибюль. В лифте, уставившись взглядом в дверцы, оба молчали, но гнев грозовой тучей навис над ними.
Он отпер дверь их номера и пропустил ее вперед.
Дверь за ними защелкнулась на предохранитель. Ни тот, ни другой не зажгли свет, даже не подумали об этом. Им хватало ночника в форме морской раковины, который горел в ванной.
– Где тебя носило? – спросил Тейт без всяких предисловий.
– Я была в «Макдональдсе» за углом. Знаешь, на банкете я почти ничего не ела, и мне захотелось есть. Раз ты пошел с Джеком, я подумала…
– Кто был этот парень?
Она хотела было прикинуться непонимающей, но потом передумала. Он явно видел ее с Вэном, но не узнал его. Пока она размышляла, сказать ли ему правду или солгать, он опередил ее:
– Это был торговец? (Она от удивления открыла рот.) Торговец наркотиками? Я знаю, что иногда вы с Фэнси курили травку. Я надеюсь, ты не делала ничего худшего. Но жена кандидата в сенаторы не может покупать зелье на улице у незнакомого продавца. Кэрол, Боже мой, он мог быть тайным…
– Это был Вэн Лавджой! – зло выпалила она. ( Имя явно не произвело впечатления. Он глупо уставился на нее.) – Оператор из «Кей-Текса». Он снимал тебя для телерекламы. Помнишь?
Она оттолкнула его в сторону, прошла к туалетному столику и стала снимать с себя драгоценности, роняя их прямо на стол, не обращая внимания ни на их ценность, ни на хрупкость.
– Что ты делала с ним?
– Просто шла, – сказала она дерзко, обращаясь к его отражению в зеркале. При тусклом освещении он казался мрачным и устрашающим. Но ее не запугаешь. – Я встретила его в «Макдональдсе». Он и их репортер, кажется, остановились в "Холидей инн ". – Врать, становилось все легче. Ведь у нее теперь был большой опыт. – В общем, он отругал меня за то, что я хожу одна, и взялся проводить до гостиницы.
– Сообразительный молодой человек. Гораздо сообразительнее тебя. Какого черта ты потащилась одна в такую ночь?
– Мне хотелось есть! – Она повысила тон.
– Не могла заказать ужин в номер?
– Мне хотелось подышать воздухом.
– Открыла бы окно.
– Что тебе за дело до того, что я вышла? Ты же был с Джеком. Джек и Эдди. Лорел и Харди. Юла и волчок. – В такт словам она покачивала головой. – Если не у одного, то уж точно у другого найдется нечто срочное, что нужно обсудить с тобой… Один из них всегда стучится в твою дверь.
– Не увиливай. Мы говорим о тебе, а не о Джеке и Эдди.
– А что я?
– Почему ты так нервничала сегодня вечером?
– Я вовсе не нервничала.
Она хотела пройти мимо него, но он преградил ей путь и схватил за плечи.
– Что-то случилась. Я знаю. Что ты сделала? Лучше скажи мне сама, я все равно узнаю.
– Почему ты думаешь, что я что-то сделала?
– Потому что ты не смотришь мне в глаза.
– Да, я избегаю тебя, но только потому, что я рассержена, а не потому, что я вела себя недостойно.
– В прошлом ты часто вела себя так, Кэрол.
– Не называй меня… – Эйвери вовремя остановилась.
– Не называть тебя как?
– Никак. – Она ненавидела, когда он называл ее Кэрол. – Не называй меня лгуньей, – поправилась она и, вызывающе откинув голову назад, заявила: – Можешь узнать от меня, а не от кого-то там еще. Вэн Лавджой курил травку! И мне предлагал. Я отказалась. Ну, что, мистер Сенатор, я прошла испытание?
Тейт злобно покачивался взад-вперед:
– Не шляйся больше одна, понятно?
– А ты не держи меня на коротком поводке.
– Да мне наплевать, что ты делаешь! – Взревел он, крепко схватив ее за плечи. – Тебе небезопасно ходить одной.
– Одной? – повторила она с горечью. – Одной? Мы никогда не бываем одни.
– Сейчас мы одни.
Только сейчас они поняли, что стоят лицом к лицу. От возбуждения оба учащенно дышали. Кровь вскипела в жилах от гнева. Эйвери почувствовала, что нервы ее сейчас зашипят, как горячие провода, упавшие в лужу во время грозы.
Он обнял ее, сцепив пальцы на спине, рывком прижал к себе. Эйвери притихла от желания. Затем в одно мгновение их губы слились в жарком поцелуе. Она обвила его шею руками и соблазнительно выгнулась, упираясь в него грудью. Его руки скользили по ее заду, грубо подтягивая ее вверх и сильно прижимая к себе.
Было слышно дыхание и шуршание их вечерних туалетов. Их губы и языки слились, слишком жадные, чтобы вести утонченную игру.
Тейт придвинул ее к стене и, освободив руки, крепко притиснул к себе. Он обхватил пальцами ее голову и страстным поцелуем припал к ее губам.
Поцелуй был чувственный, пробуждающий желание. Он зажег те искорки, которые возбуждали Эйвери, как языки пламени возбуждали первобытного человека. Этот поцелуй обещал бесконечное наслаждение:
Она судорожно стала расстегивать его складчатую рубашку. Одна за другой пуговицы бесшумно падали на ковер. Она распахнула его рубашку и обнажила грудь. Ее открытый рот уткнулся в самую середину. Он застонал от удовольствия и потянулся к застежкам ее платья на спине.
Они не поддавались его неумелым пальцам. Ткань порвалась. Бусины попадали. Блестки посыпались дождем. Ни тот, ни другой не обратил на это внимания. Он обнажил ее плечи и горячо поцеловал в грудь, вздымающуюся над открытым, без бретелек, бюстгальтером, затем потянулся к застежке.
Паника охватила Эйвери, когда бюстгальтер упал к ее ногам. Сейчас он узнает! Но глаза его были закрыты. Губы, не глаза были сейчас его проводниками. Он целовал ее грудь, ласкал языком соски, жадно засасывал их в рот.
Он желал ее. И ей это было необходимо. Она готова была отдать ему все.
Она тянула с него рубашку, даже не расстегнув запонки на манжетах, а он махал руками до тех пор, пока не освободился, затем под платьем, скользя руками вверх по ее бедрам, он добрался до резинки ее трусиков и снял их. Теперь ладонь его была между ее ног, пальцы проникли внутрь, она издавала хриплые, постанывающие звуки, звуки желания.
– Ты моя жена, – сказал он твердо. – Ты достойна лучшего, чем стоять у этой стены.
Он отпустил ее, отступив назад, стянул с себя ботинки и носки и бросил их вместе с брюками на ковер.
Эйвери сняла платье, скинула туфли и быстро прошла к кровати. Горничная уже расстелила ее. Смахнув с подушки мятные шоколадки, она юркнула под одеяло. Щелкнула застежка ее черного кружевного пояса, она едва сняла чулки, как Тейт оказался рядом.
Она податливо откликнулась, как только он прижал ее к своей теплой груди. Их губы слились в глубоком влажном поцелуе. Его член был твердым и гладким. Он уткнулся в ее мягкий живот, затем устроился в темных кудряшках межножья.
Он взял в ладони ее грудь, поднял ее, нежно нажал на сосок большим пальцем и стал ласкать ее языком. Он раздвинул ей ноги, она не сопротивлялась. Промежность была мягкой, чувственной и бархатистой. Она отрывисто и коротко вздыхала, пока его пальцы ласкали ее.
Затем он перевернул ее на спину и направил свой упругий член в ее влажную овальную глубину. Она приняла его застенчиво, потому что он был большой и крепкий, а она – маленькая и мягкая. Мужчина и женщина. Как и должно быть. Его сила покорялась слабости. Ее слабость оттенялась силой.
Она поражалась абсолютности его обладания. Это было вторжение, сладостное, беспрепятственное и стремительное. Ее спина и шея выгнулись в полном подчинении. Он двигался глубже и глубже, она и не думала, что такое вообще возможно.
Он напрягался, чтобы продлить наслаждение, но нельзя было слишком многого требовать от тела, томимого столь долгим воздержанием.
Он всего пару раз вошел в нее, и его настиг оргазм.
В комнате было так тихо, что она слышала лишь тиканье часов на его руке у себя за головой на подушке. Она не отваживалась взглянуть на него. Дотронуться до него было и вовсе невозможно. Она лежала и слушала, как наконец его дыхание стало ровным. Он лежал спокойно, только грудь его поднималась и опускалась.
Все кончилось. Теперь она легла на бок, отвернувшись от него, подоткнула под щеку подушку и подтянула колени к груди. Ей было больно, но она не могла понять, от чего и где.
Прошло несколько минут. Когда она ощутила его руку у себя на талии, то подумала, что это оттого, что она так этого желала, ее воображение сыграло с ней шутку, заставив ее поверить в это. Его рука легла ей на талию и силой развернула ее опять на спину. Она подняла на него большие пытливые глаза и посмотрела на него с некоторым опасением.
– Я никогда не изменял тебе, – прошептал он.
Он провел костяшками пальцев по ее щеке, затем по губам, поцарапанным его щетиной. От этого нежного прикосновения у нее перехватило дыхание. Она хотела, но не смогла выразить того, что было у нее на сердце.
Он наклонился и нежно поцеловал ее. Потом помедлил и снова поцеловал. Своей щекой она почувствовала жар его щеки. Действуя инстинктивно, переполненная нежностью, она дотронулась до повязки на лбу, любовно погладила его взъерошенные волосы, потом провела ногтем по углублению на его подбородке.
Боже, как она любила этого человека!
Его губы прижались к ее губам. Язык проскользнул между ее губами. Мягко, возбуждающе он двигался взад-вперед, даруя любовь ее рту. Она издала тихий страстный звук. Он ответил ей, прижав ее крепче к себе, так крепко, что его мягкий пенис уютно устроился в теплой влаге между ее ног.
Он поцеловал ее рот, шею, плечи, лаская при этом ее грудь. Его пальцы возбудили и сделали напряженными ее соски. Жарко, влажно и страстно он сосал их до тех пор, пока она не стада беспокойно двигаться под ним. Он поцеловал ее округлый живот, низ живота над лобком.
Эйвери, целиком отдавшись прикосновениям его губ, водила руками по его волосам, крепко прижимаясь к нему.
Между ног у нее было ужасно скользко, но его пальцы без стеснения проникли туда. Он обнаружил маленький напряженный комочек между мягкими губами. Он нажимал на него, мягко касаясь, нежно обводил пальцами. Сквозь зубы она выдохнула его имя. Ее тело напряглось. Волнами по нему прошли короткие судороги. Инстинктивно она подняла колени.
– Я опять готов.
В его голосе звучало удивление. Случайно он проговорился о том, что поразило его. Он не ожидал, что так скоро и так страстно захочет ее опять.
Он вошел уверенней, чем прежде, хотя это заняло больше времени. И когда уже совсем проник в нее, то уткнулся в ее шею и легонько прикусил кожу. Тело Эйвери внезапно ответило. Внутренние мускулы крепко охватили его. С тихим стоном он стал раскачиваться на бедрах взад и вперед.
Она прильнула к нему. Каждый ритмический удар подводил ее ближе к свету, сверкающему в конце туннеля. Ресницы затрепетали. Ее увлекало все сильнее и быстрее.
Яркий свет разлился вокруг и поглотил ее.
Тейт издал долгий глубокий стон. Все его тело напряглось. Он входил и входил в нее, жарко и сильно, до полного последнего изнеможения.
Отодвинувшись от нее и не говоря ни слова, он повернулся к ней спиной, натянув простыню на покрытые бисеринками пота плечи.
Эйвери отвернулась к стене, стараясь плакать беззвучно. Физиологически все было потрясающе, ничего похожего на то, что она испытала со своими предыдущими любовниками. Их, к сожалению, было очень мало. Отношения требуют времени, а она все его посвящала своей карьере. Совершенно другой была ее любовь сейчас.
Но для Тейта это началось и закончилось на физиологическом уровне. Его толкнул к Эйвери гнев, а не любовь или привязанность. Он довел ее до оргазма, но это было лишь выполнение супружеского долга, и не более.
Технически прелюдия была безукоризненной, но безличной. Они не насладились до конца, хотя она стремилась исследовать его обнаженное тело, ознакомиться глазами, руками и ртом с каждой его частью. Он не нашептывал ей никаких ласковых слов. Не клялся в любви. Он ни разу не произнес ее имени.
Он даже не знал его.
32
– Тейт, можно тебя на минуточку? – Эйвери вошла в большой кабинет на ранчо, прервав проходящее там совещание.
Джек, который как раз в тот момент выступал, так и остался стоять с поднятой рукой и открытым ртом.
– В чем дело? – спросил Тейт. Выглядел он при этом особенно недружелюбно.
Эдди хмурился в раздражении. Джек тихо выругался. Неудовольствие Нельсона было очевидно, но он пытался вести себя вежливо:
– Это срочно? Что-нибудь с Мэнди?
– Нет, Нельсон. Мэнди в школе.
– Может быть, Зи тебе поможет?
– Я боюсь, что нет. Мне нужен Тейт на минуту.
– Мы сейчас очень заняты, Кэрол, – сказал он раздраженно. – Это важно?
– Я не стала бы вас прерывать, если бы это было не важно.
– Подожди, пока мы закончим, или разберись с этим сама.
Она почувствовала, как от негодования щеки ее запылали. С тех пор как несколько дней назад они вернулись домой, он старательно избегал ее. К ее огромному разочарованию, но малому удивлению, он не вернулся в желтую спальню, где она спала, а остался в примыкавшем к ней кабинете.
Секс не сделал их ближе. Скорее пропасть между ними увеличилась. На следующее утро они избегали смотреть друг на друга. Слов было сказано мало. Настроение было подавленное, будто произошло что-то гадкое и ни один из них не хотел быть к этому причастным. Она поняла настроение Тейта и сделала вид, будто ничего не случилось в этой широкой кровати, но попытка сохранить безмятежность сделала ее сварливой.
Он заговорил об этом лишь раз, когда они ждали портье в номере, чтобы отправить с ним багаж.
– Мы не предохранялись вчера, – сказал он тихо и озабоченно, глядя в окно на очертания Далласа.
– У меня нет СПИДа, – зло огрызнулась она, стараясь сбить его напускное равнодушие. В этом она преуспела.
Он быстро среагировал:
– Я знаю. В больнице это обнаружили бы.
– Поэтому ты и решил, что можно, раз я не заразная?
– Я просто хотел узнать, – прорычал он, – не забеременела ли ты.
Она угрюмо покачала головой:
– Безопасные дни. Тебе повезло во всех отношениях.
Вот и весь разговор об их любви, хотя это слово не подходило к тому, что произошло, по крайней мере для Тейта. Она чувствовала себя бесплатной проституткой. Любое теплое женское тело сгодилось бы ему. Сейчас он удовлетворен. И она не понадобится ему некоторое время.
Ее возмущало такое положение. Попользоваться раз-другой и выбросить. Возможно, неверность Кэрол была оправдана. Эйвери стала подозревать, не относится ли Тейт с такой же легкостью к своему намерению стать сенатором, как и к сексу. Во всяком случае, он тратит больше времени на то, чем на развитие любовных отношений со своей женой, подумала она с раздражением.
– Хорошо, – сказала она тогда, – я справлюсь сама.
Она потянула за ручку двери, и дверь захлопнулась за ней с тяжелым стуком. Через несколько минут она вошла в дверь спальни Фэнси. Девушка сидела на кровати и красила ногти на ногах в пожарно-красный цвет. В пепельнице на ночном столике у кровати догорала сигарета, рядом стояла запотевшая банка с питьем. Фэнси была в стереонаушниках и жевала резнику в ритме музыки.
Возможно, она не слышала открывающейся двери через грохочущий рок в наушниках, но, вероятно, почувствовала что-то, так как взглянула на разъяренную Эйвери, держа фантик от жвачки в руках.
Фэнси сунула кисточку во флакон с лаком и стянула наушники на шею:
– Какого черта! Что ты делаешь в моей комнате?
– Я пришла, чтобы забрать свои вещи.
Больше ничего не говоря, она прошла к шкафу и открыла дверцу.
– Минуточку-минуточку! – воскликнула Фэнси. Она бросила наушники на кровать.
– Это мое, – сказала Эйвери, стаскивая блузку с вешалки. – И эта юбка. И это. – Она сняла ремешок с крючка.
Не найдя более ничего в шкафу, она направилась к туалетному столику Фэнси, который был завален обертками от конфет, фольгой от жвачки, флаконами духов и таким количеством косметики, что хватило бы на целый магазин.
Эйвери подняла крышку лакированной шкатулки и стала рыться в серьгах, браслетах, бусах и кольцах. Она нашла серебряные серьги, отсутствие которых обнаружила в Хьюстоне, браслет, часы.
Это были недорогие часы, так, бижутерия, но их ей купил Тейт. Они бродили по универмагу во время перерыва предвыборной поездки. Она увидела часы, заметила, как красив у них браслет в форме аллигатора, и Тейт заплатил за них.
Эйвери дорожила ими потому, что он купил их для нее, а не для Кэрол. Сегодня утром она обнаружила, что они пропали из ее шкатулки. Оттого-то ей и пришлось прервать совещание в поисках Тейта. Поскольку он сам отказался посоветовать ей, как быть с клептоманией Фэнси, она взяла дело в свои руки.
– Ты мерзкая воровка, Фэнси.
– Я не знаю, как все эти вещи попали в мою комнату, – сказала Фэнси надменно.
– Ты мерзкая лгунья!
– Может быть, Мона…
– Фэнси! – закричала Эйвери. – Ты уже неделями тащишь мои вещи. Я знаю это. Не отрицай. Ты оставляешь следы.
Фэнси взглянула на обертку от жвачки, которая сейчас лежала на кровати:
– Ты скажешь дяде Тейту?
– Ты хочешь, чтобы я это сделала?
– Нет, конечно. – Она шлепнулась на кровать и стала изо всех сил трясти пузырек с лаком. – Делай что хочешь, только выйди из моей комнаты.
Эйвери уже собиралась уйти, но передумала. Она вернулась и села на кровать, сняла серебряные серьги, положила их в ладонь Фэнси и накрыла своей рукой.
– Возьми их себе. Я отдала бы их тебе, если бы ты попросила.
Фэнси отшвырнула серьги:
– Я не нуждаюсь в твоей чертовой благотворительности. – Ее красивые голубые глаза стали уродливыми от ненависти. – Кто ты такая, чтобы отдавать мне свои обноски? Мне не нужны твои серьги и ничего другого от тебя.
Эйвери выдержала атаку.
– Я верю тебе. Тебе не нужны ни серьги, ни все это. – Она кивнула на свои вещи, которые лежали рядом. – Ты хотела, чтобы тебя поймали.
Фэнси хмыкнула:
– Ты слишком долго была на солнце, тетя Кэрол. Солнце вредно для твоего прооперированного лица. Оно может растаять.
– Тебе не удастся меня оскорбить, – сказала Эйвери мягко. – Ты не сможешь, потому что я тебя понимаю.
Фэнси угрюмо взглянула на нее:
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе нужно мое внимание. Ты получала его, воруя у меня. Так же как ты добивалась внимания родителей, делая то, что они бы не одобрили.
– Трахаясь с Эдди?
– Трахаясь с Эдди.
Фэнси была озадачена тем спокойствием, с которым Эйвери повторила ее дерзкие слова. Однако она быстро пришла в себя.
– Ты, небось, чуть не лопнула, когда увидела, как я выходила из его номера в отеле. Ты не знала, что я в Хьюстоне?
– Он слишком стар для тебя.
– Мы так не считаем.
– Он пригласил тебя в Хьюстон?
– Может, да, а может быть, и нет. – Она брызнула фиксатор на лак на ногтях и пошевелила ими, наслаждаясь своей работой.
Соскочив с постели, она направилась к ящику и вытащила бикини. Затем стянула с себя ночную рубашку. Ее тело было покрыто царапинами и ссадинами. Ее крепенькие ягодицы были все исполосованы. Эйвери отвернулась, ей стало нехорошо.
– У меня еще никогда не было такого любовника, как Эдди, – задумчиво проговорила Фэнси, натягивая трусики.
– Да? И какой же он любовник?
– А то ты не знаешь.
Эйвери промолчала. Она не знала, спала ли Кэрол с лучшим другом своего мужа.
– Он превосходный. – Она нацепила лифчик и наклонилась к зеркалу, выбрала помаду и накрасила губы. – Завидуешь?
– Нет.
В зеркале они встретились глазами. Фэнси глядела скептически:
– Дядя Тейт так и спит в другой комнате?
– Это не твое дело.
– Не мое, – зло ухмыльнулась она, – до тех пор, пока ты не спишь с Эдди.
– Звучит очень собственнически.
– Он больше ни с кем другим не спит. – Она согнулась в талии и перебросив вперед густые светлые волосы, стала расчесывать их щеткой.
– Ты в этом уверена?
– Я уверена. У него не остается больше сил.
– Расскажи мне о нем.
Фэнси перекинула волосы на один бок и лукаво посмотрела на Эйвери снизу верх.
– Я поняла. Не ревнуешь, но интересуешься.
– Возможно. О чем вы с Эдди разговариваете?
– А о чем ты говоришь с мужиками? – Она громко рассмеялась. – Кстати, не найдется у тебя немного травки?
– Нет.
– Я так и думала, – выпрямляясь и откидывая волосы назад, сказала она с отвращением. – Дядя Тейт вышел из себя, когда поймал нас за этим. Интересно, как бы он себя повел, если бы застал нас с тем ковбоем?
Эйвери побледнела и отвернулась.
– Я больше этим не занимаюсь, Фэнси.
– Правда нет? – Фэнси казалась действительно удивленной.
– Правда нет.
– Знаешь, когда ты вернулась из больницы, я думала, ты все притворяешься. Играешь, будто стала ходячей добродетелью. А сейчас я вижу, что ты действительно переменилась с той катастрофы. Что случилось? Ты боишься умереть и попасть в ад?
Эйвери перевела разговор на другое:
– Эдди, конечно, рассказывает о себе. Где он вырос? Из какой он семьи?
Фэнси, уперев руки в бока, странно взглянула на Эйвери:
– Ты так же, как и я, знаешь, где он вырос. В каком-то захудалом городишке в Панхэндле. Ты что, не помнишь, у него же не было семьи, кроме бабушки, которая умерла, еще когда дядя Тейт был в университете.
– Чем он занимался до работы с Тейтом?
Фэнси уже стала раздражаться от вопросов:
– Слушай, мы трахаемся, а не разговариваем. Я хочу сказать, что есть вещи, которые касаются только его.
– Например?
– Он терпеть не может, когда я трогаю его вещи. Однажды ночью я полезла в ящик, искала рубашку, чтобы накинуть на себя. Он так разорялся, орал «не ройся в моих вещах». Я и не стала. Я не лезу. Каждый хочет, чтобы в его дела не лезли.
– Он никогда не говорил, чем занимался после Вьетнама, до тех пор пока не вернулся в Техас?
– Единственное, о чем я его спрашивала, был ли он женат. Он сказал, что нет. Он сказал, что долго искал себя. Я спросила: «Что, потерялся?» Я сказала это в шутку, а он вдруг так странно посмотрел на меня и пробормотал что-то вроде: «Ну да, было дело».
– Что, по-твоему, он хотел этим сказать?
– Я думаю, это было после войны, – проговорила неуверенно Фэнси.
– Почему?
– Может быть, потому, что дядя Тейт спас ему жизнь после того, как их самолет разбился, и дядя Тейт тащил его на себе в джунглях, пока они не встретили лесоруба, который их подобрал. Если ты видела его голым, то запомнила шрам у него на спине. Довольно жуткий. Его, должно быть, здорово разукрасили, когда они попали в плен к вьетконговцам. Эдди умолял, чтобы дядя Тейт оставил его умирать, но дядя Тейт не бросил.
– Я думаю, он понимал, что Тейт этого не сделает! – воскликнула Эйвери.
– Ты же знаешь лозунг летчиков-истребителей: «Лучше умереть, чем потерять лицо». Эдди, вероятно, слишком близко принял это к сердцу. Дядя Тейт был героем, Эдди просто раненым. Должно быть, его это до сих пор грызет.
– Откуда ты все это знаешь, Фэнси?
– Ты что, издеваешься? Ты разве не помнишь, что дедушка часто говорил об этом?
– Конечно, но ты знаешь столько подробностей…
– Не больше, чем ты. Все, я иду в бассейн. Ты не возражаешь?
Она прошагала к двери и негостеприимно распахнула ее. Эйвери последовала за ней:
– Фэнси, если в следующий раз тебе что-нибудь понадобится, спроси у меня. – Фэнси закатила глаза, но Эйвери проигнорировала эту дерзость. Тронув девушку за плечо, она добавила: – И будь осторожна.
– С чем?
Читать бесплатно другие книги:
