Музыкант и наследница Чинихина Мария

— Идемте, мисс, — Кларисса предложила свободную руку Альберте.

Альберта не послушалась и просто встала рядом. Она злилась, что няня не позволила ей побить Джес как следует, а она хотела врезать наглой девчонке. С черными волосами и угольными зрачками. С шишковатым лбом и большим носом. Побить за унижение, за грубые шутки в адрес Эдди и папы! Эдди — родной брат и таким странным и необычным он вырос благодаря команде воспитателей мамы. А папа! Великий Певец Туртан никто по сравнению с ее отцом. Альберта обрадовалась, что нашла подтверждение своим догадкам в статьях мамы, а когда на другой день притащила журналы Петера в школу и сунула подшивку на перемене Джес под нос, то Джес засмеялась и сказала — для нее не удивление, что Бетт Андре хорошо отзывается об Анри Смите и опускает других, не менее талантливых исполнителей.

— Так! Все слушаем меня.

На крыльцо вышла женщина с темно каштановыми волосами, собранными в хвост. Одета она была в стильный брючный костюм для беременных.

— Мисс Джексон, — представилась учительница.

— Веста, главный менеджер Анри Смита. Идемте, я вас провожу.

Веста толкнула дверь, и дети по очереди стали входить в тесную приемную. В самых глубинах звучала еле слышная музыка. Звуки рояля перекликались со звуками гитары и барабанов. Из другого угла доносились скрипичные трели, а где-то совсем рядом пела женщина. Эхом. Или обычно.

Альберта и не думала, что на экскурсию соберется так много желающих. Жак, Лью, Элис и многие другие восхищались творчеством Группы. Особенно Жак. Он в числе первых прозвал папу «Анри-легендой». И он единственный в школе имел в коллекции раритетные пластинки Группы, он заучил наизусть тексты и мог точно сказать, на каких приемах папа строит свои мелодии и какие эффекты использует для звука.

— Послушайте Туртанчика. Половина звуков содрана из раннего альбома Группы. Мало кто знает, но я понял сразу, как услышал…

И сейчас Жак, как лидер, возглавлял шествие. Альберта и ее брат скромно плелись позади. Кларисса мешала сделать хотя бы один шаг не в ту сторону. Попытаешься — и папу можно вообще не увидеть. Няня стала слишком строга. Особенно к ней, к Альберте.

— Стэнли опять свою Жюли припер… Чушь полная! Тынц, тынц!!! — вещал во весь голос Жак. — Джес, и как такие драные кошки попадают к твоему дяде?

Джес застыла на пороге. Сара хотела похвастаться зимним концертом, что подруга станет соведущей, но Джес не дала и слова произнести:

— Туртан мой дядя. Даже не вспомню, когда виделись в последний раз. Я за маму. «Анри-легенду» она просто обожает.

Теперь Альберта хотела врезать «подруге» и за наглую ухмылку, и за притихшую Сару.

— Ясно, — ответил Жак. — Что ж, родственников не выбирают.

И в этом Альберта понимала Жака. Она частенько пряталась за дверью в учительской. За кружкой утреннего чая или кофе миссис Джексон и медсестра обсуждали, почему мама вышла в свет под руку с Эроном Конли, почему она ходит с накладным животом, почему избавилась от Анри Смита, едва он стал ей не интересен, почему она любит кофе с пенкой, почему ценит шепчущих чиновников и магнатов…

— Я тоже умею шептать, — хвасталась мисс Джексон. — Только не пускают во флигель…

Медсестра смеялась, шутила, а ближе к концу перемены заходили другие учителя и тоже начинали хохотать — они делились иными сведениями, но о тех же самых новостях. Оказывалось, мама не ненавидит, когда магнаты и чиновники шепчут, что она без конца теряет накладной живот и любит чай, а не кофе.

— По классам разойтись!

Мадам Эдмон появлялась в учительской в самый разгар спора. Альберта спешила поскорее уйти в тень, а после совсем убегала, так как выслушивать жалостливые насмешки, суть которых она не понимала, не очень и хотелось.

— Эй! — Эдди махнул рукой перед глазами сестры и Альберта очнулась. — Ты не должна ссориться с Сарой и Джес из-за меня, — сказал брат.

— Все в порядке, — гордо заявила Альберта. — Сара и Джес — приятельницы. Я говорила, а ты, как всегда, забыл.

— Нет…

Эдди не успел договорить. Веста привела всех в большую комнату. У дальней стены стояли черные стулья с высокими спинками, а в углу накрытый стол. Эдди понял, что остался один — Альберта потребовала у Клариссы отвести ее к папе. Иначе она заревет у всех на глазах. Няня послушалась и вместе они стали блуждать по залитым светом коридорам.

Веста три раза хлопнула в ладоши. Дети тут же замолчали. Мисс Джексон присела на крайний стул.

— Сейчас мы покажем вам фильм о влиянии музыки на жизнь человека. Его сняли друзья «Анри-легенды», — Веста запнулась, было непривычно называть Анри Смита прозвищем, — а после просмотра я отведу вас в студию, где вы сможете поиграть на инструментах. Звукорежиссер поможет с записью, если вы пожелаете. А ближе к вечеру «Анри-легенда» встретится с вами в приемной, ответит на вопросы и подпишет пластинки.

Дети, не дослушав Весту, растолкали друг друга и собрались у стола. В один миг они разобрали сладости и только потом устроились на стульях.

Веста вздохнула и замечтала, чтобы ее сын вырос другим. Она снова хлопнула в ладоши. Школьники затихли, успокоились и подняли глаза на экран.

Эдди заметил, что Кларисса и Альберта вернулись. Сестра схватила его за руку и усадила на самые крайние места.

— Папа Клариссе велел ждать тут.

Эдди кивнул. Веста погасила свет, и дети погрузились в действие фильма с визуальными эффектами.

Через несколько минут задняя боковая дверь приоткрылась. Кларисса услышала шорох, обернулась и помогла Анри Смиту вывести Эдди и Альберту из приемной.

— Студия Группы, — пояснил он. — Допуск только у друзей. Прошу.

Кларисса вошла в небольшую комнату. Мужчина в тельняшке спорил о чем-то с другим мужчиной. Похожим на него внешне, только одет он был в желтую майку. Разговоры прерывала громкая музыка. Дэн стучал на барабанах, Фелл играл на гитаре, а Макс и Бун осваивали новые инструменты. Мон командовал за перегородкой, а сидящий рядом с ним человек двигал специальные рычаги на пульте. Комната была просторной, Кларисса споткнулась о фонарик и зацепилась за провод.

Анри отправил ее к Весте и остальным детям, а сам отвел Эдди и Альберту в более дальнюю комнату. Здесь было намного тише. Альберта, едва дверь закрылась, развалилась на отцовском диване и одним глазом присматривалась к барабанным палочкам и на гитаре на стене. В предвкушении она потерла руки. Ей не терпелось постучать на настоящих барабанах. Она даже слезла с дивана и приготовилась осуществить задуманное, но Анри жестом приказал ей вернуться на место и не трогать его инструменты без разрешения. Альберта топнула каблучком и надула губки.

Эдди поспешил забиться в самый темный угол — не хотел рассказывать папе о синяках и драке. Он вдруг испугался наказания. Кларисса по пути из приемной в студию пожаловалась отцу на частые побеги Альберты, и папа хорошенько отругал сестру, а не няню — пригрозил, что закроет музыкальный класс и преподавателя уволит, если она еще раз вздумает сбежать…

— Вот вы какие! Детки! — воскликнул Дон, когда дверь открылась.

Следом вошел Мон.

— Изюминка для заглавного трека, которую ты хотел найти, не нашлась, друг, — весело доложил он и вдруг поймал взгляд кудрявой девочки. Она пряталась за спиной отца и иногда показывала головку. Мон подыгрывал ей, а Анри подобная игра не забавляла. Он опечалился, так как надежды на запись серьезной и модной пластинки одновременно, чтобы утереть носы Кеннету Пену и Великому Певцу Туртану, угасали с каждым днем.

— Друг, не стоит переживать. Попробуем еще. Завтра. Лучше познакомь меня с чудной малышкой… Копия Бетт Андре?

— Наша Альби, — Анри вывел Альберту вперед, чтобы Мон и Дон смогли рассмотреть его дочку получше. Альберта улыбнулась и гордо выставила правую ножку с видом «учите меня. Я готова».

— Показал в прошлом году стандартные аккорды, она всерьез увлеклась и теперь хочет заниматься с профессионалами.

— Да, — воскликнула Альберта и вновь спряталась за отцовской спиной.

— Ты хочешь заниматься с дядей Моном? — спросил Мон. — Отец твой в музыкальной элите, дорогая, но ты права, дядя Мон умеет намного больше.

— Знаю, — ответила она. — Папа давно обещал познакомить меня с вами. Вы его научили многому, поэтому я хочу учиться музыке только у вас.

Анри, смутившись, опустил голову.

— И у дяди Дона. Он лучший барабанщик!

— Это тоже папа велел сказать? — спросил Дон.

Девочка понравилась ему. Он ожидал увидеть холодность и высокомерие, учитывая происхождение ее матери, но понял — Альберта дочка своего отца.

Анри оставил Альберту, Мон отвел дочь в угол комнаты, к барабанам. Дон сел за установку, а Альберта устроилась на ковре и терпеливо ждала, когда друзья папы начнут раскрывать профессиональные секреты. Черные туфли она сняла, осталась в белых гольфах, и не видела, что папа ушел к Эдди.

— Что случилось? Говори правду. Про случайный мяч на школьном уроке физкультуры не поверю, — спросил Анри Смит, едва заметил у сына синяки и царапины — на запястьях, под глазом…

— Подрался с Жаком из моего класса. Защищал соседа по парте, — быстро ответил Эдди. — Кларисса говорит, у них родители с громкими фамилиями, поэтому они считают себя крутыми и что им все позволено. Они не боятся мадам Эдмон и замечания директрисы пустые слова для них…

— Да, — усмехнулся Анри, почесал затылок и прислушался к гитарным аккордам в исполнении Мона, которые следом повторяла Альберта. Сначала получалось не очень, но Мон ставил нежные пальчики дочери на гриф и показывал более удобные переходы. Когда Альберта понимала, у нее выходила слаженная и ровная игра. Дон задавал ритм, а Мон без конца твердил, как важно уметь чувствовать темп.

— Папа!

— Про Стэнли не знаю, — очнулся Анри, — но у тебя и Альберты самая громкая фамилия. Или недоброжелатели забыли, кто твоя мама?

— В моем классе никому об этом неизвестно! Мама заставила жить по легенде, и мы с Альби настолько привыкли ко лжи, что иногда сами не можем отличить, где ложь и где правда! — возмутился Эдди. — Если Жак с друзьями узнают правду, и мама, защищая меня, попросит объяснений у мадам Эдмон, это ничего не изменит. Я никогда не стану обижать слабых, и подобные шутки не пойму.

— Ты говорил с мамой?

— Нет. Я и с Клариссы взял обещание, что школьная жизнь остается в пределах ее стен.

— Страхи мамы зашли слишком далеко… Нужно что-то менять, — пробормотал Анри.

Альберта смеялась. Мон нашел общий язык с его дочкой. Они все также сидели на ковре. И теперь пытались играть одновременно на двух гитарах. Мон отставал немного, а Альберта торопилась и вела мелодию, как хотелось ей.

— Умей вовремя замолчать! Альби!

— А, — тянула его дочка, и было видно, что занятия с Моном и Доном ей по душе, а друзья не были обладателями премий и всевозможных наград за преподавательскую деятельность, в отличии от прославленного мистера Харта.

Но когда Анри Смит расскажет Бетт Андре, что Альберта и не думает забывать о мечте? Веста права, увлечение музыкой затягивает дочку. Она полюбила ноты и мелодии, также как и он когда-то. Гитара станет верной спутницей Альберты? Или барабаны? Эдди что-то говорил об одноклассниках, но Анри Смит не слушал сына — Альберта с помощью Дона забралась на высоченную табуретку и теперь со всей силой лупила по тарелкам. Дон велел стучать не так громко…

— Учись слушать других, девочка. Запомни, хорош тот ансамбль, который звучит… Как бы сказать…

— Хороший ансамбль — это единый организм…, — подсказал другу Мон.

— Точно! Когда одному не обойтись без другого. Когда каждый участник важный элемент, звук — выбросишь и все будет не так.

— Помни, девочка… Для папаши твоего — Группа все. Сможешь забыть о титулах и лентах со звездами — добьешься успеха.

— Я готова! — ответила Альберта и застучала, как просил Дон. То тихо, то громко, то агрессивно, но нежно и романтично.

— Друг, а сколько ей годков то?

Анри Смит не мог ответить. Его дергал за рукав куртки сын.

— А Кларисса? — спросил Эдди. Его беспокоила судьба няни. Он привык к ней и не хотел расставаться.

— Мама не узнает о вашей договоренности, обещаю… — быстро нашелся Анри. А потом услышал иную музыку и решил, что Мон хвастается перед Альбертой виртуозной игрой, но друг сидел, сложа руки. Играла его дочь.

— Посиди-ка тут, малыш, — сказал изумленный Анри.

Мон, заметив его интерес, жестом попросил подойти и, перекрикивая гитару Альберты, сообщил, что изюминку, которую они искали все утро, придумала его дочь.

— Сможешь повторить? — спросил Анри у Альберты, когда она закончила.

— Да, — весело ответила дочка, все еще не понимая, почему на нее так странно смотрят отец и его друзья-музыканты, и ничего при этом не говорят.

Без слов Мон протянул Альберте лист бумаги, карандаш:

— Запиши последовательность, а завтра попробуем поработать в студии. Сегодня слишком много народу.

— Веста займется этим, — Анри вернулся к Эдди.

Теперь он слушал рассказы сына об учебе и успевал при этом наблюдать и за дочерью. Альберта склонилась над листком и на память записывала придуманную последовательность. Иногда она брала гитару, наигрывала и только потом делала пометки.

— Друг, таких сочетаний не выдавала Саша в лучшие свои годы, — крикнул Мон. Но Анри не ответил. Он взял сына за руку и потащил его к выходу. Эдди неуверенно поплелся за отцом. Его не оставляло предчувствие — папа что-то задумал.

— Мы идем на встречу с «Анри-легендой», — услышал Эдди голос отца и поспешил спрятаться за дверью, чтобы друзья папы не увидели его. Не из-за синяков. Он боялся их немного, но в тоже время не мог не радоваться. Сестра нашла призвание. Мнение Жака и прочих недоброжелателей Альберту нисколько не волновало. Эдди раздумывал, а чем бы ему самому заняться, чтобы тоже приходить в школу увлеченным. И тогда не нужно будет обращать внимание на шутки, а Жак пристанет, уже в понедельник. Нападки на Стэнли стали не интересны. Ботаник-неудачник. Вот новая жертва. Заплачет или снова пустит в ход кулаки? Посмеет соврать мадам Эдмон, чтобы выгородить себя? Или промолчит? Признается, что он наследник или не признается? Попросит уже сейчас шептать ему, чтобы лет через десять Жак смог стать правой рукой наследника? Или не попросит?

— Давай, — Мон пожал руку Анри и попросил Альберту сыграть заново придуманный ей отрывок.

Дон заскучал. Он сидел на круглом табурете, подперев рукой голову, и ожидал, когда Мон вспомнит о настоящей работе, которая ждет их за стенкой.

— Мне позволят записать этот кусок для пластинки Группы? — спросила Альберта и прикрыла ладошкой запись на бумаге.

— Ты же слышала, отец минуту назад разрешил мне воспользоваться талантами малышки Альби. Но не переживай, если он сказал, то так и будет. К тому же твое имя и в буклете укажут, — ответил Мон. — Похвастаешься подружкам.

И Альберта передала другу папы лист.

Мон настроил гитару и попытался сыграть мелодию, но у него вышло иначе, чем у дочери Анри. Девочка чувствовала музыку, как и отец. Технически Мон превосходил друга, но в исполнении Анри всегда был на класс выше.

Анри Смит весь недолгий путь от студии Группы и до приемной обдумывал детали плана под названием «как проучить обидчиков сына и соседа Стэнли». После взял из стойки одну из своих гитар, открыл дверь и вытолкнул ничего не подозревающего Эдвина в центр комнаты. Школьники закончили смотреть фильм, они шумели, галдели. Веста пыталась успокоить то рыжую девочку, то веснушчатого мальчика. Она металась от правого ряда к левому. Полноватый очкарик в пуловере с ромбами нечаянно толкнул ее. Веста уронила папку с важными бумагами и с трудом наклонилась, чтобы поднять. Жак увидел и предложил помощь.

— Спасибо, — поблагодарила мальчишку Веста и вдруг поняла, что говорит в пустоту. Жака не оказалось рядом. Он бежал к друзьям.

— Ха! Лью, Джес, Элис! Смотрите! — кричал Жак во весь голос, показывая пальцем на Анри Смита. Одноклассники Эдди смотрел на кумира и не мог поверить, что «ботаник-неудачник» держит за руку «Анри-легенду». До этого была рука няньки, которая исчезла, но Жаку было не интересно куда. Важно, что неудачник вошел в более тесный контакт с тем, чьей судьбой Жак восхищался — «Анри-легенда» жил в Золотом Дворце, бывал в Большом Совете, но в любых обстоятельствах умел оставаться самим собой. «Анри-легенду» не задевали колкие публикации в газетах на творчество Группы и музыкантов его студии, его не интересовали острые статьи на тему — будет развод или не будет… Он остроумно отвечал на любые вопросы, он улыбался, если было нужно, и улыбка не казалась фальшивой. Все стены в комнате Жака были увешаны портретами «Анри-легенды», а года два назад он даже купил на аукционе за бешеные деньги его концертный костюм — выпросил у отца. Обманул. Все уехали кататься на лыжах, а Жак сбежал к бабушке, по ночам доставал штаны и куртку… Брал гитару и пытался играть, как «Анри-легенда».

— Поиграем в фаната, — шепнул Анри Смит на ухо сыну. — Я распишусь на гитаре и «подарю тебе». Завтра расскажешь, что предпримут твои враги.

Эдди не особо верил в успех «игры», но ему было приятно, что отец втянулся.

— Мальчик потерялся, — весело сказал Анри Смит и сел на приготовленный для него табурет. — Подходи ближе, малыш…

Эдди встал рядом с отцом, Анри Смит настроил гитару, немного поиграл, попел и потешил детское самолюбие. Эдди видел, как на него смотрят Жак, Лью, Элис и как недруги завидуют ему. Лью не удержался и шепнул Жаку, что везет «ботаникам-неудачникам».

— Я получил выговор от миссис Эд, директриса пригрозила исключением, если ей доложат, что мы продолжаем подкалывать Стэнли или кого-то еще в присутствии ботаника!

— Который стоит около «звезды», — заметил Лью. — Уверен на сто процентов, что «ботаник-неудачник» не подозревает, кто такой «Анри-легенда» и что он сделал для музыки! Перепутал в темноте с рукой своей няньки!

Жак засмеялся, а потом велел друзьям замолчать — опасался пропустить главное.

В эту минуту Эдди гордился своим отцом. Папа являл собой настоящую «звезду-легенду», кумира. Анри Смит — не поп-певица однодневка, как молоденькая жена Великого Певца Туртана, приемные дети которой учились в параллельном классе. Она лично провожала «чад» мужа в школу, чтобы был повод уже с утра как следует подпитаться эмоциями восторженных учеников.

Анри Смит закончил отвечать на вопросы детей, Веста подала ему маркер, он подписал гитару и с особой торжественностью вручил сыну. Эдди принял подарок, но не знал, что делать, он никогда раньше не держал инструменты в руках. Папе нужно было играть в фаната с Альбертой. Сестра и ликовала бы, и кричала, и кружилась, и пела, и доставляла бы радость всем.

— Для тех, кто заслужил, — громко произнес Анри Смит и потребовал для сына аплодисментов.

В ладоши захлопали абсолютно все, даже Жак и Лью. И Джес.

Анри Смит шепотом попросил Весту отвести его сына к Мону и Дону. Веста утвердительно кивнула, сжала влажную ладошку мальчика и повела к боковой двери.

Эдди оглянулся и заметил, что дети окружили отца. Никто не стеснялся, почти все дотрагивались до его лица и волос, желая убедиться, что кумир существует в реальности.

Анри Смит улыбался. Девочка по имени Элис осмелилась попросить гитару с автографом, как у Эдди. Анри Смит притворился, что не понял просьбы.

Элизабетта собирала лучших подруг в Зеленой оранжерее еженедельно по четвергам в половине шестого. Сбор стал традиционным, на нем не ценилось положение и род занятий. Обычно подруги занимали плетеные кресла, расставленные полукругом в шатре, чтобы палящее солнце или дождь не мешали обсуждать последние сплетни за чашкой горячего чая. Можно было расслабиться, забыть на время о работе, имидже и даже семье.

И в этот четверг подруги собрались в оранжерее, как бывало обычно. Отсутствовала только Кларисса. Элизабетта пояснила, что няня задержалась с детьми в Городе.

Жасмин влетела в Зеленую Оранжерею с пятиминутным опозданием и заняла кресло по правую руку от Элизабетты.

— Утром редактор сделал предложение, — смело заявила она.

Элизабетта бросила взгляд на руку Жасмин, но кольца не заметила.

— Торопилась на встречу с новым советником по культуре, — опередила подругу Жасмин. — Мэтью обещал закончить объяснение вечером.

— Поздравляю в любом случае, — Элизабетта дружески обняла Жасмин. — А кто он, твой загадочный редактор по имени Мэтью?

Жасмин на минуту смутилась.

— Он приходил на днях брать у тебя интервью для журнала «Саммерс». Не думала, что у нас так далеко зайдут отношения.

— О, — воскликнула сидящая напротив Элизабетты Мелани и переглянулась со своей соседкой Натали.

Энни не спешила говорить — она смотрела на Мэгги, самую молодую и молчаливую среди них, не показавшую реакцию на новость Жасмин и сейчас. Мэгги выдали замуж за сына влиятельного магната. О новой семье воспитанница рассказывала лично Элизабетте, до встречи с подругами, и присутствие в Зеленой оранжерее расценивала скорее как дань уважения приемной маме. Мэгги скучала по Саше и новости о старшей сестре узнавала из писем, которые Анри передавал ей через жену. Новое положение Мэгги и частые гастроли Саши не позволяли видеться сестрам часто. Группа Саши и Рони занимала свою особую ступеньку у меломанов, благодаря Анри Смиту, но массовой популярностью, как, например, исполнители корпораций Пена или Великого Певца Туртана, не пользовалась. Саша и ее муж пели обо всем, к чему лежала душа — о счастье, о грусти, о ненависти, о надежде, о страхах, о снах, о лунном свете, об обидах, о замкнутости, о любви и даже об общественном устройстве. А свекровь Мэгги видела в жене старшего сына прежде всего воспитанницу королевы, а не близкую родственницу некой Саши, которая дешевыми песенками подрывала существующие устои и правила. Поэтому по четвергам Мэгги приезжала в Золотой Дворец не только навестить Элизабетту, но и забрать письмо Саши с «ответом» и передать сестре свое.

— И давно вы встречаетесь? — спросила Энни у Жасмин.

— Около двух месяцев. Думала, он даст мне отставку, как все мои бывшие. Я даже сбежала в ванную, чтобы не слышать утомительную речь. Выхожу — он молчит и по-прежнему держит в руках коробку с кольцом. Я так торопилась, что не помню, сказала ли ему «да», но точно перенесла разговор на вечер.

— Романтично, — заметила Элизабетта, улыбнувшись. Она порадовалась за Жасмин, которой, наконец-то, повезло.

Подул холодный северный ветер, и Элизабетта набросила на плечи клетчатую шаль.

— Да, — с упоением протянула Мелани.

— А Кларисса где? — Жасмин повертела головой и увидела пустое кресло няни.

— Информация для опоздавших, Кларисса, Эдди, Альберта и Анри в Городе, — пояснила Элизабетта. — Когда приедут, не знаю. Я даже позлиться не него нормально не могу! — вдруг воскликнула она и осеклась, заметив удивленные взгляды. Обычно она делилась обидами на мужа только с Жасмин. Реже жаловалась Энни. Остальные были не в курсе семейных проблем. — Видимо, сказывается долгая разлука. Когда он возвращается с гастролей, меня так тянет к нему, а его ко мне…

— Неугодному мужу можно найти замену, — сказала кто-то за спиной.

Элизабетта обернулась и увидела, что глухой голос принадлежал Кеннету Пену.

— Вы? — Элизабетта вздрогнула, едва уловила тяжелое дыхание на затылке.

А Кеннет Пен прошел немного вперед и положил свободную руку на спинку плетеного кресла. В другой он держал стакан с крепким напитком. И новый советник по культуре явно чувствовал себя хозяином — и в оранжерее, и во флигеле. Элизабетта никак не могла понять, где он, Кеннет Пен, раздобыл спиртное. И как смог обмануть охрану Клауса, а ему удалось пробраться к ней в дом. Стакан явно из бара в малой гостиной. Кеннет Пен нарочно демонстрировал гравировку…

Жасмин, заметив смущение на лице Элизабетты, шепнула на ухо, что вальяжный тон советника по культуре стал раздражать еще в момент первой встречи. Элизабетта не удостоила подругу вниманием. Казалось, взгляд ее приклеился к Кеннету Пену и в Зеленую оранжерею она вернется, когда он ей позволит.

— Простите, девушки, что вклинился в ваш великосветский разговор, — воскликнул Кеннет Пен, — но проходя мимо по столь чудесной Зеленой Оранжерее, на мой взгляд, лучшего места в парке… Позвольте, — Кеннет Пен склонился над ухом Элизабетты и зашептал. — Я осмелился совершить небольшую прогулку после заседания, думаю, вы не станете наказывать за своеволие, — затем он выпрямился. — Я шел к рабочему флигелю и мне стало любопытно, кого скрыли в этот час увитые зеленью стены. Оказалось — вас, обладательниц столь чудесных голосов.

Кеннет Пен вздохнул, заметив, что отец его был не прав. Он обладал даром красноречия, когда требовалось. Одернув край примявшегося пиджака, Кеннет Пен поставил стакан на стол рядом с кружкой Элизабетты, развалился в свободном кресле няни и демонстративно вытянул ноги. Мелани с восторгом в глазах зашепталась с Натали, а Патти с Энни.

— О, мистер Пен, — воскликнула Жасмин. — Как вы сказали минуту назад, в Зеленой Оранжерее собирается женское общество и хотелось бы…

— Мое появление нисколько не помешает. Продолжайте, прошу вас, не стесняйтесь. Я всего лишь тень, — пояснил он, подняв руки с колен. — Хотя… скажите, — обратился он напрямую к Элизабетте, — намного приятнее, когда чай подает кто-то из нас, представителей сильного пола? — Пен младший кивнул в сторону девушки, которая дежурила за пределами шатра у столика с кружками, чайником и выпечкой, быстро поднялся из плетеного кресла и направился туда. Горничная подала ему чистую кружку и несколько коробок. Кеннет Пен смешал разные сорта чая, добавил кипяток, сахар и на подносе принес Элизабетте.

Манеры и воспитание помешали опрокинуть горячий напиток ему на брюки. Элизабетта почувствовала его дыхание у себя на шее и исходящий от его рук приятный аромат, когда он наклонился, чтобы подать угощение. Одет он был в стильный костюм, кожаные ботинки и выглядел лощеным, статным и казался до невозможности элегантным и идеальным, словно сошел в Зеленую Оранжерею с картинки «Саммерс» и являл собой мечту всех женщин в этом мире.

Кеннет Пен, удерживая поднос в левой руке, приблизился к ней на расстояние, не предусмотренное рамками приличий, с явной целью обольстить. Он узнал секрет Элизабетты — днем случайно услышал, как Энни и Жасмин обсуждали предстоящую встречу в Зеленой Оранжерее и решился на первый ход.

Жасмин наклонилась к Энни и тихо шепнула:

— Ставлю на нашего музыканта.

— Я тоже, — ответила Энни, продолжая наблюдать, как Кеннет Пен вьется вокруг Элизабетты с кружкой чая, которую она не принимала.

Элизабетта до сих пор пребывала в ступоре и не могла шевелиться.

— Мой голос, учтите, за мистера Пена, — воскликнула Натали. — Музыкант — муж, но он неуклюжий, невежливый и не подходит нашей Бетт.

— Натали права. Почему мы, лучшие подруги Элизабетты, отрицаем очевидный факт? — спросила Мелани.

— Из уважения, — Патти зашевелилась в кресле. — В Зеленой оранжерее мы говорим то, что она хочет слышать от нас.

Но Жасмин и Энни не торопились поддержать громкое заявление Натали.

— Простите, — за лощеной фигурой Кеннета Пена появился Анри. Мистер Пен младший отошел в сторону и пропустил музыканта к жене. — Можно тебя на одну минуту? — спросил Анри.

Странный тип с подносом его не волновал. Он хотел поделиться с Элизабеттой сомнениями насчет легенды для детей, но не в окружении ее подруг.

— Конечно, — сказала Элизабетта и подала ему руку, надеясь, что Анри сообразит, в какую неловкую ситуацию она попала из-за Кеннета Пена.

Анри помог Элизабетте подняться. Когда она вставала, с плеч упала клетчатая шаль и опустилась в плетеное кресло. Кеннет Пен воспользовался моментом, поставил поднос на стол и занял место Элизабетты. Жасмин возмутила его наглость, и она шепнула о своих подозрениях Энни:

— Сынок Пена поставил цель. Семейные неурядицы Бетт как раз ему на руку.

— Что за цель? — спросила Энни, заметив, что Мелани, Патти и Натали опять не согласились с доводами Жасмин.

— Пока имя «Элизабетта» прикрывает музыканта, Кеннет Пен не может объявить Анри Смиту открытую войну.

— Вот как, — ответила Энни и еще раз взглянула на сына Пена. Его надменный и довольный взгляд говорил, что Жасмин права.

Анри вывел жену на вымощенную кирпичом дорожку. Элизабетта жалела, что обронила шаль. Ветер обдувал со всех сторон, и она съежилась от холода.

— Говори, что случилось? — попросила она.

— Не знаю, с чего начать …, но знать ты должна, только, прошу, держи себя в руках. Эдди собирался все рассказать сам, но не смог, подумал, что ты посчитаешь его не способным дать отпор обидчикам, накажешь или решишь проблему глобальным методом. Наш сын… он подрался в школе. Защищал некого Стэнли, соседа по парте…

— О чем ты?

— Что с тобой? — Анри остановился.

Притормозила и она. Он встал перед Элизабеттой и заглянул в испуганные глаза жены. Складывалось впечатление, что она не совсем поняла, что он говорит о проблемах сына со сверстниками. Элизабетта находилась в другой реальности и думала о своем, ему не доступном. Анри наблюдал, как она наклонилась и приподняла спавшую лямку лакированного босоножка без каблука. Она не думала отвечать.

— Идем, — безнадежно сказал Анри и потащил ее ко входу во флигель.

Кларисса ждала в спальне Эдди. Анри заранее распорядился, чтобы врач осмотрел сына к приходу Элизабетты. Когда они вошли в комнату, усатый мужчина заканчивал. Эдди покорно открыл рот, затем недовольно поджал губы. Врач вытер руки чистым полотенцем, спрятал инструменты в черный чемодан и с шумом застегнул молнию…

— Наследник здоров, не считая ушибов и царапин, — сделал он вывод. — День рекомендую провести в постели, отдых пойдет мальчику на пользу.

— Спасибо большое, — поблагодарила Элизабетта врача и присела на кровать. Эдди молчал. Он хотел встать. Врач ясно сказал, что он не болен. Родители не поняли?

Анри достал из бумажника купюру и сунул деньги в руку врачу, на что тот сказал, что это лишнее, ни к чему, и искал поддержки у Элизабетты. Но она более не обращала никакого внимания на тех, кто был в комнате, смотрела на сына и не знала, что сказать. Анри попросил Клариссу проводить врача, а сам остался в стороне, пока в спальню Эдди не заглянула Альберта. Дочь требовала помочь с выбором классического произведения на детский конкурс пианистов.

— Я думал ты и мистер Харт определились с программой? — спросил Анри, закрывая дверь. Уходя, он заметил, что Элизабетта обняла Эдди.

— Я хочу удивить всех, — воскликнула Альбера, — и нарушить правила. В мою программу войдет не только классика.

— Что случилось, милый? — спросила Элизабетта. — Папа сказал, что ты подрался.

Эдди не знал, как ответить. Было решено, что о драке расскажет отец, но, когда машина подъехала к Золотому Дворцу, папа сказал:

— Будет лучше, если маме скажешь ты сам, не нужно бояться.

Эдди не смел возразить. Отец был прав. Если он хочет стать королем, он должен учиться отвечать за свои поступки. Разговор с матерью важный этап, как и защита Стэнли, и драка с друзьями Жака.

— Я подрался с крутыми парнями, — Эдди решил говорить правду. — Они учатся в моем классе. Дети с громкими фамилиями. Их отцы занимают влиятельные должности в руководстве Большого Совета и возглавляют крупнейшие корпорации!

— Почему? — Элизабетта взяла сына за руку. — Не думаю, что ты полез в драку просто так.

— Они шутили над Стэнли, моим соседом по парте. Его отец работает в банке, мама продавцом. Стэнли учится в школе на стипендию и мечтает о будущем. Жак с дружками узнали правду и полгода подкалывают его. Я не выдержал и вступился. … Неведомая сила подтолкнула меня, я ударил Жака. Недругов было больше, они намного сильнее и выше — но я держался до последнего, до прихода учителя и мадам Эдмон. Мам, я не такой как Жак и Лью, не в том смысле, что не хочу быть крутым и сильным. Просто я другой. Ты воспитала меня таким. Они чувствовали это четыре года, но не трогали. Сегодня я дал Жаку повод возненавидеть меня и стал его врагом. Я уязвил его перед дружками…

Эдди рассказывал о драке диким восторженным голосом. Он хотел, чтобы мама гордилась и восхищалась им. Отец устроил неплохой спектакль на студии. А сам Эдди твердо решил не отлеживаться в постели и идти в школу. Там ждала его Элис, подруга Жака. И только взгляд этой девочки и ее присутствие в коридоре подпитали необходимой силой, чтобы показать себя. Об Элис Эдди не сказал даже Клариссе, Альберте, как и папе, и маме, словно хотел подсознательно хранить какой-нибудь личный секрет.

— Назови мне фамилии тех, кто посмел обидеть тебя, — попросила Элизабетта. — Все.

— Зачем? — с волнением спросил Эдди. По жесткому взгляду мамы он понял — она что-то задумала.

— Я никому не позволю обижать моего сына. Отныне все будут знать, с кем имели дело четыре года. Я хотела оградить тебя и Альберту, дать нормальное детство. Сейчас, я готова раскрыть легенду. Прости, дорогой, из-за глупых страхов и амбиций ты испытал подобное унижение…

Мама обняла его.

— Ты думаешь, что-то изменится, если Жак узнает, что я наследник? — спросил Эдди. —Допустим, завтра Жак узнает правду, я стану «высокородным» и «равным», он забудет о драке и станет улыбаться мне, затем примет в компанию, и я буду должен, как и он, насмехаться над такими, как Стэнли! Я не смогу. К вечеру Жак это поймет и выкинет меня туда же, откуда я пришел.

— Я поговорю с родителями ребят. Заменю директрису, она должна ответить, что допустила такое, — Элизабетта приложила теплую ладонь ко лбу сына.

— Ты ничего не изменишь, мама. Каждый думает о себе. Что происходит? Почему меняются ценности? Я читал книги, которые мне дает Кларисса, чтобы найти ответы и пока не нашел.

— Не думала, что ты у меня так быстро повзрослеешь, — Элизабетта крепче обняла своего сына. — Уверена, люди получат справедливого, честного, бесстрашного и готового к любым трудностям правителя.

— Нет, ты не права, я не всегда бесстрашен… Иногда, как и все, я боюсь сам не знаю чего. Мне кажется, за мной наблюдают…

— Да нет же! — воскликнула Элизабетта и задумалась. — Знаешь, я говорила бабушке эти же слова. Я боялась коронации, первого Заседания Большого Совета. И еще… Впрочем, расскажу, когда подрастешь… Уверяю, ты захочешь всего сам, как только получишь наследство. Я не вижу смысла жизни без того, что имею, дорогой. И свергнуть меня, нашу семью, мало кому удастся. Я научилась сосуществовать с гиенами благодаря доверенным людям и урокам бабушки. И все-таки назови мне фамилии тех, кто обидел тебя сегодня. В школу я не поеду, но на своей территории порядок наведу. Родители даже не будут догадываться…

Эдди чувствовал, что мама задумала игру. У нее свой интерес. Он решил, что не станет выдавать обидчиков, если матери нужен список, пусть ищет его сама. Так и сказал. И мама поцеловала в щеку и вышла.

Через пять минут явилась Альберта с гитарой, которую подписал в студии папа. Эдди отдал подарок отца сестре — настоящей гитары с историей у Альберты еще не было.

Сестра забралась к нему в постель, обняла и сказала, что он лучший брат на свете.

— Что с тобой? — спросил Эдди. — Если решила задобрить…

— Нет, — перебила его Альберта. — Вот ты как сразу… Я никогда не говорила, но ты мой брат и… В общем… я всегда гордилась… И знала, что когда-нибудь ты сделаешь это … — Она намекнула на драку в школе. — …Уговори маму не открывать нашу тайну!

— Да? — Эдди вздохнул. — Тебе это зачем? Ты всегда хотела, чтобы одноклассники знали, что ты дочь королевы. А когда появился шанс…

— Не сейчас! Я поспорила с дядей Моном, что добьюсь звездного часа без помощи папы и мамы. Дядя Мон упрекнул, что родители дадут мне всё, когда вырасту. Я заявила в ответ, что пойду своим путем. Как папа. Он всего добился сам — карьеры, славы, признания и мамы.

— Глупая, — сказал Эдди. — Не понимаю, зачем тебе это…

— Хочу, — протянула Альберта, — превзойти успехи папы!

— Да? — спросил Эдди, особо не веря, что мечта сестры сбудется.

Отец заслужил звание «легенды». Он стал «Авторитетом». Было жаль расстраивать Альберту в ее надеждах, хотя иногда Эдди раздумал о том, чтобы уязвить сестру, сделать больно, особенно, когда он злился на нее по утрам за несобранность, но сказал.

— Не волнуйся, мама передумала идти в школу, нашу тайну не раскроют, но она задумала что-то более глобальное, и как бы ее план не обернулся против всех нас.

— Ты о чем? — спросила Альберта и заглянула в задумчивые глаза брата.

— Да так, — ответил Эдди. — Думаю, как завтра идти в школу. Мы с отцом разыграли Жака и Лью. Он у всех на глазах вручил мне эту гитару, сначала подписал, затем подарил. Я чуть не описался от стыда. Повсюду был шепот, что ботаникам всегда везет, но я же не неудачник?

— Нет, — сказала Альберта. — Твои новые «друзья» пожалеют лет через восемь! Представь, как мама будет вести тебя на первое заседание Большого Совета, а советники приведут своих детей, вы встретитесь… И они начнут… Нет, я не знаю, как будет…

— Выдумщица. Иной раз ты действуешь на нервы, а иногда можешь и настроение поднять.

— Спасибо за правду, — сказала Альберта и встала, потянувшись. — В следующую субботу бабушка приедет. И тетя Мадлен с мужем.

— А дед?

— Он вчера был. Обещал и на выходные приехать. Официально. Мама запланировала первый выход наследников в свет на папин юбилей. Только не представляю, как она планирует все устроить со своей тайной?