Служба Контроля Шенгальц Игорь
— Смотри, какой красавчик! Эй, мальчик, иди к нам, повеселимся!
Я в жизни бы не подумал, что эти слова относятся ко мне, если бы тут же, самым наглядным образом, их не подтвердили несколькими настойчивыми тычками в спину.
Я оглянулся. Две порядком уже набравшиеся гоблинши лет сорока на вид пристально рассматривали меня, безо всякого стеснения комментируя все мои достоинства и недостатки.
— Немного длинноват для нас, тебе не кажется, дорогая?
— Пойдет, — вторая гоблинша игриво показала мне свой зеленый язычок. — Молодой, неопытный, такой простор для игр…
Я судорожно сглотнул.
— Извините, дамы, но, к сожалению, я тут ищу одного человека.
Гоблинши засмеялись.
— Человека? Тут столько народа, мальчик, что своего ты вряд ли найдешь, даже если очень постараешься.
Да уж, что правда, то правда. В это время суток в «Плесени» не протолкнуться. Создавалось впечатление, что сюда стекалась половина города. Кого тут только не было: и люди, и гоблины, и гномы, и множество представителей других Малых Народов. Что самое удивительное — я заметил за дальним столиком пару эльфов.
Музыка заиграла еще громче, хотя казалось, что это уже невозможно.
— Извините меня, но я все-таки постараюсь найти своего друга.
— Ну что ж, сладкий, как найдешь, подходите оба!
— Всенепременно! — пообещал я, откланявшись.
Гоблинши отстали, переключившись на парочку людей, забредших сюда, видимо, случайно. Что ж, судя по всему, бурная ночка им обеспечена, зеленые чертовки не привыкли отступать. А мне нужно сосредоточиться и постараться отыскать того, ради кого я и явился в этот ночной клуб, хотя обычно старался избегать подобных мест.
Я соврал гоблиншам. Я искал не совсем человека… точнее, вовсе не человека, и даже не гнома и не эльфа. Мне нужен был самый обычный зеленый гоблин — собрат тех двух мадам. Единственное его отличие от других состояло в том, что именно он являлся владельцем этого места.
Редкому гоблину удавалось подняться так высоко. Обычно их удел — темные подворотни, подъезды, пиво и мелкие грабежи. Типичный молодой гоблин выглядел так: вязаная шапочка, спортивный китайский костюм, сигарета, недорогой мобильник, пара татуировок, сделанных на «малолетке», да такая же подруга рядом, с крашенными перекисью волосами, бутылочкой химического коктейля в руке и огромным самомнением.
Этим вечером меня оторвали от игры на бильярде, причем когда я почти что завершил партию, сулящую мне честный выигрыш в две сотни американских президентов. Сказать по правде, я не хотел поднимать трубку телефона, но шеф заклятьем вызвал у меня приступ краткосрочного чувства ответственности, и на звонок я все же ответил.
А он, как всегда коротко и четко, сообщил мне приказ. Мол, клуб «Плесень», найти директора и владельца — гоблина Зельдена, у которого произошел некий эксцесс, вникнуть в ситуацию и решить вопрос, а в общем — действовать по обстоятельствам.
Коротко и понятно, вот только незапланированное прерывание бильярдной партии обошлось мне в круглую сумму, которую я намерен был включить в конечный счет под видом производственных расходов.
И вот я в клубе, музыка грохочет со всех сторон, дезориентируя и вызывая чувство нравственного дискомфорта, ко мне только что клеились подвыпившие гоблинши, готовые повеселиться, а я даже не представляю себе, где искать хозяина этого заведения.
К счастью, этот вопрос решили за меня.
— Детектив? — Меня тронул за плечо один из троллей-вышибал.
— Маг-детектив, — уточнил я, недобро взглянув на него.
— Следуйте за мной! — Тролль развернулся и, не дожидаясь моей реакции, пошел прочь, бесцеремонно раздвигая крутыми плечами посетителей. Впрочем, те не обижались, то ли уже привыкнув к подобному обхождению, то ли просто не придавая такой мелочи значения. Я бы подобную наглость без последствий не оставил, но я вообще терпеть не мог хамов, независимо от их внешних габаритов.
Тролль прошел через толпу, как атомный ледокол сквозь льдины, и вышел к неприметной дверце сбоку от сцен в первом зале. Всего, кстати, залов было четыре или пять, и в каждом играла разная музыка, но мне не понравился ни один из предложенных вариантов. Я человек старомодных вкусов, и местный музыкальный ассортимент не пришелся мне по душе. С гораздо большим удовольствием я послушал бы старый добрый рок-н-ролл, но мое мнение местных устроителей не интересовало. Упор делался на модных диджеев, между музыкой которых лично я не замечал ни малейшей разницы.
— Осторожно, ступеньки, — предупредил тролль, но я и сам заметил, что прямо за дверью начиналась лестница. Мы поднялись на пару пролетов и вышли в неширокий коридор. Тролль все так же шел впереди, не оборачиваясь, словно не сомневаясь, что я никуда не денусь.
Такое несерьезное отношение к обязанностям охранника меня немного раздражало, и я уже было собрался преподать самоуверенному троллю наглядный урок, как вдруг он резко остановился и постучал прямо в стену.
Точнее, это мне сначала показалось, что в стену. Приглядевшись, я увидел широкую дверь, имитирующую шероховатую поверхность красного кирпича, которым был декорирован весь коридор. Услышал тролль ответ или нет, не могу сказать, но он толкнул замаскированную дверь, и та приоткрылась.
Внутрь тролль не пошел, широким жестом пригласив проследовать меня туда самостоятельно. Я спорить не стал и, вежливо кивнув на прощанье, но не удостоившись даже ответного взгляда, шагнул вперед. Тролль мягко закрыл за моей спиной дверь, а я огляделся.
Комната, в которую я попал, оказалась достаточно просторной — не меньше ста квадратных метров, но настоящая стена у нее была лишь одна. Она полукругом охватывала все помещение, и именно в ней находилась единственная дверь, через которую я сюда и попал. Все остальные стены, по сути, являлись огромными окнами, позволяющими наблюдать за происходящим в одном из залов. Музыка здесь была специально приглушена и от этого становилась почти терпимой.
Комнату загромождала мебель: диванчики, кресла, пуфики, журнальные столики, разного рода рекламные тумбы, сверху донизу обклеенные афишами. Впрочем, я привел далеко не полный перечень вещей, находившихся здесь — для того, чтобы улучшить приятные ощущения от пребывания в этом месте как хозяину, так и его гостям.
Единственная же кирпичная стена комнаты служила своего рода выставкой разного рода оружия. Чего тут только не было: римские гладиусы соседствовали с кривыми пиратскими ятаганами, метательные ножи японских ниндзя висели рядышком с огромным двуручным рыцарским мечом. Я мог бы долго разглядывать коллекцию, но, к сожалению, времени на это у меня не было.
Хозяин клуба, молодой еще гоблин Зельден, известный в городе представитель прогрессивной части гоблинской диаспоры, ратующей за изменение многовекового традиционного отношения к гоблинам как к существам низшим и не способным на личностный рост, вскочил с одного из диванчиков, невольно оттолкнув очень привлекательную особу, приникшую к его плечу, шагнул мне навстречу и порывисто пожал руку.
— Слава Великой Колотушке! Вы, наконец, прибыли!
— Торопился, как мог, — кивнул я, с сожалением вспомнив оставленную партию.
Помимо Зельдена и его подруги в комнате никого не было. Мне показалось это странным, обычно в таких вип-залах не протолкнуться от хозяйских друзей-приятелей, правдами и неправдами пытающихся проникнуть в святая святых.
— Благодарю, крайне вам признателен! Честно сказать, я впервые в жизни обращаюсь к услугам «Службы Контроля». Меня проверяли, было дело, не спорю, но чтобы я сам, своей рукой набрал номер вашего офиса… кто бы мне сказал об этом вчера, не поверил бы. Но в данном случае ситуация чрезвычайная!
— А мы другими и не занимаемся, — мрачно кивнул я.
— Что-нибудь желаете? — правильно понял меня Зельден. — Кофе? Пиво? Виски?
— Виски, сто грамм. Льда и закуски не надо, — согласился я, подумав, что этот гоблин не так глуп, как большинство представителей его расы. Впрочем, не зря же он уже седьмой год управляет довольно популярным ночным клубом, кроме того, постоянно участвуя в выборах в местную думу… правда, пока безрезультатно.
Мне никогда не импонировали националисты. Я считаю, каждый имеет право на существование и реализацию собственных амбиций и потребностей, лишь бы эти самые амбиции не мешали жить другим — и мне в том числе. Но гоблины… это же гоблины, черт побери! Чего от них ожидать, кроме неприятностей?
Зельден самолично налил мне напиток, вытащив заиндевевшую бутылку из элегантного холодильника, вмонтированного в одну из высоких тумб, — прояснив тем самым ее предназначение.
Одним долгим глотком прикончив содержимое стакана, я отрицательно покачал головой на предложение повторить, и, обнаружив, что виски хорош: не меньше восемнадцати лет выдержки, уж я-то в этом разбирался, — сказал:
— Рассказывайте, что случилось. Сначала суть, подробности позже.
Зельден серьезно кивнул и, пытаясь заглянуть мне в глаза с высоты своего роста, заявил:
— Хорошо. Если вкратце, произошло убийство!..
Вот тебе, пожалуйста. Теперь весь вечер потерян, это точно. Убийство — большая редкость в достаточно размеренной обыденной жизни Малых Народов. Это люди режут и уничтожают друг друга повсеместно миллионом различных способов, а другие расы обычно лишь стараются выжить в навязанных большинством условиях. Поверьте, ежедневно, ежечасно скрывать свой настоящий облик, подстраиваться под основную массу, работать на износ, чтобы прокормить семью, — это не слишком способствует кровожадности. На нее просто не хватает сил, скорее наоборот. Представители Малых Народов настолько привыкли к своей тайной жизни, что предпочитают лишний раз не рисковать и не высовываться. Хамелеоны позавидовали бы, если бы могли.
Поэтому у нас обычно не так уж много работы, чему я лично только рад. Мы — это «СК». На самом деле название нашей организации гораздо длиннее, я сам помню его смутно и не до конца, но суть нашей деятельности передают его первые два слова — «Служба Контроля». Да, мы контролируем жизнедеятельность Малых Народов и, если требуется, активно вмешиваемся в эксцессы, выходящие за рамки законов Совета.
— Где труп? — первым делом спросил я. Хочешь, не хочешь, а лучше начать с самого неприятного, расспросы могут и подождать. Ведь частенько случалось так, что тот, кого считали мертвым, был еще жив, и при своевременно оказанной медицинской помощи неожиданно воскресал, извергая при этом неимоверное количество ругательств и разного рода проклятий, рассеивание которых не входило в мои прямые обязанности.
— Вот, — неловко показал рукой Зельден на свою подругу, — она, собственно, и есть труп!..
Его дама живо отреагировала на это замечание, плеснув себе в бокал изрядную дозу дорогого шампанского из бутылки на столике рядом, и проглотила его двумя быстрыми, жадными глотками.
Я растерялся. На невинный розыгрыш ситуация не походила. Не стал бы солидный гоблин, поднявшийся благодаря собственному уму и деловой хватке с самых низов городского дна на такой высокий уровень, баловаться с представителем «Службы Контроля», тем более, что мы могли запросто обидеться и сильно подпортить его бизнес. Нашего шефа в городе боялись и уважали, и эти чувства распространялись и на нас, его сотрудников и доверенных лиц, верных и преданных… только временами слишком замотанных, чтобы достойно оценить удачную шутку.
— Не понял?.. — задумчиво протянул я, а Зельден, недолго думая, плеснул мне еще полпорции в стакан.
Я автоматически выпил, не поморщившись.
— Вы пощупайте ее пульс, — почему-то шепотом попросил он.
Я нервным жестом поставил стакан на столик и шагнул к девушке. Выглядела она, кстати, замечательно. Невысокая, стройная, с тонкой талией. Попка, груди — все на месте! Правильный овал лица, длинные прямые волосы темного цвета, слегка припухшие губы — будто только оторвалась от продолжительных поцелуев, глаза слегка прикрыты, длинные ресницы изящно изогнуты вверх. Одета в легкое полупрозрачное платье и черные туфли на высокой шпильке. А из украшений я увидел у нее лишь небольшой кулон с синим камнем, на тонкой, не слишком вычурной золотой цепочке спускавшийся в глубокое декольте, и в тон ему серьги в ушах. Несколько ракушек, вплетенных в волосы. Не девушка, а сказка! Я посмотрел на нее магическим взором — и ничего при этом не изменилось, она была человеком, и все осталось при ней.
А вот Зельден поменялся. Из представительного мужчины лет тридцати пяти, в костюме и при галстуке, он превратился в зеленолицего носатого уродца, узкоплечего и широколобого.
Гоблины никогда не отличались красотой, за это их терпеть не могли, а раньше, в Средние века, уничтожали при первой возможности. К счастью для них, времена изменились, мир стал более толерантным, а им все же удалось выжить.
Я шагнул к диванчику, осторожно поднял безвольную руку девушки и замер, пытаясь ощутить биение жизни.
Пульса не было!
Девушка внезапным движением вырвала руку, потянулась к бутылке и, не утруждая себя на сей раз лишними действиями, начала хлестать прямо из горлышка. Осушив бутылку, она просто уронила ее на пол, после чего довольно икнула и вновь откинулась на диванные подушки.
Я переглянулся с Зельденом. Он выразительно посмотрел на меня, словно пытаясь сказать, что он же, мол, предупреждал…
То, что у подруги гоблина отсутствовал пульс, еще, собственно, ни о чем не говорило. Мало ли существовало способов обмана, от самых примитивных и всем известных до разного рода магических штучек. Но девушка не являлась представительницей Малых Народов — обычный человек, и на фокусника не похожа, и заклятий, наложенных на нее, я не почувствовал. А значит?..
Девушка повернулась боком, и я заметил пятно крови у нее на платье. И не просто пятно — под ним была открытая рана, какая бывает от проникающего ножевого ранения.
Но она, казалось, не чувствовала ни малейшего дискомфорта.
Девушка, несомненно, была мертва, но при этом ходила, пила шампанское, поглядывала по сторонам.
Это означало самое неприятное. Она — зомби!
Кто-то обратил ее, причем совсем недавно — трупные пятна еще не появились, и пахло от нее вполне прилично — дорогим парфюмом. Возможно, она сама пока не осознала смены своего статуса в этом мире, потому что ни на Зельдена, ни на меня она не пробовала кидаться, а зомби, насколько я знал, не могли сохранять спокойствие при виде живого существа, будь то кролик, гоблин или человек.
— Отойдем, — кивнул я Зельдену. Тот беспрекословно отвел меня в дальнюю часть помещения, подальше от своей мертво-живой подруги. Видно было, что он ее не боялся, скорее — стеснялся, и, наверное, очень хорошо относился к ней при жизни, иначе не стал бы сидеть с ней в обнимку, дожидаясь меня. Я вообще не мог представить себе влюбленного, которого не смутил бы столь резкий переход от пылких объятий к попыткам лишить тебя жизни. И хотя девушка еще не достигла этой грани, все же подобное соседство чревато последствиями. Но была ли она его подругой или случайной знакомой? Выводы делать рано, сначала нужно собрать информацию. Я уставился на Зельдена грозным взглядом, врать под которым было затруднительно, и приказал: — Рассказывайте!
Гоблин отвел взгляд от девушки, на которую смотрел неотрывно, и начал:
— Ее зовут Лина. Все случилось сегодня, час назад, здесь, в этом помещении.
— Вы же отдаете себе отчет, что она теперь зомби?
— Конечно, — серьезно кивнул он. — Иначе я не вызвал бы вас. Налить еще виски?
— Пока не требуется. Давайте с самого начала. Как все произошло?
— А я, с вашего позволения, немного выпью!
Зельден подошел к ближайшей высотной тумбе и, вскрыв ее тем же способом, что и предыдущую, выудил из ее недр маленькую бутылочку изумрудного цвета. В таких обычно продавали любимое пойло гоблинов — «Жижу Б10» — так оно называлось официально. Я никогда не пробовал этот напиток, храбрости не хватало, зато был наслышан о его составе, включающем в себя торфяные отходы, этанол, формальдегид и еще несколько компонентов, вспоминать о которых мне просто неприятно.
Гоблин резким движением открутил крышку, отбросил в сторону и присосался к горлышку. Бутылочка тянула на объем не меньше трехсот миллилитров, но Зельден допил до конца, даже не поморщившись. Серьезный тип! Уже за одно это я готов был безмерно его уважать, даже несмотря на то, что обмен веществ у людей и гоблинов сильно отличался.
— Клуб открывается в восемь вечера, — начал гоблин. — Но это для обычных посетителей. Мои друзья обычно собираются на пару часов раньше. Выпить, закусить, поболтать в тесной компании, обсудить свежие сплетни. Сегодня вечер начался, как обычно. Явилось около двадцати моих приятелей и их подруг. Они все находились тут, я прислал к ним официанток, у дверей дежурила охрана. А у меня всегда много дел внизу, поэтому я только забегал сюда временами, проверить, все ли в порядке. И вот, когда я зашел в очередной раз и решил обнять Лину, то сразу почувствовал — что-то не так. Она стала вялая, безвольная и только лишь пила шампанское, один бокал за другим. Я сначала не понял, в чем дело. Подумал, может обидел ее чем-то, хотя раньше мы никогда не ссорились, но все ведь бывает в первый раз… и лишь потом понял, что она не дышит, что пульса у нее нет, что она мертва, хотя и движется.
— Расскажите о Лине.
— Лина, она была мечтой… — Некрасивое лицо гоблина на миг стало вполне сносным, я даже поразился столь явному контрасту, но все же, приглядевшись, понял, что до идеала Зельдену еще ой как далеко. — Я познакомился с ней месяца два назад, здесь же, в клубе. Я вообще редко покидаю это заведение: дел масса. А многие метят на мое место, знаете ли! В общем, конечно, она была не из наших, это понятно. Обычным человеком, хотя способность у нее имелась…
— Что за способность? — резко спросил я. Дара я у нее не засек, впрочем, я ведь не поисковый эксперт, но обычно чутье меня не подводило. С другой стороны, я никогда не тестировал зомби на наличие Дара.
— Крайне редкая для человека — она могла видеть сквозь личины!
Я хмыкнул.
— И с такой способностью она стала вашей подругой?
Как ни странно, гоблин не обиделся на мою грубость. Наоборот, он выглядел польщенным, о чем тут же и сообщил:
— Да! Она меня сразу увидела таким, каков я есть. И это ее не отпугнуло! Напротив, заинтересовало! Еще в тот, самый первый наш вечер она сказала, что зеленый цвет ей к лицу…
Кажется, Лина была крайне своеобразной особой. Я за свою жизнь повидал много людей, которые при тех или иных обстоятельствах удостоились сомнительного счастья лицезреть представителей Малых Народов в их истинном облике, но мало кто из подобных счастливчиков в дальнейшем сохранял прежнюю бодрость духа и жизнерадостность.
Все же наш контингент, кроме разве что эльфов, не отличался изяществом черт и благородством характеров. Да и эльфы те еще сволочи, стоит только узнать их поглубже…
Поэтому столь бескорыстная любовь к мерзопакостному (с точки зрения любой нормальной человеческой девушки) существу очень и очень подозрительна.
Зельден, кажется, понял мои сомнения. Он достал из тумбы-холодильника вторую баночку жуткого напитка, вызывающего у меня чувство то ли глубочайшего омерзения, то ли преклонения, уверенным жестом открутил крышку, отпил добрую половину и только после этого сказал серьезным тоном, хотя глаза у него уже слегка косили в стороны:
— Она видела суть, душу, а оболочку не замечала. Такая она была, Лина…
— Были у нее враги?
— Я таких не знаю.
— Но ведь кто-то убил и обратил ее? Причем под вашей крышей!
— Да, — гоблин сжал губы. — И поверьте мне, я этого так не оставлю!
Ага, слышал я такое миллионы раз. Всякий поначалу грозится жизнь положить, разыскать злодеев. Только проходит некоторое время, и энтузиазм вместе с финансовыми вложениями в расследование резко иссякает. И, если не удается взять преступника по горячим следам, зачастую его не поймать уже никогда. Такова простая и грустная истина. И, насколько я знаю, у моих коллег-полицейских, занимающихся раскрытием преступлений среди людей, дела обстоят ничуть не лучше…
— Вы мне не верите? — правильно понял мои сомнения Зельден. — Я докажу! Все, кто присутствовал в этой комнате, сейчас сидят под замком в одном из соседних помещений. Называйте это самоуправством или как вам будет угодно, но для начала хотя бы допросите каждого из них!..
Вот это фокус! Гоблин, кажется, на самом деле любил свою Лину и готов был сдать всех своих друзей оптом, лишь бы отыскать убийцу. Что ж, такой порыв надо уважить.
— Показывайте ваш карцер! Да, и прикажите принести сюда кило десять сырого мяса. Лучше всего — свежей оленины. Через пару часов у нее начнутся первые панические приступы голода, а в такой момент будет спокойнее для всех, если еда окажется под рукой…
— Конечно, я все сделаю. А вы пока побеседуйте с моими гостями, я вас очень прошу! По поводу вознаграждения не волнуйтесь, я учту все бонусы и прибавлю еще столько же от себя, только отыщите мне этого негодяя!
— Счет за услуги буду выставлять не я. Тарифы у нас хоть и высокие, но справедливые. Впрочем, об этом после… Ведите!
Вообще, признаться честно, эта история мне не нравилась. Попахивало от нее странным запашком будущих неприятностей.
Чтобы сделать из человека зомби, нужно убить его, а после воскресить. Это официально запрещено во всех странах, кроме африканских, но не потому, что Совет беспокоился о судьбах людей, поднятых из мертвых, а скорее из-за эстетического оттенка подобных историй. Ведь мало кому понравится бродячая куча гниющего мяса, и лишь неизбалованные культурой воспитания коллеги из Африки не находили в этом ничего ужасного. Что сказать, разница в менталитете налицо.
Зельден нажал неприметную кнопочку, вызвав того тролля, который привел меня сюда, и отдал ему соответствующие распоряжения.
Тролль молча кивнул головой. Тролли, вообще, не так глупы, как многие себе представляют. То, что они не могли улыбаться из-за строения лицевых мышц, еще ни о чем не говорило. Я лично подозревал, что у многих из них чувство юмора развито достаточно сильно. Встречался я совсем недавно с одним гримтурсом — тем еще весельчаком…
Прежде чем мы вышли обратно в коридор, я сделал несколько снимков помещения и Лины и лишь после этого отправился вслед за троллем, который, как и прежде, шагал впереди, указывая путь. Дойдя до конца коридора, мы вновь попали на лестницу, но на этот раз пошли по ней вниз, а не вверх. И спускались достаточно долго, по крайней мере, я был уверен, что сейчас мы находимся глубоко под городом.
Наконец, мы снова вышли в коридор, только более запущенный, с облезлыми, давно не штукатуренными стенами с тут и там выпирающими кирпичами, и на сей раз они уже не являлись дизайнерской находкой, а просто указывали на то, что ремонт здесь не проводился со времен двадцатого съезда КПСС. И, кажется, насчет карцера я не ошибся. Кто бы мог подумать…
В центре коридора, у железной двери с массивным наружным засовом, дежурили еще двое троллей. Мы подошли к ним, и мой тролль заявил:
— Здесь! Все внутри. Босс приказал отпускать их, только если вы дозволите.
— А что там внутри?
— Комната для незваных гостей, — загадочно ответил тролль.
— Хорошо, отпирай!
Железную, неподъемную дверь оказалось непросто открыть даже троллям. Они сняли засов, взялись вдвоем за ручки и потянули на себя.
Металлическая плита со скрипом приоткрылась, и сразу же изнутри донеслись возмущенные голоса:
— Выпустите! Не имеете права!
— Зельден, сволочь!
— Туалет, мне нужно в туалет…
Голосов было много, каждый орал что-то свое, я же, долго не слушая, просто шагнул в помещение, а за мной с тем же раздражающим скрипом дверь затворилась.
Меня сразу же обступили со всех сторон, дергая за руки и требуя что-то невнятное. Пришлось собраться с силами и рявкнуть, насколько хватило голосовых связок:
— А ну-ка всем молчать!
Рык у меня вышел знатный, и результат не заставил себя ждать. Гул голосов моментально смолк, вокруг образовалось свободное пространство, и я смог, наконец, хоть немного осмотреться.
Комната для незваных гостей была обширной, но скудно обставленной. Никаких тебе диванчиков и пуфиков, только несколько деревянных скамей, голый бетонный пол, умывальник с ржавым краном, из которого капала вода, и несколько ламп высоко под потолком. Окон в помещении не предусматривалось, вентиляция была ужасная, сильно пахло потом.
Это не карцер, это самая настоящая тюрьма…
Дружеский контингент Зельдена радовал разнообразием. В основном, конечно, здесь присутствовали представители гоблинской диаспоры, но я заметил и представителей многих других рас Малых Народов, и даже людей — обладателей разнообразных Даров.
— Так, все сели по лавкам! — тем же тоном приказал я, и, как ни странно, все подчинились, молча рассевшись по неудобным скамьям.
Я осмотрел пеструю компанию с неприязнью. Тусовщики, гламурные барышни, гееподобные мужчины — как же я не любил подобные сборища! Честно сказать, меня от них просто тошнило, и если бы не вовремя поднесенный Зельденом алкоголь, я мог бы и не выдержать сейчас…
— Значит, так, дамы и господа. Меня зовут Елисей Стоцкий. Я — маг-детектив «Службы Контроля». Надеюсь, вам не нужно объяснять, какие полномочия дает подобная должность?
Ответом мне была гробовая тишина. Они оценили и меня, и мою агрессивную, выставленную напоказ неприязнь, и, конечно же, то, что я, в принципе, мог арестовать здесь любого, кто вызвал бы малейшее подозрение. Да, потом мне пришлось бы долго объясняться, если бы подозрение в итоге не оправдалось, но сейчас ситуация была критическая: погиб человек, и явно по вине кого-то из здесь присутствующих, а суд Совета очень не любил подобных дел. Трогать людей считалось неприличным. Они сами по себе, Малые Народы — сами по себе. А если учесть то, что девушку еще и обратили после смерти, то почти любое мое действие нашло бы оправдание в глазах членов суда. Так что я действовал свободно и раскованно, не сдерживая себя рамками приличий.
— Начну сразу с сути. Сегодня погибла девушка Лина. Каждый из вас находился именно в том месте именно в то время. Я слушаю вас! Кто ее убил? С какой целью? Зачем после смерти ее обратили в зомби? Давайте, не стесняйтесь, по одному… Вот вы, например. Да-да, вы, с синим хохолком. Прошу, выскажитесь!
С лавки испуганно поднялась миниатюрная фея. Явно пьяная в стельку, она, тем не менее, пыталась стоять ровно и даже дерзко уставилась мне в глаза.
— Я? Вы думаете, я убила человеческую девочку? Я хорошо к ней относилась, это любой здесь подтвердит!
— Да уж, хорошо, — ехидно проворчал кто-то, — третировала ее при каждом случае, проходу не давала…
— Я? Третировала? Вовсе нет, — лицо феи пошло разноцветными пятнами. — Я ей симпатизировала!
— Ну-ну, — продолжал тот же голос, — а кто сказал Лине, чтобы она даже в сторону твою не смотрела, а то ты ей все глаза выцарапаешь?
— Это давно было, мы уже сто лет, как помирились…
— Помирились? А кто ей в бокал плюнул пять дней назад?
Фея растерялась и замолчала, а я резко приказал невидимому обладателю ехидного голоса:
— Кто там такой умный? Встаньте и расскажите все, что знаете!
На ноги поднялся кривоногий сатир, одетый в рубаху, распахнутую на груди, и заправленные в сапоги джинсы. Копытца прячет, это точно, иначе какой смысл носить сапоги до колен? А вязаная шапка на голове, натянутая до самых глаз, наверняка скрывает уши: они у сатиров длинные и торчат вверх.
— Как зовут? Почему выкрикиваем без очереди?
— Сами же сказали: говорите, кто что знает. Скиртос — мое имя. А эта фейка — Мелюза, моя жена, будь она неладна!
— И вы хотите сказать, что ваша жена причастна к убийству?
— Конечно, — убежденно произнес сатир, — она ко всему причастна. Тварь еще та!
Фея с места прыгнула на мужа, целясь наманикюренными коготками прямо в его глаза. Но сатир не дремал и успел отскочить в сторону.
— Вот видите, детектив? Она — гадина! И Лину она не любила, и вообще ее посадить надо, скотину!
— Слышь, козел! — Фея немного пришла в себя. — Ты рот свой закрой помойный, а то господин почтенный детектив тебе его быстро захлопнет! Он ведь такой милашка и обязательно поможет даме!..
Да что ж такое, какого лешего меня сегодня оскорбляют все, кому не лень?.. Сначала те гоблинши на танцполе зазывали веселиться в их компании, посчитав, видно, что я настолько растерял всякое чувство вкуса, что тут же с радостью соглашусь, а теперь фея назвала меня милашкой! Обычно вкусы людей и Малых Народов не совпадают, а если сегодня я им нравлюсь, причем всем поголовно, значит, со мной явно что-то не то…
— Я вам не милашка, мадам. Я маг-детектив! И вообще, попрошу вас обоих успокоиться!
Сатир, уже грозно сжимавший кулаки, от моих слов завял, как кактус на морозе, и притих, а его женушка-фея кинула в мою сторону настолько призывный взгляд, что меня аж пот прошиб. Вот ведь, недаром люди во все века остерегались таких, как она. Заманит, заведет, соблазнит и бросит. А ты потом до конца дней своих живи воспоминаниями об одной ночи, и не получится полюбить более никого — это ведь тоже одно из обязательных условий близости с феей…
— Да ревнует она просто, — вступил в разговор один из гоблинов, с кожаным ошейником на шее. — Скиртос уже давно клинья подбивал к Лине, это все знают! Поэтому она сегодня весь вечер и крутилась рядом с Видящей. Наверняка сама ее и грохнула!
Окружающие одобрительно зашумели, подтверждая сказанное. Для суда не доказательство, но для допроса — самое то!..
— Госпожа Мелюза, что вы можете ответить на это?
— Ерунда! Чушь! Бред! — Фея от возмущения поменяла цвет на фиолетовый. — Мы с Линой были подругами!
— Ага, подругами, как же! — продолжил всезнающий гоблин. — А кто три дня назад пытался ей космы повыдергать в кофейне «5 минут»?
— То было недоразумение! Мы все решили на месте!
Как ни странно, но пока я верил фее. Они способны на подлость, предательство, тем более, на измену, но убийство — это уже слишком… Конечно, возможны любые исключения из правил. Но я смотрел на Мелюзу, видел ее реакцию, и, какой бы невероятной актрисой она ни была, мне казалось, что в этой истории она ни при чем, разве что косвенно. Конечно, проверить сведения придется в любом случае, и, если она врала, ей же хуже, пощады не будет.
А вот к ее мужу следовало приглядеться получше. Вариант самой примитивной подставы еще никто не отменял. Вообще, чем проще — тем лучше, это я давно запомнил. Большинство преступлений раскрываются в первый же день, и злодеями обычно оказываются те, на кого в первую очередь и падает подозрение. В случае семейных ссор это, как правило, муж или жена, смотря кто остался цел после скандала, а кто отправился в морг, получив сковородой по голове…
— Так, давайте по очереди. Моя задача опросить всех без исключения. И не думайте, что вам удастся покинуть это помещение, прежде чем я проясню для себя все вопросы.
— Произвол! Я буду жаловаться!
— Что этот Зельден себе позволяет!
— Я в этот клуб больше ни ногой!..
Выдержав первый натиск протестов, выслушав первые показания, я знал, что наступит момент, когда раздражение на несправедливое задержание выльется прямо мне на голову. Тут не было другого решения, как просто и банально переждать волну, и, едва голоса слегка стихли, я сказал негромко:
— Жаловаться вы вправе, но не мне. У меня приказ, и я его выполню, нравится вам это или нет. Давайте лучше начнем. Итак, еще раз. Кто сегодня вечером общался с Линой или кто видел, с кем она разговаривала, что делала? Любые мелочи, подробности — сообщайте все! Чем быстрее я найду убийцу, тем скорее все пойдут по домам. А так как убийца один, а вас здесь много, то в интересах большинства следует поторопиться… Так, начнем с вас, господин, который все знает. Как ваше имя?
— Керльз…
Я начал планомерный опрос, который длился несколько часов. За это время я узнал множество вещей, совершенно мне не нужных, в том числе сообщение о том, что тетя Роза после стирки любит сушить свои титанических размеров белые трусы в горошек так, чтобы с улицы их было видно, и это очень нравится заезжим джигитам и прочим гостям города. Так же мне стало известно, что некоторые самцы совсем обнаглели и готовы изменять прямо на глазах своих благоверных. Что правительство зажралось, чиновники — сплошь воры и бюрократы, что канализацию в паре кварталов отсюда прорвало уже с неделю как, но до сих пор никто не озаботился этим фактом. Что эльфы — мерзавцы и подонки, всех их выгнать в лес и забыть, в какой именно, и много еще столь же ценного поведали мне возмущенные задержанием граждане. Ценных сведений набиралось не так много — находкой стал составленный мною список прежних любовниц Зельдена. Все имена я аккуратно записал в планшет: мало ли, может, пригодится. В любом случае, список был короткий, гоблин на любовных фронтах не блистал. Отдам Лене, пусть разбирается.
Правда, не все хотели сотрудничать с органами правопорядка, некоторые демонстративно молчали, что позволяло мне применить к ним Слово Закона, официально разрешенное в подобных ситуациях, а потом я выслушивал их исповеди, прерываемые всхлипываниями и рыданиями. Я старательно фотографировал каждого, с кем беседовал, и скидывал фото прямиком на офисный компьютер, а там уж Лена пускай сортирует дальше, как ей угодно…
К исходу четвертого часа я стал обладателем целого вагона сведений разной степени свежести и смог сделать первые выводы.
А они были таковы: никто ничего не видел, не слышал и даже не представлял, как подобное могло произойти, тем более совсем рядом, буквально в двух шагах! Ужас! Кошмар!
Весь допрос я транслировал через камеру телефона в наш офис. Новые технологии, онлайн-расследование. Вот только Лена материлась каждые пять минут, потому как давно планировала быть дома, а шеф вытащил ее так же, как и меня, не спросив согласия.
Но, с другой стороны, а кто, кроме нее?
И Лена помогла.
Когда я уже думал, что придется отпустить всех, задержав разве что Мелюзу с ее мужем: как единственных, вызвавших подозрения, — в наушнике резко заговорила Лена, изрядно меня перепугав.
Я жестом прервал бесперспективный допрос очередного хлыща, одетого, как дорогая проститутка.
— Так, Лис, слушай внимательно, — голос Лены не предполагал в этот момент обязательных шуточек и пререканий. — Начни спрашивать выборочно. Твоя цель — узнать о маленьком синем гоблине!
— О ком? — не понял я.
— Глухой? Я же сказала — маленький синий гоблин. Выясни про него все, что только можно. Я буду отслеживать твои диалоги.
Вот тебе и раз. Что за маленький гоблин? К тому же еще и синий. Гоблины, по крайней мере все, кого я знал, были разных оттенков зеленого: от благородного изумрудного до цвета дешевой зеленки, которой смазывают ранки у несчастных детей.
Но синий гоблин — нонсенс!
Тем не менее я подошел прямо к Мелюзе, как к самой подозрительной и заинтересованной, и тут же спросил:
— Маленький синий гоблин! Что вы знаете о нем?
— Чикерс? Так вы его спросите сами, он ведь где-то здесь!
— В этом помещении его нет и не было.
— Ну как же? — искренне удивилась фея. — Он же только что стоял рядом, да и весь вечер находился тут, и от Лины не отходил. Вы его лучше опросите, он мог многое видеть!
— Как вы думаете, это я такой тупой или окружающий мир? — поинтересовался я, недобро поведя взглядом по сторонам.
— Что вы имеете в виду?
— А то, что я не видел сегодня никакого маленького гоблина, тем более синего! Не бывает таких гоблинов, черт вас всех раздери!
Фея замолчала, что-то обдумывая. Наконец, придя к определенному выводу, сказала:
— Знаете, вы правы. Его не было с нами, когда нас привели сюда. Я даже и не сообразила поначалу, он ведь всегда крутился поблизости…
— Маленький синий гоблин?
— Конечно, Чикерс? Это он!
— И куда же он подевался? — Я начинал злиться. Плохой признак, но поделать с собой я ничего не мог. Алкоголь отпускал, а значит, злость набирала обороты.
— Ушел? Я не знаю, правда. Он был весь вечер с нами, а потом… хм… я не помню. Я думала, он тут, в этой ужасной комнате, рядом…
— Так, хорошо… Эй, вы, подойдите ко мне! — я дернул первого попавшегося гостя и, злобно уставившись прямо в душу, вопросил: — Маленький гоблин?
— Чикерс? Тут где-то крутится…
Это уже слишком. Либо все меня считают за дурака, либо я и есть дурак.
— Так, отойдите. Вот вы, идите сюда. Кто такой Чикерс?
Очередная жертва моего произвола приблизилась, боязливо поглядывая по сторонам.
— Ну как же? Вы же с ним говорили, тут он был, только что… Или чуть раньше, не помню точно…
— Так, Керльз! Вы где?