Служба Контроля Шенгальц Игорь

— Да, кстати, мы привезли гоблина, он в машине сидит, — рассказал по дороге Брайн, — и подруга его с ним. Зубами на нас щелкала, да мы намордник на нее надели и руки связали. Вроде обошлось, не покусала…

— Веди их сюда. Лину в карцер, гоблина на допрос!

— Будет сделано, тебя только для начала транспортирую…

Он донес меня до дивана и осторожно опустил на мягкие подушки. Лена, выбравшаяся из-под стола, засуетилась рядом. Брайн вышел на улицу.

— Что с тобой? Ноги?

— Да, — виновато сказал я. — Отказали вдруг.

— Сейчас посмотрим, не волнуйся!

Она сняла с меня обувь, затем носки и ловкими движениями ощупала поочередно обе щиколотки, зачем-то потрогала каждый из пальцев и ущипнула за пятки. Я это видел, но ничего не почувствовал.

— Так, все понятно, тебя парализовало! — обрадованно сообщила она.

— Совсем?

— Временно. Сейчас вылечим. Абракадабра, скорики-морики!..

— Лена!..

— Хорошо, больше не буду. Извини, не знала, что ты юмора не понимаешь…

Она провела руками по моим ногам, что-то негромко приговаривая себе под нос, а потом устало похлопала по ляжке, и теперь я все почувствовал.

— Спасибо.

— На здоровье! Кстати, ты не думай, это не от страха. То было избирательное заклятье. Предполагаю, нацеленное на того, кто попытается помешать танку.

Я надел носки и обулся как раз вовремя. Вошли Чингиз и Зельден, а следом за ним Брайн, державший перед собой на вытянутых руках Лину.

Девушка сильно изменилась за прошедшее время. Трупных пятен я не увидел, но вот выражение лица перестало быть безразличным. Глаза налились кровью, рот хищно оскалился, и, если бы не намордник, ограничивавший ее движения, Брайну пришлось бы туго, а так он держался, только лишь недовольно отворачивался: от девушки пахло кровью и сырым мясом.

Он, не останавливаясь, протащил ее до карцера, запихнул в камеру, запер дверь и только после этого облегченно вздохнул.

Зельдена усадили в кресло для посетителей, я сел напротив, за стол, Чингиз устроился так, чтобы блокировать путь к двери, Лена заняла место в сторонке за компьютером, а Брайн ушел улаживать дела с танком. С минуты на минуту должны были явиться местные силы правопорядка, и им необходимо было правильно разъяснить текущую ситуацию…

Когда все, наконец, успокоились, я спросил гоблина:

— Видели танк?

— Видел.

— Ваша работа?

— Нет. Я не понимаю, в чем дело?

— Хорошо, посмотрите на этот нож. Узнаете?

Я показал ему «Громобой», лежащий на столе, и насладился реакцией. Некрасивое лицо Зельдена за считаные секунды несколько раз поменяло выражение. Сначала я увидел искреннюю радость, потом удивление и, наконец, смущение. А вот страха я не заметил, это было плохо.

— Узнаю, это мой нож.

— То есть вы признаетесь в убийстве своей подруги, госпожи Лины? Извините, не знаю ее фамилии.

— Что? — лицо гоблина перекосилось. — Вы хотите сказать, Лину убили этим ножом?

— Именно, а так как вы только что официально при свидетелях признали, что нож ваш, может быть, пойдете до конца? Это вы убили Лину?

— Нет! Не я!

— Но ведь нож ваш?

— Мой.

— А вы знаете, что это жертвенный нож?

— Конечно, знаю! — Зельден даже возмутился. — Он и предназначался для принесения жертвы!

— Лины?

— Да нет же, о чем вы говорите? Я собирался принести жертву нашим богам, чтобы увеличить приток посетителей в клуб. Я делал это уже много раз, и всегда помогало. При чем тут Лина?

— Так кого вы собирались принести в жертву, если не ее?

— Курицу, самую простую курицу! Я купил ее с утра на рынке. Тут нет ничего необычного, говорю же, я делал такое уже несколько раз! Это не запрещено законом, ни человеческим, ни даже Совета.

Что верно, то верно. Приносить курицу в жертву запрещено не было. Да и хотел бы я посмотреть на того парламентария, кто попытался бы протащить подобный законопроект. Не то что некроманты, любые предсказатели, гадающие на потрохах, стали бы его кровными врагами.

— Вы успели убить курицу?

— Нет, я собирался проделать это ночью, тогда эффект сильнее. А потом все закрутилось, и было уже не до того…

— А где вы держали нож?

— Там же, где обычно, в той комнате, где убили Лину. Нож висел в чехле на стене, среди прочего оружия. И взять его мог любой из гостей…

«Что опять отбрасывает нас назад», — подумал я. Лена, очевидно, сообразила это еще раньше, потому что тут же спросила, не поднимаясь со своего места:

— Серьги вашей подруги. Это вы их ей дарили?

— Я дарил, давно уже, с месяц назад, — признался гоблин.

— А почему она надела их именно сегодня?

— Понятия не имею, не в моих правилах советовать девушке, как и во что одеваться.

— Допустим, — не сдавалась Лена. — А украшения из ракушек в ее прическе? Что скажете о них?

Зельден глубоко задумался. Мы его не торопили, я вообще подошел к кофе-машине и выбрал себе капучино. Пока аппарат кряхтел, готовя напиток, я прикурил сигарету, и на сей раз Лена не сказала ни слова против. Все же я был героем этой ночи! Еще бы, с голыми руками против танка! Не каждый идиот на такое способен…

Я вернулся на свое место и отпил кофе. Гоблин все еще раздумывал, шевеля губами.

Вернулся Брайн, убедился, что у нас все спокойно, и только после этого жестом попросил меня выйти.

— Господин Зельден, — сказал я, с сожалением отставляя кружку с капучино в сторону, — как ни печально, но я вынужден временно задержать вас до выяснения всех обстоятельств. Надеюсь, вы осознаете необходимость такого шага и не будете возражать или жаловаться ни сейчас, ни после.

— Я все понимаю, — твердо сказал гоблин. — Ради Лины я готов на все!

— Вот и отлично, — обрадовался я. — Покамест посидите с ней вместе. Если опасаетесь, мы привяжем ее к решеткам, чтобы не кинулась.

— Спасибо, это лишнее. Главное, обеспечьте ее мясом. Девочка давно не кушала, могла проголодаться.

— Сделаем, — пообещал я, а Лену передернуло от отвращения. Что поделать, несчастных зомби никто не любил.

Чингиз отвел гоблина в карцер, а я вышел на улицу с Брайном. Там уже наблюдалось истинное столпотворение.

Собрались все, кто только мог. Полиция, пожарные, несколько машин «Скорой помощи», МЧС, два армейских «уазика», в сторонке скромно стоял автобус «Службы Зачистки», только что вертолетов над головами, светящих прожекторами во все стороны, не хватало для полноценной картинки. Но тут не американское кино, а суровая чертанская действительность. Скоро подъедет начальство всех мастей, вот тогда придется туго. Надо избавиться от лишних свидетелей заранее.

Брайн широким жестом обвел все вокруг и заметил:

— В нас еще никогда не стреляли из танка!

— А где он, кстати?

— Увезли армейские. И солдатиков тоже. Но я их успел отсканировать, пусто. Никто ничего не помнит. Были в наряде, потом хлоп — уже в танке, стреляют по дому. Умопомрачение. Или просто хорошее заклятье.

— Уж скорее второе. Слушай, иди туда, изобрази свидетеля. Скажи, что стреляли по реке, тут как раз место подходящее. Все равно от щита рикошетило вверх, так что мы как бы и ни при чем. А если найдутся настоящие свидетели, то пусть чистильщики с ними поработают.

— О’кей, — согласился Брайн. — Сейчас все организую.

В его способностях улаживать конфликты я не сомневался. Через полчаса здесь не останется ни одного представителя городской власти. Нам реклама не требуется, ни в каком виде. Менять офис хлопотно, шеф взъярится, если придется это делать. А беспокоить шефа — дело опасное, с непредсказуемыми последствиями.

Где-то в небе застрекотали лопасти, и через несколько минут с неба ударил яркий луч прожектора, высветив нашу парковку. А вот и вертолет! Плохо я подумал о наших местных службах: когда надо, они умеют действовать, как положено, с шиком и размахом.

Кстати, прожектор высветил разрушения, произведенные танком. Шлагбаум, преграждавший прежде въезд на парковку, валялся в стороне, там же лежал люк, вырванный Брайном, асфальт был сильно продавлен гусеницами, а множество людей, успевших побывать на месте происшествия, уже накидали десятки окурков и стаканчиков из-под кофе. Дворникам завтра придется не сладко…

Не прошло и пятнадцати минут, как все вокруг опустело. Брайн вместе с чистильщиками окутал сетью мелкой лжи, смешанной с правдой, сознание работников правопорядка, и те отбыли восвояси, уверенные, что в случившемся инциденте агентство «Зоркий глаз» не замешано ни в малейшей степени.

Принцип наших взаимоотношений с полицией и прочими официальными структурами был чрезвычайно простой. Мы контактировали с ними, когда это требовалось нам, сдавали им периодически человеческих злодеев, помогали в делах разного рода, а за это при необходимости они делились с нами информацией. Конечно, никто у них и представления не имел об истинной сущности нашей деятельности. Наши службы работали хорошо, и даже если в большой мир и просачивались крупицы реальных событий, то информационный отдел «Службы Зачистки» кропотливо вычленял все данные и удалял из памяти свидетелей лишние знания. Но в некоторых случаях без полиции нам было не обойтись, так что сотрудничали мы взаимовыгодно и достаточно плодотворно.

Надо будет, кстати, проследить, чтобы солдат-танкистов особо не наказывали. Они же ни в чем не виноваты, просто стали жертвами жестокого заклятья. Между прочим, запрещенного Советом в отношении естественного большинства, не обладающего природным и прочим иммунитетами.

Так что наш злодей подпадал уже под две статьи: преднамеренное убийство и покушение на жизнь двух и более человек — официальных представителей закона, находящихся при исполнении! Не завидую я ему.

Впрочем, его еще поймать надо, а все мои умозаключения пока не принесли ни малейших плодов. Даже Лена ничем не помогла, хотя обычно щелкала подобные дела на раз.

Чикерс — первый подозреваемый — оказался лишь косвенно замешан в произошедшем. Да, он угнал мою машину, негодяй, и за это должен понести суровую кару, но Лину он не убивал. Куда он, интересно, убежал? Надо бы поймать его и свести в очной ставке с Зельденом, вдруг что и выяснится при разговоре?..

Да, Зельден этот, на него я возлагал большие надежды! А выглядело, как ловкий ход — принести в жертву собственную девушку, а все обстряпать так, будто виноват кто-то другой. Правда, Лина в итоге ожила, но ведь говорить-то она не могла и выдать настоящего злодея тоже была не в силах. Все, что ей теперь осталось — это до конца жизни пытаться насытиться, а зомби не могут насытиться в принципе. Замкнутый круг. Неприятная участь, уж лучше мгновенная смерть. Все равно, рано или поздно Зельден не выдержит и отдаст ее чистильщикам, а те церемониться не будут: пуля в голову — и конец девушке Лине. Даже если гоблин и проявит благородство, скоро сам об этом пожалеет. Начнется процесс разложения, от былой красоты не останется и следа. Нормальный зомби выглядит далеко не моделью.

А мы вернулись к начальной точке. Жертва есть, подозреваемых нет.

Разве что ситуация с танком. Кто-то ведь устроил этот ночной обстрел! И что это: желание убить или просто напугать? Ведь никто не пострадал, а в обычной ситуации в здании вообще никого бы не было. Может быть, танк вообще не связан с этим делом? Мало ли кто и по какой причине натравил на нас бедных танкистов.

А если все же эти события связаны, то кто мог такое проделать? Заклинание сильное, направленное, с прописанными шагами, задачами, целью. Сложносоставное заклинание, а такие выдать с ходу мог далеко не каждый маг. Разве что кто-то купил уже готовое, такое тоже возможно.

Хм… а если зайти с другой стороны? Время! Кто располагал необходимым количеством времени, чтобы успеть все организовать?

Часть свидетелей до сих пор сидит в клубе Зельдена, тролли не могли так быстро извиниться перед каждым, не в их стиле. Значит, надо выяснить, кто ушел оттуда в числе первых!

Будем танцевать отсюда, а там, глядишь, и еще мысли возникнут…

Я вернулся в совещательную комнату. Лена задумчиво стучала по клавишам, Брайн с Чингизом пили кофе и мирно беседовали о запланированной на следующий отпуск арктической экспедиции.

Вдруг спокойствие разорвал громкий крик из камеры, где сидели гоблин и девушка-зомби.

Чингиз первым сорвался с места и скрылся в глубине коридора, а через минуту привел взволнованного Зельдена, который от избытка чувств размахивал руками во все стороны.

— Я вспомнил, вспомнил! Ну конечно же!

— Так, — приказал я, — успокойтесь, соберитесь с мыслями и скажите четко, что именно вы вспомнили?

Зельден глубоко вздохнул два раза, опустил руки и произнес:

— Я вспомнил, откуда у Лины эти ракушки. Их подарила ей маленькая фея; кажется, ее зовут Мелюза!..

Глава 3

Ехать за феей посреди ночи, имея в активе всего лишь слова Зельдена, мы посчитали нецелесообразным. Все-таки никаких доказательств ее причастности, кроме косвенных улик, не имелось, и в случае ее жалобы любой суд признал бы неправомочность наших действий.

Поэтому разговор с Мелюзой решили отложить до утра, а остаток ночи пришлось провести в офисе.

Только Лена попросила сообщить шефу, чтобы раньше обеда ее не ждал, и уехала в неизвестном направлении, предположительно домой, прямиком в постель.

А Зельден в ответ на мой вопрос сообщил, что необдуманно отменил мой приказ извиняться перед каждым задержанным, и все его гости давно уже разошлись по домам, так что у каждого имелось необходимое количество времени для того, чтобы успеть наслать заклятье на танкистов. В этом направлении копать было бесполезно.

Поэтому с чистой совестью я подремал несколько часов прямо в своем кабинете, на небольшом диванчике, который по первоначальному замыслу предназначался для посетителей, но на деле в основном использовался сотрудниками: для сна.

Зельдену было предложено занять другой диванчик в совещательной комнате, но он отказался и все время проводил подле Лины, которую общими усилиями покормили, временно сняв намордник. Она за один присест умяла пять килограммов свежей говяжьей вырезки, которую Брайн любезно купил в ближайшем круглосуточном супермаркете. После ее позднего ужина Чингиз водрузил намордник на место и заодно привязал девушку-зомби короткой цепью к решеткам, с таким расчетом, чтобы Зельден при желании все же смог бы отдохнуть на второй железной скамье в камере, а Лина при этом не смогла до него добраться.

Кстати, ни Чингиз, ни Брайн решили офис до утра не покидать, записав себе ночь переработки. Такие часы оплачивались по двойному тарифу, а шеф обычно скрупулезно платил по счетам, не придираясь по мелочам даже к зарплатным ведомостям.

В общем, поспать мне дали аж до девяти утра, когда запах свежесваренного, и отнюдь не кофе-машиной, благодатного напитка достиг моих органов обоняния и заставил тело почти самопроизвольно подняться, дабы отправиться на поиски источника чудесного аромата. Возможно, я в тот момент сам напоминал зомби, потому как, только лишь узрев мое небритое, заспанное лицо, Оля негромко, но крайне отчетливо сматерилась, чего обычно себе не позволяла.

— …Ты в порядке? — расслышал я в конце предложения. — Вид у тебя — хоть к похоронным распорядителям обращайся, чтобы подкрасили, подправили…

— Спасибо тебе, конечно, милая, на добром слове, но я жив, здоров, чего и тебе желаю!

— Нет уж, — Оля щедро налила мне в кружку кофе из турки, которую держала в руках. — Такого мне желать не надо! Я девушка молодая, впечатлительная, мне еще детей рожать!

— Правда? А от кого?

— Не от тебя, это точно! Мне красивые детки нужны, а ты вон какой потрепанный. Нет уж, пей-ка кофе и приводи себя в порядок, а там и про детей поговорим!..

— Вот спасибо! Я тоже, знаешь ли, еще молод душой и телом, и, несмотря на мой усталый вид, детей мне пока рано заводить, пусть даже от столь прекрасной и, несомненно, умной мадемуазель.

— Ничего, — прищурилась Оля, — найдем мы на тебя управу! Детей он, видите ли, заводить не готов! А кто готов, скажи на милость? И вообще, слово «мадемуазель» во Франции отменили, не толерантно!

— Мы, к счастью, не в Париже. А еще я слышал от Вика, — предательски наябедничал я, — что он давно хочет найти ту самую единственную, готовую составить компанию его одинокой душе, и что в подобном случае он готов остепениться…

Брайн хохотнул из дальнего угла, Чингиз вежливо улыбнулся. Даже Оля не выдержала и рассмеялась, представив Вика, вечного любителя дорогого алкоголя и красивых женщин, в роли верного семьянина: в вязаном свитере с оленем на груди, наряжающего елку вместе с маленькими карапузами.

— Я надеюсь, что доживу до того дня, когда твои слова станут реальностью…

— Я тоже надеюсь. Кстати, чем закончилась история с танком?

— О! — воскликнул Брайн. — Это крайне занимательно! Кто именно наслал заклятье подчиненья, выяснить пока не удалось, хотя ребята из «Службы Экспертизы» очень старались… А, кстати, танкисты по дороге к нам немного развлеклись — счет испорченных ими машин идет на десятки. Боюсь, солдатикам придется расплачиваться за причиненный ими ущерб несколько жизней… А гаишники, которые по глупости своей пытались танк остановить, все до единого стали инвалидами-паралитиками; правда, у них отказали не только ноги, а все тело. Так что тебе еще повезло: заклятье по пути частично рассеялось, ослабело…

— А нельзя ли… — начал было я, но Брайн невежливо перебил меня.

— Конечно, можно, уже все сделали. Всех свидетелей выявили, память скорректировали, разрушения списали на внезапный ураган, танк вернули на место, солдат отправили отлеживаться в госпиталь, записи в официальных протоколах подчистили, гаишников вылечили.

— Ого, да вы великолепно поработали! Шеф будет доволен!

— Чем это я должен быть доволен? Или кем?

Яхонт Мария Игоревич фон Штарк появился на пороге, как всегда, неожиданно. Даже Чингиз не заметил того момента, когда он вошел в комнату, хотя обычно от его внимания не ускользала ни одна мелочь. А уж нашего шефа мелочью назвать было просто невозможно.

Около метра девяносто ростом, он обладал узкими плечами интеллигента, густой шевелюрой с проседью, орлиным носом, больше похожим на хищный клюв, колючим взглядом серых глаз, ухоженными изящными руками, костюмом стоимостью в мой полугодовой оклад — и невероятной способностью чуять неприятности на огромном расстоянии. И при этом он являлся одним из самых значительных магов современности, что, между прочим, обычно не афишировал.

— Яхонт Игоревич! С добрым утром! — заворковала Оленька. — Кофе не желаете?

— Желаю!

— Сию секунду, сейчас все сделаю!

Оля засуетилась у столика, на котором грелся специальный поддон, наполненный песком. Ведьмочка насыпала в турку кофе, долила воды и поставила на песок. Кофе по-турецки в офисных условиях получался на порядок вкуснее того, что выдавала даже дорогая кофе-машина, тем более что творения агрегата шеф все равно терпеть не мог и не приказывал до сих пор от него избавиться лишь потому, что нас он вполне устраивал, а отвлекать каждый раз Олю для приготовления кофе на всю команду было бы слишком расточительно.

— Итак! Я не услышал ответы на свои вопросы! Хотя о многом уже наслышан с самого утра. Что это за история с танком? Ну-ка, отвечать по порядку!

Я, на правах наиболее осведомленного лица, рассказал все, что случилось вчера, не утаив от шефа даже позорную временную потерю своего любимого Сенксанкятра.

Вот чего у фон Штарка не отнять, так это умения слушать. За все пятнадцать минут, что я распинался, он не задал ни одного вопроса, но, я нисколько не сомневался, в его голове уже сложилась полная картина произошедшего.

И я не ошибся. Как только доклад был окончен, шеф тут же выдал ряд распоряжений, которые, к моему прискорбию, начались с личных оскорблений.

— Нет, ну я понимаю, Гусев… где он, кстати, шляется второй день? Он способен на такие глупости, но ты-то, Елисей! Неужели сложно было поймать этого заморыша — синего гоблина? Или он мастер спорта по бегу с препятствиями? А драндулет свой потерять вообще никуда не годится! Стыдно! Маг-детектив, гроза всех злодеев Чертанска, как рядовой обыватель утратил личное имущество. Эх, пора мне тебя гнать на пенсию… жаль только, Совет ее не оплатит. Но ничего, я скопил немного средств…

— Яхонт Игоревич…

— Молчать! Ладно, забудем про машину. Но проворонить угон танка — этого я вообще не понимаю! Неужели сложно было настроить экстренное оповещение о подобных эксцессах в пределах города? Кто за вас работать должен? Я? Так я в таком случае и зарплату вашу получать буду, за всех и каждого! Зельдена выпускайте, нечего ему в камере торчать, гоните его отсюда в шею, а умертвие пусть остается! Еще не хватало зомби на улицу выпустить, мало нам музейного танка… Чингиз, Брайн — молодцы, к вам претензий нет, можете кинуть жребий, пусть один остается здесь дежурить, а второй может ехать домой и выспаться. Потом сменитесь. Елисей, изучи всю имеющуюся информацию о твоей подруге-фее, а заодно и об ее муженьке, и езжай к ним, да построже там, разрешаю! А меня не беспокоить по пустякам!

И, прихватив по пути кружку кофе, поднесенную Олей, шеф поднялся по лестнице на второй этаж и скрылся в недрах своего кабинета.

Брайн с Чингизом молча бросили кости, победил, как всегда, Чингиз и тут же отбыл домой, а Брайн, ворча, вытащил сопротивляющегося Зельдена из камеры и выставил за порог, пообещав тут же сообщать ему любые новости. После чего демонстративно развалился на диванчике, закинув ноги на спинку, и закрыл глаза, всем своим видом показывая, что дежурство его в полном разгаре.

Вот ведь, хорошо ему. Пока не получит конкретное задание, может спокойно отдыхать. А мне, хочешь не хочешь, придется перелопатить массу информации, приказы шефа у нас не принято игнорировать, а явиться в гости к маленькой фее нужно подготовленным.

Я вернулся в кабинет и включил компьютер. Внизу на экране мигало сообщение от Лены, я открыл его и прочел:

«Лис! Зная нашего глубокоуважаемого шефа, могу предположить, что он тебя уже загрузил работой, поэтому, дабы облегчить твои мучения, скидываю досье на семейство наших фигурантов, а также общие сведения об особенностях фей и сатиров. Надеюсь, пригодится. Целую и удаляюсь баиньки!..»

Ах да Лена, ах да отличница наша! Не пожалела времени перед сном, помогла старому боевому товарищу. Ценю и обязательно вспомню об этом, когда придет время новогодних подарков.

Я распечатал прилагаемый файл и погрузился в познавательное чтение, решив начать с краткой справки о представителях нужных мне Малых Народов.

«…Феи. Они же нимфы, они же ореады, дриады, гамадриады, наяды, нереиды, океаниды, напеи, лимнады. Исторически проживали в лесных массивах, предпочитая близость к воде, поскольку по сути являются духами земли, воды, воздуха, огня. Любят прясть, вышивать, петь песни. Западноевропейские феи более известны своим вмешательством в дела людей, греческие в основном удовлетворялись общением с себе подобными, а также вели непрерывную борьбу с сатирами. О западноевропейских феях сложено множество сказок и легенд, они являются героями книг, мульт— и телефильмов. Принимали подношения в виде молока, масла, вина. Нередко феям в жертву приносили козлят, напоминавших им сатиров. Феи обладают множеством магических способностей, некоторым присущи индивидуальные свойства, не встречающиеся у других. По характеру феи так же сильно отличаются, физиологически крайне близки к людям, и от подобных межрасовых связей часто рождалось потомство. Однако существуют и отличия: некоторые феи обладают природными возможностями для полетов, многие могут часами находиться под водой, обходясь без воздуха. Не все особенности фей изучены, те крайне скрытны и не идут на сотрудничество с научной группой Совета, предлагавшей добровольцам самые лучшие условия…»

В принципе, ничего нового я не узнал, разве что некоторые названия услышал впервые. Наша конкретная фея Мелюза не выглядела любительницей вышивания; скорее, она напоминала мне персонажа знаменитой картины Вильяма Бугро «Нимфы и сатир». Выпить, хорошо провести время, попеть, потанцевать, устроить шикарную оргию — вот это больше соответствовало моим представлениям о времяпрепровождении фей или нимф, тут уж все равно, как их называть. Главное, не забывать о сущности этих Народов. Тем более, что и муж ее — Скиртос — крутился рядом. Неспроста. Кстати, что там написано про сатиров?

«Сатиры. Лесные волшебные существа, изобретатели вина. Обычно ведут разгульный образ жизни. Козлоногие. Развратны до чрезвычайности».

Вот и все. Хм, не много. Но, как видно, кроме изобретения вина сатирам нечем похвастаться, и со времен его изобретения они и жили — не тужили, употребляя сей благородный напиток во славу Диониса, которого до сих пор почитали. А про их сексуальную гиперактивность слухи всегда бежали впереди них самих.

Третий лист распечатки содержал сведения о нашей парочке: Мелюзе и Скиртосе. Фее недавно исполнилось семьдесят; хорошо сохранилась для своего возраста, хотя обычно они живут лет по триста-четыреста, почти до самой смерти оставаясь молодыми и красивыми. А вот с сатирами дела обстояли несколько иначе. Редко кто из козлоногих доживал до ста лет, но отнюдь не из-за физической старости. В основном сатиры умирали от пьянства, уже после пятидесяти лет ежедневных возлияний превращаясь в законченных алкоголиков, а в последнее время среди них пошла мода на употребление и наркотических средств, так что в скором будущем средняя продолжительность их жизни должна сократиться еще сильнее.

Скиртосу было пятьдесят. Самый подходящий возраст для сатира: уже не молод, но и до предначертанного на роду завершения жизни еще есть время, хотя выглядел он лет на пятнадцать моложе.

В браке они состояли семь лет и проживали на Кургане фей, недавно выплатив последний ипотечный платеж за квартиру. Насколько я знал, на Кургане цены достаточно высокие, так что зарабатывать семейка должна хорошо, чтобы совершать подобные покупки.

Скиртос трудился директором по закупкам алкогольного ассортимента в крупной сети супермаркетов, а Мелюза оказалась бывшей танцовщицей, в настоящее время домохозяйкой.

Детей у них не было. Круг знакомых поражал широтой и разнообразием, поэтому остановиться на каких-то отдельных личностях мне не удалось. Они везде бывали и всех знали. Любители ночной жизни, тусовщики, гламур местного разлива.

Сейчас самое время, чтобы застать их дома, наверняка отсыпаются после событий прошедшей ночи.

Рабочий день у Скиртоса начинался обычно с обеда, так что, если сатир внезапно не воспылал страстью к труду, то наверняка еще спит в объятиях женушки, хотя, судя по их вчерашней перебранке, личные отношения в этой паре крайне натянуты.

Предупредив Брайна, что отбываю по делам, я первым делом отправился в небольшой ресторанчик неподалеку — позавтракать и почитать утреннюю газету.

Визит к семейству мог и подождать полчаса, а мой желудок, который, кроме кофе, ничего не видел за последние десять часов, посылал мне жалостливые сигналы, игнорировать которые было выше моих сил.

Ресторанчиком «Едальня» владели люди, и, может, поэтому я остановил свой выбор на нем. Конечно, изыски эльфийской благородной кухни крайне удачны и невероятно вкусны, но бьют по карману, а гномьи трактиры годятся лишь на то, чтобы накачиваться в них пивом под завязку. Национальные кухни прочих представителей Малых Народов слишком специфичны и требуют особого настроения.

А вот обычный омлет с помидорами и сыром, посыпанный молодым лучком и укропом, несколько жареных колбасок, стакан апельсинового сока и кусок яблочного пирога для меня сейчас в самый раз.

Насытившись, я попросил свежие газеты. В местной прессе не обнаружилось ни единого упоминания о ночном инциденте, словно ничего и не произошло. В сводках упоминалась лишь внезапная буря, причинившая значительный урон припаркованным на улице машинам… маршрут бури совпадал с передвижением взбесившегося танка: от училища до нашего офиса. И по мелочам: несколько ограблений, одна попытка убийства на бытовой почве, найденный сумасшедший, сбежавший третьего дня из клиники, и его триумфальное водворение обратно…

Так, вот это интересно. Сумасшедший, значит. Сбежавший из клиники господин Чикерин Владлен Сигизмундович, он же растворившийся в ночи синий гоблин. Помещен в психиатрическое отделение номер три, находящееся по адресу… Отлично, нашлась пропажа. Только вот с какой стати он оказался клиентом клиники? Или и тут не обошлось без магического вмешательства? Может быть, таким образом он всего лишь прячется от чего-то более страшного, чем мое общество? Или от кого-то… Надо бы наведаться к нему, но сначала фея и сатир!..

Курган фей располагался на естественной возвышенности, почти полностью выкупленной под застройку представителями Малых Народов. Феям повезло, они отхватили себе неплохой комплекс бывшего студенческого общежития, который первоначально планировали снести, а потом переделали под квартиры. Из-за удачного расположения и размера совмещенных комнат дом считался престижным, но сообщество фей с расходами не считалось, и квартиры в нем продавались лишь своим, хотя и другие Народы зарились на часть апартаментов.

Дом фей носил в среде посвященных игривое название «Ко-Фейня», что означало соответственно «Феи и Компания» и славился частыми вызовами полиции и прочих служб. Феи любили повеселиться и не признавали ограничений. В 90-е годы из-за этого случалось множество недоразумений. Несмотря на легкий характер, доступными женщинами феи не являлись — в общепринятом значении этого слова. И на публичный дом «Ко-Фейня» вовсе не походила, разве что внешне…

Отсюда и конфликтные ситуации, которые искусно разрешали сатиры. А кому же еще этим заниматься? Феи выходили замуж исключительно за них, от ненависти до любви такой же короткий шаг, как и в противоположном направлении… хотя интрижку могли закрутить с кем угодно. Из-за этой двойственной ситуации и случалось обычно большинство проблем.

Но те годы остались далеко в прошлом, а в XXI веке феи нашли свое призвание в модельном бизнесе. Да, большинство из них были маленького роста, но помимо показов у известных модельеров существовала и обычная реклама, где рост не имел ни малейшего значения, а принималось во внимание привлекательное лицо, манеры и умение достоверно сыграть предложенную ситуацию. А тут феи не знали себе равных, актрисы они превосходные. Еще бы, столько лет не проходит даром…

Я въехал на закрытую парковку, показав удостоверение полицейского. Так проще всего. Да, сейчас охранники сообщат в «Ко-Фейню» о моем визите, там поднимется кавардак, ведь я не сказал, к кому именно направляюсь, а у любой из фей изрядное количество грешков, за которые можно привлечь к ответственности, в том числе и к уголовной, так что нечистой совести в комплексе хватало с избытком.

На входе дежурил тролль, а это значило, что у жилого дома достаточно высокий уровень. Тролли считались одними из лучших охранников, уступая, конечно, таким редким в наших местах видам, как спригганы, с которыми у меня лично связаны не самые приятные воспоминания.

Я зашел в лифт и поднялся на четвертый этаж — именно там проживали наши потенциальные злодеи. Пистолет я, конечно, предварительно проверил: так, на всякий случай. Мало ли, у всех нервы, а мне жизнь дорога, я еще не успел ею достаточно насладиться…

В лифте со мной ехали две столь миловидные фейки, что я чуть не забыл о цели своего визита. Они перешептывались между собой, временами поглядывая на меня, и я даже подумал, а не бросить ли к чертям работу и поселиться в этом милом доме.

Но феи вышли на третьем, на прощание подмигнув мне по очереди, а я продолжил путь и вскоре оказался на нужном этаже, где располагались лишь три квартиры, так что искать нужную долго не пришлось.

Эх, феи-феи… Помню, пять лет назад… санаторий «Сочи»… путевка на две недели… полные карманы денег и столь же полная свобода действий — как раз после расставания с моей текущей пассией. И несколько хохотушек-фей, отдыхавших по соседству. Пожалуй, то были самые счастливые дни в моей жизни. И я только сейчас осознал это в полной степени.

Так, непорядок! Я экстренно повысил защиту и сбросил сеть сожалений и соблазнов, умело наброшенную на меня в лифте. Вот ведь озорницы! Хотя милы, чертовски милы…

Звонил я достаточно долго, не меньше десяти минут, и, если бы не знал точно, что хозяева дома, ушел бы восвояси. А так дождался отклика, и, когда заспанный Скиртос в семейных трусах в горошек, почесывая волосатую грудь, отпер наконец дверь, недовольно глянув на нарушителя покоя, я приятно улыбнулся и сказал:

— Доброе утро! Думаю, представляться мне не нужно, виделись.

— А, это снова вы! Что надо?

Скиртос, как все сатиры, отличался крайней невежливостью, но у меня имелся иммунитет от подобного обращения. Я плечом отодвинул хозяина квартиры и прошел внутрь, оглядывая по привычке комнаты на случай непредвиденной угрозы. Но все было спокойно: кроме Скиртоса, я никого не заметил.

— Где ваша жена?

— Мелюзка-то? Дрыхнет в спальне, где ей еще быть?

— Вы проживаете вместе? Вчера мне показалось, что у вас отношения не особо дружеские.

Скиртос ухмыльнулся и подмигнул мне самым неприятным образом.

— Да тварь она еще та! Но в постели равных я не встречал! Вы бы знали, что только вытворяет! Вот, к примеру, на днях купил я в секс-шопе одну вещицу…

— Послушайте, Скиртос. Давайте по существу. Ваши забавы меня не интересуют. Позовите вашу жену, у меня есть к ней вопросы.

— Да она не проснется, — сатир явно надо мной издевался. — Вы видели, сколько она вчера приняла? Теперь до вечера отлеживаться будет!

— Но что-то ведь можно сделать? Вопросы очень важные, дело касается вчерашнего убийства.

— Да я понял, не дурак, но ничем помочь не могу. Приходите вечером, глядишь, она уже очухается. А девку жаль, ладная была…

Я начал раздражаться, хотя пока это проявилось лишь в паре непроизвольных гримас и рефлекторном сжатии кулаков, но сатир насторожился и сменил тон.

— Вы понимаете, я ее просто боюсь! А вдруг это именно она убила несчастную девушку? И за что? Да ни за что! А что же она сделает со мной, если я разбужу ее сейчас! Нет, я не рискну своим здоровьем, и не просите!..

Да, не те пошли сатиры в наше время. Вот раньше, приняв на грудь пару кувшинов вина, они не боялись никого и ничего на свете. А сейчас… пропавшее поколение…

— Я сам ее разбужу. Вы не против?

Сатир заметно обрадовался.

— Что вы, вовсе нет! Будите, общайтесь, арестуйте, если виновата. А мне пора, работа, знаете ли, зовет!

— Нет уж, уважаемый. Попрошу вас остаться и присутствовать при разговоре. И, хотя я прошу, это не просьба, если вы вдруг не поняли!..

— Как же, не поймешь тут, — проворчал Скиртос, но, тем не менее, послушно пошел впереди, указывая дорогу в спальню.

Квартирка у парочки была обставлена пышно, но безвкусно — по крайней мере, на мой взгляд. Мебель в стиле Людовика XIV соседствовала с ужасными картинами на развратнейшие сюжеты. Висела эта похабень в золотых рамах. Мраморный пол и гигантская хрустальная люстра создали у меня впечатление, что дизайнер, разработавший интерьер, находился в полном умопомрачении. А натыканная повсюду лепнина вызывала скорее скептическую улыбку, чем восхищение.

И, конечно, спальня семейства просто поражала. Огромная кровать с балдахином занимала почти всю комнату. Стены и потолок, выдержанные в розовом цвете, создавали определенное настроение. Повсюду валялись плюшевые игрушки, в основном мишки самых разных видов и размеров.

Фея Мелюза лежала поперек кровати под тонкой простыней и похрапывала.

— Вы уж сами, — виновато отвернулся козлоногий. — Как обещали…

Я, особо не церемонясь, потрепал Мелюзу за плечо.

— Гражданка, проснитесь! У меня к вам несколько вопросов!

Никакой реакции, фея ровно дышала во сне и глаз открывать не собиралась. Я потрепал ее сильнее.

Мелюза глубоко вздохнула и повернулась на бок. При этом простыня соскользнула с ее тела, явив моему взору белизну обнаженного тела, полные груди с темными ореолами сосков и аппетитную попку.

Я в растерянности отвернулся, тут же наткнувшись взглядом на ухмыляющегося Скиртоса.

— Ну, как она вам? Хороша?

— Слов нет, — правдиво ответил я. — Не могли бы вы все же сами разбудить вашу супругу? И прикройте ее чем-нибудь…

— А что? Стесняетесь? Или заводит? Да разглядывайте, я не ревнив!

— Скиртос, попрошу без намеков! Я при исполнении!

— Ладно, гражданин начальник, сейчас все сделаю…

Он подошел к кровати, и через секунду я услышал смачный шлепок ладони по голому телу, за которым тут же последовал недовольный возглас Мелюзы:

— Скотина! Поспать дай!

Страницы: «« ... 56789101112 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Из вашего компьютера валит сизый дым? Windows не грузится, и вы видите лишь черный экран? Или же Win...
Это издание – отличное руководство для инвестора, желающего эффективно работать на фондовом рынке. О...
Увы, многие из нас страдают от нечестности, вероломства, грубости и непостоянства партнеров. Почти к...
Остановив вас на дороге, инспектор ДПС практически всегда имеет преимущество: он может ссылаться на ...
Платить штрафы не нравится никому, хотя трудно найти человека, которому никогда в жизни не приходило...
Незнание законов общения не освобождает от ответственности! Особенно сегодня, когда успех каждого на...