Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб Линдер Иосиф

Игра

Эссе

Постояльцы отеля в маленьком финском городке Койволо гудели на всю катушку. Участники международного курса, представляющие пару десятков европейских стран, отрывались так, как это умеют делать только скандинавы, особенно если учесть положение с алкоголем в Финляндии…

Курс, собравший почти полтысячи участников, прошел просто великолепно. Правда, и работы на нем было много. И не только в спортивных залах уютного универсального комплекса.

Весь запас «свободно бутилированной валюты», с огромными сложностями, но без потерь доставленный в аэропорт Хельсинки, был пущен по прямому своему назначению, и как раз в самые критические моменты работы международного собрания. Добрый и обаятельный хозяин, радушно пригласивший множество гостей и организовавший все мероприятия, был несказанно удивлен и обрадован: он и не представлял себе, что такое возможно в Финляндии с ее пуританским отношением к алкоголю. Ну что ж, выбирать не приходилось – ситуация сама диктовала условия игры, и их надо было принимать, какими бы трудными они ни были.

Вот уже несколько лет все возможные информационные каналы, отработанные в процессе многовековой истории человечества, приносили информацию о достаточно известной и одной из самых старых в Европе организаций, старающейся управлять сложной политикой на подиуме международного театра. Благодаря деятельности некогда известного Виктора Люсьена Отта, бывшего одно время начальником «горилл» (известной группы охранников генерала де Голля, тогдашнего президента Франции, на которого было совершено более тридцати покушений, из которых ни одно не было реализовано), организация держалась и множилась авторитетом ее создателя и бессменного руководителя. Но как часто это случается с увлеченными и творческими натурами, вокруг него собирались не только истинные приверженцы того образа мыслей, который доктор Отт прививал своим последователям. Ряд людей вынашивал совершенно определенные намерения и ставил перед собой вполне конкретные цели. Особенно если учесть, что доктор Отт, принимая во внимание открытость и большую подвижность юридической системы в Европе, не всегда строго оформлял юридический статус организаций, которые благодаря его огромной инициативности создавались в различных странах.

И вот один из его последователей постепенно начал оттеснять своих более профессионально подкованных собратьев, сначала решая вместо них самые обычные рабочие вопросы, а затем все более и более расширяя круг своих полномочий. Наконец, практически все основные вопросы организации перешли в его ведение и, учитывая болезнь доктора Отта в последние годы его жизни, излишне рьяный последователь Учителя фактически стал его хотя и не коронованным, но преемником…

Рак не щадит ни талант, ни бездарность, а смерть является естественным исходом нашей и без того скоротечной жизни. Ведь мало кто задумывался над тем, что активная и осознанная жизнь человека – это примерно двадцать – двадцать пять тысяч дней. И все!

Многие профи стали отходить от организации и перестали признавать нуворишей от коммерциализованного силового бизнеса. Тогда изменилась стратегия нового руководства – оно направило свои помыслы на Восток, тем более что этому способствовали политика и отсутствие возможности проверки информации по статусу и деятельности западных общественных организаций. Именно тогда и началось паломничество этих «коммерсантов» на Восток, и конечно же в этом паломничестве одной шестой части Земли отводилось не последнее место.

Надо было готовить базу для своих организаций не для того, чтобы нам не пришлось догонять и перегонять, а для того, чтобы, используя свой потенциал и свои интеллектуальные возможности, обучать их самих, а не кланяться им в ножки, особенно если тебя воспринимают как продукт цивилизации далеко не высшего сорта. К тому же развитие политических и экономических процессов на территории бывшего СССР предопределило рождение негосударственной сферы безопасности и охраны. А это, в свою очередь, привело к появлению возможности свободно развивать и у нас все разновидности этого древнего как мир искусства, что еще недавно даже самым смелым мечтателям из профессиональной среды безопасников казались эфемерными и нереальными, словно замки из услышанных в детстве волшебных сказок.

Но законы окружающего нас мира абсолютно непреложны. Их можно не замечать до поры до времени, но рано или поздно они сами напоминают о себе, а законы безопасности чаще всего напоминают о себе патетическим трауром профессиональной и личностной нереализованности. Чем позднее люди понимают и принимают неизбежность этих законов, тем реже проявляется этот патетический траур и тем меньше общие потери, в которых материальные и временные потери неизбежно уступают место человеческим…

Папки – это самое ненавистное и самое необходимое в бюрократии. Они растут как грибы после дождя, и, глядя на них, понимаешь, что в них твоя опора и твои проблемы. Но именно папки порой подсказывают тот правильный, а порой и наиболее эффективный путь, который способен привести тебя к цели. Вопрос только в том, что до нее еще надо добраться. И именно бюрократическая сила бумаг, воплощающая знаменитый закон перехода количества в качество, позволила найти, возможно, не самую оригинальную, но достаточно эффективную форму действия.

Работа в международных организациях общественной или профессионально-общественной направленности имеет множество специфических особенностей, среди которых не последнее место занимает кадровая политика. Ведь решающую роль играет прежде всего когорта официальных представителей, которые в конце концов определяют и проводят профессиональную работу в регионах. Именно этот принцип профессионализма был положен во главу угла, что и предопределило развитие последующих событий во всей их совокупности.

Ах, наши личные амбиции, сколько бед и страданий они приносят не только нам самим, но и тем, кто находится в сфере нашей деятельности. А если они усилены еще и националистическими амбициями нереализованной личности в государстве с многовековой традицией приоритета одной нации над другой, тогда это просто камень преткновения для человека. Как хорошо было бы быть полноправным и уважаемым гражданином и всемирно признанным деятелем в своей профессиональной области. Но вот тут вышло несколько ошибочек, а значит, и нет ни желаемого профессионального статуса, ни соответственного социального положения в многослойном пироге западного сверхдискретного общества.

А как хочется побыть калифом хоть один час, ну а если не час, то хотя бы минуту… Но калифы немыслимы без свиты, без подобострастных вассалов, которые будут падать ниц при одном упоминании имени величайшего из величайших, а заодно и проводить в жизнь все то, что будет приказано свыше. А времени ох как не хватает, особенно если учесть новые и новые столкновения с бывшими коллегами, которые знают то, что очень не хотелось бы, подобно сору, выносить из избы. Поэтому для вояжа на Восток прописывается новая роль и рождается новый образ респектабельного и солидного господина, правда, с траурной каймой под ногтями, алкогольным выхлопом после вчерашнего и с выходным костюмом, сидящим как старая бойскаутская форма на переростке. Но это не замечается в потоке восторгов и проявлений раболепия со стороны «цивилизуемых туземцев». Вот тут и появляется шанс для «туземцев» проникнуть в ту среду, которая не очень-то любит пускать внутрь себя неизвестно кого.

Но ведь и по морю можно передвигаться не только по ветру, но и против ветра – галсами. Не самый короткий и простой путь, но если все вокруг тебя против, то у тебя только два выхода: или покориться, или искать нестандартные пути решения проблемы.

Вживание в образ давалось с трудом, и закрепление в новом статусе происходило в рамках параллельных мероприятий по линии более легитимных и международно признанных организаций в этой же области. Ошибка могла погубить как этапный успех, так и всю конструкцию отношений в целом, но в жизни вообще рекомендуется не допускать существенных ошибок, иначе сама жизнь накажет тебя сильней, чем кто-либо посторонний.

Время шло: тянулось, бежало, мчалось, летело, – и порой казалось, что еще одно неверное движение, и карточный домик успеха неминуемо рухнет то ли от дуновения политического или конъюнктурного ветра, то ли от неверного движения архитектора событий. Совмещать приходится все сразу: и продвижение по основному направлению, и намеченные программы профессионального образования, которое не прекращается практически никогда и составляет как бы вторую натуру любого специалиста в оперативной области деятельности.

Конъюнктура в организациях, объединяющих множество профессиональных, региональных, личных интересов и амбиций, крайне сложна и подвижна. Лишь немного отстал или упустил несколько ключевых моментов, и ты уже теряешь путеводную нить и контроль над ситуацией. А если быстро не восстановил равновесие, считай, что вся прошедшая работа пропала даром, так как сообщество быстро бросает отставшего на произвол судьбы, и никто никогда даже не подумает помочь неуспевающему экс-собрату. Да-да, именно экс, так как отстающий тут же вычеркивается из общих списков коллег и как бы перестает существовать. Так что закон джунглей выполняется в этой среде на все сто, а то и больше…

Калейдоскоп событий не позволял расслабляться или отвлечься хоть ненадолго, и в то же время нельзя было слишком сильно торопиться. Таллин, Мадрид, Лондон, Франкфурт, Вена, Нью-Йорк, Москва, Амстердам, Симферополь, Мюнхен, Дублин, Париж, Брюссель, Варшава, Прага, Будапешт, Стокгольм… Города и события мчались стремительной чередой, на фоне которой решались или стопорились многие важные, менее важные и совсем не важные вопросы, а заодно пополнялись те злополучные папки, содержимое которых постоянно влияло на ход событий, заставляя прислушиваться к своему тихому, но требовательному голосу.

Обуздывать чужие амбиции и прекращать разрушительную деятельность человека, который сам не особенно заботится о чистоте своих поступков и идей, на первый взгляд несложно. Но когда все это наматывается, как проволока, на катушку чрезмерного эгоцентризма, то принимает крайне экзальтированные формы. Проникновение в скрытые механизмы деятельности открывает те приводные ремни, рычаги и блоки, которые управляют всем механизмом и обеспечивают его движение. Вот тут-то и открываются истины, тщательно скрываемые от профанов всеми возможными и невозможными средствами.

Но вот перешел к решительным действиям тот, кто более всего их опасался. Неумеренность и чрезмерная самоуверенность губили и губят множество людей, а когда на это еще накладывается отпечаток спесивого упрямства и чванливости, то ситуация может приобрести совершенно парадоксальные и, что еще интереснее, прогрессирующе повторяющиеся формы. Именно такое неадекватно-агрессивное поведение одного человека и запустило процесс разрушения внутри четко выстроенной конструкции, которая, как сложный механизм энергообеспечения космического корабля, вдруг развернулась, и оказалось, что маленький невзрачный контейнер на одной из подвесных платформ оказался ответственным за работу всей системы электропитания корабля в автономном полете. Точно так же распрямилась сжатая пружина, способствуя тому действию, которое было направлено на разрушение самой пружины.

Конструкция, которая была подготовлена к разрушительному действию на вроде бы расчищенном поле, вдруг мгновенно рухнула сама, увлекая за собой все, что поддерживало ее или балансировало в стремлении устоять или обрести опору. Шоковая терапия, проведенная интенсивными и точными действиями, уничтожила весь фундамент конструкции, которая изначально задумывалась и взрастала как декоративный сорняк на новой ниве, да еще в расчете на неграмотность тутошних «аграриев». Но, увы, оказалось, что селекционер, пытавшийся выдать сорняк за высокосортные посадки, получил в награду обжигающую руки крапиву вместо урожая зеленой хрустящей капусты с чужого поля, которое он намеревался использовать как свою личную вотчину.

Конечно же личность сопротивлялась всеми возможными и даже почти невозможными средствами.

Даже попавшие в экстремальную ситуацию люди отказывали в покорности новоявленному фюреру, от которого отреклись практически все ведущие подразделения его тайной армии. А когда он понял, что натолкнулся не просто на сопротивление отдельного человека, а на продуманную и действующую систему сопротивления, нервы изменили экс-сержанту в полковничьем камуфляже, а его срывы завершили то, что ему уже было давно уготовано. Отторжение чужеродной ткани – свойство любого живого и здорового организма, у которого хватает сил бороться с нездоровым внешним влиянием слишком «заботливых» помощников.

Кипение страстей конечно же было бурным, но, когда пар ушел в свисток, оно само собой утихло, так как из кокона давно уже появилось созревшее в нем новое существо с характеристиками, явно отличными от тех, которые хотели бы изначально заложить в него импортные конструкторы. Ну что же, мы привыкли играть в такие игры с детства, а наши игры незаметно перетекают в нашу жизнь. Плохо, если в этих играх преобладают в основном разделение на своих и чужих, агрессивность и желание еще и еще раз повоевать. Ну а если кто-то теряет память, а жизнь не дает повода для самозащиты, то считать полную беззащитность достоинством тоже трудно.

Жизнь не стоит на месте, и гарантировать отсутствие повторных попыток в любом деле неразумно. Но важно, очень важно, чтобы наши игры помогали нам отстаивать свое личное достоинство и достоинство государства даже тогда, когда это не очень модно или не поощряется обществом. Потерять достоинство несложно, особенно если не стараться его сохранить. А вот вернуть…

А пока в отеле маленького финского городка Койволо стоит невообразимый шум и звучат молодые голоса. Что ж, игра протяженностью более чем в пять лет еще впереди, и мы оставим участников этой игры там, где они и должны находиться. Каждому свое…

Немая охота, или Странный посетитель

Рассказ

Аромат свежезаваренного кофе был настолько потрясающим, а улыбка гарсона такой открытой, что пройти мимо маленького кафе на парижской улочке было практически невозможно. Первый остановился и, улыбнувшись в ответ на улыбку парижанина в чистом передничке, с черной, элегантно-смешной бабочкой на безупречно белой сорочке, присел за ближайший столик. Официант просто засиял, словно золотая пуговица на мундире маршала, начищенная к параду.

Первый заказал необычный кофе, волшебное творение кулинарной фантазии шеф-повара заведения. Глаза официанта округлились от удивления: этому иностранцу были известны фирменные секреты этого кафе на маленькой улочке Парижа! Пока официант удивлялся, незнакомец сделал маленькое добавление, которое вовсе обескуражило парижанина. Посетитель заказал подать фирменное блюдо с фламандским десертом и при этом так озорно подмигнул официанту, что тот машинально закивал головой, не понимая, о чем идет речь, ведь в меню не было того, о чем просил странный посетитель.

Когда официант передал шефу заказ посетителя, которого раньше никогда не видел, шеф выслушал молодого служащего кафе в своей обычной манере, повернувшись к нему вполоборота правым боком и не меняя выражения холеного лица, выдававшего в нем стопроцентного француза. Затем он так же неторопливо поправил фартук и, надев поварской колпак, что он делал крайне редко, направился к выходу. Высокий, полный, представительный шеф остановился у дверей кафе, и умные глаза этого уже начавшего стареть, но все еще крайне респектабельного и привлекательного мужчины просканировали посетителей кафе, сидевших за маленькими, как бы детскими столиками. Его взгляд безошибочно выделил среди них того посетителя, о котором только что говорил официант.

Молодой мужчина сидел левым боком к входу в кафе и, как только шеф заметил его, повернулся к нему лицом. Какая волнительная встреча! Именно этот взгляд и именно в этом ракурсе француз видел ровно три года назад. Левая рука посетителя покоилась на столе. Француз опустил взгляд чуть ниже: правая рука посетителя лежала на левом бедре. Незнакомец сделал ею на первый взгляд обычное, ничего не значившее движение, напоминавшее разминание пальцев пианистом. Но для стареющего француза этот жест означал очень многое.

Молодой официант стоял за спиной шефа, ожидая его решения. Шеф обернулся и, сказав несколько фраз, быстро прошел на кухню и принялся колдовать у плиты.

Официант тут же подскочил к столику необычного клиента и, передав, что заказ будет выполнен минут через десять, поставил перед посетителем рюмочку со старым, пятидесятилетней выдержки, коньяком – от шефа, – после чего с почтительным поклоном удалился.

Первый взял широкую рюмку, слегка подогретую предварительно на горелке, с наслаждением вдохнул запах прекрасного старого коньяка и отпил – совсем немного. Губы чуть-чуть обожгло, маленький глоток оставил после себя во рту букет неповторимых ощущений.

Легкий порыв летнего ветерка принес с собой ароматы сдобы и свежего хлеба из ближайшей булочной, которые тут же смешались с запахами расположенного неподалеку парфюмерного магазина… Для каждого квартала Парижа характерна собственная, всегда неповторимая гамма запахов, но иностранцы, в отличие от привыкших к ним аборигенов французской столицы, воспринимают их с особой остротой.

Вновь появился парижский официант – гарсон. От этого парижского словца почему-то стало весело на душе. Первый одобрительно улыбнулся, отдавая должное искусству этого молодого парня, судьба которого почти предрешена, и вряд ли в ней возможны хотя бы незначительные отклонения.

Кофе и кулинарные художества его шефа были великолепны. Посетитель чуть повернул голову налево и увидел шефа, стоявшего к нему правым боком, с чуть-чуть наклоненной в сторону головой. Посетитель тоже немного наклонил голову и, медленно прикрыв глаза, поблагодарил мастера за доставленное удовольствие. Затем незнакомец чуть приподнял правую руку и соединил подушечки большого и указательного пальцев. На породистом, покрытом морщинами лице парижанина появилась озорная улыбка, доказывающая, что события прошлого все еще живы в памяти этого человека…

Весна выдалась в Париже солнечной, и лишь порывы свежего ветерка напоминали, что лето еще не получило полного вотума доверия. Свободные и беспечные, респектабельные и безалаберные, чувствительные и безразличные к чужим заботам, парижане занимались своими повседневными делами. Никому не было дела до двоих людей, которые прибыли в Париж в один день.

Первый прилетел на самолете и, покинув терминал аэропорта, сел в предупредительно открытую шофером дверцу респектабельного «мерседеса». Двое сопровождающих и водитель представляли собой грозный эскорт профессионалов. Стартуя, машина буквально подскочила на месте и вихрем помчалась вперед, но в нужный момент, сливаясь с потоком автомашин, сбавила скорость до приемлемой.

Второй прибыл в Париж на машине из сопредельной северной страны, поделенной надвое старой монархической традицией и конкурирующей с ней на культурном, а значит, и на политическом уровне оппозицией. За рулем «пежо» сидел молодой человек, и эта обычная машина среднего класса ничем не выделялась в общем потоке автомашин.

И Первый, и Второй прибыли в Париж одновременно и с одной целью – отыскать друг друга в этом бесшабашно-равнодушном городе с романтической начинкой. Вот только покинуть этот город должен был только один из этих двоих. Причем каждый из этой пары знал, что невыполнение задания равнозначно потере всего как в карьере, так и в жизни.

Первый прибыл в небольшой частный отель, хозяином которого был респектабельный француз, родившийся, правда, в Брюсселе, но в настоящее время работавший еще и шеф-поваром в ресторане собственной гостиницы. Для посетителя был зарезервирован специальный номер из четырех комнат, а два соседних номера заняли сопровождающие важного гостя лица. Освежившись в приготовленной ванне с ароматизирующими добавками и накинув шикарный халат, Первый удобно устроился в кресле и расслабился, ожидая, пока шеф-повар, он же хозяин отеля, закончит сервировать стол в его номере, расставляя на нем свои лучшие деликатесы и фирменные блюда.

Второй остановился в студенческом общежитии в комнате, в которой раньше проживали четыре человека. Войдя в комнату, Второй выбрал приглянувшуюся кровать, распаковал небольшой багаж и, приняв душ, отправился в ближайшее бистро перекусить.

Круги судьбы давно уже начали сужаться, и эти двое рано или поздно должны были встретиться. Давно известна поговорка, гласящая: «Гора с горой не сходится, а человек с человеком сойдется». Реализация этой истины в области тайной профессиональной деятельности традиционно и по законам жанра всегда заканчивается именно встречей представителей двух противоборствующих сторон. Количество участников значения не имеет.

А поэтому и эти двое неминуемо должны были когда-нибудь сойтись в одном месте. Вот только в каком качестве они должны были встретиться, оставалось непонятным до последнего времени. Но жизнь сама все расставила по своим местам. И менее полугода назад один и тот же образ жизни, надежно скрытой от посторонних глаз, одновременно вывел их на финишную прямую, с той лишь разницей, что оба оказались на двух ее противоположных концах.

Причем к финишу оба могли и должны были прий ти одновременно, а вот за финишной чертой место оставалось только для одного. И зависело это уже не от этих двоих людей, которых обворожительно-жестокая жизнь столкнула в смертельной гонке.

Они не имели друг к другу никаких претензий и никогда не сталкивались, хотя и знали о существовании друг друга. Но теперь жизнь столкнула их лбами, и каждый должен был сделать все, чтобы выйти живым из этого невидимого поединка. Это было похоже на взаимную охоту двух хищников друг на друга или ситуацию, когда охотник одновременно является и дичью.

Первый превосходно владел всем арсеналом огнестрельного оружия, но предпочитал мягко нажимать на спусковой крючок скорострельной или снайперской винтовки в тот момент, когда объект его забот чуть задерживался в заранее просчитанном месте. А Второй предпочитал сухой спуск многозарядного пистолета, заряженного пулями эксплозивного типа действия с различными дополнительными фокусами (прибамбасами?) домашней выделки.

У обоих были фотографии друг друга в различных ракурсах и видах одежды, каждый уже успел изучить особенности поведения и известные фрагменты биографии своего визави, а кроме того, имел точное представление о психологических и тактико-технических возможностях своего, так сказать, клиента. Но оба «дуэлянта» не знали и не могли знать, как повернется ситуация. На обоих давило собственное руководство, причем давили как-то странно, настойчиво и безапелляционно, и это настораживало каждого.

Но им не дано было заранее встретиться и обменяться мнениями, чтобы развеять сомнения и сопоставить все, что им было известно. А это было бы так важно для каждого в отдельности и для обоих в целом. Но, увы, законы жанра и полный беспредел в реальной жизни сотрудников спецслужб не оставляли и тени надежды на такое решение проблемы, хотя каждый из них в душе мечтал о неформальной встрече с противником, так сказать, на нейтральной полосе. Обоих интересовали истинные причины непонятной и всемерно стимулируемой начальством гонки на выживание.

Первый распределил своих людей и отправил каждого в город с индивидуальным заданием. Второй сидел в своей студенческой резиденции и практически не показывался на улице, лишь изредка выходя в магазин или в бистро перекусить на скорую руку. Затем он опять возвращался в хаос студенческого общежития и суету плебейского квартала, где каждый был шапочно знаком со всеми и никому не было дела до всех. Подготовка к финалу операции требовала тщательного изучения материалов и тщательной отработки деталей, а торопиться почему-то не хотелось. Первый так же лениво выслушивал отчеты своих людей и отправлял их проверять и перепроверять те или иные мелочи. Шевелиться совершенно не хотелось, как в жару, когда каждое движение вызывает неимоверную усталость. Наоборот, хотелось забраться в бассейн и наслаждаться прохладой воды или неподвижно лежать, ожидая, пока спадет жара.

Обоим было неприятно собственное бездействие, нервировало все: и сжатость сроков, и настойчивость начальства, и карательные меры с его стороны в случае срыва операции… Все это накладывалось на профессионально деформированное сознание обоих. Перманентная настороженность и навык постоянного включения головы, даже тогда, когда природа требовала противоположного, позволяли фиксировать мельчайшие нюансы обстановки и исподволь анализировать события, которые могли иметь, а порой совершенно не имели между собой никакой связи.

Вот и теперь Второй с отрешенным видом сидел за компьютером и без единой мысли в голове гонял по дисплею виртуальных монстров. Картинки взрывов и разрушений сменяли одна другую, а пальцы Второго, как чертенята, плясали по клавиатуре, выбивая только им известный ритм. Вдруг в один из самых ответственных моментов руки игрока замерли над клавиатурой, и он тут же набрал большое количество штрафных очков. Однако Второй почему-то никак не реагировал на полную потерю инициативы.

Экран погас – умная машина отключилась после полного провала в игре, но человек не замечал этого. Он мысленно пытался ухватить за кончик тоненькую ниточку, потянув которую можно было бы вытащить из глубин памяти какую-то очень важную информацию… Впрочем, это вполне могла быть и пустышка. Время замерло на месте, как бы боясь нарушить торжественность момента…

И вдруг Второй вскочил из-за стола, открыл дверцу шкафчика, извлек из него телефон и набрал только ему известную последовательность цифр. Голос на противоположном конце провода отозвался любезно-вопросительным тоном, и через несколько минут на экране все того же компьютера высветилась информация о приеме сообщения. Текст его был краток и крайне неинформативен для любого человека, не посвященного в тонкости предшествующего вопроса. Второй несколько раз прочитал сообщение и, сделав пометки в маленькой книжечке, уничтожил сообщение. Теперь появилась одна из версий, позволяющих выиграть время, а возможно, и нечто большее в этой странной охоте одного двуного на другого.

Первый анализировал полученные материалы и, оторвавшись от текста, ловил себя на мысли, что ему не нравится возникшая ситуация и его люди неоправданно рискуют собой, вылавливая в городе неизвестно кого. Его раздражала неопределенность ситуации: непонятно, зачем было загонять его в такие ненормальные рамки. Первый давно жил на этом свете, и современная цивилизация с ее техническими и прочими достижениями стала для него средой, в которой он чувствовал себя как рыба в воде. Но он был расчетлив, осторожен и оправданно жесток в экстремальные моменты и прагматично скуп в обыденной жизни. Деньги давно перестали его интересовать. Когда-то он перешел ту грань, которая отделяла его от бедных и богатых. У него было достаточно денег, чтобы не думать о них как о средстве к существованию, но он никогда не пускал их в рост, и ему даже в голову не приходило вложить какие-то деньги в бизнес или во что-либо другое, приносящее доход.

Свою работу Первый воспринимал как возможность реализовать себя как личность, как способ вырваться из оков субординации, шаблонов устоявшихся понятий и повседневной рутины профессиональной деятельности. За четверть века он достаточно высоко поднялся по ступеням карьерной лестницы и теперь мог позволить себе заниматься творчеством в рамках того, что было его профессией.

Ко Второму он вначале никак не относился, он просто знал о его существовании, так же как об этом знали и многие другие его современники. Но события последних месяцев изменили его отношение к этому человеку. Ему приходилось изучать все сведения, которые можно было получить о Втором. Вначале Первого неприятно удивил взрывной рост карьеры Второго. Но когда он углубился в изучение материалов, то понял, что этот человек, хотя и намного моложе его, обладает не меньшим прагматизмом в реализации жизненной программы, а подбор повлиявших на его становление наставников позволил при правильном подходе удачно соединить воедино их опыт и талант его оппонента, что в конечном счете и привело к выдающимся результатам последнего на практике.

Легкое раздражение молодостью своего оппонента постепенно сменилась уважением, и это вновь вызвало настороженность столь жесткими рамками, а также темпом реализации плана операции. Первый собирал материалы и не торопился с выводами и действиями. Ошибка не оставляла никаких шансов на успех, кроме того, он сознавал, что победителей в той войне, в которой он участвовал, не бывает: бывают лишь временные победы и побежденные, а все победители подобны калифу на час. Эту истину он постиг еще тогда, когда Второго только проектировали его родители.

Эта мысль несколько развеселила Первого, и он отправился обедать в сопровождении своих помощников, которые ничего не могли понять в поведении своего патрона. Ни пустые отчеты, ни отсутствие реальных версий не могли поколебать целеустремленности этого человека.

Хозяин отеля и шеф-повар ресторана, как обычно, сам сервировал стол для наиболее важных гостей. Вот и теперь он неторопливо и с достоинством исполнял свою миссию, подготавливая своих гостей к таинству приема тех блюд, которые творились в ароматной атмосфере его кухонной лаборатории. Только главный гость знал некоторые факты биографии шеф-повара, позволяющие им работать вместе.

Когда-то шеф, родившийся в Брюсселе, обучавшийся в Париже и Лионе, а затем практиковавшийся во многих городах Европы, был посвящен в тайну его отца, бывшего кадрового сотрудника секретных служб Франции. Но во время Второй мировой войны ситуация сложилась так, что, спасая жизнь своей жены и единственного сына, схваченных во время облавы, он вступил в контакт с немецкой секретной службой, в результате которого возникла операция, названная «Десерт».

Эта операция привела к провалу ряда законспирированных членов движения Сопротивления, в основном во фламандской части Бельгии. Позднее, уже после окончания войны, один из бывших членов Сопротивления, спасшийся от действий немецких спецслужб, сумел обнаружить часть уцелевших архивов, в которых были найдены документы, подтверждающие участие француза в акциях немецких оккупационных властей.

Небольшой портфель с копиями документов, присланный на адрес семейства, лишил ее главы, застрелившегося после изучения бумаг и часового раздумья. Смерть отца, который был для него кумиром, и последовавшая вскоре смерть матери, не вынесшей горя и позора, ознакомление с документами, раскрывающими неблаговидную роль отца во всей этой истории, перевернули всю жизнь сына. Он поклялся никогда не заниматься тем, чему посвятил свою жизнь отец и к чему стремился вначале сам. Но время и люди вернули сына к той деятельности, которой посвятил свои лучшие годы его родитель… И гостю и шеф-повару это было известно, и эта общая тайна очень тесно связывала их обоих.

Но в тот момент, когда сервировка стола уже подходила к концу, еще один человек приступил к разматыванию этого старого клубка. Информация, заложенная еще на специальных курсах и подвергаемая анализу в данный момент, позволила получить нужный результат, и теперь его компьютер один за другим принимал блоки информации, на расшифровку которой уходило столь ценное время.