Счастливый билет Грэхем Линн
— И ты мне тоже не нравилась.
Она улыбнулась.
— И что же мы тогда делаем, сидя здесь?
Гэри не нашелся, что ответить.
— Иногда я задаю себе тот же вопрос. Полагаю, судьба сводит людей вместе, и… — Он вздохнул и не договорил.
— И что?
— Не знаю. — Гэри закашлялся, и Лизе показалось, что из его груди доносится скрежет. Она взяла бумажный носовой платок и вытерла Гэри губы. — Спасибо, — пробормотал он. Несколько минут оба молчали, потом он глубоко вздохнул. — Я должен сказать тебе кое-что, пока не стало слишком поздно. Я люблю тебя, Лиза, гораздо сильнее, чем Ральфа, но это не просто сексуальное влечение. Это… — Он облизнул пересохшие губы, с трудом подбирая нужные слова. — Чистая любовь, наверное.
Лизе на глаза навернулись слезы.
— Гэри, я не хочу, чтобы ты умирал! — Она прижалась щекой к его щеке и заплакала. — Видишь, я тоже полюбила тебя, — всхлипывала она.
Когда Гэри больше не мог вставать с кровати, Лиза наняла сиделку, чтобы та по ночам дежурила у его постели, но после двух ночей женщина заявила, что уходит и больше не вернется.
— Мне не нравится его болезнь. Я никогда не видела ничего подобного. Что бы это ни было, я не хочу заразиться.
Поэтому Лиза перестала наведываться в контору и стала по очереди с Витой дежурить у постели больного. Несмотря на жизнерадостный нрав старушки, та начала выказывать признаки переутомления, так что иногда, спустившись в кинозал, Лиза заставала обоих спящими. Голова Виты покоилась на острых коленках Гэри, впереди ярко светился пустой экран, а сзади доносился шум работающего вхолостую проектора.
— Это прекрасный способ умереть, — сказал Гэри. Или, по крайней мере, Лизе показалось, что он произнес именно это. В последние дни речь его становилась все невнятней, и ей было трудно понимать его слова. — За просмотром кинофильма. — Глаза Гэри покраснели от постоянного созерцания ярких мелькающих образов на расстоянии каких-нибудь двадцати футов. — Это почти так же здорово, как и снимать кино. Спасибо тебе, Лиза. Спасибо за все.
— Думаю, твоим глазам нужен отдых, — негромко сказала она. — Хочешь для разнообразия послушать музыку?
— Музыку? Из фонотеки Дента? Было бы славно.
— Я включу аудиосистему. Что тебе нравится?
— Вагнер.
— Хорошо.
Лиза поднялась наверх. Всю последнюю неделю в Лос-Анджелесе стояла непривычная погода. В окна со свинцовым переплетом Лиза видела мрачные тучи, несущиеся по синевато-багровому небу. Вдалеке рокотал гром. Надвигалась очередная буря. Лиза поставила кассету, и звуки бурной, полной жизни музыки прокатились по старинным темным комнатам. Лиза вздрогнула. Дом дрожал от сдерживаемого напряжения, которое ощущалось буквально физически. Она решила, что перед тем, как вернуться к Гэри, выпьет чаю с бутербродом.
В кухне царила безукоризненная чистота. Хлоя, которая каждый вечер возвращалась домой, уже ушла. Лиза взглянула на часы на плите. Стрелки приближались к шести часам — утра или вечера, она не знала. Лиза проводила с Гэри столько времени, что оно утратило для нее всякий смысл. За окнами вновь зарокотал гром, на этот раз ближе, и Лиза услышала, как по стеклам забарабанил дождь. В кухню неслышно вошла Вита. Она по-прежнему была в халате и часто моргала от усталости, и Лиза едва не подпрыгнула от неожиданности. Еще никогда она не видела старушку такой утомленной и дряхлой.
— Я проспала, будь оно все проклято! — пожаловалась старая актриса. — Эти грозы вытягивают из меня все силы.
— Ступайте обратно в постель, дорогая. Я как раз готовлю чай. Не хотите взять с собой чашечку?
— Нет, я лучше посижу немного с Гэри, пока ты отдохнешь. — Вита повернулась и покачнулась. Чтобы не упасть, ей пришлось схватиться за притолоку.
Лиза подбежала к старушке и помогла ей подняться наверх. Вита все время жаловалась:
— Я хочу посидеть с Гэри.
— После того как немного поспите. И гроза к тому времени уже закончится.
— Мне нравится эта музыка.
— Она не слишком громкая? Может быть, сделать потише?
— Нет, мы использовали ее в одном из моих фильмов. Не помню, в каком.
Лиза укрыла Виту одеялом.
— Спокойной ночи или, быть может, доброе утро!
Старая актриса выдавила улыбку.
— Знаешь, а ты — славная женщина, Лиза.
Спускаясь вниз по лестнице, Лиза вдруг сообразила, что Вита впервые назвала ее настоящим именем.
В кинотеатре Гэри лежал с закрытыми глазами. Лиза присела рядом, коснувшись его руки, чтобы дать ему понять, что она здесь, с ним. Он поднял палец в знак приветствия и пробормотал:
— Дент с тобой?
— Нет, дорогой. — Лиза вдруг почувствовала, как волосы у нее на затылке встали дыбом.
— Он где-то рядом. Он — в этой музыке.
Здесь, внизу, музыка с ревом разбивалась о стены, словно они оказались в музыкальном барабане, который быстро вращался, и этому вращению не было конца.
— Я хотел снять так много фильмов.
— Знаю. — Лиза давно перестала притворяться, будто у Гэри есть надежда на выздоровление. — Их снимет кто-нибудь другой.
Он беззвучно заплакал. Лиза взяла его за руку. Ее охватила грусть, слишком сильная, чтобы ее можно было выразить словами.
Спустя некоторое время Лиза задремала. Ее разбудили раскаты грома, потрясшие дом до основания. Испуганная, не соображая, что делает, Лиза стиснула руку Гэри, не столько для того, чтобы успокоить его, сколько чтобы успокоиться самой, и с ужасом ощутила, какая она ледяная. В панике Лиза принялась растирать кисть, стараясь согреть ее. Потом она заметила, что голова Гэри откинулась набок и у него отвисла челюсть. Лиза встала и поправила его голову, закрыла ему рот и взяла другую его руку, чтобы спрятать ее под одеяло. Эта рука тоже закоченела, и наконец усталый мозг Лизы неохотно признал, что Гэри умер.
Лиза позвонила доктору Майерсону, который пообещал немедленно приехать, а потом поднялась наверх, чтобы рассказать Вите о случившемся. Но, наверное, старушка уже все знала. Что-то подсказало ей, что она сыграла свою последнюю роль. Вита лежала на боку, свернувшись калачиком, в том же положении, в каком ее оставила Лиза. На губах старой актрисы застыла легкая улыбка. Рука у нее была такой же ледяной, как и у Гэри.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Еще никогда огромный особняк не казался Лизе таким тихим и холодным. Бродя по коридорам «Тимперлиз», Лиза была уверена, что слышит жуткий шепот древних призраков за закрытыми дверьми пустых комнат.
— Почему, ну почему все всегда меняется в худшую сторону? — громко стенала она, словно Господь мог запретить людям умирать только для того, чтобы сделать ей приятное! А ведь той же Вите давно уже перевалило за восемьдесят, и в этом мире ей оставалось совсем немного.
Лиза вышла к бассейну — снаружи было теплее, чем внутри. Недавняя череда бурь и гроз закончилась на прошлой неделе, и в утреннем воздухе ощущалась приятная свежесть, словно и он очистился и обновился, хотя к полудню наверняка вернется настоящее пекло. С самого утра у бассейна в поте лица трудился мальчишка-разнорабочий, отчищая бортики, выложенные ярко-голубой мозаичной плиткой. На нем были одни шорты, и шоколадно-коричневое тело лоснилось от загара.
Увидев Лизу, юноша помахал ей рукой:
— Доброе утро, мисс Анжелис!
Лиза попыталась вспомнить, как его зовут. Дэниел? Точно, Дэниел!
— Доброе утро, — откликнулась она. — Угостить тебя лимонадом с печеньем, когда закончишь, Дэниел?
— Большое спасибо, но нет, у меня сегодня еще два бассейна, — крикнул он в ответ.
Лиза вздохнула и опустилась в шезлонг, наблюдая за мальчишкой. Ему было не больше тринадцати-четырнадцати лет. На спине у него уже бугрились узлы мускулов, и Лиза вдруг вспомнила о том, что тот ребенок, которого она носила в себе несколько недолгих месяцев, был мальчиком. Как славно было бы иметь собственную семью — детей, зачатых и выношенных в ее лоне, хотя наверняка настал бы час, когда они покинули бы ее, чтобы жить собственной жизнью. К этому времени все они могли бы уже разлететься в разные стороны, и она осталась бы одна, хотя рядом с ней мог бы находиться муж. Лиза стала мысленно перебирать события прошлого: если бы это случилось, а вот этого бы не произошло, как бы все сейчас повернулось?
В доме зазвонил телефон, но Лиза не обратила на него внимания. Хлоя отправилась за покупками, так что ответить было некому. В последнее время часто звонил Басби.
«Дорогая, ты не можешь оставаться в таком большом доме одна».
Он умолял Лизу переехать к нему, но она отказалась. Не было никакого смысла начинать все сызнова, но ее тронуло его постоянство и неугасающая любовь к ней. Хьюго Сванн сбежал, как только узнал о том, что Гэри болен, — одно упоминание о неизлечимом недуге повергло его в панику. Несколько месяцев назад он женился на манекенщице, которая была на тридцать лет моложе его.
Лиза понимала, что вызывает недовольство окружающих. Кое-кто из сотрудников «О’Брайен продакшнз» настойчиво интересовался, когда она вернется к работе, хотя, как справедливо заметила Лиза, успешная компания была вполне способна и дальше развиваться без участия основателей. Лес Норман сказал, что в следующем фильме есть роль, которая как будто специально написана для Лизы.
— Я не хочу с головой уходить в работу. Мне нужно разобраться с собой и со своими мыслями, нужно понять, что мне делать дальше, — сказала себе Лиза.
Ральф попытался уговорить ее вернуться в Лондон и выступать вместе с ним. Убитый горем, он прилетел на похороны Гэри.
— Почему ты не сообщила мне, что он болен? — сердито спросил Ральф у Лизы.
— Гэри взял с меня слово, что я ничего тебе не скажу, — ответила она. — Он заявил, что в твоей карьере наступил такой момент, когда ее нельзя прерывать.
Ральф долго молчал, и спустя некоторое время Лиза поинтересовалась:
— А ты согласился бы прервать свое турне? Я имею в виду не короткий визит на пару дней, а переезд сюда на те несколько месяцев, пока Гэри умирал?
— Я задаю себе тот же вопрос, — напряженным голосом отозвался Ральф.
— В конце концов, шоу должно продолжаться, — с деланой небрежностью заметила Лиза.
Он смутился и пробормотал:
— На самом деле ты так не думаешь.
— Наверное, у нас разные жизненные приоритеты. Ухаживать за больным показалось мне более важным занятием, чем снимать кино.
— Гэри не согласился бы с тобой, — запротестовал Ральф.
Лиза заставила себя рассмеяться.
— Я поступила так, как посчитала правильным.
На следующее утро, когда она отвозила Ральфа в аэропорт, он сказал:
— Все-таки подумай о том, чтобы прилететь в Лондон, хотя бы ненадолго. Устрой себе отпуск.
— Хорошо, я подумаю, — искренне ответила Лиза.
У турникета Ральф поцеловал ее, и она почувствовала, что он весь дрожит.
— Что случилось? — с тревогой спросила она.
— Помнишь поговорку: смерть всегда приходит за троими? Мне все время в голову лезут мысли о том, что третьим буду я. Это было бы справедливо. Гэри, Вита, а потом и я.
— С таким же успехом это могу быть и я. — Лиза вспомнила, что это была одна из самых ужасных присказок Китти, — хотя слишком часто мать оказывалась права.
— Не говори глупостей, Лиза, — ты будешь жить вечно. — Ральф резко развернулся и быстро прошел через турникет.
Напуганная, она крикнула ему вслед:
— Позвони мне, как только прилетишь!
Телефон зазвонил в полночь, когда Лиза уже спала. Ральф долетел благополучно.
— Слава Богу! На какое-то мгновение ты действительно заставил меня поверить, что самолет разобьется.
Положив трубку, Лиза села на постели, прислушиваясь к стонам и скрипам старого особняка. «Кто-то еще должен умереть», — произнес чей-то голос. Лиза вздрогнула и похолодела, но голос, похоже, прозвучал лишь в ее воображении. Она еще долго ворочалась без сна. В какой-то момент Лиза открыла глаза и увидела, что у постели стоит Дент. Он держал в руках поднос с шампанским и был абсолютно голым. Лиза начала смеяться, а потом внезапно оказалось, что спальня залита лучами солнца. Значит, она все-таки заснула.
Юноше оставалось отчистить всего один бортик. Движения его становились все медленнее по мере того, как убывали силы. Лиза поняла, что восхищается его решимостью. Чистить по три бассейна в день за несколько долларов — для этого требовалась большая сила воли. Она вспомнила, как один из ее братьев — кто именно, Лиза уже забыла — развозил газеты, вставая ни свет ни заря в любую погоду, чтобы заработать несколько пенни и отдать их маме. Ему приходилось ждать, пока отец уйдет на работу, иначе тот вычел бы эти гроши из денег, которые выделял матери на домашние расходы.
В последнее время Лиза все чаще ловила себя на том, что думает о Чосер-стрит. Может быть, это объяснялось тем, что Нелли рассказала ей о том, что дом вскоре снесут, а Джоан переселится в муниципальную квартиру. Лиза часто представляла себе, как возвращается туда, но, пожалуй, это пробудило бы в ней слишком мрачные, гнетущие воспоминания. Как бы там ни было, Нелли уверяла Лизу, что она ни за что не узнала бы старый дом.
— Его перестроили много лет назад, в нем появилась настоящая кухня и центральное отопление…
Басби сказал, что она не должна убиваться и скорбеть в одиночестве; ей следует больше бывать на людях.
— Я не скорблю и не убиваюсь! — возмутилась Лиза, и это было правдой, хотя смерть двух друзей не могла пройти бесследно. Она до сих пор не оправилась от шока, вызванного тем, что совсем еще не старый мужчина умер на ее глазах. Что же такого натворил Гэри, чтобы заслужить столь жестокий приговор судьбы, в то время как другие мужчины, сущие ничтожества, преспокойно продолжали жить дальше? Гэри, который мог так много сделать и дать, — славный, достойный человек, не причинивший никому вреда.
— Пути Господни неисповедимы, — сказала на похоронах Милли, и Лиза вдруг разозлилась на Бога. Кто дал Ему право быть настолько неисповедимым? Неужели Он не может вести себя благоразумнее?
Почти каждый вечер она спускалась вниз, в маленький кинотеатр, и смотрела фильмы, обычно те, в которых снимался Гэри. Лиза всякий раз заново открывала его для себя — молодого, красивого, светловолосого. Она смотрела, как он надрывает душу в «Великолепной афере», и вспоминала, с какой враждебностью он поначалу отнесся к Денту и какими близкими друзьями они стали впоследствии. Их свела вместе навязчивая, непреодолимая любовь к кинематографу. К концу сеанса Лиза неизменно принималась оплакивать то, что было, и то, что могло бы быть. Она чувствовала себя сентиментальной, излишне впечатлительной особой.
— А мне плевать, — заявила Лиза, бросая вызов неизвестно кому. — Да, я такая, какая есть, и такой и останусь. Я цепляюсь за воспоминания, они не оставляют меня в покое. Я не могу забыть прошлое, а ведь, в конце концов, именно прошлое определяет будущее.
После похорон Лиза получила письмо от адвокатов Гэри. Читая его, она почувствовала, как ей на глаза вновь наворачиваются слезы. Гэри оставил ей бльшую часть своего весьма внушительного состояния, равно как и долю в компании «О’Брайен продакшнз». Лиза сняла очки и откинулась на спинку стула, тронутая до глубины души.
С его деньгами следовало что-то сделать — Лиза еще не знала, что именно, но когда-нибудь она непременно найдет им достойное применение.
— Фу-у! Я закончил, мисс Анжелис.
Перед ней стоял Дэниел. Лиза так углубилась в свои мысли, что совершенно забыла о нем. К этому времени жара усилилась и стала невыносимой. Пожалуй, после того как он уйдет, ей лучше вернуться в дом.
Лиза выпрямилась и сказала:
— Спасибо, Дэниел, ты отлично поработал. Молодец. Кстати, ты не возражаешь, что я зову тебя Дэниелом? Или мне следует называть тебя Дэн?
— Мама зовет меня Дэниелом, а остальные называют Дэн.
Сейчас, вблизи, Лиза вдруг заметила, что у него сбиты коленки, а на лодыжке красуется свежая царапина.
— Сколько я тебе должна?
— Десять долларов.
Лиза достала кошелек и дала юноше двадцатку.
— Ого, спасибо! — Глаза Дэниела радостно заблестели.
— На что ты хочешь их потратить, Дэниел?
— Осенью мы с родителями отправляемся в поход, будем ночевать в палатках и все такое. Так что я стараюсь подзаработать, как могу. — Телефон снова зазвонил, и мальчик сказал: — Он звонит все утро.
— Знаю. — Лиза улыбнулась. — Я забыла взять с собой другой аппарат на длинном шнуре, а вставать и идти в дом мне лень.
«Более того, я не желаю этого делать», — мысленно добавила она.
— Хотите, я отвечу вместо вас?
Телефон умолк и тут же зазвонил снова. Лиза застонала и начала подниматься. Кто его знает, вдруг это что-нибудь важное?
— Я сниму трубку. — Юноша вбежал внутрь через распахнутое французское окно, и надоедливый перезвон смолк. Он тут же появился вновь, прижимая трубку к груди. — Это звонят из самого Ливерпуля, что в Англии, — испуганно сообщил он. — И они говорят, что это очень важно.
Лизу вдруг охватили дурные предчувствия. Должен умереть кто-то третий! Господи Иисусе, да что же это такое?
Она вбежала в дом и выхватила трубку из рук растерянного юноши. Он пробормотал:
— Ну, я, пожалуй, пойду, мисс Анжелис.
А она уже кричала:
— Алло, алло, я слушаю!
— Лиза, это Стэн. Я всю ночь пытаюсь тебе дозвониться. — Его голос звучал еле слышно.
— Стэн, что случилось? Что-то с Нелли?
— Нет, Лиза, с Люком. — Стэн заплакал. — Наш Люк умер.
Едва перешагнув порог, Лиза ощутила атмосферу смерти: мрачное, негромкое перешептывание печальных призраков, служащих заупокойную мессу.
— Спасибо, что приехала, — убитым голосом пробормотал Стэн, открыв дверь. Он предпринял отчаянную попытку продемонстрировать вежливость и гостеприимство. — Нелли все время спрашивает о тебе. Боюсь, она в ужасном состоянии. Натали заперлась в своей комнате и никому не открывает.
Он провел Лизу в большую гостиную, обычно такую светлую и радостную.
Нелли съежилась в кресле. Глаза у нее покраснели от слез. Увидев Лизу, она протянула к ней руки.
— Ох, Лиззи, Люка больше нет.
— Я знаю, родная. — Лиза опустилась на колени рядом с сестрой и обняла ее. — Как это случилось? Хочешь поговорить об этом?
— Он утонул. Пошел купаться с другими мальчиками в Нью-Брайтоне и заплыл слишком далеко. Скорее всего, он хотел похвастаться. Когда они доплыли до него, было уже слишком поздно. Ох, мой любимый Люк! — запричитала она. — Ему было всего тринадцать. Я до сих пор не могу поверить, что он мертв.
Лиза не перебивая слушала сестру. Взглянув на Стэна, она увидела, что тот сидит в углу, обхватив голову руками.
«Пойду-ка я приготовлю чай, — подумала Лиза. — Это как раз то, что нам сейчас нужно, — чашечка чаю».
К ее удивлению, в кухне уже кто-то был — тощая, костлявая женщина с выцветшими рыжими волосами. Она склонилась над раковиной и исступленно мыла посуду.
Джоан!
Лиза ничего не сказала, просто стояла и смотрела на сестру, отметив про себя цыплячью шею, увядшую, пожелтевшую кожу, усеянную веснушками, морщинистые локти. Совершенно неожиданно Лиза вдруг осознала собственную красоту и подивилась тому, как эта невзрачная женщина могла оказаться ее сестрой и сестрой Нелли. Лиза вспомнила братьев, светловолосых, хорошо сложенных красавцев, ничуть не похожих на это пугало в образе женщины. Но ведь в детстве Джоан была очень симпатичной девочкой. Что же заставило ее превратиться в старуху?
Джоан внезапно заметила, что она в кухне не одна. Она подняла голову, и ее лицо залила краска гнева.
— Ага, явилась не запылилась, — невыразительным голосом произнесла она.
— Да, — легко согласилась Лиза.
Сестра отряхнула мыльную пену с рук и принялась вытирать тарелки.
— Ты сотрешь узор, — сказала Лиза.
На шее у Джоан вздулись вены, тарелки скрипели — с такой силой она терла их полотенцем. Сестра Лизы ничего не ответила.
— Джоан, почему мы не можем быть друзьями?
— Ха!
— И что это означает?
— Это означает «нет». Я не желаю быть твоим другом. Ты не принесла нашей семье ничего, кроме несчастий.
Лиза вспомнила Тома.
— Скорее, это семья не принесла мне ничего, кроме несчастий, по крайней мере когда я была маленькой.
Джоан окинула ее презрительным взглядом; ее зеленые глаза были полны ненависти.
— Я не знаю, о чем ты толкуешь. Зато я знаю, что мама была уверена в том, что из твоей задницы светит солнце. Я только и слышала: наша Лиззи то, наша Лиззи это. «Интересно, что поделывает сейчас наша Лиззи?» — постоянно спрашивала она, когда наступал твой день рождения. Такое впечатление, что она так и не поняла, что это я осталась дома и ухаживала за ней. Ни слова благодарности «нашей Джоан».
— Не было никакой необходимости оставаться с мамой, — мягко сказала Лиза.
— Откуда тебе об этом знать? — вспылила Джоан. Она стала небрежно складывать тарелки горкой, и они с жалобным звоном падали одна на другую. — А ты развлекалась от души. А ведь я могла выйти замуж, знаешь ли. У меня был один парень…
— Может, тебе и впрямь стоило сделать это? Уверена, мама тоже предпочла бы такой вариант.
Джоан развернулась и уставилась на Лизу в упор. Невыразительные черты исказила горькая гримаса.
— Ты хочешьсказать, что я бездарно растратила свою жизнь?
— Разумеется, нет, — поспешно сказала Лиза. — Я всего лишь имела в виду, что мама была бы рада видеть тебя счастливой.
— Ты говоришь так, словно знаешь нашу маму лучше меня, несмотря на то, что большую часть жизни прожила вдали от нее.
Лиза вздохнула и с отчаянием произнесла:
— Ты все перекручиваешь. Я не знаю, что еще сказать.
— Тогда ничего не говори, а просто уходи. Если бы ты не научила Люка плавать, он бы не утонул. Это ты виновата в его смерти! — Эти слова были сказаны с такой злобой, что Лиза в страхе отступила на шаг.
— Я приехала потому, что меня попросила Нелли, — запинаясь, пробормотала она. — Она не захотела бы меня видеть, если бы считала виноватой в смерти сына.
Джоан застыла на месте. «О боже, что я наделала! — в панике подумала Лиза. — Я оскорбила ее в лучших чувствах!» Рядом с Нелли уже была одна сестра, но она предпочла в тяжелую минуту видеть рядом с собой Лизу.
Ночью, когда в доме все заснули, Лиза вышла прогуляться по песчаному берегу.
Ночь выдалась чудесной, глубокий черный бархат неба искрился мерцающими серебряными гвоздиками звезд, среди которых плыл золотистый серпик луны. Интересно, это нарождающийся месяц или убывающий? Лиза долго смотрела на него, но так и не вспомнила, в какую сторону должны быть повернуты его рога. Дент объяснял это Сабине, когда они плыли на пароходе в Канны.
Сабина! Ее несостоявшаяся дочь, несбывшаяся мечта. Кстати, что хуже — мечтать всю жизнь о ребенке, как она, или иметь его и потерять, как Нелли? Сейчас, решила Лиза, Нелли гораздо хуже, чем ей.
Берег был пустынен — а чему, собственно, удивляться, если уже наступила полночь? До слуха Лизы доносился лишь негромкий плеск, с которым волны Мерси накатывали на берег.
Лиза спустилась к самой воде и уставилась на ее черную поверхность. К чему все это? Как такое могло случиться? Или Люк стал чудовищной жертвой какого-нибудь капризного бога?
Вопросы, вопросы, всегда одни вопросы, на которые нет ответов. Вода принялась лизать ей ноги, но Лиза ничего не замечала до тех пор, пока плеть водорослей не обвилась вокруг ее лодыжки. Женщина испуганно отпрянула. Ее туфли промокли насквозь.
Лиза подумала о Джоан, своей сестре. Понадобилось совсем немного, чтобы превратить ее в сварливую мегеру, отравленную желчью и горечью. Хотя ей, Лиззи, досталось куда сильнее — аборт, ржавый вертел, страшный день в Саутпорте… Однако она выстояла. Все получилось совсем не так, как она того хотела, но она стала Лизой Анжелис, успешной, обожаемой и, в общем-то, счастливой женщиной. Да, она выдержала выпавшие на ее долю несчастья и с честью вышла из тяжелых испытаний.
Жизнь — это борьба, но ей всего сорок пять, и пока что она побеждает. Ничто никогда не сможет сломить ее. Следующие несколько недель она проведет с Нелли, а потом продолжит бороться, как всегда, в одиночку.
Лиза погрозила звездам кулаком.
— Мне плевать, что вы там еще припасли для нас, проклятые ублюдки! — крикнула она. — Но могу вам обещать, что Лиззи О’Брайен не сдастся без боя.
ФЕРРИС-ХОЛЛ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
— Лиза, это Тони Молино. Он мне до смерти надоел, требуя, чтобы я вас познакомила. — Барбара Хини подтолкнула к Лизе одетого в смокинг высокого мужчину с гривой серебряных волос.
— Здравствуйте.
Они пожали друг другу руки, и тут кто-то врезался в Лизу сзади, да с такой силой, что она очутилась в объятиях своего нового знакомого.
— Опа! — воскликнул он, поймав ее.
— Простите, кажется, я пролила вино на ваш галстук. — И Лиза принялась промакивать пятно бумажной салфеткой.
— Не беспокойтесь, он мне все равно никогда не нравился. — Мужчина улыбнулся, демонстрируя ровные белые зубы. У него были необычные глаза, темно-серые с голубыми искорками, и изящное лицо с тонкими чертами.
— Если пятно вывести не удастся, я куплю вам новый галстук, — пообещала Лиза.
— Тогда я ни в коем случае не стану его выводить.
Лиза окинула Тони внимательным взглядом; в тоне его голоса ей послышалось не просто желание пофлиртовать. Он тоже смотрел на нее, и на его тонких губах играла странная улыбка, хотя серые глаза оставались серьезными.
— По какому случаю вечеринка? — неожиданно задал он вопрос.
— Если вы не знаете, значит, пробрались сюда без приглашения, — с упреком заявила Лиза. — Неудивительно, что здесь столько народу.
— Давайте уйдем отсюда и сделаем вид, будто смотрим спектакль. — Тони взял ее под локоть и повел со сцены к пятому ряду кресел.
Из толпы выбралось уже довольно много зрителей, рассевшихся теперь в первых рядах партера. Лиза заметила Ральфа и его нового друга, Адама.
— Вы так и не сказали мне, по какому случаю устроена вечеринка.
— А вы так и не признались в том, что проникли сюда без приглашения.
Похоже, Тони несколько опешил и растерялся.
— Ничего подобного. По крайней мере, я так не думаю. Я пришел вместе с Картером Стивенсоном и его супругой. Они заверили меня, что приглашены на торжество после окончания спектакля.
— Картер Стивенсон? Это имя кажется мне знакомым, — протянула Лиза.
— Надеюсь. Он — министр внутренних дел.
— Не нужно делать вид, будто вы шокированы, — с негодованием произнесла она. — Далеко не всех интересует политика.
— Опа! — повторил Тони. Он говорил с придыханием, сдавленным голосом, в манере, свойственной представителям высших слоев английского общества, растягивая гласные. — Так все-таки, — с деланым отчаянием полюбопытствовал он, — по какому случаю устроена сия вечеринка? Или это совершенно секретные сведения?
— Это государственная тайна, но я открою ее вам, раз уж вы пришли с министром внутренних дел. Сегодня состоялся последний показ спектакля «Занавешенное окно», главные роли в котором сыграли Ральф Лейтон и я. Кроме того, сегодня у меня день рождения.
— Примите мои поздравления, — сказал Тони, поднимая бокал. — А сколько вам лет — это тоже тайна или джентльмен не должен спрашивать о таких вещах?
— Вам лучше меня известно, о чем должен спрашивать джентльмен, — съязвила Лиза. — В Голливуде мне сбросили четыре года, но я считаю, что глупо и дальше притворяться. Я такая, какая есть; другими словами, мне пятьдесят.
— Пятьдесят! — изумился он. — Никогда бы не подумал.
— Мне говорят это весь день, и я начинаю злиться на себя, потому что чувствую себя польщенной.
— Вы самая красивая пятидесятилетняя женщина, которую я когда-либо встречал в своей жизни, — искренне заявил Тони. — Имейте в виду, я сказал бы то же самое, даже если бы вам было двадцать, тридцать или сорок. — Он улыбнулся, глядя ей в глаза, и Лиза поняла, что улыбается в ответ. Словно смутившись, Тони отвел глаза и вскочил на ноги. — Я иду за добавкой. — Он показал на свой стакан. — А как насчет вас?
— Спасибо, мне достаточно.
Лиза смотрела, как он поднимается по ступенькам сбоку от сцены, высокий, стройный и аристократичный в своем дорогом, хорошо сидящем смокинге. Через несколько секунд Тони затерялся в толпе. Лиза лениво принялась размышлять о том, что заставляет людей тянуться друг к другу — внешность, темперамент или просто половое влечение?
Почему Тони так настойчиво добивался знакомства с ней? Лиза надеялась, что он ничего не слышал о загуле, в который она ударилась после того, как оставила Нелли в Ливерпуле, бледную, с полными тоски глазами, но уже готовую вернуться к работе в школе, а сама прикатила в Лондон, загнав собственную скорбь глубоко внутрь себя.
Читать бесплатно другие книги:
