Счастливый билет Грэхем Линн

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

— Ты хочешь сказать, что вы ни разу не занимались любовью? — изумленно переспросила Нелли. — За восемнадцать месяцев брака?

— Ни единого, — с надрывом подтвердила Лиза.

— Господи, Лиза, но это же ужасно! Почему ты не разведешься?

Лиза сидела на полу, прислонившись спиной к ножке кресла. Она подняла голову, с изумлением глядя на сестру.

— Очень хороший вопрос, особенно учитывая то, что задает его католичка!

Нелли покраснела и сказала, защищаясь:

— Ты ведь уже дважды разводилась. Не думаю, что еще один раз будет иметь какое-либо значение.

— Вот почему мысль об этом даже не приходила мне в голову, — сказала Лиза. — Я не желаю вновь признавать свое поражение. Собственно, о каком поражении я говорю — во всех остальных отношениях мы прекрасно ладим. Тони по-прежнему ведет себя, как пылкий влюбленный, посылает мне цветы и маленькие подарки, устраивает приятные сюрпризы. Он заставляет меня чувствовать себя единственной и желанной.

Было воскресенье, и время приближалось к полуночи. Утром Нелли должна была присутствовать на конференции старших преподавателей и потому ночевала у Лизы. Перед этим они сходили поужинать, а когда вернулись домой в Пимлико, Лиза откупорила бутылку вина, потом еще одну, и сейчас сестры уже немного опьянели и пришли в самое подходящее расположение духа, чтобы поделиться друг с другом своими секретами. Нелли сбросила туфли, расстегнула блузку и теперь полулежала на диване.

Сестры долго молчали, погрузившись в свои мысли. Лиза взяла в руки бутылку и вновь наполнила стаканы.

— Но ты хотя бы счастлива? — внезапно поинтересовалась Нелли.

Лиза немного помедлила, прежде чем ответить.

— Да, — произнесла она наконец. — Сейчас я действительно получаю от жизни удовольствие. Тот факт, что у нас с Тони нет — как бы это поточнее выразиться — надлежащих отношений, означает, что я не обязана все время находиться рядом с ним, поэтому я летаю в Америку, когда мне того хочется. Ты же знаешь, в прошлом году я снялась там в одном фильме. Когда начинается театральный сезон и на сцене идут мои пьесы, я живу здесь, хотя Тони полагает, что я должна продать этот дом и переселиться в его квартиру в Вестминстере. Почти все уик-энды я провожу в Йоркшире, играя роль жены члена парламента, и меня все больше начинает интересовать политика. Собственно говоря, я разбираюсь в ней даже лучше Тони. Еще никогда в жизни я не была так занята. И лишь десять-пятнадцать минут в день я чувствую себя одинокой.

— И когда же?

— Когда ложусь в постель, — ответила Лиза.

— Ох, Лиз! — Нелли наклонилась и погладила сестру по плечу. — Интересно, а со своей первой женой Тони вел себя так же?

— Понятия не имею. — Лиза пожала плечами. — Мне известно лишь, что детей у него нет. Он не хочет разговаривать о своей бывшей супруге, и я его вполне понимаю.

Нелли смотрела на сестру. На ее лице было написано беспокойство. Лиза быстро добавила:

— Наверное, не нужно было рассказывать тебе об этом. Честное слово, Нелл, я очень счастлива, так что не беспокойся обо мне, пожалуйста. — Она одарила сестру ослепительной улыбкой, чтобы показать, что у нее все в порядке, и продолжала: — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Недавно ты упомянула, что Джимми опять уволили по сокращению штатов. Жаль, что они не соглашаются принять от меня финансовую помощь.

Старшие братья наотрез отказались брать у Лизы деньги, когда она предложила помочь им пережить экономический кризис.

— Боюсь, они считают это благотворительностью с твоей стороны, хотя я не уверена, что их жены с ними согласны. — Нелли взъерошила рукой свои почти полностью седые волосы, отчего те встали дыбом, образуя полупрозрачный нимб вокруг ее головы. — Я, например, приняла бы твою помощь, хотя Стэн наверняка не позволил бы мне этого сделать.

Лиза нетерпеливо тряхнула головой.

— Мне кажется, что в трудную минуту семья должна держаться вместе. У меня на счету в банке мертвым грузом лежат миллионы.

— Я поговорю с их женами, — пообещала Нелли. — Посмотрим, может, они сумеют пробить ослиное упрямство своих мужей. — Она потянулась за своим бокалом, и обручальное кольцо соскользнуло с ее пальца. — Когда-нибудь я потеряю его.

— Отдай кольцо в ювелирную мастерскую, пусть его уменьшат в размере, — посоветовала Лиза.

— Стэн не разрешает мне этого делать. Он говорит, что это я должна стать толще.

Лиза украдкой взглянула на сестру. После смерти Люка Нелли буквально высохла, превратившись в жалкое подобие себя прежней. Глядя в ее осунувшееся лицо, на котором навеки застыла печаль, Лиза мягко спросила:

— Как ты живешь, Нелл? Ты уже оправилась после…

Нелли не дала ей договорить и с тоской ответила:

— Я никогда не оправлюсь после потери Люка, Лиз. Никогда. Даже на смертном одре я буду жалеть о том, что его нет рядом, чтобы проводить меня в последний путь. Не проходит ни дня, ни часа, чтобы я не думала о нем. Сейчас ему было бы уже двадцать и он бы учился в университете — он всегда хотел изучать экономику. Для меня Люк жив и живет той жизнью, о которой мечтал. Я пытаюсь представить себе, как бы он выглядел сейчас, какого роста он был бы, какого размера одежду носил бы. Отрастил бы длинные волосы и стал бы походить на обычного нечесаного и неряшливого студента? Когда я вижу матерей с взрослыми сыновьями, я так сильно злюсь и завидую им, что мне хочется закричать: «Это несправедливо, несправедливо!»

Голос у Нелли охрип и сорвался, но она сдержалась и не заплакала. «Наверное, у нее просто не осталось слез», — подумала Лиза.

— Прости меня, Нелл, мне не следовало спрашивать об этом.

Нелли яростно затрясла головой.

— Нет, напротив, я рада твоему вопросу. Мне становится легче, когда я разговариваю об этом. Мы со Стэном никогда не касаемся этой темы, и все остальные тоже избегают вспоминать Люка, боясь расстроить меня, хотя я бы предпочла, чтобы все было по-другому. Я начинаю спрашивать себя, а жил ли Люк вообще, ведь никто не произносит вслух его имени.

Она со вздохом поднялась с дивана.

— Пожалуй, я пойду спать. Завтра мне рано вставать. — Заметив свое отражение в зеркале, Нелли поморщилась. — Я выгляжу, как драная кошка, как говорила наша мама. — Она с любопытством посмотрела на Лизу. — Интересно, почему мы все такие разные?

— Что ты имеешь в виду?

— Мальчишки все на одно лицо, они и выглядят как родные братья, а вот мы, девочки… У Джоан — бледная кожа и рыжие волосы, а мы с тобой темненькие. — Она нахмурилась. — У отца ведь были голубые глаза, верно?

— Кажется, да.

— И у мамы тоже. По-моему, я где-то читала, что у голубоглазых родителей не может быть кареглазых детей, это как-то связано с генами. — Нелли рассмеялась. — Или ты думаешь, что мама могла завести роман на стороне?

И тут Лиза вспомнила слова, которые Китти сказала ей перед смертью. Она почти не думала об этом, сочтя ее признание бредом смертельно больной пожилой женщины. И, несмотря на то, что только что сказала Нелли, Лиза и в дальнейшем хотела бы придерживаться такого же мнения.

— Кто, мама? — Она фыркнула. — Скорее уж рак на горе свистнет, как она частенько повторяла!

Нелли отправилась в постель, а Лиза осталась сидеть на полу, вылив последние капли вина в свой бокал.

— Кто деньгам не знает цены, тому не избежать нужды, — вслух произнесла она, обращаясь к пустой комнате.

Вспоминая разговор с Нелли, она сказала себе: «Я счастлива. Я живу полной жизнью, а Тони — очаровательный спутник, внимательный и заботливый. Он очень меня любит». Ей не давали покоя невеселые мысли о том, почему после первой неудачи он больше не делал попыток лечь с ней в постель. Наверное, Тони было стыдно и он боялся опять оплошать. К этому времени Лиза уже привыкла спать отдельно, хотя до сих пор испытывала неловкость, когда в Феррис-Холле желала Тони спокойной ночи и уходила в свою комнату. Как он мог обожать ее, по его же словам, и при этом не прикасаться к ней? Раз или два Лиза попыталась заговорить об этом, но Тони нетерпеливо обрывал ее, переводя разговор на другую тему. То же происходило и тогда, когда она расспрашивала Тони о его первой жене.

Наверху заскрипела кровать. Это Нелли ворочалась во сне. Звук долетал столь же отчетливо, как если бы она спала здесь, в этой самой комнате. Дом был ленточной застройки, возведенный для ремесленников в конце прошлого века, и стены здесь были словно бумажные.

Лиза с любовью обвела взглядом комнату. Она влюбилась в это место, едва ступив с шумного тротуара Пимлико в узкий коридор, и ее охватило странное чувство, будто она уже жила здесь когда-то. Агент по продаже недвижимости очень удивился, когда Лиза без раздумий заявила, что хочет купить этот дом.

— Я полагал, что вы захотите приобрести что-нибудь более роскошное, — заметил он. Впрочем, цена оказалась достаточно высокой, чтобы у Лизы от изумления отвисла челюсть.

Предыдущие владельцы вложили немало сил и средств в переделку дома. Комнаты на первом этаже были объединены в одну, и теперь лишь кирпичная арка напоминала о том, что здесь когда-то была перегородка. Комната для стирки белья превратилась в ванную, стены в которой до самого потолка были выложены кремовой плиткой с золотистыми искорками, а в кухне, благодаря умелой планировке, разместились все кухонные агрегаты, о которых только могла мечтать любая домохозяйка. Иногда Лиза спрашивала себя, что подумали бы первые жильцы этого дома, если бы увидели, во что сейчас превратилось их скромное жилище — настенные бра в виде старинных фонарей, плюшевые ковры, стулья и кресла, обитые полосатой тканью. Она повесила на стену одну из картин Дента, замечательное изображение «Тимперлиз», выполненное маслом, хотя никто не догадался бы, что это дом.

Лиза выключила свет; комната погрузилась в полумрак, освещаемая лишь отблесками фонарей, всю ночь напролет горевшими в патио, — другими словами, на прежнем заднем дворе. И вдруг Лиза поняла, почему дом показался ей таким знакомым. Он ведь почти в точности повторял их жилище на Чосер-стрит! Она обошла комнату по кругу. Вот здесь была гостиная с цветастым линолеумом на полу, тут стояла кровать мамы, когда она спала внизу, а вон там был большой черный камин, под углом к которому стояло кресло Тома.

Пожалуй, она выпила слишком много, потому что ее вдруг охватило странное чувство. Лизе показалось, что если она сейчас зажмурится, а потом откроет глаза, то вновь окажется на Чосер-стрит и все, что случилось с ней после того, как она сбежала оттуда, растает без следа. Ей снова будет пятнадцать, и впереди ее будет ждать целая жизнь.

Нет, она ни за что не расстанется с этим домом, как бы ни настаивал на этом Тони. В квартире в Вестминстере вечно толпились приятели Тони, которые приходили, чтобы сыграть в карты. Лиза не будет знать, как себя вести, а отдельной комнаты, где она бы никому не мешала, там не было. «Кстати, — вдруг подумала она, — почему Тони так настаивает на продаже?» И не только этого дома, но и «Тимперлиз», и даже ее доли в компании «О’Брайен продакшнз».

Потому что он женился на тебе ради твоих денег, вот почему.

Ну вот, она наконец призналась себе в том, что давно подозревала. Хотя эти мысли преследовали ее уже давно, Лиза упорно гнала их прочь.

Она устало опустилась в кресло. Ей вдруг нестерпимо захотелось закурить. Лиза отказалась от этой привычки двенадцать лет назад, после того как мама умерла от рака легких, но временами на нее находило неудержимое желание вновь взять в руки сигарету. Поначалу Тони ограничивался лишь туманными намеками: дескать, крыша в Феррис-Холле протекает — шифер трескается, и дождь заливает чердак — и нуждается в ремонте. Лиза предложила заплатить, была составлена смета, и она выписала чек на пять тысяч фунтов, но в трещины по-прежнему текла дождевая вода, а Тони всячески увиливал от ответа на вопрос, когда же появятся рабочие.

То же самое произошло и с центральным отоплением.

— Как славно здесь будет, — повторял он, и его глаза загорелись восторгом, когда Лиза пошутила:

— Я подарю тебе центральное отопление на Рождество!

Но хотя она вручила мужу чек, завернутый в подарочную бумагу и подвешенный на елку, особняк по-прежнему оставался холодным и нетопленым.

— Я все еще не решил, какая система лучше, — туманно заявил Тони, когда Лиза в очередной раз напомнила ему об этом.

А когда речь зашла о смене проводки — Тони утверждал, что старая пришла в полную негодность, — Лиза сама пригласила электриков. И пусть он отнесся к этому в своей добродушной манере, ее не покидало ощущение, что в глубине души ее муж испытывает раздражение. Она старалась не думать о том, что он вытягивает у нее, своей жены, деньги под разными надуманными предлогами.

Несколько месяцев назад Тони обратился к ней с просьбой:

— Дорогая, ты не могла бы сделать мне огромное одолжение и оплатить несколько чеков?

Он был так очарователен, неуверенно глядя на нее, на его губах играла мальчишеская улыбка.

— Конечно, — ответила Лиза не раздумывая и взяла у него пачку счетов.

В конце концов, она ведь тоже жила в Феррис-Холле, так что не будет ничего плохого в том, если она возьмет на себя часть расходов по его содержанию. В стопке лежали счета за электричество, налог на автомобиль, местные налоги за полгода и чеки за прочие хозяйственные расходы. И хотя Лиза с готовностью оплатила их, она ощутила легкую досаду, когда через месяц обнаружила у себя на туалетном столике очередную пачку рядом с чудесным букетом алых роз. «Он мог бы и попросить», — сказала она себе. Цветы очень походили на взятку.

Судя по той информации, которую ей с превеликим трудом удалось выудить у миссис Мэйсон, сэр Камерон Молино, отец Тони, оставил сыну в наследство кругленькую сумму вместе с большим количеством облигаций от первоклассных заемщиков и акций, приносящих большие дивиденды. И куда же подевались эти деньги, если всего через пять лет Тони пришлось просить жену оплатить расходы на содержание дома?

Кровать Нелли снова скрипнула, и Лиза понадеялась, что сестра все-таки сумеет заснуть после такого количества выпитого. Внезапно ее охватило непреодолимое желание подняться наверх и сказать: «Нелл, я обманула тебя. Я совсем не счастлива, во всяком случае в том, что касается некоторых сторон моей жизни, — проще говоря, в браке».

Но Лиза подавила этот порыв. Завтра, когда наступит новый день, все встанет на свои места.

Ее разбудил телефонный звонок. Лиза сняла трубку и охрипшим со сна голосом пробормотала:

— Алло.

— Лиза, ты смотрела телевизор вчера вечером? — Звонил Ральф, и он явно был взволнован.

— Нет, у меня гостит Нелли, и мы…

— Господи милосердный, Лиза, случилось нечто ужасное… — Он всхлипнул.

Она быстро села на постели, и сон слетел с нее в одно мгновение.

— Дорогой, что случилось?

— Вчера вечером я видел передачу об этой новой болезни, она называется СПИД. Ты слышала о ней?

— Да, я читала о ней в газетах. — Господи, неужели Ральф заболел?

— Гэри наверняка умер из-за нее, потому что симптомы те же самые.

— Я тоже думала об этом, — сказала она, удивляясь тому, что Ральф вдруг разволновался из-за этого спустя столько времени.

— Разве ты не понимаешь, Лиза? — в отчаянии вскричал он. — Он заразился ею от меня!

— Ох, Ральф, как ты можешь быть в этом уверен?

— Я просто знаю, и все. Ее еще называют «голубой чумой». Я был единственным любовником Гэри — я был единственным, от кого он мог подцепить эту болезнь. Я убил его, Лиза. Если бы не я, он сейчас был бы жив. Что же мне делать? — запричитал Ральф.

Лиза глубоко вздохнула и заявила со всей твердостью, на которую была способна:

— Ты не можешь сделать ровным счетом ничего, чтобы помочь Гэри. В глубине души ты знаешь, что не стал бы намеренно причинять ему зло.

Ральф простонал:

— Но я мог бы по крайней мере хранить ему верность!

— Гэри не возражал против твоих измен. Он сам говорил мне об этом.

— Правда? А что именно он сказал?

— Не помню в точности, это было очень давно. Ральф, милый, все кончилось, это случилось давным-давно, но я скажу тебе, что ты можешь сделать.

— Что? — с готовностью спросил он.

— Помочь другим людям, которые заболели СПИДом. У меня по-прежнему есть деньги, которые оставил мне Гэри. Я намерена сделать крупный взнос в фонд исследований СПИДа. Думаю, ему бы это понравилось. Что ты на это скажешь?

Ей удалось утешить Ральфа, и его голос звучал почти спокойно, перед тем как он повесил трубку. А Лиза застыла, глядя на телефон и думая о том, что если в статье написана правда, то СПИД у Ральфа в крови. Он (как там называется это состояние?) ВИЧ-инфицированный — а это значит, что однажды он умрет, так же, как и Гэри! Она вздрогнула всем телом. Наверное, возраст давал о себе знать, но с каждым прожитым днем в ней все сильнее крепло ощущение того, что мир превращается в место, где страшно жить.

— Тони крупно повезло, — заметил Крис Костелло. — Если он и сохранит свое кресло на следующий срок, то исключительно благодаря вам.

— Мне нравится помогать людям, — просто ответила Лиза.

Они сидели в «операционной» Тони, бывшем помещении магазина, переоборудованном под его приемную в центре Броксли. Каждую субботу по утрам сюда приходили избиратели со своими проблемами, в решении которых он мог — или не мог — им помочь. Самого Тони еще не было. Нередко он вообще здесь не появлялся, находя для себя более интересные занятия в Лондоне. Обычно прием от его имени вел Крис или Лиза, когда бывала свободна.

Сегодня утром, как обычно, у дверей кабинета выстроились просители со своими бедами, иногда пустяковыми, иногда — серьезными, как, например, пожилая леди, которую застройщик угрозами вынуждал выселиться из дома, предоставленного ей в пожизненную аренду, намереваясь модернизировать и перепродать его. Лиза составила список писем, которые предстояло написать, и звонков, которые необходимо было сделать. Этим займется Крис.

К часу пополудни «операционная» опустела, и Лиза ощутила законное удовлетворение от хорошо выполненной работы.

— Ленивый он парень, наш Тони, — с ухмылкой заметил Крис. — Надо бы дать ему хорошего пинка под зад. Прошу прощения за столь непарламентское выражение.

— Мне приходилось слышать словечки и похлеще, — ответила Лиза.

— Хотите выпить? — предложил он. — «Красный лев» расположен прямо через дорогу.

Лизе и впрямь хотелось выпить, но она сомневалась, стоит ли брать с собой Криса. Она испытывала к нему смешанные чувства. Иногда ей нравилась его грубоватая и прямолинейная манера поведения, но при этом в нем чувствовалась и жесткость, которая отпугивала ее. Временами Лиза ловила на себе его жадные взгляды, но более всего ее пугал ответный сладостный трепет, прокатывавшийся по ее телу. Она старалась не обращать на это внимания. Но, пожалуй, немножко выпить все-таки стоило.

— Договорились. Я выпью пива.

— Леди Элизабет Молино не может позволить, чтобы посторонние видели, как она одним глотком осушает пинту лучшего горького пива! — Крис сделал вид, будто шокирован до глубины души. — Вам полагается пить только шерри, причем сухое.

— Если мне нельзя пива, значит, я вообще не пойду с вами, — упрямо заявила Лиза. — Я не собираюсь менять свои привычки только потому, что обзавелась титулом.

Крис принес ей пива в полупинтовом стакане.

— Будем соблюдать хотя бы видимость приличий, — прошипел он.

После того как он уселся напротив, Лиза поинтересовалась:

— Крис, вы знаете бизнесменов, которые просили Тони оказать им содействие в получении подрядов на строительство дорог и прочее? И он, кстати, имеет право на подобные действия?

На лице Криса появилось отсутствующее выражение, и он уставился в свой стакан.

— Что вы имеете в виду? — спросил он.

— Я думаю, мой муж использует свое влияние для того, чтобы люди обогащались, а это кажется мне неправильным.

Крис туманно ответил:

— Вам не о чем беспокоиться. — После чего заговорил о другом, и Лиза решила, что причины для беспокойства у нее все-таки есть.

Вернувшись в Феррис-Холл, Лиза с удивлением услышала, как в кухне кто-то разговаривает на повышенных тонах. Это были Тони и миссис Мэйсон. Они ссорились. Лиза осторожно подкралась ближе; ей было интересно узнать, в чем дело.

— Вы не можете рассчитывать, что мы с Мэйсоном и дальше будем работать бесплатно. Мы не получаем жалованья вот уже несколько недель! — гневно выкрикнула миссис Мэйсон.

— Вы знаете, что рано или поздно получите его! — прорычал Тони. — И не забывайте о том, что вы не платите за квартиру.

Лиза почувствовала, как у нее от удивления отвисает челюсть — она еще никогда не слышала, чтобы он разговаривал таким тоном. Откровенно говоря, она даже не подозревала, что ее супруг способен на такие эмоции. Обычно он бывал очень вежлив и обходителен.

— «Рано или поздно» — такое обещание меня не устраивает, сэр, — упрямо возразила миссис Мэйсон. — Нам нужны деньги на расходы, как и всем людям. Что касается квартиры, то она входит в условия договора. И вот еще что — мясник отказывается отпускать товар в кредит до тех пор, пока его счет не будет оплачен, а в барах, где разрешена продажа спиртного на вынос, о кредите вообще слышать не хотят — для всех, не только для вас. Теперь, когда погреб сэра Камерона пуст, вам придется покупать вино.

— Если вы намерены устроить скандал, — холодно обронил Тони, — мне придется подумать о том, чтобы подыскать вам замену.

Миссис Мэйсон саркастически расхохоталась.

— Никого вы не найдете, особенно когда узнаете, сколько вам придется им платить.

— Я посмотрю, что можно сделать, — резко бросил Тони.

— Вы постараетесь уладить этот вопрос как можно скорее, правда, сэр? — в голосе миссис Мэйсон слышалась смесь презрения и мольбы.

Лиза поспешила обратно в холл, и когда из коридора вышел Тони, она прислонилась к двери, делая вид, что только что вошла.

— Дорогая! — Его лицо расплылось в доброжелательной улыбке. — А я и не заметил, как ты пришла.

Подойдя к ней, Тони взял ее за руки и прижал их к своим щекам. Неужели это тот самый человек, который только что угрожал миссис Мэйсон? Лиза начала думать, уж не ослышалась ли она и не была ли сцена, незримым свидетелем которой она стала, плодом ее воображения?

Обняв жену за плечи, Тони повел ее в гостиную. Казалось, он настолько был рад видеть ее, что все ее дурные предчувствия и опасения в отношении него тут же рассеялись. Таких хороших актеров попросту не бывает.

— Присаживайся, дорогая моя, — заботливо предложил Тони. — Я принесу тебе выпить. Где ты была? Мэйсон сказал, что ты приехала рано утром.

— Я была там, где должен был быть ты, — с укоризной ответила Лиза. — На приеме в твоей «операционной».

— Следовало предоставить это заботам Криса, он получает за это деньги.

— Нет, Тони, это ты получаешь за это деньги. Крису платят только за то, что он является твоим помощником и представителем.

— Сомневаюсь, что люди обращают внимание на то, кто сидит перед ними за столом, пока они изливают ему свои глупые жалобы, — пренебрежительно заявил Тони, возвращаясь к ней со стаканом виски в руках. — Как бы там ни было, вчера вечером я отдыхал в обществе нескольких приятелей и не обратил внимания на время. А когда спохватился, ночной поезд уже ушел.

Улыбаясь, Лиза покачала головой.

— Честное слово, Тони, ты неисправим.

Чуть позже она разыскала миссис Мэйсон и поинтересовалась у нее, сколько задолжал ей Тони. Когда женщина назвала ей сумму, Лиза поразилась тому, насколько она ничтожна — такое жалованье иначе как нищенским назвать было нельзя.

— С этого момента платить вам буду я, — пообещала Лиза. — И самое время вам получить прибавку. Полагаю, ваше жалованье следует повысить минимум вдвое.

Вечером, поднявшись к себе, чтобы переодеться к ужину, Лиза обнаружила на туалетном столике одинокую орхидею в высокой и тонкой хрустальной вазе рядом со стопкой счетов. Здесь были квитанции на оплату телефона и электричества, а также давно просроченный счет из местной автомастерской за ремонт «мерседеса». О счете от мясника Лиза уже слышала, так что ей придется оплатить его до того, как она уедет из Броксли, если хочет, чтобы им было что есть на следующей неделе. Но Лизу охватило негодование, когда она обнаружила счет от портного с Савиль Роу[108] на сумму более тысячи фунтов стерлингов. Тони мог улыбаться и очаровывать ее сколько душе угодно, но она не собирается покупать ему одежду. Взяв с собой чековую книжку и прихватив счета на оплату, Лиза решительно зашагала по коридору к комнате мужа, но у дверей на мгновение приостановилась, не зная, то ли постучать, то ли войти просто так. В конце концов, он был ее мужем. Но она все-таки решила постучать, и Тони крикнул:

— Войдите.

Он уже переоделся в смокинг и теперь сидел на кровати, завязывая шнурки.

— Я не готова оплачивать вот это, — прямо заявила Лиза, протягивая ему счет от портного.

Тони ужаснулся:

— Дорогая, я положил этот счет вместе с остальными? Прости меня, это вышло случайно.

Невзирая на его кажущуюся искренность, в душе у Лизы зашевелилось неприятное подозрение, что он лгал и намеренно присоединил счет от портного к остальным, надеясь, что она оплатит его, не задавая лишних вопросов.

— Я выпишу чеки на оплату всего остального, иначе нам отключат электричество и телефон — тебе следовало отдать их мне раньше, — да и в автомастерской наверняка ждут деньги. Прошло уже шесть недель с тех пор, как они отремонтировали твой «мерседес».

— Мне не помешала бы новая машина, — с надеждой произнес Тони.

— Ты всегда можешь взять мою, — рассеянно ответила Лиза.

Для поездок в Йоркшир она приобрела «шевроле-кавалер». Лиза присела на кровать рядом с мужем и раскрыла чековую книжку. Внезапно женщина услышала, как он ахнул.

— В чем дело? — поинтересовалась она.

— Корешок! — У Тони внезапно сел голос. — Он же выписан на целых полмиллиона фунтов!

— Правильно. Эти деньги пошли на благотворительность.

Тони попытался разобрать ее каракули.

— Доверительный фонд «Челленджер», верно?

— Да, это благотворительный фонд для поддержки жертв СПИДа. Мой близкий друг несколько лет назад умер от этой болезни; это — дань его памяти.

— Дань памяти! — Лицо Тони исказилось, он задышал тяжело, с хрипами. — Ты хочешь сказать, что просто села и выписала чек на полмиллиона?

В его реакции было нечто пугающее. Он походил на умирающего от голода человека, которого дразнят вкусной едой, а он не может до нее дотянуться. Лиза выругала себя за то, что позволила мужу заглянуть в ее чековую книжку.

— Это были его деньги, — помолчав, сказала она. — Он оставил их мне.

— И ты так легко рассталась с ними? В то время как я… — Он оборвал себя на полуслове.

— Я обязана была это сделать, — сказала Лиза.

Она подошла к двери. Ей хотелось как можно быстрее уйти отсюда. Собственно говоря, полмиллиона фунтов составляли лишь малую часть того, что оставил ей Гэри, но Лиза не собиралась рассказывать об этом Тони. Она искала лишь достойный повод и теперь нашла его. Если понадобится, вся сумма пойдет на финансирование исследований по борьбе со СПИДом. Ни за что и никогда она не потратит и цента от доходов, полученных от проката «Сердец и цветов» и других снятых Гэри фильмов, на оплату счетов портного для своего мужа.

За ужином Тони снова вел себя, как обычно, любезничая и осыпая Лизу комплиментами, хотя иногда и поглядывал на нее с особым уважением, а она с тоской говорила себе: «Это потому, что я оказалась богаче, чем он думал». Все ее сомнения и страхи вернулись с новой силой. Ситуация сложилась — хуже не придумаешь. В конце концов, во время свадебной церемонии они пообещали хранить друг другу верность и в горе, и в радости. Если бы Тони с самого начала признался ей, что нуждается в деньгах, она бы с радостью дала их ему.

«Все мое принадлежит тебе», — сказала бы она ему и даже могла бы открыть общий банковский счет.

Но Тони, похоже, оказался патологически неспособен на откровенность, и Лиза досадовала и обижалась на него за то, что он делал намеки, коварством и постоянной ложью вытягивая из нее деньги. Кроме того, зачем ему столько наличных? Жили они очень скромно, да и жалованье члена парламента никак нельзя было назвать нищенским. Так на что же он его тратил, интересно знать?

Весной 1983 года должны были состояться всеобщие выборы. И внезапно Тони сообразил, что запросто может лишиться кресла. Местная газета опубликовала его рейтинг и ничтожное количество заседаний, на которых он присутствовал в Палате общин — что стало шоком для его ни о чем не подозревающей супруги, — вместе со статьей, в которой его обвиняли в полном отсутствии интереса и сочувствия к нуждам простых избирателей.

«…Похоже, сэра Энтони гораздо больше интересует дирекция, а не рабочие, — писал репортер. — Он до сих пор не осознал, что его выбрали для того, чтобы он представлял весь округ, а не нескольких важных “шишек”. В крупном и постоянно расширяющемся округе Броксли число тех, кто в последние годы голосует за лейбористов, неуклонно растет, и чаша весов может склониться не в его пользу, когда наступит день выборов».

Лиза планировала слетать в Голливуд, но отказалась от поездки, чтобы быть рядом с мужем, когда он начал отчаянную кампанию по сбору голосов для своего переизбрания. Несмотря на то что Тони явно пренебрег их интересами, люди, встречавшие его на пороге своих домов, почти неизменно становились жертвами его пылкого юношеского очарования.

— Ты должен был заняться этим с самого начала, — с раздражением заявил ему Крис Костелло, — а не сидеть и ждать, когда до выборов останется три недели.