Ярость дьявола Валин Юрий

Глава сорок девятая

Взлетная полоса была освещена лишь огнями самолетов, стоявших внизу, но благодаря мастерству пилота посадка прошла мягко. Когда самолет сел, Эмма поцеловала Кейн на прощание и пошла за Меррик к одному из автомобилей, которые уже ждали у трапа. Лу вынес из самолета огромную сумку и водрузил ее на заднее сиденье другой машины.

Они мчались через просторы Висконсина, Кейн, кажется, расслабленно сидела в пассажирском кресле, закрыв глаза и откинувшись на опущенную спинку. В ее руках был объемный сверток. Машину вел Мук, а из охраны с Кейн были только Лу и Кейтлин. Эмма и Меррик сразу поехали к Мэдди.

В какой-то момент Кейн пожалела, что Хэйден был еще слишком мал, потому что ей хотелось взять его с собой. Она обещала себе, что когда-нибудь обязательно расскажет сыну обо всем, что случилось. Кейн знала, что это научило бы мальчика фамильной ответственности Кэйси, включавшей не только вопросы бизнеса, но и знание тайн клана.

Мук заглушил мотор на опушке темного леса, который выглядел зловеще. Кейн заметила, что звезды едва виднелись, хотя листьев на деревьях еще не было. Ей пришлось доверить Муку завершение всего того, что она обязана была закончить. И учитывая, как туго переплетались толстые узловатые корни под ногами, телохранителю это далось не так уж легко.

– Тебе с меня причитается, – проговорила Кейн. Она сидела на складном стуле, который принесла для нее Кейтлин, у ног стоял фонарь. Кейн прижимала руку к груди – рана все еще тревожила ее, хотя и куда реже, чем раньше. Но ночь проникала холодом под одежду, а шли они долго, и Кейн с горечью отмечала, что восстановилась еще не на сто процентов.

– У меня на это ушло две недели, потому что работал я только по ночам, так что, думаю, заслужил пару билетов на бейсбол с Хэйденом, – яма, в которую они заглянули, была глубокой, и работа, явно, стоила больше, чем Мук за нее просил.

Недолго думая, Лу бросил свой тяжелый груз возле ямы, в ночной тишине до Кейн донесся слабый стон. Лу расстегнул огромную сумку, но даже тогда старый Бракато не открыл глаза. Кейтлин с отвращением похлопала Джованни по щекам, и он начал приходить в себя после снотворного, которым его накачали люди Винсента. Бракато часто заморгал, пытаясь понять, где это он оказался. Он был уверен, что должен проснуться рядом с молодой особой, которую снял на ночь. А то, что он внезапно очутился посреди ночного леса, в грязи, на коленях, – могло быть только сном.

– Лично мне в городе нравится куда больше. Но здесь тоже ничего, – хрипло проговорила Кейн, прибавив мощности фонаря, и выразительным жестом обвела окрестности. – И для таких ночей, как сегодня, это место подходит гораздо лучше, чем подворотни Нового Орлеана.

– Отпусти меня, и я подумаю над тем, не оставить ли в живых твою семью.

– Заткнись, и проживешь пару лишних минут, – в сухом тоне Кейн было что-то, что заставило Джованни замолчать.

– Хорош базарить, Кэйси. Ты не собираешься меня убивать.

Увидев ее ухмылку, Джованни едва не вышел из себя, но благоразумие заставило его сжать губы и снова замолчать.

– А почему ты так думаешь? – проговорила Кейн после паузы.

– Я нужен тебе.

Услышав это утверждение, Кейн подняла бровь. Джованни затараторил:

– Да, для сохранения равновесия – я тебе нужен. И потом, мои сыновья не успокоятся, пока не отомстят за меня, а зачем тебе такой геморрой, – он готов был взорваться от переполнявшей его злобы и решил не жалеть слов, пока выдался шанс. – Тогда у тебя совсем не останется времени трахать свою маленькую…

Лу нанес старому Бракато удар по затылку, и тот повалился лицом в землю.

– Осторожнее. Я же не хочу, чтобы ты сдох из-за моего нетерпения, пока мы еще не закончили. Простите, босс, – сказал Лу. Но раскаяния в его голосе не было.

– Ничего. Подумаешь, ты мог только опередить мое желание и ускорить весь процесс, – Кейн плотнее запахнула полы пальто. – Все, выговорился? Или оставить тебя с Лу ненадолго, а потом вернуться и добить, а, хрен ты старый?

– Чего ты хочешь?

– Чего я хочу? – она картинно подперла подбородок, точно раздумывая над наилучшим ответом. – Не так много, на самом деле. Просто поговорить.

– Это и по телефону можно сделать, так к чему все это? – руки Джованни были связаны за спиной, но он чувствовал, как задрожали пальцы и мурашки побежали по плечам. – Твой отец бы никогда не поступил так. Он знал, как надо вести дела.

– Это, например, так: нанять какого-нибудь трусливого киллера, чтобы тот пристрелил главу клана Кэйси из окна машины и уехал, да? Ты прав. Я думаю, он недооценивал тебя. Ты не знаешь, что такое честь.

Джованни был уверен, что, если бы хватало света, Кейн видела бы, как часто дрожала вздувшаяся жилка у него на шее. Он прошипел:

– Далтон вел себя неосторожно, но ко мне это не имеет никакого отношения.

Запрокинув голову, Кейн устало вздохнула.

– Жене я сказала, это не займет много времени, – когда она посмотрела на Джованни, тот отшатнулся от ее невыносимого тяжелого взгляда. – Ты же не хочешь, чтобы я ее обманула, правда? – Она резко подалась вперед. Железный кулак Кейн размозжил Бракато нос. Старик начал заваливаться назад, Лу рванулся к нему, чтобы удержать от падения в яму.

– Ты какого черта это делаешь? – Джованни сопел, тряс головой, силясь прочистить ноздри от крови.

– Можешь считать, что я пытаюсь привлечь твое внимание к некоторым важным вещам, – она вынула из кармана небольшой мешочек.

Джованни сплюнул красным, в попытке избавиться от медного привкуса во рту. Перемешанная с кровью слюна угодила в фонарь, в каких-то сантиметрах от ботинка Кейн.

– Чего ты хочешь добиться? Помимо того, что у меня главной задачей в жизни станет убить тебя.

– Я хочу знать, что на самом деле произошло. Нет, правда, больше ничего. Но и ты тоже кое-что узнаешь, – Кейн развязала мешочек. – А главной задачей у тебя должно стать вымолить прощение. Я сейчас выложу тебе всю правду, не тая, мне-то зачем лгать.

Что-то звякнуло на ладони у Кейн, Джованни выгнул шею, чтобы увидеть.

– Н-да, и какую же правду? – усмехнулся Джованни и сделал попытку подняться: ноги у него начали затекать. – Ты совсем, как Далтон. Ты это понимаешь? Слабость до дешевого пойла и дешевых шлюх, и вообще – слабость…

В этот момент Бракато увидел перстень на ладони у Кейн, и замолчал, задыхаясь от ужаса.

– Что ж, если мне повезет, – еще одно кольцо выкатилось на ее ладонь, – то, в старости, когда я буду умирать, услышу, как люди сравнивают меня с отцом.

Третье кольцо появилось из мешочка, но Кейн не поднимала взгляд, пока в руке ее не лежали все четыре именных перстня. Она убрала мешочек в карман.

– Что ты наделала?

– Познакомилась поближе с твоими отпрысками, Джованни, – она вытянула руку, чтобы старик мог разглядеть все кольца. – Оказалось, твои сыновья очень похожи на тебя. Были.

– Что значит «были»? – у Джованни в голове не укладывалось, что сказанное Кейн, могло быть правдой. Но ком в горле он смог побороть.

– А ты действительно думаешь, я настолько слаба, что стала бы терпеть твои налеты на мой дом? Атаки на мою семью? – низкий грудной смех Кейн прозвучал чудовищно. – Нет, Джованни, тебе придется ответить за каждое свое деяние. За все, что ты приказывал.

Бракато всегда боялся слез, но сейчас они одна за другой катились по его испачканным землей щекам:

– Нет, только не мои сыновья, прошу. Все, что угодно…

Кейн двумя пальцами, не снимая перчаток, взяла кольцо с ладони, подняла к свету, чтобы прочесть именную гравировку.

– За моего брата Билли ты заплатил жизнью Стефано, – перстень с едва различимым звуком шлепнулся в грязь перед Джованни.

– За жизнь моей матери жертвы Михаэля, похоже, недостаточно, но придется мне с этим смириться, – рядом с первым приземлилось второе кольцо.

– Моя сестра Мари – невинная душа. Но твоим детям было все равно, и они убили ее самым зверским способом.

Джованни знал, чье имя прозвучит сейчас. Он согнулся, точно от удара в живот, и затрясся, рыдая над скрывшимися в раскисшей земле золотыми перстнями. Его самый младший, Фрэнсис, был слишком мягок для того, чтобы войти в мрачный мир мафии, где обитали Бракато. Джованни всегда держал сына возле себя, чтобы Фрэнсиса не достали стервятники. Когда Джованни стал больше времени уделять тому, чтобы обучить сына тайнам преступных игр, парень начал, казалось, делать успехи, но ему столько еще предстояло узнать…

Подняв голову, Джованни узнал в руке Кейн кольцо Фрэнсиса. Нелепая автомобильная авария, казавшаяся чистым совпадением, унесла жизнь его сына.

– Это была твоя искупительная жертва за смерть Мари, – слова Кейн подтвердили самые страшные опасения Джованни.

– Значит, остался один. Даже если ты сегодня убьешь меня, останется спасение! Джино. Ему не будет покоя, пока он не отомстит за нас всех, – кричал он. Пена выступила у Джованни вокруг рта, он снова сплюнул. Потом последовал еще один удар Лу, и старик опять повалился в липкую грязь.

Лу поднял его. Бракато увидел последнее кольцо в руке Кейн, и его начала колотить крупная дрожь, он неразборчиво запричитал высоким и жутким голосом.

– Я хотела, чтобы сегодня ты познал боль от потери всей семьи, – последнее кольцо упало перед Джованни. – Это было за твою вину в смерти моего отца. Все, мертвы они все, и имя Бракато погибнет вместе с ними.

– Нет! У меня есть внук, и даже ты не так жестока, чтобы убить младенца! – он наклонил голову, пытаясь утереть слезы плечом. – А если я не прав, тебе уготовано особое место в аду!

Кейн кивком подозвала Мука. Тот подошел и передал ей сверток, который она привезла. Малыш Джино выглядел счастливым, он залепетал и улыбнулся, оказавшись у нее на руках.

– Твой старший сын умер с уверенностью, что я убила этого ребенка. В свои последние мгновения Джино думал о том, что собственной глупостью он погубил самое дорогое в своей жизни.

Больше всего Джованни хотелось избавиться от веревок, стягивавших его запястья, и разорвать Кейн голыми руками.

– Хм, на свете так много способов погубить что-то дорогое сердцу.

Джованни затаил дыхание, потом вздохнул, но ничто не могло помочь ему подавить смертельную горечь.

– Что же это, блин, значит?

– Что завтра на свете не будет Джованни Бракато третьего. И через неделю имя твоей семьи все забудут, – она отдала ребенка обратно Муку, и тот растворился в ночи, как бесплотная тень. – Сегодня ночью все будет кончено, Джованни. И нечего больше сказать.

Кейн толкнула его, и Джованни повалился в яму.

При падении старый Бракато сломал руку. Его одинокий жуткий крик разнесся на километры и потонул в наступившей лесной тишине.

– Вытащите, вытащите меня отсюда, – его воображению рисовалось, как все насекомые, водившиеся в земле Висконсина, начинают вгрызаться в его тело. – Кэйси, я не шучу!

Кейн махнула Лу, потом взяла лопату и начала закапывать яму. Джованни закричал громче, когда земля посыпалась ему на голову. Он, наконец, осознал, что за страшный план Кэйси приводила в исполнение. А Кейн продолжала ворочать грязь, пока не перестали слышаться вопли Бракато. Лу помог ей закопать яму, чтобы Кейн могла как можно скорее вернуться к своим близким. Сев в машину, она забрала у Мука младенца и поцеловала в лоб.

– Малыш, о твоей маме мне известно совсем немного, но, полагаю, она была бы рада. Потому что, как бы там ни было, у тебя появится семья, в которой тебя будут любить, и уже очень скоро. Я только что похоронила твое прошлое. Так что это отличный шанс начать все сначала.

– А Кейн рассказала нам новость…

Эмма не слушала Мэдди, хотя просидела с ней не меньше часа. Как бы той ни хотелось пораньше разбудить детей, Эмма велела подождать. Конечно, она ужасно соскучилась по Хэйдену и Ханне, но хотела, чтобы Кейн успела вернуться, прежде чем произойдет воссоединение.

Эмма постукивала ногтем по столешнице, пытаясь прийти в себя: она ужасно нервничала.

– Какие новости?

– Она же купила поместье старого Джонса. И сказала, что лучше всего будет, если его разделят Джерри и твой отец. Мы хотим к лету удвоить поголовье.

Когда вдали показались огни машины, Эмма едва не сорвала занавеску. Она смотрела в окно и не могла понять, почему постоянно была на иголках с тех пор, как они с Кейн попрощались на аэродроме. Она почти не сомневалась, что все прошло хорошо, но теперь, когда до ее мечты оставалось рукой подать, мысль о риске все потерять была невыносимой.

– Привет, милая, – любимый голос отозвался теплом в груди, и Эмма едва ли не спрыгнула с крыльца в объятия Кейн. – Пошли, и давай занесем в дом наш подарок.

Мук передал ей ребенка и, пожелав доброй ночи, направился вверх по лестнице.

Когда Кейн вошла в гостиную, Мэдди вскочила из кресла. Она улыбнулась, увидев, как малыш устроил голову на плече Кейн и забавно поморгал большими карими глазами.

– Во-первых, я хочу поблагодарить тебя за то, что заботилась о наших детях, – Кейн больше не могла выносить тоски во взгляде Мэдди, и передала ей ребенка. – И, если еще не очень поздний час, я хотела бы поговорить с вами обоими.

– Мы завтра возьмем выходной, это точно, так что никаких проблем, – ответил Джерри и погладил мальчика.

– Вы были так добры к нам. Особенно, к Эмме с Ханной, пока мы были не вместе. Эмма рассказывала мне о том, как вы обращались с нашей дочуркой, и, я уверена, такая искренняя дружба должна быть вознаграждена, – проговорила Кейн.

– Кейн, ты ничем нам не обязана. Мы с Мэдди рады были помочь, – этот внушительного размера мужчина едва не прослезился, когда детская ручка схватилась за его палец.

– Признаться честно, ребята, если бог и благословил меня чем-то, несмотря на все, что я натворила, то любовью моей жены, – Эмма взяла Кейн за руку и улыбнулась. – И никакими словами не опишешь то, что дает мне это благословение. Когда первый раз берешь на руки свое дитя, чувствуешь, как перед тобой открывается бесконечность возможностей, а сердце наполняется бесконечной любовью. И хотя ответственность – это подчас тяжело, но дело того стоит.

– Но мы не можем… – начал было Джерри, но запнулся. – Я тебя очень понимаю, и это все красивые слова, но у нас с Мэдди не может быть детей.

Кейн поцеловала Эмму в лоб и подошла к Джерри и его жене.

– Можно? – она протянула руки, чтобы подержать ребенка. – Отец всегда говорил мне, что дети, конечно, твои, но лишь совсем недолгое время. И за этот короткий, но счастливый срок, ты можешь сделать для них все, чтобы они выросли хорошими людьми. И для вас это время только что началось, понимаете?

У Джерри задрожали руки, когда он забрал у Кейн малыша, едва не уронив от волнения.

– Распорядитесь этим временем мудро. Если, конечно, хотите.

– Неужели, это правда? – спросил Джерри, а Мэдди вскочила с места.

– Да, я думаю, никто не смог бы позаботиться о нем лучше вас двоих. – Кейн достала документы об усыновлении.

– Господи боже! – Мэдди всплеснула руками и расплакалась. – Как нам тебя благодарить?

– Я лишь хочу, чтобы вы запомнили навсегда одну вещь, – Кейн вложила папку с документами в руки Мэдди. – Здесь говорится, что малыш Раф – из Российского детского дома. Он не должен услышать другой версии о своем происхождении. Никогда.

– Хорошо, конечно. Но почему мы должны думать иначе? – Джерри поцеловал мальчика в лоб, и тот сладко вздохнул. – Мы будем его любить. И он будет считать это место своим домом. Мне кажется, все остальное неважно.

– Тогда мои поздравления, – Кейн похлопала Джерри по плечу, потом обняла Мэдди, та все еще плакала, глядя через плечо Кейн на то, как Джерри баюкал их вновь обретенного сына. – И нет таких людей, кто заслуживал бы этого в большей мере, чем ты, Мэдди. Моя сестра подготовила все основные бумаги. Ей помогал один юрист из школы права, который сейчас здесь, в Висконсине. Как только выберете имя, позвоните этой женщине. Но нам бы все же хотелось, чтобы вы выбрали имя, пока мы здесь.

– Нам ведь никогда не придется его возвращать, правда? Потому что я этого не переживу.

Эмма подошла к Мэдди и погладила ее по спине:

– Кейн этого не допустит. Если она дает слово, значит так и будет.

– О, Эмма, ты, как никто другой, знаешь, что это для меня значит. – Мэдди обернулась и обняла Кейн. – Спасибо тебе, Кейн. Сегодня ты подарила мне единственное, чего я больше всего хотела в жизни, кроме Джерри, конечно.

Вошла Меррик, принесла несколько сумок и поставила их у дверей.

– О, простите, босс, я думала, вы уже все.

Снаружи донеслось хлопанье дверей. И как бы аккуратно прибывшие ни старались закрыть свои машины, в гостиной повисла такая тишина, что было все же слышно.

– Вернулись ребята. Они хотели бы остаться здесь на ночь, если вы не возражаете, и если нет больше поручений на сегодня.

– Думаю, за одну ночь мы уже немало успели. Как считаешь? Давайте оставим семью Рафов, пусть спокойно знакомятся, – Кейн пронесла сумки в гостиную и передала их Джерри. В сумках находились подгузники и детское питание. Их должно было хватить на пару недель, за которые вполне можно успеть сделать все необходимое, чтобы история усыновления выглядела правдоподобно.

– Доброй ночи и увидимся утром.

– Все? – спросила Кейтлин, когда Меррик заперла дверь.

– Похоже на то, – Меррик взглянула на двор. Все было спокойно.

– Давно последний раз занималась этим в машине? Хочу тебя предупредить, мне не улыбается застрять в этом степном аду, – прошептала Кейтлин, в перерывах между жаркими поцелуями, прижимая Меррик к стене.

– Машина, на которой ты ездила, наверно, еще не остыла. И, в любом случае, у тебя ведь есть ключи, правда?

– Не переживай, детка, – Кейтлин заговорщицким жестом протянула руку. – Я тебя согрею.

Закрыв заднюю дверь, Меррик, торопливо, забралась на колени Кейтлин. Они столько всего успели в последнее время сделать для Кейн, что побыть наедине совершенно не удавалось. Меррик так изголодалась по близости, что теперь готова была наброситься на Кейтлин, разорвать на ней одежду, и прижаться, как можно ближе.

– И если я сделаю что-то не так, обязательно скажи, – попросила Кейтлин, стягивая с Меррик свитер. Она нежно прикусила темный сосок, и Меррик возбужденно застонала. – Мне не слишком часто приходилось делать это с женщиной, у которой есть ствол, и которая знает, как им пользоваться.

– Замолчи и делай свое дело, пока я не пристрелила тебя просто из желания подогнать, – Меррик схватила Кейтлин за волосы, когда та укусила сильнее.

– О, черт.

– Теперь поняла, да? – Меррик намеренно проигнорировала усмешку Кейтлин, которая уже расстегивала на ней джинсы.

– Вот только это нечто большее, чем просто секс на заднем сидении авто. Надеюсь, ты тоже это понимаешь.

Меррик поцеловала ее и расстегнула на Кейтлин рубашку, ей ужасно хотелось прикоснуться к этой теплой, нежной коже.

– Я много что понимаю, но сейчас хочу, чтобы ты сделала это со мной, – она приподнялась достаточно, чтобы стащить с себя трусики, потом снова села на колени Кейтлин. Меррик вновь схватила черные локоны Кейтлин, чтобы заставить ее вернуться к своей груди. В этот самый момент, через заднее стекло, она увидела нечто, чего явно не должно было оказаться у изгороди. – Какого черта?!

Глава пятидесятая

– Взяли курс на Козумел, – доложил пилот. С момента взлета прошло двадцать минут, все это время агенты вели перехват переговоров цели. – Из-за встречного ветра посадка займет еще добрый час. Я свяжусь с местными властями, пусть дадут подкрепление. И наших ребят предупрежу, чтобы были на месте, когда мы сядем.

– Большое спасибо, – ответила Шелби. Она смотрела в иллюминатор. Стояла темная ночь, в разрывах облаков виднелись огни самолета Карлотти. Агент Дэниелс вспоминала ту ночь, когда она впервые увидела Кейн, вспоминала испытанный тогда ужас перед гибелью, казавшейся ей неизбежной. – И что за дела у нее могут быть в Мексике?

– Может быть, Энтони и прав был по поводу этих фотографий Кэйси с Рудольфо Луи, – Джо хлебнул колы. – А мне задницу не надерут за такое предположение?

– С тех пор, как мы начали следить за Кейн, и намека не было на то, что она может быть связана с наркотиками, – пожала плечами Шелби.

– Но сейчас все деньги крутятся там, – Лайонел тоже смотрел в иллюминатор и отбивал сложный ритм на подлокотнике кресла. – Большинство этих парней, толкающих дрянь на улицах, зарабатывают за месяц больше, чем мы втроем – за целую жизнь. Может, Кейн не устояла перед таким соблазном. Столько денег…

Шелби покачала головой, на лоб ей упала тонкая прядка:

– Я не куплюсь на это. Кэйси делает деньги на вполне законных вещах. Поверьте мне, к ней регулярно захаживает налоговая, все до копеечки проверяет. Все подсчитано.

– Ты все никак не можешь уяснить для себя, что люди ее склада ума не в состоянии остановиться… Нет такого волшебного числа, после которого она скажет «мне хватит».

Шелби промолчала, легко смирившись с тем, что последнее слово осталось за Джо. Она уставилась в иллюминатор. Ей, наконец, начало казаться, что успех был близок. В этот раз, едва Кейн и Эмма приземлятся, им на хвост сядут машины наблюдения. У Кейн не должно было остаться возможности проводить тайные совещания, как это было в тот памятный раз, на самолете Винсента Карлотти над бескрайними просторами Иллинойса.

Шелби все еще мучилась от чувства вины, что не сказала ближайшим коллегам о том эпизоде, об их первой встрече с Кейн. Но это была сделка ценой в жизнь, и требовалось держать слово.

Они провели в воздухе над заливом еще час двадцать, и пилот, не торопясь, направил машину к земле. Когда они начали снижаться, вся группа была уверена, что, действительно, целью Кэйси был Козумел. Быстро пробежав по базе, Лайонел без труда выяснил, что неподалеку оттуда располагалась роскошная вилла Рудольфо Луи. Это известие, как очередное подтверждение, напомнило Шелби о том, что, как бы симпатична ей Кейн ни была, нарушения закона необходимо пресекать. В том была главная задача агента Дэниелс как сотрудника Бюро.

Выйдя из самолета береговой охраны, команда Шелби успела только заметить, как пара, за которой они следили, скрылась в секторе таможенного контроля. Они быстро преодолели все формальности и вышли из здания аэропорта, скорее всего потому, что час был поздний.

Агенты Бюро не торопились, потому что на случай, если бы они не успели, снаружи прикрывали оперативники ДЕА, а в наркоконтроле работали серьезные люди.

Как только мексиканские власти проверили их документы, агенты Бюро прыгнули в ожидавшую их машину.

– Расслабьтесь, ребята, и наслаждайтесь погодой, – проговорил их коллега из ДЕА, встречавший у аэропорта. – Цели ваши направились в «Хилтон».

– А откуда вы знаете, что именно туда? – спросил Джо.

– Точно знать я, конечно, не могу, но их подобрала машина «Хилтона». Если что-то изменится, мои люди сообщат.

Агент ДЕА занял водительское место, включил радио, и ему доложили, что две женщины, за которыми велась охота, прибыли в отель, и их проводили в люкс с видом на море.

– Ну, вы все сами слышали. Так что поспешим.

Глава пятьдесят первая

Эмма лежала с открытыми глазами и наслаждалась царившей вокруг тишиной. Старый дом, казалось, вздыхал время от времени, но этот звук, ничуть не нарушал покоя. Когда Эмма четыре года назад переехала обратно в Висконсин, она ненавидела такие ночи. А теперь, когда она лежала рядом с Кейн, устроив голову на плече любимой, Эмме казалось, было бы чудесно просыпаться так всегда.

– О чем ты думаешь, милая? – осведомилась Кейн сквозь сон. От ее голоса приятный холодок пробежал по коже Эммы. Кейн притянула ее ближе.

– Думаю, как же мне повезло.

Они поднялись, чтобы взглянуть на спящих детей, а потом вернулись в ту комнату, что Мэдди отвела им еще в прошлый приезд. Кейн заперла дверь. После долгого поцелуя на лестнице Эмме невыносимо хотелось любви. Она провела ногтями по груди Кейн, с удовлетворением отмечая, что по коже той побежали мурашки.

– А я все думаю, на кого будет похож наш следующий ребенок, – она перевернулась, чтобы видеть лицо Кейн в лунном свете. – Представляю, как ты прогуливаешься по магазину игрушек.

– Я тоже представляла себе все это. Мне еще так многое предстоит наверстать, когда появится наша малышка.

И хотя замечание Кейн было самым невинным, Эмма расплакалась, услышав это.

– Прости.

– Что такое? – Кейн повернулась к ней и погладила по щекам.

– А ведь Ханна и не догадывается, какой сюрприз ее ожидает, когда все снова войдет в привычное русло.

– Разве это плохо?

– Нет, любовь моя, просто за свою недолгую жизнь все подарки для нее были «полезными». Вот, еще одна проклятая черта, которая досталась мне от матери. «Игрушки – это непрактично», – Эмма изобразила чопорный тон Кэрол Верде. – Я не только украла у тебя время, но еще и у Ханны украла ни одно праздничное рождественское утро…

– Послушай меня, – Кейн прижала палец к губам Эммы. – Я хочу, чтобы ты простила себя. Мы не можем изменить прошлое, но можем исправить настоящее. И Ханна всю оставшуюся жизнь будет счастлива, не потому, что росла без каких-то вещей, а потому, что мы обе любим ее.

– Видишь, я же говорила, что мне повезло, – Эмма притянула Кейн к себе, больше всего на свете желая почувствовать защищенность, которую ей дарило присутствие любимой.

– Девочка моя, как бы нам ни хотелось заблуждаться, но никто из нас не совершенен. Но в моих глазах ты из тех, кто подобрался ближе всех к идеалу.

– Льстишь мне, – в голосе Эммы не было больше грусти. Она в шутку схватила Кейн за шею и принялась целовать.

– Я на самом деле люблю тебя. Но если ты тут ради лести, я могу полежать рядом и придумать что-нибудь стоящее.

– Милая, я, конечно, очень люблю твой голос, но вот именно сейчас мне меньше всего хочется вести беседы…

Кейн осторожно протиснула свою ладонь между ними и медленно погладила Эмму по животу, ниже, еще ниже, пока в конце пути не обнаружила то, что искала. Эмма всем телом поддалась навстречу любимым рукам, когда пальцы Кейн коснулись ее клитора.

– Чем бы мне увлечь тебя?

– Замолчи, и давай займемся любовью, – Эмма ущипнула Кейн за попу и тут же погладила.

Все получилось быстрее, чем они хотели, но удовлетворение было более чем полным. Лежа в истоме, Кейн не хотела засыпать – она любовалась дивным румянцем на коже Эммы и тем, как постепенно успокаивалось ее тело, когда дыхание приходило в норму. Утомленная, Эмма сразу провалилась в сон.

Гладя ее по спине, Кейн представляла, какой станет их жизнь теперь, когда Джованни со всеми его гориллами был мертв. Но не успела Кейн и начать мечтать, как на тумбочке у постели зазвонил телефон. Кейн поспешила снять трубку, пока зуммер не разбудил Эмму. Она выслушала Меррик. Эмма что-то пролепетала во сне.

– Не шевелиться! – сурово шепнула Кейн в трубку. И, притянув Эмму к себе, она добавила на ушко:

– Тс-с-с, девочка моя, все в порядке.

– Она подбирается к дому со стороны поля, Кейн, а ты хочешь, чтобы я ничего не делала?

– Если ты ее перехватишь, мы никогда не узнаем, что у нее на уме, так? – Кейн осторожно вылезла из-под одеяла. Эмма лежала, спокойно обнимая подушку. Кейн вздохнула, набросила рубашку и босиком вышла из комнаты. Она прислонилась к стене в коридоре и выждала несколько секунд. Входная дверь открылась и сразу закрылась, практически бесшумно. Ступени почти не скрипели под ногами непрошеного гостя, чья тень скользнула к двери комнаты напротив того самого места, где стояла Кейн. Незваная гостья стояла перед закрытой дверью в комнату Ханны.

Уже взявшись за дверную ручку, Кэрол Верде услышала, как скрипнула половица у нее за спиной. Сердце женщины ушло в пятки. Она замерла на месте, точно надеялась сделаться невидимой, и подождала немного, пытаясь понять, действительно ли это всего лишь ветхий дом скрипнул от бушующего снаружи ветра.

– А как вы думаете, что бы было, убей я вас сейчас? А ведь я запросто могла подумать, что это вор. И не просто вор, а влезший сюда, чтобы навредить моей дочери?

– Твоей дочери? Смешно, – Кэрол была шокирована тем, что Кейн удалось подобраться так близко… и так незаметно. Конечно, скрип половицы не был случайностью – Кейн хотела, чтобы ее услышали.

– Ханна пока невинное дитя, не то, что это недоразумение, которое ты называешь сыном.

Кейн занесла руку, чтобы вышибить дух из этой отвратительной женщины, но в последний миг остановилась и просто схватила ее за запястье.

Может быть, у Кэрол слух был не особенно острый, но Кейн в этом плане повезло.

– Ради меня, прошу, не сдерживай себя, – одетая только в свитер любимой, в дверях спальни появилась Эмма. Она стояла, скрестив рук на груди.

– Ах ты неблагодарная маленькая… – при взгляде на дочь Кэрол начало трясти от злобы. – После всего, что я для тебя сделала… Я пыталась спасти тебя от тебя же.

Эмма подошла ближе, и от ее взгляда не ускользнул тот факт, что, стоило ей сделать шаг, Кейн отпустила руку Кэрол. Они не хотели будить Хэйдена и Ханну.

– Что же неблагодарного в моей желании прожить свою жизнь счастливо? А что касается попыток спасти меня от меня самой, думаю, об этом, в первую очередь, нужно спросить у меня, – Эмма подошла к Кейн, взяла за руку и поцеловала. – Да, мама, я наделала много ошибок, но самой большой из них было уйти от главного счастья в моей жизни. И мне приходится жить с этим, но моя семья меня простила. Может быть, и тебе пора освободиться от ненависти и боли, которые тебе приходится носить в себе. Люди вокруг тебя устали расплачиваться за это.

Кейн стояла молча, зная, что эту битву Эмма должна была вести сама. Она смотрела, как Кэрол с готовностью открыла рот, очевидно, чтобы извергнуть еще множество ранящих комментариев, но тут ее отвлек еще один участник игры.

– Кэрол, ни слова больше. – Росс Верде был небрежно одет, он прибежал, как только Эмма ему позвонила.

– Это не твое дело. Ради Господа нашего, Росс! Ханна ведь жила с нами. Неужели ты думаешь, что ее душа не заслуживает спасения?

– А не грех ли это – лгать, как ты мне всегда говорила? – он провел рукой по волосам и утомленно вздохнул. – Я думаю, Ханна заслуживает того, чтобы жить с людьми, которые ее любят. Ради ее же блага тебе лучше не вмешиваться в ее жизнь, поверь мне. Но за Кейн и Эмму я говорить не могу.

– Что ты вообще знаешь? Ты ошивался тут, пытался настроить малышку против меня.

– Я проводил с ними время, потому что я их дед, и люблю их. И я видел, что Хэйден хорошо воспитанный мальчик. Он вырастет замечательным мужчиной. Кэрол, поздно уже, пойдем домой, и там обсудим ситуацию.

Но вместо того, чтобы уйти, Кэрол схватилась за ручки двери в комнату Ханны. Не успела она открыть, Кейн обвила ее запястье цепкими пальцами и сжала до боли.

– На вашем месте я бы послушала, что говорит муж. Потому что войти в эту комнату и забрать мою дочь вы сможете только через мой труп.

Росс подошел к супруге и взял за плечо.

– Мы уходим, – он потянул Кэрол за собой, в глазах его читалось облегчение, когда Кейн отпустила ее руку.

– Будь осторожен на дороге, пап. И звони, если что-нибудь будет нужно.

Всю дорогу до калитки Верде отчаянно пререкались вполголоса, зная, что дома их ожидала колоссальная ссора. Когда хлопнула входная дверь, Эмма упала на грудь Кейн, молча умоляя пожалеть ее. Несмотря на ноющую боль в боку, Кейн подняла жену на руки и отнесла в комнату.

– Почему она меня так ненавидит? – Эмма нечасто позволяла говорить той неуверенной маленькой девочке, что все еще жила в ее душе.

– Любовь моя, ты ни в чем не виновата. Таким людям, как твоя мать, легче ненавидеть кого-то другого, по любой безумной причине, что они себе надумали, нежели пытаться понять, что они ненавидят в самих себе.

Эмма зажмурилась, но еще не плакала:

– Ты говоришь, как психоаналитик.

– Милая, я была бы счастлива, приглашать тебя к себе на кушеточку при каждом удобном случае. Только вот не уверена, что тебе это по карману.

Утирая слезы, Эмма рассмеялась над шуткой и прижалась к любимой.

– Может быть, ты возьмешь меня к себе на работу, чтобы я могла оплатить? Мне просто необходимы твои сеансы: спроси мою мать, и она тебе скажет, что я сумасшедшая во всех смыслах.

Кейн легко подхватила Эмму за подмышки и устроила прямо на себе, крепко обняв:

– Послушай меня, Эмма Кэйси. Ты прекрасная женщина, и внешне, и душевно. Это не дается человеку в одночасье, а значит, ты была чудесной маленькой девочкой. Твоя мать не стоила такого подарка судьбы. Так что прекрати мучить себя вопросом о том, как ты должна была себя вести, чтобы сердце Кэрол не озлобилось.

Глава пятьдесят вторая

Небо на востоке окрасилось розовым цветом, первые лучи восхода прорезали синюю тьму. Петух заливистым криком оповестил округу о наступлении нового дня. Туристка, накинув махровый халат, села в шезлонг на балконе, вытянув изящные ноги. Услышав звонкое «кукареку», она рассмеялась, искренне удивляясь, как такой мощный голос мог принадлежать такой забавной маленькой птице.

Лицо девушки оставалось в тени, и нескольким парам глаз, которые наблюдали со стороны, были отчетливо видны только босые ступни с идеальным педикюром.

– Госпожа Кэйси, для вас записка, – служащий отеля передал ей сложенный листок. – Может быть, принести кофе и завтрак?

– Спасибо, принесите пока только кофе. Завтрак я закажу, когда проснется моя спутница. Если она пропустит ваш знаменитый горячий хлеб, быть беде и кровопролитию.