Опасные любовные связи Болдуин Ким
– Спасибо, Мэнни, но мне нужно ехать домой. Завтра на работу…
– Может, я завтра вечером приеду, и мы посмотрим, кому что?
– Договорились. А я завтра буду пока сопоставлять твою записку с теми письмами, которые у меня, чтобы потом сообщить тебе, если что-то выясню.
– Это было бы здорово.
– Время то же?
– То же.
– Давай опять встретимся в баре «Три Сестры», чтобы я мог удостовериться, что за нами никто не увяжется, когда поедем сюда.
Он порылся в кармане в поисках ключей.
– Я отвезу тебя обратно, туда, где ты оставила машину.
– Не надо, – она достала сотовый, – я лучше вызову такси.
– Как скажешь.
Когда приехало такси, Васкез отпер двери своей крепости и выпустил Хэйли.
Она задержалась в дверях и спросила тревожно:
– Мэнни, ты думаешь, мне что-то угрожает?
– Просто береги себя, – ответил он. – Ходи с оглядкой.
Хэйли добралась до своего «Мустанга», и выехала на трассу, только потом откопала мобильный и позвонила Луке.
– Привет. Это Хэйли. Не разбудила? – на часах в машине было двадцать три пятнадцать.
– Нет, конечно. Я тоже сова. Что случилось?
– Хреново, конечно, но придется перенести наше свидание, – сказала она. – Похоже, у меня и завтра плотный график. Давай, у нас будет не ужин, а обед? В то же время, как в прошлый раз.
– Хорошо, без проблем.
– О, замечательно. В смысле, ты замечательная, что понимаешь меня. Я так хочу скорее увидеть тебя, – Хэйли прикусила язык, едва не выкрикнув ругательство в адрес водителя тягача с прицепом, ехавшего ей наперерез. Ударила по тормозам.
– Я тоже, – последовал ответ. – Тогда увидимся в четверг?
– Не могу дождаться, – сказала она. – Доброй ночи, Лука. Сладких снов.
– Конечно сладких, я же буду думать о тебе.
Хэйли улыбнулась. Она ужасно сожалела, что свидание с Лукой приходится откладывать.
– Я уже говорила, что ты изысканно выражаешься. Перед тобой невозможно устоять, если ты об этом еще не знаешь.
– Потому что это взаимно. Доброй ночи, Хэйли.
Домино закрыла трубку мобильного, закончив разговор.
– Как близко было, – сказал Рено. – Она чуть не столкнулась с тягачом.
– Слишком близко, – согласилась она, переживая, что, разговор так отвлек внимание Хэйли.
Они ехали по трассе через пару машин позади красного «Мустанга». Хотя благодаря умелому маневрированию Васкезу и удалось оторваться от них на пути из бара, Домино говорила с Хэйли по мобильному достаточно долго, чтобы удалось установить ее местонахождение, воспользовавшись GPS, а потом проследить за ней на выходе из дома Васкеза, где они снова сели на хвост Хэйли.
– О том типе из бара пока ничего не известно, – сообщил Рено. На коленях у него был ноутбук. – Машину он взял в аренду, от компании-арендатора пока никаких данных. И по фотографии тоже никаких совпадений, хотя прошло всего пару часов.
– Набери Пирсу и поставь на громкую связь, – сказала Домино.
Когда босс поднял трубку, Рено доложил:
– Цель Удар на пути домой. О том, как прошла их встреча, данных нет, потому что он отвез ее к себе. Но в баре у нас была компания. Цель интересует кого-то еще. Уже пытаемся установить, кто он, но пока безуспешно.
– Иными словами, не самоучка, – ответил Пирс.
– Нет, – встряла Домино. – Но он не знал заранее, где придется за ней следить, в конечном итоге, поэтому уж очень выделялся. И, когда они вышли из бара, он их потерял.
– Есть основания беспокоиться из-за новых знакомств цели?
– Неизвестно, – ответила Домино. – Завтрашнюю встречу, она отменила ради работы. Может быть, это связано с тем, что они обсуждали.
– Понятно, – сказал Пирс, заканчивая разговор. – Держите меня в курсе любых изменений.
Мобильный сенатора зазвонил в тот самый момент, когда Терренс коснулся головой подушки. Его жена Диана издала беспокойный стон и приподнялась на локте на своей стороне их огромной кровати.
– Прости, милая, – он взял телефон с тумбочки и открыл корпус-слайдер, чтобы только сотовый прекратил верещать. Но, увидев, с какого номера звонили, он прошел подальше от двери спальни по коридору, и только тогда тихо ответил.
– Да.
– Сегодня ездила в Бруклин на встречу с бывшим копом, – сообщает Джеки. – Это следователь по имени Мануэль Васкез – он уже года три, как уволился. Мы все еще за ним приглядываем. Они поговорили какое-то время в баре, потом ушли. Васкез понял, что мой человек следит за ним, и ему удалось оторваться.
Терренс прошел в свой кабинет и налил виски, переваривая услышанное. На том конце провода повисло терпеливое молчание.
– Что-нибудь еще? – наконец спросил Барроус, и сделал очередной небольшой глоток виски.
– Мой человек сказал, что, вероятно, кто-то еще следил за ними, из микроавтобуса, но нет полной уверенности.
– Ладно, Джеки. Когда я придумаю, как быть дальше, я позвоню тебе.
Терренс набрал номер помощника начальника Нью-йоркского отделения полиции, чей номер домашнего был у него в памяти быстрого набора.
– Алло, Кэвин. Это Терренс. Прости, что звоню так поздно.
– Привет. Что стряслось? Давненько не появлялся.
– Да все времени нет на развлечения, – ответил он. – Ты в последнее время в газеточку не заглядывал, или ящик не включал часом?
Послышался смех.
– Да, где-то, кажется, читывал, что на следующий год у тебя большие планы.
– Слушай, Кэв, я звоню по поводу того дела, которое ты для меня… помнишь? Ну, ты знаешь, что я имею в виду.
– Погоди минуту, – Терренс услышал, как тот сказал жене не ждать его и ложиться спать. Потом Кэвин снова взял трубку. – Ага, Терренс, продолжай.
– Есть вероятность, что твой парень ненароком прихватил что-нибудь, когда уходил? Досье там, копии протоколов допроса, какие-нибудь такие вещи?
– Не думаю. Но могу проверить. Это срочно?
– Да, Кэв, это очень важно.
– Хорошо, как что-нибудь узнаю, перезвоню тебе.
На то, чтобы проверить, ушло минут сорок, и, когда Терренсу перезвонили, новости были неутешительными. Некоторые документы из дела об убийстве Анжело Кастилльяно пропали, в том числе, аудиозаписи допроса свидетеля и кое-что из подшитого к делу.
Терренс признался себе в том, что решение нейтрализовать Васкеза при помощи Кэвина было бы ошибочным. Джеки сможет гарантировать, что бывший коп будет хорошо хранить тайну. Лучше всех.
Еще один звонок, и сенатор мог спокойно отправляться на боковую.
Глава тринадцатая
Хэйли в четвертый раз за утро нажала на будильнике кнопку «snooze», повтора сигнала через пять минут, и нехотя вылезла из-под одеяла. И хотя ей было вполне привычно обходиться несколькими часами сна, после прошлой ночи было особенно трудно вставать. Когда она вернулась домой, было без малого четыре утра, но она была слишком взвинчена, чтобы ложиться спать, все не могла выкинуть из головы то, что ей сказал Васкез. Она ходила туда-сюда по квартире, пытаясь понять, все ли на своих местах, ничего ли не пропало. Бесполезно: она постоянно теряла то пульт от телевизора, то ключи или еще какие-нибудь вещи в горах всяких важных мелочей.
Горячий душ и три чашки кофе не особенно придали ей сил. Два часа сна было просто недостаточно, и потом, если сегодня она попытается проделать вновь все то же, что и вчера, на работе назавтра от нее будет мало проку. Наверное, нужно было сократить время пребывания в Бруклине, но, если бы Мэнни мог бы разговориться опять, если напьется. И если то, о чем он начнет рассказывать, будет представлять для нее интерес, она задержится на столько, на сколько потребуется, чтобы все выслушать до конца. И лучшим решением, подумала Хэйли, будет попросить у своего редактора Грега денек для себя, а встречу перенести пораньше.
Она позвонила Мэнни на домашний в начале девятого, когда собиралась выходить на работу, и ее удивило, что на том конце провода сработал автоответчик. Мэнни вряд ли смог бы выйти куда-нибудь после всего выпитого за ночь. Скорее, он спал без задних ног.
– Привет, Мэнни. Это Хэйли. Я проверила, у меня дома все на месте, кажется, все замечательно, ничего не пропало. Я звоню, потому что хочу подъехать сегодня вечером на пару часов раньше, чем мы планировали, в шесть, а не в восемь, если это нормально. Я надеюсь, тебе хватит времени сегодня, чтобы сделать все, что ты можешь, с тем, что я тебе оставила. Мне ужасно любопытно посмотреть то, что ты хотел мне показать – звучало многообещающе. Если то, что я приеду пораньше, тебя не устраивает, дай мне знать, – она продиктовала свой номер, – увидимся сегодня.
Хэйли не хотелось брать с собой на работу DVD-копию записи убийства, домой за ней возвращаться перед выездом к Мэнни она тоже не хотела. Паранойя Васкеза и тот факт, что за Хэйли следили в баре, заставляли ее переживать из-за обладания записью. Поэтому, выйдя из дома, она почувствовала страшную тревогу. Такую, что, когда кто-то из коллег положил ей руку на плечо, пока она пробегала глазами статью на своем мониторе, Хэйли чуть до потолка не подпрыгнула:
– Господи, Эмми. Не делай так больше.
– Боже! Луиза, что тебя выбило из колеи сегодня утром? – Эмми Стокард была единственной сотрудницей Dispatch, имевшей меньший вес, чем Хэйли. – Я только хотела спросить, дал ли Грэг тебе сюжет, или нет.
– Нет, – ответила она. – Ничего не происходит. Он велел мне просмотреть региональные кабельные выпуски на предмет чего-нибудь стоящего.
– Удачи, – сказала Эмми. – Ты хотя бы хозяйка своей судьбы. А мне досталось написать о заседании планово-бюджетной комиссии. Хе-хе.
– О, боже мой! Возьми «отказ», неужели, нет ничего получше?
– Да я уже, собственно, выхожу. Но вернусь через пару часов, – сказала Эмми. – Ты в обед свободна?
– Так точно, – и Хэйли вернулась к региональным новостям. В основном там были мелкие сюжетики, недостаточно важные для получасового выпуска новостей по ТВ, но иногда стоящие пары абзацев в газете, если больше написать было не о чем. На часах было около половины десятого, когда Хэйли нашла это сообщение. Четыре абзаца, сразу после будничной заметки об открытии нового бизнес-центра в Нью-Джерси.
АР – Нью-Йорк
Это ночью около половины второго автомобильная авария унесла жизни бывшего детектива из Бруклина и молодой пары из Куинса.
По словам очевидцев, микроавтобус Форд 1976 г.в., за рулем которого был бывший детектив Мануэль Васкез, 21 год отработавший в полиции Бруклина, вылетел на встречную полосу на Декалб и столкнулся с Форд «Caprice».
Водителем Форда «Caprice» был двадцатитрехлетний мужчина из Квинса. Он и его двадцатипятилетняя жена погибли на месте. Имена погибших не уточняются до уведомления родственников.
Васкез скончался по дороге в больницу. Полиция сообщает, что, в момент аварии он находился в состоянии алкогольного опьянения.
У Хэйли скрутило живот от волнения, когда она дочитала последние строки. Господи милосердный, нет. Мэнни погиб спустя пару часов после того, как она уехала от него. Конечно, это выглядело как несчастный случай, ведь он столько выпил, что ему вообще не стоило оказываться за рулем.
Но время… после всего, что они обсудили, да и, зная о его паранойе, как он переживал, что за Хэйли следят. Она не могла отбросить мысль, что это вовсе не было несчастным случаем. Холодок пробежал по спине Хэйли, и она оглянулась, не стоит ли кто-нибудь у нее за плечом, не следят ли за ней.
Хотя она провела в его обществе всего несколько часов, Хэйли чувствовала, что Мэнни был добрым малым, честным копом, по-настоящему, искренне преданным идее установления справедливости, любой ценой. Она снова задумалась о том, почему он потерял работу, и уволил ли его шеф из-за пьянства или потому, что кто-то пытался заткнуть Васкеза, прикрыть его расследование, как сам он утверждал. Хэйли ужасно сожалела, что такой честный человек, с такими благими намерениями, так плохо кончил – его жизнь была разрушена алкоголем, он был унижен и запуган. И вот он убит. Какой позор, что он так никогда и не увидит справедливого разрешения дела, которое так дорого ему стоило.
Она хотела докопаться до правды с его помощью, но теперь у нее не было шанса получить список его «подозреваемых» – ее наиболее важную зацепку на данный момент. Или запись Фрэнки-Лиса, которая, по словам Мэнни, содержала дополнительную информацию об ОЭН. Хэйли должна была больше настаивать вчера, чтобы получить необходимую ей информацию, которая была у Васкеза. Может быть, тогда она могла бы получить ответы на свои вопросы.
И тут ее осенило. Записка! Бог ты мой, у него же осталась моя записка. Когда она сказала, что он может оставить записку у себя, Васкез положил ее сверху, в свою папку с «безумными» письмами. И она могла все еще быть там, дожидаться, пока копы ее найдут, обыскивая квартиру Мэнни. Нет, они же думают, что его смерть – несчастный случай. Записку, скорее, найдет кто-то из родственников, или хозяйка квартиры, когда будет выбрасывать его вещи. Кто-то ведь обязательно найдет ее. А записка, плюс запись на его автоответчике, могли раскрыть ее, стать поводом для ареста: копы обвинят ее в сокрытии улик и кто их знает, в чем еще.
Хэйли до смерти боялась оказаться в тюрьме, этот страх был сильнее, чем все испытанное ею за последнее время. Она соображала с бешеной скоростью. Нужно было достать записку и стереть сообщение, во что бы то ни стало. И нельзя было больше тратить время. Мэнни представил ее старухе-хозяйке как свою племянницу? Тем лучше, Хэйли могла этим воспользоваться. Заговорить старухе зубы, попасть в квартиру, и как можно скорее уехать оттуда. Место было оживленное, сравнительно безопасное. Хэйли сказала начальнику, что по личным причинам вынуждена уехать незамедлительно. Спустя десять минут она уже мчалась в Бруклин.
Фитнес-центр «Атлас Джим» был старой закалки, для тех, кто серьезно настроен на самосовершенствование. Там были тренажеры и штанги, и раздевалки. И клиенты, которым было все равно, какую схему тренировок выбрать – лишь бы в результате нравиться противоположному полу.
– Полегче, ты, чемпион, мы тут не за золото соревнуемся, – прошипел спарринг-партнер Домино.
Она перестала давить, а потом и вовсе убрала колено с его шеи, встала и протянула руку, помогая подняться ему.
– Что-то ты сегодня, прямо, фанатична, – сказал он игриво, толкая ее в плечо.
Домино одарила его извиняющейся улыбкой:
– Прости, что-то я не рассчитала, наверное, – впервые она вот так замечталась. Она всегда знала правила «качалки» и правила борьбы – как далеко она может и должна заходить.
Она сняла эластичный ободок со лба и направилась к скамейке со штангой, остановившись только для того, чтобы сделать глоток воды из бутылки и вытереть ладони о полотенце. Ее тренировочные брюки и майку уже можно было выжимать от пота, но она собиралась заниматься еще, как минимум, час. Хорошие тренировки, до потери сил, были ей нужны, и они ей нравились, но сегодня она пришла сюда не ради удовольствия. Сегодня она пришла сорвать раздражение. Это задание действовало ей на нервы, и она не знала, почему именно.
Двадцать минут упражнений на жим не смогли помочь ей побороть смятение. Ей нужен был воздух. Поэтому она приняла короткий холодный душ, бросила сумку в один из запирающихся ящичков, переоделась в шорты и футболку и вышла на восьмикилометровую пробежку. Она должна была пройти хорошо, хотя в столице и было больше 27 градусов Цельсия. Но в половине девятого утра и при пасмурном небе это было терпимо. К тому же, Домино было не привыкать выкладываться в любую погоду.
Фитнес-центр был расположен в офисном комплексе к северу от Восточного Потомакского парка, поэтому Домино выбрала маршрут, ведущий через мост на Четырнадцатой улице в Вирджинию, а затем пролегающий по велосипедной дорожке вдоль реки.
Она услышала громкий мужской голос откуда-то справа. В лодке, ближе к носу, сидел мужчина, и подгонял женщину с веслом, кричал ей грести быстрее. Похоже, они должны были грести в одном ритме, и мужчина продолжал считать и подгонять, или это он старался попасть в ритм? Домино не была уверена, но громкий хорошо поставленный голос вводил ее в транс.
Она закрыла глаза на несколько секунд, и, когда она их снова открыла, она, казалось, была уже в совсем другом месте.
«Быстрее, быстрее!»
Ей было пятнадцать, и тогда голос справа принадлежал Дэвиду Атэру, который вел свой джип в стороне от нее и двух одногруппников – парня и ее лучшей подруги Мишель, которой тоже было пятнадцать. Они были в Национальном Лесопарке Рио Гранде. У Домино болели легкие от постоянного бега в течение уже двух часов, или даже больше. Ей казалось, она тащила на себе мертвое тело, такими тяжелыми были песочные отягощения на лодыжках и огромный рюкзак, мокрые после того, как Домино незадолго до этого еще пришлось передвигаться вплавь.
Парень, бежавший от Домино по левую руку, упал, страшно ругаясь. И снова прозвучал голос Атэра:
– Дальше. Встал и побежал дальше.
Она не могла припомнить ни одного случая за свою жизнь, когда она сильнее уставала и была так нацелена на результат. Мишель бежала рядом, но выглядела так, словно была готова расстаться с завтраком. Она промямлила что-то о том, что, если они выживут после этой тренировки, убить Атэра одним пальцем будет для них проще простого.
Атэр подъехал к ним на расстоянии вытянутой руки.
– Больно? – крикнул он сквозь рев мотора.
– Да, сэр, – прокричала Домино в ответ, не сводя глаз с дороги впереди.
– Хочешь, чтобы все это прекратилось?
– Да, сэр, – снова крикнула она, зная, что ее моральная агония отражается в этот момент на лице.
– Тогда продолжай бежать, – услышала она. – Беги, пока не перестанешь чувствовать боль. Пока вообще не перестанешь чувствовать. Пока не поймешь, что хочешь, чтобы боль не кончалась.
– Да, сэр, пока не перестану чувствовать. Никакой боли, – прошептала она.
Большую часть дороги она преодолела, ни о чем не думая, ступая все чаще и чаще, размеренно и быстро отталкиваясь от асфальта.
– Пока не перестану чувствовать, – сказала она себе. Вслух.
Она пробежала мост до середины, как вдруг остановилась, плавно замедляясь.
– Черт, – она хлопнула себя ладонью по лицу. Пнула банку из-под колы, валявшуюся у нее под ногами.
Что она знала, кроме бега – от других и от самой себя, – бега «пока не перестанешь чувствовать». Почему это больше не работало, почему мысли о Хэйли заставляли Домино чувствовать, что больше и не заработает, и почему так больно было лгать Хэйли? Ответов на все эти «почему» она не знала, но обратный путь до фитнес-центра она решила проделать пешком.
Она приближалась к входу, когда зазвонил ее сотовый. Это был Пирс, он хотел сообщить информацию от оперативников, прослушавших домашний телефон Хэйли.
– Удар только что звонила своему новому другу из Бруклина, – сказал он. – Она оставила сообщение на его автоответчике.
– Я слушаю.
– Она, похоже, что-то дала ему, взамен, на что он тоже ей что-то обещал, причем этим вечером… она сказала, что это «многообещающе». Она встретится с ним в шесть. В общем, доберись туда, с Рено встретишься по дороге. Отправь его в квартиру этого Мэнни, попробуйте узнать, что она отдала ему, и что должна получить взамен.
– Я уже в пути, – она захватила из багажника сменную одежду, прежде чем направиться в раздевалку.
Спустя час после того, как они выехали в Бруклин, Рено начал жаловаться на плохое самочувствие. Он сказал, что возможно, это оттого, что он прошлым вечером несколько злоупотребил дарами моря в ресторане. К моменту, когда они достигли точки невозврата, его немилосердно рвало в пластиковый пакет. Рено сидел на самом заднем ряду в микроавтобусе, такой слабый, что не мог самостоятельно передвигаться. О том, чтобы направить его в квартиру Васкеза, не было и речи.
Домино подождала, пока старуха, ковылявшая с пакетом от подъезда к мусорному баку, зайдет за угол дома, и только потом вышла из машины. Никого больше вокруг не было, никто ее не видел. Вчера Домино обошла вокруг дома и заметила решетки на окнах квартиры Васкеза. Единственный путь внутрь лежал через подъезд.
Ее перекосило, когда она увидела, сколько в двери замков. Ей сказали, что этот тип параноик. Но на то, чтобы отпереть замки, могло понадобиться пара минут, а в тот же коридор выходило слишком много соседских дверей. Ее могли заметить в любую минуту. Сначала она постучала, достаточно громко, чтобы в квартире услышали, а соседи не подняли тревогу. Когда ответа не последовало, Домино принялась за замки, и попала внутрь через три минуты.
Хотя Домино доводилось бывать в самых разных местах с жуткой антисанитарией, такого ей видеть в странах первого мира не доводилось. Помимо грязи и бардака, там стоял такой смрад, что дышать Домино пришлось через рот. Она обыскала квартиру и быстро нашла записку Хэйли, небрежно брошенную поверх всех бумаг в картонной папке на диване Васкеза. И хотя она успела быстрым взглядом пройтись по паре дюжин бумаг в других папках, запиханных в трудно-выдвигающиеся ящики, ничего больше примечательного в гостиной Домино не обнаружила.
Вдруг голоса за дверью заставили ее заскочить в спальню, потому что единственный замок, на который она потрудилась себя запереть дверь, открыли снаружи. Это был единственный замок, к которому не требовался ключ, чтобы закрыться изнутри.
Ее любопытство обратилось тревогой, когда она узнала один из голосов: он принадлежал Хэйли.
– Спасибо, Эдна, я вам очень признательна.
Домино слышала, как Хэйли зашла в квартиру, а потом заперла за собой дверь. Домино протиснулась за дверь спальни, там она спряталась достаточно неплохо, потому что могла следить в щелку за тем, что происходит в гостиной. Хэйли прошла в узком поле зрения, открывавшемся, если смотреть сквозь зазор между дверью и косяком, потом пошуршала бумагами и выругалась. Домино знала, что, если Хэйли смогла войти в квартиру без Мэнни, то искать записку она будет до победного. Домино неслышно сняла рюкзачок, достала лыжную маску и надела ее. Хэйли не должна была увидеть Луку.
Она слышала, как Хэйли воспроизвела сообщение на автоответчике, а потом стерла его с характерным писком. Потом она открыла тошнотворно-грязные ящики стола и поискала среди бумаг. Спустя пару минут Домино почувствовала приближение Хэйли и увидела в своем узком поле зрения, что та приближается к входу в спальню.
Домино еще плотнее вжалась в стену, держа теперь рюкзак у ног, и старалась собраться перед контактом с целью. Когда Хэйли вошла в комнату, Домино уловила жасминовые нотки знакомого парфюма. Она задержала дыхание, ощущая напряжение всеми нервными окончаниями, сердце ее бешено стучало. Она была более взволнована и тревожна, чем обычно в таких ситуациях. В ее голове пронеслась мысль: а что если эта разница связана с нарастающим притяжением к Хэйли.
Снова открываются и закрываются ящики, скорее всего, комода или прикроватных тумбочек, которые Домино успела заметить краем глаза.
Хэйли бубнила что-то себе под нос.
– Ну, где же они, где? – снова раздался звук перебираемых бумаг.
Домино отважилась на короткий взгляд в ту сторону. Хэйли была всего в паре метров от нее, спиной к ней, она наклонилась над кроватью, и читала документы, разбросанные по матрасу и везде вокруг.
– Господи Иисусе! О, Мэнни! – в голосе Хэйли звучало воодушевление, и Домино видела, как она взяла большой конверт и открыла его.
Домино выбралась из-за двери, но Хэйли, похоже, услышала или почувствовала это, и повернулась в ее направлении, как раз в тот момент, когда Домино была уже совсем рядом. Чтобы не дать Хэйли повернуться, она провела захват шеи из-под плеча, и заломила Хэйли руку. В обычных условиях она бы немедленно повалила жертву, но сейчас что-то ее остановило. Вместо этого она наклонила вперед голову Хэйли, та потеряла равновесие и упала на кровать лицом вниз.
Хэйли попыталась сопротивляться, но Домино прижала ее всем весом и достала пистолет. Прижала его к основанию шеи Хэйли, но не стала взводить курок. Потом она произнесла только одно слово, на тон ниже своего голоса, надеясь, что Хэйли не узнает его:
– Нет!
Хэйли замерла, уткнувшись лицом в матрас.
Ее стесненное дыхание, казалось, звучало очень громко. Домино слышала запах ее страха. Она ненавидела делать это, но выбора у нее не оставалось. Одной рукой держа пистолет у головы Хэйли, другой она вытащила конверт, который Хэйли только что открыла, и сгребла бумаги, раскиданные по кровати. Потом она поднялась, медленно, молясь, чтобы Хэйли оказалась достаточно рассудительной, и оставалась в том же положении. Домино пришлось рисковать, заговорив снова. Низким голосом. Хрипло. Угрожающе.
– Не двигаться.
Пятясь, она прихватила рюкзак уже на пути в гостиную, потом остановилась у дивана Васкеза, чтобы обыскать сумочку Хэйли на предмет записи убийства. Вместо нее Домино нашла DVD подписанный так: «Мадонна, специальное интервью телеканалу Эйч-би-оу, 2003». Этот умный ход чуть не заставил ее улыбнуться. Не удивительно, почему они не нашли запись среди всего, что было в квартире Хэйли. Домино положила диск в свой рюкзак, и взглянула еще раз в сторону спальни, успокоенная тем, что Хэйли не пыталась поднять глаза на нее или следовать за ней.
Открыв дверь в коридор, Домино стащила с себя маску, радуясь мысленно тому, что ни одно из окон Васкеза не выходит на парковку, и Хэйли не сможет увидеть, как она уходит. Сердце гулко ухало в груди. Никого на улице. Никто не видел, как она уходила. Однако облегчение быстро сменилось яростью, когда она осознала, что едва было, не случилось. В животе все перевернулось от мысли, что, если бы Хэйли попыталась бежать, ее пришлось бы пристрелить. Домино прошла к припаркованному микроавтобусу, ей было любопытно узнать, чем там занимался Рено, что не мог ее предупредить. Он лежал пластом, на спине, и с него градом лил холодный пот.
Домино позвонила Пирсу, сообщила новости и спросила, нужно ли им проследить за Хэйли, или лучше возвращаться в Вашингтон. Ей было сказано оставаться на месте и проследить, куда теперь пойдет Удар, поэтому Домино надела рыжий парик и солнечные очки, и отогнала микроавтобус подальше о «Мустанга» Хэйли. Пока она ждала, когда Хэйли выйдет из подъезда, Домино вставила DVD в ноутбук и просмотрела запись камер наблюдения. Без эмоций, ища признаки, по которым можно было бы ее вычислить.
Точно ли она взяла все? То, что было у Мэнни и все, что оставила Хэйли? Пирсу не особенно понравились события дня, но убирать Хэйли Домино отчаянно не хотелось. Объективизация, которая обычно характеризовала все задания, выполненные Домино, просто не работала во время операции «Затмение».
Глава четырнадцатая
Хэйли лежала, зарывшись лицом в вонючие покрытые пятнами скомканные простыни, которые Мэнни, похоже, никогда не стирал. Она не двигалась минут пять, пытаясь унять выпрыгивающее из груди сердце: Хэйли боялась, что скрутившая ее незваная гостья может вернуться. По очертаниям фигуры в черном, которую она успела краем глаза увидеть, по голосу, и, конечно, по тому, как ощущались прижавшиеся к ее спине груди, когда Хэйли оказалась поваленной на кровать, она понимала, что это была женщина. Очень сильная. Может быть, из ОЭН?
Хэйли чуть не стошнило от страха, когда она подумала, что это могла быть та же женщина, что на пленке, и что она пришла замести следы. Поэтому, собственно, Хэйли не нашла записку в папке Мэнни. Записка у наемницы, догадалась она. Хэйли побежала за своей сумочкой. Диска с копией записи не было. Значит, теперь они знают, что у Хэйли оригинал. Ее страх обратился настоящей паникой, у нее перехватило дыхание.
А еще наемница забрала все документы, которые Хэйли успела посмотреть – все, даже копии из папки с делом об убийстве Дэнниса Линдена. Там же были рукописные заметки Мэнни и визитка Тимми Костера, специалиста по работе с видео. Хэйли оставалось только молиться, что его номер есть в телефонной книге: это все, от чего теперь можно было оттолкнуться.
И, конечно, гибель Мэнни не была несчастным случаем. А эта секретная организация действительно существовала, и упорно заметала следы своих ужасных миссий.
Может быть, наемница не успела обыскать все вещи Васкеза, если в этом была ее цель. Его «список подозреваемых», запись допроса Лиса Фрэнки и что-нибудь еще, что Мэнни хотел показать Хэйли, – все это могло еще быть где-то здесь. Но маловероятно. Женщина в маске «отключила» бы Хэйли, будь у нее необходимость искать дальше. И Хэйли повезло, что ей сохранили жизнь. Колючий холодок страха пробежал по спине, рассыпая мурашки между лопаток. Пора убираться отсюда.
Всю дорогу обратно в Балтимор Хэйли постоянно оглядывалась в зеркало заднего обзора.
На рассвете первого июльского дня было пасмурно, но после полудня небо расчистилось, и в высокой лазури не было ни облачка, дул слабый бриз, благодаря которому жара делалась сносной. Казалось, все, кто мог, вышли на улицу. Но в доме Монти Пирса в Арлингтоне все окна были закрыты, а занавески задернуты.
Пирс сидел, откинувшись на спинку мягкого кожаного дивана, и внимательно вглядывался в выражение лица Домино. Она сидела в кресле из того же гарнитура, по правую руку от Монти. На экране телевизора замерло изображение с DVD – там была Домино.
– Обнадеживает, конечно, что о пленке можно не беспокоиться, но я все же хочу оригинал.
Записка, полученная Хэйли и остальные материалы, которые Домино принесла из квартиры Васкеза, лежали на журнальном столике перед Пирсом.
– Не может быть, что это все. Здесь ничего «многообещающего» нет, в этой папке. Одни старые новости.
– Если там и было что-то еще, то отлично спрятано, – ответила Домино. – Я искала. Меня, конечно, прервали, но я основательно прошлась по его столу.
– Какого черта она поехала туда раньше назначенного, и что искала в его квартире – вот, что я никак в толк не возьму, – размышлял Пирс вслух. – Из ее сообщения на автоответчике следует, что он обещал дать ей сегодня вечером то, что у него есть.
Пирс запустил руку в редеющие волосы, сосредоточенно нахмурившись.
– Нужно кого-то повесить этому типу на хвост, узнать, чем он там занимается. У Удара есть теперь подтверждение того, что полученная ею записка что-то значит, это сделает ее еще более решительной. Если она тебя узнала, нужно позаботиться о том, чтобы… Сама понимаешь. Но она – наша единственная надежда узнать, кто за этим стоит.
– Ни тот, ни другой расклад мне не нравится, – проговорила Домино. – Начнем с того, что я пошла на большой риск, когда направилась в эту квартиру, где мне вообще-то нечего было делать. Тебе бы нужно еще кого-нибудь из оперативников приставить к Рено. Если я продолжаю с этим заданием, то мне нужно держаться с Ударом глаза-В-глаза, и все. Сегодня могло рухнуть все мое прикрытие.
– Согласен. Мы поставим тебя на круглосуточное наблюдение. Я устрою место с выгодной позицией для обзора, и ты переберешься туда завтра же. И установи следящее устройство ей в машину. – Пирс поднял трубку и связался с отделом логистики Организации. Он приказал немедленно найти дом, офисное помещение, или квартиру с хорошим видом на окна Хэйли Вард. Оно должно быть снабжено необходимым оборудованием и полностью готово к тому, чтобы занять его в любой момент. А еще Пирс приказал немедленно отправить оперативника в Бруклин – следить за Мэнни Васкезом.
От мысли о перспективах следить за Хэйли днем и ночью через мощную оптику по телу Домино пробежали мурашки. Такие задания ей давали и раньше, и Домино знала, что можно увидеть – цель выходит из душа, или раздевается перед сном… Или развлекается с кем-то в постели – уж этого она насмотрелась.
Но что могла делать Хэйли? Из ОЭНовского досье на нее Домино знала, что Хэйли было свойственно заводить короткие интрижки. На одну ночь, чаще всего. Но о том, происходило ли это в ее квартире, или где-то еще, не было сказано ничего. В конце концов, такой поворот событий не должен был задевать Домино. Но задевал.
Собственно к операции это практически не имело отношения. На самом деле, если бы Хэйли продолжала, как обычно, заводить случайные романы, это было бы хорошо для дела – у нее не оставалось бы времени на дальнейшие поиски информации об ОЭН. Но Домино с удивлением обнаружила, что ей хотелось, чтобы Хэйли все же перестала встречаться с другими женщинами.
Хэйли была настолько выбита из колеи тем, что произошло в квартире Мэнни, что решила было позвонить сестре, позвать ее к себе. Но она не хотела подвергать опасности кого бы то ни было еще – особенно, кого-то из близких. Поэтому Хэйли ходила из комнаты в комнату, по два раза проверяя, все ли двери и окна закрыты, и нет ли где случайного знака того, что в квартире кто-то был в ее отсутствие. Она мысленно ругала себя за вечный беспорядок. Понять, что что-то не на своем месте невозможно, если вещи валяются повсюду, словно по квартире пронесся порывистый ветер.
Немного успокоившись, почувствовав себя в безопасности, Хэйли села на диван с бокалом мартини и стала раздумывать над своим следующим шагом. Ее ужасно беспокоил тот факт, что записка и копия пленки могли оказаться у ОЭН. Но Хэйли рассудила, что ничего хорошего в том, чтобы бросать расследование, не было. Это не сделало бы ее жизнь спокойнее, в конечном итоге. Просто теперь нужно было быть особенно внимательной. В голове Хэйли крутились слова Мэнни: «Ходи с оглядкой». Может, пора было задуматься, не пойти ли в полицию.
У нее даже возник соблазн связаться анонимно с участком, где раньше работал Мэнни и сказать им, что его смерть – отнюдь не случайность. Возможно, улики с места аварии могли пролить свет на эту тайну, помочь призвать виновников к ответу. Хотя… Организация ведь не оставила бы никаких улик, правда? А сообщи она в полицию, это только еще сильнее втянет ее во все это, и в их глазах она будет выглядеть подозреваемой.
Она была дома у Мэнни. Хозяйка квартиры ее видела, а еще люди в баре видели их вместе. По одному этому могла полиция ее разыскать? Если да, то придется сказать им о записи убийства. Теперь, когда у ОЭН есть то, что им было нужно, может, они от нее отвяжутся? Если бы они хотели ее убить, давно бы уже это сделали.
На данный момент Хэйли решила быть предельно осторожной, а что ей еще оставалось… Или – подумать о том, чтобы обзавестись пистолетом?
Домино заняла меблированную однокомнатную квартиру-студию в доме напротив того, где жила Хэйли, буквально через улицу. Ей открывался отличный вид на окна гостиной и спальни – Домино расположилась этажом выше.
В правой руке она рассеянно гоняла черную кость – всегда с собой, – доминошка проворно скользила между пальцами, от большого к мизинцу и обратно.
Квартиру оборудовали самым необходимым. У стены напротив окна – тонкий туристический коврик-пенка, на нем спальный мешок, хотя пользоваться им Домино не предполагала. Рядом коробка с латексными перчатками. Аудио-видео аппаратура и прослушивающее устройство, настроенное на жучки в квартире Хэйли, и пишущее телефонные разговоры. Два мощных бинокля с цифровым увеличителем, один с функцией ночного видения. Портативный радар, в одной системе со следящим устройством, которое Домино закрепила на ходовой части «Мустанга» Хэйли. Набор косметики, парики и прочие мелочи, которые могут понадобиться для мгновенного изменения внешнего вида. И еще… металлический футляр. А в нем L96A1, снайперская винтовка английского производства. Дальность 110 метров.
На случай, если смываться придется быстро, Домино захватила минимум личных вещей. Это была одна из первых и важнейших вещей, которым ее научили – ничего после себя не оставлять. У Домино достаточно часто будет выдаваться время наведаться домой – пока Хэйли спит или на работе. Возвращаться на позицию через запасной выход было удобно.
Домино заметила движение в квартире Хэйли – окна не были занавешены, – и взяла бинокль. Хэйли, одетая в бордовый деловой костюм, прошла из гостиной в спальню. Хэйли наклонилась, одела туфли в цвет, потом куда-то ушла, скорее всего, в ванную. Домино, сидевшая у окна, устало опустила бинокль и хотела было прижаться лбом к стеклу, но вовремя остановила себя. Жирное пятно на окне выдало бы ее, не хуже отпечатков пальцев. Она отошла от окна на шаг, и чуть не опрокинула звукозаписывающее оборудование. Ужасно раздраженная, она запустила руку в волосы и сжала пальцы. Какая невнимательность. Это на нее не похоже. И вообще вся эта операция отличалась от предыдущих.
Работать в Организации, делая мир чище, всегда было для Домино благородным призванием, но насчет этого задания у нее были сомнения, которые она, к тому же, не имела права высказывать.
Каждый приказ всегда заканчивался словами: «любой ценой». Любыми средствами. И если это означало соблазнить, переспать, обмануть, или изображать все вышеперечисленное, – то так тому и быть. Да и были ли у нее какие-то собственные добродетели или определенная личность, которым оставаться верной?
И все же было в этом что-то неправильное. Хэйли ни в чем не виновата. В этом Домино не сомневалась, как бы уж там Пирс не пытался представить ситуацию. Ее всего лишь выбрал кто-то с далеко идущими планами. И расплачиваться за это должен был он, а не Хэйли.
Домино посмотрела на часы. До момента, когда они договорились встретиться с Хэйли, пятнадцать минут. Домино зашла в крошечную ванную – взглянуть на себя перед выходом. Оперлась руками о раковину и посмотрела вниз. Хватит ли ей моральных сил сидеть и смотреть, как Хэйли уходит на свидание с кем-то другим? Что огорчает ее больше – то, что это был невинный человек, или то, что этим невинным человеком была Хэйли? Домино мучила невозможность дать себе объективный ответ.
У нее было достаточно женщин. Красивых, влюбленных женщин, которые могли дать много больше, чем Хэйли. Так почему именно она была так желанна? Потому что была запретным плодом? Принять такое объяснение значило обмануть себя. Что-то в этом увлечении было необычным. Незнакомым.
Хэйли не давила, не лезла в душу, не требовала ничего. Она просто хотела ее – не задавая вопросов, готовая ждать, когда сможет получить ее тело и ее внимание. Она готова была принять молчание, уклончивые ответы и даже держала себя в руках, чтобы только быть рядом.
И хотя Хэйли принимала то, какой была Лука, во многом это распространялось и на Домино, женщину, которая не всегда может давать прямые ответы или объяснять что-то о себе.
Удивленная, Домино подняла голову и посмотрела в зеркало. Она поняла, что именно увидела в глазах Хэйли тогда, на яхте, когда они провожали закат. Это было не просто желание разделить ночь. Это была надежда на новый день. Теперь Домино знала, что это за «такое чувство».
Весь день на работе Хэйли была, как на иголках. Она вспоминала произошедшее в квартире Мэнни, она была все еще ошеломлена тем, что та женщина не убила ее, не «отключила». Она сделала минимум, для того чтобы обезвредить Хэйли.
Теперь в общественных местах Хэйли мучилась от паранойи. Она постоянно беспокойно оглядывала окрестности, на предмет того, не проявляет ли кто-нибудь повышенный интерес к ней. Любая увиденная дважды машина вызывала у Хэйли беспокойство. Недолго думая, она решила отменить свидание и не просить Луку остаться у нее на ночь, потому что сочла, что может потерять бдительность в случае опасности, в противном случае, сохранив эту самую бдительность, она будет паршивой компанией. Но ей так хотелось скорее увидеть Луку, что снова переносить встречу просто не было никакой возможности. Она была такой неотразимой. И потом, рядом с Лукой, такой спокойной и сильной, Хэйли чувствовала себя в безопасности.
Хороший ужин в каком-нибудь тихом месте, а потом возвращение домой заставили бы ее на какое-то время забыть обо всех тревогах. Что могло быть лучше, чем встреча с Лукой? Ее яркий образ – черный купальник на красивом теле – возник в воображении.
Ее всегда привлекали женщины с поджарой атлетической фигурой, а Лука являла собой просто массу признаков «красотки» в понимании Хэйли: плоский живот, упругая задница, накачанные руки и бедра. Хэйли выложила на кровать несколько платьев и юбок, думая, что выбрать. Она намеревалась «дать жару», приближая «возможно», о котором говорила Лука. Поэтому Хэйли надела темно-серую блузку с глубоким вырезом и короткую кожаную юбку. Под одеждой был вызывающий кружевной лифчик алого цвета и трусики, которые просто обязаны были сорвать самый теплый комплимент.
Домино стояла у окна. Она взглянула на часы: еще пять минут. Снова посмотрев в окна Хэйли, она увидела там движение, и поднесла бинокль к глазам. Не то чтобы она ожидала увидеть что-нибудь особенно важное, она знала, что Хэйли готовится к свиданию с ней. Просто хотелось полюбоваться ею. Домино могла сколько угодно повторять себе, что это была просто работа – но удержаться она не могла.
Она до побеления костяшек пальцев сжала бинокль, когда Хэйли проходила мимо окон, и на ней ничего не было, кроме белья. Красного, кружевного. Хэйли повернулась к шкафу. Домино заметила что-то у нее на спине, приблизила, навела на резкость. Возбуждение сменилось чувством вины, когда она поняла, что спинку Хэйли украшает синяк, оставленный стволом, когда Домино угрожая им, велела не двигаться.
Не зря ее учили подавлять вину и угрызения совести. Они только затуманивают рассудок и заставляют лишний раз сомневаться. Домино отлично помнила, кто она такая, и что у нее за задание. Это напомнило ей о том, как опасны эти глупые эмоции.
Глава пятнадцатая
В воображении Домино все еще стоял образ Хэйли, полуобнаженной, в одном только алом белье, когда та, одетая лишь чуточку менее вызывающе, открыла перед ней дверь. В вырезе блузки – роскошная грудь, а короткая кожаная юбка едва прикрывала бедра. Домино, как могла, пыталась изобразить равнодушие, но вежливо смотреть Хэйли в глаза и только в глаза никак не получалось. Домино не могла отвести взгляд от нежно-кремовой кожи, от груди, в которую до невозможности хотелось впиться губами.
Хэйли улыбнулась.
– Я так понимаю, это значит, что тебе нравится, как я выгляжу, да?
Домино умильно почесала лоб:
– Похоже, мне еще нужно разобраться, как быть со своей прямолинейностью.
– О, в таком случае, мне бы ее очень не хватало. Мне от нее только приятно.
Но Домино в этот момент чувствовала, что беззаботность Хэйли была напускной: ее взгляд был направлен в коридор за спину Домино. Чувство вины больно кольнуло ей сердце, испортив все удовольствие от сексапильного вида Хэйли. Все затопили воспоминания о том, как грубо ей пришлось прижать Хэйли к кровати Васкеза.
– Все в порядке?