Ковчег Могущества Крючкова Ольга

– Я всегда доверял твоим видениям и предсказаниям… Но то, что ты сейчас сказала просто ошеломляет…

– Поверь мне, я была не менее поражена, когда увидела нового писца… У меня внутри всё затрепетало… – призналась Мириам.

– Конечно, бывший эрпатор обижен на фараона… Лишен всего, даже имени… Но чем он сможет помочь нашему племени? – недоумевал Аарон.

Мириам пожала плечами.

– На всё – воля божья, – наставительно произнесла она. – Нам остаётся только ждать…

– Хорошо, я буду молиться, чтобы слова твои сбылись… – пообещал Аарон.

– Это не всё… – Мириам прервала брата. – Фарбис, возлюбленная Мосса – в опасности. Её надо спрятать…

– Но как?

– О смерти Циппоры знают только в роду Левиев. Моя сестра была довольно молода…

Аарон, ошеломлённый словами сестры, догадался, о чём она хочет попросить.

– Ты хочешь выдать Фарбис за Циппору?

– Да… И поселить в её доме… А потом, следуя нашим традициям, связать её брачными узами с Моссом. Так он станет одним из нас…

Смятение охватило Аарона.

– Да… но… это слишком дерзкий план… Мосс – египтянин, надо будет испросить дозволения сарей-мисима, дабы совершить этот брак.

– Думаю, это не составит труда. Биридия прислушивается к тебе…

– Да, но ему придётся подносить дары… – снова попытался возразить глава рода.

– Не беспокойся. По словам Сараим, у Фарбис полный кошель монет. Она даже купила знахарке ослика в подарок…

… В эту ночь Аарон плохо спал, постоянно ворочаясь. Элишев не выдержала и спросила мужа:

– Что происходит? Ты чем-то обеспокоен…

– Ох… Жена, если бы ты знала, как тяжело у меня на сердце… – отозвался Аарон.

– Расскажи мне, что тяготит тебя. Мы давали клятву верности перед Богом, людьми и раввином, что и в горести и в радости будем поддерживать друг друга.

Аарон не выдержал и шёпотом, дабы не разбудить детей, поведал Элишев о разговоре с сестрой.

– Хм… Мириам оказывается не только – пророчица, но ещё и умеет хитрить, когда требуется… Не ожидала от неё такого… – призналась она.

– Я тоже не ожидал… Но более всего, меня смущает этот писец, бывший эрпатор…

– Отчего? Я видела его, но правда издали, он не показался мне кровожадным чудовищем. Увы, власть – это взлёты и падения…

– А ещё, – добавил Аарон, – яд, смерть, интриги.

– Одно могу тебе сказать: я верю снам Мириам, также как и все члены нашего рода. Если они узнают о видениях твоей сестры…

– Ох, – перебил жену Аарон, – этого-то я и боюсь более всего…

– Напрасно… Значит, такова воля Всевышнего.

Аарон перевернулся на другой бок, ему показалось, что устами Элишев с ним говорит сама Мириам.

* * *

На следующий день рано утром Элишев и Мириам отправились к Сараим. Знахарка приняла их радушно, поинтересовавшись последними новостями в меллахе[115]. Женщины тяжело вздохнули и рассказали Сараим о том, что жить с каждым днём племени Иврим становится всё тяжелее и о том, что фараон решил извести их под корень.

– М-да… – протянула старуха. – Нелегка ваша судьба… Но, думаю, всё измениться…

Элишев и Мириам переглянулись.

– Ты опять гадала на картах Тота? Что они рассказали тебе? – не удержалась Мириам от вопроса.

– Право, не знаю, как и сказать…

– Говори! – в один голос воскликнули гостьи.

– Землю Та-Кемет ждут страшные испытания… Карты рассказали мне о смерти и разрушениях… – призналась Сараим.

– Что же делать? – всплеснула руками Элишев. – А мы собирались справить свадьбу!

Сараим цепким взглядом вперилась в женщин.

– А ну-ка, рассказывайте всё, как есть. Это кого вы собрались женить?

– Нового писца, – призналась Мириам.

– Ага… – старуха кивнула, рассмеялась и закашлялась. – И я даже могу назвать имя невесты: Фарбис. Не так ли?

Гостьи кивнули.

– Мы хотим выдать Фарбис за мою покойную сестру Циппору… И испросить дозволения сарей-мисима на это брак…

– Ага… – старуха снова кивнула. – Этому мошеннику и проходимцу Биридии, который прибрал к рукам весь Пер-Атум, надобны подарки…

– Да, – подтвердили Элишев и Мириам.

– Денег у вас, конечно, нет. Но вот у Фарбис имеются… Думаю, их хватит, чтобы купить в Аварисе отрез отменной ткани, золочёной тесьмы и благовоний. А уж свадьбу придётся справить скромно.

– А где же Фарбис? – наконец, спросила Мириам.

– Пошла за водой к старому колодцу, здесь недалеко… Скоро придёт.

Не успела Сараим закончить фразу, как в хижину вошла молодая красивая женщина, одетая в простую тунику. Голову её и плечи прикрывала накидка из тонкого хлопка. В руках она держала два кожаных ведра, доверху наполненных водой.

Фарбис сначала испугалась, но Сараим сразу же развеяла её страх:

– Это Мириам и Элишев из рода Левиев, что живут в меллахе недалеко от Питума.

Молодая женщина слегка поклонилась и, молча, наполнила водой глубокую глиняную бадью, стоявшую у входа.

– Я думаю, нам следует обсудить кое-что… – тоном заговорщицы сказала Мириам. Элишев её поддержала.

Фарбис растерялась…

– Не бойся, – приободрила её Сараим. – Эти женщины не желают тебе зла. Слушайся их и ты воссоединишься со своим возлюбленным…

* * *

Через несколько дней, Аарон собрал почтенных гвиров[116] у себя в доме и посвятил их в свои планы. После того, как Аарон закончил речь, гвиры не стали скрывать удивления и даже раздражения.

Их мнения разделились: кто-то считал, что Мириам не ошиблась, её видения ниспосланы Богом. Другие же – что это происки коварных демонов, дабы окончательно уничтожить Иврим. Противники недоумевали: как бывший эрпатор, которого они ещё недавно ненавидели, может спасти их племя?

Мириам решительно вышла вперёд, встав перед гвирами, сидевшими полукругом на табуретах.

– Не буду лгать: я не знаю, каким образом Мосс избавит нас от рабства. Этого не было в моём видении…

– Может быть, фараон простит опального сына, и он знак благодарности освободит нас от всех повинностей? И мы снова сможем пасти скот и обрабатывать землю? – предположил один из гвиров.

Гвиры снова зашумели, обсуждая эту мысль…

Элишев и Аминадава наблюдали за собранием со второго этажа, слегка отбросив занавеску. Сыновья же, стоявшие на улице, выполняли своего рода роль охранников, правда, улавливая отдельные слова почтенных гвиров через окна, едва прикрываемые лёгкими занавесками.

Уже давно стемнело, но гвиры так и не пришли к единому мнению.

Аарон устал, хотелось спать – времени для сна оставалось слишком мало, ибо с рассветом надо было подниматься и выполнять «фараонову повинность». И он решил воспользоваться своим правом, которое давал статус главы рода.

– Я внимательно выслушал вас, гвиры. Но, увы, мы не можем договориться: как поступить с Моссом? Поэтому, я как глава рода, считаю, что видение Мириам ниспослано нам самим Всевышним. Мосс должен стать одним из нас… Если я ошибаюсь, то по истечении трёх месяцев, я низложу с себя обязанности главы рода и вы изберёте достойную замену.

Противники Мосса, что не доверяли словам Мириам-пророчицы, притихли, немного посовещались и согласились с предложением Аарона.

* * *

Следующим утром Мицраим, склонившись, стоял перед сарей-мисимом.

– Ну, говори, что там ещё… – рассеянно приказал Биридия, пребывая в полудрёме после сытной трапезы.

– Мой человек сообщил… – Мицраим перешёл на шёпот, – в доме Аарона собирались гвиры…

– Так, так! – Биридия оживился. – Продолжай!

– Увы, ему не удалось, подслушать весь разговор целиком – сыновья Аарона постоянно шатались вокруг дома. А с крыши, куда он взобрался, было плохо слышно… – оправдывался Мицраим.

– Говори же! Не испытывай моего терпения! – начал раздражаться Биридия.

Мицраим смиренно поклонился.

– Так вот, Иврим решили просить вашего дозволения, господин, на свадьбу Мосса и некой Циппоры. И многие из гвиров уверовали, что Мосс спасёт их племя.

Биридия разразился смехом.

– Прекрасно, Мицраим! Твой человек принёс мне хорошую весть! Я непременно дам дозволение! Всё идёт по плану!

Глава 7

Аарон преподнёс богатые дары Биридии, получив столь желанное согласие на брак Циппоры и Мосса. Сарей-мисим даже не подозревал, что позволил объявить бывшего эрпатора супругом умершей женщины. Он ничего не знал об этом, ибо соглядаи Мицраима упустили этот момент из вида и не доложили своему хозяину.

Мосс же пребывал вот уже несколько дней в возбуждённом состоянии. Разумеется, ему не терпелось воссоединиться с Фарбис, пусть даже она станет Циппорой. Да кем угодно!!! Главное женщина, которую он любил и доверял – жива. Моссу было безразлично по обычаю какого племени их объявят мужем и женой. Ему было всё равно с благоволения каких богов это произойдёт – египетской эннады или единого Бога народа Иврим.

И ещё одно обстоятельство не давало Моссу покоя: удалось ли сохранить Фарбис Золотой доспех и Ковчег?

Теперь бывшему эрпатору казалось, что именно от этих священных реликвий зависит его будущее. Ибо он не намеревался участвовать в хитроумных интригах Биридия, лишь для вида соглашаясь на его заманчивое предложение: завоевать доверие Левиев, поднять мятеж против фараона и… бежать в Финикию к верному человеку, родственнику госпожи Интеми. Затем вернуться с войском, захватить Нижний Египет и править из Авариса под эгидой финикийской короны.

Поначалу это предложение действительно показалось Моссу заманчивым. Он прекрасно понимал, что фараон не простит его, наверняка, младший братец Эхнотеп, столь долгое время остававшийся в тени, подлил масла в огонь. Несомненно, Эхнотеп не выпустит удачу из рук. Теперь именно он – эрпатор, законный наследник трона.

Мосс намеревался выжить и получить свободу любым путём.

* * *

Приготовления к свадьбе были не долгими. Элишев и Мириам подготовили для невесты скромный наряд: новую рубаху, расшитую тесьмой и покрывало-талит[117], украшенное по углам тёмно-синими кистями.

Жених же должен предстать перед невестой и гостями в традиционной мужской рубахе, поверх которой надевался праздничный халат. Голова его также будет прикрыта покрывалом, окаймлённым чёрной полосой.

В это день Биридия позволил Левием пораньше закончить работу, ограничив норму выработки, как и ранее – шестьюдесятью пятью кирпичами на человека.

Мосс старательно всё зафиксировал на навощённой дощечке острым стилем… К горлу подкатил комок, от волнения затряслись руки. Ещё немного и он увидит Фарбис!

Невеста, пребывавшая в своём новом доме, некогда принадлежавшем Циппоре, также волновалась. Элишев и Мириам строго-настрого запретили ей выходить на улицу, разве, что по естественной надобности. И она вот уже два дня томилась в одиночестве.

Сараим по задумке Мириам не стала покидать своей хижины, дабы не привлекать лишнего внимания. Фарбис же перевезли в меллах под покровом ночи, дабы избежать любопытных взглядов стражников, охранявших порядок в Питуме.

Невеста с нетерпением ожидала появления своих новых подруг, которые намеревались причесать её и помочь правильно одеться в соответствии с традициями Иврим.

Но пока они не появились, она вот уже который раз разглядывала мизрах[118], украшавший стену. Фарбис казалось, что она до мелочей изучила прихотливую орнаментальную роспись.

И вот, наконец, в дом вошли Элишев, Мириам и Аминадава. Они выглядели усталыми, но довольными – ни каждый день в меллахе празднуют свадьбу.

* * *

Невеста, облачённая в праздничные одежды, с трепетом ожидала появления жениха и свидетелей, которые должны были в присутствии раввина, почтенных гвиров и гостей подтвердить свершившийся брак.

И вот во дворе дома послышались голоса. Фарбис, которую Элишев и Мириам уже называли не иначе, как Циппора, побледнела. Ноги отказывались идти…

– Не бойся. Всё пройдёт хорошо, – приободрила её Элишев. – Помню, когда я выходила замуж за Аарона, ещё совсем молоденькой девушкой, мне едва исполнилось пятнадцать лет, то чуть не лишилась чувств.

Невеста натянуто улыбнулась.

– Я не боюсь…

– Вот и хорошо! – подхватила Мириам. – Я видела сон намедни, в нём вы жили долго и счастливо.

От таких слов невеста приободрилась и направилась во двор, где её ожидала свадебная процессия.

Мосс, также облачённый в праздничные одежды, голову его и плечи прикрывал талит, с нетерпением ожидал появления своей возлюбленной. Когда Фарбис появилась на пороге дома, некогда принадлежавшего покойной ныне Циппоре, внутри его всё затрепетало от волнения и желания. Невеста была дивно хороша…

Аарон подошёл к Фарбис, взял её за руку и подвёл к жениху, стоявшему под ритуальным пологом из белоснежной ткани.

Жених и невеста обменялись многозначительными взглядами, полными любви и нетерпения. На мгновение Мосс забыл о том, что он – опальный сын фараона, лишённый всего. Оставались лишь – жизнь, любовь и переполняющее его счастье, неожиданно обретённое среди этих ещё недавно чужих людей.

… Свадебная процессия направилась на небольшую площадь, что в центре селения. Здесь, наскоро, была сооружена хупа, навес, под которым молодых ожидал раввин, дабы совершить обряд бракосочетания.

Раввин уже подготовил ктубу, брачный договор, в котором перечислялись такие обязанности мужа по отношению к жене как предоставление еды, одежды, исполнение супружеских обязанностей, а также обязанность выплатить определенную сумму денег в случае развода. После подписания ктуба передавалась молодой жене и вывешивалась на видном месте жилища, как напоминание молодым супругам об их взаимных обязанностях.

После подписания документа, раввин вознёс молитву, дабы Всевышний сделал новую супружескую пару такой же счастливой, какими были первые мужчина и женщина, Адам и Хава, в саду Эдема. Слова раввина напоминали молодой супружеской паре о том, во имя чего создается семья: муж и жена должны помогать друг другу и жить в любви и согласии.

После не продолжительной брачной церемонии жители селения накрыли столы, тут же на улице. Уже стемнело и потянуло вечерней долгожданной прохладой.

На столах виднелись простые угощения, приготовленное женщинами, каждая из них принесла то, что смогла приготовить: жареную рыбу, домашнюю птицу, разнообразную выпечку.

Отведав угощения, испив вина, купленного на деньги невесты, захмелевшие гости направились к костру, и завели традиционный хоровод. Кто-то из женщин затянул старинную свадебную песню. Несколько уверенных мужских голосов подхватили её…

Жених и невеста, в соответствии с обычаями, сидели во главе стола. Когда гостей обуяло безудержное веселье, Фарбис склонилась к уху возлюбленного и пошептала:

– Я всё сохранила… Он в безопасном месте…

Мосс понял, что хотела сказать его молодая жена: Золотой доспех и Ковчег – в целости и сохранности.

В ответ он улыбнулся и, немного помолчав, сказал:

– Главное ты со мной… Остальное мне кажется таким далёким, словно в другой жизни…

* * *

Фарбис хлопотала дома по хозяйству; Мосс исправно фиксировал на табличках количество изготовленных кирпичей; род Левиев продолжал выполнять ненавистную «фараонову повинность». Сил у людей оставалось всё меньше – с каждым днём назревало недовольство, особенно в каменоломнях. Измождённые непосильным трудом камнерубы, истощённые скудной едой, всё чаще падали замертво. Надсмотрщики исправно докладывали об этом Мицраиму, тот же в свою очередь – своему хозяину Биридию.

Сарей-мисим удовлетворённо выслушивал ежедневные доклады своего верного слуги, с нетерпением ожидая начала бунта. Сам же он рассчитывал беспрепятственно покинуть Питум, заранее приказав перевести семью и все ценности в новый дом в Аварисе.

Он несколько раз встречался с Моссом, пытаясь выявить настроения писца. Тот же, узнав о назревающем недовольстве, выказал готовность к побегу, но при одном условии: он заберёт с собой жену.

Биридия усмехнулся:

– Зачем тебе нужна эта иврим? В Финикии много красивых женщин. Да и потом, неужели ты считаешь действительным обряд, свершённый по обычаям этого рабского племени?

Мосс задумался, ему не хотелось вызвать недоверие Биридия.

– Разумеется, ты прав, сарей-мисим… Я успею бросить Циппору в любой момент. Но пока она нужна мне…

– Говорят, она молода и очень красива… Понимаю тебя… Что до женщины, то мне всё равно: покинет ли она земли Пер-Атума или нет. Она никому не нужна. Кто станет искать её?

Мосс осмелился взглянуть на своего господина: тот светился от сытости и самодовольства. Ему даже в голову не приходило, что Мосс не собирается искать прибежища в Финикии.

Бывшему эрпатору не хотелось проливать кровь своих соотечественников, он не собирался обогащать финикийского царя. В какой-то момент Моссу пришла в голову мысль, что для достижения власти можно применить Ковчег, который до сих пор хранился в заброшенных каменоломнях, и лишь после свадьбы Фарбис-Циппора переправила его в свой новый дом, а священных кобр выпустила на волю. Но потом он устыдился: «Разве я желал истреблять людей при помощи божественного оружия? Я просто хотел хранить его, быть Верховным жрецом Авариса и служить богам… Но что теперь?.. Всё изменилось… А, если действительно произойдёт бунт?.. Что тогда?.. Иврим погибнут от мечей стражников? Или напротив, разъярённая толпа рабов уничтожит охрану и чиновников… И что потом?.. Отчаявшиеся люди будут грабить и убивать египтян по всей округе, покуда не подоспеют войска…»

Мосс продолжал водить острым стилем по навощённой табличке, мысли же его были заняты отнюдь не «фараоновой повинностью».

«Куда я направлюсь?.. Где укроюсь вместе с Фарбис?.. Где спрячу Ковчег?..»

* * *

Мириам проснулась посреди ночи, сердце её учащённо билось, по лбу струился холодный пот.

– Яхве! Зачем ты посылаешь мне эти страшные сны? Я боюсь их… – с трудом вымолвила женщина, откинула лёгкое одеяло и поднялась с циновки.

Она спустилась со второго этажа, бесшумно минуя спящих сыновей, и вышла из дома на улицу.

Стояла звенящая тишина… Мириам посмотрела на небо цвета индиго, усыпанное холодными звёздами.

– О, Всемогущий! – снова взмолилась она, возведя руки к небу. – Почему я?.. Смогу ли я правильно истолковать то, что видела во сне? Поверят ли мне в меллахе?

Женщина сникла и разрыдалась…

Утром, когда пробудились Хецрон и Ора, она ничего не сказала им о своих ночных кошмарах, а как обычно, накормила завтраком. Наконец, оставшись одна, женщина попыталась сосредоточиться, досконально вспомнить сон и попытаться истолковать его правильно… После чего, в памяти всплыли карты Тота и слова Сараим… Только теперь она начала понимать их значение.

– Я должна поговорить с Аароном. Только он сможет понять меня…

С нетерпением она дожидалась полудня, дабы отправиться вместе с Элишев к мужьям. По дороге Мириам не проронила ни слова. Элишев заметила её озабоченность.

– Что случилось, Мириам? Что тяготит тебя?

Пророчица пожала плечами…

– Не знаю, Элишев… Что-то тяжело на сердце, словно в предвещании беды…

Свояченица всплеснула руками.

– Ох, не пугай меня! Ты что снова видела сон?

Мириам замялась…

– Право не знаю… Можно ли это назвать сном… У меня такое впечатление, что всё происходило наяву.

– Идём, быстрей. Надо всё рассказать Аарону. Уж он-то сумеет принять мудрое решение!

…Томимые нетерпением, женщины едва ли смогли дождаться, когда Аарон закончит свою скромную трапезу, и с видом заговорщиц отозвали его в сторону.

– У Мириам было видение нынешней ночью, – призналась Элишев мужу.

Тот же внимательно воззрился на сестру.

– А я-то думаю, что за тайны? Отчего вы не стали говорить при всех… Я слушаю тебя, Мириам.

Женщина виновато посмотрела на брата.

– Я… я боюсь рассказывать, Аарон. Это очень страшный сон, если не сказать – кошмар.

Аарон напрягся, почувствовав неладное.

– Всё равно, Мириам, говори… Не мучай меня неизвестностью.

Женщина тяжело вздохнула и с придыханием начала свой рассказ:

– Средь бела дня небо затянуло чёрными тучами… Затем из них обрушился смертельный дождь, скорее это было похоже на падающую золу. От него погибли все посевы и травы… Скотина пала… Вода в Ниле превратилась в кровь… Люди гнили заживо… Их тела покрывались страшными язвами, они кровоточили и гноились…

Аарон почувтвовал, что ему становиться дурно.

– Это кара небесная… – едва слышно произнёс он. – Когда это случиться?..

Мириам виновато призналась:

– Я не знаю точно… Но думаю, что скоро.

Аарон внимательно посмотрел на женщин.

– Ничего никому не рассказывайте. Я соберу гвиров сегодня же вечером, и мы решим, что предпринять.

Элишев всплеснула руками:

– Аарон, опомнись! Что ты сможешь сделать против кары небесной?!

– Пока не знаю… Но думаю, что эта кара направлена Всевышним прежде всего на египтян.

Женщины в растерянности переглянулись…

* * *

Аарон сдержал обещание, данное жене и сестре, и в тот же день, на закате солнца пригласил в свой дом гвиров. Когда же глава рода рассказал почтенным соплеменникам об очередном видении Мириам, некоторые из них пришли в неподдельное возбуждение и даже гнев.

– Тебя предупреждали Аарон! – выкрикнул один из собравшихся. – Эта кара за то, что мы приютили женщину и мужчину иной веры, и сочетали их браком по нашим древним традициям! От этого Мосса – одно зло! Надо избавиться от него и его жены! Тогда кара минует Питум!

– Убить его! – поддержали несколько голосов.

Аарон молчал, с трудом сохраняя спокойствие.

– За что ты призываешь убить писца! За то, что он – бывший наследник престола, от которого все отвернулись?! – пытался возразить другой гвир.

– Это он приказал согнать наших сородичей в каменоломни! Из-за него мы терпим лишения!

– Пора понять, что на этой земле к нам относятся, как к рабам! И власть предержащие всегда будут унижать нас!

Спор разгорался с новой силой и, когда он достиг своего апогея – разгорячённые гвиры были готовы впиться друг другу в седые бороды – Аарон поднял руку, пытаясь призвать их к порядку и спокойствию.

– Я внимательно выслушал вас… Послушайте и вы меня…

Гвиры стихли, недовольно поджав губы.

– Я считаю, что нужно прислушаться к словам Мириам. Мы точно не знаём на кого обрушится гнев Божий, могу лишь предположить, что на – египтян. Иначе, зачем бы Всевышний стал через Мириам предупреждать нас?

Гвиры задумались над словами Аарона.

Он же продолжил:

– Мосс виноват лишь в том, что он – не иврим, а египтянин. Разве можно лишить его за это жизни? А в чём виновата его молодая жена? Раз раввин сочетал их браком по нашим законам, мы в ответе за них…

По комнате пробежался шепот. Кто-то из гвиров согласился с Аароном, а кто-то – нет.

– Я хочу предложить следующее… – Аарон обвёл цепким взглядом собравшихся. – Скотину на выпас не отправлять… Из дома выходить в одежде с длинным рукавом и покрытой головой… А, если есть такая возможность, то брать с собой накидку или одеяло.

Гвиры дружно закивали.

– Надо отправить надёжных людей в соседние селения, дабы предупредить об опасности, – предложил один из них.

Глава 8

Ранним осенним утром правитель города Акротири[119], что на острове Строгила, проснулся от странного ощущения. Ему показалось, что его кровать покачнулась. Он сбросил покрывало и поднялся…

Пройдя немного по мозаичному полу спальни, ему показалось, что пол под ним начал шевелиться, а стены, расписанные прекрасным белыми лилиями, дрогнули и слегка накренились…

– Ко мне! Все сюда! – возопил правитель Акротири.

За двухстворчатой дверью послышались торопливые шаги; её створки из инкрустированного дерева с трудом распахнулись.

– Господин, господин! – кричал испуганный слуга. – Вулкан Санторини снова проснулся! Он начал дышать!

Правитель усмехнулся.

– Не может быть, вулкан спит более двухсот лет… Хотя…

Аристократ не успел закончить фразу, ощутив сильный подземный толчок, от которого обрушились две колонны, подпиравшие свод спальни.

– Надо спасаться, господин!!! – взвизгнул обезумевший от страха слуга.

– Куда? Стоять! – рявкнул правитель города. – Прикажи выносить на улицу всё ценное и грузить на корабль, что направляется в Финикию.

… Насмерть перепуганная прислуга выполняла волю своего господина, вынося всё ценное из виллы и аккуратно укладывая имущество на повозки. Лошади, ослы и мулы, особенно чувствительные к природным катаклизмам, вели себя беспокойно, раздували ноздри, переминаясь на месте. Лошадиное ржание сливалось с протяжными душераздирающими воплями, издаваемыми ослами и мулами. И эта безумная какофония сливалась с людскими криками.

Правитель Акротири уже усаживался в паланкин, когда увидел чёрный огромный столб вулканических выбросов, отчётливо различимый к северу от виллы. Столб быстро принимал форму шаровидного гриба…

– Вперёд, в порт! – приказал аристократ, понимая, что вот-вот и за мощным выбросом пепла последует сильнейший подземный толчок. И он, увы, не ошибся…

На его глазах, вилла рухнула, поднимая клубы разноцветной пыли. Слуги бросили паланкин и своего господина на произвол судьбы, гонимые страхом по направлению к порту, надеясь таким образом спасти свою жизнь.

Но единственное спасение, порт, где искали спасения жители Акротири и, в котором швартовались многочисленные финикийские суда, поглотили огромные волны…

* * *

Род Левиев, как обычно, исполнял «фараонову повинность». Кто-то из мужчин при помощи тесаков измельчал солому, смешивая её с глиной, кто-то – выкладывал смесь в формы для обжига.

Мосс, расположившийся под паланкином на деревянном табурете, водил стилем по навощённой табличке. Он, как и положено, переписал имена тех, кто явился на повинность, и тех, кто не смог этого сделать… Но таковых было немного.

Новый, молодой надсмотрщик несколько раз прошёлся между работниками, что-то ему показалось странным, но, увы, он не мог понять: что именно…

Он вернулся к писцу.

– Я слышал, что ты женился на женщине из рода Левиев… – начал он разговор с писцом. Тот, молча, кинул. – И как тебе живётся среди Иврим?