Записки prostitutki Ket Безымянная Екатерина
А он стоит и вытирает. И проблеск паники в глазах.
Тапки он, конечно, не надел. Хотя тапки для клиентов у меня почти стерильны. Они, как в саунах, резиновые. И я их мою каждый раз. Чтоб ни малейшего запаха!
— Ты в душ пойдешь? — спросил он меня, как только мы вошли в комнату.
— Милый, — сказала я, — я только пять минут назад оттуда вышла.
Чистая правда. Душ перед каждым клиентом. А уж после!..
Он подозрительно посмотрел на меня.
— Послушай, — вздохнула я, — мне, конечно, совсем не сложно, но я только оттуда. Вот, смотри, еще кончики волос чуть мокрые, не успела досушить.
Хоть волосы и были совсем сухие, видимо, мои честные глаза его убедили.
— Лучше ты сходи, — сказала я. И достала ему чистенькое полотенце.
— Ты их как обрабатываешь? Вывариваешь? — вдруг спросил он.
Я поперхнулась и уставилась на него.
— Ну, ты с ними что делаешь? Оно точно чистое?
— Милый, — вкрадчиво сказала я, — там у меня стоит стиралка, иди посмотри, стираю на 90 градусах после каждого клиента. После тебя тоже простирну.
— А проглаживаешь? — засопел он.
— Конечно! — бодро отрапортовала я. — Вон, смотри, утюг стоит.
(Хрена с два я буду гладить полотенца!)
Видимо, это его успокоило, и он пошел в душ. Но… на полдороге к ванной обернулся и позвал меня с собой.
— Зайчик, лучше на кровати, — не поняла я.
— Я не для этого, — засопел он, — иди, ванну мне сполосни.
«Невседомовский», — решила я, но покорно пошла за ним. В ванной мне пришлось взять губку и порошком протереть и без того чистую ванну и ручки кранов.
Только после этого он встал в ванну ногами и ополоснулся под душем.
Я дожидалась его в комнате.
— Надо постель поменять, — сказал он, как только прошлепал в комнату.
— Она чистая. Специально для тебя постелила.
(Нет, ну в самом деле! Мои деньги — это, в том числе, и чистота белья. Для клиента постель должна быть свежей.)
— Поменяй, пожалуйста, — твердо сказал он, — чтоб я видел.
Я вскипела, но сдержалась. И поменяла чистое белье на чистое.
Только после этого он лег. Глупо было думать, что после всего этого он не устроит цирк в постели. И он устроил.
Во-первых, презерватив он открывал и натягивал исключительно сам.
Во-вторых — это было явно — он старался как можно меньше прикасаться ко мне руками.
А в-третьих, меня никогда в жизни не трахали с таким брезгливо сморщенным лицом.
Кончил он быстро. Видимо, от перепуга за собственное здоровьишко ему хотелось побыстрей сбежать.
Везде мерещились страшнющие микробы.
Как он, с такими закидонами, вообще решился на поход к проститутке — для меня осталось загадкой.
Но вот удивительно — как только он закончил, он слегка расслабился. И даже позволил себе полежать на подушке. Впрочем, недолго. Вскоре природа взяла свое, потому что он вскочил и начал быстро собираться.
— Пыыыль… — протянул он задумчиво, натягивая брюки.
— Че? — не поняла я, надевая халатик.
— Я говорю — неряха ты! — высокомерно сказал он. — Вон, у тебя пыль. Ты что, совсем не убираешь?
Я обернулась. Я ничего не поняла. Я долго думала, о чем он.
— Да вон, смотри, в углу, — ткнул он пальчиком.
На два часа назад помытых полах, в уголке, почти забитый под плинтус, одиноко лежал мааааленький, с полногтя, воздушный комочек пыли…
Через пять минут он был уже одет и топал в коридор. Он так бы и ушел, но…
Тут на сцену вышел соседский кот, который, похоже, прочно обосновался у меня. Кот постоял, мявкнул, подошел к гостю и слегка потерся об его ногу. Гость отступил на шаг назад и с ужасом посмотрел на меня.
— У тебя жживооотные в доме?! — почти завопил он.
Да, он так и сказал: «жживооотные?!»
— Нну да, кот, — согласилась я.
— Почему ты раньше не сказала? — возмутился он.
— О чем? — недоумевала я.
— Ну, что у тебя животные тут! У него же блохи могут быть, глисты, паразиты всякие! А я тут лежал!
— Да нет у него ни блох, ни глистов, — флегматично парировала я, — нормальный, здоровый кот.
— О таких вещах нужно предупреждать заранее! — гавкнул он то ли на меня, то ли на кота. — Еще по телефону! В таких местах не должно быть животных!
— Слушай, час закончился! — взорвалась я.
— Да я бы сюда вообще не пришел, если б знал… — бубнил он, обуваясь.
Я открыла ему дверь.
Браться за ручку сам он явно побоялся.
Вампирчик Миша
Есть у меня один клиент. Михаил.
Если что, очень приятный мужчина. Офисный сотрудник. Насколько я поняла, он занимает невысокую руководящую должность. Что-то вроде руководителя отдела, или как там у них это называется.
Одевается очень хорошо. Туфли у него дорогие. Кожаный портфель, и всегда идеально подобранный и завязанный галстук.
Галстук, кстати, ему так идеально завязывает жена, потому что он сам не умеет.
Когда он уходит от меня, мы на прощание долго мучаемся с этим узлом, потому что я по галстукам совсем не спец, а он, раздеваясь, вечно, по домашней привычке, развязывает его полностью.
Я вообще как-то с галстуками/рубашками/брюками не очень.
Да и с утюгом не дружна. Я предпочитаю покупать немнущиеся вещи. Хотя, кто знает, был бы у меня муж, может, я бы уже из этих галстуков узлы морские вязала и не морщилась.
Ну так вот, Михаил. Я бы не сказала, что он какой-то особенно красивый. Нет. Миша просто обычный мужчина, с достаточно правильными чертами лица и тонкими губами. Наверное, будь у меня стандартная такая, стремящаяся спихнуть дочуру замуж мама, она бы умилилась, сложила ручки на груди и сказала бы, что Миша — просто идеальный мужик. Клад, а не мужчина. Умный, воспитанный, приличный. Сокровище, в общем.
Вряд ли он способен производить иное впечатление на окружающих.
Но только не на меня.
Ко мне-то люди ходят со своими тараканами. С самым потаенным, что называется. И даже я, с высоты своего опыта, не всегда знаю, с чем пришел тот или иной человек или, о боги, что за придурь на этот раз.
Но за годы работы я заметила такую вещь. Чем приличнее мужчина выглядит снаружи, тем более ненормальный маньячок сидит у него внутри.
(Я, кстати, с тех пор как это поняла, полюбила, знаете ли, придурков. На поверку они нормальнее многих интеллигентов с правильными манерами. Потому что предсказуемы, все на виду, и знаешь, чего ждать.)
Миша ходит ко мне всего раз в месяц. Зато каждый месяц уже на протяжении полутора лет.
Миша приходит в костюме с работы, Миша приезжает в спортивном костюме с вечернего футбола, Миша может заявиться в тенниске после выходных, проведенных с детьми, но в строго определенный день он будет у меня.
А почему?
Да потому что Мишу хлебом не корми, а дай измазаться в крови.
Нет, он меня не бьет и ножичком не режет.
Миша ко мне ходит исключительно на второй день менструации. В тот самый, когда этой самой крови побольше. Запах ему, видите ли, нравится.
Ну ладно, запах, ладно, секс… Но он еще и, как бы это сказать…
Буду говорить как есть — в общем, он большой любитель слизывать, да практически высасывать из меня всю эту кровь, пока не кончится.
Кончает он, кстати, каждый раз бурно, а потом я с любопытством рассматриваю его лицо, замазанное кровью, и довольную улыбку деревенского кота, нажравшегося сметаны.
Сразу вспоминается нетленный анекдот. «Убил. Убил и съел…»
А разгадка проста до безобразия.
Жена ему не дается в критические дни. Говорит, что это очень вредно для мужчины и для женщины. Она крови своей стесняется, говорит, что и вид не тот, и запах, и ей неудобно.
Женщины, вы запомните! Мужчины ходят к нам не всегда из-за нехватки секса. Они, собственно, и подрочить могут, не проблема вообще. Они ходят к нам потому, что имеют фантазии, которые вы не удовлетворяете. Так что, если просит вас муж о чем-то, или дайте ему это, или не плачьте потом в подушку со словами: «Этот козел проститутку снял, чего ему дома не хватает?»
А не хватать может даже таких вот странных вещей.
Первооткрыватель
А я вот тут подумала: расскажу-ка я что-то такое… хммм… бодрящее.
Я когда только работать начинала, ну еще опыта такого большого не было, у меня была стандартная программка: классика, орал. Ну и все.
Хотя вообще анал часто просили и просят — фигли, модно.
Раньше вон всю жизнь жили и не думали, что туда тоже можно.
А теперь — каждый второй, ей-богу. И берут, и сами дают с удовольствием — чего уж там.
Ну да ладно, отвлеклась.
Конечно, я-то понимала, что, поскольку спрос есть, должно быть и предложение. Некоторые, конечно, именно потому и не доезжали, что предложения у меня не было. Ну да, если кругом полно девочек, которые по-всякому. За доплату, конечно же, но все равно — любая прихоть.
А тут я такая вся — и только с классикой.
Ну вот у меня, было дело, клиент случился, очень постоянный. Почти что роман на работе. Неплохой такой мужик, не жадный, размеров средних.
Он-то знал, что я не даю, но не оставлял надежды уговорить. Видимо, чертовски хотелось ему первооткрывателем стать.
По-моему, поэтому и ходил. И каждый раз: «Ну давай попробуем, я аккуратно», все дела.
Ну и доплату, конечно же.
Я все отшучивалась, отшучивалась.
И вот он как-то на ночь пришел, бухла с собой принес немерено. И закуси всякой. Ну, пили мы, пили, он опять, мол: «Катя, давай, не обижу…»
Ну, я и расхрабрилась. А что — все равно когда-то начинать. Так-то не с кем, если не по работе, а этого хоть знаю уже хорошо. Аккуратный, негрубый.
А давай, говорю.
Ну, как готовилась — упущу. В ванную пошла, спринцовку нашла, понятное дело.
Долго в ванной торчала, больше со страха. Он уже кричит: «Кааать, выходи!»
Вышла, наконец. Он ко мне, давай меня обнимать, расслаблять.
Я ему говорю, мол, подожди, выпьем еще.
Выпила.
Выпила.
Выпила.
На балконе уже одупляться начала. Короче, я с перепуга умудрилась за 10 минут нажраться до потери пульса. И пофиг, что с клиентом.
А что — не каждый день ведь девственность теряешь в столь непредназначенных местах.
Ну вот он, когда понял, что не углядел, меня на балкон и отволок. А на улице ж холодно — звездец, а я стою как дура, в чулках и с чистой попой.
Занялась, блин, анальным сексом, красавица.
В общем, не стал он мою бесчувственную тушку трогать.
Спать только уложил.
Утром посмеялись, конечно. Сказал, что ничего, в следующий раз — так точно.
Позвонил дня через три. Я уже и морально настроилась. Пришел. На этот раз только вина бутылку взял — научен опытом, что много брать нельзя — мадам пуглива.
Чуть выпили, и он мне говорит, что, мол, ложись, и будем начинать.
Ну, легла.
Он со мной разговаривает, а сам там пальцами что-то, аккуратненько так. Лежу, прислушиваюсь — ну ничего, не особо приятно, но так, жить можно.
Вроде расслабилась.
Он резину натянул, смазки полбанки вылил и…
…И вот дальше была картина маслом: он на кровати, с мощным офигеньем на лице, с разведенными руками, которые как бы означали «ээээ… ну и где?!», а я скачу, приседая, по комнате, зажав коленки, держусь за попу и причитаю: «Ой, мамочки, ой, мамочки… аааа… ой, мамочки…»
И главное — как я из-под него так вылетела, я и сама не поняла.
Вот он как только начал — так я вылетела. Ну а что, хоть он и аккуратно, а все равно же очень больно, когда первый раз.
Ну, вот я и рванула.
Он мне, задумчиво:
— Дааа, Кать, броня крепка…
Ну что? Мучились мы с ним, мучились, аж до утра. И так, и эдак — ну не могла я, хоть убейся. Он туда — а я ору. Ну, а потом как-то, по чуть-чуть, по чуть-чуть, и пробрался-таки.
Потом еще неделю какала и плакала.
Ну, а потом как-то с ним еще пробовали, пробовали, а потом уже и не с ним.
А сейчас — так вообще люблю это дело. Распробовала.
А клиент тот потом с дамочкой какой-то познакомился и перестал ко мне ходить. Жаль, хороший мужик был.
И не жадный.
Звукорежиссер
Как говорил герой одного фильма: «Иногда люди сами не знают, чего пожелать».
Ну, ему-то, герою этому, с такими было просто — недаром он был волшебником и лучше знал, что кому надо. А я-то, увы, не волшебник, ну и совсем не экстрасенс.
Дядечка был невысок, опрятен, худ и, если можно так сказать — благообразен. Когда я встретила его у парадной, он поцеловал мне руку, сказал, что я прекрасно пахну, и мы пошли наверх.
У меня дома он аккуратненько поставил в уголок свои ботинки, спросил, куда можно повесить плащ, расплатился и, слегка смущаясь, сразу прошел в ванну.
Я ждала его, сидя на кровати в одной из своих соблазнительных поз.
Вернулся он быстро, абсолютно голый, держа в руках свои сложенные вещи. Он был слегка смущен, а потому я почти сразу постаралась приступить. Я предложила ему лечь, сказала, чтобы он расслабился и что я все сделаю сама.
В следующие пять минут он был совершенно готов выйти на поле боя и покорить мою крепость.
И мы начали. Я выгнулась, как кошка, жаждущая ласки, уткнулась лицом в подушку.
— Слушай, а зачем ты стонешь? — внезапно спросил он минут через пять.
— Че? — от неожиданности я обернулась к нему сразу, даже как-то забыв, что десять секунд назад усиленно изображала ему собственный экстаз.
— Говорю, стонешь зачем?
— В смысле? — переспросила я.
Он все так же был во мне.
— Ой, да ну что ты притворяешься, — вскипел он, — я же знаю, что вы от этого удовольствие не получаете.
— Как это не получаем? — я попыталась уйти от неприятного разговора, хотя прекрасно понимала, о чем речь. — Что ж я, не женщина, по-твоему?
— Я не об этом, — серьезно сказал он, покрепче схватив меня за бедра, — ты думаешь, я не понимаю, что это ты просто играешь? Ну, потому что тебе за это платят.
— Миилый, — замурлыкала я, — платят — это одно, но мне с тобой действительно хорошо…
Ну да, я врала, а что? Мне же платят.
— Давай так, — не слышал он меня, — я же понимаю, что тебе это не нравится… ты, короче, просто лежи, а я все сам сделаю, а вот этого цирка мне не надо…
«Ну не надо, так не надо», — даже как-то обиженно подумала я и уткнулась в подушку.
Следующие пару минут все проходило в полнейшей тишине, если не считать звуков музыки из ноутбука и его собственного сосредоточенного сопения.
И аккурат в тот момент, когда я подумала, что он вот-вот закончит, он остановился и похлопал меня по плечу.
Я повернулась, постаравшись хотя бы изобразить на лице удовольствие.
— Почему ты молчишь все время? — вдруг спросил он. — Тебе что, совсем-совсем со мной неприятно?
— Приятно, — конечно же, соврала я, — но ты же сам сказал молчать, вот я и молчу…
— Неет, ну подожди, — обиженно засопел он и слегка отстранился, — я же не имел в виду совсем молчать. Ну, покажи хотя бы, как тебе приятно, а то я так не могу…
— Хорошо, милый, тем более мне и в самом деле приятно, — быстро уточнила я и снова уткнулась в подушку.
Он продолжил процесс, я то ли попискивала, то ли похрюкивала — в общем, старалась издавать звуки, похожие если и не на стоны страсти, то хотя бы на какое-то удовольствие.
Через две минуты он остановился:
— А что ты сейчас делаешь? — спросил он.
Я, прежде чем повернуться к нему, чертыхнулась про себя.
— Дорогой, — сказала я аккуратно, лицо мое выражало саму любезность, — дорогой, ты же не хочешь, чтобы я совсем молчала, правда?
Он отстранился от меня, потом и вовсе сел на кровати рядом. Я стояла все в той же позе и ждала, что он скажет.
— Нууу, — протянул он и вдруг слегка разозлился, — вот все вы врете! Конечно, вы хотите как побыстрее!
— Милый, — я тронула его за плечо, стараясь отвлечь, — может, поменяем позу?
Вступать в длинные психоделические разговоры мне вовсе не хотелось.
— Ладно, — вдруг очнулся он, — ты ложись на спину.
И я легла. Он пристроился сверху.
— Только не надо мне этого цирка, ладно? Вот ты просто лежи, я же все понимаю… Я же знаю, о чем ты на самом деле думаешь!
Я лежала молча, закрыв глаза, стараясь только посильнее работать бедрами.
— Слушай, ты живая вообще? — закипятился он спустя ровно одну минуту.
— Живая! — вдруг разозлилась я. — А что?
— А чего ты тогда молчишь, как партизан?
— Слушай, — сказала я, — ты определись: молчать мне или не молчать? А то я как-то потерялась…
— Ну, — задумался он, — нет, вот совсем молчать не нужно, а то я так не могу, но ты можешь как-то так стонать, чтоб я не думал, что это все из-за денег?
«Абрамович, блин, — подумала я, — денег-то три тысячи рублей…»
— Хорошо, милый, постараюсь, — и я села сверху.
Следующие десять минут напоминали театр одного актера. Я, тщательно выверяя паузы, попискивала через два выдоха на третий, он, пристально глядя на меня, очевидно, больше был занят не собственными ощущениями, а подсчитыванием моих писков и в тот момент, когда, как ему казалось, я частила, делал недовольное лицо…
Не знаю как, но нам это удалось. Он лежал рядом, вполне довольный, и, пока я снимала с него презерватив, вдруг сказал:
— А знаешь, я думаю, тебе и в самом деле было классно. Правда?
Любовь зла
Есть такой у меня интересный контингент, не скажу, что часто я с ними сталкиваюсь, но бывает, звонят, приходят, приглашают. Да, пожалуй, чаще приглашают.
Парочки. Эдакие влюбленные, которым в отношениях изюминку подавай.
Да и не просто изюминку, а килограмм целый, а то и два этого изюма.
Как я выяснила со временем, в 90 % таких случаев инициаторами похода ко мне выступают мужчины.
А бабы чаще всего только терпят. Ревнуют, злятся, но терпят.
Парочки делятся обычно на то меньшинство, где в паре оба согласны и пришли получать удовольствие, позволив себе все; и на большинство — где женщину мужчина уговорил прийти, а удовольствие ей получить трудно, ибо каждую секунду она внимательно за мной наблюдает — как бы я не заглотила лишний сантиметр члена ее любимого мужа.
Этих я вообще побаиваюсь. Мало ли что ей там в голову придет.
Бывали такие, которые, не выдержав стрессовой картинки, и в глотку вцепиться пытались, но были, к счастью, быстро остановлены любимыми мужьями и в лучшем случае — просто уведены, а в худших — получали еще и люлей. Ну да, я и это видела.
Ну так вот. Парочки бывают разные.
А еще я заметила, что девки в парах сами сто раз уточняют, чтобы в губы с их мужиком не целоваться ни при каком случае.
(Да где вы видели, дорогие гости, чтобы проститутка брала в рот ваш слюнявый язык? С ума сошли, что ли? Я ж девушка приличная…)
А еще в большинстве случаев эти семейники припираются пьяными. Им с трезвости, видимо, совесть не позволяет своего партнера под чужого человека подкладывать, а по пьяни — да пожалуйста, говно вопрос.
И ведь меня еще зачем-то постоянно напоить пытаются. Видимо, и за мою совесть переживают.
А мне что, а мне не жалко! Наливаете — выпьем! Любой каприз за ваши деньги.
Вы думаете, мы втроем часто трахаемся?
Как бы не так! Втроем с такими, конечно, бывает, но это такая редкость!
Читать бесплатно другие книги:
