Записки на кардиограммах (сборник) Сидоров Михаил
Поражает старушек – весной, локально, проходит с наступлением холодов.
С окончанием посиделок.
Элементарно, Ватсон!
После инфаркта.
– Нитроглицерин? Не-е-ет… Ей-богу не говорили!
И глаза – честные-честные.
Боль в животе.
Симптом Щёткина: тронешь – отпустишь, тронешь – отпустишь…
– Что больней: когда нажал или когда отпустил?
– Мне уже аппендицит вырезли.
Многие с раздражением: о, дятел, дескать, шрама не видит!
Извиняющиеся непрерывно.
Отдельная категория.
Час на вызове – час извинений: за всё.
– Перестаньте же наконец извиняться!
– Да-да, извините…
И по башке не дашь – не патефон, чай.
– О-о-ох, мне плохо, сделайте что-нибудь. Мне плохо-о, сделайте что-нибудь…
– Плохо – что? Что беспокоит?
– Пло-о-охо. Сделайте что-нибудь…
В сознании, ориентированны, контактны.
– Дорогая моя, что – плохо? Скажите, чтоб я смог помочь.
– Не зна-а-аю, мне пло-о-охо. Сделайте что-нибудь. Мне плохо, сделайте что-нибудь. Мнеплохосделайтечтонибудь…
И е…ись как хочешь.
Но результат дай.
– Что беспокоит?
– Я в субботу на даче патиссоны высаживала…
Слушаешь-слушаешь.
– А беспокоит-то что?
– Мне, вон, таблетки врач прописал…
Ещё минуту.
– Бабушка. Дорогая. Сейчас на что жалуетесь?
– Почки, наверное. Надо укол сделать…
– Что – почки?
Спотык.
Пауза.
Нарастающее молчание.
– Я блокадница.
С козыря.
Диагноз носят как орден, щеголяя оным при случае.
«Вечерний звон».
А ещё «утренний вылет».
Когда, проснувшись, тянутся за тонометрами.
Пароль: «Сто двадцать на восемьдесят».
Отзыв: «Как у космонавта».
Половые партнёры.
Тут же, рядом, под одеялом.
Облокотились и наблюдают.
Случается, вопросами засыпают.
Сферический врач в вакууме.
Терпит и улыбается.
Тихой, светлой, всепрощающею улыбкой.
Нам такого.
Как нету?
Вы чё?
Суки, бл…дь!
Вконец о…уели, стрелять вас надо!
Опередят – шасть в лифт! – и поехали.
А нам, оказывается, в ту же дверь.
То-то лебезят, то-то угодничают.
Многолюдье на адресе.
Вызвавший вычисляется.
Или гонор, или, наоборот, отчуждение – он-де уже своё дело сделал.
Феерически нерешительны.
При мне однажды тёте Нюре во Псков звонили.
Советовались.
Госпитализация.
Карты на стол: разъяснено, разжёвано, весь расклад – ну?
– А вы бы как поступили?
Тьфу!
– Понятия не имею. Я ж ваших нюансов не зна…
Ой!
Мама!!!
Вываливают нюансы.
И жмут на Enter: вот, ждём.
– Ищите носильщиков.
Кто идёт?
Жена, верно.
Супруг робеет и тухнет.
Любимое:
– Зовите соседей.
– Э-э… Мнэ-э…
И, просветлев:
– Звони Вовке, звони Серёге – пусть подъедут. Вы подождёте?
А иной раз упрутся: не пойдём, и весь сказ!
Ваша обязанность, говорят.
Пациенты – из тех, кто в сознании, – обижаются: ни х…я родня, типа!
Вполголоса сетуют, момент улучив.
– Ой, можно мне с вами?
– И мне.
– И мне.
Один больной – один родственник: железно!
– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!!!
– Садитесь, ладно.
ДТП.
И тут же спец по правам: а врач нарушил, вы знаете? Можете подавать – компенсирует.
Подали.
Компенсирует.
Десятый год скоро.
Отмороженные водилы.
А вы думали?
Что мы, хуже других?
I
Вмажется и поедет: мечтательный, не отсюда, по синусоиде, через двойную на поворот…
II
Врубись – на…бенился!
В кабине.
Пока на вызов ходили.
Истерил потом: стукачи, крысы!
Он, бля, по автоспорту кандидат в мастера…
III
Бычки за борт – щелчком.
И всю дорогу про повальное свинство.
IV
Двор, дети, снежок в борт – ну случайно же!
Стекло вниз и мат.
Заповедный, чудовищный.
– Э, алё! Ты что, в прохожих в детстве не попадал?
– Меня за это наказывали.
Спокойно так, без эмоций.
V
Пришёл, представился, кинул шмотки, пошёл в сортир.
Зашли следом – стульчак обоссан.
– Мокрый толчок, – заявил, – проблема следующего.
Набили морду, выкинули за дверь.
Получаса не проработал.
VI
Пролетарий, дорвавшийся до мигалки.
Пи…дец, неуёмен!
Первый месяц особенно.
О, пока не забыл!
Вы не знаете, почему не говорят «отъедь» ментам и пожарным?
Во дворах, в смысле.
Пользуясь случаем.
НИ ОДНОГО ИЗ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ НЕ ВОЗЯТ В СТАЦИОНАР НА «ГАЗЕЛИ»!
Решающий аргумент.
Летишь под сиреной – пристраиваются: я с ними, типа!
Отвлёкся – и уже двое, цугом.
Идеалисты, сглотнув слезу, умиляются вслед.
– Так!
Ещё раз!
Если.
Вам.
Нужен.
Больничный.
Вызывайте.
Участкового.
Терапевта!
Не верят.
Думают – ленимся.
Наберут повторно и тем же голосом: температура двести, не дышу, теряю сознание…
– Я хочу вызвать «Скорую»…
– А что случи…
– …на завтра, на 9:30, отвезти мужа в больницу.
Количество в качество.
Дождались.
Peractum est![8]
Требуют ЭКГ в отсутствие показаний.
Откажешь – перезванивают: боли в сердце.
И торжествуют – добились!
– А кардиограмму нам не оставите?
Вот!
Момент истины, суть, смысл.
Чтоб в поликлинику не ходить.
В жалобах обычно по максимуму:
– пинал мебель;
– сморкался в скатерть;
– прыгал со штор на люстру;
– катался по полу, визжал, бил ногами;
– ну и, само собой, вымогал – это уж как бог свят!
А чего мелочиться?
Потребуешь очной ставки – оп! – стихло.
Отзывают бумажку.
Истинная леди откроет свой возраст, лишь жалуясь на «03» журналистам.
Телеведущие.
Приглашают врачей, задирают вопросом.
Те отвечать: по существу, с логикой, без эмоций, а им – стоп! – рекламная пауза.
Обратите внимание.
Накосячит больница, но в кадре всё равно «Скорая».
Внутрь репортёров-то не особо, вот и шакалят по территории: общий план, пандус приёмного, с разных точек, под гневный текст…
– Я очень уважаю врачей…
Ладонь к груди, обозначить полупоклон.
– …и дай бог всем им здоровья…
Поднять глаза, посмотреть в камеру.
– …но то, что произошло на днях…
И по сценарию: обрезать, передёрнуть, выхватить из контекста.
Ток-шоу.
Тема: «03».
Обвиняемых затыкают – сидят чурками, обтекают, пытаясь прорваться через картечь, усиливают неприязнь зрителя.
Одни предъявляют, что долго едем.
Другие – что не на всё.
Предлагаю стравить этих с теми и ложиться под победителя.
Обсуждают проблемы.
– Нас не волнует…. Хотим, чтоб быстро… Значит, набирайте людей… Не нравится – пусть уходят…
На одном вдохе.
«Этот чубарый был сильно лукав…»
Николай Гоголь
– Они как слышат, что старше восьмидесяти, так сразу не хотят ехать…
Не без этого.
С оговоркой – восьмой раз за неделю.
И снова студия.
Читать бесплатно другие книги:
