Великая танковая война 1939 – 1945 Барятинский Михаил
В настоящей войне применяются танки с различными тактико-техническими данными; в основном они отличаются друг от друга своей скоростью: одни из них быстроходные (практическая скорость 30–40 км), другие — тихоходные (практическая скорость 15–20 км).
Превосходство в бою между двумя этими типами танков зависит от умения использовать эту скорость, чтобы занять лучшее огневое положение для поражения огнём более тихоходных танков.
Допустим, что бой между быстроходным и тихоходным танками происходит при непрерывном встречном движении при КУ — 0° ±20°; в этом случае быстроходный танк теряет своё преимущество; его тактическая подвижность уступает стрелковой подвижности. Действенность огня с танка, движущегося со скоростью 15–20 км/час, падает. При скоростях свыше 25 км/час (при наличии значительного качания корпуса танка) действенность огня будет ещё меньше.
Поэтому для получения лучших результатов стрельбы быстроходный танк часто вынужден уменьшать скорость до 15–20 км/час. При таких условиях действительность огня обоих танков будет приблизительно одинаковой. Исходя из вышесказанного, можно заключить, что для получения огневого превосходства над противником надо умело использовать скорость с целью занять лучшее положение для стрельбы.
„Матильды“ из 196-й танковой бригады. Калининский фронт, 1942 год.
Наиболее выгодно вести стрельбу с носовой и кормовой части наших средних и тяжёлых танков, повёртывая башню так, чтобы орудие было направлено на угол танка. В этом случае к противнику обращена цель меньшего габарита, что уменьшает уязвимость танка.
В связи с превосходством вооружения наших танков при попадании снаряда в танки врага под любым углом фашистские танки уничтожаются.
При выборе способа ведения огня из танка необходимо всегда исходить из конкретной обстановки.
Для достижения максимальной действенности огня отдельным танкам и подразделениям необходимо искусно маневрировать в соответствии с характером местности, стремясь к тому, чтобы поставить свои танки в положение, обеспечивающее их защиту от поражения огнём танков противника.
Если при уничтожении стабильных целей противника (пушки, батареи, находящиеся на огневых позициях) у маневрирующих танков имеется некоторая свобода действий, то в борьбе с его танками одновременно находится в движении и цель, следовательно, маневрирование должно производиться непрерывно, как при стрельбе с места, так и при стрельбе с хода, что необходимо всегда учитывать».
Трудно не согласиться со взглядами Г. Клейна на огневой бой танков. Особо хотелось бы обратить внимание читателей на отношение офицера-танкиста к стрельбе с места и с хода. Вопрос этот не праздный, и позже мы к нему ещё вернёмся.
Наряду с изучением и обобщением опыта боёв 1941 года, весной 1942 года начался активный процесс совершенствования организационной структуры танковых войск Красной Армии. В частности, началось формирование танковых корпусов. Их появление диктовалось опытом: практика войны показала, что отсутствие в составе фронтов и армий крупных танковых соединений не позволяло в полном объёме решать такую важную задачу наступления, как развитие тактического успеха в оперативный. Кроме того, как утверждается в большинстве отечественных изданий, к этому времени был преодолён кризис танкового производства в СССР, и отечественная промышленность уже давала фронту достаточное количество танков, позволившее приступить к формированию крупных танковых объединений. Если с первым тезисом нельзя не согласиться, то второй — абсолютно лживый, прикрывающий элементарное неумение войск, и в первую очередь крупных общевойсковых командиров, использовать танковые части.
Кризис танкового производства в СССР, если, конечно, допустимо использовать такой термин, имел место в октябре — ноябре 1941 года, когда отечественная промышленность изготовила 640 и 880 танков соответственно. Не лишним будет напомнить, что среднемесячное производство танков и штурмовых орудий в Германии в 1941 году не превышало 310 единиц, а в июне — ноябре — 360 единиц. И этой техники немцам хватило, чтобы дойти до Москвы! На 1 января 1942 года на советско-германском фронте соотношение танков составляло 1588: 840 (1,9: 1) в нашу пользу. Ещё интереснее сравнить цифры производства танков в первые четыре месяца 1942 года. В январе советские заводы дали фронту 1571 танк, в феврале — 1600, в марте — 1690, в апреле — 1811. Всего за четыре месяца — 6672 танка! Для справки: немецкая промышленность изготовила танков и самоходных орудий несколько меньше — 6085. Но это — за весь 1942 год!
Так что можно утверждать, что промышленность изготавливала танки во всё возраставшем количестве, а Красная Армия во всё возраставшем количестве их теряла. Безвозвратные потери танков в январе — апреле 1942 года составили 1655 машин, или 25 % к выпуску их промышленностью! Кроме того, следует учитывать, что соотношение ходовых и неисправных танков в войсках действующей армии было в то время примерно равным, а иногда значительным в сторону неисправных машин. Так, на 1 января 1942 года во всех фронтах имелось 1588 исправных танков и 1323 неисправных, на 1 февраля соответственно 1547 и 1607, на 1 марта — 1874 и 2066 и на 1 апреля 1642 и 2409 машин. Такое положение в соотношении ходовых и неисправных танков объяснялось тем, что фронты и армии не имели достаточного количества средств эвакуации и ремонта бронетанковой техники.
Pz.III Ausf.J из 6-го танкового полка 3-й танковой дивизии. Восточный фронт, зима 1941 года.
В марте 1942 года началось формирование первых четырёх танковых корпусов. По первоначальному штату в состав каждого вошло по две танковые и по одной мотострелковой бригаде. Корпус должен был иметь 5603 человека личного состава и 100 танков (из них 20 КВ, 40 Т-34 и 40 лёгких Т-60 или Т-70). Артиллерийский и зенитно-артиллерийский дивизионы имелись только в составе мотострелковой бригады. Вопреки здравому смыслу и боевому опыту в создаваемых соединениях совершенно не предусматривались артиллерийские части корпусного подчинения, инженерно-сапёрные, разведывательные подразделения, а также свой корпусной тыл. Управление корпуса фактически состояло из небольшой группы офицеров, предназначавшейся для координации боевых действий бригад. В апреле и мае 11 корпусов формировались на фронтах и 14 — в резерве Ставки ВГК. Вскоре танковые корпуса получили боевое крещение.
В мае 1942 года наиболее серьёзные по своей напряжённости и результатам события развернулись на харьковском направлении. Советским войскам была поставлена задача разгромить харьковскую группировку противника и овладеть Харьковом. Планом наступательной операции предусматривалось нанесение двух ударов по сходящимся направлениям — на Харьков. Главный удар предполагалось нанести с барвенковского плацдарма, обращённого в сторону врага, силами 6-й армии и армейской группы генерала Л. В. Бобкина. Второй удар наносился из района Волчанска силами 28-й армии и частью сил 21-й и 38-й армий. Этой группе предстояло наступать в обход Харькова с севера и северо-запада.
В то же время готовились к наступлению и немецкие войска, которые намеревались провести операцию «Фридерикус-I» — встречными ударами 6-й полевой армии из района Балаклеи и армейской группы «Клейст» (1-я танковая и 17-я армии) с юга на северо-запад в общем направлении через Барвенково на Изюм ликвидировать барвенковский выступ. Таким образом, в районе Харькова к наступательным действиям готовились войска обеих сторон.
Необходимо отметить, что перегруппировка советских войск шла вяло, без единого плана, на основании отдельных и порой противоречивых приказов. Несоблюдение нашими штабами скрытности управления и плохая оперативная маскировка при сосредоточении войск позволили немецкому командованию разгадать планы советской стороны. На угрожаемых направлениях немцы увеличили плотность своих войск, подтянули подвижные резервы, подготовили новые оборонительные рубежи и минные поля.
К началу наступления советское командование сосредоточило довольно сильную танковую группировку, насчитывавшую 925 танков. В составе этой группировки было три танковых корпуса (21-й, 22-й и 23-й) и девять отдельных танковых бригад. Последние были включены в ударные группировки и использовались для непосредственной поддержки стрелковых дивизий первого эшелона. 22-й танковый корпус был придан 38-й армии, командующий которой решил использовать его децентрализованно, придав его бригады стрелковым дивизиям. 21-й и 23-й корпуса составляли подвижную группу Юго-Западного фронта. Её планировалось ввести в прорыв в полосе наступления 6-й армии с задачей развить удар в общем направлении на Люботин и во взаимодействии с 3-м кавалерийским корпусом завершить окружение харьковской группировки противника.
Наступление войск ударных группировок Юго-Западного фронта началось утром 12 мая после часовой артиллерийской и авиационной подготовки. За первые трое суток наши войска сумели прорвать немецкую оборону каждая до 55 км по фронту и до 25–50 км в глубину. Сопротивление вражеских войск начало заметно ослабевать. Создались благоприятные условия для ввода в прорыв подвижной группы. Стремительный и мощный удар двух танковых корпусов, имевших около 300 танков, мог оказаться весьма эффективным. Однако командование фронта, ожидая более выгодной обстановки, решило ввести танковые корпуса в прорыв после выхода стрелковых дивизий на рубеж реки Берестовая, до которой оставалось пройти с боем ещё 15 км. Только утром 17 мая танковые корпуса обогнали боевые порядки пехоты и приступили к выполнению задачи. Но благоприятный момент был упущен. В тот же день 11 дивизий армейской группы «Клейст» прорвали оборону 9-й армии Южного фронта и, развивая удар на север и северо-восток, продвинулись к вечеру на 20–25 км. Несмотря на это, Юго-Западный фронт ещё два дня тщетно продолжал пробиваться к Харькову и только 19 мая перешёл к обороне, перенацелив танковые корпуса на ликвидацию прорыва. Но было уже поздно. Воспользовавшись тем, что северная советская группировка истощила свои силы, немцы перебросили с этого участка фронта к северному фасу Барвенковского выступа две танковые дивизии, которые 22 мая форсировали Северский Донец и к исходу 23 мая соединились с наступавшими в северном направлении частями группы Клейста. В окружение попали войска 6-й и 57-й армий.
Танки Pz.IV Ausf.F2. На эти новенькие, только что переданные войскам машины ещё не нанесены дивизионные эмблемы. Восточный фронт, 1942 год.
В течение нескольких последующих дней войска Юго-Западного фронта предпринимали неоднократные попытки прорвать кольцо окружения извне, но безуспешно. Предпринимали такие попытки и окружённые войска. Так, например, 26 мая в районе Чепеля прорвалась из окружения крупная группа советских войск. Все оставшиеся на ходу танки окружённой группировки были объединены в танковую группу, состоявшую из остатков пяти танковых бригад, 21-го и 23-го танковых корпусов. Танки построили клином, который возглавила наиболее опытная 5-я гвардейская танковая бригада, имевшая 14 танков (1 КВ, 7 Т-34 и 6 Т-60). На броню танков положили раненых, а пехоту разместили внутри танкового клина. Пехотинцы получили приказ бежать за танками не отставая, так как никаких остановок и задержек не будет. Из 22 тыс. человек и 60 танков, которые пошли на прорыв, из окружения вышли около 5 тыс. человек и пять танков 5-й гвардейской танковой бригады. Последние крупные группы советских солдат вышли из окружения 28 мая, после этого через немецкий фронт пробивались только мелкие группы и одиночки.
Общие итоги Харьковской операции были ужасны. Потери войск Юго-Западного направления за период с 10 по 31 мая 1942 года составили 266 927 человек (из них 46 314 — раненые и больные эвакуированные в госпитали, 13 556 — убитые и захороненные на незахваченной противником территории, 207 047 — попали в окружение, а иными словами — пропали без вести), 652 танка, 1646 орудий и 3278 миномётов.
Основной причиной поражения Красной Армии в Харьковской операции, помимо просчётов и излишней самонадеянности командования Юго-Западного направления, стал низкий уровень подготовки командного состава Красной Армии, причём на всех уровнях — от командира взвода до командующего армией. Бои под Харьковом продемонстрировали полное неумение армейского командования использовать танковые части, и в первую очередь танковые корпуса, причём как раз для того, для чего они создавались, то есть для развития тактического успеха в оперативный.
Опыт харьковских боёв, кроме того, показал, что танковые корпуса не обладают необходимой оперативно-тактической самостоятельностью. В июле 1942 года в штат корпуса был включён отдельный гвардейский миномётный дивизион, насчитывавший 250 человек и 8 реактивных установок БМ-13, разведывательный и мотоциклетный батальоны. Несколько позже в корпус поступили две подвижные ремонтные базы, а также рота подвоза ГСМ для обеспечения второй заправкой топлива и масла.
Параллельно с развёртыванием танковых корпусов в мае 1942 года начали создаваться танковые армии. По приказу наркома обороны от 29 мая 1942 года танковая армия должна была иметь в своём составе три танковых корпуса, отдельную танковую бригаду, одну-две стрелковые дивизии и специальные части.
Первые две танковые армии (3-ю и 5-ю) сформировали в мае — июне 1942 года. В конце июля этого же года непосредственно на Сталинградском фронте с использованием полевых управлений 38-й и 28-й армий были созданы соответственно 1-я и 4-я танковые армии, которые примерно через месяц расформировали.
Танк Pz.III Ausf.J, вооружённый 50-мм длинноствольной пушкой. Восточный фронт, 1942 год.
Первоначально боевой состав танковых армий определялся директивами на их формирование и был неодинаковым. Опыт их применения летом 1942 года в оборонительных и наступательных операциях на воронежском направлении (5-я танковая армия), в районе Козельска (3-я) и особенно в контрнаступлении под Сталинградом (5-я) позволил сделать ряд важных выводов об их боевых возможностях и организационной структуре. Наличие в них стрелковых дивизий, танковых и кавалерийских корпусов, обладавших различными боевыми возможностями и подвижностью, отрицательно сказывалось на организации, осуществлении взаимодействия, управления и материально-технического обеспечения. В целом, танковые армии оказались громоздкими, неманевренными и трудноуправляемыми. Они применялись фактически так же, как и общевойсковые армии, усиленные танковыми корпусами. Стрелковые дивизии со средствами усиления получали задачу прорвать главную полосу обороны противника, а танковые корпуса составляли подвижную группу армии и предназначались для развития успеха. Однако наличие в составе танковых армий соединений с различной степенью подвижности, к тому же при недостатке эффективных средств связи, серьёзно затрудняло управление войсками при развитии наступления в оперативной глубине. Это неизбежно приводило к ослаблению силы и уменьшению глубины танкового удара, а следовательно, и к снижению результатов операции в целом.
Впрочем, летом 1942 года танковым войскам Красной Армии было не до наступления. Основной формой боевых действий танковых частей и соединений в этот период стал бой в обороне. Особенностью летних и осенних сражений 1942 года было то, что в составе войск фронтов в значительном количестве имелись танковые корпуса и армии. Эти соединения и объединения планировалось использовать главным образом во вторых эшелонах и резервах фронтов или армий для нанесения контрударов по прорвавшимся вражеским танковым группировкам.
Забегая вперёд, следует отметить, что отсутствие практического опыта применения в оборонительных операциях таких крупных танковых соединений и объединений не позволило в ряде случаев полностью использовать их боевые возможности. Это выражалось в отсутствии опыта организации артиллерийского и авиационного обеспечения контрударов, в недостаточно тщательной отработке (а порой и в полном её отсутствии) вопросов взаимодействия танковых армий и корпусов с общевойсковыми соединениями, в неодновременном вводе танковых соединений в сражение и в наличии существенных недостатков в управлении войсками.
Указанные недостатки имели место при организации контрударов 5-й танковой армии в июле 1942 года на воронежском направлении, 1-й и 4-й танковых армий в районе Верхней Бузиновки и Калача. Но обо всём по порядку.
Решающую роль в летнем наступлении вермахта на Восточном фронте (операция «Блау»), как и в предыдущих операциях, должны были сыграть танковые и моторизованные дивизии. В ходе подготовки к летней кампании они были усилены: в состав танковых полков включался третий танковый батальон. Кроме того, танковый батальон (рота средних и две роты лёгких танков) получили и моторизованные дивизии. В моторизованной дивизии «Великая Германия» танковый батальон комплектовался только средними танками. В танковых соединениях существенно увеличилось количество средних танков, вооружённых длинноствольными 50-мм и 75-мм пушками. Так, например, в 1-й танковой армии по состоянию на начало июля 1942 года насчитывалось 145 танков Pz.III с 50-мм пушкой L/42 и 156 танков Pz.III с 50-мм пушкой L/60, 68 танков Pz.IV с 75-мм пушкой L/24 и 41 танк Pz.IV с 75-мм пушкой L/43. Кроме того, уже в ходе боёв в танковые части начали поступать танки Pz.IV Ausf.G, вооружённые ещё более мощной 75-мм пушкой L/48. К участию в операции «Блау» привлекались и 10 дивизионов штурмовых орудий, большую часть из которых составляли машины StuG III Ausf.F, также вооружённые 75-мм пушками с длиной ствола в 43 калибра. Танки и штурмовые орудия, вооружённые длинноствольными пушками могли без особых сложностей бороться с советскими Т-34 и КВ. Более того, впервые с начала войны с СССР они получили огневое превосходство над ними.
В атаке танки БТ-7 и пулемётный БТ-2. Южный фронт, весна 1942 года.
К 28 июня 1942 года на Восточном фронте противник имел 11 полевых и четыре танковые армии, три оперативные группы, в которых насчитывалось 230 дивизий и 16 бригад — 5655 тыс. человек, более 49 тыс. орудий и миномётов, 3,7 тыс. танков и штурмовых орудий. Эти силы поддерживались с воздуха авиацией трёх воздушных флотов, авиационной группой «Восток», а также авиацией Финляндии и Румынии, имевшей в своём составе около 3,2 тыс. боевых самолётов.
Наиболее крупная группировка сил — группы армий «А» и «Б» — была развёрнута на южном крыле Восточного фронта, где находилось 37 процентов пехотных и кавалерийских и 53 процента танковых и моторизованных соединений. В её состав входило 76 пехотных, 10 танковых, восемь моторизованных и три кавалерийские дивизии (900 тыс. человек, 1,2 тыс. танков и штурмовых орудий, более 17 тыс. орудий и миномётов), поддерживаемых 1640 боевыми самолётами.
Изготовившаяся для наступления группировка немецких войск уступала противостоящим ей войскам Красной Армии в численности личного состава и в танках почти в два раза при примерном равенстве в артиллерии. Лишь в авиации немцы имели двукратное превосходство. Тем не менее, как это уже бывало не раз, на направлениях главных ударов немцам удалось добиться многократного превосходства в силах. Последнее обстоятельство легко проиллюстрировать на примере войск Брянского фронта.
Все четыре армии фронта располагались в первом эшелоне. В резерве фронта находились 1-й и 16-й танковые корпуса, 8-й кавалерийский корпус, 1-я гвардейская и 284-я стрелковые дивизии, 115-я и 116-я танковые бригады. Группировка войск Брянского фронта не отвечала сложившейся обстановке. Командование фронтом ошибочно считало более важным орловское направление, где и сосредоточило основные силы. Угроза наступления противника на воронежском направлении недооценивалась. Оборонявшаяся на этом направлении 40-я армия занимала фронт протяжённостью 110 км. Стрелковые дивизии первого эшелона армии располагались почти равномерно. Одна стрелковая дивизия и две стрелковые бригады второго эшелона находились в 40–60 км от переднего края. Части 40-й армии не подготовили оборонительных рубежей ни в тактической, ни в оперативной глубине, а артиллерийско-противотанковые резервы и противотанковые районы не создавались вовсе.
Танк Pz.III подбитый советскими артиллеристами в районе Харькова. Юго-Западный фронт, май 1942 года.
Между тем 26–28 июня заканчивалось сосредоточение немецких войск в полосе Брянского фронта. Против советских 13-й и 40-й армий (13,5 стрелковой дивизии на фронте в 180 км) развернулись для наступления 14,5 пехотной, четыре танковые и три моторизованные дивизии. На направлении главного удара превосходство было ещё более значительным. Так, в районе 45-км участка обороны советских войск на стыке 13-й и 40-й армий немцы сосредоточили в первом эшелоне три танковых, одну моторизованную, две пехотные и одну легкопехотную дивизии. Этой группировке противостояли лишь три советские стрелковые дивизии.
В 10 часов утра 28 июня 1942 года вермахт начал генеральное наступление на Восточном фронте. К исходу дня оборона советских войск на стыке 13-й и 40-й армий была прорвана. К 30 июня немецкие войска расширили прорыв до 40 км по фронту и продвинулись на 35–40 км в глубину обороны наших войск.
4 июля соединения 4-й танковой армии генерала Гота вышли на подступы к Воронежу. В течение двух последующих дней немецкие войска захватили плацдарм на левом берегу Дона и в тот же день овладели большей частью города. 10 дней шли ожесточённые бои на улицах западной части Воронежа. Однако дальнейшее продвижение противника было остановлено организованным сопротивлением советских войск.
5 июля в бой была введена 5-я танковая армия Героя Советского Союза генерал-майора А. И. Лизюкова. В армию входили 2-й и 11-й танковые корпуса, 340-я стрелковая дивизия, 19-я отдельная танковая бригада, гвардейский миномётный полк, лёгкий артполк РГК, отдельный батальон связи, отдельный зенитный дивизион и рота охраны штаба армии. 5 июля в состав армии был включён 7-й танковый корпус. В ночь на 5 июля армия получила приказ нанести контрудар по флангу армейской группы «Вейхс». При этом Ставка ВГК требовала начать операцию не позднее 15–16 часов 5 июля, не дожидаясь сосредоточения всех сил армии.
Наступление на южном фланге Восточного фронта летом 1942 года.
Утром 6 июля первым перешёл в наступление 7-й танковый корпус полковника П. А. Ротмистрова, половина бригад которого находилась во втором эшелоне и в резерве. В ходе атаки части корпуса встретились с танками наступавшей 11-й танковой дивизии вермахта, с которыми вели бой в течение всего дня. На другой день боевые действия развернулись с новой силой. В сражение был введён с ходу 11-й танковый корпус генерал-майора А. Ф. Попова. В ожесточённых боях, продолжавшихся четверо суток, соединения 7-го и 11-го танковых корпусов смогли потеснить противника на 4–5 км и к исходу 10 июля выйти к реке Сухая Верейка. В этот день в наступление перешёл 2-й танковый корпус генерал-майора И. Г. Лазарева, находившийся до этого во втором эшелоне.
К лету 1942 года длинноствольные 75-мм пушки получили и многие штурмовые орудия StuG III.
Оценивая действия наших танковых корпусов в этом контрударе, генерал армии М. И. Казаков, в те дни начальник штаба Брянского фронта, впоследствии писал: «Вместо того, чтобы организовать одновременную массовую атаку танков силами хотя бы 4–5 бригад на фронте 12–15 километров, командиры корпусов вводили их в бой прямо из колонн по методу ввода в готовый прорыв с выделением передовых батальонов, примерно по два батальона от корпуса. В итоге наступление танковых корпусов свелось, по существу, к боевым действиям только этих передовых батальонов, а остальные их силы стояли на месте и несли неоправданно большие потери от немецкой авиации. Но даже эти весьма слабые удары вынудили противника повернуть на север обе танковые дивизии 24-го танкового корпуса…»
Активными действиями советские войска сорвали попытку врага расширить прорыв к северу от Воронежа, вдоль Дона. 4-я немецкая танковая армия, завязнув в этих боях, утратила запланированный темп продвижения. Но и 5-я танковая армия понесла в этих боях серьёзные потери. На 6 июля в её составе насчитывался 641 танк (83 КВ, 228 Т-34, 88 MK-II «Матильда» и 242 Т-60), а 17 июля осталось только 158 (26 КВ, 98 Т-34, 37 «матильд» и 139 Т-60). 12 июля, подтянув силы, немцы нанесли контрудар по 2-му и 7-му танковым корпусам, которые начали отходить. В ночь на 18 июля части 5-й танковой армии были отведены в тыл. В тот же день армия была расформирована.
По примерно аналогичному сценарию происходил ввод в сражение 1-й и 4-й советских танковых армий.
На рассвете 23 июля ударная группировка врага превосходящими силами начала наступление против правофланговых дивизий 62-й армии. С первых же минут борьба приобрела ожесточённый характер. К исходу второго дня боёв немцы прорвали фронт. Чтобы не допустить дальнейшего продвижения прорвавшейся группировки противника командующий Сталинградским фронтом генерал В. Н. Гордов принял решение нанести по ней удар 13-м танковым корпусом и остановить её. Утром 24 июля 13-й танковый корпус (74 танка Т-34 и 49 — Т-70) перешёл в наступление. Организованный наспех контрудар не дал ощутимого результата. Противник отбил все атаки и через двое суток подвижными частями вышел к Дону севернее Калача.
Весной 1942 года на вооружение противотанковых дивизионов танковых и моторизованных дивизий Вермахта начали поступать истребители танков «Мардер II», вооружённые трофейной советской 76-мм пушкой Ф-22.
25 июля, бросив в атаку сразу около 100 танков, перешла в наступление южная группировка противника. К исходу дня немцам удалось прорвать фронт. Создавалась серьёзная угроза охвата с юга всей 62-й армии. Вечером 26 июля советское командование решило нанести контрудар силами не до конца сформированных 1-й и 4-й танковых армий, а также частью сил 21-й, 62-й и 64-й армий по войскам противника, прорвавшимся к Дону. В войсках, участвовавших в нанесении контрудара, имелось до 550 танков.
Колонна танков Pz.III 23-й танковой дивизии Вермахта на марше. Район Россоши, июль 1942 года.
К исходу 26 июля обстановка сложилась так, что требовалось быстрое нанесение контрудара, чтобы не допустить форсирования немцами реки Дон. Поэтому командование фронтом было вынуждено вводить в бой соединения танковых армий по мере их выдвижения и развёртывания на правом берегу Дона. Так, 28-й танковый корпус был введён в бой 27 июля, а 23-й — лишь 30 июля и только одной бригадой. 22-й танковый корпус 4-й танковой армии смог переправиться через Дон только к концу дня 28 июля и вступить в бой на следующий день. В целом для этих боёв были характерны самостоятельные действия танковых частей и подразделений. Стрелковые части, действовавшие совместно с танками, упорства в бою не проявляли и при первом же огневом воздействии противника приостанавливали наступление, оставляя танки в одиночестве. Наступавшие танковые части слабо поддерживались артиллерией и авиацией, при этом немецкая авиация постоянно «висела» в воздухе. С обеих сторон определяющую роль в сражении играли подвижные части и подразделения. Они маневрировали, пытаясь обойти и окружить друг друга. Фронта, в классическом понимании этого слова, уже не существовало. Группы танков сражались в бескрайней степи, как эскадры кораблей на море, с боем добиваясь более выгодных позиций, загоняя противника в ловушки и засады, цепляясь на несколько часов или дней за населённые пункты, а затем покидая их. Ожесточённые бои в большой излучине Дона продолжались до 8 августа. Наступление прорвавшихся в тыл 62-й армии войск противника было остановлено, а окружённая группировка наших войск — деблокирована. Однако ликвидировать вышедшую к Дону группировку врага и восстановить фронт 62-й армии не удалось. Сказались ошибки, допущенные при организации и осуществлении контрудара. Танковые армии не были готовы к слаженным боевым действиям. На подготовку контрудара отводилась всего одна ночь. Тем не менее и немецкому командованию не удалось осуществить свои планы по окружению частей Красной Армии на западном берегу Дона, не удалось немцам и переправиться через Дон. Вместо быстрого прорыва на восток, к Волге, войска 6-й армии были вынуждены втянуться в затяжные бои, а затем и перейти к обороне для перегруппировки сил и пополнения.
Несколько лучше готовились контрудары отдельных танковых корпусов. Однако и они зачастую организовывались в предельно короткие сроки, и практически корпуса наносили их с ходу с выдвижением из глубины. В силу этого и контрудары танковых корпусов не всегда полностью достигали поставленных целей.
Так, противник, прорвав оборону 62-й армии на участке Бочара, Питомник (18 км западнее Сталинграда), развивал успех в общем направлении на Сталинград. В этой обстановке командующий 62-й армией поставил задачу 2-му танковому корпусу совместно с 37-й стрелковой дивизией нанести контрудар по противнику и остановить его. Приказ танковым корпусом был получен в 4 ч 30 мин 4 сентября 1942 года, а начало атаки назначалось в 5 часов этого же дня. Само собой разумеется, что, не имея необходимого времени для подготовки контрудара, корпус успеха не добился и отошёл на исходные позиции, понеся значительные потери.
Бронетранспортёр Sd.Kfz.251 на западном берегу Дона. Июль 1942 года.
В сентябре 1942 года началось формирование механизированных корпусов, при этом учитывался опыт создания корпусов танковых. Поэтому уже в самом начале в новые соединения включались части и подразделения специальных войск. Однако организация корпусов всё же была неодинаковой. Так, например, 1-й и 2-й механизированные корпуса имели по три механизированные и по одной танковой бригаде, истребительно-противотанковый и зенитно-артиллерийский полки, дивизион гвардейских миномётов, бронеавтомобильный, ремонтно-восстановительный батальоны, а также инженерно-минную роту, роты управления и подвоза ГСМ. 3-й и 5-й механизированные корпуса вместо одной имели по две танковых бригады, а 4-й и 6-й корпуса вместо танковых бригад были укомплектованы каждый двумя отдельными танковыми полками.
Таким образом, из шести механизированных корпусов полностью сформированных к началу 1943 года, имелось три типа организации, что сказывалось на численном составе новых соединений. В частности, по танкам это выглядело следующим образом. 1-й и 2-й мехкорпуса должны были иметь по 175, 3-й и 5-й — по 224, а 4-й и 6-й — по 204 танка. Однако основным являлся штат, по которому содержались два первых корпуса. Этот штат стал основой для формирования всех новых корпусов, на него же в последующем были переведены корпуса, имевшие другую организацию.
Осень 1942 года стала временем подведения промежуточных итогов летних боёв на советско-германском фронте. Причём итоги эти подводили обе стороны. С выводами советского командования мы познакомимся позже, а вот оценка немецкими танкистами как своей тактики, так и тактики противника содержится в «Докладе о тактическом применении германских и советских танковых частей на практике». Доклад этот был составлен по опыту боевых действий 23-й танковой дивизии вермахта в ходе операции «Блау». В этом докладе, в частности, говорилось: «В отличие от тактики, использовавшейся в предыдущих кампаниях, в этой кампании полк обычно использовался как единое тактическое подразделение, что дало гораздо больший эффект, чем когда отдельные роты получали каждая своё собственное задание.
В крайнем случае, батальон может использоваться для выполнения отдельных задач, использование отдельных рот возможно лишь в исключительных случаях. Нужно стараться всегда применять танки массированно».
Разбитая советская техника в излучине Дона. Август 1942 года. На переднем плане — грузовик ЗИС-5, на заднем — тяжёлый танк КВ-1.
Далее значительная часть документа посвящена анализу тактики немецких танковых частей. В части взаимодействия с пехотой никаких новых положений не появилось, а вот в выводах по применению танков в боях с танками всё более заметна противотанковая направленность.
Лёгкий танк Т-60, подбитый во время боёв в излучине Дона. Август 1942 года.
«В бою „танк против танка“ нужно всегда стараться ударить противнику во фланг. Этому помогает и хороший обзор изнутри наших танков (отличная оптика, командирские башенки). В бою „лоб в лоб“ противник всегда будет иметь превосходство, потому что русские танки имеют лучшее вооружение и бронирование, чем у немецких танков.
Если противник атакует — отступите, образуя „клещи“, и, когда противник окажется между вами, поражайте его в бортовые проекции.
Если ваши танки идут в атаку — используйте леса и овраги, чтобы выйти во фланг противнику.
Pz.IV с длинноствольным орудием 7,5 см KwK 40 нужно выдвигать в первую линию танкового подразделения, чтобы они могли быстро открыть огонь по русским КВ-1 или КВ-1 с усиленной бронёй, если последние появятся на поле боя.
План Паулюса по захвату Сталинграда.
Обобщающий вывод: двигайтесь на большой скорости. Атакуйте на широком фронте с ротами, развёрнутыми в линии. Танки должны двигаться с большим интервалом. Избегайте лесов и деревень, обходите их за 1 км. Главное оружие танка — его скорость и манёвренность. Германские танковые части нередко часами стоят на одной позиции (так же делают и русские). Это неправильно, танки должны чаще менять позиции, быть мобильными.
Танки 48-го танкового корпуса Вермахта на подступах к Сталинграду. Сентябрь 1942 года.
В оборонительных боях на высоте и вдоль дорог главные силы танков сначала надо отвести назад, а затем выдвинуть этот резерв навстречу направлению удара противника. Активнее надо проводить тактическую разведку».
Отдельная глава в докладе посвящена тактике советских танковых войск и оценке их материальной части.
«В прошлом году русские понесли огромные потери в танках, так как применяли их немассированно, в этом году противник вводит в бой массы танков.
1. Русские танки сосредоточиваются часто на открытой, плоской местности.
2. Атакуя, русские танки упорно двигаются вперёд. Часто желание атаковать у русских исчезает, если немцы сумеют подбить головные русские танки.
3. Русские танки часами остаются на одном месте.
4. Случается, что русские танки сильным ударом вклиниваются в позиции нашей пехоты, нанося ей потери, но дальнейший успех они развить, как правило, не могут.
5. При атаке или выдвижении немецких танков русские ставят свои танки в естественных или рукотворных укрытиях так, что наружу торчат только башни, подпускают немецкие танки поближе и поражают их с коротких дистанций. Огонь русских танков наносит значительные потери и с больших дистанций.
6. а) Т-34: этот танк превосходил все немецкие танки до появления весной 1942 года немецких длинноствольных танковых орудий 5 см KwK L/60 и 7,5 см KwK L/43, теперь уступая им. Русские Т-34 в нескольких танковых сражениях, атаковав немецкие танки и понеся тяжёлые потери, напоровшись на огонь новых орудий, теперь предпочитают при возможности отойти, не вступая в бой.
Танки Т-34 учебного танкового батальона СТЗ готовы вступить в бой. Сталинград, сентябрь 1942 года.
б) КВ-1. Русские танки КВ-1 и КВ-1 с усиленной бронёй часто использовались взамен Т-34. Так как эти тяжёлые танки обычно не применялись массированно, их уничтожение не было слишком сложной задачей.
7. Фантастический боевой дух русских танкистов: некоторые танки теряют ход, получают 5–6 прямых попаданий, но их экипажи не сдаются и продолжают вести огонь. Для уничтожения таких машин приходится посылать специальные группы сапёров-подрывников. Русские сражаются до последнего снаряда и патрона.
Бронеавтомобиль БА-10 выдвигается к месту прорыва немецких войск. Сталинград, сентябрь 1942 года.
8. Огонь немецкой артиллерии или атаки пикирующих бомбардировщиков редко вынуждают русских оставить позиции, хотя они и несут значительные потери. Массированный удар люфтваффе может уничтожить место, где группируются мощные танковые части русских, и сорвать их запланированную атаку на открытый фланг немецких частей.
Достоинства тяжёлых русских танков: мощное основное вооружение, мощная броня, хорошая проходимость по пересечённой местности, большой радиус действия.
Достоинства немецких танков: хороший обзор изнутри, отличные оптика и радиооборудование, что обеспечивает контроль за тактической ситуацией».
Что касается потери желания атаковать, указанной в пункте «2» этой главы доклада, то это классический пример того, как технические характеристики танков влияли на тактику их использования. Дело в том, что летом 1942 года на большинстве советских танков отсутствовали радиостанции. Поэтому командиры перед атакой отдавали приказ «Делай как я!» и шли в бой, возглавляя свои подразделения. Немцы же, естественно, сосредоточивали огонь на головных танках, подбивали их и обезглавливали атакующие подразделения, после чего атака часто действительно прекращалась.
Следует подчеркнуть, что усиление вооружения и бронирования основных танков вермахта Pz.III и Pz.IV привело к тому, что советские танковые войска утратили качественное превосходство над немецкими. Теперь речь могла идти только о количественном превосходстве.
БРОНЯ И ПЕСОК
Без преувеличения можно утверждать, что в годы Второй мировой войны наиболее подходящим для использования крупных танковых соединений театром была Северная Африка. Конкуренцию ей в этом плане могут составить разве что южнорусские степи. Война в Африке была в полном смысле этого слова танковой войной. И хотя размах боевых действий там безусловно уступал Восточному фронту в целом, но, особенно в 1941–1943 годах, был вполне сопоставим с крупной операцией фронтового уровня. А по продолжительности во времени и оперативной глубине вообще не имел себе равных. Характерными условиями для Североафриканского ТВД были зависимость от снабжения по морю, растянутость сухопутных коммуникаций и небольшая протяжённость фронта, не превышавшая 100 км. Кроме того, обеим противоборствующим сторонам приходилось действовать с одним открытым флангом, который обеспечивался только патрулями. Все эти обстоятельства предопределили манёвренный характер войны в Африке.
10 июня 1940 года Италия вступила во Вторую мировую войну на стороне Германии, начав боевые действия против Франции и Англии как на европейском, так и на африканском континентах. Впрочем, до конца лета боевые действия в Африке практически не велись. Лишь 13 сентября, после категоричного приказа Муссолини, итальянские войска перешли в наступление, перейдя ливийско-египетскую границу. В первый же день ими был занят Эс-Саллум, а англичане организованно отошли. 16 сентября итальянцы достигли Сиди-Баррани, но затем прекратили продвижение вперёд. Вместо того чтобы развивать успех, они ждали, пока тыловые части проложат к их новой позиции дорогу и подведут водопровод. Английские войска, тем не менее, продолжили отход и остановились только на заранее подготовленной позиции у г. Мерса-Матрух. Между враждующими сторонами осталась 135-км полоса ничейной земли.
Средний танк М13/40 — одна из основных боевых машин итальянских войск в Африке.
В течение двух месяцев продолжалась «странная война» в Африке — без соприкосновения с противником, ограниченная лишь действиями авиации. После своего сентябрьского наступления шесть итальянских дивизий расположились широкой дугой, выгибавшейся на юго-восток. Один её конец упирался в море близ Сиди-Баррани, другой находился у Бир-Софари. На фронте протяжённостью примерно 70 км итальянцы не оборудовали ни одной позиции или хотя бы цепи опорных пунктов. Они разместились в больших лагерях, которые находились друг от друга в десятке километров и не имели между собой никакой тактической связи.
В этих условиях англичане разработали план операции «Компас». Её целью был полный разгром итальянских войск. Для наступления англичане предполагали использовать 7-ю танковую дивизию, 4-ю индийскую пехотную дивизию, один усиленный пехотный полк и 7-й Королевский танковый полк. Причём последний представлял собой наиболее грозную силу, имея на вооружении 50 танков «Матильда», против которых были бессильны как итальянские танки, так и средства ПТО. 2-фунтовые (42 мм) же пушки «матильд» пробивали броню любого итальянского танка. Всего же против 120 итальянских танков англичане выставили 275 боевых машин.
Британцам предстояло два рискованных ночных перехода для того, чтобы преодолеть 135-км ничейную полосу и выйти на исходные рубежи для атаки. Днём войска отдыхали в пустыне, лишённые всякого укрытия, и если бы их обнаружила воздушная разведка противника, то внезапность наступления была бы утеряна. Но итальянская авиация и разведывательные дивизионы бронеавтомобилей бездействовали. Утром 9 декабря 1940 года англичане начали атаку.
Итальянский бронеавтомобиль Autoblinda AB41 неплохо зарекомендовал себя в пустыне.
7-й Королевский танковый полк совместно с 4-й пехотной дивизией обрушился на итальянский лагерь Нибейва. Противник был застигнут врасплох, началась паника. «Матильды» буквально всмятку раздавили противотанковые пушки и, кося пулемётными очередями мечущихся итальянских солдат, продвигались в глубь лагеря. И всё-таки, несмотря на царивший хаос, дымовую завесу от горящих автомашин и цистерн с топливом, расчёты нескольких 75-мм полевых пушек успели открыть огонь по английским пехотным танкам. Их снаряды не пробивали броню «матильд», однако в результате попаданий в ходовую часть и заклинивания башен итальянским артиллеристам удалось вывести из строя 22 танка! Ни одна из «матильд», правда, не была повреждена серьёзно, но до конца дня в бою они уже не участвовали.
Вслед за Нибейвой пали лагеря Западный и Восточный Туммар. В это же время 7-я танковая дивизия вышла в тыл итальянских лагерей и достигла прибрежного шоссе между Сиди-Баррани и Букбуком, отрезав войска противника, находившиеся восточнее. 16 декабря был захвачен Эс-Саллум. В руки англичан попало 38 тыс. пленных, 400 орудий и около 50 танков.
3 января 1941 года англичане начали штурм Бардии. В первом эшелоне атакующих войск действовали 22 «матильды» из состава 7-го Королевского танкового полка. Итальянцы вновь почувствовали силу практически неуязвимых английских пехотных танков. О том, насколько велика была роль «матильд» при штурме Бардии, можно судить по словам командира 6-й австралийской пехотной дивизии генерала Маккоя, который заявил, что для него каждый танк «Матильда» равноценен пехотному батальону. После трёх дней боёв итальянский гарнизон, насчитывавший около 45 тыс. человек, 462 орудия и 129 танков, сдался.
Сразу после взятия Бардии 7-я танковая дивизия двинулась на Запад, чтобы изолировать Тобрук до подхода австралийской пехоты. Его штурм начался 21 января. Хотя в рядах атакующих находилось всего 16 танков «Матильда», они вновь сыграли роль тарана, пробившего итальянскую оборону. На следующий день британцы овладели городом, захватив 30 тыс. пленных, 236 орудий и 7 танков.
К 5 февраля с выходом 7-й танковой дивизии в район Беда-Фомма итальянские силы в Киренаике были отрезаны. Попытки с боем прорваться через позиции 7-й дивизии продолжались до рассвета следующего дня, но после потери всех своих танков итальянцы начали сдаваться в плен.
Подготовка «Матильды» к бою. Северная Африка, 1940 год.
Таким образом, на 7 февраля 1941 года англичане почти полностью уничтожили 8 итальянских дивизий, взяли в плен 130 тыс. человек, захватили 470 танков и свыше 1300 орудий. Их собственные потери составили 500 человек убитыми, 1373 ранеными и 55 пропавшими без вести. Операция «Компас» блестяще завершилась.
Однако эту операцию никак нельзя отнести к выдающимся достижениям военного искусства. Итальянцы совершили глупость, а англичане просто ею воспользовались, и не более того. При этом следует подчеркнуть, что решающую роль при штурме укреплённых лагерей и населённых пунктов сыграли немногочисленные «матильды» 7-го Королевского танкового полка. Англичане в полной мере использовали их неуязвимость для итальянских танков и артиллерии.
От полного разгрома итальянскую армию в Северной Африке спасла переброска наиболее боеспособных английских частей в Грецию. А наступившей паузой воспользовались немцы, уже спешившие на помощь своему союзнику.
14 февраля 1941 года в Триполи были высажены первые подразделения 5-й лёгкой дивизии вермахта — авангард Германского Африканского корпуса (Deutsche Afrika Korps — DAK). Возглавил его генерал-лейтенант Эрвин Роммель — полная противоположность безынициативному итальянскому командующему генералу Грациани. Это не замедлило сказаться на боевых действиях. Практически не имея сил для наступления, Роммель, тем не менее, с 31 марта по 4 апреля 1941 года окружил и уничтожил все английские войска в Киренаике. В распоряжении британского командования, кроме небольших сил на египетско-ливийской границе, имелись только отступившие к Тобруку части необстрелянной 9-й австралийской пехотной дивизии и дислоцировавшиеся в Египте «крысы пустыни» (Desert Rats) — части 7-й танковой дивизии.
В сложившейся ситуации стратегически важной задачей для англичан стала оборона Тобрука. Находившиеся там войска следовало так усилить танками, чтобы они могли постоянно беспокоить противника и вынудить его перейти к осаде по всем правилам позиционной войны. Для этой цели 7 апреля в Тобрук на помощь австралийской пехоте прибыла 7-я танковая дивизия. 11 апреля крепость была окружена немецкими войсками.
«Матильда» среди остатков лагеря Нибейва. 9 декабря 1940 года.
Наступление, предпринятое немецкими танкистами 30 апреля 1941 года после длительной авиационной подготовки, оказалось безрезультатным. Особенно тяжёлые потери понёс 2-й батальон 5-го танкового полка. Достаточно сказать, что одних Pz.III было подбито 24 штуки. Правда, все танки были эвакуированы с поля боя и 14 машин вскоре вернулись в строй. Надо сказать, что Роммель быстро делал выводы из подобных неудач, и в дальнейшем немцы фронтальных атак не предпринимали, предпочитая тактику фланговых ударов и охватов.
Поскольку всё внимание Роммеля в апреле и первой половине мая было приковано к Тобруку (осаждённые уверенно отразили два штурма), англичане атаковали на египетской границе и имели временный успех. Теперь внимание немцев переключилось на этот район, особенно к горному массиву на границе. Его предгорья еженедельно переходили из рук в руки. И только проход Хальфайя всё время оставался под контролем англичан. Этот проход имел стратегически важное значение как единственное место для переправы танков через горную гряду, простиравшуюся на 35 км с северо-запада на юго-восток. 27 мая Хальфайя был захвачен немцами, а попытка англичан с ходу отбить его не удалась.
Выгрузка танков Pz.III 5-й лёгкой дивизии Африканского корпуса в порту г. Триполи. 11 марта 1941 года.
В течение второй половины мая и первой половины июня британцы интенсивно перебрасывали всё новые и новые войска и технику в Египет. Количество танков в армии «Нил» (так до сентября 1941 года именовалась 8-я английская армия) заметно увеличилось. 3-я танковая бригада сменила в осаждённом Тобруке 7-ю танковую дивизию, которая по замыслу британского командования должна была стать главной ударной силой при деблокаде крепости.
Готовящаяся операция получила название «Бэттлэкс» («Алебарда»). Для её осуществления привлекался 13-й корпус генерал-лейтенанта Бересфорда-Перса, состоявший из 7-й танковой и 4-й индийской пехотной дивизий. 7-я дивизия организационно включала в себя 4-ю (4th Armoured Brigade) и 7-ю (7th Armoured Brigade) танковые бригады. Полки первой (4. RTR и 7. RTR) были укомплектованы пехотными танками «Матильда», второй (2. RTR и 6. RTR) — крейсерскими танками А9, А10, А13 и новейшими «Крусейдер». Главный удар по проходу Хальфайя должен был наносить 4. RTR.
Силам 13-го корпуса противостояли части только что переброшенной в Северную Африку 15-й танковой дивизии Африканского корпуса, в составе которой имелось около 100 танков Pz.III и Pz.IV. Кроме того, в распоряжении немцев находился противотанковый дивизион Pz.Jag.Abt.33 с 21 37-мм и 12 50-мм противотанковыми пушками и зенитный дивизион FlakAbt.33, располагавший 13 88-мм зенитными орудиями. Непосредственно проход оборонял батальон майора Баха с несколькими зенитками. Второй эшелон немецкой обороны составляла 5-я лёгкая дивизия, уступившая свои позиции у Тобрука итальянцам. Силы сторон были примерно равны по пехоте, преимущество же в танках было на стороне англичан.
15 июня 1941 года в 5 ч 40 мин утра готовые к атаке экипажи «матильд», затаив дыхание, ожидали первых залпов 25-фунтовых гаубиц. Но… артподготовка почему-то в назначенное время не началась. Тем не менее в 6 часов майор Майлз, командир эскадрона «С» 4-го Королевского танкового полка, приказал своим подчинённым начать атаку. Уже через несколько минут движения танкисты обнаружили отсутствие пехотной поддержки, но это было достаточно привычно и не так обескураживало, как молчание артиллерии. В одиночку танки двигались к проходу и тут попали под кинжальный огонь 88-мм зениток.
Эскадрон «С» был уничтожен в считанные минуты, одним из первых погиб его командир майор Майлз. Из 12 машин, шедших в атаку, уцелела только одна, но и у неё заклинило башню и вышла из строя трансмиссия. Подоспевшая наконец-то индийская пехота при поддержке шести «матильд» эскадрона «А» атаковала немецкие позиции. Быстро превратив четыре танка в чадящие костры, немцы занялись пехотой, которая сочла за лучшее побыстрее отойти. Контроль над проходом Хальфайя остался за вермахтом.
В то время как танки «Матильда» 4-й танковой бригады безуспешно атаковали проход Хальфайя, 7-я танковая двинулась вперёд западнее. Поначалу всё шло отлично — английские части заняли Капуццо и Мусаид и уже угрожали Бардии. Но затем танки 2. RTR, пытаясь обойти позиции Африканского корпуса, наткнулись близ горы Хафид на немецкий опорный пункт. Крохотный оазис размерами всего 500х600 м рядом со старым арабским кладбищем обороняла 1-я немецкая оазисная рота, батарея 37-мм противотанковых пушек, пулемётный взвод и, наконец, батарея 88-мм зениток. Рано утром 16 июня, когда ещё не рассвело, немцы услышали рокот танковых моторов и поспешили занять позиции. Первые лучи солнца осветили силуэты танков, видневшиеся над линией горизонта; они шли, поднимая облака пыли. Грянул звонкий выстрел «восьмидесятивосьмимиллиметровки», и башня головного А9 взлетела в воздух. Вслед за ним были быстро подбиты ещё два английских танка. Завязалась артиллерийская дуэль, грозящая затянуться. Тем не менее, этот бой позволил выявить основные позиции 15-й немецкой танковой дивизии, для удара по которым предназначались «крусейдеры» 6. RTR — главный козырь английского командования. «Крусейдеры» пошли в атаку. К разочарованию англичан, желаемого эффекта достичь не удалось, так как немецкие Pz.III и Pz.IV стали расстреливать их с дальней дистанции. Внесли свою лепту и 88-мм зенитные пушки. К концу дня в 6. RTR было уничтожено 13 танков, ещё 18 машин подбито. Потери 2. RTR составили соответственно 6 и 4 танков. Наступление британцев захлёбывалось. Тем временем, генерал Роммель, собрав силы против западного фланга продвинувшихся на север англичан, 17 июня предпринял контрнаступление, которое оказалось для них совершенно неожиданным. Они были вынуждены поспешно отступить на юг, чтобы избежать грозившего им окружения. От дальнейшего продолжения операции «Бэттлэкс» пришлось отказаться.
Немецкий танк Pz.III Ausf.H проезжает мимо подбитого английского танка «Матильда». Северная Африка, 1941 год.
Действия Роммеля ломали традиционную тактическую схему: одна сторона наступает, другая — обороняется. Англичане наступали, но и немцы тоже… наступали! Как мы уже убедились, накануне Второй мировой войны много и долго разрабатывали различные теории манёвренных операций, но на практике мало кто оказался к ним готов. Англичанам в Африке пришлось получать практические уроки манёвренной войны от немцев и платить за них дорогой ценой.
Во время операции «Крусейдер», например, в ноябре 1941 года англичане наступали, имея 748 танков, в числе которых было 213 «матильд» и «валентайнов», 220 «крусейдеров», 150 крейсерских танков более старого образца и 165 «стюартов» американского производства. Африканский корпус мог противопоставить им лишь 249 немецких и 146 итальянских танков. При этом вооружение и бронезащита большинства английских боевых машин были аналогичны, а порой превосходили немецкие. В итоге двухмесячных боёв британские войска недосчитались 278 танков. Потери итало-немецких войск были сопоставимы — 292 танка.
Английская 8-я армия отбросила противника почти на 800 км и овладела всей Киренаикой. Но она не смогла решить свою главную задачу — уничтожить силы Роммеля. 5 января 1942 года в Триполи прибыл конвой, доставивший 117 немецких и 79 итальянских танков. Получив это подкрепление, Роммель 21 января перешёл в решительное наступление. За два дня немцы продвинулись на восток на 120–130 км, а англичане стремительно отступали. Разгром британских танковых частей был таким же сокрушительным, как и поражение итальянцев всего год назад. Например, 2-я английская танковая дивизия отходила, сохранив в строю всего 30 танков. Имея совершенно недостаточные для такой операции силы, Роммель легко захватил Бенгази, а к 4 февраля вышел на линию Газала — Бир-Хакейм.
Лёгкий танк Pz.I Ausf.A под Эль-Агейлой. Северная Африка, 1941 год.
Закономерен вопрос — если немцы не имели ни количественного, ни качественного превосходства над противником, то чем же можно объяснить их успехи? Вот какой ответ на этот вопрос даёт в своих воспоминаниях генерал-майор фон Меллентин (в тот период в звании майора он служил в штабе Роммеля): «По моему мнению, наши победы определялись тремя факторами: качественным превосходством наших противотанковых орудий, систематическим применением принципа взаимодействия родов войск и — последним по счёту, но не по важности — нашими тактическими методами. В то время как англичане ограничивали роль своих 3,7-дюймовых зенитных пушек (очень мощных орудий) борьбой с авиацией, мы применяли свои 88-мм пушки для стрельбы как по танкам, так и по самолётам. В ноябре 1941 года у нас было только тридцать пять 88-мм пушек, но, двигаясь вместе с нашими танками, эти орудия наносили огромные потери английским танкам. Кроме того, наши 50-мм противотанковые пушки с большой начальной скоростью снаряда значительно превосходили английские двухфунтовые пушки, и батареи этих орудий всегда сопровождали наши танки в бою. Наша полевая артиллерия также была обучена взаимодействию с танками. Короче говоря, немецкая танковая дивизия была в высшей степени гибким соединением всех родов войск, всегда, и в наступлении и в обороне, опиравшемся на артиллерию. Англичане, напротив, считали противотанковые пушки оборонительным средством и не сумели в должной мере использовать свою мощную полевую артиллерию, которую следовало бы обучать уничтожению наших противотанковых орудий».
Зимой 1942 года англичане с помощью США поставили своей целью добиться серьёзного количественного и качественного превосходства над противником. Уже с июля 1941 года в Северную Африку начали поступать лёгкие американские танки «Генерал Стюарт», а с весны 1942-го — средние «Генерал Грант». Пополнялись новыми танками и немецкие войска, но если в английских частях к началу сражения у Газалы насчитывалось 149 «стюартов» и 167 «грантов», то армейская группа «Африка» располагала всего 23 танками Pz.III Ausf.J и Pz.IV Ausf.F2 с длинноствольными пушками. В целом же англичане располагали 849 танками, ещё 430 машин находились в резерве. В итальянских частях имелось 228 танков, в немецких дивизиях — 332. Тем не менее немцы начали первыми.
Танки Pz.IV Ausf.F2 15-й танковой дивизии Африканского корпуса. 1942 год.
26 мая 1942 года началось сражение у Газалы. В нетипичный для наступления час — 14.00 — германо-итальянские части пошли во фронтальную атаку на английские позиции. В их тылу двигались «пылевики» — грузовики с установленными в кузовах авиамоторами, от которых поднимались такие тучи пыли, что английская разведка решила, что перед нею целая танковая армия. В этом и заключалась хитрость. Британцы должны были поверить, что Роммель атакует их в лоб, бросив все силы против северного и центрального участков позиции у Газалы. К вечеру 26 мая англичане действительно поверили в это. В действительности же немецкие войска в ночь на 27 мая совершили обходной манёвр с юга, через пустыню, в обход Бир-Хакейма и вышли в тыл обороны противника.
Двигавшийся в передовых порядках наступающих 8-й немецкий танковый полк первым столкнулся с англичанами, по иронии судьбы тоже с 8-м полком, только Королевским Ирландским гусарским. В состав последнего входили 24 «гранта» и 20 «стюартов». Англичане обнаружили приближавшиеся танковые подразделения.
— Похоже, Джерри. Целая танковая бригада, — сообщил лейтенант 8-го гусарского из танка разведки в штаб полка. Через мгновение он внёс коррективы: — Тут их больше, чем бригада, тут весь их чёртов Африканский корпус!
Пользуясь преимуществом в подвижности своих боевых машин и лучше налаженным взаимодействием немцы сумели организовать фланговую атаку и разгромили 8-й гусарский полк. На поле боя англичане оставили почти все «стюарты» и 19 «грантов». Другой полк 4-й английской танковой бригады — 3-й Королевский танковый — по крайней мере получил время, чтобы подготовиться и атаковать.
Появление на поле боя «грантов» стало для немцев неприятным сюрпризом. Бронебойные снаряды 75-мм пушки уверенно поражали немецкие танки на дистанции до 1100 м, а для итальянских хватало и осколочно-фугасных снарядов, выпущенных с ещё большей дистанции — 2750 м. Роммелю нечего было противопоставить новым американским танкам, в его распоряжении были только четыре средних танка Pz.IV с длинноствольными 75-мм пушками, но к ним не было бронебойных снарядов!
Немецкие и итальянские подразделения перед атакой. На переднем плане — САУ «Земовенте». 1942 год.
Положение 8-го немецкого танкового полка осложнялось тем, что 33-й полк штурмовой артиллерии не сумел поддержать его наступление. Однако атаку 8-го полка поддержал 5-й танковый полк 21-й танковой дивизии. Эрвин Роммель вместе с генералами Нерингом и фон Верстом выдвинулся в боевые порядки, чтобы лично командовать войсками. «Гранты» нанесли немцам тяжёлый урон, было подбито около 30 танков. Но, используя более гибкую тактику и умело применяясь к рельефу, Африканский корпус прорвал позиции 4-й танковой бригады. 3-й Королевский танковый полк начал отступать в направлении Эль-Адема.
Именно здесь во второй половине дня Африканский корпус был атакован с востока 2-й танковой, с северо-запада — 22-й танковой, а с запада — 1-й армейской танковой бригадами. Роммель оказался в котле. Весь район между Маабус-эр-Ригелем, Эль-Адемом и Бир-Хакеймом превратился в невообразимую свалку. Британские атаки захлебнулись, соединения потеряли единый строй и атаковали разрозненными частями. Так, например, 9-й Королевский уланский полк, практически уничтожил 2-й батальон 155-го панцергренадерского полка 90-й лёгкой дивизии. Большая часть германских транспортных колонн с топливом и снабжением бежала на юго-запад, но танковые части Африканского корпуса упрямо пытались пробиться на север. Генерал Вальтер Неринг впоследствии так обрисовал обстановку: «В 16 ч. началась атака силами около 65 танков на фланге продвигавшейся на север 15-й танковой дивизии. Батальон, отправленный на прикрытие нашего левого фланга, был стёрт с лица земли. Положение дивизии, танки которой находились далеко впереди, равно как и всего Африканского корпуса, в короткое время сделалось критическим».
Тем не менее, несмотря на численное превосходство английских войск, немцы вновь перешли в наступление, и к 11 июня вся передовая линия опорных пунктов от Эль-Газалы до Бир-Хакейма оказалась в их руках. К середине дня 20 июня немцы ворвались в Тобрук. За несколько дней боёв британская армия потеряла 550 танков и 200 орудий, после чего английские части начали беспорядочный отход к тыловой оборонительной позиции на египетской территории у Эль-Аламейна.
Подводя итог июньским боям 1942 года в Африке, Фуллер писал: «Среди многочисленных кампаний в Северной Африке последняя даёт нам прекрасный пример подвижности танковых сил на ровной местности без естественных препятствий. Действия танков в таких условиях чрезвычайно похожи на сражения рыцарей на равнинах в Средние века. Линия фронта появляется и исчезает, зоны и районы заменяют линии, коммуникации перерезаются и их бросают, отступления проводятся в самых неожиданных направлениях. В каждой схватке танки преобладают над полем боя, пехоте отводится роль гарнизонных войск или войск, занимающих поле сражения после боя. Средневековые замки и укреплённые повозками лагеря возродились в виде боксов, которые, если их можно выручить, становятся препятствием для противника, а если нет, то немедленно превращаются в мышеловку для своего гарнизона. Бокс и танковые войска сильнее всего, когда они взаимодействуют. То же самое можно сказать о танках и противотанковых орудиях, в налаживании взаимодействия которых немцы превосходили англичан».
Немцы превосходили англичан в быстроте принятия решений и скорости манёвра, главным образом, потому, что Роммель не передоверял командования своим подчинённым, а обычно сам руководил танковыми частями. Отсутствие централизации в командовании у англичан постоянно приводило к распылению их танковых сил. Британские танковые бригады и полки не только были разбросаны на обширном пространстве в начале сражения, но и в ходе его они по частям или полностью передавались из одного корпуса в другой, что приводило к путанице и потере руководства. Роммель заметил в июне в разговоре с пленным английским командиром бригады: «Что толку в ваших двух танках на один мой, если вы распыляете танковые силы и даёте мне возможность разбивать вас по частям? Вы бросили против меня по очереди три бригады».
Касаясь полководческого искусства Роммеля, Александер Клиффорд писал: «Роммель мог немедленно направить свои части в пустыне в любую сторону, потому что обычно командовал ими сам. Он понимал, что как адмирал выходит в море со своим флотом и руководит боем, находясь в самой гуще его, так и во время танковых сражений в пустыне командующий должен находиться на месте действия. Вся необходимая информация поступала прямо к нему, минуя посредников. Он мог принимать решения за несколько секунд, а отдавать приказы — за несколько минут. Роммель мог изменить весь ход сражения до того, как сведения об этом отправлялись в британский штаб».
Разбитый британский грузовик с 2-фунтовой противотанковой пушкой. Северная Африка, 1942 год.
Тяжёлые бои на рубеже у Эль-Аламейна начались в конце августа 1942 года. В ходе неудачных наступательных боёв немцы понесли тяжёлые потери в технике, восполнить которые так и не смогли. К концу октября в немецких войсках остался всего 81 боеспособный танк. 23 октября 1029 танков 8-й армии генерала Монтгомери перешли в наступление. К 3 ноября сопротивление немецких и итальянских войск было сломлено; началось стремительное отступление, а вся тяжёлая техника оказалась брошенной. В 15-й танковой дивизии, например, к 10 ноября осталось 1177 человек личного состава, 16 орудий (из них четыре 88-мм зенитки) и ни одного танка. Оставив Ливию армия Роммеля, получившая пополнение, в январе 1943 года смогла остановить англичан на границе Туниса, на линии Марет.
8 ноября 1942 года началась операция «Торч» — англо-американские войска высадились в Марокко и Алжире. Таким образом, немецкие и итальянские дивизии в Ливии и Тунисе оказались зажатыми с двух сторон. Африканская кампания стала боевым крещением для американских танкистов.
К чести американцев, они очень быстро сделали выводы из успехов германских танковых соединений в Польше и Франции. 10 июля 1940 года началось создание бронетанковых войск армии США — Armored Force, во главе с генералом А. Чаффи (английское слово «armoured» — броневой, бронетанковый — в американском варианте языка пишется «armored»). Спустя пять дней на базе существовавших танковых и механизированных частей приступили к формированию 1-й и 2-й танковых дивизий (Armored Division). В состав каждой входили два полка лёгких танков и один — средних, разведывательный батальон (Reconnaissance Armored Battalion), мотопехотный батальон (Infantry Armored Battalion), артиллерийский (Field Artillery Battalion Armored) и инженерный (Engineer Battalion Armored) батальоны. Формирование дивизий завершили к лету 1941 года. В каждой из них насчитывалось свыше 24 тыс. человек личного состава, 375 танков, 42 75-мм самоходных орудия, 54 самоходные гаубицы, 126 самоходных противотанковых орудий. Такая дивизия была громоздкой и трудноуправляемой.
1 марта 1942 года началась первая реорганизация американских танковых дивизий. Число полков уменьшилось до двух, изменилось соотношение между лёгкими и средними танками. Последних стало вдвое больше. Реорганизовали и дивизионную артиллерию — теперь в состав дивизии входили три артиллерийских полка, по два батальона в каждом. Особенностью американских танковых дивизий стало наличие в них штабов двух боевых групп (Combat Command), именовавшихся в обиходе ССА и ССВ.
1942 год ознаменовался полной ликвидацией кавалерийских частей армии США — на их основе сформировали 27 механизированных эскадронов — и формированием ещё 12 танковых дивизий, двух последних из них — в 1943 году. Тогда же провели и заключительную за время Второй мировой войны реорганизацию, в ходе которой упразднили полковое звено управления. Дивизия теперь состояла из трёх танковых и трёх мотопехотных батальонов, трёх батальонов 105-мм самоходных гаубиц, самоходного противотанкового батальона (Armored Tank Destroyer Battalion), кавалерийского разведывательного эскадрона (Cavalry Recon Squadron), сапёрного батальона и других подразделений. Всего в дивизии насчитывалось 10 998 человек, 269 танков (из них 220 средних), 54 — 105-мм гаубицы. В составе дивизии появился штаб третьей — резервной — боевой группы. Подобная организация сохранилась в американских танковых дивизиях до конца войны (за исключением 2-й и 3-й танковых дивизий, сохранивших полковую структуру).
«Стюарт I» в разведке. 10-я танковая дивизия 8-й английской армии. Северная Африка, август 1942 года.
В 1941 году из 18 танковых рот Национальной гвардии были сформированы первые четыре отдельных танковых батальона, предназначавшихся для непосредственной поддержки пехоты. В каждом насчитывалось 72 танка. К концу войны в армии США имелось 65 таких батальонов, ещё 29 находились в стадии формирования. Все они придавались пехотным дивизиям. Ещё 52 отдельных батальона входили в состав танковых дивизий.
Противотанковая самоходная артиллерия была объединена в 68 противотанковых батальонов по 54 самоходные пушки в каждом. Эти батальоны придавались танковым и пехотным дивизиям.
Для осуществления морских десантных операций сформировали 10 отдельных батальонов плавающих танков (Armored Amphibious Tractor Battalion), а для воздушно-десантных — один авиадесантный танковый батальон и несколько авиадесантных танковых рот.
Таким образом, основным направлением в развитии организационной структуры бронетанковых войск являлось увеличение количества дивизий, введение в их состав САУ, насыщение боевой техникой и вооружением. Надо сказать, что в этом американцы преуспели. Вместе с тем отсутствие объединений и крупных соединений в бронетанковых войсках, особенно в период ведения боевых действий в Европе, громоздкость организационной структуры, дробление танкового парка по многочисленным частям и наличие большого числа подразделений обеспечения снижали их боевые возможности.
Первый в ходе Второй мировой войны танковый бой американцев с немцами состоялся 26 ноября 1942 года. Накануне 1-й батальон подполковника Уотерса из 1-го американского танкового полка, двигаясь на восток, вышел к немецкому аэродрому Джедейда, который прикрывала только батарея лёгких зениток. «Стюарты» обрушили град 37-мм снарядов на немецкие самолёты, стоявшие на взлётной полосе. Аэродром превратился в один гигантский костёр.
На следующий день после успешной атаки аэродрома танки Уотерса столкнулись с ротой 190-го немецкого танкового батальона, двигавшейся по шоссе из Матира в Тебурбу. В составе этого подразделения имелись танки Pz.IVF2 и Pz.IIIJ. Сначала немцев обстреляли три полугусеничных бронетранспортёра М3 с 75-мм гаубицами, не причинив им особого вреда. Ответный огонь немецких танков заставил американцев поспешно отойти. Затем в атаку пошла рота «стюартов», шесть из которых были подбиты в первые мгновения боя. Но вторая рота под прикрытием оливковой рощи смогла обойти немцев и ударить им во фланг и тыл. С этих ракурсов огонь 37-мм пушек оказался более эффективным. Немцы потеряли шесть Pz.IV и один Pz.III. Правда, повреждения боевых машин свелись к перебитым гусеницам и пробитым жалюзи моторных отсеков. Основную броню немецких танков ни один американский снаряд пробить не смог.
1 декабря 1942 года командующий 90-м немецким корпусом генерал Вальтер Неринг отдал приказ атаковать передовые британско-американские войска в районе Тебурбы и Джедейды. Все и всё, что могло передвигаться на ногах или на колёсах, было брошено в бой: 7-й танковый полк, 86-й моторизованный гренадерский полк, 10-й разведывательный батальон, 90-й истребительно-противотанковый дивизион, части 90-го батальона связи, рота «тигров» 501-го тяжёлого танкового батальона, батарея 88-мм зенитных пушек и пехота. Порт охраняло только тридцать военнослужащих, оставшихся в Тунисе с 220 тыс. населения. Въезд в город прикрывали два 88-мм орудия.
Бои при Тебурбе, продолжавшиеся четыре дня, закончились полной победой немцев. Бывалые немецкие солдаты, несмотря на численное превосходство противника и его оснащение, победили британско-американский контингент — новичков войны в Африке. 11-я британская бригада и американское боевое командование «В» потеряли всё своё снаряжение. 18-й пехотный моторизованный полк из состава 1-й американской танковой дивизии понёс тяжёлые потери. Один британский батальон был полностью стёрт с лица земли. Тысячу сто военнопленных пригнали немцы в Тунис. Сто тридцать четыре английских и американских сгоревших танка остались на поле боя. Победителям досталось сорок орудий. Армия вторжения генерала Эйзенхауэра потерпела тяжёлое поражение.
В ходе Тунисской кампании имело место только одно серьёзное танковое сражение — в середине февраля 1943 года 5-я немецкая танковая армия в Тунисе под командованием генерал-полковника фон Арнима начала операцию «Фрюлингсвинд» («Весенний ветер»), известное также как сражение в проходе Кассерин.
Средний танк «Генерал Грант» проезжает мимо подбитого немецкого танка Pz.I. Северная Африка, 1942 год.
Замысел операции состоял в следующем. 10-й и 21-й танковым дивизиям надлежало внезапно атаковать американские войска, сосредоточенные к западу от перевала Фаид. Если концентрированным натиском удастся сокрушить американскую бронетехнику, тогда соединённые силы двух дивизий должны наступать в северном направлении с целью смять фронт Эйзенхауэра на подступах к Тунису. Немецкое командование не ставило себе сверхзадачу положить конец армии Эйзенхауэра, а стремилось грамотно спланированной атакой значительно облегчить собственное положение. Остриём наступления предстояло служить 1-й роте 501-го батальона «тигров», приданного 10-й танковой дивизии. К 14 февраля в 501-м батальоне имелось 11 боеспособных «тигров». Ответственность за операцию возлагалась на генерал-лейтенанта Циглера.
В День святого Валентина 14 февраля 1943 года в 4.00 10-я и 21-я танковые дивизии вышли на позиции. Двумя боевыми формированиями 10-я пересекла перевал Фаид. 21-я развернулась, нанося удар с юга. Песок бил солдатам в глаза. Было холодно, и дорогу покрывала грязь. Части 7-го танкового полка и 86-го моторизованного, сведённые в боевую группу «Герхард», начали обходить Джебель-Лессуду с севера. Остальные танки во главе с «тиграми» зашли с юго-запада. Танки «Стюарт» из 1-го батальона 1-го американского танкового полка подполковника Уотерса, попытавшиеся остановить северную группу, были просто сметены. Немецкие самолёты провели первый в этот день налёт, разгромив Сиди-бу-Зид. Американские зенитки даже не успели открыть огонь.
К 10 часам Уотерс попал в кольцо, а танки Луиса В. Хайтауэра (3-й батальон 1-го танкового полка — 50 «шерманов») были отправлены «прояснить ситуацию». Они столкнулись с боевой группой «Герхард». Другой отряд германских танков — боевая группа «Рейман» — прошёл мимо Лессуды с юга и направился прямо на Сиди-бу-Зид. Немцы имели значительное численное превосходство, да и танки у них были намного лучше. Хайтауэр радировал командиру боевого командования «А» 1-й танковой дивизии МакКвиллину, что в лучшем случае сможет лишь ненадолго задержать противника. Тем временем группа «Герхард» после окружения Лессуды остановилась и стала ждать появления частей 21-й танковой дивизии. Её 91 танк в это время шёл на север вдоль гряды Восточный Дорсаль. Выйдя из ущелья Майзила боевая группа «Шютце» повернула на север от Макнаси, чтобы обойти Сиди-бу-Зид, а группа «Штенкхофф» сначала двинулась на запад, а потом повернула на северо-восток, чтобы атаковать деревню с тыла. МакКвиллин по телефону запросил помощь у командира 1-й танковой дивизии генерал-майора Уорда, но тот думал, что немцы предприняли мелкую вылазку. Тем не менее, подполковник Керн был послан с 1-м батальоном 6-го мотопехотного полка и ротой танков «Стюарт», чтобы занять позицию на пересечении шоссе Фаид — Сбейтла, позднее названном «перекрёсток Керна».
К середине утра танки Хайтауэра вели тяжёлый бой на севере, но в этот момент группы «Шютце» и «Штенкхофф» из 21-й танковой начали наступление с юга. Командир 168-го американского пехотного полка подполковник Дрейк передал, что видит 83 немецких танка вокруг Джебель-Лессуды и что солдаты покидают артиллерийские позиции и в панике бегут с поля боя. «Вы не понимаете, что несёте! Они только меняют позицию», — возмутился МакКвиллин. «Меняют позицию, чёрта с два! Я понял, что такое паника, когда увидел это», — радировал Дрейк.
Танк «Тигр» из 504-го тяжёлого танкового батальона выдвигается к линии фронта. Тунис, февраль 1943 года.
К 15 ч бронетехника 2-го армейского корпуса США в районе Сиди-бу-Зида оказалась в окружении. 10-я танковая дивизия развернулась на юг и захватила этот населённый пункт. Группа «Штенкхофф» из 21-й дивизии подошла после полудня, несмотря на стычки с мобильными патрулями союзников, и установила контакт с 10-й танковой дивизией. На холмах Лессуда, Ксайра и Гарет-Хадид американские солдаты с ужасом смотрели на поток немецких войск. Было подбито шестьдесят восемь американских танков. 3-й батальон американского 1-го танкового полка потерял 44 «шермана», из этого числа 15 машин записали на свой счёт танкисты 501-го тяжёлого танкового батальона.
На следующий день, 15 февраля, Циглер продвигался в направлении Сбейтлы. 1-я американская танковая дивизия попыталась контратаковать, но контратака была отражена с тяжёлыми потерями. К вечеру сто шестьдесят пять американских танков и бронемашин осталось гореть на поле боя, две тысячи военнопленных отправились в Тунис. Ударные американские боевые командования «А» и «С» были разгромлены.
За семь дней боёв в проходе Кассерин американцы потеряли 183 танка всех типов, 194 бронетранспортёра и 208 самоходных и полевых орудий. Потери же немцев за этот период составили только 20 танков, 67 прочих боевых машин и 14 орудий. Остановить немецкое наступление смогли только совместные усилия едва ли не половины всех англо-американских войск в Тунисе. Однако, несмотря на явный тактический успех, немцы уже были бессильны изменить ход событий. 13 мая 1943 года остатки немецких и итальянских войск в Тунисе капитулировали.
Оценивая результаты боевых действий в Северной Африке, генерал-фельдмаршал В. Кейтель констатировал: «Одной из самых больших возможностей, которую мы упустили, был Эль-Аламейн… Требовалось совсем немного, чтобы захватить Александрию и прорваться к Суэцкому каналу и в Палестину. Но как раз тогда мы не были достаточно сильны на этом направлении из-за расположения наших сил, и в первую очередь из-за войны в России».
ТАНКИ ПРОТИВ ПАНЦЕРОВ
Трудно не согласиться с точкой зрения Кейтеля. Совершенно очевидно, что в конечном итоге в Северной Африке всё решило материально-техническое снабжение. Именно благодаря этому, а также переброске на этот театр подкреплений англичане обеспечили себе победу. И это при том, что во главе британских войск стояли куда менее талантливые и инициативные командиры, чем Роммель. Да если бы Африканский корпус получил половину того, чем располагала 8-я британская армия в ноябре 1942 года, то можно не сомневаться — Роммель дошёл бы до Багдада! Но всю технику и резервы как губка всасывал Восточный фронт — второй месяц немцы безуспешно штурмовали Сталинград, и Гитлеру было явно не до Африки. Тем более, что на востоке всё явственнее сгущались тучи.
Осенью 1942 года советскому командованию удалось восполнить потери, понесённые танковыми войсками летом, и накопить резервы. Итогом анализа летних боёв 1942 года стал приказ наркома обороны № 325 «О боевом применении танковых и механизированных частей и соединений» от 16 октября 1942 года. Цитировать его полностью нет смысла, тем более что в отношении мехкорпусов положения приказа носили весьма общий расплывчатый характер — эти соединения только формировались и значительного опыта их боевого применения ещё не было. По-иному звучат пункты приказа, посвящённые действиям танковых корпусов.
«Практика войны с немецкими фашистами показала, что в деле применения танковых частей мы до сих пор имеем крупные недостатки. Главные недостатки сводятся к следующему:
1. Наши танки при атаке обороны противника отрываются от пехоты и, оторвавшись, теряют с ней взаимодействие. Пехота, будучи отсечена от танков огнём противника, не поддерживает наши танки своим огнём артиллерии. Танки, оторвавшись от пехоты, дерутся в единоборстве с артиллерией, танками и пехотой противника, неся при этом большие потери.
Учебные занятия по взаимодействию пехоты и танков. Западный фронт, 1942 год.
2. Танки бросаются на оборону противника без должной артиллерийской поддержки. Артиллерия до начала танковой атаки не подавляет противотанковые средства на переднем крае обороны противника, орудия танковой поддержки применяются не всегда. При подходе к переднему краю противника танки встречаются огнём противотанковой артиллерии противника и несут большие потери.
Танковые и артиллерийские командиры не увязывают свои действия на местности по местным предметам и по рубежам, не устанавливают сигналов вызова и прекращения огня артиллерии.
Артиллерийские начальники, поддерживающие танковую атаку, управляют огнём артиллерии с удалённых наблюдательных пунктов и не используют радийные танки в качестве подвижных передовых артиллерийских наблюдательных пунктов.
3. Танки вводятся в бой поспешно, без разведки местности, прилегающей к переднему краю обороны противника, без изучения местности в глубине расположения противника, без тщательного изучения танкистами системы огня противника.
Танковые командиры, не имея времени на организацию танковой атаки, не доводят задачу до танковых экипажей, в результате незнания противника и местности танки атакуют неуверенно и на малых скоростях. Стрельба с хода не ведётся, ограничиваясь стрельбой с места, да и то только из орудий.
Как правило, танки на поле боя не маневрируют, не используют местность для скрытого подхода и внезапного удара во фланг и тыл и чаще всего атакуют противника в лоб.
Общевойсковые командиры не отводят необходимого времени для технической подготовки танков к бою, не подготавливают местность в инженерном отношении на направлении действия танков. Минные поля разведываются плохо и не очищаются. В противотанковых препятствиях не проделываются проходы и не оказывается должной помощи в преодолении труднопроходимых участков местности. Сапёры для сопровождения танков выделяются не всегда.
Это приводит к тому, что танки подрываются на минах, застревают в болотах, на противотанковых препятствиях и в бою не участвуют.
4. Танки не выполняют своей основной задачи уничтожения пехоты противника, а отвлекаются на борьбу с танками и артиллерией противника. Установившаяся практика противопоставлять танковым атакам противника наши танки и ввязываться в танковые бои является неправильной и вредной.
5. Боевые действия танков не обеспечиваются достаточным авиационным прикрытием, авиаразведкой и авианаведением. Авиация, как правило, не сопровождает танковые соединения в глубине обороны противника и боевые действия авиации не увязываются с танковыми атаками.
6. Управление танками на поле боя организуется плохо. Радио как средство управления используется недостаточно. Командиры танковых частей и соединений, находясь на командных пунктах, отрываются от боевых порядков и не наблюдают действие танков в бою и на ход боя танков не влияют.
Командиры рот и батальонов, двигаясь впереди боевых порядков, не имеют возможности следить за танками и управлять боем своих подразделений и превращаются в рядовых командиров танков, а части, не имея управления, теряют ориентировку и блуждают по полю боя, неся напрасные потери».
Танк Т-34 с «улучшенной» башней. Лето 1942 года.
Что же, все недостатки, имевшие место в применении советских танковых войск в целом вскрыты правильно. Хотелось бы только заметить, что они были вызваны не только невысоким уровнем боевой подготовки войск (и не только танковых) и их неумением организовывать взаимодействие, но и далеко не самой удачной организационной структурой танковых частей и соединений. Например, в танковых корпусах отсутствовали артиллерия и сапёрные части корпусного подчинения. В этих условиях логику пехотных командиров по отношению к танкистам можно понять: «Сапёров им дай, артиллерию дай, пехоту дай! Так, может, и в прорыв вместо них входить!» В итоге старались не дать ничего, а у танкистов, кроме танков, своего толком ничего и не было. Кроме того, негативные факты, вскрытые в приказе, очень часто зависели от приказов сверху. Командующий фронтом, толком не зная обстановки, вмешивался в распоряжения командующего армией, а Ставка, в свою очередь, давала «ценные указания» командующему фронтом, а зачастую через его голову — командующему армией. Ну а потом издавала приказы, вскрывающие недостатки системы управления войсками ей же самою и предложенной. Характерным это было, кстати, не только для 1941–1942 годов, но и для более позднего периода. Такой приказ смело мог выйти и после атаки 5-й гвардейской танковой армии под Прохоровкой в июле 1943 года. Почти все недостатки, перечисленные в приказе № 325, имели место в том памятном бою! Да и в дальнейшем было не лучше. Впрочем, не будем забегать вперёд.
Помимо перечисления недостатков в приказе были отданы указания их устраняющие.
«Приказываю в боевом использовании танковых и механизированных частей и соединений руководствоваться следующими указаниями.
1. Отдельные танковые полки и бригады предназначаются для усиления пехоты на главном направлении и действуют в тесном взаимодействии с ней как танки непосредственной поддержки пехоты.
2. Танки, действуя совместно с пехотой, имеют своей основной задачей уничтожение пехоты противника и не должны отрываться от своей пехоты более чем на 200–400 м.
В бою танковый командир организует наблюдение за боевыми порядками своей пехоты. Если пехота залегла и не продвигается за танками, командир танковой части выделяет часть танков для уничтожения огневых точек, препятствующих продвижению нашей пехоты вперёд.
3. Пехота для обеспечения действия танков должна подавлять всей мощью своего огня, а также огнём орудий сопровождения противотанковые средства противника, разведывать и очищать минные поля, помогать танкам преодолевать противотанковые препятствия и заболоченные участки местности, бороться с немецкими истребителями танков, решительно следовать за танками в атаку, быстро закреплять рубежи, захваченные ими, прикрывать подвоз танкам боеприпасов и горючего и содействовать эвакуации аварийных танков с поля боя.
Тяжёлый танк КВ-1с. 1942 год.
4. Артиллерия до выхода танков в атаку должна уничтожить противотанковые средства обороны противника. В период атаки переднего края и боя в глубине обороны противника подавлять по сигналам танковых командиров огневые средства, мешающие продвижению танков, для чего артиллерийские командиры обязаны руководить огнём артиллерии с передовых подвижных наблюдательных пунктов из радийных танков. Артиллерийские и танковые командиры совместно устанавливают сигналы вызова и прекращения огня артиллерии.
5. При появлении на поле боя танков противника основную борьбу с ними ведёт артиллерия. Танки ведут бой с танками противника только в случае явного превосходства в силах и выгодного положения.
6. Наша авиация своими действиями расстреливает противотанковую оборону противника, воспрещает подход к полю боя его танков, прикрывает боевые порядки танковых частей от воздействия авиации противника, обеспечивает боевые действия танковых частей постоянной и непрерывной авиаразведкой.
7. Танковым экипажам атаку проводить на максимальных скоростях, подавлять интенсивным огнём с хода орудийные, миномётные, пулемётные расчёты и пехоту врага и умело маневрировать на поле боя, используя складки местности для выхода во фланг и тыл огневых средств и пехоты противника. Лобовые атаки танками не проводить.
8. Отдельные танковые полки и танковые бригады являются средством командующего армии и его распоряжением придаются стрелковым дивизиям как средство их усиления.
9. Отдельные полки танков прорыва, вооружённые тяжёлыми танками, придаются войскам как средство усиления для прорыва обороны противника в тесном взаимодействии с пехотой и артиллерией. По выполнении задачи прорыва укреплённой полосы тяжёлые танки сосредоточиваются в сборных районах в готовности к отражению контратак противника.
10. В оборонительном бою танковые полки и бригады самостоятельных участков для обороны не получают, а используются как средство нанесения контрударов по частям противника, прорвавшимся в глубину обороны. В отдельных случаях танки могут быть зарыты в землю в качестве неподвижных артиллерийских точек, засад или для использования вместо кочующих орудий.
11. Танковый корпус подчиняется командующему фронтом или армией и применяется на главном направлении в качестве эшелона развития успеха для разгрома и уничтожения пехоты противника.
Читать бесплатно другие книги:
