«Веду бой!» 2012: Вторая Великая Отечественная Вихрев Федор

— Капитан Баскаков! Служил срочную на погранзаставе в Таджикистане! — молодцевато вскочив и встав по стойке «смирно», отрапортовал тот самый средней внешности крепыш, который первым заговорил со мной.

— А почему капитан? — поинтересовался замначштаба.

— Шесть лет назад привлекался в качестве переводчика при составлении контрактов на поставку военного снаряжения в Таджикистан. Ну и кто-то из начальства написал представление, — разъяснил недоумение Баскаков.

— Так, — обвел глазами присутствующих майор. — Офицерских должностей для вас у нас практически нет. Своих, калининградских, не знаем куда пристроить. Рядовых вот не хватает. Поэтому формируем из вас сводную роту, — отрубил он. — Капитан Баскаков!

— Я!

— Назначаетесь командиром сводной роты 1-го батальона.

— Есть!

— Командиром 1-го взвода у вас утверждаю старшего лейтенанта Тюрина. Остальных назначьте сами и представьте мне на утверждение.

— Есть! — снова отозвался Баскаков.

— А сейчас — постановка на довольствие, получение оружия и амуниции, размещение в казарме. К ужину жду ваших комвзводов и старшину роты на утверждение.

Так мы стали сводной ротой. К немалому моему облегчению, взвода мне не досталось, но вот от должности командира отделения отвертеться не удалось. Впрочем, в первый день это еще не особенно напрягало. Все время мы потратили на бюрократические формальности, получение оружия и экипировки. Стрелковку получили почти по штату (по древнему, еще советскому) — не слишком новые «АКМ» каждому, по одному «РПК» и «РПГ-7» — в каждое отделение. Чей-то вопрос — «А пристрелять?» — повис в воздухе, оставшись без ответа. Потом наконец за ужином удалось поесть по-человечески нормальную горячую пищу. После ужина на скорую руку познакомился со своим отделением. А перед самым отбоем Баскаков собрал в отведенной ему комнате всех командиров взводов и командиров отделений только что испеченной роты. Только тут я узнал, что всего у нас личного состава 44 человека, разбитых на три взвода аж по 14 человек, и, соответственно, по два отделения во взводе. Оказалось, что на всю роту нам дают всего три БМП-1 и два БТР-60ПБ с консервации (я уж думал, что это старье все списали давно). А экипажи к ним обещали завтра.

— Так, мужики, — начал новый командир роты. — Что делать-то будем?

— В каком смысле? — подал голос мой комвзвода Тюрин.

— А ты еще не допер, что в нашу роту завтра сольют все, от чего кадровые командиры отпихнутся руками и ногами? А технику и вооружение дадут — старье, и того в обрез? Но вот расходовать нас будут безо всякого сожаления.

— На то оно и начальство, чтобы за нас решать — как нам жить и как нам умирать, — философски заметил кто-то.

— Надо умереть — умрем, — голос Баскакова стал жестким. — Но вот по дури отдавать жизнь неохота.

— Первым делом, — решился подать голос я. — Надо из глотки у них вырвать больше машин, чтобы отделения по разным коробочкам не делить.

— Говорил уже, — вздохнул капитан. — Майор этот, Ярославцев, ответил так — если добавится людей, то и коробочки добавим.

— А что до остального, — продолжил я. — Тот факт, что они нас за черную кость держат, мы пока отменить не в состоянии. Вот как покажем себя в бою, так и будут к нам дальше относиться. Другого пути я не вижу.

— Мыслишь в правильном направлении, — одобрил меня Баскаков. — А шанс нормально показать себя в бою у нас только один: держаться друг за друга, оставить все понты в прошлой жизни и работать в бою так, как если бы мы два года вместе в этой роте отслужили, из одного котла хлебали, в одних окопах ночевали. И если еще кого нам подкинут, вбить им в голову ту же мысль.

На том и закончилось наше совещание. Устроившись на своей койке, я думал, что не засну — столько мыслей сразу ворочалось у меня в башке. Но сон подкрался внезапно, и я заснул глубоко, без сновидений — видимо, прошедший день достаточно вымотал меня.

Оренбургская область. Виталий Сергеев. Юрист районной администрации

Утро Того Дня я помню смутно. Просидел до пяти утра в интернете, а в отпуске торопиться некуда. В восемь жена разбудила, уходя на работу, жаловалась, что интернет стал виснуть. Ей на это всегда везет. Встал только к обеду. Поел и «уткнулся» в интернет. Все же с ним были какие-то проблемы. Гуглевский Хром вис по-страшному, пришлось пытать Эксплорер, с ним пошло лучше, хоть что-то стало открываться. На мейле четыре письма — три рассылка, одно — от друга, сидящего в Одессе на проекте, наверное, про турпоездку в Египет… Что за хрень! «Нас бомбят! Сообщи моим…» и телефоны… Шутник, блин. А что в новостных лентах… Вчерашнее. Пойдем в ЖЖ — виснет… Черт. Когда это я лимит исчерпал? Полмесяца дома не был! Что это жена качала?! Соцсети… Ну, эти всегда виснут. Да ну его, пойду делом займусь, до первого шесть дней осталось — как-нибудь проживу без скоростного интернета!

Дел дома — мама не горюй. Светильник маме починить, канализация вон забилась. А я пялюсь в монитор…

Так… Надо Косте позвонить, он должен уже отоспаться со смены, заскочит объяснить — куда в колеса секретные болты вкрутить. Сотовая молчит. Все три симки показывают «нет сети». Как всегда, вовремя! Но почему все три оператора-то? Что, стационарным пользоваться? Нахожу в справочнике номер.

— Алло, здравствуй, Ларис, Костя дома?

— Нет. На работе.

— Он же с ночи?

— Вызывали. Мобилизация.

— Учения у них, что ли? А я-то думаю, что вся связь молчит!

— Не учения, — Лариса срывается в плач. — Война!

— Какая война? Казахи, что, сбрендили?

— С НАТО, телевизор смотри, — и снова плач. Лара вешает трубку.

Что-то, брат Костя, ты с женой перемудрил! Ну, работаешь в секретной связи на погранзаставе, ну, учения у вас, пошто милку-то пугать? Стоп. Телевизор.

Молча подхожу к телику, включаю его. «Теленяня» — «нет сигнала от спутника», «Дискавери» — «нет сигнала от спутника», «Евроньюс» — та же песня… Так, а если без тарелки… По «Первому» фоны, но заставку хорошо видно: «ВНИМАНИЕ! Трансляция обращения президента РФ Д. А. Медведева…» Приплыли, что-то действительно стряслось. Но война?! С кем? Если с НАТО, то о ее начале я уже через пять минут бы знал, а теперь бы уже и не помнил. Маточная точка в трех верстах — если «Сатана» из шахты пойдет, не от падающей крыши, так от гептиловой вони проснешься! Да и накрыло бы нас уже давно, разнесло на атомы. Пальцы немеют, в правом подреберье просыпается тяжесть. Начинаю растирать. Что ж doleo ergo sum! С кем воюем-то? Наши-то, понятно, боятся нажать «большую красную кнопку», а натовцы, если уж начали, то могли бы хоть по РВСН отработать? А я вроде еще живой? Снова «бежали робкие грузины»? Китай? Во хрень!

Снова тянет к компу, но тут просыпается телик, и Медвед начинает вещать…

Вот это да! Все-таки немцы… Опять… Снова тянет к компу, но тут просыпается телик: на экране появилась морщинистая башка в очках.

— Итак, здравствуйте. Сегодня внеочередной выпуск информационно-аналитической передачи «Времена», и с вами я, ваш Владимир Познер. Сегодня у нас в гостях — эксперты. Правозащитница Валерия Ильинична Новодворская, председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, журналист Леонид Млечин, историк Николай Сванидзе и политолог Сергей Кургинян.

Интересный форматик. Познер обычно вечером, один на один и не во вторник, а тут, поди ж ты, как!

— Итак, — продолжила голова с глубокомысленными морщинами, — тема нашей сегодняшней передачи Миротворческая операция сил НАТО на территории Белоруссии и Украины. Сегодня, как вы знаете, около четырех часов утра по Минску, Киеву, Львову, ряду других городов были нанесены ракетно-бомбовые удары странами НАТО.

— Все же НАТО. Стоп! СТРАНЫ НАТО?!!

— Имеются жертвы и разрушения. Пока нет официального заявления стран-участниц Североатлантического блока. Однако времена не терпят отлагательства. Я прошу высказаться наших экспертов. Как вы думаете, с какой целью войска НАТО вошли на территорию Белоруссии и Украины?

— Понятно с какой, — фыркнула Новодворская. — Установление демократии в тоталитарной Белоруссии и свержение незаконного правительства Януковича.

— Это почему же — незаконного? — удивился Кургинян.

— Он отверг достижения оранжевой революции! А значит, он нелегитимен! — затряслась правозащитница.

— Прошу прощения, помаранчевой революции, — мягко поправил ее Млечин.

— Народ имеет право на волеизъявление, и в Америке прекрасно понимают это в отличие от России, Украины и Белоруссии! — подняла кривой палец сморщенная Алексеева.

— А какую позицию должна занять Россия?

— Я думаю, у власти хватит ума поддержать инициативу Западной Европы и не вмешиваться в естественный процесс установления демократии, — поправил очки Сванидзе.

— Естественный? Естественный? Бомбардировки городов вы называете естественным путем становления демократии?! — взвился Кургинян.

— Конечно, — довольно улыбнулась Новодворская. — Если народ не понимает ценностей демократии — его нужно силой принудить к этому пониманию.

— Сегодня люди погибли! Люди! — стукнул по столу Кургинян.

— Каждый случай гибели людей мы будем тщательно расследовать! И мы накажем виновных, — опять заскрипела Алексеева.

— Мы — это кто? — интеллигентно спросил Познер.

— «Мы» — это правозащитники! Лев Пономарев уже отправился в Страсбург, на очередное заседание Европейского суда по правам человека для привлечения к суду Лукашенко и Януковича, — гордо ответила старуха.

— Вы понимаете, что говорите? — всплеснул руками Кургинян. — Вы предлагаете судить жертв нападения! Это же повторяется югославский вариант! Сначала ее разбомбили, а потом судили лидеров страны! Не считаете, что это подло?

— По отношению к коммунякам любая подлость считается добродетелью! — заквакала Новодворская.

Весталка Лера с одной песней! Ять. Познер, что, разум потерял — ЭТО к себе тащить?

— Действительно, — поддержал ее Млечин. — И Украина, и Белоруссия давно могли интегрироваться в мировое сообщество путем вступления в ЕС и НАТО, и сегодняшних жертв просто не было бы. Следовательно, непосредственными виновниками сегодняшнего конфликта являются Лукашенко, Янукович и отчасти руководство Российской Федерации.

— А мы-то тут при чем? — почти крикнул Кургинян. — Вы в курсе, что пострадал также и Санкт-Петербург?

— А это нам предупреждение. Чтобы не вмешивались!

— Между прочим, этих предупредителей сегодня сбили над Финским заливом, — опять встрял Кургинян.

— За этот необдуманный поступок нашему правительству придется заплатить.

— Что, простите? — не понял политолог.

— Я вообще сомневаюсь, что наша доблестная рашко-федерашковая армия смогла сбить аж четырнадцать американских самолетов. Они способны только митинги разгонять да устраивать геноцид на Кавказе, — вякнула Новодворская.

Мля. Эксперты, бляха муха. Баба Лера — понятно, но Млечин-то со Сванидзе чего несут? Краев не видят?! Зачем нам вообще этих клоунов показывают?

— А если и сбили, то они обязаны оплатить стоимость нанесенного ущерба!

— А взрывы на Васильевском острове не считаются? — прищурился Кургинян.

— Это все ФСБ. Действуют в своем духе. Москва, Волгодонск, Беслан — белыми нитками шито! Каждому ясно — это дело рук ФСБ! — закричала вдруг Новодворская.

Повисла пауза. О поддержке большинством бабы Леры говорила только мимика. Клоуны. Артисты цирка!

— Старая ты жаба, — со смаком сказал Кургинян и плюнул в сторону Валерии Ильиничны.

Что тут началось! «Оскорбили женщину!» Вся четверка вскочила с мест и заорала на политолога. Мгновенно пошла реклама. Но уже через минуту начинает вещать Медвед…

Вот это да! Все-таки фашисты… Опять… Да сколько же можно-то, а? Что же за судьба такая у России — вечно на нее нападают. А потом приходится вечно оправдываться за невинно убиенных цивилизаторов-миротворцев. Видно, для ясности образа этих миротворцев нам речь президента и подсветили «Временами».

Ладно, это лирика. Что мне делать-то? Выборы пока накрылись медным тазом, да и цивилисты будут не особо нужны. По ВУС я вроде к военкомату приписан, какие-то бумаги перекладывать….

— Ма, мне будут звонить — сразу позови!

— Хорошо, ты уходишь?

— За хлебом в «Копейку» схожу, а потом бра буду делать.

— Хорошо, я закроюсь!

Та-а-ак… Сколько денег в кармане? Три куска — не густо, попробую карту обналичить, а то потом, может, и не придется.

У банкомата я третий, хорошо, рядом живу. Обнулил — и по магазинам: консервы, тушенка, водка. Очередь пока обычная. Не все телик смотрят. Во! И благоверная моя нарисовалась. Глаза красные — видно тоже, что ревела.

— Ты что так рано?

— Я всех отпустила, что будет…

— Не реви, постой. Если мы здесь еще живы, значит, ничего серьезного, может, даже учения.

— Правда?

— А то! Есть многие, кому мой друг Горацио…

— Опять твои шуточки!

— Ну, вот, ожила. Сын дома? Ты машину пригнать сумеешь?

— He-а, нет!

— Тогда давай ключи и в очереди постой.

— У тебя ж прав нету…

— И что?

— Милиция!

— Да какая, на хер, милиция! Тут до дома триста метров!

Насупилась, знает, что на людях я только в гневе матерюсь. Отдает ключи. Даю ей десять штук.

— Я за авто, а ты набирай на все. Конины — банок сто возьми.

— Зачем??

— Бери. Потом — за сыном, и в «Магнит» поедем.

…Целый день проходит в разъездах по магазинам и домашних хлопотах. Успеваю даже канализацию откачать и продуть. У меня вообще все в цейтноте и экстриме хорошо получается. Из военкомата звонка нет. Интернет и ТВ светят синим экраном… Инопланетяне напали, что ли! Весь вечер цыкаю на женщин, чтоб телефон не занимали, но какой там, весь день пытаются родню обзвонить! Ну, что ж, живу я по прописке — если понадобилось бы, курьера прислали. Завтра пойду сам. Да не забыть, с утра газовиков вызвонить — котел переустановить, хотя и без них справлюсь. Универсальный жрет много, но, по-любому, он сейчас лучше простого газового.

Где-то между Балтикой и Черным морем. Алексей Шкодин. Финансист

— Слушай, а тебе не пофиг? Плачу живыми баксами, покупаю много. Я — гражданин США, вот паспорт, так что можешь мне смело продавать — у нас ношение разрешено. Проблемы, если будут, то сугубо у меня.

— Ну, если так…

— Именно так! Тем более, кто тебе еще столько заплатит?

Господи, спасибо тебе за кретинов. Ибо только кретин будет брать деньги за оружие во время пришествия Полярного Лиса.

Жена ждала меня в машине, с дочкой. Слава богу, что до нас быстро доперло, и мы побежали избавляться от «грязных зеленых бумажек», которыми скоро можно будет подтираться. Даже с карточек кое-что снялось в первые часы — видно, в кэшах интернетов сохранилась инфа о моей платежеспособности.

Отпуск, мать его. Прилетели в Прибалтику, обустроились, смотрим на небо и… вдруг луна скачет с одного места на другое и меняет фазу. Сказать, что я охренел — будет преувеличением века. А линки на тюбах про натуральных фашистов? Японамать. В общем, дошло. Не зря альтернативками зачитывался. Неоконченная пьеса для механического пианино …ь, е… ее в …у! Так что дите в зубы — и бегом менять бабос на имущество. Прямо ночью. Потрошить банкоматы, ездить по 24-часовым магазинам, пока народ не понял, что к чему… А с утра первым делом в оружейный магазин. Хорошо, что я — маньяк, нашел адрес еще в Штатах.

Выбор здесь немножко убогий по американским стандартам, но кое-что есть. Приобрел пару «калашей» с обвесками и оптикой, мелкашку (в дикой местности — самое то, на мелкого зверя, ибо патроны вельми малогабаритны), «сайгу-дробовик» магазинную, под стандартный двенадцатый калибр, ну и «АР-10». Это такая версия «М-16» под винтовочный патрон. Ну и к ней, естественно, полный набор рельс и фенечек. Снайпер из меня — как из свиньи балерина. Настоящая «снайперка» мне в… не впилась, а вот на ближней и средней дистанции стрелять умею. Тем более что патрон «308» за бугром уже делают.

Расплатился с придурком, благослови его Господь. Приплатил за помощь загрузить машину, так как патронов много было куплено. Впрочем, вру — патронов бывает или очень мало, или просто мало, но больше уже не утащишь. Сел за руль, положил заряженный «калаш» на колени, а жену организовал набивать магазины.

Что же делать? Воевать? Я, конечно, милитарист и оружие люблю, но не самоубийца. Мне стволы нужны не столько против фашистов, сколько от родных эсэнгэшных бандитов и ментов. Стрелять-то я умею получше их, а война все спишет. Впрочем, лучше не нарываться — я не Рэмбо, а семья дает дополнительный стимул для осторожности.

Сваливать надо — однозначно. Но куда? На Западе — объединенные еврики. Да даже если бы их не было, чую, что страны развитого капитализма сильно рискуют огрести ядрен батон. ВВП — не дурак, прекрасно знает, сколько свиней Запад подложил России и при нынешнем раскладе подняться будущим членам НАТО уже не даст. Если не разбомбит в …ду, то задушит. На Восток? Пожалуй, да… Затеряться среди беженцев, прорваться в Россию, а потом… Впрочем, и в России меня никто не ждет, б…ь.

Хотя… Точно! Стас! Хорошо, что он не в Финляндии сейчас, а в Хохляндии. Если уговорю брата объединиться, то есть шанс проехать через Россию и затеряться где-нибудь в тропических странах. Азиатских. А с оружием и патронами жизнь там наладить можно. И нужно.

Знаете, на чем держится цивилизация? На страхе. Не на честности, не на Заповедях, а именно на страхе. На страхе, что придет Господь Бог, начальство, полиция, родители и надают люлей за прегрешения. Именно поэтому налет цивилизации так легко слетает, когда приходит звиздец.

Ехали мы медленно, соблюдая правила. Во-первых, джип был неслабо загружен топливом, патронами, консервами и водой. Во-вторых, это самое топливо стоило беречь — неизвестно, как долго продлится «лафа» с заправкой за деньги. Ну, а в-третьих, мы с женой были вооружены практически нелегальным оружием и везем несколько ящиков патронов. Кстати, она, родимая, после доступноматерного объяснения о ждущих нас реалиях отстреляла в учебном порядке несколько магазинов и показала на удивление приличные результаты. В цель попадет, а то, что мать готова убить за своего ребенка, — для меня аксиома. Самое смешное, что в родных Штатах я бы совершенно легально мог ехать с полной машиной оружия и патронов.

На границе с Беларусью нас пронесло. Уже началась паника (война!), и солдаты пропускали беженцев без досмотра. Поставили пару бээмпэшек для солидности — и все. Через саму Беларусь ехали почти без остановок. Так — покушать и справить нужду. Я даже похвалил себя за предусмотрительно обменянные на валюты СНГ баксы. Оставалось негусто после магазинного блица, но на похавать и заправиться хватало. Нарвались мы уже в родной Украине.

Границу мы нагло переехали колхозными полями вне видимости таможни. Джип, хоть и американский, но прошел, а пограничников там, наверное, никогда не было. Вернулись на трассу и возобновили движение с соблюдением правил. Размечтались. Грязная машина с литовскими номерами не могла не заинтересовать жадного на поживу мусора. Именно мусора, так как милиционеры взятки не вымогают. А останавливаться — нельзя.

Я проигнорировал полосатую палочку инспектора и поддал газу, но эта приставучая сволочь прыгнула в свой ментовоз и включила мигалку. Так я не матерился с тех пор, как меня по голове припечатал шлагбаум весной… А потом… Было какое-то ощущение нереальности. Как будто можно в любой момент нажать «Load Game» и вернуться в прошлое. Я остановил джип. Сзади пристроились дайцы. Я открыл дверь, вышел из машины и расстрелял ментов через лобовое стекло их «девятки». Песец. Вот я и убийца. Помню, жена кричала. Помню, от ее криков проснулась дочь. Наверное, именно это и привело меня в себя.

Я отвел «девятку» с дороги, за лесополосу, забрал с трупов их пистолеты с автоматом (оружие лишним не бывает) и снова сел за руль. Слава богу, за время контрмилицейской операции ни одна другая машина мимо не проехала. Впрочем, зная репутацию местных даишников, мне, возможно, всего лишь поаплодировали бы. Следующий час я вслух продвигал концепцию «мы или они», а также, что преступники и взяточники, в принципе, заслуживают расстрела. Три раза — ха! Потому что убеждал я скорее себя, чем жену.

Вот тогда меня и настигло прозрение. Нежелание попасть в лапы украинского «правосудия» и оставить семью на произвол в лучшем случае государства оказалось сильнее страха перед милицией. Собственно, бояться там и нечего было. Шансов у ментов против меня — ноль целых, ноль десятых. Их автомат был в багажнике, пистолеты в кобурах, а мой ствол — на коленях. Захватывать и поражать цель на ближней дистанции я в благословенной Америке научился на «ять». Что до уголовной ответственности — кто будет расследовать смерть дайцов, когда на границе фашисты? Тем более что я на Украине задерживаться не собираюсь. И как следствие — два трупа. У них, возможно, есть семьи и дети, но… У меня они тоже есть. А о реалиях украинских застенков я наслышан. Фиг вам и вашим законам. Я себя и своих в жертву приносить не собираюсь.

Подмосковье. Анатолий Логунов. Майор запаса. Старший инженер фирмы «Юнитсервис»

Семь часов утра. Самый крепкий сон, и в этот момент звучит музыка мобилы.

«Черт, кому не спится? Опять что-то начальнику понадобилось?» — мысленно вспоминая недавно перечитанный малый боцманский загиб, беру телефон.

Незнакомый официальный голос спрашивает фамилию, имя, отчество. Какого черта? Номер незнакомый, но кажется… точно, моего района. С негодованием в голосе спрашиваю, кому и зачем такие данные потребовались. В ответ, извинившись, говорящий представляется майором Белокопытовым, начальником третьего отдела Н-ского военкомата.

«Ничего себе! Что-то случилось?» Пока эти мысли крутятся у меня в голове, майор сообщает, что мне срочно необходимо прибыть в военкомат с тревожным чемоданчиком. На мой вопрос: «А как же работа?» — следует ответ, что на работу мне сообщат и что я мобилизован в соответствии с Указом президента РФ.

Вот ничего себе новости! Но, может быть, кто-то просто пошутил? Пробую перезвонить на опознанный номер Белокопытова. Занято. Ладно, попробуем по-другому. Иду в прихожую, где у меня стоит стационарный телефон и лежит справочник номеров нашего района. Звоню в райвоенкомат. Опять занято. Черт побери, неужели война? Но… в таком случае моему городку точно достанется по полной программе. Дело в том, что в соседях у меня живет много-много диких «летучих мышей». И вроде их часть, которую то ли разогнали, то ли просто замаскировали. Так что городку от вражеских щедрот точно достанется, даже если близость к Москве не учитывать. Ругаясь, снимаю с антресолей свой старый чемоданчик, быстро складываю в него несессер с шильно-мыльно-бритвенным и начинаю копаться в шкафу, разыскивая необходимые одежду и снарягу. Тем временем подходит разбуженная разговором по телефону жена и, отстранив меня, начинает доукомплектовывать чемоданчик. А я, надев новую камуфлированную «техничку» и нацепив под нее старую, прошедшую со мной половину службы портупею, мягкую, разношенную, да еще и в отличие от современных образцов с плечевым ремнем, пытаюсь выловить новости из радио (пусто), телевизора (пусто), интернета (вообще отсутствует как класс).

Поняв, что ничего не понятно, звоню на работу. Вообще-то мы работаем со всеми регионами, и поэтому у нас в офисе всегда дежурит оператор. Ну вот, дозвонился. Новости, еще более ошеломляющие. Оказывается, по связи с клиентами из Министерства обороны пришел сам текст указа, а потом вся связь и инет вырубились. Кстати, попробую звонить по мобиле — теперь и он молчит, зараза. Хорошо, что жена успела позвонить сыну, тот обещал приехать и забрать ее в деревню, на дачу.

Так, все готово. Молча садимся на диванчик в прихожей. Обнимаю жену, привычно целую, словно просто ухожу по тревоге, как больше двадцати лет до этого. Глажу выскочившую в прихожую и недоуменно мяукающую кошку, подхватываю чемодан.

Все, отрезано. Мир закончился, похоже. Но что же конкретно случилось?

Спускаюсь на лифте не один — живущий этажом ниже сосед, тоже, насколько я знаю, из этих… «мышек», в камуфляже, с офицерской сумкой нового образца (а я такую так и не получил, компенсацию деньгами дали), приветливо кивает. Молча доезжаем до первого этажа, молча выходим во двор и лишь у калитки так же молча пожимаем друг другу руки и киваем на прощание. Пусть мы до этого и не здоровались, да и знакомство наше даже шапочным можно назвать с большой натяжкой, но мы оба сейчас чувствуем одинаково.

Ого, а на улице-то. Во-первых, странное солнце, летнее, и жара. А во-вторых… Сразу вспомнились слова одного любимого писателя: «Как на проспекте в день тезоименитства Его Высочества». Всюду видны спешащие люди в камуфляже и гражданке с чемоданчиками и сумками, мелькают патрули и бегущие посыльные. Вот ведь, а говорили, что солдат в нашей армии не хватает. Нашлись же… Додумать эту мысль мне не дают. Встреченный патруль, лейтенант и два сержанта с «АКСУ», останавливает меня. Хм, документы? Ну, держи удостоверение. Лейтенант внимательно вчитывается, поглядывая время от времени в мою сторону. Куда-то звонит, потом говорит:

— Товарищ майор, вы должны пройти с нами до остановки.

Странно, за шпиона приняли, что ли? Или обычный бардак, каковым всегда отличалась наша родная армия в начале любой войны? Пожимаю плечами и отвечаю, стараясь не выдавать своего волнения:

— Раз должен, пойдем-те, — выделяя голосом окончание слова.

Быстро добираемся до остановки, на которой в мирное время останавливались автобусы, едущие в соседние деревни. Сейчас там стоят, удивленно оглядываясь по сторонам, несколько человек. И еще — столик с сидящим за ним капитаном в полевой форме и военный автобус, крашенный в защитный цвет, а что самое непонятное — без номеров. Что-то этот расклад начинает меня напрягать. Летеха отдает капитану мое удостоверение, и тот, сразу радостно улыбаясь во все «шестьдесят четыре» (целых! а у меня, сцуко, после Забайкалья и четверти не наберется) зуба, достает из лежащей на столе папки стандартный бланк армейского предписания и вручает мне.

Ох, тра-та-та-та-та, сказал глупый король, потому что других слов у него от возмущения уже не было… Это ж кому такая мудрая мысль в голову пришла, а? Поубивав бы! В общем, назначили меня за моей спиной начальником группы обслуживания изделия В-8, а говоря по-русски, а не по-военному — сунули на обслуживание вертолетов, судя по всему, спецназовских. Елки! Вам не смешно? Мне тоже. Человека, прослужившего двадцать с лишним лет на «МиГах» и закончившего службу на «Бэкфайрах», бросить обслуживать вертолеты… даже не знаю, с чем сравнить.

Ладно, а что еще за бумаги мне подсовывают? Охренеть, список группы. Так это вот они и есть. Ух, красота… Ни одного спеца, все либо после института, либо вообще танкисты со стрелками. И с этим я должен работать? Хотя нет, вот — один радист есть. К тому же сержант.

Пока я (мысленно, конечно) перечитываю бумаги, одновременно перечисляя всех известных мне родных и близких всего руководства МО, а также их противоестественные связи и не менее противоестественные наклонности, все мы садимся в автобус, который и увозит нас в неизвестность. Слава богу, недалеко. Ага, теперь-то я узнал, что скрывается за забором и лесом, видимым из моего окна.

— Выгружаемся! — командую я, как только мы подъезжаем к небольшому зданию, явно штабу, судя по вбегающим и выбегающим из него военным. Народ реагирует вяло, некоторые просто смотрят на меня, как на непонятную помеху, типа «чего орешь, такой красивый». Ну, это мы уже проходили. Командую снова, на этот раз с применением всей армейской лексики в полном объеме.

Помнится, как-то меня оператор с фирмы заставил несколько раз со станции на станцию попрыгать, в метро, чтобы я догнал курьера. Ага, я — инженер, должен был догонять курьера, который мне ЗИП передаст. Ну, я тогда по-настоящему разозлился и, забывшись, выдал ему по мобиле все, что о нем и курьере, который управляет фирмой, думаю. Помню, в час пик на станции «Кузнецкий Мост» вокруг меня было пусто, как в поздний вечер воскресенья.

Так, и на этих оболтусов подействовало. Ничего, вы у меня еще научитесь дисциплину любить, развиздяи!

Сзади доносится чей-то смех. Оборачиваюсь. Отлично, дежурный по штабу. Представляюсь, сразу стирая с лица молодого летехи все веселье. Точно, у «сапогов» майор — большая шишка, не то что в авиации. Хотя у меня было офицеров в подчинении, наверное, больше, чем во всей этой части со всеми службами. Специфика у нас такая.

Уточняю у лейтенанта Кузьмина, какие имеются приказы по моему подразделению, и отправляю своих архаровцев на склад под командой единственного сержанта и в сопровождении посыльного. Сам же вместе с дежурным захожу в штаб. Начинается самое важное из бюрократических действий в армии — нас включают в списки, оформляют приказы и выдают предписания.

Через полтора часа, замотанный донельзя, вместе с тем же посыльным по штабу, что ходил до того с моим личным составом, добираюсь до склада. Изнывающие в ожидании бойцы радостно галдят, заметив меня, и строятся без всякой моей команды. Молодец, сержант, сумел себя поставить!

— Сейчас получаем форму и оружие, затем идем в казарму, — довожу до построенных парней дальнейшие наши действия и, заметив вопрошающие взгляды, добавляю: — Там сдаем оружие, размещаемся и обедаем. Война — войной, а обед по распорядку.

Все веселеют. Ну да, на ходу проглоченный мною бутерброд организм уже давно забыл и требует подкрепления сил, а большинство солдат явно в том же состоянии. Пока подчиненные получают обмундирование, я иду в оружейку.

Да-а, мечта милитариста. Помню, на складе у нас в Де… в гарнизоне, в общем, чего только не было. Но этот склад выглядит по сравнению с тем, как современный супермаркет по сравнению с деревенским магазином семидесятых годов. А ведь по внешнему виду и не скажешь. Хорошо живут «мыши… летучие»… ага.

Толстый прапорщик (странно, почему практически на каждом складе начсклад — толстый прапорщик?) с недоверием поглядывает на мою техничку, а потом в бумаги. Ну, давай, давай, думай. Наконец он решается и спрашивает:

— Товарищ майор, а зачем вам столько стволов?

Интеллектуальный, блин, вопрос. Зачем? А шоб було! Не зря я писарям пару литров спирта обещал, да. Придется и этому отстегнуть, иначе ведь не отстанет. Быстро договариваемся. Всего литр, которого у меня еще нет, и я — счастливый обладатель стандартного «макарки» с двумя обоймами, а также обычного «малыша» «АКСУ» и четырех магазинов к нему. Нормальненько. Вешаю «ПМ» в кобуре на свою портупею. Интересно, что лицо прапорщика сразу меняется, и он, наклонившись ко мне, шепотом предлагает еще парочку гранат. Не, это лишнее. И так хапнул достаточно. Деликатно отказываюсь, тем временем складываю остальное «железо» в позаимствованную у того же прапорщика сумку.

Дождавшись прибытия подчиненных, контролирую получение ими оружия и боеприпасов, а потом, отправив колонну в казарму, за исключением одного бойца, иду получать вещевое.

К казарме идем вдвоем, навьюченные «по самое не могу». Сдав лишнее пока оружие на хранение дежурному по части, бросаю все полученное на койку в четырехместном кубрике, куда меня поселили, — и бегом догоняю идущих на обед.

После обеда узнаю две новости. Одна приятная — прибыли еще два человека: лейтенант-самолетчик и прапорщик-прицельщик. Уже легче. А вторая… Вот про нее еще не понял, но меня вызывают в штаб на совещание. Посмотрим. Может, хотя бы доведут, что же, в конце концов, творится на свете? Конечно, двадцать лет армейской жизни приучили спокойно ждать новостей, но знать-то хочется. Тем более что бойцы уже все возможные причины происходящего перебрали — от нападения НАТО до атаки инопланетян из космоса. Хорошо, что мои заботы почти не оставляют времени для раздумий, а то мозги точно вскипели бы.

Совещание проведено в темпе «престиссимо». Уважаю разведку! Короче, довели обстановку и поставили задачу к послезавтра быть в полной готовности.

Когда командир, подполковник Чайка, начал описывать, что же происходит на западных границах, я натурально офигел. Никогда не говори «никогда» или бойся своих желаний — они и исполниться могут. Это ж получается, фантастика в очередной раз стала былью? И зачем я свою книжку «СССР — ответный удар» написал? Или все же наша разведка ошибается и никакие это не немецко-фашистские войска? С другой стороны — пусть лучше они, хотя бы шанс есть, может, сообразит наша «элита», что у нее есть возможность стать первой в мире и что проигрыш в данном случае равен уничтожению?

Впрочем, все постороннее — в сторону. Времени на освоение, расконсервацию и подготовку техники — всего сутки. Поэтому сразу после совещания собираю вначале командиров, а затем и весь личный состав. Идем в ангары и допоздна изучаем матчасть. Книги, описания, технологические карты, описания…

Уже поздно ночью добираюсь до кубрика и еще час чищу от смазки все полученное оружие. Остальные будут заниматься этим завтра.

Заваливаюсь спать с мыслью о жене и детях. Пока засыпаю, успевает присниться нелепый сон — я еду в густом осеннем лесу, сидя в «КВ-2», почему-то покрашенном желтой краской, вместе с колонной из автобусов и троллейбусов (хи-хи).

Одесса. Сергей Акимов. Военный пенсионер

Утро началось для меня со звонка Олега.

— Привет!

— Привет, — взглянув на часы — полшестого утра, — что-то случилось, что ты в такую рань звонишь?

— Да мне только что теща звонила.

— Опять винца хочет передать? — я вспомнил, какое хорошее было вино в прошлый раз. Теща у Олега в Татарбунарском районе живет, а там для винограда раздолье.

— Нет, она какие-то странные вещи сообщает. Будто бы над ее селом самолеты пролетали. Много, низко и все с черными крестами.

При упоминании о самолетах я прислушался.

Сегодня ночевал у дочери. Надо сказать, что живу недалеко от военного аэродрома, который в Одессе совмещен с аэропортом, плюс там же авиаремонтный завод. Поэтому рев турбин военных самолетов приходится слышать довольно часто. Но не в это же время! Значит, турбины ревут не на заводе. Звук усилился, я подошел к боковому окну и увидел, как в сторону моря взлетели одна за другой четыре пары истребителей. Не разобрал только из-за дальности расстояния — «МиГи» или «сушки».

— Может, учения — у меня здесь два звена на взлет пошли. Наверное, керосину поднакопили и летают — президент же обещал, что поможет армии в боевой подготовке…

— Да она говорит, что те самолеты станцию железнодорожную бомбили…

— Что за ерунда? Она вчера не напраздновалась где-нибудь на свадьбе?

— Теща у меня — трезвенница.

— А чего вдруг на улице так светло? Октябрь все же. В это время еще темно должно быть.

— Это точно. И тепло слишком — я во дворик вышел тебе позвонить, так стою в одних трусах и совсем не холодно. Слушай, а вдруг война?

— С кем? Молдаване на нас не полезут, а румыны без НАТО не дернутся…

Да меня это и не колышет — я не в запасе, а в отставке, призыву не подлежу. Ладно, сейчас перезвоню на бывшую работу, может быть, что-нибудь выясню.

— Да! — в трубке раздался голос с кавказским акцентом.

— Самвел, привет! — начальник учреждения был немного моложе меня, однако мы вместе прослужили больше двадцати лет и во внеслужебной обстановке обращались друг к другу на «ты».

— Привет, Сергей. Что у тебя? Только побыстрее — у нас тревога.

— А по какому поводу?

— А черт его знает. Самое интересное, что заранее не предупредили.

— А команда от кого поступила?

— От дежурного по управлению, но он тоже ничего не знает. Позвонили из комендатуры гарнизона, приказали поднять весь личный состав учреждений по тревоге и перейти на усиленный вариант несения службы. Он их было послал подальше — мы же воякам не подчиняемся, но через пять минут перезвонил начальник управления и подтвердил команду. Вот и собираемся. Все, мне некогда, — в трубке запикали гудки отбоя.

Интересно, что же случилось?

Телефон разразился мелодией Джо Дассена. Жена. А ей чего не спится? На работу только завтра, внучки у нас — спи, сколько влезет…

— Да, солнышко!

— Сережа, звонила Лена из Вилкова (жена двоюродного брата моей Тамары). Их бомбили.

— Кто?

— Самолеты с черными крестами на крыльях. Винтовые, двухмоторные. И со стороны Дуная стрельба и взрывы…

Да это уже черт знает что такое!

— Тома, ты не волнуйся, я через часа полтора приеду.

— Только побыстрее, мне что-то страшно стало.

Так, включить телевизор. «УТ-1» — новости — ничего необычного, «1+1» — тоже. Президент в Тернопольской области сегодня проведет совещание с местными властями…

Интернет — обычная рутина, грызня политиков перед местными выборами. Ну-ка на «Львовские новины» — ага, там тоже бомбили город… Призывы местной власти к населению сохранять спокойствие, обращение УНА-УНСО к своим членам с просьбой собираться к офису организации. Похоже, что действительно война. Но с кем?

Посмотреть иностранные сайты? Так языкам не обучен — немецкий в школе и институте — давно позабыт, кроме самых употребительных слов. Поляки? Нет никаких соединений…

Набираю Олега.

— Ну, что узнал?

— У меня сосед — офицер. Вызвали по тревоге.

— На моей службе бывшей тоже тревогу объявили. Вилково бомбили и Львов тоже. Если судить по крестам на самолетах — немцы. Но смысл? Границы общей у нас нет, да и нет у ФРГ винтовых бомберов.

— А вдруг перенос?

— Как у Логунова? Только теперь Украина провалилась? Смеешься? Это только у нас на форуме всерьез обсуждается подобное, и то только как теория…

— Ну а если все же действительно?

— Не знаю… Подождем, что власти скажут.

— Слушай, а позвони Нике в Киев — у меня денег на счету нет.

— Сейчас попробую.

Отыскиваю номер.

— Ника, здравствуй! Как там у вас?

— Ой, знаешь, наверное, теракт на соседней улице был или газ взорвался — в четыре часа проснулась от грохота, а там дом рушится.