Безжалостный Чейз Джеймс

1

Поиски нужно было начинать с квартиры Элен Фарэ. Я оказался у ее дома ровно в десять вечера. На этот раз дверь была заперта, и я долго раздумывал, нажимать на кнопку звонка или нет. В конце концов я нашел окно ее квартиры. Почти рядом вела наверх пожарная лестница, и я решил подняться по ней. Уж слишком много неожиданностей пришлось пережить за последнее время. Лучше не рисковать, чтоб остаться в живых.

Я ухватился за нижнюю перекладину лестницы, подтянулся и закинул ноги. Затем осторожно полез вверх. Меня отделяло от окна метра полтора широкого карниза. Я встал на него и приблизился к окну. В комнате горел свет. Элен сидела на том же месте, что и в первый раз. Только теперь она не улыбалась и не кокетничала. Я толкнул створки окна. Они бесшумно растворились. Я спрыгнул на ковер. Элен не пошевелилась, и я уже знал почему. На белой кофточке с левой стороны расплылось красное пятно. Из маленькой дырочки текла неправдоподобно красная кровь. Я прикоснулся к ней, ее тело было еще теплым, настолько теплым, что я был готов поклясться, что убили ее не более получаса назад. Но я уже здесь минут сорок. Вывод один – убийца был в ее квартире, когда я стоял перед дверью. На полу валялся пистолет. Я поднял его, и в этот момент раздался звонок. Я подошел к двери и посмотрел в глазок. Полиция!

Я бросился к окну. В дверь снова позвонили. Я выглянул в окно – там тоже были полицейские. Я был в западне! Пытаться бежать бессмысленно. Единственное, что я мог сделать, избавиться от оружия и бороды. Я стер отпечатки пальцев с обоих пистолетов и сорвал бороду. Затем открыл шкаф, чтобы сунуть все это туда. Дверь едва держалась под натиском полицейских. Внезапно из шкафа к моим ногам выпал рыжий парик Карла. Я закрыл шкаф и уселся в кресло. Больше ничего не оставалось делать, как ждать, когда полицейские сломают дверь.

2

Я сидел в небольшой прокуренной комнате с решетками на окнах. Напротив меня сидел высокий худой человек с козлиной бородкой. Это и был знаменитый Жермен Форестье. Он вынул изо рта сигарету и повторил:

– Итак, вы говорите, что не причастны к убийствам, верно? Ни Элен Фарэ, ни тех двух во «Фламинго»?

– К ним я тоже не имею ни малейшего отношения.

Я находился в полицейском управлении вот уже десять часов, и весь разговор, который я вел с инспектором, сводился к тому, что он пытался убедить меня, будто я виновник трех убийств, я же убеждал его в обратном. Он приводил неопровержимые улики, я упорно стоял на своем. Получался замкнутый круг. Если я признаюсь в тех двух убийствах во «Фламинго», то мне надо доказывать, что я совершил их в целях самообороны. Но тогда они мне пришьют убийство Элен Фарэ, и тут ни о какой самообороне не может быть и речи.

Против меня были только косвенные улики, а на них обвинение не построишь. Наконец инспектор приказал отвести меня в камеру. Я шел по коридору с двумя охранниками, а между тем мысли работали в одном направлении: как отсюда выбраться? По пути на допрос и с допроса бежать не было никакой возможности. Здесь на каждом повороте по полицейскому, и у каждого рука на кобуре. Оставалась камера.

Мы спустились по каменным ступенькам в подвал, дверь открылась, и меня впихнули в мое новое жилище, тесную сырую камеру размером три на четыре метра. У маленького зарешеченного окна стоял стол. Рядом была кровать. Солнце стояло в зените, и в камере было довольно светло.

Я встал на стол и осмотрел решетку. Сработана на совесть. Взламывать ее – пустое занятие. Я походил по камере и лег на кровать. Отсюда нужно выбраться! Я должен, обязан отомстить за своих друзей и найти Карла, если он еще жив.

Пролежав часа два, мне так и не удалось найти выход из создавшегося положения. Я так был измучен допросами, что, как только расслабился, моментально уснул. Разбудил меня охранник.

– К вам посетитель, – сказал он и сразу же вышел, оставив дверь открытой.

Вот он, мой шанс! Кто бы он ни был, я захвачу его одежду и выскользну из этой проклятой западни. Я поудобнее уселся на кровати. Послышались шаги. Будь что будет! И тут в проеме двери появилась лысая голова Лесажа. Он мило улыбался. Черт побери! Он посмел сюда явиться! От такой наглости я лишился дара речи.

Лесаж между тем вошел в камеру, закрыл за собой дверь и уселся на стол. Он увидел, что я готов напасть на него, и остановил меня, спокойно сказав:

– Прежде чем ты набросишься на меня, я хочу тебе сказать пару слов.

– Мне не о чем с тобой разговаривать, – буркнул я.

– Но ты все же выслушаешь меня, – сказал он, и в его руке я увидел «кольт» 45-го калибра. Это был сильный аргумент, против которого трудно возражать.

– Так что ты собираешься мне сказать? – спросил я, отбросив на время свои агрессивные намерения, и поудобнее устроился на кровати.

– Прежде всего, я твой друг, более того, у нас с тобой общие цели.

– Интересно.

– Вот именно, интересно. Я, конечно, сознаюсь, что совершил ошибку, когда захотел силой доставить тебя к себе. Ты ловко устроил эту штуку с подставным лицом.

Я не смог сдержать ухмылки.

– Так вот, – продолжал он, – я знаю, что за тобой охотятся, но не знаю почему. Я лучше расскажу тебе всю историю с самого начала, а ты приготовься слушать и оставь свои попытки напасть на меня. Это в твоих же интересах.

Я посмотрел на пистолет в его руке.

– Начну с того, что известно мне из всей этой истории, – продолжил он, достал из кармана пачку сигарет и не спеша закурил. – После войны немцы оставили во Франции хорошо подготовленную разветвленную организацию. Она настолько велика, что ты даже не можешь себе представить. Агенты были глубоко законспирированы. И внезапно эта организация начинает охоту за группой французов, которые объединены лишь тем, что были в Сопротивлении во время войны. – Он заметил, что я слушаю с интересом, и спрятал пистолет в карман. – Вот уже год я охочусь за этой организацией, пытаясь хоть за что-то зацепиться. И вдруг они начинают вести себя настолько неосторожно, что дают себя обнаружить. Естественно, я начал расследование. Пойми, мне нужна голова этой организации, остальное – проще. Поэтому у меня к тебе несколько вопросов и небольшое предложение.

– Ну что ж, валяй!

– Во-первых, почему эта банда охотится за тобой и твоими людьми? Понятно, что это связано с войной, и что-то очень важное.

Я достал сигарету и закурил. Затем медленно произнес:

– Я, пожалуй, знаю, что они ищут, уверен на семьдесят процентов.

Его глаза уперлись в меня.

– Но я не могу сказать тебе этого, – продолжал я. – Видишь ли, я не могу быть уверен, что ты не член этой организации.

Он поперхнулся дымом и погасил сигарету. Видно было, что он напрягся, но сдержался.

– Да, да, – сказал я решительно. – Когда ты докажешь обратное, я выложу все свои карты.

Лесаж попытался возразить, но потом задумался.

– Ладно, – сказал он после небольшой паузы, – будем играть втемную. Ты не говоришь мне, за чем они охотятся, но поможешь мне взять их.

Я прикинул, что мне терять нечего.

– А ты уверен, что сотрудничество с тобой поможет мне отыскать своих друзей и вообще выйти на организацию?

– Наверняка. Это их рук дело.

– О'кей.

– Тогда слушай. Если то, за чем они охотятся, у тебя, то они не успокоятся, пока не найдут. Твое дело узнать, где находится их штаб-квартира. Больше от тебя ничего не требуется. Я немедленно высылаю туда боевую группу – и дело сделано. Тогда можно будет разыскать твоих друзей, если они еще живы.

– Хорошо. Что мне надо делать, чтобы найти их штаб-квартиру?

– Ждать. Если они нашли способ засунуть тебя сюда, то не сомневайся, они вытащат тебя отсюда.

– Так это они упрятали меня сюда?

– А ты все думаешь, что я?

– Значит, это не ты?

– Нет, конечно!

– Слушай, а как я попался?

– Кто-то позвонил в полицию и сказал, что в квартиру Элен Фарэ проник грабитель.

– Черт! – я сжал кулаки. – Значит, кто-то видел, как я пробирался в квартиру.

– Кстати, – сказал Лесаж, – она была одним из лучших моих агентов.

Я выпучил глаза.

– Что ты сказал?

– Я поместил ее туда, чтобы она следила за посетителями Анны. Это большая потеря, что ее убили, но в такой игре без жертв не бывает.

– Так, значит, единственный выход – сидеть и ждать?

– Да, единственный.

– Ну и когда же они соизволят меня отсюда вытащить? И потом, как я сообщу тебе о местоположении их штаб-квартиры?

– Разумный вопрос. – Он протянул мне пуговицу. – Вот. Пришей ее себе на пиджак. Это коротковолновый передатчик. Мы будем следить за его сигналами и, таким образом, будем знать о твоих передвижениях.

Я кивнул и взял пуговицу. Лесаж слез со стола.

– Ну, я пошел. Мои ребята сидят в машине у комиссариата. Как только сигнал передатчика станет перемещаться, они начнут слежку.

Я пожал ему руку.

– Да, Анри… Попроси, чтобы меня в течение трех-четырех часов не таскали на допросы. Мне нужно время, чтобы хорошенько все обдумать.

– Хорошо.

Он вышел, и дверь со скрипом закрылась.

3

Итак, у меня есть часа два-три. То, что предложил мне Лесаж, меня совершенно не устраивало. Я дал согласие, только чтобы выиграть время. Надзор за мной, без сомнения, ослаблен, чтобы развязать руки похитителям. Я закурил сигарету. Пожалуй, у меня только один выход! Нужно попытаться. Я снял брюки и набил их одеялом и простынями. Затем взял ремень, подтащил табуретку под лампочку и привязал брюки ремнем за крюк. Ботинки я привязал за шнурки к брюкам. Я отошел к двери полюбоваться своим произведением. Снаружи, через окошечко в двери, будут видны только брюки с ботинками. Это значит, клиент повесился!

Я встал за дверью, с грохотом уронил табуретку и слегка качнул сооружение. Окошечко камеры тотчас же со скрипом приоткрылось. За дверью царила напряженная тишина. Если охранник сейчас побежит за старшим, мой план рухнул. На мое счастье, охранник оказался достаточно любопытным. Раздался скрежет ключа в замочной скважине. Я схватил табуретку и взял ее на изготовку. Дверь отворилась, и показалась голова охранника. Короткий размах, и я разнес табуретку о его голову. Охранник мешком свалился на пол. Я втащил его в камеру и закрыл дверь. Затем быстро стащил с него форму и надел на себя. Пистолет лежал в кобуре, а это как раз то, что мне нужно. Связав охранника ремнем, я выпрямился и перевел дух. Первый этап был закончен. Пуговицу-передатчик я оставил на столе.

Выглянув наружу, я убедился, что все было тихо, и, заперев дверь, двинулся по коридору. Лестница из подвала заканчивалась решеткой, за которой стоял полицейский. Он внимательно оглядел меня, и его рука потянулась к кобуре. Я не дал ему закончить маневр. Мой пистолет уже был направлен ему в лицо. Убежать он также не мог и знал это. Дрожащими руками он открыл дверь. Я шагнул в следующий коридор.

– Повернись, – сказал я.

Охранник повернулся, но только я занес руку для удара, он двинул мне ногой в пах так, что я согнулся. Он молниеносно развернулся и ударил меня по руке, в которой был пистолет. Пистолет отлетел к стене. Одновременно он ударил меня кулаком в подбородок. Я упал и, едва увернувшись от удара сапогом в лицо, вскочил на ноги. Добраться до пистолета нечего было и думать, но я мог помешать ему воспользоваться своим. Я бросился на него, пытаясь достать кулаком его голову, но бесполезно. Он очень умело прикрывался и время от времени наносил мне весьма ощутимые удары. Я пришел в ярость и навалился на него всем телом. По сравнению со мной он был просто карлик, поскольку при росте метр девяносто весил я порядка девяноста килограммов, и запросто подмял его под себя. Я видел только его макушку и стал что есть силы колотить по ней. Вскоре он обмяк и потерял сознание. Я осторожно поднялся. Он лежал, неловко подвернув под себя левую руку. Я усмехнулся и направился было к стене, где лежал пистолет. Вдруг позади себя я услышал шорох, но не успел повернуться, как что-то тяжелое обрушилось мне на голову. Я упал на четвереньки, и, когда попытался встать, второй удар погрузил меня в черную бездну беспамятства.

4

Сознание возвращается медленно. Кажется, что сквозь белоснежные клубящиеся облака пробивается яркий солнечный луч. Я парю в этом луче и не боюсь, что упаду… Внезапная тошнота подкатывает к горлу. Все внутренности выворачивает наружу, и я не могу пошевелиться, словно на руки и ноги надели цепи. Потом наступает период сказочного блаженства, и я даже не пытаюсь открыть глаза. Затем все же через силу размыкаю слипшиеся от долгого сна веки и вижу перед собой красивое лицо в очках с роговой оправой.

– Сейчас он придет в себя.

Это, вероятно, про меня – лениво ворочается мысль.

Наконец, словно по мановению волшебной палочки, сознание мгновенно проясняется, и я обнаруживаю, что сижу привязанный к стулу, а голова откинута назад. Я выпрямил голову, и тошнота вновь подступила к горлу.

Я находился в небольшой комнате с белыми стенами. Кроме меня, в комнате было три человека. Холеный тип в очках, видимо врач, и еще двое. Один высокий, сухой, с редкими прядями седых волос и лицом, похожим на сморщенную грушу. В яркий галстук воткнута бриллиантовая булавка. Рядом с ним стоял высокий крепкий малый со свиной головой, «качок», с заложенными за спину руками. Выражение его лица не располагало к шуткам. Я попытался подняться. Но из этого ничего не вышло. Стул, к которому меня привязали, вероятно, был привинчен к полу.

– Как вы себя чувствуете, мистер Мейн? – Вопрос был задан по-английски с небольшим акцентом.

Я поднял голову. Говорил седой.

– Отвратительно, – машинально ответил я.

– Мои ребята вынуждены были вкатить ему дозу, – сказал «качок».

– Ясно, – сказал седой и снова обратился ко мне. – Меня зовут Брюн. Мистер Брюн. Мы похитили вас, чтобы побеседовать.

– Развяжите меня, – попросил я.

– Вы очень сильный человек и можете причинить массу неприятностей…

– Не будет неприятностей, – устало сказал я. – Развяжите.

Седой махнул рукой, и врач развязал меня. Я встал со стула, помассировал онемевшие запястья. Брюн посмотрел на меня и усмехнулся.

– Вероятно, нам будет удобнее беседовать в кабинете, мистер Мейн. И не делайте глупостей, вам от нас не вырваться. – Он кивнул помощнику. – Проводите его.

Я вышел из комнаты в сопровождении всех троих и пошел по коридору. На каждом углу стояло по два человека, вооруженных пистолетами. Наконец мы добрались до кабинета Брюна. Мы вошли туда вдвоем, оставив типа со свиной головой и врача в коридоре. В глубине комнаты находился несгораемый шкаф. Я уселся в кресло напротив Брюна и закурил сигарету, которую обнаружил у себя в кармане.

– Итак, – спросил я, – о чем будет беседа?

– О ваших друзьях, мистер Мейн. Вы, надеюсь, знаете, кто мы такие?

– Нет, – серьезным тоном ответил я.

– Не может быть. Мне показалось, что мистер Лесаж достаточно подробно рассказал вам о нас.

Я понял, что им известно все или почти все.

– Ну хорошо. Зачем я вам нужен?

– Что ж, думаю, что ничем не рискую, если расскажу все начистоту, но и я рассчитываю на вашу откровенность.

– У меня есть выбор?

1

Брюн закурил сигарету, подождал, пока она разгорится как следует, и начал сухим тоном:

– Во время войны вы командовали одной из групп Сопротивления. У вас было много всяких дел, но меня интересует только одно, вы, вероятно, уже догадываетесь какое…

– Я думаю, это история с поездом.

Брюн кивнул.

– Итак, вы остановили поезд и выгрузили из него все национальные сокровища, которые мы хотели вывезти в Германию. Это так, но там были еще два металлических ящика. Именно вы, и никто другой, взяли их и припрятали до лучших времен. В этих ящиках компрометирующие документы на многих промышленных магнатов и финансовых тузов Франции и других оккупированных стран. Вы решили забрать эти документы, чтобы после войны, когда страсти поулягутся, воспользоваться ими с целью шантажа. У вас ведь нет постоянного источника дохода. В Штатах вы сейчас работаете коммивояжером в маленькой фирме. За последнее время нам удалось установить, кто присвоил эти документы. Мы узнали о вашей группе все. Однако мы пока не установили, кто стал владельцем документов. Тогда мы решили прибрать к рукам всех, а уж потом выяснить, кто именно, но… С первыми пятью случилось несчастье – они умерли под пытками…

До меня не сразу дошло, что он произнес, но когда я понял, то вскочил с кресла с намерением размозжить Брюну голову. В этот момент стена позади меня раздвинулась и оттуда появились двое горилл. Они не мешкая схватили меня за руки и посадили в кресло.

– Я же вас предупреждал, – улыбнулся Брюн. Гориллы скрылись за стеной. – Да, они умерли, но теперь мы знаем, что к похищению документов они не имеют никакого отношения. Оставались трое, до которых мы пока не добрались: Анна Даниэль, Жак Дюкло и вы. Но мы несколько просчитались. У Жака Дюкло после самостоятельного расследования появились сведения о нашей активности, и он опередил нас. Когда мы хотели его взять, он уложил троих моих людей и скрылся. Нужно было, не теряя времени, брать Анну. Вечером она пошла в ресторан, и мои люди решили брать ее, когда она будет возвращаться домой. И тут неожиданно появился Жак Дюкло. Он помешал нам, завязал перестрелку в баре и увел Анну. Мы не поймали ни его, ни ее. Но это нас не огорчает. Документы взяли вы, а вы в наших руках. Мы написали вам письмо от имени Анны и стали ждать вашего приезда. Вы прибыли сразу же, но вели себя очень осторожно и не давали себя схватить. Затем вы внезапно появились в клубе «Фламинго», а там работали двое моих людей. Вы их убили, и теперь полиция гоняется за вами.

– Так это были ваши люди? А я думал, что пришил агентов Лесажа.

Брюн поморщился и попросил меня не перебивать.

– В это время, – продолжал он, – в поле нашего зрения попадает некий Карл Шомберг, работающий якобы на «Интернейшнл бэнк» в Берне. Он оказывается с вами во «Фламинго» и везде сопровождает вас. Мы присмотрелись к нему и неожиданно для себя выяснили, что он уже неделю занимался поисками ваших исчезнувших друзей. Тогда мы проверили его получше, и оказалось, что такой человек не работает в «Интернейшнл бэнк». Вернее, Карл Шомберг совсем не Карл Шомберг. Настоящий Шомберг уехал в отпуск и пропал. Отсюда вывод: Шомберг или американский агент, или агент красных.

Для меня это было полной неожиданностью, но я решил обдумать все позже, а пока внимательно слушал Брюна.

– Вы хотите знать, как вы попались? Очень просто, хотя совершенно случайно. Мы узнали, что Элен Фарэ агент Лесажа, и установили слежку за ее квартирой. Туда пришел Карл. Мы дали им время побеседовать, чтобы Карл получил побольше информации, а затем дождались, когда он выходил из квартиры, чтобы взять его. Но он был настороже и, убив моего человека, ушел. Тогда…

– Как вы узнали Карла? Ведь он был в гриме…

Брюн расхохотался.

– Человек, продавший вам грим, мой агент… Ха-ха-ха…

Я помрачнел.

Брюн дал волю своим чувствам, затем милым голосом продолжил:

– Мы зашли побеседовать с Элен. Беседа была прервана тем, что наш наблюдатель на лестнице увидел вас. Мы решили, что, навесив еще одно преступление на вас, мы не сделаем себе хуже. Так вы попали в полицию. А когда попытались бежать, нам опять повезло – надзиратель, которого вы так избили, тоже мой человек… Ну да ладно… Вы удовлетворены? Теперь ваш черед. Но прежде чем вы начнете, я изложу вам перспективы. Если вы откажетесь сказать, где документы, мы будем вас пытать. Сейчас новые времена, новые пытки, и вы заговорите, затем мы вас убьем. Это долгий и мучительный путь к смерти. Другой путь: вы добровольно рассказываете, где документы, затем становитесь моим агентом. Вы будете получать достаточно, мне нужны такие люди, как вы. Первое задание, которое я вам дам: прикончить всю троицу – Карла, Анну и Жака. Естественно, работать вы будете под контролем моих людей. Вот и все. Теперь говорите вы, и побыстрей. Обдумывать некогда.

– Дайте мне виски, – сказал я.

– Да, конечно, как я мог забыть, что это ваш любимый напиток и принять без него какое-либо решение вы просто не в состоянии.

Брюн встал и направился к стене. Там он нажал едва заметную кнопку, кусок стены откинулся и обнажил бар. Он взял бутылку и два стакана. Я осушил залпом почти полный стакан и сказал решительно:

– О'кей. Если речь идет о выборе, мне больше подходит второе…

2

Я сменил форму тюремного надзирателя на вполне приличный костюм. Затем мне завязали глаза и куда-то повезли. В машине повязку сняли, и я увидел, что мы едем по Елисейским полям. Я находился в компании четырех горилл такой же внешности, что я видел в резиденции Брюна.

Прошло четверо суток с того момента, как я беседовал с Брюном. Я указал место, где были спрятаны документы. Пока они за ними ездили, я был заперт в камере. Еду мне приносил угрюмый тип, не сказавший за все это время ни слова. Поэтому у меня не было возможности узнать, что происходит.

Наконец через четыре дня Брюн потребовал меня к себе. Он был доволен, что я его не обманул: документы были у него в руках. Он заявил, что настало время выполнить второй пункт наших условий: теперь я должен был отыскать и убить Анну, Жака и Карла.

Нужно было что-то придумать, ибо у меня не было иного выхода: мне было необходимо завоевать доверие Брюна.

Как я и предполагал, меня держали в той самой штаб-квартире, которую безуспешно искал Лесаж. У меня не было известий ни от него, ни от Карла. Больше всего мне хотелось сейчас увидеть Карла. Брюн сказал, что он агент либо красных, либо США.

Мне хотелось курить, за время заточения я ни разу не курил. Я попросил сигарету у своих ангелов-хранителей. Детина, сидевший справа, протянул пачку «Житана». Я закурил.

Накануне Брюн поинтересовался, откуда я собираюсь начать поиски. Я указал ему на плане Парижа восточную окраину. Он приказал отвезти меня туда. Так я оказался в машине с этими малосимпатичными личностями, которые отныне становились моими коллегами.

Машина остановилась на одном из перекрестков восточных кварталов города.

– Выйдем здесь, – предложил я.

Я вышел, следом за мной вылезли двое. Они были одинакового бычьего телосложения, но ростом ниже меня. Жира на них было больше, чем мускулов.

Мы втроем двинулись к бару, в котором я дрался с Фрэнки.

Увидев меня, бармен вытаращил глаза, но тут же расплылся в улыбке.

– Здравствуйте, месье!

– Дюпон, – представился я.

– Ах, месье Дюпон! Что вам угодно? Мы всегда рады вас видеть!

Я самодовольно улыбнулся.

– Я пришел поужинать с друзьями. Платить будут они.

Гориллы тупо посмотрели на меня.

– Я должен здесь кое-что разузнать о Жаке, – тихо сказал я, и они успокоились.

За время ужина я дважды ходил к телефону, делая вид, что звоню. Один из них сопровождал меня при этом, но у меня сложилось впечатление, что он впервые видит телефонный аппарат.

Когда мы закончили ужин, была половина шестого. Я вышел из-за стола и подошел к бармену.

– Если вы увидите Фрэнки, скажите ему, что я буду здесь в девять часов. Пусть он меня дождется.

Бармен кивнул и сказал, что он обязательно передаст.

– Я кое-что узнал. Нужно проверить этот дом, – сказал я, вернувшись к своим спутникам. Один из них молча кивнул.

Выйдя из бара, мы завернули в ближайший подъезд. Я заставил их красться на цыпочках. Они затаили дыхание. Так мы поднялись на пятый этаж.

Все, нельзя терять ни секунды…

Я резко повернулся и, словно в испуге, округлил глаза, будто увидел кого-то сзади. Они тоже, как по команде, обернулись. Я толкнул переднего на второго, стоящего ниже, и бросился вверх по лестнице. Послышались шум и звук падающих тел, но я, не оборачиваясь, через три ступеньки мчался вперед. Добравшись до чердака, я пробежал его и выскочил через чердачное окно на крышу. Дальше бежать было некуда – дома, стоявшие рядом, были намного ниже, и ломать ноги я не собирался.

Взгляд упал на дымоход. Я влез на трубу. В ней могли поместиться двое таких, как я. Не задумываясь, я залез внутрь и, цепляясь за скобы, начал спускаться. Спустившись достаточно глубоко, я остановился.

Я просидел тут примерно час, затем поднялся и выглянул из трубы. Ничего подозрительного я не обнаружил и решил вылезти на крышу. Осмотревшись еще раз, я прошел к чердачному окну и через чердак вернулся на лестницу.

Выйдя из подъезда, я направился к магазинчику, где я покупал грим.

Увидев меня, толстячок-продавец пришел в сильное замешательство.

– Привет, старина! – сказал я ему.

– Здравствуйте…

– Звони Брюну, мне нужно с ним поговорить.

– Но… – пролепетал он.

Я схватил его за лацканы пиджака и рявкнул:

– Ну, быстро!

Толстячок медлил. Тогда коротким справа я двинул ему в челюсть так, что он улетел в другой конец магазина. Когда он, шатаясь, поднялся на ноги, я повторил команду:

– Звони немедленно шефу и скажи, что Берт Мейн хочет с ним поговорить. Я его агент.

– Тогда почему он приказал вас разыскивать?

– А-а… Из-за его ребят… Ладно, давай, мне нужно с ним поговорить.

Он грустно посмотрел на меня и поплелся к телефону. Пока он набирал номер, я следил за его пальцами, стараясь запомнить номер. Он приложил трубку к уху.

– Это Франсуа, месье Брюн… Тот парень пришел сам. Он хочет поговорить с вами… Не знаю… Хорошо.

– Хэлло, мистер Брюн. Это говорит Берт. Я пришел к выводу, что с вашими олухами мне не удастся ничего добиться. Поэтому я удрал от них, но обязательства свои продолжаю выполнять. Как и обещал, я ликвидирую Жака. Единственное, о чем я вас прошу, – предоставить мне полную свободу действий.

Брюн тяжело дышал в трубку. Наконец он хрипло произнес:

– Хорошо, я думаю, вы сами справитесь с этим делом. И чем скорее, тем лучше для вас и для меня.

Я ухмыльнулся.

– Передайте трубку Франсуа, – сказал Брюн.

Франсуа минут пять выслушивал наставления Брюна, затем повесил трубку.

– Мистер Мейн, пойдемте со мной.

Мы прошли в соседнюю комнату. Там он вручил мне «вальтер» с глушителем и сказал, чтобы я докладывал ему обо всем, что узнаю. После этого я вышел из магазина.

Я заметил, что у меня на хвосте мужчина в клетчатом пиджаке. Я уже видел его раньше, когда покидал дом, в трубе которого я прятался от людей Брюна.

3

Итак, мой расчет не оправдался. Они продолжали следить за мной, и руки у меня оставались связанными. Но кое-что я все же мог сделать.

Я пошел по улице, делая вид, что ничего не замечаю. Через два квартала я засек еще одного наблюдателя. Казалось, что Брюн слишком дорожит мной и не хочет рисковать. Я мысленно улыбнулся и прибавил шагу. Вскоре я был в баре, где назначил встречу Фрэнки. Его еще не было, и я, заказав виски, уселся за крайний столик.

Ждать пришлось недолго. Вскоре в дверях показалась массивная фигура Фрэнки. Он окинул зал беглым взглядом и увидел меня. Кивнув мне, он сделал у стойки заказ и сел за мой столик.

– Здравствуй, «Черный смерч», – сказал он. – Теперь ты без бороды, и я точно узнал тебя.

– Рад видеть тебя, Фрэнки, – улыбнулся я.

– Мне передали, что ты искал меня…

– Именно так. Я попал в беду, и мне нужна твоя помощь.

– Я обязан тебе жизнью… Я всегда возвращаю свои долги. Говори, что надо сделать?

– За мной следят, а теперь будут следить и за тобой.

– Кто эти люди? – быстро спросил он.

– Нацисты… Сейчас я тебе дам номер телефона, а ты выяснишь, где он установлен и кому принадлежит. Будь осторожен и постарайся отделаться от «хвоста». Они не должны знать, куда ты пойдешь.

– Хорошо, – Фрэнки залпом осушил свой стакан.

– А теперь я пойду. – Я поднялся. – Встретимся здесь завтра в это же время.

Я вышел из бара и направился куда глаза глядят. Шаги преследователей гулко отдавались за спиной. Я не собирался от них отделываться. Я просто решил побродить по ночному Парижу.

1

Я снял номер в небольшой гостинице, расположенной в восточной части Парижа, на имя Д.Н. Вейна. Моя комната находилась на втором этаже. Окна выходили во двор.

Сломленный усталостью и напряжением последних дней, я лег и мгновенно уснул. На следующее утро я проснулся с ужасной головной болью. Я встал и поплелся в ближайшее кафе, поскольку в отеле ресторана не было.

Выйдя на улицу, я сразу понял, что слежка за мной продолжается. Сегодня это были уже другие люди, и у них была машина.

Позавтракав, я заказал бутылку пива и стал размышлять о своем положении. В моем распоряжении два-три дня, больше они не дадут – прикончат. Я это понимал так же хорошо, как и то, что мне от них не уйти. У этой организации всюду свои люди. Конечно, я мог бы позвонить Лесажу, но телефон в моем номере не работал, а звонить с улицы было опасно – меня могли пристрелить прежде, чем я успел бы набрать номер.

По всей вероятности, Брюн должен оставить меня при себе, если я убью Анну, Жака и Карла. Ведь у них появится основание верить мне.

Кроме того, меня беспокоила судьба Фрэнки. Я молил Бога, чтобы он выполнил мое задание до того, как его сцапают люди Брюна.

Мне предстояло еще многое сделать… Допив пиво, я вышел, поймал такси и поехал к дому Жака.

На лестничную площадку выходило четыре двери. Я позвонил в одну из них наугад. Через несколько минут дверь открылась, и я понял, что на этот раз мне повезло. В проеме стояла женщина лет пятидесяти. Ее юркие маленькие глазки рассматривали меня с таким любопытством, что сомнений не оставалось: это сплетница, знающая о соседях больше, чем они сами.