Любовь и голуби (сборник) Гуркин Владимир
Домашева. А погляди…
Восоркова. Вы где сейчас жили-то?
С вокзала слышен отдаленный гудок.
Домашева (показав в сторону гудка). Тут… Тут вот… В зале ожидания.
Собежников. На вокзал откуда приехали?
Домашева. Иван откуда привез?
Пасюкина. Иван, Иван.
Домашева. Ой, я эти их названия никак не упомню.
Восоркова находит у Домашевой в кармане кофты сложенный вчетверо лист бумаги, вырванный из школьной тетради. Читает. Все ждут. Пасюкина заглядывает через плечо Восорковой и тоже пытается прочесть.
Пасюкина. Смотрите, что делается… Правда, бабку бросили.
Восоркова (читает вслух). «Женщина эта старая – брошенная. Я из-за ее дурости старческой страдать не намерен. Она мне дом чуть не сожгла».
Домашева. Ты зачем так говоришь? Ты про меня так говоришь?
Пасюкина. Так про тебя пишут-то.
Домашева (кивая). Я, я… Печку истопила… Иван коршуном на меня. Испугался. Сожгу, думал.
Церёшко (Восорковой). Ну-ну.
Восоркова (продолжает читать). «И как она нам нервы мотала, писать не буду. А пусть эту женщину постороннюю воспитывает и доводит до конца советская власть. Жена моя ее совсем и не помнит. Оставляю ей на первое время на пропитание пятьдесят рублей. Если у нее их своруют, то я не виноват, честное слово. У нее еще внук живет в Свирске, тесть мой. Но он совсем спился, и еще неизвестно, где он. Предполагаю, окочурился под забором. А работал на фарфоровом заводе. Я запрос делал – никаких ответов. Я бы этих пьянчуг давил прямо. Сам я ничего не пью и почти что всегда трезвый. Поэтому бабку маленько жалко, конечно. Говорит, что муж и сын ее на войне погибли. Может, ей что и полагается, если, конечно, не заливает. Она это любит. Попрошу выяснить. Как следует. Роспись свою ставить не буду, а то разные собаки есть: нагавкают че не попади».
Пауза.
Церёшко. Все?
Восоркова. Все.
Пауза.
Домашева. Правду Иван про Кольку выписал… Ой, правду. В писят шестом Катерина его хвостом вильнула, и пропал мужик. Ей-то че сделается?.. Мотанула с новым ухажером… Куда же это она направилась? Во Владисток, кажись? Ну дак во Владисток. А ему без ее жизни не стало. Без мужа, считай, без головы, а без жены, как без ума. Еще и дите на руках оставила. (Приободрилась. Похоже, что разговор доставляет ей удовольствие.)
Собежников. Какое дите?
Домашева. А Лизавету. Лизочку.
Пасюкина. В записке, что ль, которая?
Ерготун. Ксения Алексеевна, садитесь.
Церёшко. Бабуль, сюда, в кресло. (Усаживает.) Во-от.
Домашева. Глянь-ка, утонула в ем.
Церёшко снял унты, поставил их в коридоре. Тулуп кинул на пол и уселся на него.
Церёшко. Я потом к милиции кинулся. Так и так… Вот, мол, бабка. Делать надо что-то. (Передразнивая.) А что мы сделаем? К себе, говорю, заберите. Определить же надо куда-то. (Опять передразнивает.) У нас ремонт. Ремонт у них… Поцапался, чуть самого не загребли.
Стоков. И переночевать не взяли?
Церёшко. Ремонт, Генаша. Ре-монт.
Восоркова. Их там пачками каждый день.
Ерготун. Фу, кошмах. Лала, не пугай.
Восоркова. Дежурила, знаю. Больные, спившиеся, и вот… брошенные. Ну, не пачками, а один-двое у меня в медпункте всегда ночевали.
Домашева (к Церёшко). Дмитрий, шибко неудобно в ем. На стульчик бы какой.
Церёшко (приоткрыв дверь, пересаживает старуху на стул, стоявший за дверью). Так хорошо?
Домашева. От и ладно. Спасибочки. Это ж кто в эдакой красоте проживает?
Церёшко. А вон хозяин, самый высокий. У вас как с зубами?
Домашева. Есть, есть.
Церёшко. Ну, не будет, Георгий вставит. Жора, вставишь?
Домашева. Не-е, они у меня здоровые. (Собежникову.) Зубник вы, значит?
Собежников. Зубник, бабуля, зубник.
Из ванной к себе проходит Витька.
Витька (Домашевой). Здрасте-е.
Домашева. Здравствуй, сладкий мой.
Восоркова (к Церёшко). Покормить-то догадался?
Церёшко. Где? На вокзале?
Восоркова (Собежникову). Жор, я похозяйничаю?
Собежников. Давай, конечно. (Витьке.) Долго здесь маячить будешь?
Витька (кивнул на Домашеву). Па, а че это?
Собежников выразительно смотрит на сына, тот уходит в свою комнату.
Восоркова. Ксения Алексеевна, пойдемте со мной. Покормлю вас.
Домашева. Пойдем, доча, пойдем, сладкая. Дай Бог тебе здоровья.
Восоркова уводит Домашеву.
Ерготун. Истохия… Интехесно, а что дальше?
Пасюкина. Куда ее девать-то теперь?
Ерготун. Понятно, конечно. Не знаю. Все мозги набекхень.
Пауза.
Стоков. Ну, дал дрозда. О чем ты, Димыч, думаешь?
Церёшко. Вы что? О людях, Гена! О людях! Иногда, знаешь, осеняет.
Вошла и остановилась в дверях Восоркова.
Восоркова. Ест.
Церёшко. Слышите, человек ест! Замечательно.
Восоркова. Что дальше?
Церёшко. Устрою в дом престарелых, а пока… у меня поживет.
Пауза.
Восоркова. В коммуналке? Я бы не додумалась.
Стоков. Димыч, милый, за ней же присмотр нужен!
Церёшко. Присмотрим.
Восоркова. С голоду у тебя там не помрет?
Церёшко. Лалочка, в трудную минуту ты мне поможешь, я знаю.
Восоркова. Своих забот полно.
Церёшко. Буду в диетической обеды брать.
Пасюкина. Много ли ей надо.
Стоков (вдруг с запалом). Старик, тебя сутками не бывает дома, ты богемный человек… Ты соображаешь, что ты делаешь?
Церёшко. Понял. (Засобирался.) Сейчас мы ее опять на вокзал, нехай пропадает моя бабуля.
Стоков. Зачем цирк-то устраивать?
Церёшко (взорвавшись). Да затем, что… Люди мы или не люди?! Забыл, как тебя от теток в детдоме Жорка оттаскивал? Посмотрит ласково, мамой готов назвать. Старая не старая, а все думалось: вдруг она. (Ерготуну.) Борька, тебя мать нашла, когда уже на заводе пахал вовсю… Зачем взял к себе? Ведь чужой, если разобраться, человек. И вина есть. Есть вина. А все равно, пусть, хоть какая!.. И правильно! Ноги бы мыл. Лалка, Генка, вы представьте, что эта бабка ваша мать! Вдруг! (Сквозь слезы.) Да неужели… я когда представил… Все прощу! Глупо? Пусть. Не надо нам? Ей надо… Муж, он на войне, сын… Ладно. Черт. (Стиснув зубы, через комок в горле.) Я бабку эту… сдохну, но устрою.
Пауза.
Собежников (к Церёшко). Старик, кончай бушевать. Все нормально.
Ерготун. Жоху в детдоме папой звали… Жоха, помнишь?
Стоков. Точно. Даже Лала. А, Лала?
Церёшко. Братцы… Вы поймите, не красивый жест… Вы поймите. Я просто представил: вот сидит мать моя…
Пауза.
Восоркова (обняв Церёшко). Жесты мы, положим, любим.
Церёшко. Не жест, клянусь, Лала. Не жест.
Восоркова (Собежникову). Папа, я разрыдаюсь и заберу его… вместе с бабкой. Можно?
Церёшко. Ну тебя.
Пасюкина. Димка, а купать ты ее тоже сам будешь?
Стоков. А как же? Как в армии, раз в десять дней.
Церёшко. Будь спок. Через неделю я ее устрою.
Восоркова. Месяц, не меньше. И то если повезет.
Собежников (Стокову). Гена, когда будет Штапов?
Стоков. Папа, уже договорено.
Собежников. Делай быстрее. Он и с бабкой может помочь. Кстати.
Восоркова. Что за Штапов?
Ерготун. С моего завода. Генехальный.
Восоркова. Зачем он вам?
Собежников. Нам, Лала. Всем нам.
Стоков. Не понимаешь, что ли? У-ровень. Жоре нужен уровень – раз, престиж, поддержка – два, помочь с материалом…
Собежников. Генаша, остановись. Этот человек нам нужен, Лала.
Восоркова. Галь, спать не хочешь?
Пасюкина. А?
Восоркова. По-моему, вы зарываетесь, мальчики.
Ерготун. Там ситуация. Под Жохкин дом опять копают. В пхошлое воскхесенье печку доводил, пхишли. Кто, что, откуда? Заводу нашу базу отдыха наметил, и дом попадает в зону.
Собежников. Гена, шевелись.
Стоков. Жора, все. Вчера в театре был. Я ему: Георгий Николаевич, в обкомовскую ложу пожалуйте. Все нормально.
Восоркова (Стокову). И где ты с ним схлестнулся?
Стоков. На рыбалке. Смотрю, мужик рядом пристраивается. Хотел бортануть, а у него пешня сломалась. Делаю вид, что не узнаю, развел тары-бары с ним. У него термосок, у меня (щелкнул себя по горлу) термосок… И знаете, хороший дядька. Я, правда, стараюсь не надоедать. В театр его пригласил. Видите, пришел.
Собежников. Короче, в любое время.
Стоков. Заметано.
В дверях стоит Домашева.
Восоркова. Поела, бабушка?
Домашева. Поела, доча. Поела. Кому спасибо говорить, кому кланяться?.. А и всем и спасибо.
Пауза.
Ерготун. Лалочка, бохщ отличный. Спасибо. Вхемени сколько? О-о, половина втохого… Поха… Завтха к восьми к станочку. Жоха, смотхи. (Достал из-за пазухи чертеж.) Вот в этом пхостенке. Одобхяешь?
Собежников. Деньги нужны?
Ерготун пожал плечами.
Ставни за эту неделю сделаешь? (Подает деньги.)
Ерготун (взяв деньги). Закажу. Хазмехы взял. Сделаю.
Домашева (Восорковой). Доча, однако, ты его жена? (Показывает на Собежникова.)
Восоркова (смеясь). Что? Была когда-то.
Домашева. Нет?
Восоркова. Нет.
Домашева (Пасюкиной). Ты тогда?
Пасюкина. Да ну. Я соседка.
Домашева. Это с кем же мне пошептаться?
Восоркова. А что вы хотели? (Догадалась.) Тьфу ты, господи. Пойдемте. (Уводит старуху.)
Стоков. Боря, я с тобой. (Прощаясь с Церёшко.) Димыч, если что, звони.
Собежников. Про Штапова не забудь.
Стоков. Папа, обижаешь.
Ерготун (пожимая руку Собежникову). Жохик…
Собежников. Спасибо, Боря.
Ерготун. Не говохи.
Вошла Восоркова.
Восоркова. Уходите?
Ерготун. Поха. Дима… (Прощается с Церёшко.)
Стоков. Лала…
Ерготун. Лалочка, хучку. (Целует Восорковой руку.)
Восоркова. О боже!
Стоков и Ерготун уходят, на ходу бросая Пасюкиной «До свидания».
Пасюкина. Все уже?
Восоркова. Все, Галочка. Можешь идти спать.
Пасюкина. Совсем не хочу. Бабка не уснула там?
Восоркова. Иди посмотри.
Пасюкина с готовностью направляется в коридор.
Жора, когда эта дура перестанет к вам ходить?
Собежников. Спроси у нее.
Восоркова. Зенки выпучит свои: туда-сюда, туда-сюда. Как дала бы. Зла не хватает. Гони ты ее.
Церёшко. Продуктами снабжает.
Восоркова. Продавец?
Собежников. В гастрономе под нами. Да бог с ней.
Восоркова. Повеситься можно. Сейчас я ее выведу.
Вернулась Пасюкина.
Пасюкина. Эй, на кухне бабка. Носом клюет.
Восоркова. Пусть клюет. Галюнь, ты идешь домой?
Пасюкина. Мне идти-то… два шага.
Восоркова. Да ты что?
Пасюкина. Вон дверь, напротив.
Восоркова. Отлично. Ты мне нужна. Пойдем.
Пасюкина. Куда?
Восоркова. К тебе. Дело одно… Чисто бабское. Муж, дети, – кто там у тебя – спят?
Пасюкина. Муж спит, детей нет.
Восоркова. Очень хорошо. И не рожай.
Пасюкина. Почему?
Восоркова. Детка, у тебя же клиника. Ты не знала?
Пасюкина. Нет, а что?
Восоркова. Хочешь, объясню?
Пасюкина. Ты врач?
Восоркова. А то. Объясню, дам рецепт. Жить будешь – во!
Пасюкина. Здесь нельзя?
Восоркова. При мужиках?
Пасюкина. На кухне.
Восоркова. Там бабка.
Пасюкина (подумав). Пошли.
Уходят.
Собежников. Пасюкиной конец. Засмурял?
Церёшко. В горисполкоме связи есть?
Собежников. Будет Штапов – все будет. Веди ее сюда, что ли. Димыч, что с тобой?
- Церёшко. Я мать свою на плечи посадил,
- Но так она была легка,
- Что я от слез и двух шагов не смог пройти…
Пауза.
Собежников. Что с книжкой? Когда выходит?
Церёшко. Что книжка… Разве в ней дело?..
Собежников. Приехали. Я с тебя не слезу, пока она вот здесь (постучал по столу) не будет лежать. Понял?
Церёшко. Жора, ты так обо мне беспокоишься… Я взрослый человек…
Собежников. Кто же еще о вас побеспокоится? Сказал, мы будем жить хорошо? Уже начинаем, и в люди я вас… мы выйдем. Генка устроен: администратор театра – неплохо. Поднажмем, будет директором. Борька с Лалой тоже в порядке. Димыч, главное – первая книга, дальше пойдет. (Взъерошил Церёшко волосы.) Ух! Поэт ты наш! Не кисни. (Разливает коньяк.) Держи.
Церёшко. Спасибо… па-па.
Собежников. Четверть века!.. Елки зеленые… Время летит… Даже страшно. Почему наши редко выходят в начальники?
Церёшко. Кто такие наши? Ты о ком?
Собежников. Наши. Детдомовские.
Церёшко. Почему? Выходят.
Собежников. Редко. В крупные – редко.
Церёшко. А ты хотел бы быть крупным начальником?
Собежников. Если бы хотел, был бы. Мне тон твой не нравится. Женить тебя, что ли?
Церёшко. Скорее бы навигация.
Собежников. Опять на баржу?
Церёшко. Подташнивает что-то меня от ваших забот…
Собежников. Старина, у тебя не клеится, я понимаю, но хамить-то зачем?
Церёшко (как бы себе). Вот она живая, никому не нужная… Ну и что ж, что чужая! Да какая там чужая?! Наша… Протяните руку, помогите… Бросьте вы ваши дома, уровни. Жить хорошо хотим… Давайте поможем дожить по-человечески хотя бы одной старухе. Не можем: некогда…
Собежников. Разве мы отказываемся?
Церёшко. Не отказываетесь… Кинулись со всех ног… А может быть, это самое… Кто купать будет? Я буду купать!