Любовь и голуби (сборник) Гуркин Владимир

ИВАН. Под откос?

ЖЕНЯ (гладит Ивана по плечу). Дядя Ва-а-анечка-а-а…

ИВАН. Как твои-то: Петро, мать?

ЖЕНЯ. А папу убили. Под Сталинградом. В сорок третьем.

АННА. В день рожденья. Сыновий. Витькин.

ЖЕНЯ. Похоронка в марте пришла, а в ней – погиб двадцатого января, смертью храбрых. Вите как раз два годика исполнилось.

АННА. День в день выпало. Во как! В братской могиле лежит, с золотыми буквами – Рудаков Петр Петрович.

ЖЕНЯ. Деревня Терновка. Не слышал?

ИВАН. Нет.

С улицы во двор входит Александра. Увидев Ивана, застыла на месте. Ее не замечают.

ЖЕНЯ. Маме сразу плохо стало. Упала и умерла… Как бабушка.

АННА. Разрыв сердца, ага. В доме упала, как мама, и все.

Александра медленно отступает спиной за угол дома.

ЖЕНЯ. Думали – обморок. У нее так бывало. Похоронку на стол положила и стоит. Стоит, стоит, стоит… На похоронку смотрит и че-то думает, думает. Час, наверное, стояла.

Александра стоит, привалившись спиной к стене дома, закрыв лицо руками.

АННА. И молчит.

ЖЕНЯ. Так страшно, дядя Ваня.

АННА. Часа два стояла, если не больше.

Александра уходит.

ЖЕНЯ. Лицо серое почему-то сделалось. Потом голову подняла… Вот так встряхнулась, и голосом… тонким-тонким – как запищала, вроде. Но не запищала, а почти…

АННА. Ага, птичий такой голос.

ЖЕНЯ. Говорит: «Ну ладно. Давайте Петю кормить…»

ИВАН. Кого?

АННА. Петю! Хотела Витю, а видишь, как сказалось…

ЖЕНЯ. Потом… шаг сделала и…

АННА. И все.

ЖЕНЯ (кивнув). Упала.

АННА. И все.

Пауза.

ИВАН. Кто еще из наших?

Женя посмотрела на Анну.

АННА. Миша мой повесился, Ваня. Зимой. В каком?..

ЖЕНЯ. В сорок третьем, в декабре.

АННА. С конюшни его убрал этот… Заголодали совсем. От переживаний права рука у него отнялась, перестала работать. В сарайку уйдет и воем воет – ребят жалко. Ниче, говорит, у меня нет: ноги нет, руки нет – никакого пропитания вам сделать не могу. Один рот есть – вас объедать.

ЖЕНЯ. В лес пошел и удавился.

АННА. А все из-за этого.

ЖЕНЯ. Председателя. Губарева помнишь?

ИВАН. Че ж не помню? Помню. Где он счас?

АННА (показав на землю). Тама.

ЖЕНЯ. На лесосплав к нам пришел, а кто-то штабель бревен с косогора погнал в Чусовую… Или трос на связке лопнул… В общем, всего перемололо, (махнув рукой) месиво сплошное.

АННА (Ивану). Маленько отопью у тебя. (Отпивает из банки, запивает водой.)

ИВАН (Жене). Ты на лесосплаве работала?

ЖЕНЯ. И я, и кока, и теть Нюра. Все работали.

ИВАН (помолчав). Нюр, дай пять. (Пожимает Анне руку.) За Соню, Петра, Михаила. (Допивает спирт.) Трофеи вам привез! (Кладет на стол и открывает чемодан.) Поднаписал тут… Кому че. Анна, держи. Софья… Жень, тебе оба. А это отрезы. Всем одинаковые, бостоновые. Нюр, тебе самый большой, на всю ораву. Шаровары, юбки-шмубки… Шейтесь.

Анна и Женя, развернув свертки, заохали-заахали, разглядывая подарки: кофты, платки…

ЖЕНЯ. Батюшки! (Прикладывая к себе кофточку.) Маленькая… Я ж выросла, дядь Ваня!

АННА. Немецкое все?

ИВАН. Не, итальянское. (Закрыл чемодан.) Ну как?

ЖЕНЯ. А это хорошо. Да как хорошо-то! И твоя хорошо, теть Нюра!

АННА. Но! В ей на свадьбу и пойду.

ИВАН. К кому на свадьбу?

ЖЕНЯ. Да… К Капитолине, наверное. Год, два, и замуж пора. Вымахала девка… Я ей эту кофточку и подарю, мне все равно мала. Вон, какая красивая. Держи, теть Нюра. Ой, нет, я сама ей…

Во двор решительно входит Александра.

АЛЕКСАНДРА. Вы куда запропастились? (Ивану.) Здравствуйте. (Анне и Жене.) Рыба стынет, картошка стынет… Ну вы че? Римас меня всю затуркал: где они, где они?

ИВАН. Здравствуй, Саня.

АЛЕКСАНДРА. Здрасьте, Иван Дементич. Извелся, говорю, жених, а вы тут… Сельмаг, что ли, новый открываете?

ЖЕНЯ. Подарки…

АННА. Но. Иван привез.

ЖЕНЯ. Крестная…

АЛЕКСАНДРА. Дак идете, нет? Сколько ждать можно?

ЖЕНЯ. Кока, а дядя Ваня?

АННА. Иван же это, Саня! Ты его куда?

АЛЕКСАНДРА. А я почем знаю? Где четыре года был? Пусть туда и идет.

ИВАН. Ты че, Саня?

АННА (оправдывая). По России таскался…

АЛЕКСАНДРА. Пусть еще потаскается, а мне некогда… Жених ждет. Ну, вы идете?

ИВАН. Какой жених?

АННА. Римас Альбертыч.

ИВАН. Патис? Жених твой?

ЖЕНЯ. Дядь Ваня, подожди… Дядь Ваня…

АЛЕКСАНДРА. О! О! Задрожал… Во-во… А как мы тут всю войну дрожали, знаешь? Как с голоду загибались?.. Задрожал… Ты че дрожишь-то? Раньше надо было…

АННА. Дак воевал, поди.

АЛЕКСАНДРА. Ни одного письма за всю войну…

ИВАН. Не мог я! Не мог!

АЛЕКСАНДРА. А после войны? Четыре года!.. Посмотрите на него, девки! Объявился!

Иван, стиснув зубы и кулаки, надвигается на Александру. Александра отступает от него по двору.

ИВАН. Санька! Саня! Я тебе… Присядь! Скажу тебе! Иди сюда!

АЛЕКСАНДРА. Ой! Ой! Ваня Грозный! Гляньте, грозный какой! Счас пришибет!

Женя и Анна бросаются к Ивану, стараясь удержать его.

ЖЕНЯ. Дядь Ваня, подожди!

АННА. Иван! Ваня! Он хороший, Римас-то! Он не со зла!

ЖЕНЯ. Теть Нюра! Молчи!

ИВАН. Ко мне иди! Иди! Всю войну об ней… Санька! (Отшвырнул женщин.) Ну, Санек!..

Александра бегает по двору от Ивана, Анна и Женя с визгом вновь пытаются оттащить того от жены.

АЛЕКСАНДРА. Давай! Всех нас поубивай! За то, что выжили! Давай! Человек нас от голодухи!.. От холодов!..

ИВАН. Добрый Патис?! Да?!

АЛЕКСАНДРА. А ты за так, думал? Нарисовался, артист! Здрасьте вам! Ишь, объявился! Как в кино, в самый счастливый момент… нарисовался.

ИВАН. Я плохой?!

АЛЕКСАНДРА. Хороший! Откуда взялся такой хороший – непонятно! Он откуда, девки, взялся?!

ИВАН. Погляди мне… Я ей в глаза… На ей хочу поглядеть! Пустите!

ЖЕНЯ. Не надо, дядь Ваня!

АННА. Иван, отстань!

АЛЕКСАНДРА. Пусть глядит. Слава богу, есть на кого глядеть…

ЖЕНЯ. Кока, молчи!

АЛЕКСАНДРА. Не Римас-то если бы!.. Счас бы на кладбище нам цветочки таскал!

Иван замер.

Пауза.

Иван берет плащ, шляпу, чемодан.

ЖЕНЯ. Ты куда, дядь Ваня?

ИВАН. Шура… Живи, конечно. Прости, пожалуйста. Надо жить, конечно.

ЖЕНЯ. Дядь Ваня, ну сядь. Со мной, рядышком…

ИВАН. Пойду. Ревизию сделаю, погляжу… и пойду.

ЖЕНЯ. Погоди! Погоди. Лучше давай тебя с сыном познакомлю? Я ведь сыночка родила, дядь Ваня! Четыре года уже!

ИВАН. Да? Молодец.

ЖЕНЯ. Муж на Дальний Восток завербовался… Ты сядь, садись. Расскажу тебе.

ИВАН. Бросил, что ли, муж?

ЖЕНЯ. Вызова ждем. Садись. Комнату получит, и поедем к нему… Дядь Вань, ну сядь!

ИВАН. На ангела вашего погляжу… и сяду. До-олго сидеть, наверно, буду.

Пошел со двора. Женя идет рядом, держась за рукав Ивана.

ЖЕНЯ. А знаешь, как назвали?

ИВАН. Кого?

ЖЕНЯ. Сына! Володей назвали.

ИВАН. Почему?

ЖЕНЯ. А чтоб умный был, как Ленин. Ну, куда ты?

ИВАН. А он че, умный был?

ЖЕНЯ. Ленин-то?

АЛЕКСАНДРА. А че, дурак, что ли?

ИВАН. Не знаю – я с ним не встречался. Евгения, пусти. (Уходит.)

Пауза.

ЖЕНЯ. Пошел…

Александра бросилась было за Иваном, но ноги подкосились, и она осела у крыльца на землю.

АЛЕКСАНДРА. Пусть идет.

Анна и Женя подбежали к Александре.

АННА. Мат-ти Божи!

ЖЕНЯ. Крестная!

Александра, не вставая, перебирается на крыльцо. Села на ступеньку.

АЛЕКСАНДРА. Вот сука… Сразу почуяла: не то что-то в огороде. Он, поди, в картошку, в ботве прятался – я и не увидела. Домой пришли, думаю: вернусь все ж таки, проверю. И точно.

ЖЕНЯ. Да! Да! Голова у тебя кружилась?!

АЛЕКСАНДРА. А я про че? И вот!..

ЖЕНЯ. Кока, они там у вас друг другу головы не посшибают?

АННА. Иван сильнее. Иван, наверно, победит.

ЖЕНЯ. Бежимте, а? Теть Нюр, кока… Помешаем, хоть как-нибудь…

АЛЕКСАНДРА (попыталась встать). О, ек комарок… Не могу. (Села.) На коленки мои глянь. Ходуном ходят. Дай руку. (Кладет Женину руку себе на колено.)

ЖЕНЯ. А-а, дрожит-то как!

АЛЕКСАНДРА. Говоришь, бежать… Нечем бежать, на себе тащите. Где его, черта, носило четыре года? Заявился… Шляпа, галстук – футынуты-пердануты… С Лениным еще к нему разбираться… Пошел? Ну и… иди себе.

АННА. Дак он и пошел.

ЖЕНЯ. А мы? Сложа руки сидеть?

АЛЕКСАНДРА (решившись). Пошли, однако, и мы… В погоню. (С трудом поднимается. Анна с Женей помогают.) Держите меня, не отпускайте.

АННА, ЖЕНЯ. Держим-держим!

АЛЕКСАНДРА. По дороге разбегусь… и налажусь. (Плетутся со двора.) Ой-е-о, девки… Там война кончилась, у нас своя началась… межусобица.

Картина шестая

В доме Краснощековых. Римас хлопочет у стола: перекладывает из чугунка дымящуюся картошку, режет хлеб… Хлопнула дверь, вошел Иван. Остановился в дверях.

РИМАС (не оглядываясь). Александра? Саша, ты?

ИВАН (ставит в сторонку к стене чемодан). Угу.

РИМАС. Соль принесла? А я нашу нашел! На окне… за занавеской… оказалась.

Иван снял с гвоздя на стене платок Александры, прижал его к лицу, затем накинул на голову.

РИМАС. Ох, тайменюшка…

ИВАН (остановившись за спиной Римаса, шепотом). Красавец.

РИМАС. Молодь – мясо нежное… А запах? У-у!

Иван сел на стоящий у стола табурет спиной к Римасу, закурил.

Что они там? Наряжаются? Просто посидели бы… без затей. Смотри, Саша, втянешься… Курево дело такое.

ИВАН. Охо-хо.

РИМАС. Давай посчитаем… Когда Соня с Петром – закурила. Михаил – два, Женю на перекате из-под бревен вытащили – три, в День Победы – четыре… Сегодня пятый… (Помолчав, сел рядом, почти касаясь плечом спины Ивана.) Пока не пришли… Мою литовскую сказку тебе… Вернее, не сказку… Обычай в старину был. Давно-о-о… Еще Литва и Литвой-то не звалась. Можно?

Иван облокотился, не оборачиваясь, на стол.

Если воин после войны не возвращался домой, а никто не знал, где он и что с ним, жена была обязана ждать его три года. Три года прошло, все – имеет право выбрать себе… нового. Интересно другое: выбрала, а тут прежний на пороге. Что делать? Двенадцать больших… громадных костров разводили. Шесть с одной стороны, шесть – с другой, коридор огненный. И вот… должна была женщина пройти по нему. От начала до конца. Если выдержала, прошла сквозь огонь… Если невредима, даже волос не подпалила, значит, чиста она и нет на ней вины, греха нет… И жить имеет право с тем, с кем пожелает. А Саша… Не три, восемь ждала. И не двенадцать костров…

ИВАН. А сколько? (Стянул с головы платок, положил перед собой.)

РИМАС. Знаешь, как считать? Я не знаю. Чиста Александра перед тобой… Перед всеми. Это знаю.

Небольшая пауза.

ИВАН. Давно вы с ней?

РИМАС. Ох, Иван… (Наливает себе и Ивану водку.) С возвращением?

ИВАН. Да я уж выпил.

РИМАС. Да уж вижу. Устроил цирк: угу, ага, платок… С Петром вместе воевали?

ИВАН. Развели. Меня на Белорусский, его под Сталинград. Еще в эшелоне разделили…

РИМАС. Очень желал Губарев вас с Петром посадить. Очень. На перрон выскочили с чекистами, хотели с эшелона вас вытащить. А поезд уж хвостиком нам – ту-ту…

ИВАН. Буча была? Дело какое-нибудь на нас?..

РИМАС. Поймали б, было б дело. А так… Кому вы нужны? Не на курорт же сбежали. Рукой и махнули. Мстить начал, полютовал.

ИВАН. Губарь?

РИМАС. И Соне, и Саше. Михаила с конюшни выгнал… Голод, холод. Дрова выписывал вашим с самой дальней деляны. Осина молодая, проледеневшая – не топится. Баню жгли, помог раскатать… Все, что можно, жгли. Досталось и бабам, и детишкам. И говорить неохота.

Выпили.

РИМАС. Про Михаила знаешь?

Иван кивнул.

С зайцами в ту зиму повезло, много развелось. Я силков наставлю – один, да попадется. Если лиса не съест, принесу – отдам. Летом полегче – рыба, грибы… Крапиву молодую варили…

ИВАН. Председателя Нюра угрохала?

РИМАС (помолчав). Первое время я вместо него. Анну отправил… на лесозаготовку, на месяц в тайгу. Ничего, обошлось. Ты где пропадал?

ИВАН. До сорок четвертого в партизанах. После плена. Потом с действующей соединили, и до Берлина. А после победы – уже в Берлине – особист наш, хороший мужик – еврей! – вызвал и говорит: «Ты, Ванька, домой пока не возвращайся, а то тебя, как бывшего военнопленного, заметут на фильтрацию и… в лагерь. Жить хочешь – побегай пока по стране». Ну вот… побегал.

РИМАС. В плену был?

ИВАН (наливает себе и Римасу водку). Одиннадцать дней. Выпьем.

Выпили.

РИМАС. Из плена сбежал?

ИВАН. Ковоира загрыз.

РИМАС. Как загрыз?

ИВАН. Зубами. Из окружения выбирался – всю роту у нас посекли. В живых… не знаю: остался кто или нет. По ночам к нашим шел, днем ветками себя завалю и сплю, ночи жду. А тут в стожок у хутора залез, пригрелся и уснул. Ну и че, сцапали. Коней решили с этого стожка покормить. В подвал меня, а утром связали по рукам-ногам, в телегу кинули и на центральную усадьбу, на расстрел. Солдатик их повез. Он сразу мне несуразным каким-то показался. Пилотку вот так, поперек, надел, не как положено. Вожжами пощелкивает, че-то немецкое насвистывает… Донасвистывался, дурак.

РИМАС. Один конвоир?

ИВАН. Дак а че? Я связанный весь! А у него еще автомат. Вот в телегу закинули меня неправильно. Надо было не ногами вперед, как покойника – поторопились тут они, – а головой к коню, головой по ходу движения. Давай покажу, счас поймешь… Вяжи меня.

Иван и Римас явно захмелели.

РИМАС. Зачем? Не хочу. Где женщины-то?

ИВАН (сняв со стены бельевую веревку). Да я там… Шумнул немножко. Счас придут. Вяжи, говорю. Натурально, чтоб понял.

РИМАС. Хорошо. (Связывает Ивану руки за спиной.) Так?

ИВАН. Крепко? Ты меня не жалей… Я тебя жалеть не буду.

РИМАС. Все. Крепко?

ИВАН (сев на табурет, вытянув ноги). Ноги вяжи.

РИМАС. Ноги не буду.

ИВАН. Ладно. Ставь свой табурет перед моими ногами. Та-ак. Мы в телеге. Садись на него, спиной ко мне садись, вроде ты на вожжах. Поехала телега. В телеге мы. Настроение у тебя замечательное – на расстрел же везешь! Врага же везешь.

РИМАС. Ты мне не враг.

ИВАН. Друг? Че ж ты, друг, жену мою… скрадываешь?

Небольшая пауза.

РИМАС (сел на табурет спиной к Ивану). Говори дальше.

ИВАН. Дальше… лес вокруг… Еще птицы по верху… свистят.

РИМАС. Свистеть не буду.

ИВАН. А че? Не умеешь?

Страницы: «« ... 5556575859606162 »»

Читать бесплатно другие книги:

Шесть лет обучения в космодесантном училище и Восьмом Секретном Корпусе не прошли для майора Тантоит...
Сегодня каждый человек в мире знает, что такое реклама, или хотя бы имеет об этом представление. Рек...
Информативные ответы на все вопросы курса «Лор-заболевания» в соответствии с Государственным образов...
Информативные ответы на все вопросы курса «Логика» в соответствии с Государственным образовательным ...
Информативные ответы на все вопросы курса «Латинский язык для медиков» в соответствии с Государствен...
Информативные ответы на все вопросы курса «Конституционное право зарубежных стран» в соответствии с ...