Реликварий Чайлд Линкольн
– Вы можете уйти, – сказала Марго. – Вам здесь вовсе не обязательно болтаться.
– Ни за что, – замотал головой д’Агоста. – После того, что случилось с Брамбеллом.
– Лейтенант…
– Мне так или иначе надо задержаться, чтобы собрать образцы золы на предмет выявления катализаторов возгорания. Я не стану вам мешать.
Марго вздохнула, достала из своей объемистой сумки блокнот и возобновила осмотр разрушенной лаборатории. Это было ужасное место. Казалось, все вокруг бросает ей молчаливое обвинение. «Ты могла что-то сделать. Грег искал у тебя помощи. Возможно, что все кончилось бы по-иному».
Она тряхнула головой, прогоняя неприятные мысли. Чувство вины не поможет. Кроме того, это единственный способ понять, что же произошло с Грегом. Не исключено, что д’Агоста прав. Единственный способ избавиться от кошмара – внимательно изучить пожарище. Вдобавок ко всему она может сбежать из лаборатории судебной антропологии, которая чем дальше, тем больше походит на покойницкую. В среду из судебно-медицинского управления города Нью-Йорка прибыло тело Биттермана, что вызвало новую серию вопросов. Следы на шейных позвонках указывали на то, что голову отделили от тела каким-то грубым орудием, похожим на примитивный нож. Характер разрезов говорил, что убийца – или убийцы – действовал весьма торопливо.
Марго быстро набросала в блокноте контуры лаборатории, указав примерную длину стен и грубо отобразив размещение столов и превратившегося в шлак оборудования. В каждой лаборатории существует определенная технологическая цепочка, указывающая на характер исследования. В то время как оборудование говорит об общем характере деятельности, технологическая цепочка проливает свет на ее специфический характер.
Закончив общий набросок, Марго перешла к металлическим столам, которые относительно неплохо выдержали воздействие пламени и высокую температуру. Изобразив каждый стол в виде прямоугольника, она стала наносить на свой чертеж расположение оплавившихся реторт, колб, титровальных трубок, мензурок и прочих объектов, назначение которых определить было невозможно. Это было сложное многоцелевое оборудование, предназначенное для каких-то тонких биохимических исследований. Но каких?
Марго выпрямилась, чтобы вдохнуть солоноватый воздух с Гудзона, слегка сдобренный запахом горелой проводки, и перешла к изучению расплавленных машин. Судя по коробам из нержавеющей стали, остаткам панелей и вакуумных флюоресцентных дисплеев, это было весьма дорогостоящее оборудование.
Она начала с самой большой машины. Металлический кожух был разворочен, потроха свисали наружу. Марго слегка толкнула махину ногой, и та с громким скрежетом завалилась. И в этот момент она всем своим существом ощутила, насколько они одиноки в этом заброшенном месте. За железнодорожным двором, на противоположном берегу реки солнце опускалось за палисады Нью-Джерси. Над остатками старых пирсов, выступающих в Гудзон подобно культям ампутированных конечностей, пронзительно кричали чайки. За пределами сортировочной заканчивался радостный летний день. Здесь же, в этом гиблом, заброшенном месте никакой радости не было. Марго глядела на д’Агосту, который, закончив сбор образцов, смотрел на реку, скрестив руки на груди. Теперь она уже была рада, что лейтенант настоял на своем и остался.
Марго склонилась над машиной, посмеиваясь в глубине души над своей нервозностью. Внимательно осмотрев искореженные останки, она обнаружила то, что искала. Из груды изувеченного, серого металла она извлекла небольшую пластинку и осторожно стерла с нее нагар. Теперь можно было разобрать надпись:
Генетическое оборудование Уэстрели.
Тут же находился и товарный знак
Г.О.У.
Ниже на металле можно было прочесть:
Универсальный анализатор ДНК компании Г.О.У.
Марго скопировала название в блокнот.
В дальнем углу лаборатории она обнаружила небольшой расплавленный прибор, существенно отличающийся от всех остальных. Марго тщательно разложила его по частям, чтобы определить, что перед ней. Прибор походил на чрезвычайно сложный органический синтезатор, снабженный устройствами для сепарации частиц, дистилляции и поддержания равновесия диффузионных градиентов, а также электрическими узлами низкого напряжения. Ближе к основанию, там, где жар был не столь сильным, Марго обнаружила осколки нескольких колб Эрленмеера. Судя по остаткам надписей на матовом стекле, они содержали самые обычные лабораторные химикалии. Правда, один фрагмент надписи она не поняла:
Активированный 7 – дегидрохоле…
Марго повертела осколок в руках – название вещества казалось ей страшно знакомым. Так ничего и не придумав, она положила стеклышко в сумку. Ответ можно будет найти в «энциклопедии органической химии», которой располагала лаборатория.
Рядом с аппаратом валялись остатки тонкой записной книжки. Она сгорела практически вся, осталось лишь несколько обуглившихся листков. Когда Марго подняла блокнот, почерневшие странички начали рассыпаться у нее в руках. Она аккуратно выбрала все более или менее сохранившиеся листки, сложила их в конверт и сунула в сумку.
Через пятнадцать минут, разобравшись с оборудованием, она пришла к заключению, что имеет дело с генетической лабораторией экстра-класса. Марго ежедневно работала с подобной аппаратурой и могла оценить примерную стоимость сгоревшего оборудования. Все это хозяйство обошлось Каваките не менее чем в полмиллиона долларов.
Где Грег сумел раздобыть такую уйму баксов? И что, черт подери, он здесь творил?
Шагая по цементному полу и делая на ходу заметки в блокноте, Марго краем глаза заметила нечто странное. Среди куч обгоревшего оборудования с вкраплениями расплавленного стекла виднелось нечто похожее на лужи грязи, спекшейся от пламени пожара в цемент. Лужи грязи были окаймлены мелким гравием. Таких сгустков Марго насчитала пять.
Она присела, чтобы более внимательно все это изучить. В центре зацементировавшейся грязи Марго заметила металлический предмет размером с кулак. Достав из сумки перочинный нож, она выковырнула странный объект и очистила его от слоя цемента. На металлической поверхности обнаружилась надпись:
Минни Ариум Суппл.
Марго недоуменно повертела предмет в руках. И тут до нее дошло: аквариумный воздушный насос.
Она выпрямилась, не сводя глаз с пяти идентичных цементных вкраплений, расположившихся вдоль бывшей стены лаборатории. Гравий, разбитое стекло… Это были аквариумы. И судя по всему, весьма объемистые. Но какой смысл в аквариумах, заполненных жидкой грязью?
Марго опустилась на колени и с помощью ножа принялась расковыривать ближайшую запекшуюся массу. Масса, как цемент, раскололась на куски. Марго перевернула один из кусков и с удивлением обнаружила корни и часть стебля. От огня растение спас слой покрывавшего его ила. Перочинный нож был мало пригоден для такой работы, но Марго все же тщательно очистила растение от наслоений грязи и подняла его, чтобы как следует рассмотреть в угасающем свете дня.
Внезапно она отшвырнула растение и, словно обжегшись, отдернула руку. Правда, через несколько мгновений Марго снова подняла свою находку и принялась изучать ее более внимательно. Сердце готово было выскочить из груди. «Это невозможно», – думала она.
Она знала это растение и знала его очень хорошо. Вид упругого волокнистого стебля и отвратительных узловатых корней вновь вернул ее в то время, когда она сидела в безлюдной лаборатории генетики, прильнув к окулярам микроскопа. Это было всего за несколько часов до открытия в музее выставки «Суеверия». Она изучала редкое растение из Амазонии – то самое, которое так отчаянно жаждал Мбвун. Именно это растение использовал Уиттлси в качестве прокладочного материала при отправке в музей ящиков с артефактами из верховьев реки Шингу. Считалось, что этот вид флоры перестал существовать. Ареал его обитания был стерт с лица земли, а все те растения, что оставались в музее, подверглись уничтожению, после того как Мбвун, Музейный зверь, был убит.
Марго поднялась и стряхнула пыль с колен. Грег Кавакита каким-то образом раздобыл растение и стал выращивать его в аквариумах.
Но зачем? С какой целью?
И в этот момент ей в голову пришла ужасная мысль. Но Марго поспешно отбросила ее. Грег не мог кормить растениями второго Мбвуна. Его просто не существовало.
А может быть, он все-таки существовал?
– Лейтенант, – окликнула она д’Агосту, – знаете, что это такое?
– Понятия не имею, – ответил д’Агоста, подходя к ней.
– Liliceae mbwunensis. Лилия Мбвуна.
– Вы ведь надо мной издеваетесь, да?
– Хорошо бы, если б так, – покачала головой Марго.
Они стояли молча, а солнце, опускаясь за палисады, заливало далекие дома на том берегу реки косыми лучами. Прежде чем положить растение в сумку, Марго взглянула на него еще раз и увидела то, что не заметила вначале. Чуть выше корня, на ксилеме виднелся небольшой шрам в виде двойной буквы V – след прививки. Насколько она знала, это могло означать одно из двух.
Попытку тривиальной гибридизации.
Или же сложнейший эксперимент в области инженерной генетики.
Х ейворд резко распахнула дверь и, давясь остатками ленча, состоящего из сандвичей с тунцом, выпалила:
– Звонил капитан Уокси. Требует, чтобы вы немедленно явились в следственную часть. Они его взяли.
Д’Агоcта нехотя оторвался от карты, утыканной булавками, обозначающими места гибели или исчезновения людей. Карту лейтенант раздобыл взамен той, что утащил у него Уокси.
– Взяли кого?
– Его. Человека, подражающего Музейному зверю, кого еще? – Она широко ухмылялась, даже не пытаясь скрыть сарказма.
– Ничего себе! – Д’Агоста мгновенно оказался у дверей, стянул с вешалки пиджак и поспешно натянул его на себя.
– Отловили на Променаде, – поясняла Хейворд, пока они шли к лифтам. – Кто-то из наших, находясь на дежурстве, услышал возню и пошел проверить. Этот парень только что зарезал бродягу и, видимо, готовился отрезать ему голову.
– Как они это вычислили?
– Спросите капитана Уокси, – пожала плечами Хейворд.
– А нож?
– Типичная самоделка. Очень грубая работа. Как раз то, что они искали. – В голосе Хейворд звучало сомнение.
Двери лифта открылись, и из кабины выступил Пендергаст. Увидев д’Агосту и Хейворд, он вопросительно поднял брови.
– В следственной части сидит убийца, – сказал д’Агоста. – Уокси желает меня видеть.
– Неужели? – Агент ФБР вслед за полицейскими вошел в лифт и нажал кнопку второго этажа. – Что же, пойдем посмотрим. Любопытно, что за рыбку выудил наш рыбак Уокси.
Зона допросов следственной части полицейского управления являла собой ряд унылых, выкрашенных в серый цвет кабинетов со шлакобетонными стенами и металлическими дверями. Дежурный коп провел их к месту наблюдения за камерой номер девять. Капитан Уокси, развалясь в кресле, наблюдал сквозь поляризованное одностороннее стекло за тем, что происходит в камере. Заслышав шаги, он поднял голову, буркнул что-то д’Агосте, одарил мрачным взглядом Пендергаста и полностью проигнорировал Хейворд.
– Он заговорил? – спросил лейтенант.
– О да, – проворчал Уокси. – Только и делает, что болтает. Но пока мы из его речей не вынесли ничего, кроме ведра навоза. Называет себя Джеффри, а все остальное чушь. Но ничего, скоро мы из него выколотим истину. А пока, я подумал, может быть, ты захочешь задать ему парочку вопросов? – Чувствуя себя триумфатором, Уокси был готов проявить великодушие – впрочем, довольно сильно замешенное на самодовольстве.
Д’Агоста посмотрел сквозь стекло и увидел взлохмаченного типа с безумным взглядом. Быстрое беззвучное движение его губ забавно контрастировало с напряженным, неподвижным телом.
– Значит, это и есть наш парень? – недоверчиво поинтересовался д’Агоста.
– Он самый.
Д’Агоста, не отрывая взгляда от задержанного, сказал:
– Пожалуй, слишком хиловат, чтобы причинить такой большой ущерб.
– А может, его слишком часто пинали; вот он и взбрыкнул, – недовольно возразил Уокси.
Д’Агоста протянул руку и нажал на кнопку микрофона. В то же мгновение из динамика над окном на него обрушился поток сквернословия. Д’Агоста немного послушал и выключил микрофон.
– А как насчет орудия убийства? – спросил он.
– Обыкновенная самоделка, – пожал плечами Уокси. – Кусок стали с деревянной рукояткой. Рукоятка обмотана тряпкой или чем-то вроде этого. Пока сказать трудно: обмотка пропитана кровью. Подождем заключения экспертов.
– Следовательно, сталь, – произнес Пендергаст.
– Сталь, – эхом откликнулся Уокси.
– Не камень?
– Я же сказал, что сталь. Вы сами сможете посмотреть.
– Обязательно посмотрим, – сказал д’Агоста, отходя от смотрового окна. – А пока послушаем, что скажет этот парень.
Лейтенант направился к двери, а Пендергаст безмолвным призраком заскользил следом за ним.
Камера номер девять ничем не отличалась от всех остальных комнат для допросов во всех остальных полицейских участках страны. Посреди комнаты стоял ободранный стол, за дальним торцом стола на стуле с прямой спинкой сидел арестованный. Его руки были стянуты за спиной наручниками. У ближнего торца на одном из нескольких стульев восседал полицейский. Детектив с полнейшим равнодушием воспринимал поток брани, манипулируя кнопками магнитофона. Два вооруженных копа в форме расположились друг против друга у стен камеры. На одной из боковых стен висели две огромные фотографии. На первой – изуродованное тело Николаса Биттермана, распростертое на полу туалета Замка Бельведер, на второй – фото Памелы Вишер, ставшее знаменитым после его публикации в «Пост». Из угла под потолком видеокамера бесстрастно фиксировала все происходящее.
Д’Агоста занял место за столом, вдыхая привычные запахи пота, грязных носков и страха. Уокси вошел следом и осторожно опустил свою тушу на соседний стул. Хейворд встала у двери рядом с полицейским. Пендергаст, войдя последним, закрыл за собой дверь и прислонился к ней, скрестив на груди руки.
Как только открылась дверь, арестант замолчал и уставился на вошедших сквозь свисающие на лоб сальные патлы. Его взгляд на мгновение вспыхнул, задержавшись на Хейворд, а затем равнодушно заскользил по другим.
– Что ты на меня пялишься? – спросил он наконец у д’Агосты.
– Не знаю, – пожал плечами лейтенант. – Может, ты нам что-нибудь расскажешь?
– Отвали!
– Тебе известны твои права? – со вздохом спросил д’Агоста.
– Жирная задница рядом с тобой мне их зачитала. – Арестант показал в ухмылке гнилые зубы. – Я и без адвоката отмажусь.
– Следи за языком! – закричал Уокси, залившись краской ярости.
– Это ты, толстячок, следи за языком. Да и за жирной задницей тоже. – Арестованный закудахтал, а Хейворд даже не потрудилась спрятать усмешку.
«Неужели они все время вели допрос в этом ключе?» – подумал д’Агоста и сказал:
– Расскажи, что случилось в парке.
– Если хочешь, я тебе весь реестр представлю. Во-первых, он занял мое логово. Во-вторых, стал шипеть на меня подобно змее, приползшей из Египта. В-третьих, Господь оказался не на его стороне. В-четвертых…
– Хватит, мы получили представление, – отмахнулся Уокси. – Расскажи нам о других.
Джеффри промолчал.
– Давай-давай, – гнул свое Уокси. – Сколько их было?
– До хрена! – наконец последовал ответ. – Тот, кто на меня шипит, долго не живет. – Арестованный наклонился и тихо добавил: – Поэтому береги свой зад, толстячок, чтобы я не отхватил от него порядочный кусочек.
– Итак, кого же ты еще замочил? – спросил д’Агоста, жестом останавливая Уокси.
– Они узнали, кто я такой! Узнали, что такое Джеффри. О, Джеффри, кот-херувим. Трепещите, когда он выходит на охоту!
– А как насчет Памелы Вишер? – вмешался Уокси. – И не пытайся отрицать, Джеффри.
Морщинки в уголках глаз арестанта вдруг стали заметнее, и он сказал:
– А что отрицать-то? Эти мешки с дерьмом меня не уважали. Все как один. Они сами напросились.
– А что ты делал с их головами? – спросил Уокси.
– Головами? – переспросил арестант. Д’Агосте показалось, что он несколько растерялся.
– Ты слишком глубоко увяз в дерьме Джеффри, чтобы теперь начать отрицать.
– Головами? Да жрал я их котелки! Вот что я с ними делал.
Уокси бросил победный взгляд на д’Агосту и спросил:
– А как ты поступил с парнем в Замке Бельведер? Расскажи нам о Нике Биттермане.
– С этим мы крепко схватились. Сукин сын меня не уважал. Проклятый лицемер. Он был моим недругом.
– Недругом? – переспросил д’Агоста.
– Князем недругов! – театрально прокричал арестант.
– Понимаю, – вдруг сочувственно кивнул Пендергаст. – Вы считаете своим долгом сражаться с силами тьмы, да?
– Да-да! – энергично закивал арестованный.
– При помощи своей электрической кожи?
Арестант замер.
– И своего сверкающего взора? – продолжал Пендергаст.
Он оттолкнулся от дверей и шагнул вперед, внимательно глядя в глаза подозреваемого.
– Кто вы? – прошептал Джеффри, не сводя глаз с Пендергаста.
Пендергаст ответил не сразу. Он сделал еще шаг и, вперясь в Джеффри, произнес:
– Кит Смарт.
Краска мгновенно отхлынула от лица арестованного. Он взирал на Пендергаста, беззвучно шевеля губами. Затем с громким воплем откинулся назад. Толчок был таким сильным, что стул упал на пол. Хейворд и оба полицейских в форме бросились вперед, чтобы удержать бьющееся в конвульсиях тело.
– Боже мой, Пендергаст. Что вы ему сказали? – спросил Уокси, поднимаясь со стула.
– Видимо, то, что требовалось, – ответил агент ФБР и, взглянув на Хейворд, добавил: – Прошу вас, сержант, постарайтесь успокоить его. Думаю, что с этого момента его дело может вести капитан Уокси.
– Итак, кто же он, этот парень? – спросил д’Агоста, когда лифт пошел вверх, в отдел расследования убийств.
– Его имени я не знаю, – ответил Пендергаст, разглаживая на груди галстук. – Но он не Джеффри и не тот человек, которого мы разыскиваем.
– Скажите это капитану Уокси.
– То, чему мы были свидетелями, лейтенант, – почти с нежностью глядя на д’Агосту, сказал Пендергаст, – классический случай параноидальной шизофрении, отягощенной раздвоением личности. Вы заметили, как он становился то одной личностью, то другой. Одна из них – крутой парень, впрочем, выглядевший крайне неубедительно. Вторая – и, без сомнения, более опасная – это убийца. Вы слышали его слова: «Во-вторых, стал шипеть на меня подобно змее, приползшей из Египта»? А еще: «О, Джеффри, кот-херувим. Трепещите, когда он выходит на охоту».
– Конечно, слышал. Парень заговорил так, словно кто-то только что вручил ему скрижали с десятью заповедями или что-то вроде того.
– Что-то вроде того. Вы правы, его речь по структуре и ритмике стала походить на литературный язык. Я это тоже заметил. А заметив, понял, что он цитирует поэму Кристофера Смарта под названием «Торжествующий Агнец».
– Никогда о таком не слышал.
– Это малоизвестный труд малоизвестного автора, – с легкой улыбкой пояснил Пендергаст. – Однако в ней очень мощно проявляются своеобразные прозрения. Вам стоит ее прочитать. Смарт написал эту поэму, будучи полусумасшедшим и находясь в долговой тюрьме. Как бы то ни было, там имеется обширный пассаж, посвященный его коту по кличке Джофруа. Смарт считает Джофруа своего рода небесным созданием, претерпевшим физическую трансформацию.
– Охотно верю, коли вы так утверждаете. Но какое отношение это все имеет к нашему разговорчивому арестанту?
– Совершенно очевидно, что несчастный отождествляет себя с котом из поэмы.
– С котом? – не веря своим ушам, переспросил д’Агоста.
– Почему бы и нет? Ведь Кит Смарт – подлинный Кит Смарт – определенно так и делал. Кот – исключительно мощный образ метаморфозы. Не сомневаюсь, что бедняга, с которым мы только что встречались, прежде чем впал в безумие, был научным работником или поэтом-неудачником. Да, он действительно убил одного человека – но только тогда, когда их пути пересеклись в неудачный момент. Что же касается остального… – Пендергаст махнул рукой, – …то оно говорит о том, что бедняга не является нашей целью.
– То же говорят и фотографии, – кивнул д’Агоста.
– Всем следователям было известно, что убийца обычно не может отвести взгляда от фотографий своих жертв или артефактов, связанных с преступлением. Насколько мог заметить лейтенант, Джеффри даже ни разу не взглянул в сторону снимков.
– Именно. – Двери лифта с шелестом открылись, и они направились через суету отдела к кабинету д’Агосты. – Это же подтверждается и тем, что убийство, судя по описанию Уокси, не имеет ничего общего с теми молниеносными атаками, жертвой которых становились все остальные. Так или иначе, но когда я определил существование невротической идентификации Джеффри с персонажем поэмы, вытащить его безумие на поверхность не составило никакого труда.
Пендергаст закрыл за собой дверь кабинета и подождал, пока д’Агоста займет свое место за столом.
– Но оставим в прошлом этот неприятный эпизод, – сказал агент ФБР. – Удалось ли извлечь что-нибудь полезное из перекрестной сверки, которую я предложил провести?
– Я получил результаты только сегодня утром, – ответил д’Агоста, постукивая ногтем по увесистой стопке компьютерных распечаток. – Давайте взглянем. Итак, восемьдесят пять процентов всех жертв – мужчины. Девяносто два процента жили на Манхэттене – некоторые из них временно.
– Меня больше всего интересует, что характерно для всех жертв, – сказал Пендергаст.
– Усек. – После небольшой паузы д’Агоста продолжил: – Все фамилии начинались с букв, отличных от И, С, Ю, Икс и Зэт.
Губы Пендергаста слегка изогнулись, что при желании можно было принять за подобие улыбки.
– Все были старше двенадцати и моложе пятидесяти шести. Ни одна из жертв не появилась на свет в ноябре.
– Продолжайте.
– Кажется, все. – Д’Агоста быстро пробежал взглядом еще несколько страниц. – Нет, еще кое-что. Мы прогнали список через базу данных серийных убийств. Единственная общая черта заключается в том, что ни одно из убийств не совершалось в полнолуние.
– Неужели? – Пендергаст приподнялся со стула. – Это, пожалуй, стоит запомнить. Что еще?
– Все.
– Благодарю вас. – Агент ФБР снова сел на стул и продолжил: – Все это, Винсент, не более чем крупицы золота. Нам нужна информация. Нужны факты. И именно поэтому я больше не имею права ждать.
Д’Агоста вопросительно посмотрел на него:
– Надеюсь, вы не собираетесь снова под землю?
– Разумеется, собираюсь. Если капитан Уокси станет настаивать на том, что этот человек – убийца, все дополнительные патрули будут отозваны. Бдительность резко снизится. Создадутся условия, существенно облегчающие дальнейшие убийства.
– И куда же вы отправляетесь?
– На Чердак дьявола.
– Да бросьте вы, Пендергаст, – фыркнул д’Агоста. – Вам даже неизвестно, существует ли этот чердак на самом деле, не говоря уж о том, как туда добраться. У вас нет никакой информации, кроме слов того психа.
– В данном случае я считаю, что на слова Мефисто вполне можно положиться, – ответил Пендергаст. – Однако я располагаю сведениями более надежными, чем его слова. Мне удалось побеседовать с Алом Даймондом, городским инженером. Он разъяснил, что так называемый Чердак дьявола есть не что иное, как серия тоннелей, сооруженных на рубеже веков богатейшими семьями Нью-Йорка. Тоннели были призваны служить частными железнодорожными линиями, но через несколько лет эксплуатации оказались заброшенными. Я сумел реконструировать приблизительную схему их расположения. – Взяв со стола маркер, Пендергаст подошел к знаменитой карте с булавками, установил кончик маркера на пересечении Сорок пятой улицы и Парк-авеню и провел линию через Пятую авеню к Площади Великой армии и далее по диагонали через парк к середине Западной улицы Центрального парка. Закончив чертежные работы, спецагент отступил на шаг и горделиво взглянул на д’Агосту.
Д’Агоста молча смотрел на карту. За исключением нескольких точек все красные и белые булавки расположились вдоль линий, начертанных Пендергастом.
– Ни хрена себе! – выдохнул он.
– Весьма точное выражение, – заметил Пендергаст. – Даймонд также сообщил, что входы в тоннели к северу и югу от парка замурованы. Так что придется пробираться под парком.
– Я иду с вами! – Д’Агоста лихорадочно пытался нашарить в столе сигару.
– Простите меня, Винсент, но этого делать не следует. Вы незаменимы здесь, и особенно сейчас, когда бдительность полиции существенно ослабеет. Кроме того, я хотел бы, чтобы вы вместе с Марго выяснили все, что связано с действиями Кавакиты. Нам еще не до конца понятна степень его вовлеченности в это дело. Более того, на сей раз я должен действовать исключительно скрытно. Если мы отправимся вдвоем, это удваивает шансы на провал. Однако я был бы признателен, если бы вы смогли передать в мое распоряжение сержанта Хейворд. Всего на несколько часов. Ее опыт мог бы принести мне неоценимую пользу во время подготовки к экспедиции.
Д’Агоста, недовольно скривившись, отложил сигару.
– Боже милостивый, Пендергаст, это же длиннющее путешествие, вам там придется остаться на ночь.
– Боюсь, что даже и ночи не хватит, – сказал агент ФБР и положил маркер на стол. – Если вы не получите от меня никаких известий через семьдесят два часа… – Он помолчал, а затем, схватив д’Агосту за руку, с улыбкой закончил: – …то посылать спасательную экспедицию будет просто глупо.
– А как с едой?
Пендергаст изобразил изумление:
– Неужели вы забыли изысканный вкус тоннельного кролика au vin[4] запеченного на открытом огне?
Д’Агоста скорчил гримасу, а Пендергаст усмехнулся:
– Для опасений нет никаких оснований, лейтенант. Я буду прекрасно обеспечен. Пища, карты – все что угодно.
– Это похоже на путешествие к центру земли, – заметил д’Агоста, покачивая головой.
– Именно. Я ощущаю себя исследователем, отправляющимся в неведомые края, населенные неизвестными племенами. Весьма необычно то, что они находятся прямо под твоими ногами. Cui ci sono dei mostri , дружище. Будем надеяться, что мне удастся избежать встречи с dei mostri . Наш друг Хейворд проводит меня в путь.
Пендергаст некоторое время молчал, погрузившись в свои мысли, затем кивнул д’Агосте и выскочил в коридор – шелковистый ворс его черного пиджака тускло поблескивал в свете флюоресцентных ламп.
Последний из великих путешественников.
П ендергаст размашисто шагал по широким ступеням, ведущим в Нью-Йоркскую публичную библиотеку. В руке у него был приличных размеров чемодан из парусины и кожи. Идущая следом за ним Хейворд остановилась, чтобы получше рассмотреть огромных мраморных львов по обе стороны лестницы.
– Не стоит так беспокоиться, сержант, – сказал Пендергаст. – Они уже получили свою дневную порцию пищи. – Несмотря на жару, агент ФБР был одет в наглухо застегнутый, доходящий почти до щиколоток пыльник оливкового цвета.
Миновав двери, они оказались в приятной прохладе большого полутемного зала. Пендергаст что-то негромко сказал вахтеру, показал свое удостоверение и задал несколько вопросов. Затем кивком пригласил Хейворд следовать за ним в небольшую дверь под лестницей.
– Сержант Хейворд, вы знаете подземный Манхэттен лучше, чем кто-либо, – сказал агент ФБР, когда они оказались в крошечной, обитой кожей кабинке лифта. – Вы уже успели дать мне бесценные советы. Услышу ли я ваше последнее напутствие?
Лифт, заурчав, начал спуск.
– Услышите, – ответила Хейворд. – Не ходите.
– Боюсь, у меня нет выбора, – едва заметно улыбнулся Пендергаст. – Только личная рекогносцировка поможет выяснить, действительно ли Тоннели Астора являются источником всех убийств.
– В таком случае возьмите меня с собой.
– Поверьте, охотно взял бы, если б мог, – покачал головой Пендергаст. – Но главная моя цель – остаться незамеченным. Два человека неизбежно создадут неприемлемый уровень шума.
Лифт замер на самом нижнем уровне Ц-3, и они вышли в темный коридор.
– В таком случае берегите свой зад, – сказала Хейворд. – Большинство кротов бегут под землю для того, чтобы избежать конфликтов, а не затевать их. Но там достаточно много хищников. Наркотики и алкоголь еще больше обостряют ситуацию. Запомните: они видят и слышат лучше, чем вы. И чувствуют себя в тоннелях как дома. Так что, как ни посмотри, вы оказываетесь в незавидном положении.
– Все так, – кивнул Пендергаст. – Поэтому я сделаю все, чтобы уравнять шансы.
Он остановился перед видавшей виды дверью, открыл ее ключом и пригласил Хейворд войти. Вся комната от пола до потолка была уставлена стеллажами с рядами старинных книг. Проходы между стеллажами не превышали и двадцати дюймов. Здесь витали запахи пыли и плесени.
– Что нам здесь нужно? – спросила Хейворд, протискиваясь вслед за Пендергастом между стеллажами.
– Изучив все документы, я пришел к выводу, что это здание имеет наилучшие подходы к Тоннелям Астора. Мне предстоит долгий спуск, и я несколько уклоняюсь к югу от цели своего путешествия, однако минимизация риска, которую я таким образом достигаю, того стоит. – Он остановился, огляделся и, кивнув в сторону узкого прохода, сказал: – А вот и она.
Пендергаст открыл еще более узкую и низкую дверь в дальней стене и провел Хейворд вниз по лестнице в крошечное помещение с голым каменным полом.
– Прямо под нами входная труба, – сказал он. – Построена в 1925 году как часть системы пневматической почты, по которой книги должны были отправляться в Манхэттенскую библиотеку. Строительство остановилось во время Великой депрессии и так и не возобновилось. Тем не менее через эту нору я смогу добраться до тоннеля главного фидера.
Пендергаст поставил чемодан рядом с собой, исследовал в луче карманного фонаря пол и смахнул пыль с крышки старого люка. С помощью Хейворд крышка была поднята, под ней оказалась неширокая, темная, выложенная кафелем труба. Направив луч фонаря в темноту трубы, Пендергаст некоторое время молча изучал предстоящий ему путь. Увиденное его, видимо, вполне удовлетворило. Он поднялся и начал расстегивать пыльник.
Глаза Хейворд широко распахнулись от изумления. Под пыльником на агенте ФБР оказался военный камуфляж в черно-серых пятнах. Молнии и пряжки были изготовлены из черной матовой пластмассы.
– Что, не очень похоже на стандартный? – с улыбкой спросил он. – Обратите внимание на серые тона вместо обычной сепии. Разработан специально для действий в темноте.
Опустившись на колени рядом с чемоданом, он открыл замки и откинул крышку. Из кармана на внутренней стороне крышки он достал тюбик с черной краской военного образца и стал наносить ее себе на лицо. Покончив с этим занятием, Пендергаст извлек из чемодана рулон фетра. Когда спецагент развернул его, Хейворд заметила на ткани несколько карманов.
– Карманный набор для маскировки, – пояснил Пендергаст. – Безопасная бритва, салфетки, зеркало, театральный грим. Моя главная задача на сей раз – остаться незамеченным. У меня нет намерения с кем-либо встречаться, но на всякий случай я решил захватить и это. – Он затолкал тюбик с черной краской в один из карманчиков, скатал фетр и сунул рулон за пазуху. Затем Пендергаст достал из чемодана короткоствольный пистолет, матовая поверхность которого показалась Хейворд скорее пластмассовой, чем металлической.
– А это что за игрушка? – не в силах преодолеть любопытство спросила она.
– Экспериментальный образец, разработанный немецкой фирмой «Anschluss GMBH». Стреляет пулями из композита: керамика и тефлон.
– Намерены поохотиться?
– Вам, наверное, доводилось слышать о моей встрече со зверем, именуемым Мбвун, – ответил Пендергаст. – Главный урок, который я извлек из того рандеву, состоит в том, что надо быть готовым ко всему. Из этого маленького пистолета можно насквозь прошить слона. Вдоль.
– Оружие нападения, – заметила Хейворд. – Полезная штука.
– Позвольте расценивать ваши слова как знак одобрения, – сказал Пендергаст. – Но вы, конечно, понимаете, что оборона может оказаться столь же полезной, как и нападение. И в этой связи я не преминул захватить с собой броню. – Он расстегнул камуфляж и продемонстрировал пуленепробиваемый жилет. Затем Пендергаст снова обратился к чемодану и, достав оттуда черную шапочку из кевлара – синтетического, заменяющего сталь волокна, – натянул ее на голову. Хейворд наблюдала за тем, как спецагент достает из чемодана и рассовывает по карманам разнообразные предметы, включая портативный фильтр для очистки воды. Последними он извлек два тщательно запечатанных пластиковых мешочка. То, что лежало внутри, по виду больше всего напоминало черную подошву.
– Пеммикан, – пояснил Пендергаст.
– Что?
– Филе-миньон, разрезанное на узкие ремешки, высушенное и перемолотое вместе с ягодами, фруктами и орехами. Содержит все минералы, витамины и протеины, в которых нуждается человек. Никто пока не придумал лучшего питания для путешественников, чем североамериканские индейцы. Льюис и Кларк многие месяцы питались одним пеммиканом.