Партизаны Третьей мировой Колентьев Алексей

Лера и Очкарик выжидательно смотрели на паникёра, выражение их лиц ничего хорошего тому не сулило: Веня уже готов был выстрелить и поднял автомат на уровень груди, девушка тоже что-то задумала, но её намерения не были так очевидны. Огонёк в глазах Володи постепенно затух, он опустил пистолет и снова приблизился к столу:

— Говори, но я глаз с тебя не спущу… и помни: пристрелю не задумываясь.

Веня было дёрнулся, чтобы начать очередную свару, но тут уже я удержал его положив ладонь на ствол его автомата и с силой принудив опустить ствол. Все снова сели к столу, Лера едва заметно с благодарностью кивнула, когда на какое-то мгновение наши взгляды пересеклись.

— Как я уже сказал, нет особой разницы когда выступать. Нас слишком много и скрытно преодолеть такое большое расстояние не выйдет.

— Но у тебя снова есть план — Это опять Лера первой заговорила со мной, видимо между нами проскочили какие-то флюиды понимания — Так не тяни, поделись.

— Я думал о таком варианте развития событий, но он предусматривался как самый пиковый и нежелательный. Нужны добровольцы, четверо человек включая меня самого….

Реакция всех троих была показательна: Вова криво с недоверием ухмыльнулся и снова поднялся, Очкарик смотрел умоляюще, желая идти вместе со мной, Лера коротко глянула с непонятным сожалением. Эрудит желчным тоном бросил очередное обвинение:

— Скажи прямо: смертники. Там полно американцев, пункт управления хорошо охраняется, это верная смерть. Сам сдохнешь и ребят погубишь!

Что тут поделаешь, человек стал рабом привычки, но я всё же решил разъяснить свою позицию до конца. Продолжив вычерчивать схему нового маршрута, вновь ровным и спокойным голосом принялся объяснять:

— Я умирать не собираюсь, как и вести людей на верную гибель не хочу. Если получится выполнить задачу и выжить, мы непременно выживем. Однако как я уже говорил, мы на войне. А тут, прости за банальность "командир", реально могут убить. Смирись с этим и не мешай, время действительно уходит впустую. Продолжим, однако. И так, самое слабое место в амеровской системе управления это связь. Все подразделения связаны в единую сеть, скорее всего замкнутую на передвижной командный центр в одном из секторов блокирующего периметра. Командно-штабная машина и оперативный штаб, могут находится только на северо-западе, в ста тридцати километрах от границ Шишковичей….

— Это ещё откуда… — Володя снова попытался меня прервать, но на этот раз помощь пришла с самой неожиданной стороны.

— Там единственная грунтовая дорога, идиот! Техника дальше просто не сможет пройти, иногда полезно изучать местность Саблин — Лера буквально пригвоздила взглядом эрудита, оказывается имевшего столь воинственную фамилию — Я согласна с Ропшей, оперативный центр скорее всего где-то в том районе.

— Верно, спасибо за догадку… Валерия.

— Ой, хватит — Девушка устало махнула рукой — Сам же сказал, что без церемоний, зови как все — Лера, мне так удобнее.

— Отлично, взорвём "оп — центр" — Это не унимался Саблин — Они через час всё восстановят, если не раньше. Ты их технику видел? Подразделения связаны через "блю форс",(43) управление перехватят, есть протоколы на этот случай, я читал!

— Я тоже, командир — В разговоре с эрудитами важно оставаться как можно более спокойным, их это раздражает — И читал и слышал. Только ты скорее всего в интернете это нарыл, а я общался с… короче пользователи "блю форса" были среди моих знакомых. Поэтому связь они восстановят, это ты верно сказал, но будет это сделано часа через четыре-пять никак не раньше. Плюс эта штука сама по себе не слишком надёжная, работает со сбоями. Нападение на штаб это просто гарантия успеха для тех, кто полезет в горы — подстраховка. И раз уж ты мне не доверяешь, пошли со мной, в случае чего, будет возможности пристрелить меня, подлого предателя. Только имей ввиду, сначала придётся посоветоваться с амерами, они тоже захотят это проделать.

— Это глупо, пойду снимать посты, раз вы и так всё решите но я….

— Только посмей открыть рот за пределами палатки Саблин и рассказать о плане хоть одной живой душе — Лера без угрозы но с совершенно явным намереньем повернулась к поднявшемуся из-за стола Вове — Я терплю твои выходки пока это никому не вредит, не более того, растреплешь что-нибудь — прирежу и оставлю тут. И это не угроза, ты меня знаешь. Иди.

Эрудит почти бегом выскочил наружу, даже не запахнув входной клапан, который словно парус тут же захлопал на крепчающем холодном ветру. Поднявшись и в свою очередь пройдя к выходу, Лера поймала полы завесы и снова закрепила их. Потом войдя в круг света лампы согласно наклонила голову и в свою очередь спросила:

— Допустим, ты нашёл узел управления и уничтожил его, что это даст нам?

— Время, чтобы подняться к пещере и укрыться до того, как амеры восстановят связь с поисковыми группами и подключат системы наблюдения. Четыре-пять часов чтобы поднять раненых и может быть ещё час-полтора, пока они будут гоняться за нами. Других вариантов я не вижу, извини.

— Это хороший план — Опять она странно смотрела, я слишком устал и не мог разобраться что это было за чувство — Отчаянный, но хороший. Но вижу это ещё не всё, да?

— Верно — Взяв исчёрканный листок бумаги и с удивлением обнаружив, что он чист с другой стороны я принялся снова чертить — Амеры ждут, что вы пойдёте вдоль сухого русла ручья на юго-востоке отсюда, там они будут плотно всё пасти. Поэтому, возьмите чуть левее, там труднопроходимый ельник, но пройти реально, плюс этот маршрут на треть короче, хотя по времени выиграть не получится, слишком медленно придётся идти. Однако так вас труднее будет засечь с воздуха, но думаю что и на земле особых проблем кроме бурелома не будет, главное, чётко выдерживать направление. Разбейтесь на небольшие группы по четыре человека — трое несут груз, третий прикрывает. Вооружить лучше всех, кто так или иначе может воевать, даже легкораненых. Группы не должны терять визуального контакта друг с другом, лучше если в каждой будет компас и все будут знать общее направление движения. Пока всё понятно?

— Вполне — Девушка что-то писала сверяясь со схемами которые я чертил — Как быть с передвижением ночью я знаю, у нас у всех есть нашивки на головных уборах.

— Хорошо, это пока подойдёт. Теперь дальше, на выдвижение у вас будет ровно пять суток. За это время, вы должны сосредоточится у входа в ущелье. В ноль часов тринадцатого числа, я… мы с добровольцами начнём портить амерам связь. После этого у вас будет от трёх до пяти часов чтобы пройти к точке подъёма к пещере.

— Понятно… ну, тогда приступим. Там в углу есть консервы: тушёнка, овощное рагу…. Ты пока ешь, тошнота пройдёт, это последствия контузии. Мы с Веней поговорим с теми кто сможет пойти с тобой. Отдохни часа два, раньше так и так не получится всё утрясти.

— Спасибо, еда это хорошо… а чай у вас есть?

Первый раз за время нашего знакомства, я увидел как Лера улыбнулась. И сразу пропал тот лишний десяток лет навешенный войной. Ей от силы было лет двадцать пять — двадцать семь… девчонка по сути. Чуть лукаво усмехаясь девушка ответила:

— Только без заварки, но горячий.

Консервы действительно лежали там, куда указала девушка: в дальнем правом углу второго отсека палатки, служившего спальней и основным жилым помещением для шести человек, стояло три рюкзака на жёстких рамах. Открыв горловину одного из них я взял первую попавшуюся банку, это оказалась перловка со свининой в быстроразогреваемой квадратной банке. Там же, к удивлению моему обнаружилась упаковка тёплого пива, в которой оставалось три банки. Взяв консервы и одну пивную жестянку, я вернулся в соседний отсек и присев к столу заставил себя поесть. Ветер за закрытым окном крепчал, играя тканью палатки, даже внутри стало ощутимо холоднее. Прикончив четверть жестянки с кашей и выпив полбанки слегка ударившего в голову пива, глянул на чуть светящийся синим циферблат часов — на всё про всё ушло десять минут. Добравшись до раскладушки стоявшей у самого входа в отсек и передвинув её подальше от выхода в тень, я не разуваясь лёг на спину и почти сразу же уснул, думалось ровно до того момента как голова коснулась свёрнутого в рулон походного коврика, бывшего вместо подушки. Однако уснуть удалось только на короткий промежуток времени, подспудно вертевшиеся в голове детали предстоящей акции вытесняли усталость. К тому же, мою карту слегка подмочило водой проникшей сквозь небольшую щель в полиэтилене. Вынув уже подсохшую кальку из футляра, я примерил свою карту к расстеленной на столе и принялся восстанавливать утерянные, утратившие чёткость участки. Попутно отметил, что один из наших артельных тайников как раз находился в пятидесяти восьми километрах восточнее границ Шишковичей. Его закладывали одним из последних во время моего отсутствия, однако Варенуха чётко сообщил мне приметы на местности, поэтому найти вроде бы не составит труда. "Туристы" все вооружены трофейным оружием, а мне позарез нужно было запастись патронами к пистолету и прихватить то, без чего рейд к командному пункту американцев становился ещё более самоубийственной затеей. В схроне, помимо прочего лежало четыре одноразовых гранатомёта, которые могут существенно увеличить наши шансы на успех. Поколдовав с верной "офицерской" линейкой над вновь восстановленной картой мне удалось проложить маршрут таким образом, чтобы он пролегал не более чем в двухстах метрах от тайника. На всё про всё у меня ушло минут сорок, Лера вернулась в тот момент, когда я уже вновь запаивал карту накалённым над лампой обухом ножа. С ней в палатку вошло двое парней не старше двадцати пяти лет и одна девушка совсем маленького роста, но со снайперским импортным карабином, чей мудрёный обвес говорил о том, что хозяйка до тонкостей знает своё оружие и явно умеет с ним обращаться. Следом вошёл Веня и я только обречённо вздохнул, с тем, что Очкарика придётся взять с собой я уже внутренне смирился. Коротко представив всех вновь прибывших, Лера ещё раз кивнула мне на прощание и вышла, сославшись на занятость. Я подошёл к столу и оглядев тех, кто вызвался идти особенно пристально. Ни один из молодых не опустил глаз, а девушка недвусмысленно показала мне приклад своего карабина — на его опорной "щеке" было восемь палочек сгруппированных в два ряда по четыре и перечёркнутых по диагонали с лева на право. Винтовку я узнал: это была та самая "шушлайка" из которой меня чуть не приложил амеровский снайпер во время первой большой засады, на отряд шедший громить первый лагерь "туристов". Иностранного стрелка подловил Михась, а вот трофеями побрезговал — слишком ненадёжно выглядел этот аппарат: дырчатый кожух длинного цевья, короткий выступ рифлёного ствола, причудливо изогнутая пистолетная рукоять и необычной формы складной приклад с кучей всяких колёсиков и подвижных частей. Про этот агрегат слышать приходилось, короткий ствол не помеха стрельбе на две тысячи метров, поскольку рассчитан карабин на очень мощный целевой боеприпас. Необычный вид объяснялся тем, что винтовка по сути была сборным конструктором из которого можно собрать три разных ружья, включая антиснайперский "слонобой".[47] Не знаю, где девушка брала патроны к этому чуду враждебной техники, но если она действительно умеет с ним обращаться, тогда я смело могу записать на её счёт троих стрелков из конвоя в бою у моста. Раны были слишком характерные, выходные отверстия с чайное блюдце… точно она. Приглядевшись внимательнее, я заметил, что девушке не больше восемнадцати лет, она довольно плотного телосложения, а на круглом бледном лице выделяются удивительной черноты брови и такие же чёрные глаза. Глядя в них, создавалось впечатление, будто смотришь в дуло винтовки лежащей у девушки на коленях, настолько холодными и бездонными они казались. Волосы девушки, тоже чёрные и густые, практично обрезаны, однако с левого виска на грудь спускалась длинная узенькая косичка с выпушенными кисточкой кончиками. В неё было вплетено несколько мелких бирюзовых бусин, от чего казалось, что по виску на грудь девушке сползает змейка вроде ужа. Небольшая россыпь веснушек также немного оживляла общий, довольно мрачный облик снайперши. Поймав мой взгляд, она кивнула и представилась:

— Ира — Потом с понятной только другому снайперу или воину нежностью коснулась рифлёного цевья карабина — Это "Вдоводел", мы всегда вместе, куда я туда и он.

Кивнув, я посмотрел на ничем не примечательного парня, сидевшего по правую руку от Иры. Ростом он был выше девушки и даже меня, худоба проступала даже через мешковатый камуфляж, но одного взгляда на его невероятно красивые кисти рук было достаточно, чтобы понять кто передо мной. Вооружён парень довольно стандартно, но умело: короткий автомат выкрашенный в камуфляжные "лесные" цвета, шесть магазинов забитые в хитро расположенные слева и справа по бокам так что грудь оставалась свободной. Светлые волосы коротко, почти под "ноль" стрижены, остался только небольшой чуб с торчащими в разные стороны кончиками волос. Высокие скулы, спокойное расслабленное лицо и внимательные светло-серые, водянистые глаза. Кивнув и чуть улыбнувшись уголками полногубого, широкого рта парень представился:

— Алекс, я спец по всему что зовётся "бада — бум", ещё связь знаю — работал монтёром в сотовой компании… ну и стреляю неплохо.

— Дохлая белка рядом с закладкой на мосту, твоя работа?

Алекс только ещё раз улыбнулся и снова кивнул. Я в свою очередь тоже наклонил голову, признавая мастерство не только хорошего взрывотехника, но и тонкого психолога, что для диверсанта и в особенности подрывника очень важно. Умение поставить себя на место противника, это уже на одну треть победа над ним. Следующим был одного со мной роста, кряжистый крепыш, с изуродованным химическим ожогом лицом. Совершенно седые короткие волосы, ранние морщины и перебитый курносый нос, вот первое, что бросалось в глаза. Карие глаза из-за ожогов скрывались за узкими щёлками прищуренных навсегда век, лишённых ресниц. Они смотрели пристально и оценивающе, возле стола слева красноречиво примостился трофейный пулемёт с примкнутым жестяным коробом на двести патронов и прикреплённой к цевью штурмовой рукоятью, я без слов понял какое у парня хобби, что тот подтвердил:

— Сергей… я вроде как самый тут сильный. Тоже стреляю нормально… ещё, могу одним ударом кулака в лоб бычка трёхлетку убить. Ну… — Парень смутился и покраснел — Не то, чтобы это нравится, но было дело по молодости.

Пожелать удачи может каждый, но самым дорогим лично для меня был этот может быть и прощальный подарок необычайно сильной духом девушки — хирурга. Познакомившись с добровольцами стало совершенно очевидно, что в помощь мне Лера отобрала самых опытных и толковых ребят, но при этом более не сказали ни одного лишнего слова ободрения. Когда понимаешь, что друг или просто хороший приятель выкупил своеобразный билет в один конец, удачи желать глупо и опасно. Тем сильнее я был благодарен девушке за помощь и именно за молчаливое понимание ситуации. "Туристы" обрели дельного вождя, теперь их шансы на выживание существенно увеличатся, даже если мой маленький отряд потерпит неудачу. Пройдя на место Леры во главе стола, я ещё раз оглядев собравшихся кивнул и сказал то, что в принципе они знали и так:

— Меня зовут Ропша, я ваш новый командир. Мы пойдём к амерам в тыл и ослепим их на то время, которое остальные смогут использовать, чтобы укрыться в горах. Будет трудно выполнить задание и ещё труднее уцелеть…. Сделаю всё, чтобы все тут сидящие выполнили поставленную перед нами задачу и сделаю ещё больше для того, чтобы мы все выжили. Однако важно только задание и раз вы все вызвались добровольно, то наверняка уже догадались об этом. Всем вернуться будет непросто, но мы попытаемся. Вот мой план….

… Путь до места предполагаемого пункта размещения амеровского оперативного центра занял четверо суток из отведённых пяти. И были это не просто девяносто с небольшим часов без сна, с короткими пятиминутными остановками и мучительно тянущимися мгновениями, когда несколько раз нас чуть не обнаружили вражеские патрули. Или стылое ощущение неотвратимого страха когда Веня, всё же вязавшийся за мной вопреки увещеваниям, попал на хитро расставленное амеровскими сапёрами минное поле. Нет, самым трудным было для меня и тех четверых парней и одной девушки осознавать практическую неминуемость собственной гибели. Однако было и нечто сыгравшее в нашу пользу, хотя везением это трудно назвать. Во-первых, все четыре дня погода словно бы опомнившись и навёрстывая упущенное за первые несколько дней календарной осени, не баловала нас солнечным светом и теплом. Холодный, то крупный, то вдруг едва моросящий дождик стал нашим постоянным спутником и помощником, сбивая с травы и деревьев пыль, затирая наши следы. Во-вторых и это я считаю самым существенным сопутствующим фартовым обстоятельством, амеры не смогли слишком плотно перекрыть Шишковичи. А в расписании патрулей оказалось много мелких дыр, сквозь которые не пройти большому отряду, но в них вполне смог просочиться наш маленький и уже весьма сплочённый коллектив. Будь наша тайга похожа на издырявленные просеками и тропинками леса западных областей России, той относительной свободы нам не видать. По дорогам и хоженым тропам, амеры живо бы наладили прочёсывание массива по небольшим секторам и тогда любое движение внутри периметра стало б совершенно невозможным. С подобными трудностями сталкивались советские диверсанты во время той далёкой уже войны. Тогда в лесах Восточной Пруссии было совершенно невозможно укрыться более чем на сутки, так плотно контролировали его фашисты. К исходу третьих суток, когда силы всех без исключения были на той грани за которой уже только цепенящая усталость и безразличие, мы вышли к аварийному схрону о котором я ничего не сообщал своим добровольным помощникам, но они особо не протестовали. Скомандовав привал и обозначив границы периметра, я взял с собой к тайнику только Сергея, поскольку Пёстрый, как его звали в отряде, держался на марше лучше всех, а груз предстояло тащить не лёгкий.

Тайник к моему величайшему облегчению раскрыт не был: все "контрольки" остались на месте, а следы говорили лишь о присутствии тут медведицы с парой довольно взрослых детёнышей не далее как сутки тому назад. Кора с деревьев была ободрана, кусты дикой смородины словно бы обсосаны и тут же лежало несколько куч помёта с характерными вкраплениями глины. Медведи готовились залечь в берлогу, поэтому начинали есть глину, чтобы во время спячки насекомые их не тревожили. Однако сам схрон оказался цел. Любознательные звери его не тронули, поскольку там не было ничего съестного, а запах железа скорее даже отпугнул ставших осторожными лесных хозяев. Сняв мины и откинув крышку обсаженную дёрном, я начал вооружаться. Перво-наперво вскрыл коробку с пистолетными патронами и снарядил шесть магазинов к ПБ. Добавил три новых подсумка из НЗ, в которые предстояло переложить часть хлама лежавшего сейчас рассованные по карманам полезные мелочи. Взял десяток гранат к подствольнику и шесть магазинов к автомату, хапнув также и патронов россыпью. Чего мне очень не хватало, так это нормальной фляги под воду, вроде той, что потерялась на болоте. Из дальнего угла вынул связку гранатомётов и передал их Сергею. Мой новый знакомый если и удивился таким запасам но виду не подавал, после подробного инструктажа в лагере, мы с ребятами обменивались только короткими деловыми фразами, больше общаясь жестами. Взяв каждый по два тубуса мы замаскировали тайник и вернулись к месту привала. Не было в периметре только Ирины, девушка отличалась редким упорством и выпросила право уйти вперёд по маршруту. Дожидаясь её, мы разобрали "граники" и я снова вздохнул с облегчением, поскольку и этот этап операции прошёл как положено. К слову сказать, план был не особо мудрёный, что означает его крайнюю опасность для непосредственных исполнителей. Гранатомёты которые я взял в схроне это всё больше старые советские "трубы", но спокоен я был только за одну из четырёх. Остальные призваны будут отвлечь внимание, вызвать на себя первый удар активной защиты бронемашины не более того. Учитывая характер местности, я знал что скорее всего пункт управления и связи смонтирован на гусеничной платформе от "абраши", поскольку лёгкие танкетки типа "Брэдли" по той раздолбанной грунтовке пройти просто не смогут. Такие машины хорошо берегут, поэтому перво-наперво, нам предстоит тихо пройти в охраняемый периметр и выйти на дистанцию не более ста метров. Потом, ударить по тяжело бронированному тягачу с трёх сторон. Причём сделать это нужно последовательно в два залпа и в одно и то же место. Три из имеющихся у нас четырёх "труб", это довольно слабенькие РПГ–26 или просто "олень".[48] Так мы их называли за слабый бронепробивающий эффект и прихотливую траекторию полёта гранаты. Но жемчужиной моей коллекции была "Таволга",[49] на которой строился основной расчет. Три первых выстрела примет на себя активная защита тягача, но финальную точку поставит именно тяжёлый РПГ–27. Он сожжёт машину, поскольку на имеющейся у нас гранате белым по чёрному было напечатано — 64мм. Гранаты из "олешков" чуть быстрее, поэтому у главного калибра будут необходимые несколько секунд для постановки на боевой взвод, главное, это не промахнуться. Знаю, со стороны может показаться излишней такая осторожность, но только не в случае когда нужен стопроцентный результат. В своё время, пришлось наблюдать как из "оленя" не смогли пробить в борт учебного танка, на которых "чехи" в первую чеченскую войну иногда разъезжали — граната лихо ушла вверх "облизав" бок танковой башни. Позже произошло несколько похожих случаев, поэтому к "оленям" я отношусь можно сказать предвзято.

…Спустя три часа, мы подошли к границам Шишковичей как раз в полутора десятке километров от того места, где обозначенная на карте грунтовая дорога переходила в заросшую молодой порослью тонких ещё сосёнок и густыми зарослями кустарника старую вырубку. Для короткого привала, я выбрал участок леса, заваленный сухим буреломом. Это обуславливалось тем обстоятельством, что с воздуха этот квадрат не просматривался совершенно, а передвигаться можно было только ползком или в полуприсяде. Однако, между ветками и полусгнившими стволами деревьев образовалось множество своеобразных извилистых тоннелей, по которым при определённой осторожности можно продвинуться к заброшенной делянке лесозаготовителей почти вплотную. Ползком, преодолевая небольшие озерца стоялой вонючей воды, пару раз спугнув юрких ужей, наш маленький отряд к трём часам дня преодолел расстояние около пяти километров. Но выйти из этого импровизированного лабиринта помешало предупреждение нашего постоянного передового дозорного — Ирины. Девушка снова первой выбралась на небольшую полянку заросшую кустами боярышника. Её спасло предчувствие как она сказала потом: в голове словно кто-то крикнул не высовываться и так замерев она увидела замаскированную на противоположном от себя краю поляны оптико-акустическое дозорное устройство. С одной стороны это было хорошо — появление приборов напоминающих треноги с несколькими параболическими антеннами, ориентированными вовне охраняемого периметра означало, что мы совсем рядом с целью. Такие устройства выставляются во внешнем кольце охранного периметра, мобильных ракетных пусковых установок, а также полевых пунктов связи и управления. У нас в российской армии, дальше сидело бы два отделения в "секретах", а амеры по-прежнему полагались на пешие патрули и спутники. Ира вернулась обратно в нору и объяснила ситуацию. Чего-то подобного я ожидал, поэтому пришлось положиться на смекалку. Заняв место девушки, под длинным, выбеленным словно слоновая кость стволом поваленного дерева, я осмотрев местность вынул из кармана завёрнутый в несколько слоёв полиэтилена кусок протухшего мяса, лелеемый от самого лагеря "туристов". Развернув плёнку, я нарезал расползающийся ломоть оленины на три части и броском отправил тухлятину как раз меж ферм треноги и снова затаился. В тайге такой закон: если есть люди, то обязательно где-то рядом бродят медведи. Шум и общая суматоха не слишком пугают этих обычно наглых зверей, но перед запахом падали и отходов они устоять не могут, оружие их совершенно не пугает. Ждать пришлось не долго и через час у треноги появился неряшливого вида мишка, весь в клочках рыжей, свалявшейся шерсти. Не в силах сдвинуть конструкцию с первого раза, зверь после нескольких неудачных попыток разозлился и со всей дури саданул прибор лапой. Американский патруль появился через двадцать минут, сразу же открыв по медведю огонь. Испугавшись, мишка дал дёру пули чиркали по веткам деревьев не причинив зверю видимого вреда. Амеры долго стояли возле скособочившейся треноги, вызвав по рации техников. Те прибыли спустя ещё полчаса и переругиваясь с патрульными, установили прибор заново. Один особенно въедливый белобрысый и склонный к полноте патрульный повёдя носом обнаружил кусок падали и объяснил старшему наряда, что собственно привлекло медведя. Но особых последствий это не возымело, американцы убрались восвояси. Выждав ещё час, я снова вынул кусок мяса и опять забросил его между ферм треноги. Медведь появился снова совсем скоро, словно караулил где-то поблизости. Судя по свалявшейся шерсти и рваной походке, зверь был болен или может быть ранен довольно продолжительное время назад. Учуяв мясо, он опять приступив к датчику попытался запустить лапу меж фермами треноги, но пространства не хватало и с досадой рыкнув, мишка принялся рыть подкоп. Так продолжалось следующие полчаса, пока те же самые патрульные не явились вновь, предварив своё появление как и в прошлый раз беспорядочной стрельбой. Медведь всё-таки своротив треногу и добравшись до мяса дал дёру, но американцы погнались за ним следом никого не оставив возле опрокинутого прибора. Вызвав техников все четверо солдат не дожидаясь повторного прихода ремонтников ринулись по свежему медвежьему следу, путь в периметр был открыт.

Наученный прошлым опытом, я повёл группу точно по следу американского патруля, что помогло нам пройти оставшиеся двенадцать с небольшим километров до делянки необнаруженными. Местность до предела насыщенная вражескими патрулями, сильно затруднила наши передвижения и на исходный рубеж нам удалось выйти только за пятьдесят минут до условленного срока. Пункт управления, как я и предполагал, оказался тягачом с усилено бронированным кунгом, на покатой крыше которого размещалось с десяток штыревых антенн различной длинны. На небольшом удалении располагался ещё один тягач с силовой установкой, от которого в нескольких направлениях шли полосы свежезакопанных коммуникационных траншей. Трава внутри обнесённого сетчатым забором неровного прямоугольника периметра оказалась добросовестно выжжена на участках размещения техники и трёх дозорных вышек. Очевидно, часть материалов забрасывалась воздушным путём, что ещё больше подчёркивало всю серьёзность с которой оккупанты взялись за партизан. Машины были плотно прикрыты шестью наземными огневыми точками обложенными мешками с землёй, каждая держала под прицелом сектора тайги наиболее удобные для внезапного нападения. Воздух стерегли три "хамви" со смонтированными на них пусковыми комплексами ЗРК. Это говорило о том, что с неба янкесы неприятностей не ожидали. На вышках не было людей — с высоты четырёх с небольшим метров подходы к пункту управления стерегли спаренные автоматические турели, с шестиствольными роторными пушками.

Местность и обстоятельства не позволили нам занять нечто даже отдалённо похожее на возвышенность, поскольку делянка располагалась на дне плоской как стол котловины. Пришлось искать точки, с которых борт машины управления откроется для прямого выстрела. Таких позиций оказалось только две и расстояние получалось критическим — около ста пятидесяти метров, ещё две были спорными, поэтому я дал приказ Сергею и Ирине выбрать своими целями второй тягач и накрытый масксетью стальной поддон с двумя рядами бочек с дизельным топливом. Их позиции оказались на расстоянии восьмидесяти двух метров, что существенно повышало их шансы на успех. Таким образом, если двумя выстрелами уничтожить машину не удастся, можно рассчитывать на то, что получится вывести из строя силовую установку или под прикрытием пожара попробовать прорваться в периметр и проникнуть внутрь штабной машины. Со мной в паре работал Алекс, чей выстрел должен был послужить сигналом для остальных. Раций у нас не было, поскольку большинство имевшихся у "туристов" радиостанций разрядились, а моя так же была утеряна на болоте. Поэтому план действий и пути отхода были оговорены заранее, когда мы буквально за двадцать минут до назначенного срока вышли на рубеж атаки. Снова заморосил холодный дождь, Луна скрылась за толстой низко нависшей над головой огромной хмурой тучей. Лагерь американцев засветился приглушёнными огнями, чей свет скрадывался накинутыми на машины и стрелковые ячейки масксетями. Турели на вышках мерно проворачивались из стороны в сторону, пробегая по полосе деревьев на границе делянки лучами то гаснущих, то снова вспыхивавших с невероятной яркостью лучей прожекторов. Как я обнаружил, в стрелковых ячейках тоже стояли автоматические турели, люди вообще появились только один или два раза, перебегая от тягача к оборудованному за цистерной с горючим биотуалету. Нас пока не обнаружили за счёт того, что мы передвигались только ползком и на каждом громоздилось по несколько килограмм травы и всякого лесного мусора. К тому же грязь и непрестанно льющий дождь пропитали каждого насквозь. Я с силой стискивал зубы чтобы не стучали, холод казалось проник в каждую клеточку организма превратив его в мокрый кусок грязи. Не думаю, чтобы и остальным было лучше, однако никто не жаловался, все продолжали с завидным упорством выполнять приказы, за что я ещё раз мысленно поблагодарил Леру. Ребята подобрались толковые, схватывавшие команды с полунамёка, что приятно удивляло, я ожидал много худшего. Застыв с разложенной трубой "Таволги" под рукой, готовый в любой момент вскочить, я застыл не сводя с циферблата часов взгляда, где последние секунды отсчитывали мгновения до назначенного времени "Ч". Перед выходом, мы синхронизировали часы, хотя всё это было в большей степени условностью — ни я ни Лера не могли знать точного времени, сигналы атомных московских часов замолчали кажется навсегда.

… 53 секунды — прожектор качнулся лево, столб синевато-белого света прошёл ровно над головой, пальцы онемели стиснув трубу гранатомёта…. 55 секунд — холодные капли дождя струятся по лицу, скапливаясь в уголках глаз, стекают по заросшему щетиной подбородку и исчезают в выцветшей, а теперь совсем чёрной траве…. 59 секунд и холм справа метрах в пятнадцати шевелится и скользя параллельно стволу мёртвой сосны на короткое мгновение замирает, его силуэт вытягивается в стороны, это Алекс уже ловит в прицел борт тягача…. 0 — яркая короткая зарница озаряет силуэт напарника и я уже машинально выполняю заложенные кажется целую вечность назад движения: на плечо, совмещение с целью метки прицела… теперь пуск!..

Трассы наших с Алексом гранат в какой-то момент идут одна за другой, потом происходят сразу несколько взрывов слившихся в один. Следом гремят ещё несколько разрывов слева и справа в глубине лагеря и все огни там почти мгновенно гаснут, однако это уже не важно, поскольку всё перекрыл взрыв бочек с горючим, там нашла цель ракета Сергея. Вскинув ладонь к глазам, заслоняясь от непривычно яркого пламени пожара, я увидел, что в борту командно-штабной машины появилась аккуратная дырка с небольшое яблоко величиной, а сквозь закрытые бронещитками смотровые иллюминаторы пробивается белёсый дым. Видимо активная защита всё же поймала одну из наших гранат, но как и задумывалось, не смогла справится с идущей следом. Зафиксировав попадание я очнулся от хлопка по плечу, Алекс что-то говорил, но за гулом стоявшим в ушах я ничего не слышал, поняв лишь жест напарника, который говорил — "уходим". Пригнувшись мы уже не слишком скрываясь двинули на север, чтобы снова войти в Шишковичи с этой стороны, поскольку всё южное направление было плотно перекрыто. Неожиданно легко стало бежать, словно и не было этих долгих мыканий по лесам и беспокойных дней наполненных бесконечной чередой смертей. В какое-то мгновение до меня дошло, что лёгкость эта, пришла от того, что меня тащат подхватив под руки Сергей и Ирина. Плечо девушки оказалось удивительно твёрдым, а хватка рук сильной и уверенной. Веня бежал чуть впереди, его отрывистое дыхание напоминало всхлипы дырявых мехом аккордеона, такие же протяжные и тоскливые. Ему "трубы" не досталось, по моему наказу он негласно берёг Ирину, хотя та вроде как обиделась, но это было единственное, чем я мог облегчить свою совесть. Война это не женское дело, они слишком страстно отдаются ей, врастают в военный быт глубже мужчин. С этим никогда не могу смириться. Не выходит совместить красоту и смерть в одно понятие. Позади, слышался только шум пожара и отдалённый шум вертолётных винтов — янкесам шла подмога. Придя в себя, я высвободился из крепких объятий товарищей и почти сразу смог бежать наравне со всеми. Так поддерживая того, кто казался наиболее ослабевшим, мы прошли почти сорок километров на север, в сторону авиабазы. Казалось, этот проклятый клочок земли и я навечно связаны и если один отдаляется, то другой так или иначе находит способ снова сойтись вместе. На рассвете я скомандовал привал и мы не чинясь повалились на сырую от росы и прошедшего дождя траву. Оглядев своих новых друзей я увидел грязные, запятнанные кровью и измазанные чадной копотью фигуры, лежащие на мокрой, серой совершенно лишённой цвета траве. Скорее всего нас ищут и может быть в этот самый момент идут по следу, может быть даже через час или два амеры смогут загнать нас как диких зверей или не чинясь обрушат с небес грады воющей огненной смерти, стерев каждую молекулу наших тел. Нас уже может быть нет, не должно быть вообще, согласно формулам новой военной стратегии нас просто не приняли в расчёт. Ошибка как и всегда в истории нашей многострадальной Родины будет стоить захватчикам их жизни, их собственной земли. Так повелось издревле: можно убить многих, но нельзя покорить или уничтожить всех. Поднеся дрожащую руку к глазам отгибаю край куртки и смотрю на циферблат часов: семь часов после начала акции… Лера и остальные должны уже быть в безопасности. И нам пора выдвигаться, снова испытать военное счастье. Оперевшись на автомат, я поднялся сначала на колено, потом встал в полный рост. Следом встали и не подававшие признаков жизни усталые и измождённые бойцы новой, ещё невиданной войны, которую умные стратеги захватчиков почему-то называют "ассиметричной".

— В колонну по одному — становись! — Голос мой даже не хрипит, говорю на севших связках, почти шёпотом но все понимают — Алекс, ты в "голову", я замыкаю. Направление северо-северо запад, ориентир — высота 3412, дистанция пять метров. Марш!

… Мы идём тихо, скрадывая звук шагов, стремясь раствориться в серых вечерних сумерках как это делали наши деды и прадеды. Предстоит много пройти и ещё больше придётся вынести и пережить, поскольку у всех нас как опять же повелось только одна Победа, одна на всех и за неё мы уже выразили готовность заплатить самую высокую цену.

КОНЕЦ

Ангарск — Тайшет — Зима — Иркутск. Июнь — ноябрь 2010 г.

Посвящается памяти всех павших в Великой Отечественной войне советских людей. Моему деду и его четверым братьям — воинам Великой войны, победителям. Я помню, я не забуду.

Выражаю благодарность моим друзьям: Д. Орлову и А. Юрчук. Также огромное спасибо моим близким, в особенности сестрёнке, за неколебимую веру в то, что я могу писать интересные книги.

Благодарю всех моих читателей за терпение, понимание и поддержку в трудные времена. Спасибо друзья, вы сделали появление этой и предыдущих книг реальностью. Один я бы не справился.

А.К.