Лис Улисс и клад саблезубых Адра Фред

Глава 16.

Вечер свиданий

_К вечеру над городом сгустились тучи, напомнив, что весна все еще ранняя и капризная. Инициатива туч получила поддержку холодного ветра. Природа сделала решительный шаг назад в сторону зимы. Но несмотря на это, вечер обещал быть жарким, потому что ему предстояло стать вечером свиданий.

Лис Улисс беспокоился. Он уже жалел, что операции Берты с Кротом и Евгения с Изольдой Бездыханной назначены на одно время. Пришлось разделить группу Несчастных, а это ему не нравилось. Когда он поделился тревогой с друзьями, Берта, с нетерпением ожидавшая перевоплощения в специального агента, поспешила его утешить:

– Улисс, мне не нужна никакая страховка, я прекрасно сама справлюсь!

– Исключено! – возразил Улисс. – И не спорь! Константин будет дежурить рядом с домом Крота. Если что, позовешь его на помощь.

– Ну и зря, – сказала лисичка. – Я чувствую, что все будет нормально. Не придется никого звать на помощь.

– Обязательно придется, – уверенно заявил Константин. – Просто ты легкомысленная и не понимаешь этого.

Берта собралась разразиться возмущенной тирадой, но была остановлена Улиссом:

– Это не обсуждается! Константин будет рядом. Точка.

А Евгений ничего не сказал, так как пребывал в оцепенении. Он уверился, что сегодняшнего вечера ему не пережить, и каждая минута казалась последней. И в эти последние мгновения перед мысленным взором пингвина проносилась вся его будущая жизнь, какой она могла бы стать, если бы рок не уготовил ему смерть от романтического свидания.

Итак, Несчастные разделились на две группы: Константин с Бертой отправились к дому Бенджамина Крота на такси, а Евгений с Улиссом поехали в гостиницу «Подмостки» на машине Марио, которому снова оказалось «как раз по дороге».

За весь путь никто из пассажиров Соглядатая, включая и самого водителя, не проронил ни слова. Все были погружены в собственные размышления. Евгений хотел умереть и немедленно возродиться собой же где-нибудь подальше отсюда, – например, в Антарктиде. Пингвины вообще должны жить на Южном полюсе и не высовываться, думал он. В этом залог их спокойного существования. Там, в царстве снега и льдов, никто не заставит гордого пингвина притворяться павлином. Там о павлинах никто и не слыхивал.

Лис Улисс, кроме того, что беспокоился за друзей, которым предстояло выполнить сложные задания, переживал прошедшее свидание с Барбарой. Оно оказалось не совсем таким, каким ожидалось. Когда они с волчицей присели на скамеечке, Улисс окончательно настроился на романтический лад. Ему хотелось обсудить со спутницей важнейшие вопросы: красоту заката, песнь прибоя и игривость ветерка. Но Барбару, оказывается, занимала иная тема, и она принялась расспрашивать Улисса о том, чем тот занимается вместе с этой странной компанией, о которой по городу уже ползут невероятные слухи.

Лис Улисс оказался в затруднительном положении. С одной стороны, миссия Несчастных является строжайшей тайной. А с другой – разве можно скрывать ее от самки, которую сам же пригласил на свидание? После недолгой, но тяжелой внутренней борьбы Улисс сказал, что он с друзьями занят поисками кое-каких древностей, которые дают ключ ко многим исчезнувшим знаниям.

– Ты что-то не договариваешь, – сказала наблюдательная Барбара. – Не доверяешь?

– Нет, что ты! – воскликнул Улисс. – Просто… ну нельзя пока об этом говорить. Я тебе потом все расскажу, когда уже будут результаты. Не обижайся, пожалуйста.

– Что ты, я ни капельки не обижаюсь! – со смехом заверила его Барбара.

Но она все-таки обиделась. У Улисса не осталось в этом ни капли сомнения, потому что волчица стала упоминать шакала Тристана, как бы невзначай.

– Тристан хотел со мной встретиться вечером, – бросила она. – Но я ему отказала, ведь я с тобой встречаюсь. Он расстроился. А сейчас я думаю, что поступила неправильно. Ты же меня вечером бросаешь, чтобы заняться своими страшными тайнами. И я останусь одна. Разве это хорошо?

– Нехорошо, – с тяжелым сердцем ответил Улисс. – Но я ничего не могу поделать. Вечером мне необходимо быть в другом месте, это очень важно.

– Я все понимаю, – заверила Барбара. – Но я-то останусь одна. К тому же обидела Тристана ни за что ни про что. А он ведь ничего плохого не предлагал, только встретиться и поболтать за чашкой чая. Может, все-таки позвать его? Как думаешь?

– Позови, – сухо сказал Улисс.

– Хм… Я подумаю.

– Послушай, он все равно скоро уедет со своим театром! – произнес Улисс несколько эмоциональней, чем собирался. – Он же здесь только на гастролях!

– Как, разве ты не знаешь, что Тристан уроженец нашего города? – удивилась Барбара. – После окончания гастролей по другим городам он приедет, и надолго.

– Вот как… – растерялся Улисс. Говорить о закате, прибое и ветерке уже не хотелось.

Потом он проводил Барбару домой, и она попрощалась с ним совсем не так тепло, как днем раньше. На встречу с друзьями Улисс явился в довольно тоскливом настроении, несмотря даже на то, что волчица согласилась встретиться с ним завтра.

А о чем в этой поездке размышлял Марио, никто не знает, потому что именно сейчас шпиону вздумалось соблюдать максимальную секретность и конспирацию. Глядя на выражение его морды, можно было заключить, что Соглядатай не думает ни о чем. И разумеется, решить так было бы ошибкой.

Опустим то, как наши авантюристы прибыли в гостиницу, как Евгений преобразился в больного павлина и как друзья дотащили его до двери номера Изольды Бездыханной. Опустим все это, ибо вид страданий несчастного пингвина способен заставить сжаться даже самое безжалостное сердце, и читатель решит, что наше повествование достойно сцены Большого Трагического Театра. Оно, конечно, не лишено некоторой доли драматизма, но все же не до такой степени, как это принято в спектаклях, где героиня Изольды Бездыханной никогда не доживает до занавеса.

Евгений выжил. Да и до финала пока далеко. Пингвин даже нашел в себе силы постучать в дверь, хоть это оказалось непросто, – крылья были заняты букетом и бутылкой шампанского. За несколько мгновений до того как дверь распахнулась, Евгений вспомнил, что забыл распустить хвост, быстро переложил бутылку в крыло с цветами и освободившимся крылом дернул за веревочку в кармане. Веер за его спиной раскрылся павлиньим хвостом, в тот же момент дверь номера распахнулась, явив Изольду Бездыханную, облаченную в красное вечернее платье. Длинную шею гусыни украшали жемчужные бусы. Номер за спиной актрисы оказался погруженным в мягкий, интимный свет, в котором тоже преобладали красные тона. Здесь все застыло в ожидании страстей.

Встреча повергла в оцепенение и Евгения и Изольду. Затем в глазах гусыни отчетливо проявилось недоумение. Актриса посмотрела налево, потом направо, убедилась, что в коридоре больше никаких павлинов не наблюдается, и снова уставилась на визитера. Теперь ее взгляд выражал немой вопрос, и Евгений понял, что отвечать надо немедленно.

– Это я, – выдавил он из себя.

Хотя это заявление допускало различные трактовки, Изольда поняла правильно. Но решила уточнить:

– Вы?

Визитер кивнул:

– Я. Евгений. Павлин.

Медленным взглядом актриса окинула Евгения с головы до пят. Затем обратно. Цель этой инспекции была очевидна, и Евгений затряс задом, привлекая внимание к своему роскошному хвосту. Привлек. Но на всякий случай добавил:

– Извините за несколько необычный вид. Недавно перенес болезнь… Знаете, такую, от которой пухнут тело и шея. Я бы ни за что не показался вам, если бы не боялся, что вы вот-вот уедете, и тогда я вас вообще не увижу… Еще раз извините. – Евгений вспомнил указания Улисса: главное в отношениях с неуверенной самкой – это напор и натиск. Павлин протянул гусыне букет. – Это вам! Обратите внимание на цветовую гамму, она выражает мое раскаяние. Наверное, мне не стоило приходить. Это было ошибкой, встречаться с вами после этой ужасной болезни, от которой пухнут тело и шея. Что же я наделал! Я немедленно, сию же секунду удалюсь. Прощайте!

– Нет-нет! – возразила Изольда. – Что вы, не уходите! Должна признать, выглядите вы действительно несколько… мм… необычно. Я представляла павлинов иначе. Сильно иначе…

– Проклятая болезнь, – напомнил Евгений.

– Я поняла, – кивнула Изольда. – От которой пухнут тело и шея. Ужасно. Но я ценю ваш приход. Это смелый поступок.

– Да? – удивился Евгений.

– Конечно! После болезни, когда вы выглядите столь необычно… для павлина. Честно говоря, вы сейчас больше похожи на пингвина.

– Неужели?

– Да, похожи.

– Меня это радует, – сказал Евгений. – Я очень уважаю пингвинов. По-моему, это самые потрясающие птицы. После павлинов, разумеется. – Он немного подумал, сообразил и добавил: – И гусей.

– Что же мы стоим на пороге! – спохватилась Изольда. – Заходите!

Затрепетавший от мысли, что ему удалось проникнуть на территорию «объекта», Евгений переступил порог. Номер актрисы оказался небольшим, но уютным. У двери на балкон стоял столик и два кресла. На столике Евгений увидел вазу, два бокала и бутылку шампанского – такую же, как та, что он держал в крыле. Изольда перехватила взгляд гостя и рассмеялась:

– Мы даже предпочитаем одну марку шампанского, как интересно!

Витавшее в воздухе напряжение, не выдержав громкого смеха гусыни, с обидой испарилось. Изольда поставила букет в вазу и уселась в одно из кресел.

– Садитесь, прошу вас, – произнесла она. – Да отпустите же вы это шампанское!

Евгений присоединил свою бутылку к бутылке актрисы. А вот садиться он не торопился. Ведь для этого пришлось бы свернуть хвост и совсем уж потерять сходство с павлином. В поисках объяснения пингвин перебрал в голове фрагменты из прочитанных книг.

– Я не смею сидеть в присутствии своего кумира! – заявил Евгений.

Изольда удивленно посмотрела по сторонам.

– Какого кумира? – спросила она.

– Вас, конечно! – объяснил Евгений.

– Да бросьте, какие кумиры! Вы же просто мой гость. Садитесь, садитесь.

– Ни за что! Я не попру понятий чести! – гнул свою линию Евгений. Хвост должен быть на виду, садиться нельзя. И все тут.

– Не попрете? Ну, как угодно, – улыбнулась Изольда.

– Благодарю, – сказал Евгений и растерянно замолчал. Ну и как ему свести разговор к карте?

Изольда тоже молчала. Она считала, что инициатива в беседе должна исходить от самца. Так ее учили. Но, похоже, самец получил иное образование, он переминался с ноги на ногу и прятал глаза. Что ж, придется ей самой.

– Вы приехали издалека? – спросила Изольда.

Евгений вздрогнул.

– О да! – ответил он. – Издалека.

– Откуда же именно?

«Из Антарктиды», – хотел ответить гость, но вовремя спохватился:

– С далекого юга. – Вот так. По сути то же самое, но вызывает ассоциации с джунглями и пальмами, а не с вечными льдами.