Берлин 45-го. Сражения в логове зверя Исаев Алексей

Котбус был типичным «угловым столбом», который так любили удерживать немцы на флангах советских наступлений. Чаще всего в качестве такого «углового столба» выбирался узел дорог. Необходимость концентрировать для взлома обороны противника артиллерию и танки естественным образом суживала фронт прорыва. Для продвижения вперед крупной ударной группировки требовались линии снабжения с большой пропускной способностью. Наступающий был вынужден расширять прорыв в стороны для опоры на возможно более широкую дорожную сеть. Этим пользовались немецкие военачальники в ходе оборонительных операций. Они стремились концентрировать усилия на флангах прорыва, удерживая узлы дорог, становившиеся в немецкой терминологии «угловыми столбами». Испытывавшие трудности с подвозом горючего и боеприпасов ударные части постепенно «задыхались» и наступление вследствие этого приостанавливалось. Вместо движения в глубину сражение превращалось в позиционные бои за «угловой столб», усиливавшийся стягивавшимися с неатакованных участков фронта частями. Характерным примером «углового столба» является город Славянск в ходе Барвенковско-Лозовской операции зимы 1941–1942 гг. Его удержание позволило немецкому командованию ухудшить условия снабжения ударной группировки Южного и Юго-Западного фронта и стало одним из факторов, приведшим к замиранию операции.

Командующий 1-м Украинским фронтом понимал важность захвата «углового столба» в Котбусе. Возвращаясь к событиям 20 апреля в своих воспоминаниях, И.C. Конев писал: «Мы же не могли в данном случае ограничиться окружением котбусского узла. Слишком чувствительно нарушал этот узел всю работу наших тылов. Пока он не был взят, нам приходилось обходить его проселочными дорогами, с большим трудом организуя подвоз и горючего и боеприпасов, в особенности для танковых армий. В этот день я поехал к Гордову и провел, как говорится, «воспитательную работу». Моей целью было укрепить решимость командования 3-й гвардейской армии как можно скорее покончить с котбусской группировкой»[251] . Действительно, без захвата Котбуса не могло быть и речи о полноценном использовании автобана Берлин – Бреслау. Учитывая, что от эффективности снабжения танковых армий в значительной степени зависел успех плана И.C. Конева по выходу к Берлину, его раздражение было нетрудно понять.

Недовольство И.C. Конева усугублялось невозможностью снять с фронта 3-й гв. армии средства усиления и бросить их на Берлин. Вечером 20 апреля из подчинения В.Н. Гордова должна была быть выведена 25-я артиллерийская дивизия прорыва. С разрешения командующего фронтом дивизия была оставлена в 3-й гв. армии еще на шесть часов. Проведя утреннюю артподготовку, артиллерийская дивизия прорыва убывала в 3-ю гв. танковую армию. Между тем проблема «углового столба» должна была быть решена на следующий день. К исходу 21 апреля 21-й стрелковый корпус должен был решительной атакой главных сил с запада, юга и юго-запада овладеть Котбусом. 25-му танковому корпусу предписывалось нанести удар из района Кольквица на Кунерсдорф, Рубен, перехватив пути отхода противника из Котбуса на север и северо-запад.

Надо сказать, что к 20 апреля соединения 3-й гв. армии понесли потери, существенно ослабившие и без того не отличавшиеся комплектностью соединения. Потери армии с 10 по 20 апреля составили 1231 человек убитыми и 6207 ранеными, еще 39 человек составили небоевые потери и 486 человек выбыли из состава армии по болезни[252] . Лидерами по общим потерям были 106-я стрелковая дивизия – 732 человек, 253-я стрелковая дивизия – 977 человек, 149-я стрелковая дивизия – 861 человек, 127-я стрелковая дивизия – 1816 человек и 324-я стрелковая дивизия – 1539 человек. При средней численности дивизии 3-й гв. армии перед началом операции в 5000 человек такие потери выводили многие стрелковые части на нижнюю границу боеспособности.

21 апреля в сражении за Котбус участвовали уже два корпуса 3-й гв. армии. 21-й стрелковый корпус наступал по западному берегу Шпрее, 120-й стрелковый корпус – по восточному. 389-я стрелковая дивизия 21-го корпуса наступала на Котбус с запада, вдоль «Рейхсштрассе № 115». 58-я и 253-я стрелковые дивизии того же корпуса с 9.00 вели бои за населенные пункты вдоль автобана Бреслау – Берлин к югу от Котбуса: Галлихен, Гросс-Гаглов, Клейн-Гаглов. К 18.00 они были захвачены, и корпус в полном составе пересек автобан. Потери 21-го стрелкового корпуса 21 апреля стали самыми тяжелыми с начала операции – 61 человек убитыми и 342 ранеными. Поддержанный оставленной на шесть часов 25-й артиллерийской дивизией прорыва 120-й стрелковый корпус преодолел внешний обвод укреплений города и ворвался в его восточную часть. К концу дня 21 апреля котбусская группировка противника была окружена с востока, юга и запада. У немецких частей оставалось только «окно» на север в район болот. Подытоживая результаты дня, В.Н. Гордов поставил своим войскам задачу к утру 22 апреля овладеть Котбусом.

Развитие событий на правом фланге главной ударной группировки вызвало неудовольствие командования фронта. И.C. Конев вспоминал: «Армия Гордова 21 апреля продолжала драться с ожесточенно сопротивлявшейся котбусской группировкой противника, фактически уже находившейся в полуокружении, отрезанной от коммуникаций, прижатой к болотистой пойме реки. Выразив неудовольствие командарму 3-й гвардейской за промедление в ликвидации этой группировки, я выделил ему в помощь крупные авиационные силы – 4-й и 6-й бомбардировочные корпуса, 2-й и часть 6-го истребительного корпуса и 2-й гвардейский штурмовой авиационный корпус. Кроме того, командарму было приказано ввести в дело 25-й танковый корпус, находившийся у него во втором эшелоне. Однако при ликвидации котбусской группировки Гордов, по существу, так и не использовал его по назначению. Слов нет, в районе Котбуса у противника была сильная противотанковая оборона, да и сама местность не особенно благоприятствовала действиям танков. Тем не менее, на мой взгляд, в начале и в середине боев под Котбусом Гордов излишне медлил и неуверенно использовал танки. Подчас он неохотно склонялся к быстрым маневренным действиям и к связанному с ними правильному и решительному использованию подвижности танковых войск»[253] .

Если быть точным, то 25-й танковый корпус просто не имел танков для их «уверенного» использования. Он сначала участвовал в наступлении одной 175-й танковой бригадой, остальные бригады ожидали поступления танков из ремонта и от промышленности. Темпы поступления боевых машин в корпус были, прямо скажем, недостаточными для доведения его численности до штатов. К 20 апреля 1945 г. 111-я танковая бригада 25-го танкового корпуса насчитывала 30 боеготовых танков и 2 в ремонте, 162-я танковая бригада – 20 боеготовых танков, 175-я танковая бригада – 16 боеготовых танков и 6 в ремонте, 262-й гв. тяжелый самоходный артполк – 10 боеготовых ИСУ-152 и 5 в ремонте и 1 ИСУ-122, 1451-й самоходно-артиллерийский полк – боеготовыми 1 СУ-85 и 15 СУ-76[254] . В условиях низкой комплектности мотострелковых подразделений своих бригад 25-й танковый корпус был соединением, лишь условно пригодным для маневренных действий.

С сильными артиллерийскими средствами усиления Гордову вскоре пришлось расстаться. 21 апреля 25-я артиллерийская дивизия прорыва была выведена из подчинения 3-й гв. армии. Учитывая, что в артдивизии были все 203-мм гаубицы большой мощности (23 штуки) армии, это была серьезная потеря. Крупное артиллерийское соединение (1-я АДП) осталось только в 21-м стрелковом корпусе. Но вместо артиллерии, как мы видим, Конев направил на Котбус крупные силы авиации.

22 апреля город Котбус наконец был захвачен. 127-я стрелковая дивизия 120-го корпуса переправилась через Шпрее в черте города и завязала бои за его центр. Ночной атакой части 21-го стрелкового корпуса сломили сопротивление противника на ближних подступах к Котбусу. К 9.00 утра 22 апреля 58-я и 253-я стрелковые дивизии ворвались в город с юга. К 13.00 были ликвидированы последние очаги сопротивления защитников, и город Котбус был взят. Одновременно 389-я стрелковая дивизия наступала в обход Котбуса с запада, очистив Штребиц и аэродром. Развивая успех, наступающие продвинулись дальше на север до рубежа Шпрее. Потери 21-го стрелкового корпуса в боях 22 апреля составили 66 человек убитыми и 245 человек ранеными. Было захвачено 350 пленных, трофеями стали 74 танка, 60 орудий и более 600 автомашин.

Всего в боях за Котбус советскими войсками были взяты около 1500 пленных, захвачены 100 танков и САУ, 2000 автомашин и другое военное имущество. Также в городе были захвачен завод, производивший «Фокке-Вульф-190». Однако в сравнении с немецкой столицей даже такой крупный промышленный центр и узел дорог как Котбус казался мелочью. Вместо почетной роли покорителей Берлина, которую им готовил И.C. Конев, стрелковые корпуса армии В.Н. Гордова втянулись в трудное и неблагодарное дело разгрома группировки, собранной немцами для флангового контрудара и латания взломанного фронта. Она была недостаточно сильна, чтобы нанести серьезный контрудар, но еще достаточно боеспособна, чтобы осложнить наступательные действия советских войск в районе Котбуса. Увязание в боях за «угловой столб» привело к тому, что место 3-й гв. армии в роли покорителей Берлина заняла переданная И.C. Коневу из резерва Ставки 28-я армия А.А. Лучинского. Армия Лучинского была выдвинута по следам 3-й гв. танковой армии 21 апреля, в предпоследний день борьбы за Котбус.

Механизированные соединения в силу своей подвижности позволяли командованию на ходу изменять первоначальные планы операций. Они были в состоянии в сжатые сроки переносить усилия минимум на десятки километров в сторону от назначенной в период подготовки операции точки. Хрестоматийным примером является переброска 3-й гв. танковой армии осенью 1943 г. с Букринского на Лютежский плацдарм на Днепре и последовавшая затем операция по взлому немецкой обороны на рубеже Днепра. Чаще всего такие маневры были вынужденными: танковое объединение увязало в позиционных боях, и его рокировка на новое направление позволяла сохранять темпы операции. Подвижность механизированных соединений также искушала командующих возможностью бросить их на самостоятельный захват стратегически важных пунктов. Однако оборотной стороной маневренных качеств является слабость механизированных соединений при решении «пехотных» задач. Широко известна попытка немцев в сентябре 1939 г. войти в Варшаву частями 4-й танковой дивизии. 8–9 сентября 1939 г. немецкая 4-я танковая дивизия завязала бои на окраинах Варшавы, но потерпела неудачу вследствие недостатка пехоты.

Разворачивая танковые армии на Берлин, И.C. Конев серьезно рисковал. Конечно, организация советских танковых войск к 1945 г. значительно изменилась к лучшему. Однако типичная для 1945 г. низкая комплектность личного состава и свойства собственно механизированных соединений создавали серьезные трудности в использовании танковых армий в захвате крупного города. Разработанный еще до начала операции план с вводом в бой за Берлин трех стрелковых корпусов 3-й гв. армии своего развития не получил. Армия В.Н. Гордова втянулась в бои за «угловой столб» Котбус и не могла оказать содействие наступлению танковых армий.

Однако до выхода к городским кварталам танковые армии могли продемонстрировать свои маневренные возможности и дерзкими обходными маневрами проложить себе путь до немецкой столицы. В сущности, после взлома войсками 1-го Украинского фронта обороны противника на всю глубину пришло их время. Именно для этого они и создавались – для действий в глубине, захвата важных пунктов, охвата и обхода. Именно в расчете на это с утра 19 апреля началось стремительное наступление танковых армий в северо-западном направлении.

6-й гв. танковый корпус 3-й гв. танковой армии наступал вдоль шоссе Бреслау – Берлин. К 15.00 19 апреля 53-я гв. танковая бригада заняла крупный узел дорог Фетшау и оставила остатки его гарнизона на растерзание шедшим следом 52-й гв. танковой и 22-й гв. мотострелковой бригадам. Последние до конца дня занимались очисткой города от разрозненных групп противника. 53-я гв. танковая бригада продолжила наступление и к 19.00 заняла Гросс-Любенау. 51-я гв. танковая бригада к 19.00 овладела Боблицем. 7-й гв. танковый корпус наступал на левом фланге армии. Лидировала в наступлении 56-я гв. танковая бригада, которая к 14.00 захватила Казель, к 15.00 – Огрозен и к 19.00 – Калау. Остальные части корпуса находились за боевыми порядками 56-й гв. танковой бригады. 9-й механизированный корпус 19 апреля все еще оставался во втором эшелоне танковой армии П.C. Рыбалко. 16-я самоходно-артиллерийская бригада прикрывала правый фланг армии со стороны Котбуса.

К исходу 19 апреля, т.е. в Д+4 (на четвертый день операции), войска 3-й гв. танковой армии выполнили задачу, которую по плану должны были решить к Д+2. Однако сокрушение обороны противника между Нейсе и Шпрее прошло достаточно гладко, и танковые армии не понесли потерь, существенно влиявших на их боеспособность. К 20 апреля 1945 г. 3-я гв. танковая армия насчитывала исправными 368 танков, 194 САУ, 114 бронемашин и 72 бронетранспортера. С 16 по 20 апреля танковая армия П.C. Рыбалко потеряла только 53 танка и 19 САУ. 6-й гв. танковый корпус за этот период потерял 48 человек убитыми и 221 ранеными, 7-й гв. танковый корпус – 85 человек убитыми, 9 пропавшими без вести и 268 ранеными, 9-й механизированный корпус – 22 убитыми и 94 ранеными. Основные, наиболее тяжелые потери были еще впереди.

В 2.40 19 апреля командующий 4-й гв. танковой армией отдал приказ:

«1. Командиру 10 ТК продолжать стремительное наступление в направлении Гросс-Букков, Дребкау, Казель, Калау, Клабендорф, Люкау и к исходу 19.4.45 овладеть районом Цельменсдорф, Витмансдорф, Кансдорф. Иметь в виду к исходу 20.4.45 овладеть районом Белитц (20 км южнее Потсдама).

2.Командиру 6 МК не позднее 2.00 19.4.45 всеми силами форсировать р. Шпрее в районе Шпрееталь и, продолжая стремительное наступление в районе Ной-Петерсхайн, Альт-Деберн, Зетинхен, к исходу 19.4.45 овладеть районом Барнсдорф, Вейссаг, Бесдау, иметь в виду к исходу дня 20.4.45 овладеть районом Луккенвальде.

Командиру 5 МК вывести 10 и 11 МБр из боя юго-западнее Сламен, и следуя за 10 ТК в направлении Лискау, Рейтен, Гросс-Луя, Зелленсен, Дребкау, Калау, к исходу 19.4.45 выйти в район Гаренхен, Ваннихен, Шланбендорф. Выслать сильный РГ на Альт-Деберн, Финстервальде. Иметь в виду к исходу 20.4.45 выйти в район Тройенбрицен, ведя разведку на Герцберг.

Требую смело и решительно пробиваться вперед, крупные населенные пункты обходить, не ввязываться в затяжные фронтальные бои и выполнять задачу во что бы то ни стало. Это должны уяснить все командиры бригад»[255] .

Этим приказом соединениям 4-й гв. танковой армии предписывалось выйти на линию «Рейхсштрассе № 2» фронтом на запад. Это должно было обеспечить левый фланг ударной группировки 1-го Украинского фронта, наступающей на Берлин с юга.

На острие наступления 4-й гв. танковой армии был 10-й гв. танковый корпус. Героем дня 19 апреля стала 63-я гв. танковая бригада М.Г. Фомичева. Первоначально она не была лидером. К 6.00 61-я и 63-я гв. танковые бригады переправились через Шпрее. В 10.00 частями был захвачен Дребкау. Выйдя к Калау, бригады встретили организованное сопротивление. Командир корпуса принял решение не ввязываться в бой за этот узел дорог, прикрыться 29-й гв. мотострелковой бригадой и обойти Калау с юга. Однако к исходу дня 61-я гв. танковая бригада была остановлена перед Люкау. Передовой отряд корпуса, каковым являлась 63-я танковая бригада, продолжил наступление в северо-западном направлении. К 17.00 она в обход Люкау вышла к Кроссену. За день бригада М.Г. Фомичева прошла 70 км. В образовавшуюся брешь сразу же стали втягиваться остальные танковые бригады 10-го гв. танкового корпуса. Несмотря на необходимость обходить отдельные узлы сопротивления, 10-й гв. танковый корпус двигался в оперативной пустоте. Незначительные гарнизоны фольксштурма в наиболее крупных населенных пунктах либо разбегались, либо сдавались. 5-й механизированный корпус энергичными мерами был развернут на направление наступления 10-го гв. танкового корпуса, переправился через Шпрее и к концу дня 19 апреля вышел в район Люкау.

Некоторые дополнительные затруднения вызвала смена первоначального плана операции. Движение главных сил 10-го гв. танкового корпуса было осложнено тем, что корпус теперь наступал в полосе, первоначально предназначенной для 3-й гв. танковой армии. Поворот такой огромной военной машины, как танковая армия Рыбалко, на Берлин по директиве Конева от 18 апреля произошел с запозданием. В результате после прорыва 63-й танковой бригады главные силы 10-го гв. танкового корпуса смешались с частями 3-й гв. танковой армии у Казеля. Такое перемешивание частей существенно затрудняло их продвижение вперед.

Тем временем 6-й гв. механизированный корпус 4-й гв. танковой армии медленно продвигался вперед в районе южнее Шпремберга. В течение 19 апреля частям корпуса удалось продвинуться всего на 7 км. К концу дня корпус отстал от основных сил 4-й гв. танковой армии на 65 км. Фактически армия осталась в двухкорпусном составе. Видя это, Д.Д. Лелюшенко решил изменить направление наступления 6-го гв. механизированного корпуса и развернул его на северо-запад, вместо наступления строго на запад по первоначальному плану операции.

Глубокий прорыв танковых армий окончательно отсек V армейский корпус немецкой 4-й танковой армии от ее основных сил. Вечером 19 апреля корпус был переподчинен 9-й армии. Бюссе немедленно приказал своему новому соединению оставить на Нейсе лишь слабую завесу и выстраиваться фронтом на запад от Люббена до Хальбе. Ценным приобретением для Бюссе стала действовавшая в составе V армейского корпуса 21-я танковая дивизия. Она была подчинена непосредственно штабу 9-й армии.

20 апреля 1945 г., в 56-й день рождения Адольфа Гитлера, к его столице в маршевых колоннах шли советские танки. Колонна в 360 танков и 700 других машин была зафиксирована немецкой авиаразведкой в районе Люббена. Чтобы как-то сдержать советское наступление, берлинскому оборонительному району была передана формирующаяся пехотная дивизия «Фридрих Людвиг Ян». Дивизия спешно перевозилась на грузовиках. Также в танковой школе в Вюнсдорфе был сформирован и брошен в бой 2108-й танковый батальон. Начальник Генерального штаба сухопутных войск Кребс отправил в направлении Люкау отряд численностью в 250 человек. Этот отряд под командованием обер-лейтенанта Кренкеля, подчиненный лично начальнику Генерального штаба, получил задачу встретить наступающие советские части на подступах к его штаб-квартире.

Не встречая серьезного сопротивления, советские танкисты на всех парах неслись к Цоссену. 6-й гв. танковый корпус, очистив от противника Люббенау, на рассвете овладел Гольсеном. Корпус двигался двумя колоннами вдоль двух автострад с задачей к утру 21 апреля ворваться в Берлин. На тот момент он насчитывал 113 танков и 42 САУ. Вскоре головная походная застава 53-й гв. танковой бригады корпуса в составе трех танков внезапно ворвалась в Барут и рассеяла до 1000 человек пехоты противника. На железнодорожных платформах в Баруте было захвачено 8 исправных танков, которым так и не суждено было вступить в бой. К 13.30 передовая 53-я гв. танковая бригада заняла Барут. К вечеру 20 апреля она вышла к внешнему кольцу обороны Берлина. В свою очередь, выйдя к Баруту, 52-я гв. танковая бригада продолжила наступление по шоссе на Цоссен.

Задачей 7-го гв. танкового корпуса также был выход к Берлину к утру 21 апреля. Смешавшись с частями 4-й гв. танковой армии, корпус 20 апреля наступал левее 6-го гв. танкового корпуса. На тот момент в нем насчитывалось 89 танков и 57 САУ. К 10.00 корпус занял Люкау. К концу дня его передовые части преодолели болотистую пойму к западу от Барута и вышли к Куммерсдорфу. Не следует путать этот населенный пункт с Куммерсдорф Гут, где располагался немецкий полигон артиллерийского вооружения.

9-й механизированный корпус 20 апреля по-прежнему двигался во втором эшелоне армии Рыбалко за подразделениями 6-го и 7-го гвардейских танковых корпусов. Противотанковый резерв Рыбалко, 57-й гв. отдельный тяжелый танковый полк был перемещен в районе Гольсена. 16-я самоходно-артиллерийская бригада вела бои за Люббен, прикрывая правый фланг армии.

Конев был недоволен действиями Рыбалко 20 апреля. В 17.30 командующий фронтом адресует командующему танковой армией боевое распоряжение следующего содержания:

«Опять двигаетесь кишкой. Одна бригада дерется, вся армия стоит. Приказываю: рубеж Барут, Лукенвальде через болото переходить по нескольким маршрутам развернутым боевым порядком. Смелее маневр по преодолению рубежа Барут. Исполнение донести»[256] .

Что интересно, в своих достаточно подробных мемуарах «Сорок пятый» И.C. Конев не приводит этого распоряжения и вообще никак не комментирует свое неудовольствие относительно наступления 3-й гв. танковой армии.

4-я гв. танковая армия 20 апреля фактически двигалась в маршевых порядках. 10-й гв. танковый корпус шел на северо-запад колонной, лидировавшейся 61-й гв. танковой бригадой. К исходу дня 20 апреля бригада достигла леса в 5 км юго-восточнее Ениккедорфа, т.е. «Рейхсштрассе № 101». 5-й гв. механизированный корпус армии Д.Д. Лелюшенко наступал на Ютеборг и в 20.00 вышел к Даме. 6-й гв. механизированный корпус в отрыве от основных сил армии вел бои под Шпрембергом.

К вечеру 20 апреля командующий фронтом начинает отчетливо понимать, что его план прорыва к Берлину начинает рушиться на глазах. В 19.40 Конев торопит Рыбалко и Лелюшенко:

«Войска Маршала Жукова в 10 км от восточной окраины Берлина. Приказываю сегодня ночью ворваться в Берлин первыми. Исполнение донести»[257] .

До пригородов Берлина оставалось пройти всего около 30 километров. В 23.50 20 апреля Конев требует от Рыбалко продолжать наступление на Берлин ночью: «Войска правого соседа находятся в 10 км восточнее Берлина. Приказываю во что бы то ни стало к утру 21 апреля 1945 г. ворваться в Берлин. Задача по моему приказу от 19 апреля 1945 г. Начало наступления на Берлин в 1.00 21 апреля 1945 г.»[258] .

4-я гв. танковая армия из приказа исключалась, так как к тому моменту она уже практически полностью развернулась фронтом на запад. Получив распоряжение командующего фронтом о продолжении наступления ночью, командующий 3-й гв. танковой армии отдал приказ выйти в район круговой Берлинской автострады. Корпуса предполагалось впервые с начала операции развернуть в линию.

Вечером 20 апреля в сражение за Берлин был введен еще один участник. Завершившееся сражение за Восточную Пруссию позволило советскому командованию использовать войска 3-го Белорусского фронта для усиления берлинского направления. 1-й Украинский фронт получил 28-ю армию генерал-лейтенанта А.А. Лучинского и 31-ю армию генерал-лейтенанта П.Г.Шафранова. Армия Лучинского 20 апреля была переправлена через Нейсе и сосредоточилась во втором эшелоне главной ударной группировки фронта. Сказать, что 28-я армия была сильно потрепана в боях за Восточную Пруссию, это не сказать ничего. Численность стрелковых дивизий армии упала до самых низких величин за всю войну (см. таблицу).

Однако даже 3–4-тыс. дивизии были лучше, чем ничего. 20 апреля в 20.00 командующий 28-й армии устно приказывает командиру 128-го стрелкового корпуса и 61-й стрелковой дивизии 21 апреля в 2.00 начать погрузку на автомашины фронтовых автомобильных частей. На автомашинах стрелковый корпус и дивизия в 7.00 21 апреля должны были выступить из занимаемого района и к 14.00 того же дня сосредоточиться в районе Гольсена (город на «Рейхсштрассе № 96» южнее Барута). После выгрузки из грузовиков соединения должны были пешим маршем выйти в район Тельтова. Задачей частей армии Лучинского было содействовать танковым частям на подступах к городу.

Планам командующего 1-го Украинского фронта относительно выхода 21 апреля на улицы германской столицы не суждено было сбыться. В лесисто-озерной полосе между Барутом и Цоссеном темп был потерян. Войска 3-й гв. танковой армии встретили здесь внешнее кольцо обороны Берлина. Оно прикрывалось многочисленными заграждениями – завалами, рвами, минными полями, ДОТами. Также навстречу советской танковой армии была выброшена 218-я бригада штурмовых орудий.

Танковой армии Рыбалко в ночь с 20 на 21 апреля и днем 21 апреля пришлось пробиваться через узкое дефиле между двумя болотами к востоку и западу от Барута и леса севернее него. В этом месте через Барут на Цоссен проходило шоссе и железная дорога. Севернее этого дефиле был крупный лесной массив с цепочкой озер, пересекавших направление наступления 3-й гв. танковой армии. Естественные препятствия были дополнены искусственными сооружениями. Промежутки между озерами перекрывались противотанковыми рвами, немногочисленные лесные дороги – завалами. Нельзя не отметить, что И.C. Конев недооценил построение обороны Берлина по принципу кольца на ближних подступах к городу. Оборонительные рубежи словно опоясывали его, и даже занятие их разрозненными отрядами замедляло прорыв танковых соединений непосредственно к Берлину с любого направления.

Наличие узостей на Барут-Цоссенском рубеже также благоприятствовало последнему усилию люфтваффе по сдерживанию советского наступления. Авиасоединения немцев отвлеклись от воздействия на войска 1-го Белорусского фронта и занялись находившимися на острие наступления на Берлин соединениями 1-го Украинского фронта. В этот момент авиация 2-й воздушной армии находилась в процессе перебазирования на новые аэродромы, которое началось именно 21 апреля. Замысловатые маневры Конева заставляли авиасоединения следовать за танковыми армиями с риском попасть под атаки прорывающихся на запад окруженцев. Так, например, авиаполки 1-го штурмового авиакорпуса с утра 21 апреля перебазировались на аэродром Цвитов (7 км южнее Калау). В 20–25 км в тылу этого аэродрома продолжала вести бои в полуокружении шпрембергская группировка противника. Вскоре пробивавшиеся из окружения немецкие части вышли к аэродрому. Батальонам аэродромного обслуживания двух перебазировавшихся авиаполков пришлось вести бой в качестве пехотинцев. Встретив сопротивление аэродромной команды, окруженцы отказались от лобовых атак и предпочли обойти аэродром стороной. Обстановка в воздухе не замедлила сказаться на наступлении войск Рыбалко. В журнале боевых действий 3-й гв. танковой армии отмечалось: «Авиация противника группами по 20–25 самолетов бомбила боевые порядки частей корпусов. Действия нашей авиации не отмечалось»[259] . Атаки, производившиеся реактивными Ме-262, создали определенные трудности советским зенитчикам. Стандартное упреждение, рассчитанное на поршневые самолеты, оказывалось совершенно недостаточным для реактивных машин.

Но у люфтваффе, конечно же, не было достаточно сил для того, чтобы остановить танковую армию. Наступил момент, когда решалось, кто будет покорителем Берлина. Наиболее щекотливым было на тот момент положение 6-го гв. танкового корпуса В.А. Митрофанова. Пресловутое дефиле и шоссе на Цоссен находились в его полосе наступления. Вследствие этого корпус 20 апреля был лидером наступления 3-й гв. танковой армии. Уже к 16.00 53-я гв. танковая бригада 6-го гв. танкового корпуса вышла на подступы к Вюнсдорфу и была остановлена завалом на «Рейхсштрассе № 96». Вслед за ней двигалась 52-я гв. танковая бригада.

В.А. Митрофанов построил свой корпус в две колонны. Одна наступала вдоль «Рейхсштрассе № 96», а вторая – по лесным дорогам параллельно автостраде. Ночь с 20 на 21 апреля прошла в поиске лазеек в завалах и заслонах на Барут-Цоссенском рубеже. Наиболее результативный маневр был предпринят 52-й гв. танковой бригадой. В 17.00 бригада ушла с шоссе и углубилась в лес к востоку от него. Батальон 52-й гв. танковой бригады по лесным дорогам пробился в глубь обороны противника и к 21.00 овладел Топхином. Занятие этого населенного пункта означало преодоление всех трех построенных в районе Цоссена немецких рубежей обороны. Однако существенно отклонившийся от оси наступления армии передовой отряд бригады вскоре был фактически изолирован – немцы в полночь восстановили линию обороны за его спиной. Оборону с опорой на преодоленный отрядом противотанковый ров между двумя озерами заняли полк связи и батальон фольксштурма. Только к 4.00 21 апреля основные силы 52-й гв. танковой бригады обходным маневром вышли к Топхину.

51-я и 53-я гв. танковые бригады наступали вдоль шоссе и за день не смогли пробиться не только к Берлину, но и к Цоссену. К 16.00 20 апреля 53-я гв. танковая бригада вышла к заслону на «Рейхсштрассе № 96», построенному учебным танковым полком немцев из Вюнсдорфа. Попытка обойти заслон успеха не принесла. Повторная атака прикрытого огнем завала на шоссе была предпринята 51-й гв. танковой бригадой, шедшей по следам своего предшественника. Результат атаки был прежним, и 51-я бригада ушла с шоссе в лес. Так все танковые бригады 6-го гв. танкового корпуса постепенно сместились с «Рейхсштрассе № 96». Опирающийся на болота заслон в какой-то мере выполнил свою задачу.

Тем временем 22-я гв. мотострелковая бригада 6-го гв. танкового корпуса пробивалась через леса к востоку от «Рейхсштрассе № 96». С утра 21 апреля на ее маршрут была приказом В.А. Митрофанова развернута 51-я гв. танковая бригада. К 14.00 21 апреля 51-я гв. танковая и 22-я гв. мотострелковая бригады заняли Церенсдорф и вышли вровень с 52-й гв. танковой бригадой в Топхине. Однако попытка пробиться к своим товарищам, изолированным в Топхине, успеха не имела – 51-я гв. танковая бригада потеряла два танка и была вынуждена отступить. Но эти трудности уже носили локальный характер. Оборона Барут-Цоссенского рубежа была взломана на всю глубину и от засад немцы были вынуждены перейти к контратакам в тщетной надежде «запечатать» прорыв. Около 19.00 51-й гв. танковой и 22-й гв. мотострелковой бригадам прошлось отражать контратаки, проводившиеся силами 6–10 танков и «Штурмгешюцев». 53-я гв. танковая бригада днем 21 апреля преуспела в обходе завала на «Рейхсштрассе № 96», помешавшего пробиться к Цоссену ночью. Дальнейшее продвижение бригады было остановлено в межозерном дефиле.

7-й гв. танковый корпус и 91-я танковая бригада 9-го механизированного корпуса во второй половине дня 20 апреля пробивались через Барутский лес. В ночь с 20 на 21 апреля частям корпуса пришлось двигаться на запад, перпендикулярно оси наступления 3-й гв. танковой армии. В первом эшелоне корпуса наступали 54-я и 55-я гв. танковые бригады. К концу дня они завязали бои за Рехаген к юго-востоку от Цоссена. Корпус наступал в непосредственной близости от Куммерсдорфского полигона. Однако собственно полигон остался на левом фланге 7-го гв. танкового корпуса. Из числа задействованной на полигоне техники в бой вступили только один танк «Тигр» без двигателя и 75-мм противотанковая пушка. Они обороняли мост через «Королевский ров» к юго-востоку от полигона. Ранним утром к переправе подошли советские танки. Скорее всего, это было подразделение 56-й гв. танковой бригады. После короткой перестрелки защитники оставили танк и орудие перед лицом превосходящих сил наступающих советских частей. Однако наступление через полигон было сочтено бесперспективным, и 7-й танковый корпус наступал через Куммерсдорф только одной 56-й гв. танковой бригадой. 54, 55 гв. и 91-я танковые бригады наступали параллельно «Рейхсштрассе № 96». В 15.00–16.00 они были остановлены противотанковым рвом в межозерном дефиле к юго-востоку от Вюнсдорфа. Трофеями 7-го гв. механизированного корпуса 21 апреля стали 36 танков, 6 орудий, 20 бронетранспортеров и 17 тягачей противника.

В тот момент, когда образовалась брешь в Барут-Цоссенском рубеже обороны, пришел наконец час находившегося во втором эшелоне 9-го механизированного корпуса И.П. Сухова. К тому моменту части корпуса уже постепенно задействовались для решения текущих задач. В резерве в Баруте была оставлена 71-я механизированная бригада. Совместно с 7-м гв. танковым корпусом в районе Куммерсдорфа действовала 91-я танковая бригада корпуса И.П. Сухова. Оставшиеся две бригады 9-го механизированного корпуса 21 апреля были выдвинуты в первый эшелон и, двигаясь в затылок друг другу, продвигались на север. 69-я гв. механизированная бригада вышла на позиции отражавших контрудары противника 51-й гв. танковой и 22-й гв. мотострелковой бригады. К 18.00 она уже начала наступление на север. К 20.00 21 апреля бригада заняла Шейнехе на выходе из Куммерсдорфского леса и танками вышла к Цоссену. За ней двигалась 70-я гв. механизированная бригада. Бригаде было поручено прочесывание лесов.

57-й гв. тяжелый танковый полк на ИСах и 71-я механизированная бригада 21 апреля оставались не вовлеченными в бои и прикрывали тылы армии от возможного прорыва на запад котбусской группировки противника. Наученный горьким опытом сражений февраля – марта 1945 г. (да и всего опыта войны), Рыбалко «мариновал» ИСы в тылу на случай внезапного удара во фланг. Но время прорыва остатков 9-й армии на восток пока еще не пришло.

За день боя войска 3-й гв. танковой армии прошли пятнадцатикилометровую лесную полосу заграждений, обороняемых пехотой, танками и САУ противника, и вышли к каналу Нотте. В сравнении с шестидесятикилометровым рывком в предыдущий день это было лишь маленьким шажком вперед. Фортуна безжалостно отворачивалась от Конева. Ухудшение погодных условий 21 апреля и необходимость перебазирования на новые аэродромы существенно снизили возможности авиации 2-й воздушной армии по поддержке наступления Рыбалко с воздуха. Всего 2-й воздушной армией за день было произведено 845 самолето-вылетов, из них 265 – на поддержку левого крыла 1-го Украинского фронта. Гонка за Берлин была фактически проиграна И.C. Коневым. 21 апреля войска 3-й ударной и 2-й гв. танковой армий 1-го Белорусского фронта ворвались на северо-восточную окраину Берлина.

Чтобы избежать досадных задержек в продвижении к Берлину, И.C. Конев 21 апреля принял решение о максимальном усилении 3-й гв. танковой армии. В ночь на 22 апреля П.C. Рыбалко был переподчинен 10-й артиллерийский корпус прорыва, 25-я артиллерийская дивизия прорыва, 23-я зенитная артиллерийская дивизия и 2-й истребительный авиационный корпус. Последние два явно были последствием последней выходки немецких ВВС под Цоссеном. Артиллерийские соединения прорыва были призваны скомпенсировать недостаток гаубичной артиллерии, остававшийся серьезным недостатком советских самостоятельных механизированных соединений до самого конца войны. Приданные Рыбалко артиллерийские соединения существенно повышали возможности танковой армии. 10-й артиллерийский корпус прорыва РГК насчитывал двенадцать 203-мм орудий, шестьдесят 152-мм орудий, сто пятьдесят одно 122-мм орудие, тридцать шесть установок М-31, сто пять 120-мм и шестьдесят 160-мм минометов. 25-я артиллерийская дивизия РГК насчитывала двадцать четыре 203-мм орудия, семьдесят 122-мм орудий, тридцать шесть установок М-31, сто 120-мм и тридцать два 160-мм минометов. Соединения прорыва дополняла 32-я гвардейская минометная бригада в составе тридцати шести установок М-31. 23-я зенитная артиллерийская дивизия насчитывала шестнадцать 85-мм и семьдесят две 37-мм зенитные пушки и сорок семь крупнокалиберных пулеметов ДШК. Кроме того, командующему 28-й армией в ночь на 21 апреля было приказано перебросить автотранспортом 61-ю и 48-ю гв. стрелковые дивизии на усиление 3-й гв. танковой армии в район Барута.

События на Барут-Цоссенском рубеже оказали непосредственное воздействие на наступление двух корпусов 4-й гв. танковой армии. Их тоже словно магнит начал притягивать Берлин. 63-я гв. танковая бригада 10-го гв. танкового корпуса с утра 21 апреля заняла Ениккендорф и наступала на Лукенвальде. 61-я гв. танковая бригада к утру подтянулась к Ениккендорфу и перешла в наступление из-за правого фланга 63-й гв. танковой бригады. Обе бригады были развернуты на север. 29-я гв. мотострелковая и 62-я гв. танковая бригады корпуса к концу дня подтянулись к Ениккендорфу. За день 10-й гв. танковый корпус продвинулся на 20 км. Причина поворота была более чем прозрачной. В 14.55 21 апреля Д.Д. Лелюшенко отдал командиру корпуса следующий приказ:

«Подтверждаю мой устный приказ.

Обходя Лукенвальде, продолжать стремительное наступление в направлении Верехольц-Ребрюкке, Штансдорф, Цендендорф. С хода 21.4.45 овладеть юго-западной частью Берлина. Требую особой решительности и стремительности действий»[260] .

Судя по оговорке про устный приказ, решение об изменении направления наступления 4-й гв. танковой армии было принято, по крайней мере, утром 21 апреля. Такой приказ явно был реакцией на медленное продвижение 3-й гв. танковой армии в ночь с 20 на 21 апреля. Армия Лелюшенко разворачивалась для наступления вдоль «Рейхсштрассе № 101» на Берлин. Указанные в приказе Штансдорф и Цедендорф это уже пригороды Берлина. Вместо Биелица (в 20 км южнее Потсдама) по приказу от 19 апреля 10-й гв. танковый корпус должен был идти прямо на Берлин. Остальные соединения танковой армии Д.Д. Лелюшенко пока еще действовали по директивам, полученным ранее. 5-й гв. механизированный корпус 4-й гв. танковой армии с утра 21 апреля занял Ютеборг и, продолжая выполнять прежнюю задачу, наступал на Троенбритцен. Продвижение корпуса за день составило 35 км, он двигался все быстрее и быстрее. Поворот одного корпуса на Берлин был максимумом того, что можно было себе позволить в тот момент. Правый фланг нацеленной на Берлин ударной группировки 1-го Украинского фронта был и так сильно растянут. Полностью отказаться даже от построения завесы фронтом на запад было бы уже шагом на грани авантюры.

В войсках восприняли новые приказы с нескрываемым энтузиазмом. Бывший командир 63-й гв. танковой бригады вспоминал: «В бригаду прибыли командарм Д.Д. Лелюшенко и командир корпуса Е.Е. Белов. Командарм возбужден, лицо его сияет.

– Готовы, челябинцы, штурмовать Берлин?

– Так точно, товарищ генерал! – с необычайным задором отвечают танкисты»[261] .

Сражение за Барут-Цоссенский рубеж не обошло стороной даже 61-ю стрелковую дивизию только-только переданной фронту 28-й армии. Выполняя приказ командования фронта, в ночь с 20 на 21 апреля дивизия приступила к погрузке на автомашины. Пассажирами становились не только люди, но и лошади. Фактически вся стрелковая дивизия с обозом грузилась в автомашины для быстрой переброски ближе к Берлину. В 14.00 61-я стрелковая дивизия проследовала Гольсен, и в 22.00 авангард соединения завязал бой в 1 км восточнее Куммерсдорфа. Для перевозки 152-й и 130-й стрелковых дивизий автомашин не хватило, и две эти дивизии 21 апреля двигались пешим маршем. Первая должна была перевозиться 22 апреля, а затем автомашины возвращались для погрузки 130-й стрелковой дивизии. Конечной точкой для всех трех дивизий оставался Тельтов.

В целом 21 апреля 1945 г. было для И.C. Конева самым черным днем Берлинской операции. Его надежды на единоличное покорение столицы Рейха растаяли как последний снег под апрельским солнцем. Все задуманные им ходы не достигли успеха. Армия Гордова не смогла взять Котбус и высвободить силы для наступления на Берлин. Танковая армия Рыбалко завязла в перегороженных завалами и противотанковыми рвами лесах под Цоссеном. Спешный поворот на Берлин танковой армии Лелюшенко уже не давал немедленного результата. Кроме того, 4-й гв. танковой армии все равно пришлось бы преодолевать кольцо укреплений на дальних подступах к немецкой столице.

Однако топтание перед Барут-Цоссенским рубежом не могло занять более двух-трех суток. Возможности разрозненных немецких частей по сдерживанию прорыва на Берлин крупных механизированных соединений были не бесконечны. Сутки на удержание Барут-Цоссенского рубежа уже были большим достижением. 22 апреля наступление армии Рыбалко значительно ускорилось. Введенный в бой 21 апреля 9-й механизированный корпус Н.П. Сухова стал на следующий день лидером наступления 3-й гв. танковой армии. 69-я механизированная бригада форсировала к 1.00 22 апреля Нотте-канал в районе Тельца, к 6.00 захватила Тельц и к 11.00 перерезала Берлинское кольцо, захватив Юнсдорф. К исходу дня бригада вела бой за овладение плацдармом на северном берегу канала Тельтов. 91-я танковая бригада корпуса Н.П. Сухова 22 апреля была выведена с бесперспективного куммерсдорфского направления и отправлена вслед основным силам корпуса. К исходу дня она вышла к Ланквицу. 70-я механизированная бригада двигалась во втором эшелоне и к концу дня подходила к Мариенфельде. Мехкорпус на широком фронте вышел к каналу Тельтов.

Захватив город Цоссен, 6-й гв. танковый корпус был остановлен взорванным мостом. Для переправы через канал части корпуса В.А. Митрофанова воспользовались бродом к востоку от города и приспособили для переправы неумело взорванный железнодорожный мост. Тем временем Ставка германского Генштаба эвакуировалась из бункеров в районе Цоссена. В 13.00 22 апреля поступил приказ Гитлера передислоцировать Генеральный штаб в Потсдам-Айхе, в казармы военно-воздушных сил. В 14.00 последняя колонна автомашин миновала входные ворота комплекса Майбах II. Следующим обитателем комплекса под Цоссеном стала Группа Советских войск в Германии (ГСВГ).

Вырвавшись из лесов в районе Цоссена, 6-й гв. танковый корпус стремительно продвигался вперед. К 20.00 22 апреля 51-я и 52-я гв. танковые бригады полностью овладели Тельтовым и вели бои за плацдарм на его северном берегу. 53-я гв. танковая бригада вела бои в районе железной дороги юго-западнее Тельтова. 22-я гв. мотострелковая бригада подходила к Тельтову. 7-й гв. танковый корпус 22 апреля наступал на левом фланге 3-й гв. танковой армии. За день корпус прошел 30 км и к исходу дня передовой 54-й гв. танковой бригадой вел бой за овладение Штансдорфом (на южном берегу канала Тельтов).

В боевых порядках 3-й гв. танковой армии 22 апреля действовала 61-я гв. стрелковая дивизия 28-й армии, переброшенная на автомашинах к Берлину. Задержка на время около полутора суток с выходом к южным окраинам Берлина радикально изменила обстановку на направлении наступления армии Рыбалко. LVI танковый корпус был отброшен в Берлин и его соединения заняли оборону по периметру города. Собственно на берегу Тельтов-канала советских танкистов вначале встретили зенитчики и фольксштурмисты, но вскоре к ним присоединились подразделения 20-й танко-гренадерской дивизии.

Видя перед собой окутанные дымом кварталы Берлина, П.C. Рыбалко не потерял голову. Он трезво оценивал обстановку и осознавал опасность растягивающемуся флангу своей танковой армии. 71-я механизированная бригада 9-го механизированного корпуса стала резервом командарма. Ее поддерживали две батареи 1798-го тяжелого самоходного артполка и дивизион 91-го гв. минометного полка. Свой резерв командарм сосредоточил юго-восточнее Цоссена с приказом предотвратить прорыв частей 9-й армии на Берлин. 57-й гв. тяжелый танковый полк по-прежнему плелся во втором эшелоне и занял позиции на автостраде в районе Юнсдорфа.

Задержка по времени с прорывом к Берлину войск 1-го Украинского фронта оказала влияние не только на характер и силу сопротивления противника на южных окраинах Берлина. Действующим фактором стала снявшаяся с позиций на Нейсе и Одере немецкая 9-я армия. Прорыв к Тельтову за ее спиной уже не мог остаться без последствий. Поддержку 3-й гв. танковой армии на канале Тельтов могла оказать только 61-я стрелковая дивизия 28-й армии. 152-я и 130-я стрелковые дивизии 28-й армии получили приказ генерала Лучинского 23 апреля развернуться фронтом на восток. Первая должна была прикрывать берлинское, а вторая – цоссенское направление.

23 апреля к Берлину приблизился 10-й гв. танковый корпус 4-й гв. танковой армии. В 12.40 составлявшая передовой отряд корпуса 62-я гв. танковая бригада вышла к каналу Тельтов в районе Штансдорфа. Здесь советских танкистов встретили взорванные мосты и сильный огонь с противоположного берега канала. Потери бригады за день были малозначительными – 2 Т-34 сожженными, 2 убитых и 5 раненых. К исходу дня к каналу вышли 63-я гв. танковая и 29-я гв. мотострелковая бригады. 61-я гв. танковая бригада действовала на левом фланге корпуса Е.Е. Белова, прикрывая фланг вышедших к Тельтов-каналу частей со стороны Потсдама.

Для боев в городе 10-му гв. танковому корпусу была придана пехота. Д.Д. Лелюшенко вспоминал: «Получив разведданные, Белов напряженно готовил войска корпуса к форсированию канала Тельтов. В тот же день (23 апреля – А.И. ) маршал И.C. Конев передал нам в оперативное подчинение 350-ю стрелковую дивизию из 13-й армии под командованием генерал-майора Г.И. Вехина. Это было очень кстати, так как настоятельно требовалась пехота для создания боевых групп при штурме Берлина»[262] .

23 апреля наступило временное затишье. Рыбалко принял решение дать войскам отдых, привести в порядок матчасть и подтянуть тылы. Активные наступательные действия вела 71-я гв. механизированная бригада 9-го мехкорпуса. Она наступала на восток вдоль кольцевой автострады, окружавшей Берлин. Тем самым командарм обеспечивал фланг от 9-й армии, в глубоком тылу которой он оказался. В лихорадочной гонке на Берлин наступила пауза. Речи о том, чтобы войти в Берлин первыми, уже не было. Предстоял совместный с войсками 1-го Белорусского фронта штурм города, требовавший серьезной подготовки.

«Осиротевшим» после поворота на Берлин танковых армий 13-й и 5-й гв. армиям пришлось громить довольно крупные силы противника в районе Шпремберга. Глубоко обойденные с флангов три немецкие дивизии и отдельные части не спешили отступать назад. Они еще сохраняли надежду если не на восстановление фронта, то на результативные контрудары во фланг наступающим советским войскам.

Однако в отличие от котбусского «углового столба» шпрембергская группировка немцев была подобна островку посреди бурного потока. Она была охвачена с севера и юга. В промежутке между Шпрембергом и Котбусом зияла брешь в построении немецких войск. Плацдармы на Шпрее были образованы еще в период наступления танковых армий. Следовавшая по пятам за танковыми армиями 13-я армия 19 апреля воспользовалась обстановкой для стремительного броска вперед. Лидерами наступления стали 172-я стрелковая дивизия 102-го стрелкового корпуса и 6-я гвардейская дивизия 27-го стрелкового корпуса. Первая прошла за день 22 км, а вторая – 20 км.

Разумеется, такое глубокое вклинение требовалось обеспечить с флангов. Армия Н.П. Пухова оказалась 19 апреля между котбусской и шпрембергской группировками противника. Каждая из этих группировок могла в случае неблагоприятного для советских войск развития событий стать молотом или наковальней для 13-й армии. Кроме того, организованный удар с севера и юга мог привести к перехвату коммуникаций ушедших на Берлин танковых армий. Поэтому Н.П. Пухов был вынужден четыре дивизии использовать для прикрытия флангов, а наступление на запад вести только двумя вышеозначенными стрелковыми дивизиями. 350-я стрелковая дивизия 27-го стрелкового корпуса после форсирования Шпрее повернула на юго-запад и юг, нацеливаясь на коммуникации шпрембергской группировки противника. 280-я стрелковая дивизия того же корпуса также к исходу дня вела бои фронтом на юг, обеспечивая левый фланг армии. По аналогичной схеме использовались соединения 102-го стрелкового корпуса. 117-я гв. стрелковая дивизия, обеспечивая правый фланг армии, развернулась фронтом на север. Для прикрытия со стороны Котбуса был также выдвинут второй эшелон корпуса – 147-я стрелковая дивизия. Для сковывания противника в районе Шпремберга был использован второй эшелон армии. 24-й стрелковый корпус 13-й армии 19 апреля остался на восточном берегу Шпрее и вел бои против шпрембергской группировки противника. В итоге боевых действий 19 апреля 13-я армия образовала вытянутую вслед танковым армиям дугу длиной 60 км.

Южный фас «котла» у Шпремберга образовывала 5-я гв. армия и оторвавшийся от 4-й гв. танковой армии 6-й гв. механизированный корпус. Последний фактически решил 19 апреля задачу перехвата большинства дорог, по которым группировка противника могла отойти из Шпремберга. Еще в ночь с 18 на 19 апреля 16-я гв. механизированная бригада с 28-м тяжелым танковым полком заняла городок Шпреталь на «Рейхсштрассе № 96» к югу от Шпремберга. К 22.00 35-я и 17-я механизированные бригады пересекли железную дорогу и «Рейхсштрассе № 156» к западу от Шпремберга и заняли деревню Терпле. В итоге отрыв 6-го гв. механизированного корпуса от пехоты 5-й гв. армии составлял 19 апреля всего 3–6 км.

В отличие от прорвавшейся далеко вперед по западному берегу Шпрее пехоты 13-й армии 5-я гв. армия вклинилась в оборону противника на меньшую глубину, но на более широком фронте. После форсирования двумя дивизиями 32-го гв. стрелкового корпуса реки Шпрее корпус разделился. 95-я стрелковая дивизия 19 апреля наступала на Шпремберг с востока, находясь еще на восточном берегу реки. 13-я и 97-я гв. стрелковые дивизии к тому моменту уже переправились на западный берег Шпрее. Для прикрытия разрыва между соединениями 32-го стрелкового корпуса из второго эшелона 5-й гв. армии был выдвинут 33-й гв. стрелковый корпус Н.Ф. Лебеденко. Его задачей стала ликвидация удерживаемого немцами плацдарма на восточном берегу Шпрее. Отошедшие к Шпрембергу немецкие дивизии на восточном берегу реки нависали над тылами устремившихся вперед советских корпусов и дивизий. Поэтому скорейшая ликвидация плацдарма стала одной из первоочередных задач войск фронта. Левофланговый 34-й гв. стрелковый корпус армии А.C. Жадова к тому моменту растянулся на фронте 50 км и постепенно разворачивался фронтом на юг для прикрытия фланга всей основной ударной группировки 1-го Украинского фронта.

Потенциальной опасностью для развития наступления 1-го Украинского фронта было превращение Шпремберга в плацдарм для контрударов. А.C. Жадов в своих воспоминаниях отмечает: «В этот день к нам на КП армии прибыл командующий фронтом Маршал Советского Союза И.C. Конев. С удовлетворением отметил общий успешный ход событий, но одновременно подчеркнул, что на флангах нашей ударной группировки слева на стыке со 2-й армией Войска Польского и справа в районе Котбуса, а также в районе Шпремберга складывается не вполне нормальное положение. Требовалось разгромить эти узлы сопротивления, ибо, опираясь на них, противник уже начинал проводить контрудары по нашим наступающим войскам. Маршал дал нам указания (соответствующие указания получил и наш сосед – 13-я армия) массированными ударами артиллерии и действиями стрелковых соединений при поддержке авиации в течение 20 апреля уничтожить сдерживающую наше продвижение шпрембергскую группировку противника»[263] . К вечеру 19 апреля находившиеся в районе Шпремберга соединения немцев были глубоко охвачены с флангов 13-й и 5-й гв. армий и полуокружены.

Опасения советского командования относительно возможных вариантов действий противника были небезосновательны. На командный пункт 10-й танковой дивизии СС 20 апреля в адрес Хармеля по радио были переданы два приказа сходного содержания. Первый был от фюрера, а второй от Шернера:

«В вашем секторе имеется разрыв фронта между Котбусом и Шпрембергом. Он должен быть закрыт немедленным ударом на север. Вы персонально ответственны за выполнение этого приказа. Вы должны провести эту атаку, победить или погибнуть вместе со своей дивизией».

Также неблагоприятным вариантом развития событий было образование «фестунга» в Шпремберге. Это был еще один типичный для немцев прием с удержанием крупного узла коммуникаций в условиях глубокого обхода флангов или даже в условиях окружения. Образование поедающего дивизии «фестунга» в полосе наступления главной ударной группировки фронта И.С. Конева совершенно не устраивало. Для ликвидации опасностей фланговых контрударов и предотвращения образования «фестунга» город было решено взять штурмом. Для разгрома шпрембергской группировки и обеспечения штурма Шпремберга была создана сильная артиллерийская группировка, основное ядро которой составляли 3-я и 17-я артиллерийские дивизии 7-го артиллерийского корпуса прорыва и 4-я артиллерийская дивизия 10-го артиллерийского корпуса прорыва. Всего для обеспечения штурма шпрембергского узла сопротивления было привлечено 14 артиллерийских бригад, насчитывавших в своем составе 1104 орудия и миномета и 143 установки гвардейских минометов.

Район Шпремберга был плотно окаймлен советской артиллерией с севера, востока и юга. При этом был предусмотрительно оставлен коридор для отхода противника на запад. Артиллерийский удар должен был заставить противника отказаться от удержания опорного пункта в Шпремберге и отходить по предоставленному коридору. Подталкивать оборонявшие район Шпремберга соединения противника к отступлению должен был 33-й гв. стрелковый корпус 5-й гв. армии. Пехота 13-й армии оставалась в сражении за Шпремберг пассивным зрителем: ее основной задачей оставалась оборона тыла танковых армий.

Штурм Шпремберга начался в 10.30 20 апреля с мощной артиллерийской подготовки. В 11.00 части 33-го гвардейского корпуса перешли в наступление. В результате нескольких часов упорного боя корпус овладел Шпрембергом и к исходу дня вышел на рубеж Штрадов, Госда, продвинувшись на 5–6 км. Успешный штурм Шпремберга позволил основным силам 5-й гв. армии сосредоточиться на продвижении на запад, в направлении Эльбы. Соединения 32-го гв. стрелкового корпуса вместе с 4-м гв. танковым корпусом 20 апреля встали на острие наступления 5-й гв. армии на запад. К концу дня 97-я гв. стрелковая дивизия и 4-й гв. танковый корпус прошли 20 км и вышли к железнодорожному узлу Зенфтенберг. В полосе 5-й гв. армии по-прежнему действовал 6-й гв. механизированный корпус 4-й гв. танковой армии. Корпус фактически выполнял роль связки между 32-м и 33-м гв. стрелковыми корпусами. К 17.00 20 апреля он вышел на фронт Прошин – Госда. 34-й гв. стрелковый корпус все больше растягивал свой фронт, к концу дня 20 апреля он составлял уже 70 км, что было уже на грани возможностей обороны бедного пехотой корпуса образца 1945 г.

Несмотря на очевидные успехи, войска А.C. Жадова безнадежно проигрывали в продвижении на запад войскам Н.П. Пухова. 13-я армия 20 апреля наступала в быстром темпе по проложенному двумя танковыми армиями коридору. В течение 20 апреля армия основными силами (102-м и 27-м корпусами) продвинулась на 30 км. 102-й корпус двумя дивизиями (147-й и 172-й), не встречая сильного сопротивления противника, к исходу дня вышел к железной дороге Берлин – Дрезден на рубеже от Вальтерсдорфа до Бренитца. Фактически 13-я армия оказалась рассеянной на широком фронте при ушедших на Берлин танковых армиях. Строго говоря, положение армии Н.П. Пухова было достаточно щекотливым.

Однако удача пока улыбалась командующему 1-м Украинским фронтом. Будучи выбитыми из Шпремберга, три немецкие дивизии отказались от активных действий. Генерал Хармель собрал 20 апреля совещание с участием генерал-майоров Отто-Эрнста Ремера (командир дивизии «Сопровождение фюрера») и Эрвина Йолассе (344-я пехотная дивизия). Вскоре было получено сообщение, что Йолассе повышен в звании до генерал-лейтенанта и тем самым стал старшим по званию среди командиров трех окруженных дивизий. Однако это уже не влияло на принятые решения. Заблуждений относительно реальной обстановки на фронте у Хармеля и Ремера не было. Поэтому вместо контрудара на северо-восток было решено прорываться из окружения по лесам в северо-западном направлении. Целью прорыва было соединение с 12-й армией Венка к югу от Берлина. Вся ненужная для прорыва техника должна была быть уничтожена. Лидировал прорыв «Фрундсберг», в арьергард были поставлены части «Сопровождение фюрера». Остатки 344-й пехотной дивизии прикрывали прорыв с севера. В ночь на 21 апреля части «Фрундсберга» и дивизии «Сопровождение фюрера» начали сниматься с позиций под Шпрембергом и готовиться к прорыву.

Операция началась ранним утром 21 апреля. Ее лидировали последние танки, ЗСУ и БТР «Фрундсберга». На острие клина двигались БТР саперного батальона эсэсовской дивизии. К полудню окруженцы вышли к Крауше. Городок был занят советскими войсками, и первая атака немцев была отражена. Части «Фрундсберга» смогли взять Крауше только к вечеру 21 апреля. С утра прорыв на запад был возобновлен. На этот раз путь к свободе лежал через луг между двумя деревнями, занятыми советскими войсками. Сохранившиеся у немцев танки вскоре были подбиты фланговым огнем. После прорыва через дефиле остатки трех дивизий перестали существовать как единое целое. «Фрундсберг», «Сопровождение фюрера» и 344-я пехотная дивизия рассыпались на небольшие группы. Возглавлявшаяся Хармелем передовая группа окруженцев сохранила связь с командованием. Благодаря этому группа Хармеля получила информацию об обстановке: о повороте крупных сил советских войск на Берлин и наступлении на Дрезден. Не горя желанием сталкиваться с сильным противником, Хармель решил пробиваться на юго-запад. Аналогичное решение приняли командиры других групп, выходивших из окружения. Как действующая сила сражения три немецкие дивизии вышли из игры.

Прорыв «Фрундсберга» и остатков двух других немецких дивизий из Шпремберга был более чем своевременным. 21 апреля части 33-го гв. стрелкового корпуса 5-й гв. армии соединились с частями 24-го стрелкового корпуса 13-й армии в районе Ной-Вельцов. Тем самым было замкнуто кольцо окружения вокруг остатков трех немецких дивизий. Не успевшие прорваться на запад части были рассеяны, и шпрембергская группировка противника прекратила свое существование. Только войсками 5-й гв. армии было захвачено в плен в районе Шпремберга 1130 солдат и офицеров. Следует отметить, что окружение подвижных частей немцев фактически проводилось стрелковыми соединениями. При плановом развитии событий Шпремберг был бы окружен танковыми армиями. В изменившейся обстановке обе танковые армии ушли с коммуникаций шпрембергской группировки противника на север, к Берлину.

Командующий 1-м Украинским фронтом мог позволить себе вольности с поворотом танковых армий почти на 90 градусов на Берлин, поскольку был спокоен за свой левый фланг. Его прикрытие осуществлялось ударом на Дрезден силами 52-й армии и 2-й польской армии. Однако ошибочные предположения немецкого командования о намерении Красной армии рассечь Германию пополам заставили сконцентрировать на дрезденском направлении крупные подвижные резервы. Поэтому наступавшие на Дрезден армии 1-го Украинского фронта приняли на себя всю тяжесть ударов резервов группы армий «Центр». Немецкие дивизии, собранные в феврале и марте 1945 г. на фланге нацеленной на Берлин группировки советских войск, теперь были вынуждены пойти в бой на вспомогательном направлении. Неблагоприятное для советских войск соотношение сил сторон привело к тяжелым и нехарактерным для заключительного периода войны боям.

Назначенные для наступления на Дрезден правое крыло 52-й армии и 2-я польская армия начали операцию 16 апреля одновременно с основной ударной группировкой 1-го Украинского фронта. 2-я польская армия, форсировав 7, 9 и 8-й пехотными дивизиями р. Нейсе, прорвала главную полосу обороны противника на глубину 1–6 км. Правофланговые дивизии 52-й армии (254-я и 50-я стрелковые дивизии 73-го корпуса и 373-я стрелковая дивизия 78-го корпуса) форсировали р. Нейсе и к 11.30 полностью переправились на западный берег реки. К концу дня наступающие прорвали главную полосу обороны немцев на глубину до 10 км.

Успешный захват плацдарма на западном берегу Нейсе позволил саперам приступить к постройке двух переправ для танков 7-го гв. механизированного корпуса. Уже к 13.00 16 апреля обе переправы были готовы. Это стало сигналом к выходу бригад первого эшелона корпуса на плацдарм в исходное положение для ввода в прорыв. В 15.00 первый эшелон закончил переправу. Чтобы не терять светлое время дня, командир 7-го гв. механизированного корпуса принял решение ввести в бой передовые отряды от 25-й и 26-й гв. механизированных бригад. Вступление в сражение корпуса И.П. Корчагина состоялось с опережением графика примерно на полсуток. К концу дня 26-я и 25-я гв. механизированные бригады корпуса наступали на запад, 57-я гв. танковая бригада прикрывала фланг, а 24-я гв. механизированная бригада составляла второй эшелон. Предпринятая поздно вечером 16 апреля попытка форсировать с ходу р. Вейсер-Шепс успеха не принесла. Части корпуса встретили сильное огневое сопротивление. Ночью с 16 на 17 апреля подразделения корпуса вели разведку противостоящего противника, приводили себя в порядок и готовились к форсированию реки с боем.

Наступление 7-го гв. механизированного корпуса продолжилось в 5.15 17 апреля. Из второго эшелона в бой была введена 24-я гв. механизированная бригада, направленная в обход узла сопротивления противника в районе деревень Зерихен и Кодерсдорф с севера. 25-я и 26-я гв. механизированные бригады атаковали узел сопротивления с фронта. После семичасового боя, к 13.30 тыловой оборонительный рубеж был взломан, бригады корпуса И.П. Корчагина форсировали р. Вейсер-Шепс и завязали уличные бои в Зерихене и Кодерсдорфе. Широкомасштабное применение противником фаустпатронов заставило впереди танков вести мотопехоту, которая ликвидировала фаустников. К 22.35 17 апреля 24-я и 26-я гв. механизированные бригады ударами с фланга и с фронта овладели опорным пунктом противника в Зерихене, а 25-я гв. механизированная бригада совместно с 57-й гв. танковой бригадой заняли Кодерсдорф. В боях за рубеж реки Вейсер-Шепс корпус потерял 37 человек убитыми, 206 ранеными, 13 танков Т-34, 1 бронемашину. Было захвачено 221 человек пленных.

Однако за продвижением вперед мехкорпуса И.П. Корчагина не успевали стрелковые дивизии 52-й армии. Здесь явно проявился краевой эффект крупного наступления, когда действующие на стыке атакованного и неатакованного участка фронта противника соединения испытывают серьезные трудности в продвижении вперед. Наступавшие в болотистой местности в общем направлении на Бауцен дивизии 73-го стрелкового корпуса продвинулись за 17 апреля всего на 4–5 км, вклинившись на 2–3 км во вторую полосу обороны немцев. Свою роль в замедлении продвижения вперед сыграл немецкий фланговый контрудар.

Еще в 11.00 16 апреля командующий группы армий «Центр» фельдмаршал Шернер приказал 20-й танковой дивизии и дивизии «Герман Геринг» в 13.00 перейти в наступление из района Герлица. Предполагалось отсечь переправившиеся через р. Нейсе советские части ударом по западному берегу реки. Однако поспешно организованный контрудар натолкнулся на сильную противотанковую оборону и успеха не имел. В отражении контрудара приняли участие 124-й отдельный танковый полк и 8-я самоходно-артиллерийская бригада 52-й армии. 124-й танковый полк к 14.30 16 апреля переправился через Нейсе и получил задачу поддерживать пехоту 111-й стрелковой дивизии. С 20.00–21.00 124-й танковый полк вступил в бой с контратакующим противником в районе Ней-Крауша и Гросс-Крауша. С 2.00 до 20.00 17 апреля полк отразил восемь атак и заявил об уничтожении 12 танков и 200 солдат и офицеров противника. 8-я самоходно-артиллерийская бригада также в середине дня 16 апреля переправлялась через р. Нейсе и получила задачу взаимодействовать с наступающей 111-й стрелковой дивизией. 1-м дивизионом бригада вечером 16 апреля наступала совместно с пехотой на Ней-Крауш, но успеха не имела. 2-й дивизион бригады наступал на Цодель, но был остановлен организованным огнем противника. Днем 17 апреля 1-й и 2-й дивизион отражали контратаки противника, а 3-й дивизион оставался в резерве. Фланг наступающей 52-й армии еще не успел растянуться и контратакующих немцев встретил плотный огонь танков и САУ. Однако и быстрого продвижения вперед у соединений советского 73-го стрелкового корпуса не получилось. Механизированный корпус все дальше отрывался от основных сил 52-й армии. Прорвав тыловой рубеж обороны, он стремительно развивал наступление на запад. Одним из средств развития успеха стало «разворачивание» прорыва в сторону флангов с перехватом путей отхода противнику, оборонявшемуся справа и слева от наметившегося прорыва. Резерв командира корпуса – 24-я гв. механизированная бригада расширяла прорыв в северо-западном направлении, а 57-я гв. танковая бригада – в юго-западном. Наступавшие в центре бригады, спокойные за свои фланги, быстро продвигались вперед. В 7.30 25-й и 26-й механизированными бригадами были захвачены Енкендорф и Уллерсдорф. Уже в 10.00 18 апреля 26-я гв. механизированная бригада на плечах противника ворвалась в Буххольц и завязала бой на восточной окраине Вейсенберга. Противник отходил в западном направлении на Баутцен и на юг. Мосты через р. Лобауер-Вассер были взорваны. Используя заранее заготовленные своими саперными подразделениями сборные мосты, части корпуса навели две переправы в Вейсенберге и продолжили наступление на Баутцен по двум маршрутам. В боях за Вейсенберг части корпуса потеряли 52 человека убитыми, 230 ранеными, 8 танков и САУ. Передовые отряды корпуса, разгораживая и обходя баррикады на магистралях, к концу дня практически вплотную подошли к Баутцену. Неприятным моментом стало возрастание активности авиации противника, значительные силы которой еще оставались в распоряжении командования группы армий «Центр». После форсирования р. Лобауер-Вассер, начиная с 15.30 и до темноты авиация противника группами по 15–20 самолетов Ю-87 и ФВ-190 штурмовала части мехкорпуса И.П. Корчагина. Заявки на прикрытие истребителями остались неудовлетворенными – авиация действовала преимущественно на направлении главного удара фронта.

Войска 52-й армии и 2-й польской армии в этот период поддерживали с воздуха 3-й штурмовой авиакорпус в составе 93 боеготовых Ил-2 и 181-я отдельная истребительная авиадивизия в составе 83 боеготовых истребителей Як-9. 52-й армии придавалась 307-я штурмовая авиадивизия 3-го штурмового авиакорпуса (50 самолетов), а 2-й армии Войска Польского – 308-я штурмовая авиадивизия того же корпуса (43 самолета). 181-я истребительная авиадивизия должна была распределять свое внимание между двумя армиями. Кроме того, истребителям ставились задачи на штурмовку поля боя и ведение воздушной разведки. Обеспечение операции двух армий такими силами было, прямо скажем, недостаточным. Несколько сглаживало картину наличие в этом районе американской авиации. Так, ас-штурмовик обер-лейтенант Август Ламберт, командир эскадрильи штурмовой эскадры SG77, был 17 апреля сбит «Мустангами» над Хойсвердой.

По следам 7-го гв. мехкорпуса как нитка за иголкой навстречу своей не очень счастливой судьбе двигалась пехота 254-й стрелковой дивизии 52-й армии. Дивизия 18 апреля продвинулась на 20 км. Левофланговые дивизии 73-го стрелкового корпуса не смогли развить таких темпов и остались на рубеже, пройденном 7-м гв. мехкорпусом 17 апреля. Кроме того, 73-й стрелковый корпус постепенно разворачивался фронтом на юг, прикрывая пространство между вырвавшимися вперед соединениями и оставшимся неподвижным центром и правым флангом армии. 373-я стрелковая дивизия 78-го стрелкового корпуса практически не сдвинулась с рубежа Нейсе и вела бои за город Пенцих.

2-я польская армия 18 апреля овладела узлом сопротивления в городе Ниски и тем самым завершила прорыв второй полосы обороны противника. Совместно с пехотой вторую полосу обороны прорывали танкисты 1-го польского танкового корпуса. К исходу дня танковые бригады продвинулись на 10–15 км, оторвавшись от стрелковых соединений на 5–6 км. Польская пехота продвинулась за день на 9 км.

Город Баутцен, являвшийся крупным узлом дорог на подступах к Дрездену, был превращен немцами в сильный опорный пункт. Город имел три кольца оборонительных сооружений с системой минных заграждений. На улицах города и на подходах к нему были возведены железобетонные, каменные и деревянные баррикады толщиной до 2 м и высотой до 2,5–3 м. Дома, улицы, а также узлы обороны были соединены между собой хорошо укрытыми ходами сообщений и окопами полного профиля. В каменных оградах были сделаны амбразуры для фаустников и пулеметчиков. Город обороняли четыре батальона фольксштурма и 1459-й крепостной батальон. Гарнизон насчитывал примерно 1600 человек. Оставленные в Баутцене тыловые подразделения «Фрундсберга» взорвали обездвиженную из-за отсутствия горючего технику и отошли на Дрезден.

С рассветом 19 апреля части 7-го гв. механизированного корпуса и 254-й стрелковой дивизии, охватив Баутцен с северо-запада, востока и юга, начали штурм города. Только к 19.00 после ожесточенных боев за окраины части корпуса ворвались: 26-я гв. механизированная бригада – в северную, 24-я гв. механизированная бригада – в восточную, 25-я гв. механизированная бригада – в южную окраины города. Мотопехота корпуса очищала дом за домом от фаустников, снайперов и пулеметчиков. К 5.00 20 апреля Баутцен был полностью окружен, была также захвачена переправа через р. Шпрее в западной части города.

Левофланговые соединения ударной группировки 52-й армии (213, 50 и 111-я стрелковые дивизии) тем временем попали под новый немецкий контрудар. Предназначался он для 7-го гв. механизированного корпуса, но к тому времени корпус уже ушел далеко на запад. Поэтому контрудар в районе Кодерсдорфа 19 апреля приняла на себя 213-я стрелковая дивизия 73-го стрелкового корпуса. Дивизия была оттеснена к северу и выбита из захваченного на второй день наступления 7-м гв. мехкорпусом Зерихена. В связи с этим весьма странно читать приведенное в истории «Германа Геринга» донесение начальника штаба дивизии майора Эбеля о встрече в 2 км к востоку от Кодерсдорфа с крупным танковым соединением в маршевых колоннах. Немцы идентифицировали соединение как 1-й польский танковый корпус и заявили об уничтожении 17 «Пантерами» 43 советских танков в течение 20 минут. Еще 12 танков были захвачены, включая 4 ИСа. Позднее эти якобы ИСы использовались с «балочными крестами» на башнях. Полоса 2-й армии Войска Польского была значительно севернее Кодерсдорфа. Польский 1-й танковый корпус еще 18 апреля вышел в район Обер Прауске, далеко к северо-западу от Кодерсдорфа. Пехоту 52-й армии поддерживал всего один танковый полк, причем вооруженный не ИС-2, а Т-34. К началу сражения 124-й отдельный танковый полк насчитывал много меньше 43 машин – 19 танков Т-34–85. Именно он был вероятным противником «Пантер» дивизии «Герман Геринг». 124-й танковый полк 19–21 апреля двумя танками занимал засады у Гросс-Крауша, т.е. к востоку от Кодерсдорфа, еще пять танков были резервом командира дивизии. Одним словом, рассказ об одномоментной встрече с более чем полусотней советских танков представляется выдумкой. В лучшем случае противником «Пантер» дивизии «Герман Геринг» и трофеями немцев могли стать многочисленные СУ-76 52-й армии. Однако такие крупные потери советской стороной в этот день не отмечаются. Вместе с тем, несмотря на легкомысленные заявления о встрече с крупными массами советской бронетехники, немецкий контрудар замедлил наступление 52-й армии. Перешедшим в контрнаступление дивизии «Герман Геринг» и 20-й танковой дивизии удалось потеснить части 52-й армии на 3–4 км.

Поскольку 73-й стрелковый корпус застрял в районе Кодерсдорфа, командующий 52-й армией генерал-полковник К.А.Коротеев принял решение выдвинуть вперед 48-й стрелковый корпус З.З.Рогозного с левого фланга армии. Дальнейшая растяжка фронта была невозможна, и перегруппировка была осуществлена за счет прибытия высвободившихся в Восточной Пруссии соединений. Корпус З.З.Рогозного сдавал свои рубежи обороны 31-й армии и постепенно перевозился автотранспортом на направление немецкого наступления. На основании устного приказа командарма в подчинение штаба 48-го стрелкового корпуса также была передана 254-я стрелковая дивизия, ведущая уличные бои в Баутцене. Дивизия оторвалась от основных сил 73-го стрелкового корпуса, и управлять ею штабу корпуса было затруднительно. Так 254-я стрелковая дивизия стала передовым соединением 48-го стрелкового корпуса. Для переброски остальных дивизий корпуса Рогозного был задействован автотранспорт. В ночь на 19 апреля 116-я стрелковая дивизия сдавала позиции 62-й и 174-й стрелковым дивизиям 31-й армии. Следующей ночью, т.е. 20 апреля, 294-я стрелковая дивизия сдала свою полосу обороны двум дивизиям 31-й армии и в 5.30 приступила к погрузке на автомашины. Погрузка закончилась в 9.00, и далее соединение перебрасывалось в район Вейсенберга через Ниски. Грузившиеся в автомашины солдаты и офицеры еще не знали, что им предстоит последнее окружение советских войск во Второй мировой войне.

Переброски автотранспортом частей 48-го стрелкового корпуса, по большому счету, просто запоздали. Крупная группировка немецких механизированных соединений в районе Герлица должна была так или иначе себя проявить. За первыми неудачными контрударами последовали более результативные. Противник постепенно наращивал численность предназначенной для контрудара группировки войск. После того, как определилось направление удара советских войск, немцы начали перегруппировки войск, симметричные произведенным советским командованием до начала операции. Из первой линии обороны в районе Пенцих, Лаубан за счет дополнительной растяжки фронта 6-й народно-гренадерской дивизии была выведена 72-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Хуго Бейсвенгера. 19 апреля к полю сражения подтянулась 17-я пехотная дивизия генерал-майора Макса Заксенхаймера. Она была снята с первой линии обороны из района Шенау (36 км юго-восточнее Бунцлау).

Дополнительным фактором, обусловившим успешность немецкого контрудара, стало появление у него северной «клешни». Советским наступлением дивизия «Бранденбург» была разорвана надвое. Под нажимом польских частей 1-й танко-гренадерский полк дивизии отошел на северо-запад и пропустил основные силы 2-й армии Войска Польского на запад. Далее полк сумел оторваться от преследования польскими частями и к 20 апреля вышел к Шпрее с востока в районе Боксберга. У стоявших на берегу Шпрее немцев было несколько альтернатив. 1-й полк «Бранденбурга» мог пытаться прорываться на западный берег Шпрее и двигаться дальше на запад. Однако к тому моменту 34-й гв. стрелковый корпус 5-й гв. армии занял крупный узел Гоейрсверду, Вейсвассер и перекрыл маршруты отступления на запад. Кроме того, на путях отхода «Бранденбурга» действовал 1-й гв. кавалерийский корпус. Кавалерийские и стрелковые части продвинулись далеко вперед на западном берегу Шпрее. В лесисто-озерной местности контроль над узлами дорог делал перспективы прорыва немцев на запад крайне туманными. Задача прорыва была посильной для корпуса, но не для боевой группы на основе мотопехотного полка. Многообещающим выглядел прорыв на юг по кратчайшему расстоянию по восточному берегу Шпрее. Основные силы 2-й польской армии ушли на запад к Дрездену, и пронизать сравнительно слабые фланговые заслоны было уже намного проще. В итоге «бранденбургеры» из 1-го полка дивизии собралась в ударную группу на северном фланге советского наступления на дрезденском направлении. 2-й танко-гренадерский полк дивизии «Бранденбург» был в несколько лучшем положении. Он был сбит 73-м стрелковым корпусом 52-й армии с позиций на Нейсе, но отошел на юго-запад, объединившись с переброшенными Шернером на фланг советского наступления резервами. Фактически «Бранденбург» решал две задачи – соединялся в единое целое и облегчал задачу наступавшим с юга соединениям.

Утром 20 апреля собранные в районе северо-западнее Герлица дивизии перешли в наступление навстречу 1-му полку «Бранденбурга». Для руководства контрударом было использовано управление LVII танкового корпуса генерала танковых войск Фридриха Кирхнера. На правом фланге наступала 20-я танковая дивизия, на левом фланге – 17-я пехотная дивизия, во втором эшелоне – 72-я пехотная дивизия. Сильный контрудар против растянутого фланга 52-й армии принес немцам первый успех. На этот раз им удалось нащупать слабое место, разрыв между штурмующими Баутцен 7-м гв. мехкорпусом с 254-й стрелковой дивизией и 116-й стрелковой дивизией. Наступающим удалось глубоко вклиниться с фланга в построение советских войск, овладеть Дизой, Кольмом и выйти к Шпройцу, перерезав дорогу Ниски – Бауцен. Перевезенная в район Вейсенберга 294-я стрелковая дивизия была фактически доставлена автомашинами в формирующееся окружение.

Немецкий контрудар поставил в весьма щекотливое положение 8-ю самоходно-артиллерийскую бригаду. 19 апреля бригада сначала получила приказ на выдвижение на запад вслед наступающим на запад 7-му гв. механизированному корпусу и части сил 48-го стрелкового корпуса. Однако с полпути она была возвращена и вечером 19 апреля наступала на Зерихен с запада совместно с частями 213-й стрелковой дивизии. Встретив сильный огонь противника и оценив его силы в одну танковую дивизию, командир бригады принял решение поставить дивизионы в засады и готовиться к отражению контратак противника. В 7.50 20 апреля бригада получила приказ наступлением на восток содействовать захвату Зерихена и Кодерсдорфа. Командир бригады доложил, что наступать на танковую дивизию противника силами бригады СУ-76 с малочисленной пехотой нецелесообразно, но получил подтверждение приказа. Дискуссию прервали немцы, которые в 9.30 перешли в наступление после сильной артиллерийской подготовки. После отражения контратаки бригаде была подтверждена задача на наступление. В 16.00 20 апреля наступление СУ-76 все же состоялось, но вскоре было остановлено, и бригада отошла на исходные позиции. Вечером 20 апреля бригада занимала оборону в районе Эдерница, к западу от Зерихена.

Немецкому наступлению сопутствовал успех. Наступающие с юга соединения LVII танкового корпуса в течение 21 апреля установили связь с «Бранденбургом». Таким образом, основные силы 2-й армии Войска Польского и были отрезаны и фактически окружены. Однако увлеченный наступлением на Дрезден штаб польской армии совершенно оставил без внимания опасность и действовал так, как будто ничего не произошло. Между тем во время немецкого контрнаступления были разгромлены тылы и штаб 5-й польской пехотной дивизии, а также части советской 16-й танковой бригады. Окруженные части были практически уничтожены. Погиб командир польской 5-й пехотной дивизии генерал Александр Вашкевич, а из советской 16-й танковой бригады уцелел лишь только один батальон.

Для организации противодействия немецкому контрудару был направлен начальник штаба фронта И.Е. Петров. Конев пишет: «…положение, сложившееся здесь, требовало внимания со стороны командования фронтом. По моему указанию в 52-ю армию и во 2-ю армию Войска Польского выехал начальник штаба фронта генерал армии Иван Ефимович Петров»[264] .

Инерция планов и стремление на запад имели место не только в польских, но и в передовых советских соединениях. Будучи уверен, что кризис на фланге 52-й армии будет вскоре преодолен, командир 7-го гв. механизированного корпуса снарядил два передовых отряда для продолжения наступления на запад. В состав первого передового отряда вошел мотострелковый батальон 26-й гв. механизированной бригады, 2 танка Т-34, батарея СУ-76, батарея противотанковых пушек, рота 82-мм минометов и взвод саперов. Второй передовой отряд составили мотострелковый батальон 25-й механизированной бригады, 2 танка Т-34, батарея ИСУ-122, батарея противотанковых пушек, рота 82-мм минометов и взвод саперов. Как мы видим, состав передовых отрядов был схожим и включал в себя все рода войск. В 12.20 21 апреля передовые отряды выступили в направлении Дрездена. Передовые отряды должны были захватывать важные рубежи на направлении наступления корпуса, искать просветы в построении войск противника. До того, как в тот или иной пункт выдвигались резервы или успевали отойти разбитые немецкие части, даже пара Т-34 и батарея самоходок могли сыграть решающую роль.

И.C. Конев отреагировал на немецкий контрудар приказом командующему 52-й армией выдвинуть на участок Штоктейх, Ниски две истребительно-противотанковые артиллерийские бригады. Это боевое распоряжение было отправлено в 3.10 22 апреля, а в 3.45 последовала телеграмма с приказом нанести удар силами 7-го гв. механизированного корпуса и 1-го польского танкового корпуса из района севернее Баутцена на Гросс-Радиш через Барут. Тем самым только что наступавшие на запад советские и польские танковые части разворачивались на 180 градусов и наносили контрудар с запада на восток во фланг LVII танковому корпусу противника. Одновременно армии на дрезденском направлении получили долгожданную поддержку авиации. Для отражения немецкого контрудара 52-й и 2-й польской армиям штабом фронта выделялись 3-й штурмовой, 2-й истребительный авиационный корпуса, а также часть сил 6-го гвардейского и 4-го бомбардировочных корпусов.

Тем временем 52-я армия вела оборонительные бои на всем своем фронте. 21 апреля вслед за другими соединениями 48-го стрелкового корпуса последовала 214-я стрелковая дивизия, перевозившаяся автотранспортом в район Ниски. К утру 22 апреля на фронте 52-й армии сложилась следующая обстановка. 214, 116 и 111-я стрелковые дивизии вели бои на рубеже Шпройц, Енкедорф, кол. Вильгельминенталь, окаймляя правый фланг немецкого вклинения. Здесь же действовали 124-й танковый полк (8 танков, район Шпройца) и 8-я самоходно-артиллерийская бригада (район Кана). 294-я стрелковая дивизия полковника Г.Ф. Короленко занимала оборону фронтом на восток на рубеже Зерка, Вейсенберг, Занд-Ферстген. Коммуникации вырвавшихся вперед 7-го гв. механизированного корпуса, 254-й и 294-й стрелковых дивизий были перерезаны.

Для нормализации обстановки на дрезденском направлении командованием 1-го Украинского фронта был спланирован контрудар по флангам вклинившейся группировки противника. Сложившееся критическое положение заставило развернуть часть сил 7-го гв. механизированного корпуса И.П. Корчагина на 180 градусов. Он утром 22 апреля получил задачу: «силами двух бригад и полком ИСУ-122 нанести немедля удар на Диза кратчайшим расстоянием. О начале наступления донести. В последующем информировать через 3–4 часа»[265] . С 7-м гв. механизированным корпусом должен был взаимодействовать 1-й танковый корпус Войска Польского. С северо-востока на Диза навстречу танковым частям должны были наступать 214, 116 и 111-я стрелковые дивизии 52-й армии. Несколько позднее задача была подтверждена и назначено время наступления – 13.00.

Для действий в районе Вейсенберга И.П. Корчагиным был собран отряд, который возглавил заместитель командира корпуса генерал-майор Максимов. В состав отряда вошли 25-я гв. механизированная бригада с 355-м гв. тяжелым самоходным артполком, 57-я гв. танковая бригада с 1820-м самоходным артполком, артиллерийские части. Всего в отряде генерала Максимова насчитывалось 2043 человека, четырнадцать танков Т-34, один ИС-2, двенадцать ИСУ-122, пять СУ-85, три БА-64, шесть бронетранспортеров, одиннадцать 76-мм пушек, девять 37-мм зенитных пушек, четыре 120-мм и двенадцать 82-мм минометов. Однако вместо пробивания коридора на восток отряду генерала Максимова пришлось отражать удары противника на восточной и северо-восточной окраинах Вейсенберга. Наладить взаимодействие с польским танковым корпусом и совместными усилиями переломить ситуацию в свою пользу не удалось. В докладе, составленном по итогам боев в штабе 7-го гв. механизированного корпуса, ситуация описывалась следующим образом: «1-й ТК 2-й АВП, будучи полностью укомплектован, пытаясь выполнить приказ командующего фронтом, был остановлен заслоном противника в 13 танков и до батальона пехоты на рубеже р. Шпрее, откуда он в направлении Диза не продвинулся ни шагу, чем дал возможность противнику свободно действовать из района Диза на Вейсенберг и на Баутцен»[266] .

Пассивность 1-го польского танкового корпуса 22 апреля объяснялась не трусостью, а самонадеянностью. Сформированная в самом конце войны 2-я польская армия спешила повоевать и захватить крупный немецкий город. По приказу командующего 2-й армией Войска Польского генерала К.Сверчевского 1-й польский корпус 22 апреля продолжал наступать на Дрезден. Польские части продвинулись на запад на 10 км. Лишь в полдень Сверчевский осознал грозящую армии катастрофу и дал распоряжение об отводе 1-го танкового корпуса от Дрездена, который форсированным маршем преодолел тот самый маршрут, по которому наступал утром этого дня. Корпус прибыл под Баутцен вечером, но с марша не мог овладеть ситуацией. Спешившим повоевать польским частям предстояло вкусить все сомнительные прелести войны с окружениями и боями без надежды на спасение. В тылу 2-й армии Войска Польского 22 апреля начиналась настоящая драма. Лишенные защиты пехоты, артиллерийские части пытались огнем прямой наводкой остановить атакующих немцев, неся огромные потери. Немецкое контрнаступление стало причиной углубляющегося с часа на час хаоса. Стала давать сбои связь, войска получали противоречивые приказы или не получали их вовсе. Оказавшиеся без связи со штабом армии польские соединения к востоку от направления немецкого наступления фактически лишились управления. В расположение 7-й пехотной дивизии в районе Ниски добрался И.Е. Петров и начал лично руководить действиями соединения. Вскоре потерявшая связь со штабом своей армии 7-я польская пехотная дивизия была передана под управление командующего 52-й армии.

Тем временем обстановка в районе Вейсенберга и Баутцена неуклонно ухудшалась. Все больше досаждала советским войскам активность в районе Вейсенберга авиации противника. От налетов немецкой авиации с 12.00 до 15.00 22 апреля части 7-го гв. мехкорпуса в Вейсенберге потеряли 6 Т-34, 3 СУ-85 и 110 человек личного состава. Столь высокие потери от ударов с воздуха объясняются тем, что на герлицком направлении действовали противотанковые Ю-87 под командованием Ганса-Ульриха Руделя. Он писал об этих боях: «Обычно мы взлетаем с Куммерского аэродрома рано утром силами четырех или пяти противотанковых самолетов. Нас сопровождают двенадцать-четырнадцать истребителей ФВ-190, несущих бомбы и в то же самое время играющих роль эскорта»[267] . Штурмовики Г.-У. Руделя в этот период объединялись в боевую группу, названную его именем (Gefechtsverband Rudel). В нее входили штаб, II и III группы штурмовой эскадры SG2 на самолетах Ю-87 и ФВ-190, 10-я (противотанковая) эскадрилья штурмовой эскадры SG2 на Ю-87 и I группа штурмовой эскадры SG77 на ФВ-190. Кроме того, в самом Герлице базировалась 10-я (противотанковая) эскадрилья штурмовой эскадры SG77 на Ю-87.

К вечеру 22 апреля обстановка еще больше ухудшилась. Продолжавший наступать на юг 1-й полк «Бранденбурга» вышел в район Вейсенберга. В 19.15 немцами была взломана оборона 857-го полка 294-й стрелковой дивизии к северу от Вейсенберга. Далее они начали вести разведку в направлении к Вюршену, стремясь перехватить дорогу, связывающую Вейсенберг и Баутцен. По приказу командира 7-го гв. механизированного корпуса отряд генерала Максимова в 20.30 провел контрудар, на время отбил Вюршен и предотвратил разделение корпуса надвое. Однако опасность не была полностью устранена. С юго-востока к Вейсенбергу подходил 2-й танко-гренадерский полк «Бранденбурга».

В ночь на 23 апреля в удержании шоссе между Баутценом и Вейсенбергом принял участие командующий 48-м стрелковым корпусом З.З.Рогозный. Он приказывает командиру 294-й стрелковой дивизии частью сил оборонять Вейсенберг, а частью сил пробиваться в направлении Баутцена для соединения с частями 254-й стрелковой дивизии. Для выполнения этой задачи командиром 294-й стрелковой дивизии был выделен 859-й стрелковый полк. Полк сумел с тяжелыми боями пройти половину пути до Баутцена и ворваться в Вюршен. Однако дальнейшее продвижение полка было остановлено. Более того, с утра 23 апреля последовал фланговый контрудар противника из района Лауске, в результате которого 859-й стрелковый полк был отрезан от основных сил дивизии. В конце дня 23 апреля командир дивизии принимает решение остановить прорыв в направлении Баутцена и вернуть 859-й полк, что и было сделано. Тем временем ситуация продолжала неуклонно ухудшаться. «Бранденбург» вклинился между Баутценом и Вейсенбергом. В этих условиях сохранить связь между отрядами 48-го стрелкового корпуса и 7-го гв. механизированного корпуса в этих двух городах было практически невозможно. Тылы 294-й стрелковой дивизии под воздействием сильного огня пехоты, артиллерии и танков противника и ударов с воздуха отошли на Баутцен. В результате вклинения противника между Вейсенбергом и Баутценом тыловые части 294-й стрелковой дивизии потеряли почти весь транспорт.

23 апреля было отмечено нарастанием кризиса на левом фланге 1-го Украинского фронта. В результате удара LVII танкового корпуса по сходящимся направлениям в районе Вейсенберга 48-й стрелковый корпус З.З.Рогозного был сбит с занимаемого рубежа и расчленен на отдельные группы. 7-й гв. механизированный корпус удерживал двумя бригадами Баутцен, двумя бригадами – Вейсенберг и, выдвинув два передовых отряда на Дрезден, не мог активно противодействовать маневрам противника.

7-й гв. механизированный корпус и 254-я стрелковая дивизия 23 апреля отражали в районе Баутцена ожесточенные атаки противника. 20-я танковая дивизия генерал-майора фон Оппельн-Брониковски расширяла вклинение ударом на Бауцен с северо-востока, а дивизия «Герман Геринг» атаковала Баутцен с юга. 1-й польский танковый корпус постепенно оттеснялся от Баутцена в северном направлении. Надо сказать, что, пока развивался кризис в тылу 7-го гв. механизированного корпуса, 21–23 апреля непрерывно шли уличные бои в Баутцене. 24-я гв. механизированная бригада и 254-я стрелковая дивизия своими штурмовыми группами постепенно очищали город от разрозненных групп противника. Теперь предстояло удержать захваченное. В ночь с 23 на 24 апреля на южную окраину Баутцена была переброшена 24-я гв. танковая бригада в составе 8 Т-34 и 245 «активных штыков». На юго-восточной окраине заняли оборону саперный батальон 7-го гв. механизированного корпуса и 248-й понтонный батальон 83-й саперной бригады. Первые атаки «Германа Геринга» на Баутцен, предпринятые 24 апреля, были неудачными – в 1945 г. Красная армия умела закреплять достигнутое. Только к 17.00 была прорвана оборона понтонного батальона и группа из 7 «Пантер» и 9 бронетранспортеров вышла в тыл 24-й гв. механизированной бригады. Под угрозой окружения бригада стала отходить к центру Баутцена. Прикрывали отход вооруженные трофейными фаустпатронами заслоны.

К 19.00 24 апреля мехбригада совместно с саперным батальоном корпуса организовали круговую оборону центра города. К 21.00 бригада и саперный батальон отошли в район заводов на севере Баутцена. К тому моменту 24-я гв. механизированная бригада имела 295 «активных штыков» и 2 Т-34. В сражавшихся в районе заводов фронтом на север 26-й гв. механизированной бригаде и 291-м гв. самоходно-артиллерийском полку оставалось 87 «активных штыков», 1 Т-34 и 2 СУ-76.

И.Е. Петров настойчиво требовал от польских частей наступать на выручку корпусу И.П. Корчагина: «7-й гв. МК в тяжелом положении. Немедленно выдвигаться 1-му ТК (2-й АВП) в направлении 7-го гв. МК. Командующий фронтом разрешает, смотря по обстановке, использовать 8 ПД для взаимодействия с 14 ПД. Немедленно выслать обстановку». Однако попытка 1-го польского танкового корпуса пробиться к Баутцену с севера привела к встречному сражению с немецкими танками, в котором 2-я польская танковая бригада была окружена и понесла тяжелые потери в людях и технике.

Результативный контрудар противника на левом фланге войск 1-го Украинского фронта пока еще не заставил генерала Сверчевского полностью отказаться от наступления на дрезденском направлении. 2-я польская армия силами 5, 8 и 9-й пехотных дивизий продолжала продвигаться на запад, пройдя за 23 апреля 18 км. Однако 10-я и 7-я польские пехотные дивизии были по-прежнему отсечены от прорвавшихся на запад польских соединений. Эти две дивизии развернулись фронтом на юг в районе Шпройца (к востоку от немецкого вклинения). Скорее всего, Сверчевский расценивал хаос в тылу своих войск как временное явление, вызванное стремлением немецких частей прорваться из окружения в плен к американцам. В какой-то мере такой подход был обоснованным: прорвавшись на юг, «бранденбургеры» ушли с коммуникаций польских войск. Однако даже пробивавшиеся на юг по тылам 2-й польской армии части «Бранденбурга» вскоре развернулись на 180 градусов и присоединились к контрудару LVII танкового корпуса.

Продвижение противника на глубину 20 км, окружение ряда частей и перехват коммуникаций 2-й польской армии заставил И.C. Конева принимать экстренные меры для выхода из крайне опасного положения. Дальнейшее продвижение противника по западному берегу р. Шпрее могло привести к выходу в район Шпремберга и выходу в тыл левофланговых армий фронта. В качестве противоядия был применен испытанный прием с разворотом войск на 90 градусов, если не на все 180 градусов от направления главного удара. Поскольку обе танковые армии к тому моменту были развернуты на северо-запад, на Берлин, замысловатые маневры поручалось выполнять общевойсковым армиям. Командующему 5-й гв. армией А.C. Жадову было приказано 33-й гв. стрелковый корпус с 14-й стрелковой дивизией 34-го гв. стрелкового корпуса использовать для наступления в общем направлении на Лоза, Угист, т.е. на восток. Войска А.C. Жадова 24 апреля должны были восстановить целостность фронта и установить непосредственную связь с частями польской армии.

Наступление 2-й польской армии по решению И.C. Конева приостанавливалось в приказном порядке. На дрезденском направлении 24 апреля предполагалось оставить только 9-я польскую пехотную дивизию, переходившую к обороне на широком фронте. 8-я пехотная дивизия возвращалась назад в район севернее Бауцена с задачей наступления навстречу частям 14-й стрелковой дивизии 5-й гв. армии. После установления контакта с войсками А.C. Жадова 8-я пехотная дивизия должна была наступать на восток – на соединение с 7-й и 10-й польскими пехотными дивизиями. Последние, в свою очередь, должны были продвигаться на запад, стремясь установить контакт с наступающими на восток соединениями 2-й польской армии. 1-й польский танковый корпус и 7-й гв. механизированный корпус должны были наступать из района к северу от Баутцена на восток, во фланг двигающейся на север ударной группировке LVII танкового корпуса.

Реальное развитие событий заставило отклониться даже от этого разработанного на лету плана. Место 8-й польской пехотной дивизии в составе группировки, пробивающей коридор к своим, заняла 24 апреля 5-я польская пехотная дивизия. Она наступала из района Каменца на Луппа. После встречного боя с частями 20-й танковой дивизии, наступающей на север по дороге в лесах на Кенигсварту, польская дивизия вышла на рубеж Радибор, Кенигсварта. Соответственно в районе Радибора она установила связь с 1-м польским танковым корпусом, а в районе Кенигсварты – с 95-й стрелковой дивизией 33-го гв. стрелкового корпуса 5-й гв. армии. Гвардейцы А.C. Жадова прибыли как раз вовремя и остановили в озерных дефиле в лесах к северу от Баутцена наступление 20-й танковой дивизии, дивизий «Герман Геринг» и «Бранденбург». Фактически части 5-й гв. армии стали связкой между наступающими навстречу друг другу польскими соединениями. Польская 10-я пехотная дивизия наступала вдоль дороги Вейсвассер – Баутцен, 7-я пехотная дивизия 24 апреля в наступление не переходила. Также не смог развить наступление и вел бои оборонительного характера 1-й польский танковый корпус.

Поскольку перспективы деблокирования окруженных в Вейсенберге частей 7-го гв. механизированного корпуса были туманными, И.П. Корчагин принимает решение на прорыв своими силами. В 20.40 23 апреля он отправляет командиру вейсенбергского отряда генералу Максимову шифровку с приказанием пробиваться на соединение с основными силами 52-й армии. Отряду предписывалось в 3.00 24 апреля выступить из Вейсенберга в направлении на Енкендорф, где соединиться со 116-й стрелковой дивизией. С собой прорывающиеся должны были взять всю технику и раненых медсанбата.

Отразив ночную атаку противника, в 6.15 24 апреля отряд генерала Максимова при поддержке 3 танков и 4 ИСУ-122 начал прорыв через Дизу на Енкендорф. На полпути к Дизе отряд был окружен и, как написано в отчете штаба 7-го гв. механизированного корпуса, «большая часть личного состава, самоотверженно выполнявшая задачу в бою за соединение со стрелковыми частями 52 армии, – погибла и только 30% пробились на Ниски – соединились с нашей пехотой утром 25.4.45 года»[268] . В ходе попытки прорваться из окружения погибли: заместитель командующего корпуса Герой Советского Союза гвардии генерал-майор Максимов, командир 25-й гв. мехбригады Герой Советского Союза гвардии полковник Дудка, начальник оперативного отдела штаба корпуса гвардии майор Удовицкий, начальник штаба 57-й гв. танковой бригады гвардии майор Шестаков, заместитель начальника политодела корпуса гвардии подполковник Савинов и многие другие. В боях за Вейсенберг корпус потерял 983 человека личного состава, 10 танков Т-34, 1 ИС-2, 6 ИСУ-122, 3 СУ-85, 3 БА-64, 6 бронетранспортеров, 20 орудий и 12 минометов.

Крестный путь прорыва из окружения также прошла 24 апреля 294-я стрелковая дивизия. В описании боевых действий 48-го стрелкового корпуса обстановка на 23 апреля характеризовалась следующим образом: «Отсутствие боеприпасов делает невозможным держаться дивизии дальше в окружении, кольцо окружения сжималось. Подбросить боеприпасы наземным путем было невозможно, поскольку все дороги были перерезаны противником. По воздуху также не представлялось возможным из-за неблагоприятных метеорологических условий. Тем более, наступающие с северо-востока части 116 и 214 СД, имеющие задачу наступать в направлении Вейсенберг, успеха не имеют, благодаря превосходящей силе противника как в живой силе, так и технике и его активных действий»[269] . Более чем странно читать такие строчки в отношении событий конца апреля 1945 г. Привычнее такие эпизоды ассоциировать скорее с начальным периодом войны. Характерно, что в своей саге «Полководец» об И.Е. Петрове писатель Владимир Карпов предпочел не рассказывать об окружениях и серьезном кризисе, с которым пришлось столкнуться «гению обороны». Вместо этого В.Карпов уделил большое внимание событиям на берлинском направлении, к которым И.Е. Петров имел опосредованное отношение. Доставшаяся И.Е. Петрову трудная и неблагодарная работа по выходу из кризиса на дрезденском направлении выпала из поля зрения В. Карпова.

Во второй половине ночи с 23 на 24 апреля командир 294-й стрелковой дивизии Г.Ф. Короленко принял решение прорываться из Вейсенберга на соединение с частями 116-й стрелковой дивизии. Утром 24 апреля части дивизии совместно с отрядом 7-го гв. механизированного корпуса атаковали передний край противника и прорвали кольцо окружения. Пехотинцам повезло больше, чем танкистам. К 15.00 того же дня 294-я дивизия вышла к своим в полосе 116-й стрелковой дивизии. Потери соединения в боях за Вейсенберг с 20 по 24 апреля 1945 г. составили 1358 человек (105 человек убитыми, 215 ранеными и 1038 пропавшими без вести). В ходе прорыва 24 апреля погиб командир 857-го стрелкового полка 294-й стрелковой дивизии Б.М. Франкель. В журнале боевых действий Верховного командования вермахта последний раз прозвучали победные нотки: «Вейсенберг снова освобожден от противника. Захвачены многочисленные трофеи»[270] . По немецким данным, в ходе контрудара ими было захвачено около 800 пленных.

Управление штабом корпуса 294-й стрелковой дивизией в условиях окружения было отрицательно оценено руководством. Ответственность возложили на командира корпуса З.З.Рогозного. Ему было поставлено в вину то, что он «не доложил командованию армии о принятом решении, в результате не была должным образом организована помощь частям дивизии, пробивающимся из окружения, что повлекло за собой значительные потери в личном составе и оставление материальной части». Проще говоря, прорыв проходил без встречного деблокирующего удара. За допущенные промахи в руководстве прорывом дивизии из окружения генерал Рогозный был отстранен от занимаемой должности и направлен в распоряжение Военного совета 1-го Украинского фронта. Вместо него был назначен генерал-лейтенант А.А. Гречкин.

После выдавливания частей 7-го гв. механизированного корпуса и 254-й стрелковой дивизии в район заводов на севере Баутцена, дивизия «Герман Геринг» продолжила наступление на север вдоль «Рейхсштрассе № 96». «Бранденбург» и 20-я танковая дивизия охватывали Баутцен с востока. К 17.00 25 апреля части 7-го гв. мехкорпуса, находившиеся в Баутцене, насчитывали 8 Т-34, 1 СУ-76 и 390 человек «активных штыков». И.П. Корчагин принял решение пробиваться из окружения. Также с полпути от Баутцена к Дрездену выводились передовые отряды корпуса. Прикрываясь арьергардами, 25-я и 26-я гв. механизированные бригады отошли на север и соединились с частями 2-й армии Войска Польского и вернувшимися от Дрездена передовыми отрядами. В боях за Баутцен с 19 по 25 апреля 1945 г. корпус потерял 299 убитыми и 1215 человек ранеными, 24 Т-34, 4 бронетранспортера, 3 зенитных установки М-17, 9 орудий и 9 минометов.

Донесение штаба 52-й армии о состоянии 254-й стрелковой дивизии к 18.00 25 апреля была еще мрачнее, чем описание состояния 294-й стрелковой дивизии за двое суток до этого. Оно гласило:

«929 сп – роща юго-зап. Баутцен, южн. окр.[аина] Баутцен, ведет бой в окружении.

936 сп сев. – вост. окр.[аина] Баутцен, ведет бой в окружении.

933 сп – одним батальоном с подразделениями 107 и 110 сап.[ерных] батальонов удерживает переправу через р. Шпрее в районе сев. заводов в Баутцен, юго-вост. Тейхниц»[271] .

Удержание Баутцена в таких условиях было бессмысленным и просто невозможным. В ночь с 25 на 26 апреля поредевшие бригады и остатки 254-й стрелковой дивизии заняли оборону фронтом на юг на пути продвижения противника вдоль «Рейхсштрассе № 96». К утру сюда же подтянулись остатки вейсенбергского отряда, сведенного в одну 57-ю гв. танковую бригаду численностью всего 337 человек. Боеспособность бригады несколько повысили полученные из ремонта 15 танков.

Однако пытаться сдерживать немецкое контрнаступление измученными окруженцами и польской пехотой было бы неблагоразумно. К месту сражения подтягивались части развернутой на юг 5-й гв. армии. Командующему 5-й гвардейской армией было приказано выстраивать дугообразный фронт к северу от Баутцена. 14-й гв. стрелковой дивизии приказывалось овладеть Каменцом и примкнуть в этом районе левый фланг последней к частям 2-й польской армии. 95-я гв. стрелковая дивизия со 150-й танковой бригадой выводилась к утру 26 апреля на фронт Кёнигсварта, Сдир за центром 2-й армии Войска Польского. 78-я гв. стрелковая дивизия с двумя истребительно-противотанковыми артиллерийскими полками также была использована для подпирания польских дивизий. Она выдвигалась на рубеж за левым флангом 2-й армии Войска Польского. В качестве мобильного резерва строящейся обороны был развернут 4-й гв. танковый корпус. Корпус П.П. Полубоярова выдвигался на позиции за правым флангом 2-й польской армии в район Гойерсверды и Виттихенау, на маршруте вероятного наступления противника по «Рейхсштрассе № 96». Все эти меры вскоре сделали продолжение немецкого контрудара бесперспективным.

«Герман Геринг» и 20-я танковая дивизия продолжили наступление с утра 26 апреля к западу от «Рейхсштрассе № 96». 20-я танковая дивизия двигалась на левом фланге, «Герман Геринг» – на правом. Основной удар пришелся на польскую 8-ю пехотную дивизию, которая в связи с большими потерями солдат оставила позиции. Ввод в бой польского 1-го танкового корпуса и остатков польской 5-й пехотной дивизии не изменил ситуацию. Немецкое наступление остановили части 33-го гвардейского и 4-го гвардейского танкового корпусов и в результате боев 26 апреля отбросили противника в южном направлении на 3–4 км. 27 и 28 апреля попытки немцев возобновить наступление успеха не имели.

29 апреля 24-й гв. механизированной бригаде и 254-й стрелковой дивизии пришлось отражать атаки противника. К действиям частей 2-й армии Войска Польского в этих боях вновь были серьезные претензии: «В момент наступления противника на оборону 24-й гв. мбр и 254 сд, в разгар боя пехота частей 8 и 9 пд 2-й АВП начала панически бежать из района: Хольшдубрау, Бока, Дробен на Кёнигсварта и далее на север. Частям корпуса и 254 сд, выставившим заград. отряды, удалось задержать и возвратить в оборону меньшую часть бежавших войск. Остальные возвратили в оборону ночью на 29.4.45 года от заград. отрядов, выставленных управлением корпуса на южной и юго-восточной окраинах Кёнигсварта и по южной границе озер севернее Кёнигсварта»[272] . Остатки 7-го гв. механизированного корпуса были выведены из боя 30 апреля, получали пополнение личного состава и техники. Линия фронта на дрезденском направлении оставалась практически неизменной до начала Пражской операции. Последнее немецкое контрнаступление на Восточном фронте закончилось. Однако волею судеб оно было нанесено на второстепенном направлении. Несмотря на тактические успехи, помешать прорыву главных сил 1-го Украинского фронта немцам не удалось.

29 апреля 1-я парашютно-танковая дивизия «Герман Геринг» была выведена из первой линии и 30 апреля переброшена в район севернее Дрездена. Здесь 1-я и 2-я парашютно-танковые дивизии были объединены под управлением корпуса «Герман Геринг». 3 мая корпусом как единым целым было предпринято наступление в направлении Берлина. Наступление было прекращено 5 мая, и обе дивизии отошли в район южнее Дрездена, где и капитулировали.

В своем последнем контрударе немцы в очередной раз продемонстрировали разрушительную силу своих танковых войск. Попавшая в окружение в Бауцене 254-я стрелковая дивизия понесла в десятидневном сражении тяжелейшие потери. Согласно боевому донесению штаба дивизии № 00127 к 19.00 21.4 в соединении насчитывалось 4072 человека (офицеров 596, сержантов 945, рядовых 2531), 5 СУ-76, 76-мм дивизионных пушек – 15, 122-мм гаубиц – 15, 45-мм противотанковых пушек – 22, 120-мм минометов – 12, 82-мм минометов – 42. После боев в окружении дивизия сильно поредела. По боевому донесению № 00130 штаба дивизии к 17.00 30.4.45 г. в ней насчитывалось только 2484 человека (офицеров 452, сержантов 654, рядовых 1378), 76-мм дивизионных пушек – 9, 122-мм гаубиц – 9, 45-мм пушек – 9, 120-мм минометов – 11, 82-мм минометов – 29[273] . О тяжести боев красноречиво свидетельствует донесение командира дивизии, направленное в адрес командования 7-го гв. механизированного корпуса 21 апреля 1945 г.: «929 сп с 3/791 ап из окружения не вышел, по имеющимся данным, личный состав полка погиб в первой (описка, правильнее «неравной»? – А.И. ) схватке с врагом. Вместе с 929 сп было его знамя и знамя 791 ап»[274] . Сам командир 254-й стрелковой дивизии генерал-майор М.К. Путейко 21 апреля был тяжело ранен и умер от ран. Его сменил полковник В.В. Андрианов.

Бои под Бауценом стали одним из самых крупных (с точки зрения численности укомплектованных поляками частей) сражений польской армии во Второй мировой войне. Потери 2-й армии Войска Польского в этих боях можно характеризовать как тяжелые. Всего польские части потеряли 18232 человека: 4902 убитых, 10 532 раненых и 2 798 пропавших без вести. Было потеряно 205 танков и САУ.

В целом немецкое контрнаступление имело сугубо локальное значение. Бауцен и Вейсенберг находились далеко в стороне от направления главного удара 1-го Украинского фронта. В сущности, 52-я и 1-я армия Войска Польского выполнили свою задачу по обеспечению фланга основной ударной группировки фронта. Они поглотили энергию удара крупных резервов противника, в буквальном смысле легли костьми на пути их движения к коммуникациям армий на берлинском направлении.

Обсуждение

Оценивая события начального этапа Берлинской операции в полосе 1-го Украинского фронта, можно без колебаний сказать, что И.C. Коневу вначале исключительно повезло. Немецким командованием было катастрофически неверно оценено направление главного удара советских войск. Вследствие этого резервы группы армий «Центр» были сосредоточены крайне неблагоприятно с точки зрения отражения наступления на котбусском и шпрембергском направлениях. На марш дивизий своим ходом из района Герлица до Шпремберга уже не было ни горючего, ни времени. Этот путь сумела проделать только дивизия «Фрундсберг». Остальные механизированные соединения, имевшиеся в распоряжении Шернера, смогли только нанести чувствительные удары по советской и польской пехоте на дрезденском направлении.

Именно везение позволило Коневу отбросить первоначальный план операции и повернуть две танковые армии на Берлин. Если бы дивизии «Бранденбург», «Фрундсберг», «Герман Геринг» и 20-я танковая дивизия были сосредоточены в районе Шпремберга, а не в районе Герлица, события развивались бы куда драматичнее. Выдвижение навстречу двум советским танковым армиям сильных механизированных соединений противника могло привести к большим потерям людей и техники, а также к замедлению взлома немецкой обороны. Появление на поле боя одного «Фрундсберга», двигавшегося на последних литрах горючего, позволило отделаться испугом – эсэсовская дивизия была просто обойдена и отдана большей частью на растерзание следующей за танковыми армиями пехоте. В случае выдвижения на поле сражения еще одной-двух танковых или танко-гренадерских дивизий привело бы к закрытию «окон», через которые 3-я и 4-я гвардейские танковые армии прорвались через Шпрее. Последствия очевидны – резкое замедление наступления и безнадежное отставание от 1-го Белорусского фронта. Но удача в апреле 1945 г. улыбнулась командующему 1-го Украинского фронта.

Счастливо избежав столкновения главных сил своего фронта с отравлявшими ему существование на протяжении последних двух месяцев соединениями Шернера, И.C. Конев позволил себе инициировать и продавить через высшие командные инстанции поворот на Берлин. При другой расстановке сил растягивать фланг и даже подставлять противнику тылы двух танковых армий было бы самоубийством.

Везение вполне определенно сказалось на потерях. Прорыв обороны противника на Нейсе и Шпрее, несмотря на отставание от графика, прошел сравнительно гладко. Потери личного состава войск 1-го Украинского фронта за период с 10 по 20 апреля 1945 г. составили:

Убитыми . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 6024 человека

Ранеными . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 25 204 человека

Пропавшими без вести . . . . . . . . . . . . . 310 человек

Заболело с эвакуацией в госпиталь . . . 2442 человека

Небоевые потери . . . . . . . . . . . . . . . . . . 467 человек

–

Итого . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 34447 человек[275]

Потери бронетехники войск И.C. Конева в начальный период Берлинской операции можно оценить как умеренные. Было безвозвратно потеряно 179 танков, 85 САУ всех типов, итого – 264 бронеединиц[276] .

Характер повреждений бронетехники фронта в этот период иллюстрирует статистика потерь 4-й гв. танковой армии (см. таблицу).

Из таблицы видно, что наибольший вклад в потери танков и САУ вносил артогонь противника – на него приходится 75,5% потерь боевых машин. В очередной раз подчеркну, что под артогнем следует понимать не только полевую и противотанковую артиллерию немцев, но и обстрел из орудий танков и САУ. Следующим по значимости фактором становятся фаустпатроны, на их долю приходится 14% потерь бронетехники армии Д.Д. Лелюшенко в первой фазе операции. Особенно неприятными последствиями попаданий фаустпатронов являлись пожар и даже взрыв танка или САУ. Из 27 поврежденных фаустпатронами боевых машин армии 22 были потеряны безвозвратно.

В целом операция на берлинском направлении развивалась достаточно успешно. Однако за поворот танковых армий на северо-запад неизбежно вскоре пришлось расплачиваться на других направлениях. В ходе наступлений января – марта 1945 г. 1-му Украинскому фронту постоянно приходилось разворачиваться в сторону левого фланга под влиянием немецких контрударов. Раз за разом 3-й гв. танковая армия была вынуждена останавливать прорыв на запад и поворачивать на юг и даже на юго-восток. В Берлинской операции эта традиция была нарушена. Ни 3-я, ни 4-я гв. танковые армии не были развернуты на парирование кризиса, вполне привычно возникшего на левом фланге фронта. Обе танковые армии были словно мощным магнитом притянуты на Берлин. Оказавшимся на левом фланге фронта не самым сильным соединениям 2-й польской и 52-й армий пришлось пережить немало драматичных моментов, и они понесли тяжелые потери. Нет сомнений, что в случае следования стандартному сценарию на юг были бы повернуты части одной из танковых армий. В подобной ситуации сражение на дрезденском направлении развивалось бы без окружений, прорывов из него и тому подобных неподобающих для победителя ситуаций.

Кроме танковых армий Берлин притянул к себе основные силы ВВС 1-го Украинского фронта. 25 апреля стало днем наибольшей активности авиации фронта. Всего в течение этого дня соединения 2-й воздушной армии произвели 2577 самолето-вылетов. На бауценском направлении 157 самолето-вылетов было выполнено по контратакующим войскам противника, и всего 114 самолето-вылетов выполнили истребители на прикрытие боевых порядков своих войск. Как мы видим, большая часть самолето-вылетов досталась берлинскому направлению. Красноречивее всего об активности авиации противника свидетельствуют потери бронетехники 7-го гв. механизированного корпуса (см. таблицу). Авиация, которая обычно давала единицы потерь танков и САУ, оказалась ответственной за значительную часть потерянной корпусом И.П. Корчагина техники. 20,5% потерь от авиации следует признать рекордом даже с учетом того, что против 7-го гв. мехкорпуса действовали опытные экипажи-противотанкисты под руководством Ганса-Ульриха Руделя.

От немецкой авиации также пострадали СУ-76 8-й самоходно-артиллерийской бригады. В отчете по боевым действиям бронетанковых и механизированных войск 52-й армии при описании потерь бригады отмечалось: «СУ-76 сгорело от артогня и авиации – 29»[277] .

И.C. Конев массировал на берлинском направлении не только самые сильные маневренные объединения фронта, но и авиацию. На все цели механизированных и авиационных соединений не хватило. Поэтому произошло разделение ролей: танки идут на Берлин, авиация бьет окруженцев в хальбском «котле». Попавшим под мощный немецкий контрудар корпусам пришлось выкарабкиваться из кризиса преимущественно своими силами.

Однако подарок судьбы в лице сосредоточенных на вспомогательном направлении резервов противника стал последним. В целом первоначальный план операции 1-го Украинского фронта полетел в тартарары уже в первые дни сражения. В сражении за «угловой столб» у Котбуса 3-я гв. армия потеряла драгоценное время. В итоге у Конева остался невеселый выбор между отправкой на Берлин малочисленных частей сильно потрепанной армии Лучинского, или потерей суток или даже двух на смену соединений 3-й гв. армии на дивизии 28-й армии. В первом случае был бы крепче заслон на пути окруженной группировки противника, а во втором – сильнее пехотная составляющая войск в Берлине. Конев предпочел не терять время и усилить прибывшей из резерва 28-й армией войска на окраинах Берлина, несмотря на низкую численность ее соединений.

По мере продвижения развернутых на Берлин армий, постепенно накапливалась задержка, ставшая для смелого плана И.C. Конева роковой. Сначала 3-я гв. танковая армия зацепилась за Барут-Цоссенский рубеж и потеряла сутки на бои в лесисто-озерной местности. Командующий фронтом недооценил влияние сложной местности, дополненной инженерными сооружениями, на наступление армии Рыбалко. Тем временем LVI танковый корпус Вейдлинга отошел в Берлин и занял круговую оборону по периметру города. Вследствие этого на канале Тельтов соединения армии Рыбалко и Лучинского встретили не пустоту и даже не фольксштурмистов, а боеспособные части, пусть и потрепанные. На преодолении канала Тельтов снова было потеряно время. Уже 21 апреля надежда И.C. Конева стать покорителем Берлина развеялась как дым. Части и соединения 1-го Украинского фронта стали лишь второстепенными участниками боев за германскую столицу.