Операция «У Лукоморья…» Шелонин Олег
– Чую сердцем, она своя в доску.– Похоже, новый кандидат понравился Никите Авдеевичу.– Давай принимать.
– А что папа скажет? Вдруг обидится, что без него все решили,– засомневалась Правая.
– Задобрить надо,– мудро изрекла Центральная.
– Придумал! – радостно кукарекнул воевода.– Пусть она подарок папе добудет.
– Точно! И не где-нибудь, а в замке Кощея,– решительно тряхнул ушами Чебурашка.– Вот это будет испытание.
– Гениально,– восхитилась Левая.– Что бы такое у старикашки стибрить? Нужно что-нибудь такое, без чего он жить не может.
– Картины! – осенило Правую.– Часами на них любуется.
– Картины – то, что надо! – поддержала Центральная.– Эй, новобранец! – ткнула она мордой ведро.
Ведро закачалось. Ящерка вскинулась, забалансировала на дужке, не удержалась и шмякнулась вниз. Пыльная, пересохшая трава немедленно вспыхнула. Огненный ободок пламени вокруг пьяной Саламандры быстро покатился в разные стороны.
– Посад спалим! – испугался Чебурашка. Огонь быстро затоптали, под Саламандру подсунули сковородку, срочно доставленную прорабом.
– Позвольте, она нам так и подарок папин спалит,– сообразила Левая.
– Не спалит,– заверил Чебурашка,– мы ее сейчас так оденем, что не спалит.– И домовой исчез в темноте, гремя ключами. Вскоре он вернулся, волоча за собой солидный мешок, в котором гремело что-то явно железное.
– Что это? – полюбопытствовал воевода.
– От прабабки Василисы осталось,– пояснил домовой, вытаскивая огромный железный колпак, посох, внушительных размеров рукавицы и сапоги как минимум сорок пятого размера. Все из чистого железа.
– Это что, прабабка в таких вот ходила? – Горыныч поставил рядом свою тумбообразную ногу.– Могутной породы хозяйка посада нашего.
Чебурашка смущенно развел руками. Никита Авдеевич попытался дотянуться до отворота железных ботфортов.
– Неужто сохранились? – радостно засмеялся он.– Не врут летописи.
Веселья петуха не понимал никто, кроме Чебурашки.
– Что тут смешного? – удивилась Левая.– Хорошие сапожки. Чуток поболе сробить, и мне в пору будут.
– Прабабка Василисы,– захлебывался воевода,– стройна была как тростинка. Красоты, говорят, неописуемой.
– Зачем же такие сковали? – удивилась Правая.
– У него спроси,– посоветовал воевода, кивая на домового, и, чтобы не упасть от смеха, обхватил крыльями прабабкин сапог и все же грохнулся с ним вместе на землю.
– Так зачем? – недоуменно спросила Правая у Чебурашки.
– Яга посоветовала… – смущенно шаркнул ножкой домовой.– Суженого ее околдовали, ну Ягуся наша и напророчила, что пока, дескать, Марьюшка (так прабабушку Василисы звали) три пары сапог, три колпака и столько же посохов железных не износит, не видать ей своего суженого.
Левая покосилась на колпак. Размеры его тоже впечатляли.
– Зима была на дворе,– сердито сказал Чебурашка.– Чтоб на теплые вещи лезли. Носочки там, валеночки… Да что я тут перед вами оправдываюсь – дело прошлое.
«Ну, Гена… ославил. Сто лет прошло, а краснеть до сих пор приходится. Чтоб я твоих советов еще когда послушался…»
– Подъем! – Чебурашка, во избежание дальнейших расспросов, ткнул Саламандру концом железного посоха. Ящерка с трудом приподнялась и уставилась бессмысленными глазами на участников ночного шабаша.
– Вы хто? – пьяно спросила она.
– Мы свои,– почти трезво ответил Никита Авдеевич.– Влезешь? – кивнул головой на сапоги.
– Влезу,– тряхнула мордочкой Саламандра и принялась увеличиваться в объеме. Сапоги и все остальное пришлось ей впору. Пустой мешок примотали к посоху и сунули Саламандре в лапы.
– Сюда будешь картины складывать,– инструктировала ящерицу Правая.– Как все полотна покидаешь, сразу назад. А мы тебе тут костерчик разведем, чтобы было куда возвращаться.– Никита Авдеевич при этих словах покосился в сторону боярских хором, сгруппировавшихся преимущественно в северо-западной части посада.– Будете знать, как воеводу хулить перед матушкой Василисой… – довольно пробормотал он.
– Погодите! – К Саламандре спешил Чебурашка, размахивая листом пергамента и колчаном стрел.
– Это еще зачем? – удивилась Левая.
– Стрелку пахану забивать будем! – пояснил домовой, разворачивая пергамент. На нем большими буквами было написано только одно слово: ПАПА.
– Мяу,– пронесся над лесной поляной чей-то хриплый надсадный голос.– Мяу,– грустно повторил он.
– Бедный Гена,– сочувственно процокал папа-белка, выглядывая из дупла.– Молочка бы ему сейчас. Горлышко промочить.
– Пожалел,– сердито ответила мама-белка.– Детей спать не уложишь под этот кошачий концерт.– Она оттеснила мужа от выхода, не заметив, как рядом проскользнул бельчонок, таща в лапках еловую шишку.
– Геночка, до полуночи еще далеко?
– Мяу,– удрученно ответил Геночка.
– Далеко,– вздохнула мама.
– Мя… ик!.. мя… ик!
– Кто-то вспомнил сердешного. Может, Яга? – Папа-белка вылез наружу и настороженно огляделся.
– Да замяукался он,– прожурчал чей-то сердитый голос.– Туесок тащи.
Папа-белка выволок туесок из дупла. На толстой дубовой ветке, нависающей над спокойной гладью ночного озера, восседал водяной.
– Полечи сердешного,– попросил он, выжимая в туесок свою зеленую бороду.
Вода не помогла. Мяуканье гармонично перемешивалось с нервной икотой.
– Ты воздуху побольше в грудь набери,– посоветовала мама-белка,– и не дыши.
Мяуканье прекратилось.
– Полегчало,– удовлетворенно сказал водяной.
– Ик!.. мяу. Ик!.. Ой!!!
Шишка, запущенная вредным бельчонком, звонко шлепнула «кота» по лбу, взмыла вверх и упала ему на колени.
– Ах ты… – Гена схватил шишку и в сердцах запустил ее обратно, чуть не сорвавшись с цепи, на которой восседал, отрабатывая свою повинность.
– У… ё… – Что-то шумно плеснулось в озере.
– А? Что? Горим? Чего тушим? – всполошенно закричал кто-то из кустов. На поляну выполз мокрый леший.
– Да нет, папа, не горим,– ответил Гена, вертя головой в поисках бельчонка.– Это, по-моему, на тебя водяной упал.
– Зачем? – ошалело спросил леший.
– Случайно,– недовольно пробурчали из озера.
– Геночка,– дверь избушки распахнулась,– завтра домяукаешь…
– Завтра я не мяукаю. Завтра у меня стрижка.
– Ну послезавтра,– засмеялась Яга.– Тут наше яблочко такую фильму по блюдечку крутит. «Еммануель» называется. Я в молодости и то скромнее была.
Гена на мгновение задумался, вспоминая рассказы Яги о ее бурной молодости, и решил, что на это стоит посмотреть. С бельчонком можно разобраться и завтра.
– Совсем из головы вылетело,– почесал затылок леший, когда за сыном захлопнулась дверь.– Стрижка… кого ж ей завтра прислать?
– Вот завтра и будешь думать,– рассердилась мама-белка.– Вы дадите мне детей уложить или нет?
Леший обреченно вздохнул. Затрещали кусты. Поляна опустела.
11
Тяжелый засов каменной двери подземелья со скрипом и скрежетом встал на свое место. Кощей вытер со лба обильно выступивший пот и облегченно вздохнул. Самое ценное из магического арсенала было схоронено.
– Замок ей подавай! – бормотал Его Бессмертие, поднимаясь по мокрым, осклизлым ступеням тайного хода.– А я теперь пыхтеть должен… Что там у нас на очереди? Ковры, мебель, картины… Ненасытная! Да за одни полотна… Знала б она, сколько золота я только за картины отвалил! Лучшие мастера старались… но ничего… дровишек в залы наколдую… пусть жрет, пока не подавится.
Под черным мраморным троном зашевелилась плита. Кощей с натугой отвалил ее в сторону, ужом выскользнул из-под низкого сиденья и замер. Прямо перед его носом на пестром персидском ковре красовался угольно-черный отпечаток чьего-то ботинка. Запах паленой шерсти ударил в ноздри. Кощей вытянул шею. Неровная цепочка следов шла вдоль стен тронного зала и уходила в малый. Его Бессмертие поднял глаза и завыл. Картины исчезли. Кощей рывком вскочил с пола и рванулся в малый зал. Оплавленные бутылки борзенского вперемешку с осколками рыльского грудой битого стекла валялись под вскрытым неизвестным злоумышленником тайником. Внутри опустевшей ниши стояла одинокая, чудом уцелевшая бутылка.
– Люцик! – взвизгнул Кощей.– Искусствовед рогатый! Ну, погоди!
Его Бессмертие, не помня себя от ярости, на одном дыхании прорычал заклинание вызова. Вместе со всполохом молнии на ковер выпало человекоподобное существо с огромными черными крыльями за плечами.
– Куда ты так торопишься? – сердито прошипело оно Кощею, принимая привычный облик Люцифера.
– Скотина рогатая! – рявкнул Кощей, запуская в нечистого непочатую бутылку борзенского.
– Совсем ты оборзел со своим Иваном,– пробормотал Люцифер, уворачиваясь от стеклянного снаряда.– Где ты видишь у меня рога?
– Безрогая скотина! – поправился Кощей, пытаясь оторвать от пола крепко приколоченное кресло.
– А я думал, ты опять решил свою душонку несуществующую заложить.– Люцифер помог оторвать Кощею кресло и резво отскочил в сторону. Ковер на каменной стене не смягчил удара. Кресло вернулось обратно на пол уже в виде груды щепок. Кощей попытался схватить нечистого за лацканы фрака.
– Руки мыли?
– Что? – опешил Кощей.
– Не мыли. Я так и думал.– Люцифер небрежно щелкнул пальцами. Груда щепок закружила в воздухе, слепилась обратно в кресло, которое нырнуло под Люцифера.
– Устал я,– томно протянул дьявол.– Ты представляешь, второй вызов за неделю, и опять на дебила нарываюсь. Чувствую, и этот вызов будет утомительный.
– Это я тебе обещаю,– зловеще посулил Кощей.– Ты зачем картины спер, рогатый?
– Дались тебе мои рога! И вообще, что ты все время переходишь на личности? – Люцифер привычно щелкнул по отвороту фрака, сбивая невидимую пылинку.– Во-первых, не картины, а картину. Во-вторых, не спер, а получил в подарок от щедрот Вашего Бессмертия. Ну и наконец причин для гнева у меня должно быть гораздо больше, нежели у вас, Ваше Бессмертие. Вы были не совсем корректны в некоторых пунктах заключенного нами договора.
– Плевать я хотел на договор! Где картины? – бесновался Кощей.
– Плевать я хотел на картины, где душа?
– Какая душа?
– Какие картины?
– Что ты из меня постоянно дурака делаешь?– вконец разобиделся Кощей.
– Ты переоцениваешь мои возможности. Твои папа с мамой справились с этой работой прекрасно и без меня. Тем не менее где душа?
– А где работа? Мало того что твои диссиденты Ивана не извели, так они еще и меня чуть на рога не подцепили. Папой каким-то грозились. Уж не ты ли это? – Кощей недобро сощурился, вновь закипая.– Я по земле не одну тысячу лет хожу. Может, силами помериться желаешь, племя молодое, незнакомое?
Вокруг Кощея заклубилось поле древней магии. Откуда-то снизу до Люцифера донесся протяжный нарастающий гул, в котором явственно угадывалось шуршание страниц. Его Бессмертие начало расти и преображаться на глазах.
– Ну что, будем биться? – прорычал Кощей из-под сводов замка.
Падшему ангелу вдруг стало как-то неуютно, но врожденная наглость ответила за него сама.
– Ну что ты так разнервничался, дедуль? В твоем возрасте здоровье беречь надо, зарядкой заниматься, бег трусцой там… водные процедуры всякие, а ты в драку… а вдруг инфаркт или радикулит скрутит?
Кощей, разросшийся в запале до неимоверных размеров, ударился лысым черепом о потолок, дернулся и застонал, схватившись руками за поясницу.
– Вот видишь! Больно небось? А я тебя предупреждал,– радостно посочувствовал Люцифер.
– Чтоб тебя! Никакого уважения к старшим,– проскрипел Кощей, чуточку уменьшаясь в размерах.
– А ты еще ничего, дедок?! – искренне удивился Люцифер.– Одного понять не могу, зачем я-то тебе потребовался? Неужто сам с Ванькой разобраться не можешь? С такой-то магией, как у тебя…
– Эх, молодежь.– Перед нечистым вновь стоял маленький сгорбленный старичок.– Ничего не понимают в жизни. Любовь – это святое… какая магия здесь спасет?
Слова Кощея привели Люцифера в еще большее замешательство.
– Что за бред? Любовь есть… души нет.
Он нервно щелкнул пальцами. В руке нечистого материализовался миниатюрный мобильник.
– Канцлер, ты когда в своем отделе порядок наведешь?
– У тебя проблемы, Светоносный?
– Нет, это у тебя проблемы. Кто готовил данные по Кощею?
– Лучшие специалисты. Уверяю тебя – самые лучшие.
– Ах, лучшие… – зашипел в трубку дьявол.
– Если ты насчет души…
– О ней, родимой…
– Тут случай особый,– залебезил абонент,– клиент нестандартный. Программа зависла. Сам понимаешь, техника новая, необкатанная… пришлось по старинке. Старыми испытанными способами. Бобы показали, что душа есть, а вот кофейная гуща…
– Уволю… – зарычал дьявол в трубку.
– А что было делать, Лучезарный? – заволновался невидимый собеседник.– Задача-то сложная попалась. Ответ редактировать пришлось, монетку кидать…
– Кто редактировал?
– Главный…
– Всех в котел! И чтоб огонь поддерживали грешники, которые раньше в этом котле варились.
– Шеф, не надо! – заверещала трубка.– Случай действительно уникальный! Мы уже во всем разобрались. У Кощея душа и есть, и в то же время нет.
– Это как? – опешил Люцифер.
– Душа у Кощея есть, но при нем ее нет.
– Что значит, при нем нет? Где она?
– Отдельно где-то хранится. Предположительно там же, где и его смерть.
– Вот это номер! – громко ахнул экс-ангел.
– Ой,– тихо охнул Кощей, схватился за живот и начал медленно оседать.
Заметно повеселевший Люцифер небрежно откинул в сторону мобильник, мгновенно растворившийся в воздухе, и подхватил тщедушное бессмертное тело.
– Что с вами, Ваше Бессмертие? – жизнерадостно поинтересовался он.
– Сердце,– простонал Кощей.
– Какое оно у тебя шустрое. Ишь куда забилось.
Кощей сердито вырвался из объятий нечистого.
– А признайтесь, Ваше Бессмертие, это для вас новость,– потирал руки Люцифер.– Не знали вы, что у вас душонка-то есть, не зна-а-али.
– Тебе-то что за радость?
– Ну так как же, договор-то у меня в личном кабинете. Как и обещал, в рамочке.
– Вот и любуйся на него. Ванька в посаде. Живой и здоровый. И цена твоему договору… можешь подтереться, одним словом.– Кощей обиженно насупился.– Договор не выполнил, картины спер…
– Договор – разговор особый. О сроках выполнения там ничего не сказано. Так что я еще имею шанс прикарманить твою бессмертную… Гм-м-м! А насчет картин… поверь: я тоже не чужд прекрасного… но не брал, клянусь рогами!
– А кто тогда? – настороженно спросил Кощей, привычно ожидая подвоха.
– Будем разбираться.– Люцифер огляделся. Похоже, он всерьез решил взяться за работу.– Преступник вышел из камина,– тоном опытного криминалиста заявил нечистый.– Скорее всего, через крышу проник… так-так…
В руках дьявола появилась огромная лупа. Он встал на колени и внимательно изучил отпечаток.
– Преступник мужчина. Крупный.
– Как догадался? – полюбопытствовал Кощей.
– Дедукция. Мы уже давно по старинке не работаем. Все передовое – в ад.– Люцифер пополз вдоль цепочки следов. Заинтересовавшийся Кощей вытащил из груды битого стекла выпуклое донышко бутылки и пополз следом. Дедуктивный метод привел их к трону.
– Ага! – торжествующе воскликнул Люцифер.– Науку не обманешь.
На сиденье лежал лист пергамента с торчащей из него стрелой.
– «Папа»,– прочитал Люцифер.
Кощей, разгневанный тем обстоятельством, что какой-то неведомый «папа» свободно разгуливает по его личным апартаментам, рванул стрелу на себя. Стрела упруго завибрировала, но из сиденья вылезать не захотела.
– Прибили ее, что ли? – Кощей рванул сильнее. С тихим треском сломался черенок. Люцифер сдернул пергамент. Глубоко вплавленный в черный мрамор наконечник стрелы остался торчать из сиденья.
– Забили,– задумчиво сказал Люцифер.
– Что забили?
– Стрелку.
– Кому?
– Тебе. Напрасно ты Ивана в тридевятое загнал, ох напрасно… а тут еще «папа» какой-то объявился. Черти, говоришь, на него работать стали?
Кощей энергично затряс головой:
– И Горыныч, и Саламандра скорее всего тоже…
Люцифер удивленно присвистнул:
– Пора вмешаться. Процесс зашел слишком далеко.
Лупа в его руке вновь уступила место мобильнику.
– Куда звонишь? – полюбопытствовал Кощей. Люцифер молча закатил глаза на потолок.
– Ой! – испуганно зажал себе рот Кощей.
– Не волнуйся, у нас все схвачено,– успокоил Бессмертного Люцифер, щелкая по кнопкам.– Пламенный привет.
– Чую запах серы,– раздался из трубки ласковый мягкий голос.
– У тебя дьявольски тонкий нюх.
– Сомнительный комплимент.
– Так мы ж с тобой одной крови, ты и я,– засмеялся дьявол.
– Лучезарный, и здесь от тебя покоя нет. Уж не покаяться ли решил? Если да, то погоди минуточку – я к Папе. За такую весть он меня сразу правой рукой сделает…
– Все гораздо прозаичней,– поспешил развеять иллюзии невидимого собеседника дьявол,– нужна информация.
– Жаль, белые крылышки тебе были очень к лицу.
– Это какой «папа», этот? – Кощей ткнул пальцем в пергамент.
– Сравнил божий дар с яичницей,– фыркнул Люцифер.
– Это ты к чему? – удивилась трубка.
– Не обращай внимания. Так, мысли вслух. Дело вот в чем… Вы своих эмиссаров в тридевятое не засылали?
– Нет, до них очередь еще не дошла. Запарка. Кадров не хватает. Сам знаешь, как это бывает… Хотя погоди, посмотрю на всякий случай… извиняюсь. Пару веков назад небольшую подготовительную работу мы там провели. Крест им уже знаком, но в данный момент из нашей конторы там никого нет.
– Так. Из нашей, за исключением трех отступников, тоже никого.
– У тебя есть отступники? – промурлыкала трубка,– познакомь…
– Облизнешься,– хмыкнул Люцифер.
– Так в чем проблема?
– В том, что у нас и у вас под носом какая-то третья сила возникла. Гребет все под себя. И ваших и наших. Командует парадом какой-то папа. Чуешь, чем дело пахнет?
– Наших там нет,– ледяным тоном отчеканила трубка.
– Обращенные есть.
– Это да… Слушай, Лучезарный, что ты от нас хочешь? Чтобы мы поломали графики работ, утвержденные на много тысячелетий вперед, бросили все и очертя голову кинулись в тридевятое?
– От вашей конторы я уже давно ничего не жду. Вы всегда были бюрократами. Здесь я и сам разберусь. Тем более что у меня тут есть и личный интерес. Мерси за информацию.
– Удачи тебе, Лучезарный.
Люцифер аккуратно прикрыл крышку мобильника.
– Не разберешься,– мрачно сказал Кощей.
– Почему? – удивленно поднял брови дьявол.
– Нечего тебе здесь делать,– решительно заявил Кощей.– Это моя территория. Сам разбираться буду.
– Не в моих привычках навязывать свои услуги клиентам,– пожал плечами Люцифер,– обычно они это делают сами, но у нас договор…
– Ты ко мне с этой липой лучше не лезь! – взвизгнул Кощей, потрясая кулачками.
– Как скажешь,– вновь пожал плечами нечистый,– но есть у меня предчувствие, что это не последняя наша встреча.– Он щелкнул пальцами и исчез в блеске молнии под громовые раскаты.
Кощей тоскливо оглядел опустевшие стены замка.
Саламандру, вывалившуюся из огня с огромным мешком, встречали в посаде как героя. Обеспечили почетное место в сковородке, пододвинули свежее ведро, освободили от железной одежки и принялись расспрашивать.
– Кощея не видала?
Саламандра отрицательно тряхнула головой. Вид у нее при этом был какой-то странный, нездоровый.
– Картины все собрала?
На этот раз кивок был утвердительный. Затем, не дожидаясь дальнейших вопросов, Саламандра макнула морду в ведро, сделала длинный глоток, облегченно вздохнула и подала наконец-то голос.
– Старый козел!!!
– Это ты о ком? – подозрительно спросил Никита Авдеевич.
– Кощей,– зло буркнула ящерка,– ловушку устроил, гад.
– Рассказывай! – приказала Центральная.
Оказывается, пока Кощей прятал по подвалам свои магические свитки, Саламандра занималась дегустацией его коллекционных вин. Содрав со стены первое и единственное в малом зале полотно, ящерка обнаружила нишу, заставленную бутылочками всевозможных видов и размеров. Любопытная ящерка схватила первую попавшуюся и, недолго думая, выжгла из горлышка пробку. Понюхала. Запахом жидкость чем-то смахивала на «эликсир». Легкомысленная и не очень трезвая Саламандра, не заботясь о последствиях, направила рубиновую струю в пасть и взвыла от боли. «Эликсир» Кощея был не того качества, нежели «эликсир» «папы». Челюсти ящерки захлопнулись и прикипели друг к другу в таком положении. Разгневанная Саламандра устроила в баре погром, затем, вспомнив, зачем ее сюда прислали, покидала картины в мешок, влепила стрелу в сиденье трона, насадила на него послание Чебурашки и переместилась обратно в посад. К счастью, «эликсир» «папы» вернул ей способность говорить. Это преисполнило сердце маленькой ящерки великой благодарностью, о чем она и сообщила своим новым друзьям.
– У меня глаз наметанный,– довольно сказал Никита Авдеевич.– Берем ее в команду.
– Берем,– согласились головы,– папа, правда, ей и сам какое-нибудь испытание назначить может.
– Выдержит,– уверенно заявил петух.
– Лично перед папой ходатайствовать буду,– пообещал Чебурашка.
Из мешка вытряхнули картины и занялись изучением трофеев.
Читать бесплатно другие книги:
