Наследие исполинов Васильев Владимир
— А затем, — спокойно ответил Скотч, — что это единственное место в пределах нашей досягаемости, где есть космические корабли. Ведь коллег искателей в первую очередь заинтересует именно это, не так ли?
Скотч в упор взглянул на Плужника. Но тертого дальним космосом искателя смутить было не так-то просто.
— Возможно, — ответил он. — Возможно. И улыбнулся.
— Тогда давайте подумаем — что мы реально в состоянии сделать? Захватить один или даже несколько кораблей, по-моему, будет несложно. Но дальше-то что? Даже если нам дадут взлететь… Во-первых, крейсер. Если предположить даже, что мы умудримся уйти из атмосферы, тут нас поджидает, во-вторых, блокада шат-тсуровской армады. Не знаю, кому как кажется, а я убежден, что столь прямолинейные действия успеха нам не принесут.
— Верно, — согласился Семенов. — Не принесут. Вновь воцарилось молчание, во время которого собеседники то и дело обменивались вопросительными взглядами.
— И что? — не выдержал Валти. — Следует отказаться от первоначального плана?
— А какие у нас альтернативы? — поинтересовался Солянка. — Выжить, в принципе, на Табаске и под шат-тсурами можно. Если только они не станут наращивать присутствие.
— Всю жизнь прятаться по лесам? Пхэ! — Валти презрительно фыркнул. — Это не по мне.
— Не забывай о туристах, за чьи жизни мы в ответе, — напомнил Скотч.
— Да какие они туристы на сегодняшний день… — неуверенно возразил Валти. — Все мы давно уже партизаны. Только одни по зову долга, а другие за компанию и из-за отсутствия внятных альтернатив.
— Не скажи, — не согласился Солянка. — Альтернативы были. Можно было уйти дальше на запад после переправы.
— И сгнить в джунглях? — поинтересовался Валти очень скептическим тоном. — Это не наш берег, где каждый клочок леса знаком и исхожен. И не забудь, биоблокада не вечна. Рано или поздно потребуется обновить защиту, а препарата у нас в обрез.
— Не туда свернули, — вмешался Семенов. — Давайте-ка поближе к делу. Можно я изложу свои соображения? Потом предлагаю выслушать коллегу бригадира — думаю, у него больше резонов выдвигать идеи, чем у нас.
— Почему это? — не понял Солянка.
— Потому что мы спасаем только собственные жизни, а он — нечто большее.
Солянка снова ничего не понял, но возражать не решился. Он и еще Хидден до сих пор не подозревали о положении преследуемых новорожденной империей Унве искателей с «Шустера-эпсилон-75». Но словам загадочного туриста оба спасателя «Экзотик-тура» уже привыкли доверять безоговорочно, тем более что шеф (Скотч) и его зам (Валти) поступали точно так же.
— Итак, — начал Семенов. — Я считаю, что к турбазе идти действительно необходимо, и вот почему. Первое. Это единственный реальный пункт связи с внешним миром, даром что он контролируется противником. Второе. Вы не задумывались, почему шат-тсуры спешат? Только ночь слегка подзадержала облаву вблизи оврага. Так вот: их космическая армада у Табаски неизбежно притянет сюда же силы союза, в первую очередь — силы доминанты Земли. А когда на орбите два флота, один из которых наш, песня зазвучит совершенно иначе. Это предположение подкрепил и разговор с советником Паулистой, который, по моему мнению, хоть и довольно бестолковая личность, но все же информированная получше большинства из нас. Он подтвердил, что силы союза окажутся в системе Пронг-30 весьма быстро. Возможно, они уже здесь или, что вероятнее, на подлете. И еще одна мелочь… Тахир!
Глава искателей вынул из нагрудного кармана портативный терминал, развернул его и включил. Беззвучно раскрылся видеокуб. Поманипулировав клавиатурой, Плужник вызвал в объем какую-то схему.
— На что похоже? — вкрадчиво спросил Семенов. Гиды и спасатели присмотрелись.
— На топографическую карту южного побережья, — несколько удивленно опознал картинку Скотч. — Это что?
— Это перехват отчетов со спутников слежения и с крейсера шат-тсуров.
Отчетливо виднелось синее поле океана, южная часть континента, утопающая в сплошном махровом покрове лесов, синие ленты Сайры и Мойвы, рыжевато-коричневый хребет Хуснутдинова у самого северного обреза картинки…
Семенов подмигнул Плужнику и попросил:
— Покажи!
Плужник снова коснулся клавиатуры; изображение изменилось. Большинство топографических меток исчезли, картинка сразу стала похожа на спутниковый снимок. Ряд последовательных увеличений — и стала явственно видна передающая зеленый ковер джунглей полоса, чем-то похожая на шрам. На западе, невдалеке от устья Сайры, она распадалась на несколько полосок потоньше и поэтому напоминала и кисточку.
— Узнаешь, Вадим? — спросил Семенов.
— Ё-моё! — выдохнул Валти. — Да это же титанодоны идут!
— Верно! — подтвердил Семенов. — Их спугнули корабли шат-тсуров, шнырявшие у Мангрового залива и южнее. Поэтому они и сбились с обычного пути миграций, поэтому поневоле несколько стад сбились в одно и пошли в единственном направлении, свободном от ежедневных поисковых рейдов шат-тсуров. Запад и юг отпадают — там Сайра и океан. Север и северо-северо-запад тоже отпадают — там трассы патрульников. Остался запад. Они туда и двинули. И на пути у них лежит…
— Наша турбаза, — закончил Солянка. — Вот это да!
— Именно! — Семенов воздел руку с оттопыренным указательным пальцем. — И до нее с такими темпами они доберутся…
— Меньше чем через сутки, — теперь фразу закончил Плужник. — Вероятнее всего, нынешней же ночью, перед самым рассветом.
— Ты предлагаешь воспользоваться неизбежной суматохой? — осторожно спросил Скотч. — Что-то слабо верится, чтоб шат-тсуры не сумели справиться со стадом животных, пусть даже это и титанодоны. Пожгут их, к чертовой матери, с крейсера.
— Тем не менее это шанс. — Семенов пожал плечами. — Внимание скелетиков будет сильно отвлечено, и глупо на этом не сыграть. А посему мы должны оказаться на траверзе турбазы уже вечером и за ночь отмахать почти семьдесят километров.
— Ёлы-палы, — подал голос Хидден, не отрывая взгляда от курса. — А спать когда?
— Сейчас, — объявил Семенов. — На руль поставим Цубербюллера, он справится. Я спрашивал, он согласился. Патрис вызвалась ему помочь. Потом Солянка его сменит. Вася Шулейко вызвался корректировать передвижение, он ведь астрогатор, а это почти то же, что и навигатор. Приборчик господ искателей мы уже успели заценить. — Семенов кивнул на все еще работающий терминал Плужника.
— А не засекут перехваты? — озабоченно спросил Валта. — А?
— Не должны, — вздохнул бригадир. — Хотя теоретически это возможно, пусть и очень маловероятно.
— Ну и ладненько, — подытожил Семенов. — Тогда все на боковую. Я лично уже с ног валюсь.
Откровенно говоря, Семенов не выглядел ни сонным, ни уставшим. А вот Скотч уже начал потирать глаза и периодически мотать головой, отгоняя подступающую сонливость.
— Хид, постоишь на руле?
— Постою.
— Солянка тебя подменит потом. Ага?
— Подменю! — заверил Солянка.
— Тогда я за спальником. Тут и упаду, у переборки.
— А я на воздухе лучше, на палубе, — сказал Семенов.
— Комарью на откорм? — хмыкнул Скотч. — Ну-ну…
— Я невкусный, — сказал Семенов и впервые зевнул.
Даже железный парень из неназванной спецслужбы иногда нуждался в отдыхе. Скотчу почему-то отрадно было убедиться в этом. Хотя для дела лучше подошел бы эдакий несгибаемый рыцарь без страха и упрека. Ведь ни для кого не секрет, что самые подготовленные и тренированные люди часто валятся на простых человеческих слабостях.
Но и работать приятнее с живым человеком, а не с роботом без души и жалости. Особенно если у тебя тоже есть душа.
Через пять минут Скотч уже спал на полу у переборки, подложив под голову ладонь и сладко посапывая. Семенов устроился у носового кнехта. Остальные, за исключением Хиддена и Солянки, спустились вниз, в кают-компанию. Солянка сменил на корме искателя Веселова — тот сразу же ушел вниз. Спать. Бессонная ночь его тоже вымотала.
«Амфисбена» резво уходила на юг.
Ближе к полудню свернули в Полог-рукав, настоящий зеленый коридор. Это неширокое русло обрамляла настолько пышная растительность, что ветви смыкались на высоте десяти — пятнадцати метров сплошным зеленым сводом. С воздуха визуально заметить катер теперь не мог никто. Да и восточный берег пропал из виду, что вселяло верный шанс добраться практически до самого моря совершенно незаметно.
А еще приблизительно через час (десятичный, местный) миновали дельту Сайры, по небольшому извилистому руслу, и оказались в обширном, постепенно расширяющемся заливе. Берега расступились, вода из мутно-коричневой незаметно стала пронзительно синей и прозрачной, а влажная удушливая жара тропического леса сменилась свежим морским бризом. Цубербюллер и Солянка к этому времени поменялись местами.
К катеру вскоре пристроились две здоровые ихтиофтеры. Обе следовали чуть сбоку по правому борту — любой мог видеть их сплюснутые с боков темные тела у самой поверхности.
Так и мчала «Амфисбена», рассекая пологую волну Южного океана. Час за часом, минуту за минутой.
Ближе к вечеру, когда Пронг уже наполовину сполз к далекому горизонту и висел чуть правее кормы, на палубу поднялся Константин Цубербюллер в сопровождении девушек — Вали Хилько и Патрис Дюэль. Стоящий на руле Солянка хотел было турнуть их, но потом подумал: а зачем, собственно? Их окружало только море. Небо вокруг оставалось чистым, поверхность океана — тоже. Кому они помешают, стоя на палубе, облокотившись на борт и глядя на скользящих параллельным курсом ихтиофтер?
И он промолчал.
А буквально минут через пять Цубербюллер вдруг стукнул в рубочную дверь. Солянка удивленно взглянул в большой круглый иллюминатор — Костя указывал рукой куда-то вперед и влево. Солянка взглянул и машинально потянулся к биноклю.
Навстречу, несколько ближе к невидимому отсюда берегу, ползла еле различимая с такого расстояния точка.
Взглянув на нее посредством оптики, Солянка тут же обмер.
Это была точно такая же «Амфисбена». Она шла на запад. Стоящий на палубе шат-тсур приветственно махал им рукой. Еще дальше к берегу, совсем уже еле-еле различимой крупинкой, обозначилось еще что-то плавучее. Вполне возможно, очередная «Амфисбена».
Солянка не успел ничего предпринять: Валентина Хилько сделала несколько шагов вперед, выйдя из-за рубки на палубу, и энергично помахала рукой в ответ. Шат-тсур заметил это, потому что тут же замахал обеими руками сразу. Чуть позже к нему присоединился второй.
Так они и разминулись: время от времени салютуя руками.
Солянка, вцепившись в штурвал, молчал. Возможно, скелетики приняли их за своих. Хорошо, если просто помахали ручками. А если пытались вызывать по какой-то своей шат-тсуровской связи, дабы перемолвиться словечком-друтим? А если передали на базу: мол, видим катер там-то и там-то, идет туда-то и туда-то. А на базе дежурный скелетище чешет в своем ороговевшем затылке и бормочет: позвольте-позвольте, но у нас нет никаких катеров в этом квадрате! Ну-ка, друг Шуш-Пуш (или Быш-Кыш), вышли-ка туда патрульный катер, пусть пройдет на бреющем да присмотрится, что это за деятели? И друг Шуш-Пуш (или как там чертовы скелетики друг дружку называют?) послушно бормочет приказ в микрофон, а минутой позже с космодромчика у турбазы в небо взмывает скоростной космическо-атмосферный кораблик с деструкторами в полной боевой готовности…
Солянку аж передернуло от таких мыслей. Но то ли объединенный отряд гидов, спасателей, туристов и искателей по-прежнему хранило небо, то ли шат-тсуры на «Амфисбене» оказались гораздо беспечнее, нежели в Солянкиных мыслях, то ли еще почему, но до самой темноты они больше никого не увидели, кроме привычных уже ихти-офтер да стаи летучих медуз, дождем ссыпавшихся в волны метрах в двадцати от катера.
Скотч проснулся незадолго до заката. Семенов — минутой раньше. Хиддена и Солянку тотчас отправили ужинать и спать. Перед тем как уйти, Солянка коротко рассказал все на ухо Скотчу. Его реакцию и реакцию Семенова спасатель уже не видел, потому что ушел в кубрик.
Покрасневший кругляш Пронга сполз почти к самой воде, окрашивая океан за кормой в нежно-розовые тона. Это было безумно красиво, поэтому все — и туристы, и искатели, и даже индюкоподобный советник Паулиста с Фалькау высыпали на палубу полюбоваться.
Было чем.
— И что? — сердито выпалил Тамура. — Так и будем сидеть здесь дни напролет? Как крысы?
— А что нам остается? — как можно спокойнее поинтересовался МакГрегори.
Не то чтобы он был не согласен с Тамурой. Конечно, сидеть здесь бесконечно нельзя. Проблема в другом: МакГрегори пока еще не продумал линию дальнейшего поведения.
Положение троицы бывших диспетчеров с крохотного туристского космодрома «Экзотик-тура» смело можно было назвать аховым. Планета, очевидно, захвачена чужими. Не имеет смысла вторжение такими силами на какую-то там мелкую турбазу. Такими силами захватывают планеты целиком. Скорее всего Табаска полностью контролируется шат-тсурами. Сомнительно, чтобы крохотные людские поселения оказали чужим достойное сопротивление. МакГрегори вообще подозревал, что гиды и спасатели «Экзотик-тура» — лучше всех вооруженные и тренированные люди на Табаске. Но разве устоят пятеро против сотен и тысяч?
Бред.
Скотч и компания, можно не сомневаться, уже давно пленены.
Но с другой стороны — не пленены ведь до сих пор Тамура, Сориал и МакГрегори? Нет.
Но опять же, если цель чужих — захват контроля над Табаской, группу на маршруте чужие отследят и неизбежно захватят. Трое диспетчеров все еще не в плену только потому, что никому не пришло в голову их искать. Хотя плененным девчонкам с турбазы чужие наверняка задавали вопрос: «Кто еще остался на свободе?» Девчонки могли упомянуть троих диспетчеров, а могли рискнуть и притвориться, что весь персонал уже захвачен.
Сплошная неопределенность. Слишком мало информации. МакГрегори в своих размышлениях было просто не от чего оттолкнуться. Они втроем остались без всего — без связи, без информации, без цели, в конце концов. Просто выжить — это не цель для настоящего мужчины и землянина. Все, что у них есть, — это один бласт, один сшиватель да отвертка. Ну, пара щупов еще; при наличии действующего бласта щупы рассматривать как оружие было чересчур наивно.
Бласт, кстати, их здорово спасал: съестных припасов в переночуйке обнаружилось всего ничего, поэтому Тамура, как самый искушенный, изредка отправлялся на охоту. Пустым он не вернулся ни разу. Но батарея бласта когда-нибудь истощится, это и дурынде понятно. А запасных у них нет. И на турбазе вряд ли отыщутся — бласт старый, таких давно не делают. Возможно, у директора запасные батареи и имеются, но если директор не хранит их в ящичке вместе с бластом, значит, найти их шансов практически нет. Даже не будь здесь чужих, при возможности без помех обшарить всю турбазу — и в этом случае МакГрегори сомневался в успехе поисков.
В общем, в активе имелась полная неопределенность; в пассиве — она же. Сегодня утром Тамура заявил, что не видит больше смысла сиднем сидеть в лесу. Чужие не уходят, крейсер все так же висит над турбазой. Единственная перемена — снятие блокады (это отследили по заработавшему сшивателю). Но что противопоставить ожиданию и пряткам? МакГрегори не знал.
— Хорошо, — сказал он Тамуре, решив озвучить свои мысли. — Что предлагаешь ты? Идти штурмовать кишащую чужими базу? Абсурд. Уходить на север, к рыбацкому поселку? Так это, извините, тысячи километров, через весь материк! И потом, где гарантия, что над поселком не висит такой же крейсер?
МакГрегори не подозревал, насколько он прав. Второй крейсер шат-тсуров висел именно над рыбацким поселком на севере.
— Я знаю, чего не следует делать, — неожиданно спокойно ответил ему Тамура. — Не следует вверять свои судьбы слепому случаю. Бездействие хуже смерти.
— Это ты сейчас так говоришь, — вздохнул МакГрегори. — А как возьмут нас чужие в оборот — сто раз пожалеешь, что снялись отсюда.
— Не пожалею, — заверил Тамура и неожиданно обратился к Сориалу: — А ты что думаешь, Жорж?
Сориал, до сих пор безмолвно внимавший опору, растерянно промычал:
— А-а-ам-м-м… Не знаю. Я правда не знаю. И сидеть тут вроде глупо, но и как поступить — тоже непонятно. Может сходить к базе в разведку? Вдруг удастся освободить которую-нибудь из девчонок…
— Освободить, — фыркнул МакГрегори. — Беда, какие вы наивные, коллеги. Во-первых, подступы к базе стопроцентно охраняются так, что кошкун не прошмыгнет незамеченным. Во-вторых, кто вам сказал, что девчонки еще на базе? Сами же видели, сколько кораблей каждый день поднимается к крейсеру и сколько валится вниз. Десятки. Если скелетики не уходят с нашей никчемной турбазы, значит, они что-то там затевают. Строят, ждут… не знаю. Но они там задержались. Так зачем, спрашивается, балласт под боком? В конце концов, всех наших могли и просто… того…
Тамура сердито скрипнул зубами, но ничего не сказал. Сориал скорбно вздохнул и потупился.
Крейсер гигантским необъятным блином висел в небе на западе. Центр этого блина располагался как раз над турбазой «Экзотик-тура»… экс-турбазой. А как раз над переночуйкой располагался край. Странно это было видеть. На востоке, севере и юге — просто небо, обычное небо с птицами и облаками. А на западе — чудовищный сорокакилометровый диск, воплощение мощи и неотвратимости. Дальний его край терялся в белесой дымке, ближний же просматривался на диво ясно. Кто когда-нибудь глядел снизу на зависший над поверхностью планетарный крейсер — тот поймет. Чувствуешь себя не то что букашкой под подошвой великана — куда хуже. Великан скорее всего букашку просто не замечает. А тебя с крейсера, если захотят, засекут, хоть закопайся ты на километр в почву.
— Давай я схожу сам, — предложил Тамура. — Даже бласт не возьму. Осмотрюсь, прикину, что к чему. Если возьмут — я вас не выдам.
— Сунут тебя под «генератор тоски» — выдашь как миленький, — хмуро буркнул МакГрегори. — Потом, понятно, раскаиваться будешь, локти покусывать… Да только проку с того? Нет, дружище, не отпущу я тебя. Давай лучше думать. Не придумаем сегодня — придумаем завтра. В конце концов, еще древние доказали, что безвыходных ситуаций не бывает.
— То-то они помирали без счету в своих крепостях, пещерах и подводных лодках. До сих пор археологи на груды костей натыкаются.
— Не юродствуй.
— Я не юродствую. У меня мировоззрение такое. Национальное.
— Да брось. По крови ты — японец. А я — шотландец. А Жорж — вообще не пойми кто, то ли африканец, то ли француз. Но различий между нами бог знает сколько поколений уже нет. Мы — люди. Подданные доминанты Земли. Остальное — шелуха.
Неизвестно куда завел бы их спор, в какие словесные дебри, но тут снаружи, где-то неподалеку над лесом прогремел натуральный гром. Как в грозу. И вместе с тем в окна переночуйки продолжало заглядывать еще не успевшее спрятаться за тушу крейсера дневное солнце.
На крыльцо все трое выскочили чуть ли не одновременно — и как только в дверной проем пролезли?
Грозы, конечно же, не было и в помине. Зато на севере, совсем недалеко, в небе вспух радужный полупрозрачный пузырь, издалека похожий на мыльный. Грохотнуло еще раз. Пузырь постепенно наливался фиолетовым, будто свежий синяк под глазом.
— Ой! — сказал впечатлительный Сориал.
— Что это? — недоверчиво протянул Тамура, Ни к кому конкретно не обращаясь.
— Это? — МакГрегори невольно напустил на себя равнодушный вид, потому что догадался о природе синяка в небе. — Это финишная сфера, коллеги. Финишная сфера звездолета с икс-приводом.
— Прямо в атмосфере? — несказанно изумился Тамура.
— Именно. Прямо в атмосфере. Не многие могут похвастаться, что наблюдали такой финиш воочию. Сориал вдруг потешно хрюкнул и засмеялся.
— Ты чего? — насторожился Тамура.
Жорж расцвел беззаботной белозубой улыбкой:
— Наша ценность на глазах растет! Мы — немногие, кто наблюдает финиш в атмосфере! Кстати, сдается мне, что финиширует небольшой корабль, потому что до нелинейности, по моим прикидкам, килоун двадцать. Вряд ли больше.
Едва речь зашла о профессиональном, о старте и финише кораблей, диспетчеры моментально и совершенно автоматически перешли с людских километров на интергалактические килоуны.
Сфера тем временем набрякла и с какого-то момента начала стремительно светлеть. Вскоре она снова стала прозрачной, хотя области нелинейности все еще бушевали по ее периметру. А в центре, там, где все уже успокоилось, из ничего возникло нечто темное и в отличие от недавнего «синяка» — материальное. Финишировавший корабль.
— Эх, приборов нет, — посетовал Сориал, всплеснув руками. — Не понять, что за зверь.
— Ты был прав, — глубокомысленно заметил Тамура. — Корабль совсем невелик.
— Это по сфере нетрудно было понять, — все еще небрежно вставил МакГрегори. — По-моему, финиш в атмосфере куда красивее и величественнее, нежели в вакууме.
— Согласен, — кивнул Тамура.
Постепенно нелинейности сошли на нет. Корабль, с крыльца переночуйки кажущийся крохотным пятнышком, стал стремительно снижаться.
А потом по верхушкам деревьев прокатился первый шквал.
Локальная буря бушевала недолго, но посвирепствовала вволю. У многих деревьев пообломало верхушки, многие недосчитались старых подгнивших веток. Умолкли на какое-то время птицы. Сначала их напугала буря, а потом — корабли чужих, которые целым роем явились к месту финиша. Экс-диспетчерам пришлось снова прятаться в переночуйке и наблюдать за небом украдкой, через окна.
Странное дело, но финишировавший корабль чужие долго не могли обнаружить. Во всяком случае, они кружили и кружили над лесом, не снижаясь. Потом четыре из не менее чем трех десятков кораблей снизились, но вскоре снова взмыли.
Чужие маневрировали до самой темноты; потом часть кораблей убралась на космодром, часть продолжала упорно утюжить местность.
— Ничего не понимаю! Если гость сел, обнаружить его труда не составит. А если не сел, то его бы давно уже перехватили в полете.
МакГрегори недоумевал совершенно искренне.
— Может, он опять прыгнул? Прочь? — предположил Сориал.
— Да вряд ли, тогда и второй шквал до нас докатился бы. А его не было.
— Может, оба шквала слились? Может, мы последствия финиша и сразу за ним — старта просто приняли за последствия одного только финиша?
Сориал инстинктивно пытался объяснить необъяснимое наиболее обыденным образом.
— Нет, Жорж, тут что-то другое. Гости каким-то образом успели спрятаться. Я слышал, что на некоторых правительственных кораблях ставят некие суперкамуфляжные модули ценою чуть не с целую планету. С их помощью можно оставаться невидимым, даже если ты прячешься вплотную к врагу.
Тамура фыркнул, выражая сомнения:
— Угу. Я тоже слышал о чем-то подобном. Вот только я ни разу не слышал внятного теоретического обоснования всем этим небылицам. Как, спрашивается, скрыться от тазионарного сканирования, сам подумай? От потока — еще туда-сюда, но от сканирования…
— Не знаю. — МакГрегори беспечно пожал плечами. — Но думаю, что это все же возможно. На всякую хитрую задницу найдется еще более хитрый фитиль.
— Ну-ну, — не стал спорить Тамура. — Впрочем, нам-то что до всех этих штучек? Если корабль имеет защиту ценой в целую планету, то на нем прибыли такие шишки, которым до нас просто нет дела. Что правителям миров какие-то там диспетчеры?
— Вот тут ты прав, пожалуй, — согласился МакГрегори. — Завтра с утра совершим вылазку в лес.
— А патрули чужих? — хмуро спросил Тамура.
— К утру чужие их снимут. А вместо этого вышлют пехоту, вот увидишь. И мы должны пехоту опередить. Единственное, что мы реально можем сделать для нашей планеты — рассказать, как все было. Кто бы ни явился на таком непростом корабле, если он друг, ему будет весьма интересен наш рассказ.
— А если не друг? Если это все те же скелетики или их союзники нарисовались? — усомнился Сориал.
— Тогда им не пришлось бы прятаться от патрулей шат-тсуров.
— На все у тебя готов ответ, — проворчал Тамура. МакГрегори печально вздохнул в ответ:
— К сожалению, далеко не на все.
Парламентерский бот дзанни
Прыжок просчитывали вшестеро дольше обычного, с минимальными допусками по расстоянию на расположение финишной сферы. Допуски составляли меньше сорока килоун. Подобные «блошиные» прыжки возможно было осуществлять исключительно в пределах одной звездной системы, да и то лишь между ближайшими планетами или их спутниками и, безусловно, только при отсутствии вблизи астероидных поясов.
Маримуца с подчиненными взлетели с поверхности Ухты и закрепились на стационарной орбите, а пока компьютер трудился, ворошил россыпи цифр, внимательно следили за неприятельским флотом. Практически непрерывно бот с земными десантниками сканировался армадой шат-тсуров.
Они уже знали, чья это армада, Маримуцу известили с флагмана, когда бот приземлился на Ухте и лейтенант согласно приказу доложил о выполнении первичной задачи.
— Знаешь, — задумчиво сказал Раджабов, в очередной раз покосившись на табло тазионарного счетчика, — нас определенно пасут. Определенно.
— Вижу, — недовольно буркнул Маримуца. — Но ведь не трогают пока?
— Вот я и не понимаю — почему не трогают? Если они знают, что у нас предстартовое состояние, почему не берут? Почему отпускают?
— А почему сразу не взяли, едва мы финишировали?
— Может, пытаются понять, что удумал предводитель азанни и вообще зачем он здесь? — неубедительно предположил Раджабов.
Маримуца едва удержался от презрительной гримасы:
— Рафик, ты что, недоспал? Какой предводитель? Скелетики давным-давно уже установили, где находится Парящий-над-Пирамидами. Информацию такого рода скрыть невозможно, ибо что это за лидер, который прячется? Кто за таким лидером пойдет? Скелетики просто не поймут, зачем мы здесь, — как не понимаем этого мы. Вот и выжидают. Их интересы явно расположены на Табаске, а мы вертимся вблизи Ухты. И раз мы готовимся смыться, гораздо полезнее будет узнать, куда фальшивый парламентерский бот направился, нежели захватить подставных болванчиков. Нас то бишь.
Раджабов вздохнул, помолчал и виновато сознался:
— Недоспал я, это верно…
Маримуца только рукой досадливо махнул. В видеокубе астрогатора беспрерывно текли столбцы вычислений, и казалось, не будет конца этому десятичному потоку.
— Команда, вы как там? — осведомился Маримуца по селектору.
— Готовы, — лаконично доложился кто-то из Суондредов. Вероятно, Джерард, старший из близнецов, он у братьев-десантников выполнял роль капрала, хотя все Суондреды покуда оставались рядовыми. Лейтенанта и унтера за прошедшие двенадцать суток успели поставить в известность о том, что Джерард старше Клемента, Арнольда и Конрада соответственно на две, пять и семь минут. Бедная их мать отказалась от дородового подращивания и выносила всех четверых, хотя, естественно, в положенный срок пришлось делать полузабытое уже врачами-акушерами кесарево сечение. Этих лбов вынимали из нее, как заряды из обоймы, одного за другим. Ужас какой-то. Дариуш Маримуца даже не подозревал, что в доминанте Земли кое-где еще практикуется такое варварство.
Обыкновенно в штатном режиме на пунктире экипажу довольно трудно заметить прыжки. У некоторых темнеет на миг в глазах. Если после долгого пребывания в горизонтали при повышенном тяготении резко вскочить на ноги, возникает очень похожее ощущение. Мгновенная пустота в груди, словно падаешь с высоты, но все это протекает настолько быстро и почти неуловимо, что спустя секунду начинаешь сомневаться: не почудилось ли?
Но на этот раз парламентерскому боту, а значит, и его пассажирам предстояло финишировать в атмосфере. А это чревато сильной болтанкой, даже если они не вляпаются в область переменного давления. Понятно, что Раджабов стремился навестись куда-нибудь в спокойный и желательно лишенный облачности район Табаски, но с такого расстояния стопроцентной гарантии на успех не могли дать даже близкие к совершенству приборы азанни. Поэтому Маримуца велел команде подготовиться к сюрпризам и обустроить удобные и безопасные кресла, где легко переносилась бы любая болтан-ка, любая свистопляска. Причем не с гравитационной фиксацией тела, а с механической, с тривиальными ремешками, ибо всякие встряски имеют наглость в первую очередь выводить из строя гравигенное и гравизащитное оборудование, а крепкие ремешки, как правило, спокойно выдерживают все, что угодно. «Летали, знаем, — заявил Маримуца подчиненным. — Вторично побывать непристегнутым внутри баскетбольного мяча желания абсолютно не имею и вам не рекомендую. Так что…»
Не пришлось уточнять тот факт, что мяч, в котором Маримуца имел честь оказаться, отнюдь не отлеживался у судейского столика, а, в свою очередь, имел честь быть предметом раздора десятка здоровенных долговязых мужиков. ДжерарД Суондред просто ответил: «Есть, сэр!», и в этой фразе явственно слышалось: «Летали, знаем!»
Переоборудовать под человеческие фигуры несколько креслонасестов азанни оказалось в общем-то не так уж и сложно.
Остаток времени прошел в томительном ожидании: предпримут шат-тсуры какие-либо шаги для захвата наглого парламентерского бота или не предпримут?
Не предприняли.
Раздался мелодичный, похожий на трель неведомой птицы сигнал, и видеокуб астрогатора очистился от цифр. Вместо этого там возникла нежно-зеленая строка на интере: «К пульсации готов».
— Ну, Рафик, — сказал Маримуца, вставая. — Молись!
— Я не умею, — вздохнул Раджабов и покосился на лейтенанта: — Пульт не забудь.
— Уж не забуду, — беззлобно огрызнулся Маримуца. Перед тем как покинуть рубку, он пробежался пальцами по клавиатуре головного компа и велел завести служебный видеокуб в VIP-салон бота, где Суондррды устроили противоперегрузочные кресла.
До VIP-салона они добирались минуты полторы. Бегом.
Братья-десантники уже успели упаковаться в походное положение; каждый был при оружии, каждый облачен в полный комплект. Кроме того, тут же рядом имелся закрепленный тюк, видимо, с припасами и боекомплектом.
Ребятам явно не внове были подобные рискованные мероприятия, когда не знаешь, что сломается раньше: твое тело или космический корабль. Но что не твой дух — совершенно точно.
«Молодцы! — в который уже раз мысленно похвалил Маримуца. — Не экипаж — золото!»
Кресла для лейтенанта и унтера стояли в общем ряду. Рядом покоились аккуратно сложенные комплекты.
Маримуца хмыкнул и принялся натягивать свой. Унар Раджабов в сомнении почесал затылок, потом быстро засеменил в сторону выхода.
— Ты куда, Рафик? — удивился Маримуца.
— В сортир, — бросил тот через плечо. — Чего эм-же наперед загаживать?
Двусмысленной аббревиатурой МЖ обозначались сменные модули жизнеобеспечения к стандартным и специальным — вроде десантного — пустотным комплектам. Естественно, модули имели конечный ресурс, и комплекты нуждались в периодической замене МЖ.
Один из Суондредов отстегнулся, встал, сноровисто сбросил комплект и торопливо направился вслед за унтером.
— Ну да, — деланно вздохнул Маримуца, напяливая толстый пластмассовый жилет и затягивая вакуумные фиксаторы. — Треть команды — засранцы…
Остальные Суондреды всего лишь вежливо улыбнулись его шутке.
Через несколько минут, когда все шестеро, полностью экипированные и пристегнутые, обосновались по креслам как раз напротив заведенного из рубки видеостолба, Маримуца громко и внятно вопросил:
— Внимание, команда! Готовы?
— Готовы! — в один голос рявкнули четверо рядовых и один унтер флота «Евразия», Солнечная система, доминанта Земли.
— Старт! — объявил Маримуца и утопил подпружиненную кнопку на пульте.
Спустя несколько секунд возникло мимолетное ощущение падения с высоты и едва заметно потемнело в глазах. Но потом пришли сомнения — не показалось ли? Все миновало так быстро…
Нет, не показалось.
Парламентерский флот начало трясти, словно он обратился в исполинскую погремушку, которой забавлялся детеныш Гулливера.
Лейтенант Маримуца покрепче сжал челюсти, чтоб ненароком не прикусить язык.
Болтало их минут пять — семь, вряд ли больше. Потом бот стабилизировался, хотя легкие подрагивания все еще ощущались.
— Раджабов, в рубку! — скомандовал Маримуца, отстегиваясь. — Остальные — на местах до особого распоряжения.
— Есть, — коротко отозвался Джерард Суондред. Рафик уже отстегивался.
— Комплект не снимай, — напомнил лейтенант. — Мало ли?
— Угу, — промычал Раджабов.
С пультом в руке Маримуца вернулся в рубку. Унтер спешил следом. Немного мешал пристегнутый к боку офицерский прикладный лазерник, но никто и не обещал будущим офицерам, что служба будет легкой и удобной.
Бот шел в атмосфере в каких-то двух километрах над поверхностью и постепенно снижался. Финишная сфера уже угомонилась, области нелинейности, неизбежные при проломе барьера, практически стабилизировались, только легкие завихрения, похожие на рыхлый инверсионный след, медленно таяли за кормой бота. Внизу угадывался сплошной лес, а далеко на юге расстилалось море или, скорее, океан. А совсем рядом, меньше чем в километре по правому борту, висел необъятный рябой диск планетарного крейсера.
Бот шел курсом на юго-восток.
— Нас засекли и сканируют, — предупредил Раджабов, как обычно в первую очередь приникший взглядом к табло тазионарного счетчика.
— Кто б сомневался, — буркнул Маримуца, наспех настраивая системы объемного наблюдения. — Вот и гости!
Из-под края крейсера вырвалась стайка истребителей и круто пошла вверх, наперехват.
— Зашевелились, гады дыротелые? — прошипел Маримуца, постепенно захлестываемый боевым азартом. — А вот хрен вам! Рафик, управляй камуфляжем! Сейчас мы им покажем, что умеет парламентерский бот Парящего-над-Пирамидами! Это вам не рыбацкие поселения с орбиты жечь, так вас и растак!
Лейтенант перехватил часть управления полетом и круто бросил бот вниз к зарослям. Унтер тем временем активировал мудреную антитазионарную защиту.
В этот самый миг пожаловавший в атмосферу Табаски бот исчез для всех без исключения систем слежения шат-тсуров. А когда он нырнул к самой поверхности, чуть не к верхушкам деревьев, его потеряли из виду и пилоты высланных кораблей. Гость сделался невидим для глаз и приборов.
А Раджабов и Маримуца с благоговейным ужасом наблюдали, как невероятно быстро, буквально на глазах тает еще совсем недавно казавшийся почти безграничным энергозапас бота.
— Тьфу ты! Так мы останемся без энергии уже минут через пятнадцать! — завороженно глядя на индикатор, прошептал Раджабов.
— Погоди, вот сядем, потребление упадет процентов на семьдесят.
— Спасибо, успокоил, — ничуть не повеселел Раджабов. — Ну, тогда не через пятнадцать, а через час.
— Час — это не так уж мало, — философски заметил Маримуца. — Не паникуй, Рафик, все будет тип-топ. Сядем — а там поглядим, кто кого.
Читать бесплатно другие книги:
