Наследие исполинов Васильев Владимир
Происходящее им тоже нравилось не слишком. Вечерняя беседа со Скотчем мало что прояснила — вроде бы не находилось достойных поводов, дабы прервать тур, но и продолжение порою представлялось непростительной ошибкой.
За местный стоминутный час было произнесено не более полутора десятков слов. Когда закончился спирт, недавно проштрафившийся Солянка сгоряча выкатил бутылку седентинского хереса, и вот эта-то полировочка, по-видимому, Литтла и сгубила. Во всяком случае, как пили, он еще помнил. А вот как отправлялся обратно в лагерь — уже нет. Спасатели, оставив Жбана на часах, отключились; Литтл прошел метров триста по направлению к лагерю, после чего позорно свалился в куст пушунии и захрапел.
Его хранила судьба: перед самым рассветом мимо проходила матерая виверна — местный хищник, один из самых опасных. Внешне виверна напоминала куницу при габаритах, сравнимых с габаритами леопарда. Говорят, дуракам и пьяным везет: виверна еще не успела как следует проголодаться после ночной трапезы и сейчас просто подбирала место под дневку. Она осторожно понюхала ботинок Литтла, потом руку. Уловила запах спиртного, возмущенно фыркнула, нерешительно покрутилась у кустов и пошла прочь.
Литтл так и не проснулся.
Солянка с Хидденом тоже не спешили вставать. Лишь когда солнце забралось даже под плотный полог джунглей. Жбан толкнул приятелей и улегся поспать. Хидден прошел вокруг лагеря — так, на всякий случай, — а Солянка отправился за водой. Тут-то и накрыли их десантники шат-тсуров.
Жбана подстрелили спящим, в плечо. Он дернулся, попытался встать и рухнул, сраженный вторым выстрелом. Хидден, как раз подходивший к стоянке, успел наудачу пальнуть в неясную расплывающуюся фигуру впереди на тропе и сиганул в заросли. К слову сказать, выстрел его оказался удачным: плазменный импульс пришелся шат-тсуру прямо в голову. Солянка, набирая воду, заметил уткнувшийся в берег неподалекуморской катер «Амфисбена», чему немало удивился, а уже на обратном пути услышал выстрелы и окончательно осознал: творится неладное. Вскоре он засек двоих чужаков на тропе, совсем близко, метрах в пяти. Засечь их раньше помешал боевой камуфляж. Солянка швырнул котелок с водой в одного и пальнул во второго, но только ранил. И тут его крепко приложили чем-то по голове, слева: как видно, чужаков было много и они успели рассредоточиться по окрестностям. Метрах в двадцати ближе к лагерю матерился и стрелял направо-налево Хидден, а потом охнул и неловко упал на спину: ему повредили ногу. Секундой позже, совсем рядом оглушительно бабахнуло: разорвалась граната. Этот взрыв уложил второго шат-тсура и ранил еще двоих. Гранат у спасателей с собой не было, значит, разорвалась чужая. То ли кто-то из десантников лопухнулся, то ли плазменным импульсом ее зацепило — взорвалась, словом, десантники благоразумно отступили, ибо не привыкли нести такие потери при банальной зачистке. Жбана они прихватили с собой. Солянка не замедлил этим воспользоваться: для острастки пострелял им вслед, сменил обойму в ружье и подполз к Хиддену. Тот был бледен, но в сознании.
— Ты как? — спросил Солянка.
— Нога, — ответил Хидден, пытаясь приподняться на локте. — Жбан у них…
— Уходить надо. — Солянка бегло осмотрел рану Хиддена. — Жить будешь. Ходить тоже.
— А Жбан?
— На нас туристы, Хид, не забывай. Да и не отобьем мы Жбана, вон их сколько. Разве только все вместе. Так что…
Он помог Хиддену подняться, подставил плечо, и спасатели неуклюже похромали прямо сквозь заросли. Солянка поминутно оглядывался, но чужие почему-то их не преследовали. Через четверть часа они вышли к лагерю туристов.
Мистер Литтл пришел в себя во время короткого боя. Голова после вчерашнего предательски раскалывалась, а самое плохое, что при себе не нашлось ни капли воды. Только пара капель спирта во фляге. Плохо соображая, что делает, Литтл вернулся к лагерю — даже недавняя пальба его почему-то не испугала. Он видел, как отстреливается из кустов Хидден, как чужие пытаются спеленать Солянку, но молодчага Хид все-таки отгоняет их стрельбой, как чужие, еле видимые на фоне листвы, подбирают своих убитых и раненых, подбирают Жбана и спешно отступают куда-то в сторону бункера дуплистого леса.
И тут у Литтла, что называется, упала планка.
«Наших бить? — свирепо подумал он. — Так, значит? Ну, подождите у меня!»
Почему-то Литтла не смутило даже отсутствие ружья.
Он пошел следом за чужими и меньше чем через час вышел аккурат к бункеру.
Десантники уже успели бункер вскрыть и как раз затаскивали внутрь своих пострадавших. Снаружи остался только оглушенный Жбан да двое шат-тсуров у входа — Литтл видел лишь коварное нечеткое марево, еле-еле обозначающее их силуэты.
— Ща я вас! — пробормотал Литтл, прячась за ствол здоровенного кедроклена. — Ща!
Он пошарил на поясе. Обыкновенная рогатка да несколько шариков шокового парализатора — вот и все, что можно было счесть оружием. И снова Литтл ничуть не смутился.
Взрыв шокового парализатора валил с ног даже титанодона.
Литтл тщательно прицелился и вогнал шарик в бункер.
Бабахнуло так, будто взорвался оружейный склад. Из дверного проема полыхнул язык пламени, а потом вырвалась длинная дымная струя — настоящий столб, только наклонный, почти горизонтальный. Шоковый заряд в ограниченном пространстве бункера неизвестно почему заставил сдетонировать все гранаты десантников. Обоих шат-тсуров у входа посекло осколками и контузило. Тех же, что были внутри, вообще чуть на части не порвало. Одним выстрелом из рогатки мистер Литтл уничтожил всех. Выжил только Жбан, хотя его тоже контузило — струя прошла аккурат над ним.
Будь Литтл трезвее, вряд ли бы он набрался храбрости и сунулся бы в бункер. Но сейчас ему море было по колено: кипела злость, бурлил в крови адреналин, а главное — страшно хотелось пить.
В бункере Литтл первым делом вскрыл холодильник и выхлебал полтора пакета апельсинового сока. И только потом осмотрел дело рук своих.
Камуфляж десантников действовать прекратил: генератор работал только на живых шат-тсурах. Так сделали специально, чтобы после боя легче было подбирать погибших. «Скелетиков» посекло осколками, побило взрывной волной — бункер изнутри больше походил на бойню. Литтл, слегка отрезвленный соком и видом изувеченных врагов, озирался посреди тесного помещения. Зачем-то, хватая трупы за ключицы, сволок их к стене и сложил один подле другого, в два правильных ряда. Потом узрел на голове одного из чужиков знакомую гарнитурку hands-free-коммуникатора. Земного, между прочим, производства. Как ни в чем не бывало светился зеленый глазок готовности на коротеньком пестике микрофонной штанги, а секундой позже мигнул второй глазок: вызов.
Повинуясь внезапному порыву, Литтл подобрал гарнитуру и надел на голову. Коммуникатор работал в режиме объемной передачи. Чуть впереди Литтла сгустился видеостолб; в нем обнаружился шат-тсур, вопросительно глядящий на картинку внутренностей бункера. От шат-тсура так и разило начальственностью; за спиной его виднелись другие шат-тсуры, свита.
И тогда мистер Литтл содрал коммуникатор, поднес видеодатчик к самому лицу, чтобы неведомый начальник мертвых десантников видел не то же, что Литтл, а самого Литтла, и свирепо прорычал:
— С вами, суки, будет то же самое! Я обещаю! После чего швырнул гарнитуру наземь и расплющил несколькими ударами ботинка.
Как он намерен исполнить данное обещание, Литтл еще не придумал.
Парламентерский бот дзанни
Бот вывалился из-за барьера в космическую пустоту, слабо разбавленную пылью и светом. Пронг-30 отсюда казался теннисным мячиком, ярким бликом на фоне несметных звездных россыпей. Бот финишировал вне плоскости эклиптики, в перпендикуляре, на расстоянии приблизительно равном расстоянию от Пронга-33 до светила. Теперь осталось отыскать на орбите нужную планету и проложить к месту встречи с нею аккуратную дугу в четверть окружности этой орбиты.
— Прибыли! — сказал унтер Раджабов и смешно крякнул, пошевелив ноздрями и усами.
— Опять табак нюхал? — с напускной строгостью спросил Маримуца.
— Я курить бросаю. — Унтер виновато шмыгнул носом. — Тяжкое это дело…
— Кутергин говорил, вовсе не тяжкое, — вздохнул Маримуца, одновременно шелестя клавиатурой астрогаторского пульта. — Он сам раз десять бросал.
Раджабов фыркнул. В глубине души он завидовал некурящему Маримуце. Сколько пангала сберегает, стервец, при его лейтенантском-то жалование! А тут — не успел из финчасти в собственную каюту притащиться, половина в дым, половину товарищи расстреляют, еще до финчасти не дошедшие. Тоска и несправедливость!
— Ты сканируй, сканируй, — напомнил ему лейтенант. Унтер тоже глубоко вздохнул и взялся за клавиатуру.
— О-о! — протянул он буквально через полминуты.
— Что? — сразу встрепенулся Маримуца.
— Флот! И немаленький для такого захолустья. Поближе к солнышку, у второй планеты. У, да там два планетарника в атмосфере! Вот это моща! — впечатлился Раджабов.
— Чьи?
— Почти все производства азанни. Но ручаюсь, что у нутре кто-то другой, построение для пташек нехарактерное, — профессионально оценил Раджабов. — Никаких крыльев, никакой продольной симметрии. Точно не азанни.
— Как бы они нас не засекли, — забеспокоился лейтенант.
Он склонился над клавиатурой и зашелестел еще быстрее. В видеокубе над пультом возникали трехмерные проекции и ползли строгие столбцы расчетов.
— Маневровые запуск, — объявил лейтенант наконец. Тонкие голубоватые шнуры вырвались из дюз маневровых двигателей. Парламентерский бот, ускоряясь, лег на новый курс.
— Может, прыгнем, а? — нерешительно предложил унтер. — Тут же тащиться сутки, а то и больше. Засекут…
— Ты прав, — согласился Маримуца с неожиданной тоской в голосе. — Мне тоже неохота тащиться в открытую. Этот бот, поди, по всему космосу ищут. Но пока считаем, попутно начнем линейное сближение, все ж польза.
— Логично. — Раджабов оторвался от сканера, подпер коротко остриженную голову ладонью и подумал вслух: — Надо бы передачки их послушать, а, командир? Неспроста же они там роятся, у второй планетки. Как ее там? Табаска?
— Табаска. А роятся точно неспроста, — согласился лейтенант. — Да только вряд ли они в открытом режиме обмен ведут. А расшифровать флотские депеши… сам понимаешь. Но послушаем все равно.
— Пра… — начал было унтер и поперхнулся собственной фразой.
Над центральным пультом вдруг сгустился видеостолб с тревожной мигающей табличкой на переднем плане. Одновременно неприятно заверещала сирена.
— Это еще что? — всполошился Маримуца, вскакивая. Довольно быстро он понял — что.
— Ё-моё! Тут тазионарный счетчик установлен!
— А что ты хотел, это ж парламентерский бот. — Раджабов картинно развел руками. — Да еще бот пика пирамид Азанни. Не хухры-мухры.
— Вот блин. — Маримуца упрямо наклонил голову и прищурил глаза — видеостолб был подстроен под зрение птичек-азанни. Людям он казался нестерпимо ярким. Кубы на соседних пультах Маримуца и Раджабов успели подстроить под себя, а представительским столбом никто заблаговременно не озаботился. Да никто и не подозревал о существовании на борту такого малого корабля тазионарного счетчика — вещи дорогой, довольно редкой и в общем-то нерассекреченной. Доминанта Земли по крайней мере их не производила ввиду отсутствия достаточно продвинутых технологий, хотя и использовала закупленные у более развитых рас. — Кто ж нас прощупывает?
— Кто-кто… Флот, — проворчал унтер. — Корабли-то конструкции азанни. Причем не самые старые, заметь…
— А почему только тазионарное сканирование? Где обычное?
— Обычное мы бы сразу засекли.
— Так и это мы сразу засекли! — Значит, они уверены, что у нас нет счетчика. — Шевеление началось там? Не видишь? — озабоченно спросил Маримуца. — Эх, быстрее надо прыжок считать, возьмут в клещи или в сачок — и тю-тю солдатики хомо…
— Не каркай, — суеверно попросил Раджабов. — Нет у них никакого шевеления. — И тут же поправился:
— Опа, в сотне мегаун истребители!
— К нам? — похолодел лейтенант.
— Нет, прут курсом на Табаску. Кажется, будут уходить в атмосферу.
— Следи! — рявкнул Маримуца, лихорадочно дотягиваясь до расчетов последнего, самого важного прыжка к Ухте.
Тут в рубку ввалились двое близнецов.
— Сэ-эр? — вопросительно протянул один из них, вытягиваясь в струнку. Кажется, Джерард.
И покосился на видеостолб с алой табличкой в объеме.
Сирена продолжала завывать.
— Сканируют нас, — уныло пояснил Раджабов. — Тут чужие, целый флот…
И ведь действительно флот. А то и больше. Под сотню кораблей, два пустотных суперкрейсера, два планетарника в атмосфере… Хотя это говорит скорее о специфичности задач, чем о реальной мощи флота. Как ни странно, но эти гиганты парламентерскому боту вообще не противники, особенно планетарники. Вот корветы какие-нибудь или ульи с истребителями — совсем другое дело.
— Отключи сирену, Рафик, — буркнул Маримуца и повернулся вместе с креслом к вытянувшимся у пульта Суондредам: — Вот что, гвардия! Понятия не имею, зачем нас сюда послали. Может, в качестве живца. Так что натягивайте-ка комплектики, если кто снял, и будьте готовы в любую минуту шлюзоваться и отстреливаться. А пока нас еще не шинкуют, упакуйте-ка жратвы, сколько получится. Если придется сигать за борт и валиться на Ухту — не помешает. И батарей, батарей побольше берите.
— Есть. — Десантники развернулись и пропали за перепонкой.
— Думаешь, придется сигать? — спросил Раджабов, исподлобья глядя на Маримуцу.
— Не знаю. Но лучше быть готовым.
— Это точно. — Раджабов вздохнул и некоторое время молчал.
— Слушай, командир, — оживился вдруг он, — а обычное сканирование в режиме фонового подбора засечь возможно?
— С объекта?
— Ну да!
— Вряд ли. То есть собственный фон засечь, разумеется, можно, а вот регистрирует его кто или нет — поди пойми.
— Тогда почему так часто пользуются обычным сканированием, если объект его легко засекает?
Маримуца удивленно повернулся к унтеру:
— Как почему? В бою зачастую наплевать, замечает твое сканирование противник или не замечает. А вот о нем самом поболее знать никогда не мешает.
— Но мы же сейчас не в бою, — резонно заметил Раджабов. — Скорее в разведке.
— В разведке чаще ограничиваются фоновым, ты прав, — согласился Маримуца.
Некоторое время оба мрачно созерцали скопище чужих кораблей в объеме проекционного куба. Изображение, разумеется, давалось в искаженных масштабах — размеры планеты, кораблей, а также расстояния между ними и ботом различались в десятки тысяч раз. Проекционный куб сводил это к понятной и весьма наглядной световой голограмме. Любой военный давно привык к подобным играм с масштабом.
— Хотел бы я знать — зачем на самом деле нас сюда заслали, — сказал Раджабов.
— Я сначала думал — просто уволочь бот в тихий угол. Да только угол мало похожим на тихий оказался…
Они еще долго сидели в рубке и нервно переговаривались, то и дело косясь на изображения в видеокубах. Чужие, к их удивлению, не обращали внимания на бот, который, перед этим гоняли по галактике, как исполнительный Бобик зазевавшегося котяру. Еще дважды включалось тазиоарное сканирование. Ненадолго, на минуту-две, не больше.
Потом астрогатор наконец рассчитал оптимальный прыжок к Ухте, и все с облегчением вздохнули.
Бот тут же бросили в короткую пульсацию; вскоре он уже обращался вокруг третьей планеты системы Пронг-30 на манер искусственного спутника.
Чужие хранили пассивность. В отношении парламентерского бота по крайней мере; вблизи Табаски их корабли совершали какие-то загадочные неспешные эволюции, изредка перестраивались, иногда ныряли в атмосферу или выныривали оттуда. Оба планетарных крейсера зависли над стационарными точками Табаски, скорее всего — в боевом режиме. Над этим еще стоило поломать голову: такие крейсеры предназначались для атак на густонаселенные планеты. Что их могло заинтересовать на практически безлюдной и девственной Табаске, оставалось только догадываться.
— Н-да, — буркнул лейтенант Маримуца, в последний раз глядя на чернильный фон видеокуба. — Сплошные загадки. Ладно, гвардия, идем на посадку. Готовьте унты и снегоступы. Здравствуй, Ухта…
Парламентерский бот азанни с человеческим экипажем снова изверг синеватые шнуры из дюз маневровых двигателей и начал снижение.
Ударный флот «Багута»
Первые неприятности дошли до командующего вторжением лишь на третьи местные сутки. Приблизительно в полдень.
Шаты Урву и Ухода, руководители вторжения, еще накануне высадились на поверхность людского мирка. Первый, осуществляющий общее командование, на туристическую базу вблизи места приземления поискового рейдера хомо. Второй, командующий первой волной вторжения, отвечал за зачистку людских поселений; он обосновался на севере континента, в правлении рыболовецкого комплекса.
У Шата Уходы дела шли прекрасно: никаких проблем ни на большом континенте, ни на остальных. Не ожидающих нападения хомо пеленали быстро и без ненужных эксцессов. За неполные сутки зачистка маловажных точек и закрепление на более или менее значимых практически завершились.
Зато у Шата Урву, баловня судьбы и любимчика самого Унве, возникли непредвиденные накладки.
Рейдер землян нашли довольно быстро, однако он оказался пуст. Затеяли его эвакуации на турбазу хомо для детального изучения, но опытный Урву нисколько не сомневался, что на борту ничего интересного обнаружить не удастся. Искатели смылись, прихватив все материалы и сведения. Вполне разумный и оправданный поступок с их стороны.
Вдобавок нелепые угрозы самки хомо в первый день вторжения, кажется, мелкой руководительницы на турбазе, неожиданно оправдались. Тогда она кричала элите десантников, «Сизым скелетам», перед которыми дрожали даже вояки старых рас, что, дескать, гиды и спасатели, которые сейчас вместе с туристами на обычном рутинном увеселительном маршруте, скоро вернутся и зададут перцу чертовым дыротелам. Исамаровым шатта то бишь. Понятно, что этим бредням никто поначалу не придал значения.
Однако утром третьего дня вторжения дюжинный «Сизых скелетов» (военные иных рас назвали бы его сержантом, но шат-тсуры отреклись от воинских званий и поголовно именовали себя просто слугами Унве), которым не далее как вчера вечером спешно перебрасывали в пользование плавучие катера северных рыболовов, доложил, что в лесу сканировщиками обнаружен склад и трое хомо невдалеке от него; по-видимому — те самые спасатели при группе туристов. Одного хомо удалось захватить в плен, двоим же неожиданно посчастливилось скрыться в джунглях. Причем хомо вели себя настолько агрессивно, что умудрились убить двоих десантников и ранить еще четверых. И это невзирая на полный боевой камуфляж! Урву, не веря себе, переспросил дюжинного, не ослышался ли он.
Оказалось — не ослышался. Захваченные врасплох, спросонья вожаки туристов стреляли на слух — и как стреляли! А потом растворились в лесу. Перед дюжинным не стояла задача пленения хомо, он искал техногенные следы в окрестностях посадки поискового рейдера. Поэтому преследовать свирепых хомо он не стал.
И, похоже, правильно сделал.
Мобильная группа зачистки вскоре отыскала туристическую группу на маршруте, совсем недалеко от места, где состоялась перестрелка десанта со спасателями. Понятно, что «Сизые скелеты» попытались отстоять честь мундира и тут же сунулись всех вязать. Высадили три полные дюжины.
Птичья пожива! Единственные, кто уцелел — пилоты десантного бота, — потом рассказали: «Сизых» мгновенно обстреляли одновременно с нескольких сторон, а потом атаковали еще и врукопашную. От трех дюжин элитного подразделения самого Унве в живых не осталось ни единого шата! Причем, по словам пилотов, атаковали залегших «Сизых» всего пятеро хомо, да вдобавок (что, правда, звучало весьма сомнительно) четверо из этих пятерых лишь прикрывали атаку огнем, а врукопашную «работал» всего один!
Но пилоты клялись, что это чистая правда. И что потом эти пятеро безумцев пытались захватить сидящий несколько в стороне десантный бот и только экстренный старт позволил пилотам избежать участи пустотников.
Тут-то Шат Урву неожиданно и вспомнил недавние угрозы пленной самки. Но даже сейчас он не воспринял их должным образом. Вместо этого Урву вспылил, поднял в небо два звена ботов с почти тремя сотнями «Сизых скелетов» на борту, два катера с «генераторами тоски» и направил их к месту стычки с жестким приказом захватить всех живыми.
Корабли тотчас взмыли с крохотного космодромного поля при турбазе и взяли курс на северо-запад. А Шат Урву решил лично допросить болтливую самку хомо. Она явно что-то знала о сотрудниках, что-то необычное. Может быть, они бывшие военные или ловцы пиратов? Все возможно, среди хомо встречаются совершенно безбашенные типы. Да и вся их раса какая-то оголтело-бездумная. Редко помышляет о дне завтрашнем и способна шагнуть в огонь, не заботясь о собственной судьбе.
Ничего нового от самки Урву не услышал. Все те же угрозы и издевательский смех. Поняв, что ничего путного не добьется, Урву велел допросить остальных пленных, а сам ввалился в оперативный штаб «Сизых», отобрал у старшего коммуникатор и лично вызвал дюжинного, того самого, который сумел пленить одного спасателя хомо и упустил двоих.
Ответ Урву просто потряс. Коммуникатор внезапно переключился в видеорежим и показал внутренности какого-то тесного помещения. Вся дюжина пустотников, включая ранее убитых и раненых, уже при бездействующем камуфляже, была разложена на полу двумя рядами в лужах собственной лимфы. Практически все были искалечены и, без сомнения, мертвы. А потом изображение дрогнуло, заплясало, и в визоре возникло узкое лицо хомо. Одного-единственного.
— С вами, суки, будет то же самое! Я обещаю! — прорычал хомо, бешено сверкая глазами.
Затем картинка резко прыгнула, смазалась, и трансляция оборвалась.
Слова хомо командующему вторжением перевели довольно точно.
И почти сразу, как на грех, на связь вышел сам Унве, требующий доклада. Доклад получился грустный, невзирая на то что Урву всеми силами смягчал формулировки и сглаживал острые углы. Когда вождь отключился, Урву чуть ли не физически чувствовал натертость передужья.
Хомо… Проклятая раса! Все из-за них!
Шат Урву решил взяться за них как следует. И вызвал с орбиты на подмогу четыре с лишним сотни десантников из «Меченого корпуса».
Дюжинный Шат Умбасар шел во второй в своей жизни в боевой десант. Первый состоялся совсем недавно, меньше четверти цикла назад, когда повелением Унве гнев империи обрушился на никчемный мирок бывших хозяев, птичек-азанни в системе Желтого Ока. Кроме того, дюжинный неоднократно водил своих сорвиголов-подчиненных на тренировочные операции и карательные антипиратские вылазки.
Жизнь показала: если боевые вылеты и отличаются от тренировочных, то лишь в лучшую сторону. Во всяком случае нападение на Желтое Око оказалось существенно более веселым, нежели любое запомнившееся усмирение пиратов. А о тех, что забылись, и речи нет.
Тогда дюжина Умбасара в составе «Меченого корпуса» десантной армады высадилась в северном полушарии. Десант гигантским гребнем прошелся по городам азанни. Вооруженные силы птичек были смяты еще на подходе к планете, а войска наземного базирования большею частью подавлены с орбиты. Постреливать по безоружным гражданским, врываться… в их непомерно просторные жилища и пинками сгонять ненавистных азанни к кораблям-накопителям было невыразимо приятно. Пришел, пришел час расплаты за века рабства! Шат Умбасар и его молодцы благодарили небо и Унве за то, что дело возмездия легло именно на их плечи. И никто не забывал в праведном гневе, что гнев этот копился сотнями поколений отцов.
С планетой у Желтого Ока шутя справились за четверо суток. От начала высадки на очередной мирок, на этот раз принадлежащий выскочкам хомо, прошло чуть больше трех. Поэтому Умбасар полагал, что вскоре зачистка благополучно завершится и на десантников хлынет новый поток почестей, поощрений, наград и благодарностей. Правда, командующий высадкой Шат Урву был чем-то сильно разозлен, когда напутствовал десантников перед высадкой. Небось строптивые хомо осмелились показать зубы шатам. Ничего, зубы им пообломают. Дюжинный Умбасар лично приложит к этому руку и вдоволь выстрелов из верного лазерника.
Техноблокаду сняли за час до высадки: все равно у тупоголовых хомо почти нет сложной техники. Так к чему ограничивать себя? Умбасар как представил себе коллег-гвардейцев из «Сизых скелетов», вынужденных шастать по поверхности под непрерывными энерегетическими щитами с крейсера планетарника, что завис над космодромчиком хомо… Ёр-исамар! Постоянное давление на мозги да необходимость таскать всю боевую поклажу на собственном горбу — кому понравится? Нет уж, лучше вообще без блокады. Тогда не придется гадать — взорвется или не взорвется брошенная граната, сработает или не сработает коммуникатор, антиграв или любой из десятка носимых датчиков. Бездельники-инженеры почему-то всегда ставят избирательную блокаду, на отдельные группы процессов, и ни разу на памяти Умбасара высокое начальство не озаботилось уведомить десант, какие именно процессы будут блокироваться.
Обыкновенно блокировали все доступные виды связи и синтеза. А остальное — на усмотрение верховного инженера.
Злости добавила и пришедшая по изустному десантному телеграфу весть: какие-то психи из хомо положили без малого полсотни «Сизых скелетов». Отомстить за братков-«Сизых» любой «Меченый» счел бы за честь. Поэтому даже петь-орать, накачивая перед высадкой подчиненных, не пришлось. Все рвались в бой и горели желанием натереть передужье нахальным хомо. Или что там у них вместо передужья?
Включился наушник боевого шлема; ротный принялся выпевать вводную. Голос у ротного был сиплый. Любой из «Меченых» знал, что у него прострелена в двух местах воздухополость. Бывалый вояка, ветеран антипиратских рейдов. Шат Умбасар вслушался.
— Эй, «Меченые», слушай меня! Задача: отыскать и пленить прячущуюся в джунглях шайку хомо. Их всего дюжины две, не больше, но, возможно, они разбиты на неравночисленные группы. Вооружены плазменными ружьями и умеют на расстоянии детонировать наши гранаты, так что активаторы всем немедля вывернуть и сдать дюжинным! Выполняем!
Десантники зароптали и зашевелились: с одной стороны, что за радость идти на дело без гранат? А с другой — приказ есть приказ. Умбасар освободился от старинных супернадежных (в отличие от силового крепежа) ремней и прошелся вдоль ниш с пристегнутыми «Мечеными». Каждый бросал в оттопыренный карман подсумка активаторы. Вдоль всех проходов творилось то же самое — дюжинные ходили между рядов с оттопыренными карманами.
Когда первый дюжинный отрапортовал о выполнении приказа, ротный продолжил:
— Исамаровы хомо сопротивляются, сугароз их загрызи! Это именно они положили братков-«Сизых». Поэтому поосторожнее там и построже… Командующий Урву велел по крайней мере половину хомо взять живьем, так что не особо там пальбу поднимайте. При захвате делать упор на ручные станеры, от дистанционки, птичья пожива, у хомо какие-то осложнения на башку приключаются, а командующему не нужны полоумные пленные. Принимаем оперативную карту!
Шат Умбасар, снова занявший привычную нишу во главе дюжины, активировал планшетку, влез в боевую сеть и дал добро на прием.
Местность была довольно сложная: сплошь джунгли, никакой цивилизации. С запада — река. Хомо последний раз засекали невдалеке от нее. Умбасар по-быстрому странслировал карту подчиненным.
— Третья готовность! — тем временем рявкнул ротный. — Заходим на цель!
Посадочный бот в атмосфере человеческого мирка почти не трясло.
Шат Умбасар покосился на свою дюжину. Десантники ухмылялись, жестами веселили и подбадривали друг друга. Ни следа робости или смущения.
И прекрасно. Тот, кто смущается и робеет, редко заканчивает десантную школу и еще реже побеждает в бою.
— Вторая готовность!
Шаты начали дружно отстегиваться и строиться.
— Первая!
Теперь все потянулись к жерлам гравилифтов. Дюжина ара высаживалась в числе первых. Заход! Десантура — пошли!
Жерла лифтов подернулись лиловым сиянием; один за другим десантники прыгали с края платформы в это сияние, постепенно тонули в нем и пропадали из виду. Вот пришла очередь шагнуть и Умбасару. И он привычно шагнул. Упругие объятия гравилифта сжали его; лиловость перед глазами потихоньку сошла на нет, а потом в подошвы ботинок толкнулась незыблемая твердь Табаски.
Десант высадили на обширной поляне недалеко от кромки леса. Река осталась позади.
— Цепью! Разворачиваемся, птичья пожива! — надсадно пел-орал ротный. «Меченые» пошевеливались — в бою только замешкайся, мигом прихлопнут. В единстве сила десанта, в единстве, быстроте и сплоченности. Так поет сам Унве. Унве всегда поет только правду и ничего, кроме правды.
Освободившие чрево боты с воем уходили в зенит. Десант остался один на один с человеческим миром.
«Посмотрим, кто кого!» — подумал дюжинный Умбасар ожидании команды ротного: «Марш!»
Ротный не заставил долго ждать.
Флот «Евразия», группа флотов «Доминион»
— Финиш через сто двенадцать локальных часов, господин адмирал!
Тим Хемерсбрандт кивнул и жестом отпустил дежурного офицера. Тот немедленно отключился: дежурство по флагману оставляет мало свободного времени.
«Евразия» растянутым на мегаметры роем чертила множественный пунктир от окрестностей Солнечной системы к далекой колонии у Пронга-30. Конечно, рейдер искателей нужно было вызволять. Точнее, даже не сам рейдер — если искатели не дураки, корабль свой они, конечно же, бросили, предварительно освободив бортовую информационную сеть от данных по генератору нуль-коридора. И теперь прячутся где-то в диких джунглях Табаски. Хунта диктатора Унве уже перебросила в систему Пронга-30 внушительные силы. Система блокирована. Высажен десант. Все это понятно и предсказуемо и без перехвата рапортов-депеш от командующего Вторжением диктатору Унве. Крупные соединения космической армады шат-тсуров продолжают атаковать отдельные миры союза: практически не осталось нетронутых колоний азанни. Кроме того, шат-тсуры помалу взялись подавлять планеты цоофт и свайгов. Медленно, но верно Шат Унве (не называть же его, как принято у скелетиков, «Шатта» или того хуже императором?) расширяет область своего безоговорочного влияния по галактике. В уме, последовательности и стратегической грамотности ему не откажешь. Да и силы у него сосредоточены, прямо скажем, ошеломляющие. И как вся галактика проспала формирование такого суперфлота?
На миры доминанты Земли совершались пока единичные нападения; а'йешей и вовсе доселе не трогали. Оно и понятно — на кой хрен во время первого этапа военной экспансии Шату Унве выстуженные низкотемпературные планеты? Вот а'йешей и не трогают. Зато беднягам азанни досталось по полной программе. Настырные скелетики учинили форменный геноцид: более семидесяти процентов птичек попросту уничтожено. Уцелевшие рассыпались по галактике. Даже не тронутые пока миры азанни опустели, жители предпочли сбежать от греха подальше. Земля предоставила остаткам правительства азанни убежище и защиту, пик пирамид Азанни организовал ставку прямо на прародине людей. Цоофт и свайге спешно мобилизуются, расконсервируют даже древние допотопные корабли и вооружают гражданские лайнеры и грузовозы.
Галактика встряхнулась от пятивекового оцепенения. Появился новый враг, внутренний на этот раз, и союз медленно стал восставать, как феникс, из пепла.
К Пронгу-3 °Cолнечная система отослала два флота. «Евразию» и «Антарктиду». Два адмирала, Тим Хемерсбрандт и Геннадий Лесин, должны были любой ценой смять шат-тсуров у Табаски, отыскать экипаж «Шустера-эпсилон-75» и доставить его в метрополию либо на любой из достаточно защищенных земных миров — на Офелию, Хобарт, Селентину. Пеломен отвергли как непозволительно близкий к областям, ныне контролируемым шат-тсурами.
Экспедицию снарядили так спешно, что часть работы пришлось выполнять уже на марше, но военным «Доминиона» не привыкать к авралам. Чиль Онте не позволял расслабиться даже в тихие и сонные времена. И те из солдат и офицеров, кто еще совсем недавно втихую роптал, внезапно осознали смысл постоянных тренировочных тревог, боевых учений и бесконечных патрульно-заградительных рейдов, хотя заграждаться вечно было совершенно не от кого.
Адмирал Тим Хемерсбрандт подозревал, что по боеспособности любой из флотов «Доминиона» в числе первых во всей галактике. Вот только о планах шат-тсуров никто толком вовремя не догадался. Ходили невнятные пересуды по великосветским салонам, да только самые верхи доминанты Земли не соизволили к ним прислушаться. И к выводам некоторых прозорливых офицеров, того же Хемерсбрандта, тоже не прислушались. А расхлебывать, разумеется, выпало Хемерсбрандту с коллегами.
Впрочем, сейчас не до обид и политических дрязг. Технология нуль-коридора действительно становится делом номер один в галактике. Достанется людям, а значит, союзу — союз устоит. Достанется шат-тсурам — галактика умоется кровью. Второе — недопустимо. И адмиралы Хемерсбрандт и Лесин сделают все возможное, а понадобится — и невозможное, чтобы не допустить этого.
Тем более что стабильные перехваты и расшифровка сообщений мгновенной связи со стратегической базой вблизи Тсурры внушали определенную надежду: у скелетиков на Табаске не все пошло гладко. Большую часть поселений они таки подавили, но искатели все еще не пленены, да вдобавок в районе их высадки какие-то маловнятные туристы неожиданно надавали по сусалам передовым соединениям шатовского десанта.
Ай да туристы! Ай да молодцы!
Сто двенадцать часов до финиша в системе Пронга-30. Держитесь, спасатели! Держитесь, туристы! Ваша помощь тоже пригодится доминанте Земли.
— Господин адмирал! Лейтенант Хмелевой, канонир шестнадцатой батареи, просит аудиенции! — доложил дежурный зам.
Хемерсбрандт отвлекся от размышлений, отставил в сторону старинный стакан в металлическом подстаканнике (чай помогал адмиралу думать) и вопросительно поднял брови.
— Лейтенант? Канонир?
— Он утверждает, что располагает важной информацией, сэр!
— Зови, — велел Хемерсбрандт.
«Поглядим, что у тебя за информация», — подумал адмирал. Он был хорошим командиром и потому никогда не пренебрегал мелочами.
Экзотик-тур
1
Третьи сутки они отсиживались в тесной переночуйке спасателей. В каких-то двадцати километрах от турбазы. До недавнего времени — служащие космодрома «Экзотик-тура» на Табаске, а нынче — не пойми кто. Беглецы. Ховалы. Тамура, МакГрегори и Сориал. Оружия нет. На троих — жалкий сшиватель, отвертка да пара щупов, которыми можно порешить разве что снулую ящерицу или престарелого кошкуна. А еще — страх и безнадега перед фактом внезапно свалившейся с неба оккупации.
Захват турбазы и космодрома они удачно пересидели в автономлаборатории под диспетчерской; шат-тсуры туда почему-то не сунулись. Ночью попробовали выглянуть — башенка диспетчерской пустовала, но поле космодрома заливал искусственный свет. Стройными рядами на траве выстроились чужие корабли, в основном — десантные боты. Там и сям торчали фигуры вооруженных часовых. Турбаза тоже была ярко освещена.
Шат-тсуры деловито и беззастенчиво располагались на захваченных объектах. И, подумал выползший оглядеться в окно дежурки Дэвис МакГрегори, скорее всего подобное происходит по всей планете. Каждый форпост человечества на Табаске так же деловито и основательно обживают проклятые скелетики. Кто их, спрашивается, сюда звал?
Выбираться из укрытия надо, но делать это под носом у часовых на космодроме… Нет, такую глупость не могли себе позволить даже неискушенные в партизанских играх диспетчеры. А вот рискнуть пробраться по шахте теплоотводника до близкого леса… На восток от посадочного поля. Там и кораблей нет шат-тсуровских, и куда темнее, чем вблизи их нынешнего укрытия.
МакГрегори присел и пополз назад, к двери. Никогда еще ему не приходилось передвигаться по дежурке — знакомой до последнего пятнышка на стенах, до шероховатостей на подлокотниках кресел — ползком.
Бред какой-то. Ползком. По дежурке. И по узкому коридорчику, ведущему к лестнице, и по самой лестнице… Все ползком, по-тараканьи. От греха подальше — увидят мелькнувший в окне силуэт, заинтересуются, и пиши пропало. Шат-тсуров тут — кишмя, враз скрутят, безоружных и беспомощных. Как скрутили, наверное, девчонок на базе.
О том, что захватчики могли и не брать пленных, а попросту перестрелять всех аборигенов или передавить танками, МакГрегори предпочитал не думать. Полз, вытирая осевшую на пенобетон пыль рубашкой и шортами.
Товарищи, тоже вчерашние диспетчеры, ждали в лаборатории. МакГрегори постучал, как условливались. Неслышно отомкнулись замки, крутнулось колесо запора, и дверь натужно отворилась. Тяжеленная она, дверь. Автономлаборатория все-таки…
— Ну, как? — с порога спросил нетерпеливый Сориал.
— Плохо, — честно признался МакГрегори, кое-как отряхивая рубашку и шорты. — В здании никого, но на поле светло словно днем и весьма оживленно. Снуют, гады, туда-сюда. На базе, судя по всему, тоже. Часовых много. По верху нам не пройти. Но… есть одна идея.
— Шахта? — полуутвердительно-полувопросительно выпалил Тамура.
— Тоже догадался? Молодец! — похвалил МакГрегори и одобрительно хлопнул коллегу по плечу.
Из всех троих он сохранил больше всего спокойствия, потому и на разведку направился именно он, а не Тамура или импульсивный Жорж Сориал.
По шахте теплоотводника в диспетчерскую однажды пробрались две птицы-дурынды, их потом полдня ловили по всему зданию. Поэтому мысль об этом пути наружу попросту напрашивалась.
— Шахта ж заперта, поди, — усомнился Сориал. — Помнишь, как дурынд ловили? После того и заперли.
— Я знаю, где ключ, — успокоил его МакГрегори. — Точнее, где его хранили еще при Фекруи.
— И где?
— А рядом, в подсобке при охладителях. Там специальный шкафчик есть на стене. Беда только в том, что шкафчик тоже может быть заперт, а ключ от него, по-моему, только у директора есть. Где директор, вы знаете; но даже если он и не брал ключ с собой (а так скорее всего и есть), в его кабинет нам не пробраться.
— Шкафчик крепкий? — хмуро справился Тамура.
— Не знаю, не проверял.
— Ну так пошли, проверим!
Тамура хлопнул себя по коленям и встал. Сориал уже отворял дверь — устал он, видимо, от ожидания, душа и тело требовали хоть какого-нибудь, но действия. МакГрегори тоже встал и задул свечу.
«Пусть нам повезет, — подумал он, надеясь на лучшее. — Должно же нам повезти хоть в чем-то? Обязательно должно!»
Шкафчик в подсобке был заперт.
— Тьфу! — МакГрегори раздосадовано сплюнул на пол. Почему-то капризной даме-удаче угодно было повернуться к лицу экс-диспетчеров спиной.
Скорее всего массивный керамический шкафчик без особого труда вскрывался банальной монтировкой, но, во-первых, под рукой не было монтировки, а во-вторых, сия операция неизбежно сопровождалась бы нежелательным в данном случае шумом. Любой другой метод взлома также неизбежно тянул за собой шумовые эффекты. Да и отсвечивать в окнах пришлось бы, а часовых на поле вокруг кораблей — у-у-у…
«Интересно, — подумал вдруг МакГрегори, — а на кой ляд шат-тсурам столько часовых? Кого или чего они тут боятся? Они же армия, а на Табаске только жалкие рыболовы, животноводы, ученые да мы, туристское сопровождение. В любом случае — не бойцы».
— Сшиватель по-прежнему не работает? — спросил Тамура без особой надежды.
МакГрегори проверил. Разумеется, сшиватель не работал — за спиной-то Фортуны. Перед ликом ее сшивателя вероятно, заработал бы, а так…
Блокаду захватчики пока не думали снимать.
МакГрегори мягко осел на пол и привалился спиной стене. Жутко хотелось курить, но из коттеджа они рванут ничего с собой не прихватив. Да и не покуришь особо на виду скелетиков-то…
— Какие будут мысли? — стараясь, чтобы голос звучал невозмутимо, вопросил МакГрегори.
Вместо ответа Тамура вдруг привстал, невольно покосился на окно и вдруг ловко снял шкафчик со стены. Тот крепился на обычной вертикальной защелке.
— Гениально! — мгновенно оценил Сориал. — Раз гора не идет к Магомету…
Читать бесплатно другие книги:
