Малолетка Бадин Андрей

Глава 10

У Виктора Демина был пропуск, и в больнице его не задержали, а вот Коновалова и Катю охранник пропустил лишь после того, как ему дали сторублевку.

Они быстро поднялись на лифте на шестой этаж и после того, как одарили дежурную медсестру еще одной сторублевкой, беспрепятственно прошли в палату Светланы. Та уже спала, но Виктор не удержался и разбудил дочь.

Он сел на кровать и нежно погладил ее по щеке. Света приоткрыла глаза и, увидев отца, улыбнулась.

— Папа, — тихо произнесла она. — А ты мне снился. Мне приснилось, что я лечу на самолете, что мне делают операцию и она проходит успешно. Я выздоравливаю.

— Так и будет, милая, — прошептал Виктор. — Я пришел тебя обрадовать, мы нашли деньги, и завтра ты полетишь в Америку. Все будет хорошо, как в твоем прекрасном сне.

Алексей и Катя тем временем разложили продукты на тумбочке и двух стульях и начали открывать банки и разворачивать угощения.

Чего здесь только не было. В стеклянных банках возвышались горки черной и красной икры, на бумаге возлежал нарезанный ломтиками бок варено-копченого осетра, в баночке грудились грибочки, а мягкий, белый хлеб издавал ни с чем не сравнимый аромат. Дольки колбасы, сыра и ветчины нескольких сортов образовывали большую пирамиду. Света да и взрослые не привыкли к такому изобилию.

Через час все были сыты и довольны. Но больше всех радовалась Света. Отец вместе с угощениями принес ей хорошую весть.

— Ты почему не сказал, что вместе с ней летишь? — спросил Леха, когда они возвращались, простившись со Светой.

— Боялся сглазить. Вдруг профессор другого сопровождающего пошлет.

— Я вот что хотел спросить, — начал Демин, — куда деньги девать? Может, их тут оставить, в Светкиной палате?

— Не стоит. Завтра придем, а их нет, и кто взял — не найдешь. Надежнее с собой носить.

— А может, спрятать за батарею, никто же не будет знать, что там деньги.

— Я бы не рисковал.

— Батарея за тумбочкой, давай я схожу, положу. Даже дочка не будет знать, что они рядом.

— А вдруг кто-то пыль начнет протирать, увидит сумку…

— Я схожу, положу, а то с ними боязно таскаться, — Виктор настаивал на том, чтобы оставить доллары в больнице.

Демин тихо открыл дверь, зашел в палату, и его больше минуты не было. Он вышел довольный и с ног до головы пыльный. Ему пришлось залезать под кровать Светланы, чтобы запихнуть сумку с долларами за батарею. Он взял с собой тысячу и передал их Лехе.

— На, спрячь, я прихватил на всякий случай.

Герман, Фома, Шаман, Газила и Клещ с Дуболомовым подъехали к клинике имени Бурденко.

— Жабов сказал, что Демина лежит в третьем корпусе на шестом этаже. Вот это здание, — бригадир указал пальцем, и большой бриллиант в массивном золотом перстне лучезарно сверкнул.

— Будем ждать, — решил Герман. — Наверное, они у нее.

— Почему ты так думаешь?

— А ты поставь себя на место этого Демина. Что бы ты сделал после того, как получил столько денег?

— Значит, они у нее в палате, едят, пьют и радуются. Но скоро пойдут домой, так как девочка больная и ей надо спать. Тут мы их и встретим.

— Как это Альфред додумался: предложить, чтобы мы отдали ему украденную у него сумму? — Фома покачал головой.

— Он очень жадный. Он даже на своей дочери экономит, хотя треплется, что обеспечивает ее по высшему разряду. На той неделе я к нему заехал по делам и мы с ней в прихожей столкнулись, я увидел, во что она одета. Вещи добротные, но недорогие, с вещевого рынка, а не из бутиков. Я своих детей одеваю в самое дорогое и красивое, покупаю самые дорогие игрушки и выполняю любые, даже самые бестолковые просьбы. Например, меня пацан попросил купить ему автомобиль. Ему скоро шесть, а он просил автомобиль. Прикинь. Увидел в каком-то фильме, как дети гоняют на мини-багги, и, естественно, захотел такой же, а он стоит три штуки баксов.

— Купил? — улыбнулся Фома.

— Купил. Теперь он на даче по двору носится, все клумбы перепахал. Жена от садовника требует, чтобы на клумбах росли цветы, а разве они будут расти, когда по ним колесами.

Коновалов с Катей, а за ними и Демин вышли из третьего корпуса и направились к выходу с территории госпиталя.

— Вон они, — произнес бригадир.

— Ждем, пока они выйдут в главные ворота, затем нападаем и захватываем. — Герман поднес рацию к губам. — Всем, я первый, быть начеку, клиенты на подходе.

Двенадцать «крутых кулаков» с автоматами в руках насторожились и приготовились к захвату.

Их автомобили были расставлены вокруг главного входа, и парни в них ждали появления троицы.

Коновалов нес спящую Катю и старался не споткнуться, так как асфальт на дороге был весь в выбоинах. Как только они вышли из проходной, им сразу бросились в глаза пять припаркованных у тротуара иномарок.

— Мне кажется, это засада, — только и успел произнести Коновалов.

В это мгновение Герман скомандовал: «Вперед!» Двери всех пяти автомашин одновременно открылись, оттуда выскочили двенадцать бойцов в бронежилетах, с миниатюрными автоматами в руках и ринулись к опешившим друзьям.

— Держи Катю, — прошипел Алексей и осторожно переложил девочку в руки друга. Бежать им было некуда, сзади стоял высокий забор госпиталя, а бойцы обошли их слева и справа. Поэтому Коновалов решил обороняться. Он надеялся, что стрелять из автоматов в них не будут, а постараются захватить живьем.

Первый «крутой кулак» налетел на Алексея, как орел на кролика, пытаясь ударить его прикладом в голову. Но Леха отнюдь не был кроликом, отошел на шаг, наклонился, а парень промахнулся и по инерции проскочил мимо него. Вдобавок Алексей выставил ногу, а парень о нее споткнулся и пролетел «рыбкой». Он рухнул в кусты у ограды госпиталя и врезался плечом в кирпичную стену.

Второй боец оказался проворнее. Он подбежал к Коновалову сзади, пригнулся, обхватил за талию и изо всех сил толкнул, стараясь свалить на землю. Но Леха только попятился и сумел удержаться на ногах. Тем не менее он был стреножен и обороняться ему стало сложнее. Третий «кулак» попытался с ходу врезать ему ногой в голову, но Леха уклонился, и большой на рифленой подошве ботинок просвистел возле его уха.

Алексей первым делом попытался освободиться от парня на поясе. Он обхватил его голову руками, нащупал пальцем глаз и сильно надавил на глазное яблоко. Боец вскрикнул, отцепился от Лехиной талии и зажал лицо руками.

Еще один «крутой кулак» разбежался и в прыжке нанес Лехе сильнейший прямой удар ногой в грудь. Удар попал в точку, так как Алексей его не заметил и не сконцентрировался. Ботинок воткнулся в солнечное сплетение и готов уже был проломить грудину и ребра, но Коновалов согнулся, тем самым самортизировав его. Сила удара ослабла и не причинила Алексею того сокрушительного урона, что был запланирован. Ответ Коновалова был стремителен. Он подбил ногу парня, в полете схватил ее и сильно дернул на себя. Боец шлепнулся на асфальт, сильно ударился затылком о бордюрный камень, крякнул и потерял сознание.

Вдруг Коновалов увидел, как сразу трое нападавших бросились на Демина. Тот, испугавшись, отскочил от них и кинулся наутек. Он бежал с Катей на руках, а та от стремительных толчков открыла глаза и проснулась. Демин поставил ее на ноги. Алексей бросился за преследователями и на бегу боковым ударом кулака в голову сшиб еще одного, устремившегося за ним бандита. Тот рухнул как подкошенный, а Леха на лету выхватил у него из рук автомат, передернул затвор, обернулся и полоснул очередью по нападавшим. Он стрелял не в тех, троих, преследующих Виктора и Катю, а в рвущихся к нему пятерых боевиков. Автоматная очередь громом с ясного неба разорвала ночную тишину Москвы. Пули смертоносным роем устремились к бандитам и почти все достигли цели. «Крутые кулаки» с криками попадали на асфальт и, матерясь и причитая, катались по нему. Дело в том, что, видя бронежилеты на бойцах, Коновалов полоснул по их ногам. Теперь пули засвистели вокруг Лехи. Он пригнулся и что было силы помчался дальше.

Герман, Фома и Шаман сидели в «Мерседесе» и видели все. Бойню также видели Дуб, Газила и Клещ, расположившиеся в соседней иномарке.

Герман специально приказал им остаться в автомобилях, так как для «черной» работы у него имелась куча тренированных обморозков-бойцов, способных захватить в плен кого угодно.

Когда Герман увидел, как Коновалов расправляется с его «мастерами» карате и кун-фу, то понял, что этот орешек им не по зубам.

— Оставшиеся, вперед! — рявкнул Тыча в рацию, и два «Мерседеса» рванулись в погоню.

Патроны у Коновалова кончились, но он не стал выбрасывать автомат и продолжил бег.

Витек и Катя неслись по освещенному проспекту, от страха не догадавшись свернуть в полутемные дворы. Силы у них были на исходе. «Крутые кулаки» их уже догнали, а Коновалов находился далеко и не мог им помочь. У Алексея даже патронов не было, чтобы выстрелить.

Виктор остановился, обернулся, заслоняя своим телом Катю, и резко выставил руки вперед, показывая, что он умеет драться и готов к бою. На самом деле Демин спортом никогда не занимался, никогда не дрался и в жизни мухи не обидел. Тем не менее запыхавшиеся парни в нерешительности остановились и осмотрелись. Они видели, что его убойный дружок далеко, а им на помощь несутся два «Мерседеса». Бойцы окружили Демина и Катю, направили на них автоматы.

Герман притормозил возле компании и первым выскочил из машины.

— Запихивайте их в «мерс» и сваливаем, а то амбал рядом. А вы, — рявкнул он Газиле, Дуболомову и Клещу, — уничтожьте его.

Коновалов бежал быстрее пули, и расстояние стремительно сокращалось, но он не успевал. Он видел, как Виктора и Катю запихнули в машину и «Мерседес» унесся восвояси. Правда, второй остался. Его старые знакомые Дуб, Газила, Клещ и трое захвативших Виктора и Катю обморозков теперь направили на него свои автоматы. Коновалов встал как вкопанный. Бандиты передернули затворы и, не раздумывая, открыли ураганный огонь по бедному Лехе, а ему даже ответить было нечем.

Он пригнулся, кинулся в кусты, живой изгородью отделяющие проспект от темного, спасительного двора, а град пуль посшибал листики с ровно подстриженных кустиков, и умчался во мрак.

— За ним! — гаркнул Газила и первым кинулся в погоню.

«Мерседес» уносил Виктора и Катю. Шаман лихо рулил по пустынным улицам, со свистом шин об асфальт преодолевая повороты.

— Значит, так, — сидящий на переднем сиденье Герман обернулся к пленникам. — Можете попрощаться с вашим дружком, его сейчас убьют, если уже не убили.

Услышав эти слова, Катя ахнула и заплакала, а Виктор, наоборот, усмехнулся и ответил:

— Вам его еще надо поймать.

— Пуля поймает, — сказал сидящий рядом с Деминым Фома.

— Мы знаем, зачем вы ее захватили и зачем вам деньги, — босс кивнул на Катю.

— Ну и зачем?

— Твою дочь лечить.

Демин мгновенно потерял дар речи. Неужели его дочке не суждено отправиться в США на операцию?

— Ты ее скоро увидишь, — пообещал Герман.

Несмотря на заверение мафиозного босса, Коновалов был жив и здоров. Но находился в смертельной опасности. Он пробирался по кустам, вдоль высотного дома, в надежде на спасение. Оружие он не выбрасывал, надеясь при случае раздобыть патроны.

Оголтелые «крутые кулаки», зная, что магазин в его автомате пуст, преследовали его, что называется, не пригибаясь. Они шли цепью и иногда производили редкие очереди по теням, маячащим в глубине дворов. Разбуженные пальбой горожане лежали в своих теплых постелях и думали:

«Что это за выстрелы: балуются китайскими хлопушками дети, еще один путч или война?»

А это была маленькая охота пяти вооруженных до зубов головорезов за одним беззащитным человеком.

Алексей подбежал к мусорному контейнеру и вдруг увидел на куче хлама пустую консервную банку из-под маринованной селедки. Ее зазубренная крышка держалась на честном слове. Коновалов схватил эту банку и кинулся в темноту. На бегу он отломал крышку, а банку метнул в куст. Та с пронзительным грохотом ударилась о ствол дерева.

— Он там, быстрее, — рявкнул Газила и ускорил шаг. На бегу он начал стрелять на звук, но попал только в деревянный детский домик, в качели и в песочницу. Коновалов спрятался за толстым стволом липы, наблюдая, как бандиты приближаются. Он наметил цель — шедшего ближе всех к нему бойца и, размахнувшись, метнул в него плоскую крышку от селедочной банки. Послышался слабый свист, а потом дикий, душераздирающий вопль бандита. Пущенный диск врезался своим острием в шею парня, порвал ему сонную артерию, и тот замертво свалился на землю. Алексей кинулся бежать, а вслед ему засвистели пули. Когда же автоматные очереди стихли, стало ясно, что «крутые кулаки» опять промазали.

Все с опаской двинулись дальше.

— Он, наверное, уже сбежал, — высказал предположение Дуб, — у него вон сколько времени было.

Но Коновалов и не думал отступать. Он решил уничтожить наглых отморозков, а одного захватить в плен и выведать, куда отвезли Катю и Витька.

Он тихо продвигался по кустам, ища кирпич или камень. Увидел пустую бутылку из-под дешевого шипучего напитка, именуемого в народе шампанским. Сосуд был целым и пригодным для применения в бою.

Алексей видел приближающихся боевиков, видел, что их стало меньше на одного, а остальные проявляют некоторое беспокойство. Леха дождался, пока они подойдут ближе, размахнулся и метнул бутылку в ближайшего.

Она рухнула на голову Клеща. Он дернулся и упал в траву. Целехонькая бутылка шлепнулась рядом и опять не разбилась. Бандиты опять открыли шквальный огонь. Стреляли нервно, в страхе и наугад. Никто не видел, откуда прилетела бутылка и куда надо палить. Алексей тем временем успел заскочить за угол дома.

Вдруг Алексей увидел свое любимое оружие из арсенала природных подручных средств. Это была щебенка. Днем рабочие укладывали асфальт и насыпали ее целую гору. Алексей наклонился, выбрал самые большие камешки.

— Время собирать камни, — прошептал он себе под нос.

Он вынул из автомата ремень, сложил его вдвое и выровнял по длине. В образовавшуюся петлю он положил большой камень, и получилась самая настоящая праща — оружие наших далеких предков.

Во времена учебы в разведшколе Коновалов много часов проводил в практических занятиях по метанию камней из пращи, и тогда это у него неплохо получалось. Теперь ему пришлось вспомнить давно забытые, но не утраченные навыки. Он подождал, пока боевики выйдут на дорогу, выбрал цель, раскрутил пращу и метнул первый камень.

— А теперь время их разбрасывать, — выпалил он, благословив первенца на праведный полет.

Булыжник на огромной скорости врезался в глаз бандиту, тот вскрикнул и упал на песок. Его правый глаз моментально вытек, череп треснул, осколки кости вонзились в мозг, и он мгновенно умер.

И опять «крутые кулаки» не смогли определить, откуда был нанесен сокрушительный удар. Оставшиеся вдвоем Дуб и Газила открыли беспорядочный огонь во все стороны, а Коновалов стал за дерево и опять раскручивал пращу. Он прицелился в высокого Газилу и сделал точный бросок. Булыжник просвистел в ночном воздухе и заехал «крутому кулаку» в затылок. Газила завалился ничком в траву, а из раны в затылке брызнула кровь. Обезумевший от страха Дуб бросил товарища и стремглав кинулся бежать. Он подумал, что и Газиле пришел конец, но тот был только тяжело ранен и нуждался в помощи. Камень рассек ему кожу на голове, но кости не проломил.

Дуб подбежал к бойцу, оставшемуся возле тела Клеща, и заорал ему в ухо:

— Газилу и Мякиша грохнули, сваливаем, пока целы.

Они подхватили высокого и тяжелого Клеща под руки и поволокли к машине.

Алексей выбежал из тьмы и присел над Газилой. Коновалов приложил палец к его сонной артерии и ощутил слабый пульс. Потом он взглянул на рану и облегченно вздохнул.

— Этот жить будет. Отлежится, очухается.

У второго парня пульс не прощупывался.

— Этот готов, — констатировал Леха.

Он поднял бандитские автоматы, вынул магазины и двинулся в путь. Теперь он преследовал «крутых кулаков» по тем же самым дворам, где некогда уходил от их погони.

Дуб и мастер кун-фу по кличке Петр запыхались от транспортировки непомерно тяжелого Клеща. Тот истекал кровью и не подавал признаков жизни — был в глубоком обмороке.

Леха быстро нагнал медленно плетущуюся троицу, но нападать сразу не стал. Он ждал, пока те дотащат парня до машины. Алексей не желал смерти ни одному из своих противников. Просто в бою действует закон — или ты, или тебя. Алексей предпочитал первое, а зла на врагов не держал и раненых не добивал.

Герман, которому сообщили по рации обо всем случившемся, послал Фому и двоих головорезов помочь Дуболомову и Газиле. Те запрыгнули в джип «Навигатор» и помчались к госпиталю имени Бурденко, к тому месту, где захватили Катю и Виктора. Именно там Дуб оставил «Мерседес» и туда волок раненого Клеща.

Наконец они дотащились до машины.

— Фу, прибыли, — выдохнул Гриня и положил братана на асфальт рядом с задней дверцей.

— Открывай быстрее, а то у меня такое чувство, что он за нами следит, — произнес испуганный Петр. В это время Алексей бесшумно подкрался к зазевавшимся парням и сильно ударил кулаком по голове Петра. Тот конвульсивно дернулся, обмяк и рухнул к Грининым ногам. Дуболомов от неожиданности вздрогнул, а увидев перед собой террориста, затрясся, как заяц.

— Ну вот и встретились, — рявкнул Коновалов и снял автомат с плеча Грини.

— Привет, — Гриня радушно улыбнулся. От страха он стал дружелюбным и общительным.

— Открывай машину, клади в салон братву, а то они концы отдадут из-за твоей нерасторопности.

Дуболомов начал выполнять приказ — распахнул дверцу и складировал на заднем сиденье Клеща и мастера кун-фу.

— Теперь садись за руль и поехали во двор, заберем раненого, того, что вы бросили, — скомандовал Леха.

— Так ты же Газилу убил? — удивился Гриня.

— Он жив, но без сознания, давай дави на педаль.

Через пять минут они нашли Газилу, втащили в салон и положили рядом с Клещом и Петром.

— А теперь гони в ваш офис, — рявкнул Леха.

— Это куда? — Гриня сделал вид, что не понял вопроса.

— Туда, где находятся Катя Репутатская и мой друг.

— А-а. Они, наверное… — Но договорить он не успел, так как ночной воздух разорвал пронзительный визг шин.

Возле них на большой скорости затормозил джип «Навигатор», из его окон высунулись стволы. На долю секунды Леха успел опередить нападавших, подпрыгнул, упал спиной на капот «Мерседеса» и перекатился за него. Пули ударили в крылья, в боковые стекла и двери дорогого, красивого автомобиля. Алексей присел возле переднего колеса и ждал, пока бандиты расстреляют патроны и начнут менять рожки. И дождался. Грохот стих, Леха поднял «калашников» над капотом и сам открыл огонь. Теперь пули били в борта видавшего виды джипа.

Сидящий за рулем Фома надавил на газ, и машина понеслась по шоссе. Он на большой скорости пролетел сто метров и лихо развернулся на сто восемьдесят градусов.

Тем временем Дуб залез в кабину «мерса», сел за руль и дал задний ход. Иномарка резко отъехала, оставив Леху без укрытия.

«Навигатор» приближался к Коновалову справа, а «Мерседес» остановился слева. Алексей поднял автомат и начал очередями полосовать капот, переднюю решетку и ветровое стекло приближающегося внедорожника. Бандиты пригнулись в салоне, но останавливаться не собирались. Автомобиль мчался на Коновалова, и ему стоило больших усилий отскочить в сторону. Внедорожник пролетел мимо как ураган и чуть не столкнулся лоб в лоб с «Мерседесом». Фома вовремя поднял голову, увидел препятствие и сумел его объехать. Видя несущийся в него джип, Дуболомов закричал как Кинг-Конг и замахал ручищами. Аварии они избежали только благодаря мастерству Фомы. Сам бригадир изрядно струсил, так как не ожидал, что «Мерседес» вырулит ему наперерез.

Затем он сбросил скорость и совершил еще один виртуозный разворот на сто восемьдесят градусов, отчего шины «Навигатора» засвистели и прочертили на асфальте четыре жирных черных полосы.

Тем временем Гриня нажал на газ, и «Мерседес» устремился к выбежавшему на дорогу Лехе. Началась своеобразная коррида. Коновалов стоял, широко расставив ноги, как матадор, а на него несся «Мерседес-Бенц SL600». То, что произошло дальше, можно увидеть лишь в крутых американских боевиках. Алексей начал разбег прямо на несущуюся на него иномарку. Расстояние между ними стремительно сокращалось, и их уже разделяло пять метров, четыре, три, два… Фоме показалось, что амбал подвергает себя смертельной опасности, но… Когда до столкновения оставались сантиметры, Алексей подпрыгнул над капотом «Мерседеса», в полете развернулся боком, так что его туловище приняло положение, параллельное земле, и при этом выставил обе ноги вперед. Автомобиль врезался в него, ноги пробили ветровое стекло, и Леха оказался в салоне. Дуболомов закрыл лицо руками: дождь из разбившегося вдребезги ветрового стекла брызнул в него и окатил с ног до головы.

Алексей пролетел сквозь стекло удачно. Он во время прыжка боялся задеть крышу, но все обошлось, и он очутился в кабине, возле Дуболомова.

— Еще раз привет, — прохрипел он.

— Ппп-рррии-вветтт, — заикаясь, выговорил Гриня.

— Ты что, решил свалить? — рявкнул Коновалов и схватил Дуба за грудки.

— Нет, прости, я хотел….

— Где Катя и мой друг?

— Он, наверное, в спортзале, в подвале, а Катька, наверное, дома, с папой Репой.

— С каким еще репой? — не понял Леха.

— Это его кличка — Репа, он ведь Репутатский, вот его и прозвали — Репа.

— Где ваш спортзал?

— Он в центре города, недалеко от станции метро «Пушкинская», во дворах.

— Поехали, покажешь.

— Если я вам это место выдам, то они меня убьют, — взмолился Дуб.

— А так я тебя убью.

Фома некоторое время находился под впечатлением от виденного, но потом пришел в себя и нажал на педаль газа. Джип помчался к «Мерседесу», а тот от него.

— Ты водить-то умеешь, или сел за руль первый раз? — съязвил Леха.

— Я в школе ДОСААФ обучался на шофера, — оправдался тот и прибавил скорости.

— Ни хрена ты водить не умеешь, — злился Коновалов, — ну-ка притормози у тротуара, я за руль сяду и покажу тебе, салаге, как надо рулить.

Дуб выполнил приказ и остановился на светофоре. Алексей схватил его за шиворот, перетащил на сиденье справа, а сам сел за руль. Эта рокировка заняла пару секунд, но и этого было достаточно, чтобы Фома их нагнал.

Алексей нажал на акселератор, и иномарка с такой силой рванулась с места, что и Леху, и Гриню, и троих оглоушенных «крутых кулаков», лежащих на заднем сиденье, вдавило в кресла. Пока «Мерседес» набирал скорость, Фома поравнялся с ним и приблизился так, что их борта на мгновение коснулись друг друга. Бригадир сначала хотел столкнуть «мерс» с дороги, но потом передумал. Он опасался, что двухтонный гигант сам разнесет джип.

— Стреляйте в него, — гаркнул он, и отморозки расстарались вовсю. Пули лупили стекла, двери и крылья «Мерседеса», Леха резко затормозил. Джип по инерции пролетел вперед, а Леха вновь нажал на педаль, догнал его, перестроился ему в хвост, выставил в окно автомат и полоснул очередью. Браткам пришлось в экстренном порядке пригибаться. Лег за рулем и Фома. Скорость резко упала, и несущийся сзади «Мерседес» врезался ему в бампер. Красивая передняя решетка с кружком и трехлучевой звездой мгновенно помялась, фары вылетели, и капот деформировался. Джип подбросило в воздух на полметра, потом, когда он приземлился, его развернуло вправо, и руливший одной рукой бригадир не смог удержать его на дороге. Джип пошел юзом, развернулся боком, наскочил на бордюр и перевернулся на крышу. Проскользив на ней, как на салазках, еще двадцать метров, он пробил витрину фотоателье и вкатился внутрь. Пристегнутые ремнями к креслам Фома и двое братанов, когда пришли в себя после удара, увидели: место, куда они попали, было женской раздевалкой, здесь были две абсолютно голые девицы — топ-модели. От страха они визжали и звали на помощь. Перед тем как фотографироваться, они примеряли платья, но вдруг стена рухнула и в пролом влетел автомобиль. Он влетел не на колесах, а на крыше, а Фома с братанами висели перед девицами вниз головой. Что обнаженные девушки делали ночью в этом ателье, осталось загадкой. Очевидно, где-то в студии их ждал молодой, пылкий фотограф, с красивым и большим… фотоаппаратом.

«Мерседес» выскочил на Садовое кольцо и разогнался так, что Дуболомову показалось — они уже летят.

Глава 11

Герман привез Катю и Виктора на Пушкинскую. Там у него был офис — спортивный зал, расположенный в большом, одноэтажном здании детского сада. Он купил его, на свои деньги переоборудовал, отремонтировал и организовал там спортивный зал для себя и своих бойцов. Снаружи он выглядел как обыкновенный, добротно выстроенный детский сад, а внутри — отделанные под евростиль хоромы. Рядом с ним располагался гараж на десять машин, и именно туда поставил свой «Мерседес» Герман. Кроме новенького «шестисотого» «мерина», в «конюшне» были и еще «скакуны»: спортивный двухдверный «Мерседес», «Бентли», «Астин Мартин», «Ягуар» и «Ламборджини Дьебло». Все эти супердорогие, эксклюзивные модели Герман заказывал себе в Европе и Америке и платил за них баснословные деньги. Благо мани-мани у него всегда водились.

Катю и Виктора вывели из машины и проводили в здание. Катю посадили в кресло в кабинете Германа, Демина отвели в подвал. Здесь его привели в маленькую комнатку, и он сразу понял, что она создана для пыток.

Небольшое, пять на пять метров, помещение было обложено старым, заплесневевшим кафелем от пола до потолка. В полу виднелся слив для воды, а в углу лежал свернутый в бухту резиновый шланг.

«Шланг для того, чтобы смывать кровь после экзекуций», — догадался Демин. Его провели в середину комнаты и усадили на видавший виды деревянный табурет, привинченный к полу. На стене в водонепроницаемом колпаке тускло горела лампа, и ее свет отбрасывал уродливые, страшные тени на замшелые стены.

«Меня здесь запытают до смерти, потом разрубят на куски, сожгут в печи, а пепел развеют по ветру, — подумал Виктор. — А моя доченька умрет в больнице. — Ему вдруг стало себя очень жалко, и он чуть не расплакался. — Леха, где же ты, Леха?»

В это время Алексей Коновалов остановил простреленный «Мерседес» на глухой улочке и обернулся к Грине Дуболомову.

— Так где, ты говоришь, находится та котельня? — Он пристально взглянул на Дуба, и от этого тяжелого взгляда Гринина челюсть отвисла и затряслась.

Дуб наплел Лехе с три короба, описал совершенно не тот район и не то место. Он придумал все на ходу, в надежде на тупость захватчика. Но не тут-то было.

— Едем, показывай дорогу, — твердо сказал Коновалов.

Как только Герман привез Катю и Демина в офис, он сразу вышел на связь с Фомой. Тот ему рассказал про трюк амбала, чем очень удивил и расстроил босса. Фома сообщил, что они перевернулись, но с помощью грузовика уже поставили «Навигатор» на колеса.

— Мы сейчас съездим к госпиталю и осмотрим там все, а потом вернемся в офис, — доложил бригадир.

Затем босс позвонил Репутатскому и сообщил, что его дочь у него и чтобы тот приехал и ее забрал.

— Ага, — обрадовался Репа, — а деньги при ней?

— Никаких денег мы не нашли.

Через полчаса рассерженный, вспотевший от быстрых движений Репутатский ввалился в кабинет Тычи.

— Добегалась, негодница, — с порога рявкнул он, приблизился к испуганной девочке и схватил ее за ухо. — Где деньги?

— Я не знаю, меня схватили, посадили в машину, там пытали, били, и я под пытками сказала адрес нашей квартиры. — Катя стонала и громко причитала.

— Ты им сама показала, где сейф, я это видел по монитору.

— Иначе они бы меня опять стали бить.

— Покажи хоть один синяк, — ревел Репа.

— Вот, вот, — Катя закатала рукав и показала ссадину на локте недельной давности, полученную во дворе, во время игры в футбол.

— Это старая ссадина, что ты врешь, — не унимался Альфред.

— Я не вру, не вру, — Катя стонала и плакала, силясь хоть как-то облегчить нестерпимую боль.

— Я тебе покажу как врать, — не унимался Альфред. Он размахнулся и с силой ударил Катю ладонью по лицу.

Герман громко произнес:

— Хватит!

Репа сразу прекратил избиение.

— Если она говорит, что ее заставили, значит, так оно и было, правда, детка? — Он погладил по голове зареванную Катю и усадил на стул. — Сам-то ты долго сопротивлялся, когда тебя террористы пытали? Небось со страху в штаны наложил? — Герман искоса взглянул на Репутатского.

Альфред сник. Он не знал, известно что-нибудь боссу про случившийся с ним казус или Герман сказал так, для красного словца. Во всяком случае, он решил повременить с наказанием дочери.

Катя перестала всхлипывать и с ненавистью посмотрела на отца. Ее ухо распухло и посинело.

Герман вытащил из холодильника несколько кубиков льда, завернул их в платок и передал Кате.

— Приложи — поможет.

Через полчаса примчался Фома, привез убитых братанов, пришедшего в себя Газилу, Клеща и Петра. Головы у них были перебинтованы, а бинты пропитаны кровью.

— Убитых мы нашли во дворах, а этих троих недалеко от офиса — сидели у забора с отрешенным видом. Как сюда попали, не знают, — отрапортовал бригадир. — Наверное, их амбал привез на нашем «мерсе» и выбросил неподалеку. А Дуб пропал.

— Ну и дела, — начал злиться Герман. — Этот амбал наших бойцов мочит, как мастер спорта — перворазрядников. Он выведал у Дуболомова месторасположение офиса и теперь сидит где-нибудь в кустах и наблюдает за дверями. А может, он уже внутри?

Все обомлели от страха, и только Катя несказанно обрадовалась. Выходит, дядя Алексей жив и придет на помощь ей и Виктору.

— Поступим так, — произнес Герман, отошел в дальний угол кабинета, кивком подозвал Фому, наклонился к его уху и прошептал:

— Дуй мигом в больницу, захвати дочку этого Демина и привези ее сюда.

Фома кивнул и без лишних слов вышел из комнаты.

Герман взял рацию, связался с бригадирами оперативных групп и скомандовал полный сбор. Тридцать человек получили приказ немедленно прибыть в центральный офис, и из разных концов Москвы в центр помчались иномарки, битком набитые сотрудниками агентства «Крутые кулаки».

— Вы воевать сможете? — обратился главарь к Клещу, Газиле и Петру.

— Да, босс, сможем, — хором ответили те и встали перед ним по стойке «смирно». Они пошатывались, но стояли.

— Тогда проверьте для начала все выходы из здания: двери, ворота в гараже и все окна. Все должно быть закрыто.

Герман спокойно сел в кресло и расслабился. Он ждал визита Коновалова. Его телохранитель Шаман взял в руки автомат и встал за спиной хозяина как статуя.

— Можно, мы поедем домой? — наконец подал голос испуганный Репутатский. Он предчувствовал, что надвигается кровавая бойня, и ему не хотелось в ней участвовать.

— Проваливай, но учти, — всю эту кашу заварил ты. Надо было отдать этим террористам пятьдесят штук баксов, и дело с концом, но из-за твоей жадности события приняли такой оборот. Убито несколько моих людей, раскурочено машин на триста тысяч долларов, у тебя забрали двести штук. — Герман зло смотрел на Репу и свирепел с каждым словом. — И все это из-за твоей тупой, паскудной жадности. Но теперь денежными расплатами эта заваруха не кончится, так как уже пролилась кровь наших корешей, и она еще будет литься, и молись Богу, чтобы ты остался жив.

— Я буду, буду молиться, — взмолился Репутатский, — только дома. Отпусти меня домой. Я тебе починю все испорченные автомашины за свой счет, только отпусти.

— Ну ладно, вали, но дочка твоя останется здесь, со мной. — Герман хитро улыбнулся. Он знал, что Коновалов придет освобождать Виктора Демина и Катю Репутатскую. Чутье ему подсказывало, что между девчонкой и террористами завязалась дружба, а поводом для нее послужило знакомство Кати с больной дочкой Виктора. Все это Герман понял, когда увидел запись вскрытия сейфа в квартире Альфреда Репутатского. Он видел, как лихо распоряжалась отцовскими деньгами Катя и как она, добрая душа, была инициатором увеличения похищенной суммы до двухсот тысяч долларов. Именно она напомнила друзьям о том, что в клинике есть еще дети, нуждающиеся в операциях.

Герман решил использовать Катю как приманку в поимке Коновалова.

А Алексей Коновалов тем временем припарковал «Мерседес» в ста метрах от котельни и развалился в его удобном кресле. Он прослушивал по рации волну «крутых кулаков» и думал, как ему освободить Витька и Катю. Рацию он нашел в машине, и она была уже настроена на нужные частоты. Он прекрасно слышал, как Герман отдал приказ на полный сбор и как несколько десятков вооруженных до зубов головорезов мчатся к офису. Алексей видел, как Фома с бойцом умчались куда-то на джипе, но, конечно, не догадывался куда. Он не знал, что Герман и Фома видели видеозапись в квартире Репутатского и им известно, что дочь Демина больна. Тем не менее Алексей был спокоен как никогда, полулежал в кресле и ждал минуты икс.

Час назад Леха положил раненого Клеща, оглоушенного Газилу и нокаутированного Петра на дороге, ведущей к офису, и тем самым спас им жизнь. А вот Дуболомова он задержал.

Гриня сидел рядом и искоса поглядывал на огромного, страшного захватчика. Коновалов взял его в заложники для того, чтобы с его помощью проникнуть в офис и освободить друзей.