Привет от талибана Бадин Андрей
— Это произошло двадцать лет назад, в Пермской воровской зоне. Он там отбывал срок за разбойное нападение на инкассаторов Челябинского тракторного завода. Кстати, раскрыл это крупное, нашумевшее дело отец нашего полковника Семенова, он был в Челябинске главным сыщиком.
Вербовал Некрона я. Я тогда был старшим лейтенантом КГБ и работал во Втором главном управлении (контрразведке), в отделе по контролю за деятельностью общественных и религиозных организаций, сект, неформальных объединений и преступных сообществ.
Мы вербовали агентов в КПСС, в комсомоле, среди служителей церкви, среди руководителей сектантства и, конечно, в уголовной среде. Некрона короновали после пяти лет отсидки в той же Пермской зоне. Он был самым молодым вором в законе в сообществе, но считался несгибаемым. Он пользовался большим авторитетом и властью, и руководство поручило мне провести его вербовку. Хотя мой начальник до конца не верил в успех операции. Дело в том, что его уже пробовали обработать, но безрезультатно. Его многократно вызывали на допросы, вели с ним беседы, но он упрямился и на сотрудничество не шел. Родственников у него не было, и использовать давление на них мы не могли.
Я изучил документы и пришел к выводу, что есть один-единственный способ, который сломает его.
Добровольно он никогда не стал бы нам помогать. Его сажали в карцер, в одиночку, угрожали смертью, пытками, но он не сдавался. Он не хотел подписывать договор о сотрудничестве с КГБ.
Я пошел на отчаянный шаг и решил применить к нему страшную процедуру.
— Опустить? — догадался Емельянов.
— Да, именно это. Его перевели в только что отстроенный «Белый Лебедь» и посадили в одиночную камеру. Колония была наполовину пуста, и поэтому никто не знал, что в нее конвоировали Некрона.
Как-то ночью в камеру вошли трое специально подготовленных агента из уголовной среды, набросились на него, связали и поочередно изнасиловали в извращенной форме. Это было жуткое зрелище. Некрон вырывался как мог, кричал, рычал, но это его не спасло.
Вся операция проводилась тайно, и эти трое педрил, а они были в масках, не знали и никогда не узнали, кем был их клиент. Даже начальника колонии и его подчиненных не проинформировали. Весь акт я заснял на кинопленку и сделал фотографии.
Чтобы Некрон сгоряча не покончил с жизнью, его перевели в лазарет и неделю кололи успокоительные. Затем несколько раз конвоировали в другие зоны, и он опять очутился на своей Пермской.
Прошел месяц после его приезда «домой», и Некрон немного успокоился, так как понял, что зэки ничего не знают о случившемся. Он пользовался прежним непререкаемым авторитетом как среди мелочи, так и среди воров.
И тут я встречаюсь с ним в одиночной камере и начинаю беседовать о его вербовке.
Вы бы видели, как тряслись его руки, как он в бессильной злобе скрипел зубами, когда я ему показывал фотографии и кинофильм. Он готов был меня разорвать. На снимках и на экране было отчетливо видно его искаженное гримасой ужаса лицо и подробности насилия, которому его подвергли.
Некрона чуть удар не хватил, и мне пришлось прекратить демонстрацию и опять отправить его в лазарет.
Через несколько дней он успокоился, мы встретились вновь, и начался серьезный, мужской договор. Некрон держался молодцом. Выслушал предложение о вербовке, все льготы, которые он получает, становясь агентом КГБ, и обязанности, которые ему необходимо будет выполнять.
КГБ закрывал глаза на некоторые виды деятельности Некрона, прощал мелкие преступления ради большого дела и в итоге помог ему подняться на небывалую высоту в преступном и финансовом мире.
Он попросил несколько дней на размышление, и мы расстались. Я даже не намекал ему, что будет, если он откажется стать нашим сексотом. Он сам прекрасно все понял.
Итак, Некрон подписал необходимые бумаги, и я поручил ему первое задание. Дело в том, что тогдашнее руководство партии пыталось найти рычаги управления во всех сферах общественной и культурной жизни страны. Это делалось из боязни потерять власть. Не исключением был и уголовный мир.
Девяносто процентов крупных авторитетов и воров в законе так или иначе связаны с КГБ. Тех, кто не подчинялся, либо компрометировали, и они теряли свое влияние, либо ликвидировали руками других, завербованных воров или агентов спецслужб.
— Ну это я прекрасно знаю, — заметил Емельянов. — Не только в уголовной среде велась такая работа. Не исключение и церковь, и общественные организации.
— Да, Виктор Егорович, КГБ через своих агентов не только получал информацию о всех событиях политической и культурной жизни страны, но и успешно контролировал ее. Агенты были и остаются везде, жаль, сам КГБ изменился.
— Да, к сожалению, наша власть уже не та, — Емельянов покачал головой.
— Не было бы этого страшного, неконтролируемого разгула преступности, терроризма, коррупции, политических распрей в высших эшелонах власти — и не было бы деятельности этого Корнилова.
— Я с вами полностью согласен, Андрей Степанович, этого бардака не было бы и в помине. Был бы другой бардак, но не этот. Народ жил бы нормальной жизнью, как он жил все семьдесят лет советской власти. — Заместитель председателя ФСБ самодовольно улыбнулся.
После этих слов начальник контрразведки как-то странно посмотрел на шефа, но сдержался и спорить не стал. Но это не означало, что он разделял его точку зрения.
— Да, Некрон погиб, и мы потеряли агента, ближе всего подобравшегося к Корнилову. Некрон знал о его счетах и о его операциях с деньгами, но он никак не мог узнать о предстояшей сделке с оружием. Теперь полковнику Семенову известно, кто такой Корнилов, — произнес Ремизов.
— Вы думаете, Некрон сообщил ему эту информацию?
— Я думаю, надо разыскать Семенова раньше, чем это сделают люди Корнилова, и выяснить у него самого, что произошло в Томилине и что ему сказал Некрон. Возможно, мы снабдим его некоторой информацией.
— То есть завербуем.
— Точно так.
Глава 31
Полковник Семенов не знал, куда ему идти. Он шел по улице, шарахаясь от редких прохожих и сторонясь милицейских машин. Он, как загнанный волк, плутал по безлюдным, ночным улочкам Москвы. Домой идти не хотел, чтобы не подвергать опасности семью, к друзьям тоже, а в управлении его могла ждать засада.
Костюм и брюки его высохли, но вонять меньше не стали. Петр Петрович походил-походил и решил наведаться на работу к своему другу Олегу Карцеву. Тот был патологоанатомом и дежурил в ночную смену в морге госпиталя им. Склифосовского.
Семенов незаметно пробрался на охраняемую территорию и направился к дому.
Сколько раз он побывал в этом небольшом, но вместительном здании. Он приезжал сюда на обследование трупов от тяжких убийств, утоплений, повешения и черт знает от чего еще.
Полковник нажал кнопку звонка и отошел в тень. Крыльцо освещала яркая лампа, а Семенов не хотел, чтобы его кто-то здесь видел.
Вскоре дверь отворилась, и на пороге появился заспанный мужчина средних лет. Он был невысокого роста, лысый, в толстых роговых очках. На нем был зеленый операционный халат и резиновый фартук.
Олег осмотрел крыльцо, никого не увидел и собрался уже закрыть дверь, как Семенов окликнул его из темноты:
— Олег, это я, Петр, ты один?
— Петрович, ты? — переспросил спросонок Олег. — Конечно, один, заходи.
— Тогда выключи лампочку, — тихо попросил Семенов.
Олег дотянулся до выключателя, повернул его. Воцарилась тьма.
Семенова подошел к Олегу и поздоровался. Они прошли внутрь, и Олег вновь включил свет при входе.
— Ты чего опасаешься? — спросил врач.
— Про томилинские разборки слышал?
— А как же. То, что от них осталось, лежит у меня в холодильнике. Ты поэтому явился среди ночи?
— Нет. Я был их свидетелем и запросто мог оказаться в числе твоих клиентов, но чудом уцелел. Кстати, хоть чье-то тело уцелело?
— Какой там. Одни обугленные куски мяса. Не разобрать, где рука, а где нога. Начальство требует собирать по частям, чтобы опознать личность, но как их соберешь, — Олег закурил. — И Вадима Прохорова привезли?
— Да. — Петрович изумленно посмотрел на Олега. — Про его гибель мне сообщил Лапшин.
— А что случилось, Петя?
— Это пока секрет, но я скажу одно — нас подставили.
Олег понимающе покачал головой и вопросов больше не задавал.
— У тебя есть во что переодеться? — спросил Семенов, когда они вошли в кабинет Карцева.
— Найдем, — он достал из шкафа почти новые джинсы и рубаху.
— Надеюсь, не с трупа даешь, — попытался пошутить Семенов.
— Что ты. Это моего сменщика. Они тебе будут впору.
Семенов переоделся, а свои вещи положил в целлофановый пакет.
— Отдам в химчистку, может, отчистят.
— Да. От тебя воняет ужасно, ты что, в навозе барахтался?
— Угадал, — невесело ответил полковник. — Дашь спиртику?
— Конечно, — обрадовался Олег и полез в шкаф.
— Я у тебя переночую, а утром уйду, и прошу тебя, пока не говори никому, что я у тебя был.
Олег кивнул и отрыл литровую бутыль с чистым спиртом.
Глава 32
Сергей подремал полчаса, а когда почувствовал, что пришел в себя, то встал и осмотрелся. Он был в той же одиночной камере. Под потолком, на высоте двух метров, находилось небольшое квадратное окошечко с толстой решеткой. В камере было тепло, сухо и даже уютно.
Железная дверь отворилась, и вошел мужчина в штатском. Он принес ужин на подносе, поставил на стол, затем, не говоря ни слова, ушел.
Сергей посмотрел на вкусно пахнущий суп, котлеты по-киевски и картошку фри, и у него засосало под ложечкой. Он вспомнил, что давно не ел. Несмотря на лютый голод, он пересилил себя и спустил ужин в унитаз. Он опасался, что ему могли подсыпать в пищу содиум-маматол-бибутират — этот препарат лишает человека воли, и он отвечает на все задаваемые ему вопросы.
Сергей крепился, но даже чай пить не стал. Он ходил по камере и ни о чем не думал. Он ждал беседы с Корниловым.
Вошел охранник, забрал поднос, пустые тарелки и удалился.
Сергей начал внимательно и в то же время незаметно осматривать пол, потолок и стены. Искал видеокамеры.
«Должны же они где-нибудь быть, — думал Сергей. — Я знаю Корнилова и уверен, что он напичкал комнату суперсовременной техникой».
Сергей не обнаружил ничего и решил поспать. Тем более что на дворе была уже ночь. Он снял ботинки, запихнул их под кровать, пиджак повесил на стул. Все движения он производил медленно и плавно. Вдруг он как бы невзначай уронил пиджак на пол. На самом деле он сделал это специально. Он нагнулся за ним, незаметно взял оба ботинка и запихнул их под пиджак. Сергей поднял все это и положил себе на колени. Затем лег и прикрылся пиджаком так, чтобы его рук и ботинок видно не было.
Он сделал вид, что отдыхает, а сам начал на ощупь снимать каблук с ботинок. Он нажал в нескольких местах на подошву, и крышка, закрывающая тайник в каблуке, открылась. Он вынул из него миниатюрную, величиной со спичечный коробок, рацию и антенну. Из второго каблука он вынул сверхмощные маленькие батарейки. Он поставил каблуки на место, затем наклонился, посмотрел под нары и незаметно положил под них ботинки.
Сергей вставил батарейки в рацию и приготовил ее к работе. Он не знал только одного — как вывесить антенну на улицу.
Он полежал несколько минут, затем встал и подошел к стене, где на высоте двух метров от пола находилось зарешеченное окошко. Он подпрыгнул, схватился левой рукой за толстые прутья, подтянулся и правой рукой попробовал открыть форточку. С первого раза у него этого не получилось. Он висел на левой руке, упирался ногами в стену, а правой открывал окно.
Наконец он распахнул форточку и незаметно выбросил на улицу рацию вместе с антенной. Он предварительно включил ее и надеялся, что его сообщение дойдет до адресата.
Передатчик начал транслировать в эфир всего одно сообщение, и предназначалось оно для друзей Сергея. Он должен был работать всего час, но дальность передачи равнялась двумстам километрам. Это был обычный SOS, но специально зашифрованный.
Затем Сергей спрыгнул, вымыл руки и снова лег на топчан.
Корнилов приехал в Лобню ровно в двадцать четыре ноль-ноль. С ним был Свиридов и четверо телохранителей — после конфликта с Переверзевым он опасался нападения. В особняке его уже ждал Гор.
Алексей Михайлович быстрым шагом прошел к себе в кабинет на второй этаж и молча уселся в большое кожаное кресло.
— Я вас слушаю, — сказал он Гору и уставился на него немигающим взглядом.
Гор и Свиридов стояли напротив него по команде смирно и робели, как школьники. Гор помолчал, а потом начал отчет.
— Ваше задание выполнено, но не совсем в точности. Обстоятельства помешали нам провести операцию без шума, и пришлось сделать зачистку. После нее выяснилось, что полковник Семенов бежал. Его не смогли поймать в Томилине — было мало людей. Устроили засаду у его дома и у работы, но он ни там, ни там не появился. По агентурным данным он звонил своему шефу и завтра намерен с ним встретиться. Мы постараемся его взять. — Гор сделал паузу. — Погиб один сотрудник нашей группы и четверо получили легкие ранения. Все эти потери произошли во время задержания Сергея Михайлова. Я думаю, что мы не зря рисковали. — Гор замолчал.
— Как ушел Семенов? — спросил Корнилов.
— Ему чертовски повезло. Он остался цел и невредим после обстрела его джипа из скорострельного пулемета с расстояния двадцати метров. Такое бывает очень редко. Он, наверное, в рубашке родился.
— У него уже был подобный случай в Афганистане, — вмешался Свиридов, пытаясь защитить Гора. — Я изучал его досье. Он попал под ракетный обстрел душманов и выжил — один из десяти человек.
Все молчали.
— Вы можете его найти и обезвредить?
— Теперь, когда он напуган и прячется, это маловероятно, — Гор покачал головой.
— Что он предпримет? — вновь спросил генерал.
— Попытается выяснить, кто на него напал, начнет искать покровителей, и на контакт с ним выйдут сотрудники ФСБ.
— Мы можем этому помешать?
— Скорее всего, нет, — ответил Свиридов.
— А опередить его?
— Опередить на несколько часов — это вполне возможно.
— Предположим, что он вступил во взаимодействие с сотрудниками ФСБ. Как это отразится на нас?
— У Семенова нет прямых улик против вас, Алексей Михайлович, но они будут искать исполнителей и выйдут на Гора и его людей.
— Мои люди умрут, но никого не выдадут, — с пафосом ответил Гор.
— Это я знаю, но сможем ли мы продолжать наше дело? — Корнилов насупился.
— Алексей Михайлович, — Гор говорил медленно, взвешивая каждое слово, — мне кажется, это провал.
Корнилов перевел взгляд на полковника Свиридова.
Тот опустил голову и сказал:
— Я согласен с мнением Юрия Георгиевича. Мы не сможем продолжать дело.
— В последние несколько часов и я все больше склоняюсь к этой мысли. Это грандиозный провал всей организации, но это еще не конец. — Генерал закурил. — Я все думаю, кто стал причиной начавшегося падения в пропасть. Кто стоит за всем этим? ФСБ? Руководители ГРУ или неизвестные нам силы? Что стало причиной краха, что я упустил из поля зрения?
Корнилов задумался, молчали и офицеры.
— Нам надо готовить окно к нелегальному переезду за границу, — произнес после паузы Корнилов. — Займитесь этим.
— По какому коридору, восточному или западному? — спросил Свиридов.
— По нескольким. Возможно, мы пойдем разными группами, а в условленном месте встретимся. Паспорта, визы, наличная валюта готовы?
— Давно готовы, Алексей Михайлович, — ответил Свиридов.
— Но переходить в нелегалы еще рано. Надо опередить ФСБ и выяснить, куда делись мои полтора миллиарда долларов. А вот когда выясним и вернем, тогда можно сваливать.
Подчиненные смотрели на босса с уважением и преклонением.
— Вы, Геннадий Иванович, — обратился он к Свиридову, — готовьте окна, а вы, Юрий Георгиевич, — обратился он к Гору, — займитесь поисками Семенова. Вдруг повезет. Но если даже нам не удастся его схватить, помешайте его встрече с начальством. Чем дольше он будет сидеть в норе, тем больше времени у нас есть.
Те отдали честь и удалились, а генерал вызвал охранника и спросил:
— Михайлов в какой камере?
— В третьей, а Лаптева в первой.
— Пошли к нему, — сказал генерал и встал с кресла.
Корнилов в сопровождении троих вооруженных мордоворотов из Управления охраны ГРУ спустился в подвал.
В полутемном коридоре находилось десять камер. Две из них были заняты, а остальные пусты.
— Сначала к Михайлову, — приказал Корнилов и подошел к двери с табличкой три.
— Вы ведете наблюдение? — спросил он.
— Да, но ничего подозрительного он не делал. Еду и чай выкинул в унитаз и даже воду из крана не пил, — отрапортовал охранник. — Он лежал и дремал, но потом встал, подтянулся на решетке к окну и отворил форточку. Видно, жарко стало. Больше никаких действий не производил.
— А Лаптева? — спросил генерал.
— Она сначала стучала в дверь, пыталась позвать охранника, плакала, но через час успокоилась и легла отдыхать.
— Ладно, открывайте, — приказал босс, и парень отпер замок.
Рослый охранник с тупым лицом и поломанными ушами, очевидно, бывший борец, первым вошел в камеру, а за ним уже и сам Корнилов. Второй офицер встал у двери.
Корнилов уселся на табурет в центре комнаты, а амбал встал рядом. Сергей приподнялся на кровати, свесил ноги, нащупал пальцами туфли и всунул в них ноги. Затем надел пиджак и оправился.
Корнилов следил за всеми его действиями внимательно и строго.
Когда Сергей закончил прихорашиваться, генерал спросил:
— Где деньги?
— Какие деньги? — не понял Сергей.
— Те, что вы украли с моих счетов в нескольких банках мира.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Сейчас поймете, — Корнилов открыл папку, которую принес с собой, и показал Михайлову фотографии, сделанные в «Нокс банке». На них были изображены преступники в черных масках и с автоматами. Это были кадры видеозаписи. Были отчетливо видны действия преступников. На одном снимке они расстреливали охранников в холле банка, на другом — взрывали сейфовую комнату.
— В стены холла и коридоров банка вмонтированы миниатюрные камеры. Вы вывели из строя систему видеонаблюдения, а о существовании секретной системы не догадались. Она засняла все ваши действия.
— А откуда вам известно, что это я там был, — парировал Сергей. — Я капитан МУРа, инспектор уголовного розыска и….
— Знаю я, кто вы такой, — перебил его Корнилов, — и сейчас вам это докажу. — Генерал вынул и подал Сергею другие фотографии. — Вот вы, инспектор МУРа и ваш шеф полковник Семенов обследуете место преступления. Камеры и это сняли.
— Теперь все правильно, — сказал Сергей, — это я, а это Петрович.
— Именно. Наши специалисты сделали компьютерную идентификацию движений преступников и ваших движений и определили, что этот рослый бандит и вы — один и тот же человек.
— Не может такого быть, — возразил Сергей.
— Может, — рявкнул Корнилов, — движения человека индивидуальны, как отпечатки пальцев, и ошибиться мы не могли. — Корнилов победоносно посмотрел на Михайлова. — Вы и не знали, что существует система определения личностных черт по видеозаписи движений.
Сергей только головой покачал.
— Мои компьютерщики создали, испытали и внедрили эту уникальную систему.
Сергей молчал. Он действительно не знал и даже не догадывался о таком способе обнаружения преступников.
— Так где деньги? — повторил вопрос Корнилов.
— Какие деньги? — переспросил Михайлов.
— Если вы по-хорошему не хотите, значит, будет по-плохому, — генерал положил фотографии в папку, встал и вышел.
— Вызовите, пожалуйста, Лэста, — сказал он, когда дверь камеры за ним захлопнулась.
Хирург Лэст был специалистом по развязыванию языков. Он владел тысячью способами пыток и мог выдавить из человека все, что тот знал, но говорить не хотел. Пытать было его профессией. Он любил эту работу, как любят мать, ребенка, любимую девушку. Корнилову порой казалось, что Лэст абсолютно психически ненормальный тип, потому что он делал со своим клиентами такое… Сам бесстрашный генерал Корнилов иногда боялся Лэста больше, чем самого себя.
— Отправьте за ним машину и срочно привезите сюда, — повторил приказ генерал и пошел в первую камеру.
Вдруг в подвал спустился Свиридов с телефонной трубкой в руке.
— Алексей Михайлович, вас к телефону начальник ГРУ Переверзев.
— Черт, как не вовремя, — поморщился тот и взял трубку. Он приказал охранникам отойти в конец коридора и только после этого ответил:
— Да.
— Доброй ночи, Алексей Михайлович, — дружески начал разговор Переверзев. — Несмотря на нашу недавнюю ссору, прошу вас прибыть ко мне для обсуждения очень важного дела, — спокойно сказал тот.
Корнилов помолчал, а затем спросил:
— Какое дело?
— Все то же — «Глиняный горшок». Есть новая информация, и она вас обрадует.
— Не время сейчас заниматься этим, — ответил Корнилов.
— Вы хотите провести эту?.. — Переверзев недоговорил.
Корнилов понял, что он имеет в виду сделку о продаже ядерных боеголовок.
— Хочу, но предварительный… — теперь недоговорил Корнилов. Он имел в виду предоплату в десять миллионов долларов.
Несмотря на то что разговор происходил по сверхсекретной правительственной связи, генералы все-таки лишнего не произносили.
— Возможен иной вариант, без…
«Соловьяненко согласен без предоплаты», — понял Корнилов и спросил:
— Интересно, а мнение…
— Согласен, лишь бы быстрее…
— Сейчас приеду, — Корнилов положил трубку. Он несколько минут расхаживал по коридору, обдумывая услышанное.
«Хитрит ли старый пень? Может, он пытается любой ценой затащить меня к себе в офис, а там… Наверное, это худший для него и для меня вариант, ведь я имею компромат на него, на заместителя министра обороны Соловьяненко, да и на самого министра. При желании, они у меня в один день полетят со своих постов. Но если Переверзев не хитрит, и Соловьяненко действительно хочет быстрее провернуть сделку… Такой вариант возможен и реален. Вот только времени у меня сейчас на это нет. Если поставить себя на место Соловьяненко, то становится ясно, почему он торопит. Нет, не из-за денег — их у него и так достаточно, он боится огласки. Действительно, если дальше тянуть, то ФСБ пронюхает про сговор и накроет нас всех».
Корнилов решил ехать на встречу, но в то же время и подстраховаться.
— Геннадий Иванович, — сказал он Свиридову, — вы подготовьте, пожалуйста, дела генералов Переверзева и Соловьяненко.
— Что, так серьезно? — спросил полковник.
— На всякий случай. Вдруг они хотят вывести меня из игры запрещенным приемом. Я еду на встречу, но вам со мной ехать не надо. Вы берите документы и ждите моего телефонного звонка. Если его не будет, то дайте компромату ход. Но сделайте это только при отсутствии сигнала.
— Будет выполнено, Алексей Михайлович, — отрапортовал Свиридов и удалился.
Корнилов в сопровождении четырех телохранителей сел в свой бронированный «Мерседес» и помчался в Москву. Их сопровождал «БМВ» с еще четырьмя бойцами, взятыми из группы охраны лобнинского особняка. Корнилов ждал предательства со стороны начальника ГРУ.
— Итак, встреча состоится, — Переверзев положил трубку. — Интересно, приедет Корнилов один или с охраной.
— Только с охраной, — ответил начальник отряда особого назначения «Вымпел», полковник Родион Сергеевич Бойков. — Мы устроили засаду, исходя из того, что с ним будет десять человек. Первая группа «отрежет» двоих охранников у машин, вторая — тихо обезвредит остальных на этаже, пока генерал будет у вас в кабинете. Когда с охраной покончим, я и трое бойцов войдем к вам в кабинет и арестуем Корнилова.
— План идеальный, но постарайтесь проделать его без шума.
— На стволах будут глушители. Если надо, снимем ножами. К тому же сейчас ночь и в управлении никого нет. Охрану в проходной и на этажах я заменил на своих людей, так что свидетелей не будет.
— Я на вас надеюсь, товарищ полковник, — сказал Переверзев.
— Как с ним поступим в дальнейшем? — спросил Бойков.
— Пока не знаю. Очевидно, придется устроить автомобильную катастрофу.
— Как прикажете, аварию так аварию. Можно инсценировать столкновение его «мерина» с бензовозом где-нибудь на глухом шоссе. От Корнилова даже следа не останется.
— Сначала успешно проведите задержание, а потом подумаем, как с ним разделаться.
Глава 33
В тот момент, когда эскорт генерала выехал из высоких железных ворот резидентуры в Лобне, к забору, но со стороны леса, подъехал джип «Блазер».
— Ну что, кажется, здесь, — сказал крепкий мужчина невысокого роста. Это был Морс. Второй, высокий, среднего телосложения парень по кличке Фэд, ответил:
— Здесь. Прибор показывает точные координаты.
Это были друзья Сергея Михайлова. Получив условный радиосигнал, они примчались ему на помощь.
— Наверное, он в камерах в подвале, — сказал Фэд и достал прибор ночного видения.
Они переоделись в черные куртки, брюки и ботинки, надели бронежилеты и обвешались оружием.
— Пошли, — сказал Морс, и они двинулись к высокому, глухому, бетонному забору.
Была теплая, ласковая, летняя ночь, и лес вокруг базы был пуст и тих.
— Наверное, есть сигнализация или видеокамеры, — сказал Фэд и начал в прибор ночного видения осматривать прилегающие к забору кусты и деревья. — Ага, вот они. От столба к столбу, по верхнему краю забора проходит несколько тепловых лучей. Это сигнализация. Других устройств не вижу.
— Сейчас мы ее обхитрим, — сказал Морс и достал из рюкзака оборудование.
Они собрали большую раму с прикрепленными по ее периметру зеркалами. Луч будет отражаться с одного зеркала на другое и изменит свое направление. Таким образом, если прикрепить раму на забор, то луч образует квадратный проход, напоминающий букву «П».
Фэд собрал лесенку, приставил ее к забору, а Морс взял раму и полез наверх. Он осторожно внес зеркала в тепловые лучи и закрепил раму на заборе. Сигнализация была обманута — луч изгибался, образуя П над забором.
Фэд сел на забор и стал в прибор ночного видения рассматривать территорию базы.
— Больше лучей нет, — констатировал он и спрыгнул на землю.
Парни перелезли на ту сторону и сняли раму. Они знали, что этим ходом для отступления уже не воспользуются.
Читать бесплатно другие книги:
