Опасный мужчина Кэмп Кэндис

5

— Это совершенно никуда не годится!

Элисон Престон поднялась и решительным шагом направилась к сцене, где в данный момент разыгрывался эпизод с участием Сюзанны. Она-то и стала причиной недовольства занимающей руководящее место клуба миссис Престон.

Большая часть спектакля была уже отрепетирована, оставались самые сложные сцены, над которыми они как раз работали. Справедливости ради надо сказать, что Сюзанна и в самом деле играла сегодня из рук вон плохо.

В этом году они решили поставить спектакль по пьесе Лопе де Вега «Собака на сене». Рейчел улыбнулась про себя. Среди них не было профессионала, который мог бы руководить постановкой, все действо носило несколько хаотичный характер. Но все равно, несмотря на все недостатки их игры и режиссуры, репетиции проходили весело, и к тому же это был хороший повод собраться вместе.

Рейчел являлась одним из соучредителей их женского клуба и очень гордилась своим детищем. Она любила все спектакли, благотворительные балы и вечера, которые они устраивали. Но главное, что ей нравилось, это что деятельность клуба приносила ощутимую пользу городу и его жителям. Клуб вносил ощутимый вклад в сбор средств на благотворительные цели. Например, на средства, вырученные от проведения выставки последних работ нескольких известных американских и европейских художников, было закуплено современное оборудование для гринвиллской больницы.

А дом детского творчества, который с удовольствием посещали дети со всего города и окрестных ферм, полностью финансировался клубом. Благодаря их усилиям в город часто приглашались популярные певцы и музыканты, проводились выставки, спортивные состязания.

Они только что закончили репетировать эпизод с участием Рейчел и Сюзанны и стояли посреди сцены, обмахиваясь веерами.

— Сюзанна, я просто не знаю, о чем ты думаешь, — недовольно провозгласила Элисон. — Твои реплики совершенно неубедительны, как и выражение лица.

Рейчел спрятала улыбку. Зато она хорошо знала, о чем думает ее подруга. Взгляд ее то и дело устремлялся в ту сторону, где, лениво развалясь в одном из кресел первого ряда, сидел очень смазливый, очень загорелый и очень мускулистый молодой человек.

— Ты должна прочувствовать то, о чем говоришь, — продолжала наставлять ее Элисон. — Марселу бросил возлюбленный, она расстроена, оскорблена, а ты улыбаешься так, будто только что выиграла джекпот. Прошу тебя, сосредоточься на словах, — не без сарказма добавила она. — Уверена, если ты поймешь, о чем говоришь, тебе это очень поможет.

Когда Элисон отвернулась, Сюзанна скорчила ей вслед забавную рожицу и показала язык, потом прошептала на ухо Рейчел:

— Интересно, что она сделает в следующий раз? Может, поставит меня в угол? И вообще, кто поставил ее руководить?

— Сосредоточься на словах, дорогая, — передразнила Элисон Рейчел, прикрывшись веером, чтобы стрелы гнева руководительницы не посыпались еще и на нее.

— Я чувствую себя какой-то школьницей, которую отчитывает строгая учительница, — пожаловалась Сюзанна. — Нет, мне решительно непонятно, как она получила место директора.

Элисон между тем снова уселась в кресло и пригвоздила их суровым взглядом.

— Итак, вы готовы? Давайте повторим весь эпизод еще разок. Надеюсь, в этот раз у вас все получится.

Произнося реплики, Рейчел видела, как светятся глаза Сюзанны, и прекрасно понимала, что причиной тому — ее новый приятель, опять, разумеется, годящийся ей в сыновья. Рейчел вздохнула. Ее подруга неисправима. Неужели ей мало тех уроков, что она уже получила? Сколько можно наступать на одни и те же грабли?

Тут мысли ее обратились к Нику Логану. Она не могла понять, то ли он был отчего-то растерян, то ли на что-то сердит, когда они на прошлой неделе вернулись с пикника. Она чувствовала себя неловко, но в то же время хорошо как никогда. Он даже представить не мог, какое наслаждение она получила от той загородной прогулки. Даже от незапланированного купания!

Рейчел улыбнулась, вспомнив, как украдкой, словно подросток, вернувшийся позже назначенного часа, на цыпочках пробиралась в дом, чтобы никто не увидел ее в такой час в одежде Ника. Слава богу, она никого не встретила, иначе ей трудно было бы объяснить, почему она в таком виде.

Но, вспомнив, каким напряженным был Ник по дороге домой, Рейчел нахмурилась. Он держался так, будто между ними возникла какая-то невидимая преграда, и на следующий день он был более сдержан чем прежде. Может, она сказала или сделала что-то не так?

Эти мысли не давали ей покоя, и Рейчел пришла к выводу, что отныне должна больше внимания уделять своему саду. В конце концов, сейчас весна и ничего необычного в том, что она интересуется, как там идут дела.

Рейчел едва не рассмеялась вслух. Кого она пытается обмануть? В саду ее сейчас интересует только одно, и это, определенно, не цветы. Ее, словно магнитом, так и тянет в тот угол сада, где работает Ник. И когда он оказывается рядом, мир словно оживает, запахи и краски становятся ярче, отчетливее, мир прекраснее.

— О чем задумалась? — Голос Сюзанны ворвался в ее мысли. Они закончили репетировать сцену и сейчас сидели в сторонке, пока другие участники спектакля репетировали другие эпизоды.

— Да, так, ни о чем особенном, — солгала Рейчел.

— Я хотела спросить у тебя, что ты думаешь о моей новой пассии, — кивнула Сюзанна в сторону молодого человека с атлетической фигурой, который в этот момент направлялся к выходу.

— Ну разве он не великолепен?

— Да, он очень привлекательный, — согласилась Рейчел, — но тебе не кажется, что он слишком… слишком молод для тебя, Сюзи?

Она понимала, что не это хотелось услышать Сюзанне, и не желала расстраивать подругу, но не могла не думать, что еще один молодой, легкомысленный мужчина, который наверняка скоро бросит ее, как и все предыдущие, совсем не выход. Впрочем, она не собиралась читать ей нравоучения, да это и бесполезно. Сюзанна неисправима.

Впрочем, был в этом и свой плюс. Новый молодой человек хоть на время спасет ее от одиночества, которое Сюзанна не выносит.

— Молод? Ну разумеется, молод. Именно поэтому я и положила на него глаз. Мне ни к чему дряхлые, ни на что не годные стариканы. Мне нужен мужчина, который будет удовлетворять меня в постели. — Она закатила глаза. — А этот в постели просто бог.

— Где ты его нашла? — поинтересовалась Рейчел.

— Он наш новый тренер по фитнесу. Я же говорила тебе, что решила сбросить еще несколько килограммов. Ну так вот, я пришла в клуб, а там новый тренер, этот красавчик. Как только я его увидела, у меня прямо слюнки потекли. — Она наклонилась поближе. — Его зовут Дени. Он просто душка, настоящий алмаз. А какой остроумный. От его шуточек я просто покатываюсь со смеху. Мне с ним так легко. — Внезапно Сюзанна посерьезнела. — Знаю. Ты скажешь, что я снова витаю в облаках, но, поверь, Рейчел, он не такой, как другие. Он совершенно особенный. Мне хочется быть с ним каждую минуту. Я чувствую, что снова живу. — Она улыбнулась. — И он заботится обо мне. Это так приятно. — Сюзанна очень старалась говорить непринужденно, но голос ее дрожал, а взгляд был каким-то отсутствующим, когда она пробормотала: — Я думаю… мне кажется… это мой последний шанс…

О, Сюзанна, с грустью подумала Рейчел. Ради бога, не делай этого с собой, не ищи себе новой боли.

Как она может снова и снова повторять одну и ту же ошибку. Неужели не понимает, что ее опять ждет разочарование? Почему она так зависима от того, есть в ее жизни мужчина или нет?

Даже покинув здание театра, Рейчел еще долго думала о Сюзанне, но мало-помалу мысли о Нике вытеснили из ее головы все раздумья о подруге и ее проблемах.

Перед ее мысленным взором предстало его лицо, почти всегда улыбающееся, его глаза, в которых светились лукавые искорки. У Рейчел внезапно возникло ощущение, как будто то, что так или иначе стояло между ними, сдерживало их, исчезло. На душе у нее было легко и спокойно, и она была уверена, что это из-за Ника. Но почему так, не могла понять.

Рейчел улыбнулась. Как удивился бы Ник, если б узнал, что его уроки не прошли даром. Но, разумеется, она не собирается говорить ему об этом. Он и без того чересчур самоуверен, и ей совершенно ни к чему повышать его самомнение.

Остановив свой «сильвер спирит» на красный свет, Рейчел задумалась о предстоящем вечере, постукивая пальцами по рулю. Ник пригласил ее на ужин в свой дом на колесах. Он заверил Рейчел, что все будет очень просто, без изысков, и даже не назначил точного времени. Сказал, чтобы не связывать ее обязательством.

Да, Ник Логан — человек, чуждый всяких условностей. Он для нее загадка. Он остроумен, прекрасный рассказчик, умеет четко выражать свои мысли. И есть что-то противоестественное в том, что он довольствуется жизнью бродяги и разнорабочего. Рейчел была уверена, что он способен на гораздо большее.

Внезапно она нахмурилась. А как бы она себя чувствовала с ним, если бы он был, к примеру, бизнесменом? Или банкиром? Ну или на худой конец каким-нибудь клерком? Носил бы строгие костюмы и аккуратные стрижки?

Было бы ей приятней его общество, если бы они ужинали в дорогих ресторанах? Или в столовой у нее дома?

Рейчел покачала головой. Нет, это было бы уже совсем не то. Она бы не ощущала себя такой свободной, такой раскованной. Как здорово, что Ник именно такой, а не другой.

Она сказала Лили, что едет ужинать с друзьями, в семь часов села в машину и, обогнув забор, огораживающий усадьбу, просто подъехала с другой стороны и поставила машину рядом с фургоном Ника. Она довольно улыбнулась, радуясь своей выдумке.

Не успела она затормозить, как рядом с машиной появился Ник и открыл ей дверцу.

— Уверена, что за тобой никто не следит? — заговорщически прошептал он.

Рейчел нервно оглянулась через плечо, хотела что-то ответить, но вдруг увидела его смеющиеся глаза.

— Ты смеешься надо мной, да? — догадалась она.

— Ну конечно, — признался он. — А разве тебе не кажется смешным садиться в машину, чтобы подъехать к заднему двору собственного дома?

Рейчел заморгала, но потом комизм ситуации дошел до нее и она тоже рассмеялась.

— Да, это и в самом деле смешно. Просто ничего другого мне не пришло в голову. Я хотела уйти из дому, не отвечая на множество вопросов. Если бы я просто заявила Лили, что не хочу ужинать, она бы всполошилась и вызвала доктора.

Ник улыбнулся.

— Ну раз ты все-таки здесь, то все остальное уже не имеет значения. — Он жестом галантного кавалера предложил ей руку. — Прошу пройти в мою скромную гостиную.

Рейчел положила руку на изгиб его локтя и позволила отвести себя в фургон — его дом на колесах. Внутри он оказался гораздо более впечатляющим, чем выглядел снаружи. Здесь было все, что нужно для жилья и даже для некоторого комфорта: широкая откидная кровать, кушетка, плита на две конфорки с духовкой, холодильник, отопительный прибор, в дальнем углу дверь в химизированную уборную, помещение для продуктов и сетка на окнах от насекомых.

Ник кивнул в сторону откидной кушетки.

— Присаживайся, я налью нам чего-нибудь выпить. Что ты будешь? У меня есть виски, итальянское «солерно» и пиво.

— Мне немного «солерно», пожалуйста, — отозвалась Рейчел, потом потянула носом воздух. — Чем это так вкусно пахнет? Что у нас на ужин?

Ник самодовольно ухмыльнулся.

— Куриные отбивные с французским соусом «болоньез».

Рейчел восхищенно присвистнула, на что он явно рассчитывал.

— Я просто потрясена. Обожаю этот соус.

— Знаю, — сказал он, взглянув на нее по-мальчишески озорным взглядом. — Я спросил у Лили.

Это на какое-то время лишило ее дара речи, потом она с подозрением поинтересовалась:

— Может, она и рецепт тебе дала?

— Ну, если вообще-то начистоту… Лили сама это приготовила. — Он изобразил огорчение оттого, что его обман раскрылся, но она видела, что на самом деле он ни капельки не огорчен.

О чем Рейчел не преминула сказать ему.

— Это ужасно, — покачала она головой.

Он взял два бокала с налитым в них вином, один подал ей, а другой взял сам.

— Все было не так, как ты думаешь, клянусь, — объяснил Ник. — Во время обычного разговора я упомянул, что буду ужинать не один. При этом я сказал, что хочу приготовить что-нибудь особенное, и поинтересовался, какие блюда предпочитает миссис Каннингем, объяснив это тем, что хочу использовать твой вкус в качестве образцового.

— Могу себе представить эту сцену, — усмехнулась Рейчел. — Ты так льстил ей, наговорил столько комплиментов, что бедняжка Лили растаяла, словно масло на солнце, и предложила сама приготовить тебе ужин. — Она осуждающе покачала головой. — Я хорошо знаю Лили, она слишком доверчива и слишком чувствительна. Ей еще повезло, что ты не попросил у нее денег. Она бы наверняка отдала тебе все свои сбережения, даже не задумываясь. Ну ты и фрукт!

Ник широко улыбнулся.

— Ну что же я могу поделать, если уродился таким неотразимо обаятельным? — нимало не смутившись, вопросил он. — Лили сказала, что я напоминаю ей ее первого мужа.

Рейчел на какое-то мгновение уставилась на него, а потом откинула назад голову и расхохоталась.

Он в недоумении воззрился на нее.

— И что в этом смешного?

— А то, что первый муж Лили, по ее собственным рассказам, проводил больше времени в тюрьме, чем на свободе. Думаю, его семья благословила водителя той машины, которая сбила его после того, как он ограбил несколько соседних домов.

Ник попытался придать лицу оскорбленное выражение, но у него ничего не вышло. Он тоже рассмеялся.

— Ну надо же, вот хитрюга. А я еще чувствовал себя польщенным.

Поставив бокал на маленький выдвижной столик, Ник прошел в ту часть фургона, которая служила кухней, и достал ужин из микроволновки, привинченной к стене.

Потом он зажег свечи и включил приятную музыку, и они весь вечер разговаривали и шутили. Рейчел поймала себя на мысли, что уже очень давно так хорошо не проводила время и не болтала так много, наверное, со студенческих лет. Они с Ником говорили сразу обо всем и ни о чем, и это было так здорово.

Когда посуда была убрана, Ник налил им еще по бокалу вина. Рейчел взяла у него бокал и задумчиво промолвила:

— И все равно я тебя не понимаю. Ты умный и явно хорошо образованный человек, но почему-то странствуешь, переезжая из штата в штат и нигде подолгу не задерживаясь. Неужели тебе никогда не хотелось где-нибудь осесть? Иметь что-нибудь более существенное, чем этот фургон? Сделать что-нибудь… я даже не знаю… ну что-нибудь стоящее?

Ник вскинул брови, криво улыбнулся.

— Стоящее? — переспросил он. — А скажи, что, по-твоему, стоящее в этой жизни? Сильно подозреваю, что наши представления об этом не совпадут.

Она тихо засмеялась, подумав, что он, в сущности, прав.

— И потом, — продолжил Ник, — если б я не был тем, кто я есть, разве ты была бы со мной здесь и сейчас? — Он улыбнулся, но улыбка вышла немного грустной. — Я ведь для тебя что-то вроде запретного плода, не правда ли?

Рейчел поставила свой бокал на столик, на лице ее отразилось замешательство. Неужели он прав? Она покачала головой.

— Нет, это не так. Совсем не так. — Она задумчиво прикусила нижнюю губу, пытаясь выразить словами то, что чувствует. — Когда я с тобой, то ощущаю внутреннюю свободу, а ведь в этом нет ничего недозволенного, ничего запретного, не так ли?

Он с тихим вздохом откинулся на сиденье.

— Я просто говорю то, что вижу. Вернее, как мне это видится. Мужчин своего круга ты держишь на расстоянии. — В ответ на ее удивленный взгляд он пояснил: — Ну да, я наблюдал за тобой во время той вечеринки. Ты гуляла по саду с каким-то мужчиной. Сначала вы просто мило разговаривали. Но потом ты остановилась и прислонилась к дереву. Он принял это за приглашение. — Ник мрачно улыбнулся. — Ты испепелила его таким взглядом, что бедняга чуть не задымился. Вид у него был тот еще. — Взглянув на ее застывшее лицо, Ник продолжил: — Весь вечер ты расточала мужчинам эту свою любезную, безликую улыбку, которая больше походила на приклеенную маску. Ты была больше похожа на прекрасную фарфоровую куклу или ходячую восковую фигуру, чем на живую женщину из плоти и крови.

Ну, и наглость! — вскипела Рейчел. Как он смеет говорить мне такие вещи! Это просто неслыханно! Еще никто никогда не называл ее куклой!

— Значит, ты наблюдал за мной, а точнее, шпионил, — процедила она сквозь стиснутые от злости зубы. — По-твоему, я должна была позволить ему распускать руки?

Он подался вперед всем корпусом, опершись о стол.

— Но мне ведь ты позволяли распускать руки, и даже не один раз. Почему?

— Потому что у тебя ужасные манеры, и я просто… просто не успела тебя остановить.

Он усмехнулся уголками губ.

— Может, и так, а может, и нет, хотя я все же думаю, что причина не в этом.

— А в чем же, по-твоему?

— Могу предположить, что ты позволила мне все это потому, что я здесь ненадолго.

Когда негодующая Рейчел попыталась встать, Ник проворно схватил ее за плечи и усадил обратно.

— Нет уж, я хочу, чтобы ты выслушала всю правду до конца. Да, я уверен, что ты позволяешь себе все это потому, что я скоро уеду. Так сказать, небольшое тайное развлечение, маленькое отступление от строгих правил, чтобы потом как ни в чем не бывало продолжить свою удобную, ровную жизнь без всяких встрясок и потрясений. Без эмоций. Стерильную и безопасную. — Ник отклонился назад и окинул ее критическим взглядом. — Ты искала моего общества и позволяла мне прикасаться к тебе, будучи уверенной, что твоя постель останется такой же нетронутой и стерильной, как и твоя одежда. — Он рассмеялся грубым смехом. — Неприступная Ледяная дева, холодная и недосягаемая, как звезда на небе.

С трудом переводя дыхание от обиды и негодования, она резко поднялась.

— Как ты смеешь?! Какое имеешь право так говорить?! Почему ты решил, что имеешь право судить меня?!

— Может, и не имею права, но то, что я сказал, правда.

Ник тоже встал, пристально вглядываясь в ее разгневанное, пылающее лицо.

— Сомневаюсь, что ты еще помнишь, как выглядит постель, в которой двое занимаются любовью. Смятые простыни. Разбросанная одежда. — Ник понимал, что заходит слишком далеко, но уже не мог остановиться. — А помнишь ли, как выглядела ты сама после ночи любви? Никакой сдержанности, Рейчел, никаких условностей и хороших манер. Спутанные волосы, влажные от любовной испарины тела.

Он наклонился ближе к ней, и его горячее дыхание обожгло ей щеку, отчего по телу пробежала дрожь. Или это от его слов?

— Твое разгоряченное тело трепещет, — беспощадно продолжал он, — губы распухли от страстных поцелуев, а грудь… — Он приостановился на миг, услышав ее сдавленный протестующий возглас, не отрывая горящих глаз от ее пылающего лица, прекрасно понимая, что делает с ней. — Твоя грудь набухла, затвердела от ласк рук, губ, языка, соски вызывающе торчат. Ты стонешь и извиваешься от страсти, умоляя не останавливаться…

— Нет, замолчи! — С неожиданной для себя силой она оттолкнула Ника и побежала к двери, словно за ней гнался сам дьявол. Страх, что он может догнать ее и что за этим может последовать, гнал ее вперед.

Но Ник даже не шелохнулся. Распахнув дверь, она приостановилась и оглянулась.

— Не смей больше приближаться ко мне на пушечный выстрел! — отчеканила она. — Я больше не желаю видеть тебя! Никогда!

Не дожидаясь ответа, Рейчел выскочила во двор и, ничего не видя от злых слез, спотыкаясь почти побежала к дому. Сейчас ее не заботило, что кто-нибудь может ее увидеть, лишь бы поскорее уйти от него подальше. Она неслась через пустые комнаты, будто за ней гнались черти. Вбежав в свою комнату и захлопнув дверь, она прислонилась к ней и медленно сползла на пол. Но дверь не спасала от демонов, преследующих ее, а стены комнаты не могли защитить от душевной бури. Невозможно отгородиться от того, что творится у тебя в душе.

Рейчел не помнила, сколько она так сидела на полу, дожидаясь, когда сердце перестанет так гулко колотиться в груди. Наконец медленно поднявшись, будто под гнетом тяжкого груза, она не стала включать свет, страшась увидеть выражение своего лица в зеркале. Она побрела в ванную, но каждый шаг давался ей с трудом.

В огромной ванной одна стена была зеркальной, но в полумраке она почти не видела своего отражения, но и здесь не стала включать свет. Став под душ, Рейчел с остервенением терла свое тело, будто наказывая его за то возбуждение, которое испытала, слушая беспощадные слова Ника.

Потом, набросив пеньюар из золотистого шелка, она мерила шагами комнаты, понимая, что все равно не сможет уснуть. Ни лежать, ни сидеть она тоже не могла.

Шквал мятежных, сумбурных мыслей не давал ей покоя. Она пыталась проанализировать события вечера. Как это случилось? Почему? Весь все начиналось так чудесно. Начало вечера было восхитительным, они пили приятное вино, обедали, разговаривали.

Рейчел почувствовала, как лицо ее снова вспыхнуло, когда вспомнила обвинения, которые Ник бросал ей в лицо. Внезапно ей стало нечем дышать. Подойдя к французской двери на балкон, она распахнула ее. Яркий лунный свет встретил ее серебристым сиянием, но сейчас она не была ему рада. Сейчас все казалось другим. Даже головокружительные запахи и звуки весны не приносили ей успокоения.

Взгляд Рейчел непроизвольно устремился к тому месту в конце заднего двора, где стоял фургон Ника.

Что он сейчас делает? — невольно задалась она вопросом. Страдает ли так же, как страдает она?

Она горько усмехнулась: едва ли. Но зачем он так поступил? И почему она позволила ему это? Он ведь всего лишь помощник садовника. Он для нее никто, и в ее жизни нет для него места.

Рейчел печально покачала головой и вздохнула. Кого она пытается обмануть? Если бы сейчас Ник оказался здесь, рядом, они бы занялись любовью, в этом она не сомневалась. Желание — обоюдное желание — было слишком сильным, чтобы игнорировать его.

Но Ник не придет, с грустью подумала Рейчел. Она велела ему держаться от нее подальше, а он слишком горд, чтобы поступиться своим достоинством. Вдруг ей вспомнились его глаза, когда он говорил ей те ужасные слова. Помимо желания в них было еще что-то. Неужели презрение? Рейчел поежилась. Он как будто наказывал ее за что-то.

Обхватив себя руками, она тихонько покачивалась взад-вперед, пытаясь заглушить в себе боль и разочарование, которые нахлынули на нее. Тяжелый вздох, больше похожий на стон, вырвался из ее груди, и она пальцами стерла слезы обиды, выступившие на глазах.

Ничего, скоро пройдет, уговаривала она себя. К завтрашнему дню она успокоится и вновь будет самой собой.

Повернувшись, Рейчел шагнула к двери, но вдруг резко остановилась. Что-то неуловимо изменилось. Рейчел замерла, почувствовав, что на балконе не одна.

Ник здесь, рядом. Она ощутила это каким-то шестым чувством, еще даже не видя и не слыша его. Просто почувствовала.

Из темноты раздался тихий вздох. Она медленно повернула голову и увидела Ника, неподвижно стоявшего в тени плюща, оплетавшего балкон. Лунный свет слабо освещал его фигуру, но лицо оставалось в тени. И хотя Рейчел не видела его глаз, она была уверена, что он смотрит на нее. Какое-то мгновение Рейчел стояла, не в силах пошевелиться от напряженности этого взгляда, ощущая, как жар волнами накатывает на нее, лишая воли. Она обессиленно прислонилась к холодной каменной стене.

Он шагнул вперед, выходя из тени. Теперь их отделяла друг от друга всего пара футов. Глаза его светились серебром в лунном свете, волосы были слегка взъерошены, как будто он теребил их руками.

Рейчел молча взирала на него некоторое время, не подозревая о том, что все ее переживания отражаются у нее на лице.

Когда он наконец заговорил, голос его звучал глухо:

— Прости меня, Рейчел. Я действительно не имею права судить тебя.

Не доверяя своему голосу, она слабо кивнула.

Ник сделал еще один шаг к ней.

— В самом деле, кто я такой, чтобы бросать камни? Я не распространяюсь о своей жизни и не имею права судить о жизни других людей. — Он тяжело вздохнул. — Говоря по правде, таким образом я просто пытался скрыть свои собственные чувства. Пытался скрыть, что ты нужна мне, Рейчел. Очень нужна. — Он протянул руку и кончиками пальцев коснулся ее щеки, подыскивая правильные слова. — Да, мы с тобой очень разные, но нам ведь было хорошо вместе, правда? — Он горько усмехнулся. — Пока я все не испортил, набросившись на тебя с вопросами и обвинениями.

Она снова лишь кивнула, все еще не в силах поверить, что он здесь, рядом.

Ник шагнул еще ближе.

Рейчел прикрыла глаза, тело ее непроизвольно качнулось ему навстречу. Он снова поднял руку и на этот раз обхватил ладонями ее лицо, заглянув в глаза.

— Сможешь ли ты простить меня, милая?

Снова кивок. Прикосновение Ника доставляло ей такое наслаждение, что она прикусила губу, чтобы не застонать.

Он приблизил свои губы к ее уху.

— Мне нравится эта прелестная вещица, которая надета на тебе, — прошептал он хрипло, скользнув ладонью по ее плечу. — Она такая нежная на ощупь. — Его рука пробралась чуть выше, где в вырезе пеньюара белела шея. — Но не нежнее, чем твоя кожа. Она как шелк, — благоговейно пробормотал он, гладя чувствительную кожу у основания горла. — Я хочу ласкать твое прекрасное тело, Рейчел. Хочу почувствовать тебя всю.

Она затрепетала от его нежных прикосновений. В следующее мгновение пеньюар с шелестом соскользнул с плеч и луна осветила ее обнаженное тело. В его глазах вспыхнула страсть.

— Ты позволишь мне любить тебя, прекрасная Рейчел? — прошептал он.

Трепет возбуждения охватил все тело Рейчел, с губ сорвался какой-то нечленораздельный звук. Это был не то стон, не то вздох. Она ощутила слабость в коленях и поняла, что еще немного — и она упадет к его ногам. И еще она поняла, что следующий шаг должна сделать она.

Коснувшись рукой его лица, она потянулась к нему всем телом.

— Да, — чуть слышно выдохнула она.

Нику показалось, что дыхание его замерло, а сердце пропустило удар, когда услышал ее тихое «да». На долю секунды он застыл, не в силах поверить в услышанное, испугавшись, что ему это показалось, но выражение ее глаз не оставляло сомнений в том, что она желает его так же, как и он ее. Подхватив ее на руки, он понес ее в спальню.

Положив свою драгоценную ношу на кровать, он на мгновение замер, любуясь ее совершенным телом, залитым лунным светом, потом стал медленно расстегивать рубашку.

Рейчел неотрывно следила за ним горящими страстью глазами. Она не испытывала ни робости, ни смущения, вероятно потому, что желание ее было слишком велико, настолько велико, что брало верх над всеми остальными чувствами.

Приподнявшись на локте, она протянула руку, чтобы коснуться его обнаженной груди. И только ощутив, как его тело задрожало под ее прикосновением, она поняла, что Ник так же беззащитен перед этой эмоциональной бурей, которая бушует и в ее душе. Перед этим неистовым огнем, который сжигает их тела.

Это придало ей уверенности. Встав на колени на кровати, она помогла Нику снять брюки. Наконец на нем больше не осталось одежды, и он предстал обнаженным перед ее восхищенным взором. Он весь состоял из тугих рельефных мышц и плоских поверхностей, его красивое сильное тело было сейчас натянуто, словно тетива лука.

Ее взгляд, обжигающий и ищущий, накрыл его. Задержавшись на свидетельстве его желания и скользя по плоскому животу, ее взгляд обжигал Ника — столько в нем было страсти, желания и… мольбы. Рейчел увидела твердые мускулистые бедра, узкую талию, широкую грудь, и это зрелище заворожило ее.

А Ник между тем прилагал нечеловеческие усилия, чтобы стоять неподвижно под ее изучающим, восхищенным взглядом. Безумно хотелось опрокинуть ее на кровать, накрыть своим телом и показать ей всю силу страсти, которая терзает его все эти дни.

Но эта ночь должна стать особенной для них обоих. Он слишком долго ждал, чтобы теперь все испортить поспешностью.

Губы Рейчел приоткрылись, она откинулась на подушки, согнув одно колено. Грудь с набухшими коралловыми сосками манила его руки и губы. Кожа на тонкой талии — удивительно тонкой для женщины, выносившей двоих детей, — была покрыта крошечными золотистыми волосками, которые придавали телу мягкое, мерцающее свечение. Она была прекрасна и заставляла сердце Ника бешено колотиться, пробуждая неукротимое желание насытиться ее очарованием, утолить голод, который она возбуждает в нем.

Он встал на колени на кровати перед ней и заскользил по ее телу ладонями. Освещенная таинственным лунным светом, она казалась ему каким-то неземным существом. Но теплое, нежное тело под его руками говорило о том, что перед ним женщина из плоти и крови, а не плод его воспаленного воображения.

Он потянул ее вниз и лег рядом, не прекращая ласк. Шелк ее душистых волос каскадом упал вниз, разметавшись по подушкам.

Рейчел прижалась к нему всем телом, осыпая горячими поцелуями его лицо, шею, плечи. Ее нежные пальцы скользили по животу, бокам, груди. Ник застонал и слегка отодвинул ее от себя.

— Рейчел, любимая, если ты будешь так прижиматься ко мне, я долго не выдержу, а я хочу, чтобы все происходило медленно. Хочу сделать это незабываемым для нас обоих.

Рейчел улыбнулась, расслышав муку в его голосе. Неужели он не видит, что творится с ней?!

— Все и так незабываемо, Ник, — нежно прошептала она, взяв его лицо в ладони. — И мне не надо медленно. Не в этот раз. Я очень сильно хочу тебя, хочу почувствовать тебя в себе, и мне все равно, как это произойдет.

— О боже, Рейчел, — хрипло выдохнул он, опрокидывая ее на спину. Он готов был взорваться от желания, но все равно не позволил бушующей страсти лишить его остатков благоразумия. Нет, ему хотелось, чтобы эта ночь стала для нее самой волшебной, самой незабываемой, самой лучшей во всей ее жизни.

Его руки принялись пылко ласкать ее тело. Он одаривал поцелуями ее плечи и полные, налитые груди. Затем его руки сомкнулись на ее талии. Она льнула к твердым, выпуклым мускулам его рук, уже не пытаясь сдерживать стоны наслаждения. Ник продолжал терзать ее дразнящими касаниями языка, заставляя вздрагивать от неудержимого желания. Рейчел погрузила пальцы ему в волосы, безмолвно торопя, но его рот продолжал сладостную пытку.

Пульсирующая боль растекалась по ней, непроизвольно скапливаясь внизу живота, и заставляла изгибаться ее тело, требуя удовлетворения.

Внезапно он оказался поверх нее. В тысячный раз его руки и губы блуждали по ее телу, начиная от пульсирующей точки у основания горла и заканчивая пальцами ног. Он отыскивал места, которые доставляли удовольствие ей, и находил те, которые нравились ему.

Он шептал слова нежности и страсти. Восхваляя ее красоту, прославляя чувственность. Ее тело, казалось, зажило собственной жизнью, и она раскрывалась навстречу ему, словно лепестки цветка. Его блуждающие пальцы боготворили ее, жадный рот поклонялся ей. Ниже и ниже прокладывал он дорожку поцелуев, покрывая ими поверхность живота, скользя по мягкой поверхности бедер.

Стон вырвался из груди Рейчел, когда она наконец почувствовала его там, где так жаждала почувствовать. Он подарил ей всего себя, отдал все, о чем она просила, и даже больше. И принял то, что она отдавала ему. Они оба были ненасытны в своей страсти и, словно безумные, утоляли этот голод. Рейчел приветствовала каждое движение Ника, потому что ее переполняла любовь, которой она хотела поделиться с ним, хотела разделить ощущение безграничного счастья с тем, кто одарил ее этим счастьем.

Разноцветный фейерверк цветов и красок вспыхнул перед глазами Рейчел, когда они достигли вершины страсти.

А когда их страсть ослабела, они касались друг друга губами, распухшими от поцелуев. Они лежали рядом, ощущая тепло там, где соприкасались их тела. И когда их снова потянуло друг к другу, ласки уже не были неистовыми — они были нежными. Нежные губы, нежные пальцы — исследующие, ласкающие. Страсть еще горела в Рейчел, и Ник успокаивал ее своими прикосновениями и смягчал словами, известными только влюбленным.

Он был нежным с ней. Эта нежность пробуждала в ней золотистое тепло, которое растекалось внутри и щекотало кончики пальцев. Его движения были уверенными, успокаивающими, а прикосновения легкими и трепещущими.

Потом Рейчел долго лежала, впитывая в себя восторг того, что только что произошло. У нее возникло ощущение, будто ее душа отделилась от тела и сейчас смотрит вниз, на две распростертые на постели фигуры.

Все было так, как говорил Ник: сбившиеся простыни, скинутые на пол подушки, разбросанная одежда. Растрепанные волосы, влажные от любовной истомы тела, набухшие, чувствительные груди…

Но этот беспорядок был самым прекрасным из всего, что когда-либо происходило с ней. Еще никто и никогда не пробуждал в ней такой бури страсти, какую пробудил Ник, и она была безмерно благодарна ему за это.

Ей вспомнились все мучительные страдания, которые она пережила сегодня вечером, но теперь Рейчел была полностью вознаграждена за них. Даже та душевная боль, которая терзала ее до его прихода, казалась теперь приятной.

— Спи, любовь моя, — прошептал он хрипло, положив руку ей на талию и притянув в свои объятия.