Особенности эльфийской психологии Патрикова Татьяна
— Это ты про что? — влез Машка, оставив котят и Имиру на попечение Лии, Гарри и Фа.
— Маги-мелиораторы защищают дипломные работы, как правило, парами. Но иногда случается так, что кому-то не повезло, и ему пары не досталось. Тогда он либо встает третьим в сложившуюся группу, либо мучается один. Одному с их спецификой куда сложнее. А еще бывает так, что тебя в принципе, даже если есть другие одиночники, никто в пару не возьмет…
— Постой, а как это пары не достается, ведь вас в группе обычно по десять человек, насколько понял? — удивился я.
— А что, у вас студентов за неуспеваемость не отчисляют? — хитро прищурившись, полюбопытствовала Ира.
Пристыженно подтвердил, что очень даже отчисляют, и как-то совсем не вовремя вспомнил, что сам еще учусь, хоть и на последнем курсе, но все же. На сессии надо будет появляться. Благо сейчас у нас только сентябрь, начало семестра. Можно и похалтурить. А то ведь к зиме придется проредить наши с «колокольчиками» встречи. С ректором мы это отдельно обсуждали, когда я только трудовой договор подписывал. Но тогда Карл явно не особо надеялся на то, что я у них тут задержусь.
— И что, у тебя уже кто-то есть на примете? — живо заинтересовался Машка.
Ирка хитро улыбнулась.
— Предположим, — обронила она. — Но что мне за это будет? — Этот вопрос она конечно же адресовала уже мне.
— За то, что ты уговоришь его или ее помочь нам с мелиорацией классной комнаты?
Она кивнула. Я задумался. Не удержался и пошутил:
— Ну хочешь, еще раз поцелую?
Ирка замерла и неожиданно смутилась. Даже щеки покраснели. Светлая отвела глаза и с трудом выдавила из себя «нет». Да, шутка не удалась.
— Забей, Ирка, — хлопнул ее по плечу. — Я пошутил.
Она вздрогнула, но быстро справилась с собой. Посмотрела на меня.
— Мои родители не придут на родительский день, я хочу, чтобы ты больше не приставал ко мне с этим.
Признаться честно, в ее случае на что-то подобное рассчитывать не приходилось. Если откажусь, она найдет другой повод поставить меня перед выбором. Увольте. Уж лучше так.
— Хорошо. Взамен ты знакомишь меня с этим мелиоратором, и я уже сам решаю, стоит ли с ним связываться. Может быть, он там весь двоечник и ни на что не годится.
— Тебе он понравится. — Ее убежденность меня заинтриговала, Ира снова улыбнулась, явно испытав облегчение от моей покладистости. — Как раз для тебя случай.
— А в чем подвох? — полюбопытствовал Машка и с демонстративным удовольствием растянулся на только что постеленном ковре, заложив руки за голову. — Да, в такой комнате я бы до ночи мог отдыхать.
— Что, так достали? — вдруг спросила у него Иля, причем таким тоном, что стало понятно, она знает что-то такое, о чем известно далеко не всем.
А уж когда глаза Машки погрустнели, и он лишь кивнул, не вдаваясь в подробности, я понял, что пора провести еще одну профилактическую беседу с ребятами. Главное, теперь их дождаться.
— Ну что, это все? — напомнил о себе джинн, наблюдая, как мои девочки развлекают его дочку, та хохочет и взахлеб что-то им рассказывает, а Фа ревностно следит, чтобы малышка не особо притесняла наших хвостатых любимцев.
— Нет. Мне нужна раковина с водой.
— У вас же туалет тут недалеко.
— Туалет — это одно. Но чтобы далеко не бегать и чай тут пить, не выходя из класса, куда удобнее, чтобы раковина была в классе.
— Ну как хочешь. — Джинн махнул рукой на мои причуды и, поднапрягшись, изобразил в углу, слева от двери, небольшую мраморную раковину. Мрамор был уже привычно красного цвета.
На самом деле у них тут творились просто чудеса в плане сантехнической мысли. Я, когда в своей больничной палате до двери ванной комнаты добрался, тихо офигел. Конечно, не рассчитывал обнаружить там ведра и черпаки, но на полноценные удобства тоже как-то не был настроен. А там все оказалось, как в мечте. Унитаз не водный, как у нас, а с какой-то особой системой по утилизации отходов жизнедеятельности. Если не хочешь пользоваться унитазом, можно вызвать писсуар. Да, именно вызвать. Ставишь обе ладони на два темно-синих круга на стене, и внизу между ними появляется тот самый белый друг, который, к слову, у них отчего-то красный, под цвет пола. Та же система с душем. В углу, в полу, слив, подходишь, упираешься ладонями в круги на стене, и начинает с потолка тонкими струйками лить вода. В зависимости от нажима и длительности соприкосновения с тем или иным кружком можно варьировать температуру и интенсивность. Я, наверное, впервые в жизни час проторчал в ванной. Пока разобрался что к чему, пока наигрался и все такое. Детский сад, да, но было прикольно, ничего не могу сказать. Неожиданность оказалась более чем приятной. К слову, потом специально в общественные уборные, которых по нескольку на каждом этаже, заглянул. Обнаружил, что там в принципе то же самое. Но что интересно, у них и в уборных были души, то есть любой студент, если ему приспичит, мог бы помыться, не покидая учебного корпуса. К тому же как я понял, для большего удобства там же стоял какой-то специальный механизм для сушки. Между двумя кружками в душе имелся третий, на который нажимаешь, и тебя начинает обдувать теплый воздух. Красота, да и только.
— Ну вот, теперь можно и чай организовать, — объявил я и дружески ткнул носком ботинка развалившегося на ковре Машку. Тот лениво приоткрыл один глаз.
— Пойдем, поможешь с чайником и с печеньями. У меня еще и торт заныкан, хотел с вами наши успехи отпраздновать. Думал, вечером, но раз уж все равно все собрались…
— Куда пойдем? — Машка аж подпрыгнул и недоверчиво на меня уставился, предварительно покосившись в сторону двери лаборантской.
Я прикинул. Если бы был на его месте, мне бы тоже стало любопытно, где это их классный руководитель обитает. Так что я не стал его разочаровывать.
— Туда.
Машка в одно мгновение оказался на ногах.
— А мы? — встряла Ира и даже за рукав меня успела ухватить.
— А вам, леди, я бы вообще не рекомендовал там появляться, пока не докажете свою лояльность, — пропел я и пошел вслед за Машкой, который уже топтался у двери в мою квартиру. Жаль, что я тогда не понял, какую глупость сморозил и что мои слова Ирка могла воспринять всерьез, а не в шутку. Будет мне на будущее наука. Но об этом потом.
Машкина реакция на мою квартиру была предсказуемой.
— Ты что, — спросил он, замявшись в прихожей, — тут живешь?
— Да, — подтвердил я, уже имея опыт общения по этой теме с командорами.
— В этой конуре?
— Ну, спасибо. Там, между прочим, еще три комнаты имеются.
— Да в доме моего клана даже кладовка больше!
— И что? — Я, если честно, даже немного обиделся. Видел бы этот ушастый, как у нас порой в такой вот «трешке» по восемь человек живет, и это еще не предел.
Машка, видимо, что-то узрел на моем лице и даже соизволил потупиться.
Я махнул рукой на все обиды, подпихнул его в сторону кухни и принялся нагружать съестным. Чайник захватил сам, воду наливать не стал, теперь у нас в классе своя раковина. А вскипятить можно с помощью магии, по крайней мере, я очень на это надеялся. Машке достался большой пакет со сладостями, которые я еще вчера специально по такому случаю закупил, и двухкилограммовый торт. Битый час его в магазине выбирал, довел молоденькую продавщицу чуть ли не до истерики. У меня даже мысль возникла в качестве компенсации за ее труды телефончик попросить, пусть бы девушка порадовалась. Но передумал, вспомнив, что в ближайшее время мне будет не до серьезных отношений, а она не создавала впечатление легкомысленной особы, с которой уже на первом свидании можно будет в койку прыгнуть, а на втором разойтись.
— Андрей, — пробурчал Машка из-за торта, топая обратно в прихожую.
— Что? — отозвался у него из-за спины.
— А потом как-нибудь экскурсию устроишь?
— Где? — не понял я.
— Ну, по остальным комнатам.
— Устрою-устрою, — пробурчал, решая, что кружки брать не буду, какой-нибудь завалящий сервиз у джинна на время попрошу, а потом всех ребят обяжу свою кружку принести в классный кабинет для пользования. А что, у меня в школе так классуха делала. Правда, чай она предпочитала попивать в основном с девчонками, но иногда и нам с парнями перепадало, особенно по праздникам, когда у нас всякие утренники были.
— Я бы и в твоем мире не отказался побывать, — мечтательно протянул Машка у самой двери.
— Да? А ректор с меня потом за это три шкуры снимет?
— Почему? — Машуля выглянул из-за торта и скорчил умильную мордашку девочки-одуванчика. Вот если бы я никогда не видел, как этот длинноухий одуван черных големов в капусту своими парными клинками рубит, может быть, даже умилился бы. — Если под твоим присмотром и заранее его предупредить, может, и можно будет.
— Посмотрим. Вот сбегу от вас через месяц, и никаких экскурсий.
Машка резко нахмурился.
— Ты ведь пошутил? — спросил он почти с угрозой.
— Пошутил, пошутил… — заверил его. Мне было приятно, что он именно так отреагировал. И пусть я нарочно спровоцировал его, все равно. Приятно, и все тут.
Мы вывалились в класс и обнаружили, что остальные уже в полном составе.
— У-у-у, — протянул Том. — Раз у вас тут есть хавчик, зачем мы в столовке очередь отстаивали?
— Затем, что у нас только сладкое, — пропыхтел я и сгрузил все на заднюю парту.
— А мне тоже можно? — спросила маленькая Имира. Я улыбнулся и потрепал ее по рыженьким кудряшкам.
— Можно. Ну что, налетай? — обратился к своим «колокольчикам», и мы все дружно принялись накрывать поляну. Джинны помогали. И сервиз для нас нашелся, и даже небольшой трехъярусный столик, который мы приспособили к раковине и на котором договорились держать кружки.
Уселись в тесном домашнем кругу на ковре. Я взял слово.
— Во-первых, хочу вас поздравить с прекрасным началом дня. Растете в моих глазах.
Ребята заулыбались.
— Во-вторых, хочу выдвинуть предложение в качестве нового психологического тренинга.
— Нового? — заинтересовался Улька. — А что, у нас уже были какие-то тренинги?
— Да, — поддержал его Том. — Нам казалось, что ты ничего такого психологического с нами не проделывал. Ни тестов никаких, ни этих… тренингов…
— А что, другие проделывали?
— Уйму, — величественно махнул рукой Алый. — Но безрезультатно.
— Просто у них подход неправильный был, — объявил я и принялся вещать, сочиняя на ходу. — Дабы тренинг нормально подействовал, надо, чтобы подопытные, то есть тренингуемые, не заметили, что уже втянуты в него.
— Постой, постой, — вмешалась Иля. — Это получается, что уже тогда, когда ты нас заставил парты сдвинуть…
Я загадочно улыбнулся.
— И когда потребовал, чтобы мы все вместе к тебе в палату пришли… — хмуро, словно я ее чем обидел, поддержала темную Ира.
— И даже когда там… в Большом зале, — робко подал голос Фа.
Я на все это с умным видом улыбался. Пусть сами додумают. Так надежнее. Разумеется, я в большей части случаев про психологическую подоплеку и не вспоминал, но не могу же перед студентами расписываться в своей некомпетентности как психолога?
— А мне понравилось, — неожиданно сказал Машка. — И вообще, я еще хочу.
— Тогда как насчет тренинга под кодовым названием «приди в гости к своему однокласснику»?
— Куда прийти? — вмешался Алый в наш с Машкой обмен взглядами.
— В общежитие.
— Невозможно, — неожиданно убежденно отрезала Ира.
— Почему?
— Ты ведь хочешь, чтобы темные к нам пришли, а мы к темным? — Я кивнул, она продолжила: — У нас в общежитии четко есть темное крыло и светлое крыло, между ними все остальные. Если светлый появится на территории темных, последствия могут быть самые непредсказуемые.
— Какие, например?
— Ну, я же тебе говорил, — подал голос Фарид, на коленях которого сладко спала притомившаяся Имира. — Моя жена сейчас как раз занимается восстановлением общежития после очередной ночной схватки.
— Вы что, на спор устраиваете вылазки в стан «врага»? — спросил я, такая мысль мне только сейчас пришла в голову.
Ребята, причем именно мальчишки, потупились как по команде, даже Том с Улькой, которые, казалось, являлись людьми и в национальных распрях участвовать не должны были. Я обратился к Алому:
— И как часто ваш бравый отряд вроде бы не нарочно набредал на комнату Машки?
У Алого — о чудо! — даже уши покраснели, но глаз он от пола не поднял.
— Восемь, — ответил за него Машка, — но ты не волнуйся, — темный улыбнулся мне так, что я поймал себя на мысли, что в такого мальчика очень даже можно было влюбиться. Не понимаю, чего он так на мужиках зациклился? Если девчонка какая в детстве обидела, так пора бы уже забыть и перестать маяться дурью. А то, сдается мне, мстит он им так. Кому? Да всему женскому полу. Ну не идиот ли? Тем временем темный продолжил: — Я не такой слабенький, как кажусь. А то эти, — он пренебрежительно мотнул головой в сторону пристыженного Алого, — думали, что раз я на голову их всех ниже, то со мной и справиться проще. Обломались.
— Рад за них. А ты не зря краснеешь, стыдно, должно быть, — сказал Алому. — Мог бы и извиниться.
На эти слова светлый вскинулся и прожег меня таким взглядом, что оставалось смекнуть, что о подобном знаковом жесте с его стороны говорить еще ой как рано. Ладно, отложим на потом. Я повернулся к Ире.
— И что же руководство?
— А почему ты у меня спрашиваешь? — ощерилась та. С чего бы это? Я вроде ничего такого предосудительного не спросил.
— Ты ведь староста. Значит, больше остальных можешь знать, на собрания ведь ходишь, наверное, — неуверенно пояснил я. Светлая смягчилась.
— Они предпочитают делать вид, что ничего не происходит. Так проще, чем придумывать способ решения проблемы. Главное в этом деле, чтобы известия об очередных разборках не докатились до ректора. Именно он в свое время стал продвигать идею о совместном обучении. И до сих пор рассчитывает добиться на этом поприще успехов.
— Поэтому попытал счастья с психологами? — догадался я.
Ира кивнула. Мне бы еще хотелось узнать, откуда она столько знает о чаяниях Ви’Хольма, но я побоялся ее еще больше раздраконить. И так она на меня как-то странно косится и реагирует слишком бурно на мой скромный вкус.
Ребята молча сидели и пили чай. Каждый думал о своем. Мне тоже было о чем подумать, но неожиданно заговорил Кар:
— Андрей, а как ты вообще себе представляешь, что мы приходим на светлую половину?
— В смысле под каким предлогом? — уточнил я. Темный кивнул, внимательно следя за мной из-за чашки, которую держал перед губами. — Так как вы одноклассники и учитесь у одних и тех же учителей, думаю, не было бы ничего предосудительного, если бы вы, к примеру, ходили друг к другу домашние задания вместе выполнять. Хотя… — Я вспомнил про местный пунктик повального индивидуализма. — У вас ведь, похоже, не бывает парных заданий…
— Почему? — спросила Лия, глядя на меня огромными зелеными глазами. Вот так и поймешь, что значит заезженный книжный эпитет «колдовские». — У нас как раз сейчас пара будет у мастера Фрондю, у него в кабинете и парты на двоих рассчитаны, все лабораторки только парами и делаются.
— Да? — заинтересовался я.
— У нас же пара уже началась! — вдруг вскричала Ира, и ребята спешно засобирались на выход. Похоже, опаздывать еще больше им всем не хотелось.
Понятное дело, что убирать за ними пришлось мне. Но, с другой стороны, у меня же не было на оставшийся день никаких планов. Правда, я им еще хотел напомнить про имена для наших котят, но ладно, посмотрю, что дальше будет. Придет ли кто-нибудь сюда вечером.
Фарид, большую часть времени молча наблюдавший за нами, дождался, когда за ребятами закроется дверь и в коридоре отшумит эхо их шагов, сказал задумчиво и осторожно:
— Ты необычный человек, Андрей.
— Спасибо.
— Если что-то понадобится еще, ты сразу говори. Если удастся помочь ректору в этой его идее объединения, я первым тебя расцелую.
— Лучше не надо, — притворно испугался я.
Джинн громогласно хохотнул и поставил опустевшую чашку прямо на ковер. Снял со спящей дочки крестик, вернул его мне, договорился, что еще как-нибудь придет сюда вместе с Имирой с котятами поиграть, и испарился с девочкой на руках. Я остался в пустом классе, в центре нашествия чашек недопитого чая, блюдечек с недоеденным тортом и разбросанных по ковру фантиков от конфет. Как у них тут утилизируют мусор, не знал. Пришлось все тащить к себе.
Всю грязную посуду составил на столик возле раковины, понадеявшись на дежурных. Уж они-то к концу дня должны были у меня появиться. Уже заканчивал уборку, когда в дверях класса нарисовался Барсик. Его взгляд мне совсем не понравился. Нет, не злой и не высокомерный. Знакомого презрения в нем тоже не наблюдалось. Растерянным, вот каким я его увидел. Будь я девушкой, у меня, наверное, сердце бы сжалось от вида светлого командора. Но, тьфу-тьфу-тьфу, пронесло. Поэтому я отреагировал адекватно и без лишних соплей.
— Хочешь поговорить об этом?
— Ты даже не знаешь еще о чем… — В голосе Барсика прозвучала неприкрытая горечь. Неужели Мурка уже успел претворить наш с ним план в жизнь? Вот это я понимаю — скорость!
— Но ты ведь мне расскажешь?
Глава двенадцатая
Любви все эльфы непокорны
Тарэль Барсим Огненный
Есть вещи, от которых просто невозможно отказаться, даже если понимаешь, что просто так тебе их никто не подарит, даже если подозреваешь, что в ответ тебе придется поступиться чем-то важным и дорогим. Например, честью. И собственным душевным спокойствием, да, темный?
Я не знаю, не могу объяснить, что со мной произошло в тот момент. Какое-то наваждение. Да, наваждение, так проще. Но в глубине души я ведь понимаю, что это только отговорка. Я мог ударить, мог оттолкнуть, мог бы прирезать, в конце концов, и мне за это ничего не было бы, потому что все знают, в каких натянутых отношениях мы друг с другом. Сказали бы: «Очередная дуэль двух командоров. Темному не повезло!» И все. Но тогда почему? Почему я не сделал этого? Я не темный, я бы не смог пойти на такую подлость и убить его в ходе дружеского, как он выразился, поединка, но оттолкнуть или просто отвернуться, отвести глаза. Что на меня нашло? И этот меч…
Я не смог от него отказаться. Великолепная работа, балансировка, словно именно по моей руке делалась, изящный, прямой, острый настолько, что при размахе, кажется, можно рассечь им сам воздух. И орнамент у эфеса такой узнаваемый, выполненный так тонко и искусно, что не остается никакого сомнения — наша работа. Светлых. Как он мог оказаться у темного, да еще и, как тот выразился, в коллекции, не представляю. И моей первой мыслью, когда он позволил мне подержать этот меч в руке, было, что я хочу увидеть эту коллекцию. Я и не знал, что Фиг-Шамь коллекционирует оружие. И уж тем более был не готов получить от него такой подарок.
Мне в первый момент показалось, что я ослышался. Но эльф улыбнулся… Уму непостижимо, Мурзяс улыбнулся мне — мне! — и повторил, что дарит. Наверное, смешно было смотреть на мое вытянувшееся лицо, вот он и усмехался. И еще смешнее было оттого, что он по моим глазам видел — не смогу отказаться. Меч уже находился в моих руках, я держал его и понимал, что это оружие для меня, оно мое. Уже сейчас мое. И, когда он так щедро решил с ним расстаться… как я мог отказаться и не принять, как?
Да, это всего лишь оправдания. Пытаюсь выдумать их, пытаюсь отгородиться ими от того, что случилось потом. Но понимаю, что это только моя вина. Я запустил этот механизм, а потом, когда настало время остановиться, не смог выкрикнуть правильное заклинание. Просто сказать «нет», твердо, решительно, окончательно. Так, чтобы не осталось ни одного сомнения в том, что у него не имеется хотя бы маленького, хотя бы самого ничтожного шанса. Нет, и точка. Но… я совершил ошибку. И что-то мне подсказывает, что за нее придется дорого платить. Честью.
Предложение опробовать клинок в деле поступило так кстати, что я не устоял снова и согласился. Искушение, вот что это было с его стороны. И оно полностью удалось. Мы заперлись в тренировочном зале. Именно перспектива доступа к роскошному полигону универа стала для меня решающей, когда Ви’Хольм уговаривал меня нести службу при университете. Поэтому в тренировочном зале нас никто не мог увидеть и никто бы не сумел помешать. Лучше бы помешали. Хотя… это я сейчас так говорю, уже зная, чем для меня закончился этот так называемый дружеский поединок. Но тогда я был рад размять кости. К тому же впервые за несколько лет между нами с Фиг-Шамем не стоял дуэльный кодекс, который во всех предыдущих наших схватках мы свято соблюдали. Как воин могу сказать, что давно не испытывал такого удовольствия от поединка. Он полностью захватил меня. Я слился с клинком, но, как мне в какой-то момент показалось, не только с ним. Фиг-Шамь — самый ненавистный мне темный, он больше не играл со мной, как иногда позволял себе во время дуэлей, не насмехался одним изгибом губ, он дрался по-настоящему и по-настоящему восхищался тем темпом, который нам удалось взвинтить. Ведь мы не сражались до первой крови, что с нами тоже бывало, особенно когда не успевали остыть. Мы сражались только ради собственного удовольствия, и… Тому, кто не знаком с холодной сталью клинка, раскаляющейся под ударами другого не менее грозного оружия, не понять. Это как любовь, нет, сейчас я думаю, что даже лучше. В постели мне ни разу не удавалось испытать столь сильные чувства, как во время боя с тем противником, от которого у тебя кровь стынет в жилах и которому так отчаянно не хочется уступать.
В тот миг я не думал, просто был не способен мыслить трезво. Сросся со своим, да, теперь только своим клинком. Стал им. И, когда Фиг-Шамь, Мурка, как прозвал его этот психолог, опустил свой меч и между нами остался только мой клинок, когда темный шагнул ко мне навстречу и лезвие моего меча прижалось к его горлу, когда склонился и застыл, почти соприкасаясь со мной лбом… Я не могу сказать, как бы ни старался придумать себе оправдание, что на меня нашло в тот момент, почему я позволил ему себя поцеловать. Я только знаю, врать самому себе не пристало, но он, возможно, никогда бы не прикоснулся к моим губам, так бы и стоял, просто глядя в глаза своим проницательным алым взглядом, если бы я… не потянулся первым.
Он поцеловал меня, отступил, сказав напоследок: «Спасибо за поединок». И ушел. Просто взял и ушел. Пока я смотрел на его удаляющуюся спину и до онемения руки сжимал свой новый клинок. Я должен был его вызвать. Я был бы в своем праве. Я мог бы, да, скорей всего, мог бы в тот момент убить его на дуэли. Но… стоял и смотрел, а темный удалялся от меня, не оборачиваясь.
Я выронил клинок, хоть раньше со мной никогда такого не случалось. Опустился на пол. Словно силы покинули меня, словно какая-то невидимая нить, которая все еще держала меня в вертикальном положении, оборвалась.
Мне не к кому было идти, не с кем посоветоваться, спросить. Выговориться — да, кажется, это называется именно так. И я вспомнил, кто заварил всю эту кашу. Вот и пусть… пусть расхлебывает!
Удар кулаком по стене привел в чувство. Довольно действенный способ, надо запомнить. Зато теперь костяшки пальцев саднят. Ну и что!
Я был настроен сказать много чего лишнего, когда ворвался в классную комнату «колокольчиков», через которую можно было попасть в дом Андрея, но растерял весь свой запал, увидев этого парня. Он, кажется, убирался. Наводил порядок после какого-то празднества, если судить по остаткам торта. Я много раз бывал в его мире, поэтому имею представление, как и что они могут праздновать. «Как» — буйно, «что» — да все, что угодно. Он повернулся ко мне и замер с веником в руках.
А я смотрел на него и не знал, с чего начать. К чему придраться, чтобы иметь хотя бы видимое основание наорать на него. Но когда он спросил…
— Хочешь поговорить об этом? — спросил типичным (да, я уже общался с другими до него!) тоном психолога, меня оторопь взяла. Я ведь, в отличие от других, знал, что этот парень ни разу не психолог. Лекарем душ он стал лишь с легкой руки ректора. Я был так удивлен его фразой, что не успел проконтролировать, что сам сказал ему в ответ.
— Ты даже не знаешь еще о чем…
— Но ты ведь мне расскажешь? — Парень улыбнулся. Можно даже сказать, приветливо. И я не заметил в его лице ни насмешки, ни иронии, ни того уже знакомого высокомерия, которое мелькало на лицах других, которые были до него, когда к ним кто-то пытался прийти со своей проблемой.
Я сдался. Ведь Мурка тоже воспользовался именно его услугами. Возможно, он так легко ушел лишь потому, что Андрей его как-то по-особому настроил. Я тоже хочу! Почему бы и мне не вести себя так же спокойно и сдержанно, как этот темный? Словно ничего особенного не происходит. Почему один его вид настолько меня бесит, что я почти не контролирую себя? Я тоже хочу разобраться. Пусть психолог мне объяснит.
Андрей и командоры
На этот раз я решил не ограничиваться кухней и отвел Барсика в так называемую гостиную или, как у нас, у русских, по-простому называется — зал. Усадил перед выключенным телевизором на диван. А сам плюхнулся в старенькое кресло. Прямо кабинет психотерапевта на выезде. Самому смешно стало от своих жалких попыток. Но я как-то уговорил себя не улыбаться. Судя по всему, Барсика колбасило не по-детски. Мне было жаль парня. Что же могло произойти?
Но я не торопил его с рассказом. Барсик маялся, мялся, старательно не глядел на меня, потом вскочил и отошел к окну. Отодвинул тюль и уставился на рельеф среднестатистического дворика с лавочками, бабуськами, собаками разной паршивости и асфальтированным пятачком, плотно заставленным машинами. Детей по случаю начала школьных занятий во дворе в это время дня не наблюдалось.
— Он подарил мне меч, — сказал Барсим ровно и слишком спокойно, чтобы не закрались подозрения в обманчивости такого тона.
— И ты не смог отказаться, — помолчав, поддакнул я.
— Это ты ему посоветовал?
— Я. Если ты не в курсе, то у темных ухаживания не в чести. И если, как обращаться с вашими светлыми женщинами, Мурка приблизительно знал, то на какой козе к тебе подъехать, у него так и не получилось придумать.
— Теперь получилось. — Барсик резко обернулся. — Думаешь, я просто счастлив от этого?
— А чего тебе горевать? — нарочито безразлично обронил я. Настроение Барсима меня совсем не радовало. По-моему, эльф был близок к истерике или мне только казалось? Может, у этих эльфов реакции совсем не такие, как у людей.
— Знаешь, что он с меня взял за этот меч? — мгновенно успокоившись, спросил светлый, снова отвернувшись к окну. Я еще подумал, что будет, если его кто-нибудь снизу увидит. Этаж-то не особо высокий. Можно и уши рассмотреть, и костюм.
— Поцелуй? — предположил я.
— Тоже твоих рук дело? — холодно уточнил Барсик, не обернувшись.
— Не совсем. Я предложил ему попытаться вывести тебя на откровенный разговор, не особо рассчитывая на что-то такое. Просто догадался, когда увидел, как ты с ума тут сходишь и губы пальцами теребишь, — разумеется, на этой моей фразе светлый командор тут же убрал ото рта руку. — Как все было? Расскажи? Он подарил тебе меч, подошел и поцеловал?
— Нет. Сначала мы сражались. Потом… — Барсик замялся, — само как-то получилось.
— Само? — Я не знал, почему произнес это с такой вопросительной интонацией, просто в очередной раз сработала интуиция. Уж больно нерешительно прозвучали слова светлого эльфа. Да, наверное, поэтому.
Эльф долго молчал. Так и не ответил. Заговорил о другом.
— Темный меня бесит этими своими взглядами. Ничего не говорит, ни на что не намекает, просто смотрит…
— А что, ему теперь транспарант на грудь повесить и в рупор прокричать? — с иронией уточнил я. — Мурка ведь не идиот, и ты это прекрасно знаешь. Он понимает, что между вами ничего нет и быть не может.
— Понимает? — зашипел на меня эльф, порывисто отвернувшись от окна. — Тогда зачем… зачем ты его провоцируешь?! Зачем позволяешь надеяться на что-то?
— Я позволяю? А тебе не кажется, что этот вопрос ты должен задать себе?
— Пока не появился ты, я ничего не делал! — запротестовал эльф, но по той неуверенности, которая в какой-то момент отразилась на его лице, я понял, что он сам пусть не полностью, но хотя бы частично осознает, что лукавит.
— Да? То-то смотрю, вы из дуэлей не вылезали до недавнего времени. И, как я понял, инициатором был именно ты.
— Да потому, что… — начал эльф решительно и возмущенно, но осекся.
Отвел глаза. Разжал кулаки, которые сам не понял, когда успел сжать. Шагнул ко мне. Я, грешным делом, испугался: он ведь может меня прибить и не заметить. Но нет — медленно выдохнув, Барсик отошел к дивану. Сел, обхватил себя одной рукой, вторую устроил на подлокотнике. Заговорил.
— На прошлом Празднике середины года я видел его… Как он целовался с другим темным.
Ух ты! Я чуть на кресле не подскочил. Так вот где, оказывается, собака зарыта.
— Барсик, не ревнуй, — произнес я, весело улыбаясь. — Ты ведь не думал, что раз он на тебя запал, сразу же поставил крест на собственной личной жизни?
— Ревность тут абсолютно ни при чем, — вдруг отрезал командор, и я вздрогнул. А вот в эти свои слова он однозначно верил, причем всем сердцем. Если не ревность, что тогда? И эльф, помедлив и все еще не глядя на меня, пояснил: — Я просто считаю, что это унизительно, когда такой, как он… лучший противник, которого я когда-либо знал, преклоняет колени перед каким-то юнцом и целует ему руки! — последнее он выплюнул.
Я растерялся.
— Э? Руки? — слова вырвались сами собой.
— А что еще он мог бы в такой позе ему целовать?! — взвыл Барсик, а меня разобрало на истерическое хихиканье. Конечно, на коленях только руки и целуют, о да.
Нет, я, конечно, предполагал, что у светлых в большинстве своем до жути пуританское воспитание, но чтобы Барсик не имел ни малейшего понятия о таких вещах — это нонсенс. Хотя, может, он понятие-то как раз имеет, но только с женщинами, а вот на мужчин спроецировать явно не способен. Особенно на Мурку. Судя по всему, у эльфа просто в голове такое не укладывается. Вот, блин, и что мне теперь с ним делать? Объяснять, что такое можно делать, стоя на коленях перед партнером?
— То есть чем они там дальше занимались, ты смотреть не стал.
— За кого ты меня принимаешь? — прорычал эльф, и я был вынужден поднять вверх руки, демонстрируя, что сдаюсь и извиняюсь.
Мы оба замолчали. Я думал, как же ему все объяснить. Что вообще сказать? А потом вдруг решил не париться. Ведь Барсик примчался ко мне сразу же после первого поцелуя. Эка невидаль! Ну соприкоснулись двое мужиков губами, да у нас половина партийных деятелей в советские годы так лобызало друг друга, и ничего, все живы. Так что, врезал бы Барсик Мурке в пятак, и все, а то нет, примчался. Значит, не все у них там так просто, как кажется.
— Тебе хоть понравилось? Или мечом он машет отлично, а в поцелуях так плох, что ты до сих пор бесишься? — спросил я и вместо очередной вспышки неожиданно услышал тихий, надтреснутый голос:
— У нас тоже бывают однополые, как у вас тут говорится, связи. Просто у нас они не афишируются и не так повсеместны, как у темных.
— Да, я уже по своим деткам понял, что вы изрядные гомофобы.
— Нет. — Эльф покачал головой. — В отличие от людей твоего мира, у нас нет предубеждений против таких отношений, то есть мы не клеймим позором, не пытаемся разлучить и остальное, но… В отличие от темных, которые по приказу своих Владычиц несмотря ни на что могут зачать потомство даже с неприятной им особью женского пола, мы не способны на такое предательство. И если двое эльфов сошлись, то это всегда любовь, а не как у них… мимолетная прихоть. Развлечение, — последнее слово он выплюнул и снова замолчал.
Я сидел, переваривая услышанное. В принципе стало понятно, что он имел в виду. Чтобы подобных прецедентов было как можно меньше, детям, в частности, ребятам такого возраста, как мои «колокольчики», о подобном не говорят, причем, скорее всего, чуть ли не под страхом смерти. Сначала эльф должен нормально жениться и завести потомство, а уже потом он может себе позволить такую роскошь, как пожить для себя. Но это уже в более преклонном возрасте. Живут они долго, и это не так сильно может испортить им жизнь, как случается у нас. И ладно бы, только друг другу портили, так ведь детям и женам расплачиваться приходится. Я еще раз прокрутил в голове слова Барсика. Кажется, до меня дошло.
— Барсик, ты что, всерьез решил, что ты у Мурки — лишь мимолетная прихоть?
Он не ответил. Но я не планировал так просто отступать.
— То есть сам ты своим прихотям всегда такие подарки даришь?
— Откуда я знаю, как у них там принято? — Эльф вскинулся. — Сам сказал, что темные ухаживают иначе.
— Да я же тебе уже объяснил, что подарить тебе меч было моей идеей!
— И что с того? Может, они друг другу тоже что-то дарят, не менее дорогое.
— Ты идиот!
— Как смеешь!
Он вскочил, я тоже выпрыгнул из кресла. Этот эльф начинал меня изрядно бесить. Нельзя же быть таким слепым! И неизвестно, чем бы это все могло закончиться. В том состоянии, до которого меня довело его упрямство, я бы и по лицу мог ему съездить, только еще неизвестно, что бы потом от меня тут осталось. Я очень подозревал, что горка пепла — это еще не самый худший в моем случае вариант. Но тут из моей спальни донеслась многоголосая трель. Зазвонил мобильник.
Быстро буркнул на ходу «извини» и умчался отвечать на звонок, оставив эльфа в одиночестве. Звонил Пашка. Друг детства и до недавнего времени боевой товарищ по всевозможным гулянкам. Но, как я недавно говорил, он где-то года полтора назад женился на моей бывшей девушке и даже ребенка успел ей заделать.
— Андрюха, сегодня идем тусить! — огорошил меня друг вместо «здрасте».
— А Аленку с сыном ты куда сплавил?
— К маме.
— Слушай, я бы и рад…
— Ладно-ладно. Это я Вовку к маме сплавил, а Аленка с нами пойдет. Решили собрать всех наших. Ты как на это смотришь?
А вот это совсем другой разговор. Я ведь грешным делом подумал, что он захотел налево под моим крылышком сходить. Нет, уж на такое я бы никогда не подписался. Пусть сам со своей женкой разбирается. Но раз тут другое…
— Смотрю положительно. Во сколько?
— В одиннадцать в «Премьере», ферштейн?
— Ферштейн, — обрадовался я. Мне действительно давно пора было развеяться. А то со своей новой работой засиделся я, что ли. Нет, теперь-то, конечно, скучать было некогда. Но ведь и пустая холостяцкая постель — это не есть гут.
— А кто еще будет? — спросил я и запнулся, вполуха слушая, как Пашка принялся перечислять имена знакомых мне ребят, потому что в этот момент из прихожей раздался настойчивый стук в дверь. Кого там принесла нелегкая?
Я думал, ко мне из подъезда пришли, но нет, стучали в дверь, которая соединяла мою квартиру и классную комнату. С замиранием сердца, все еще слушая бодрый лепет Павлика у уха, открыл и обнаружил за дверью Мурку. Первым порывом было икнуть с перепуга. Нет, темный выглядел обычно, никаких там горящих злобой глаз, просто я все еще помнил, в каком состоянии оставил в зале Барсика. И очень сомневался, что моя квартира сохранит свой первозданный вид, если эти двое схлестнутся тут, на моей территории.
— Ладно, Паш, увидимся, — быстро проговорил в трубку и отключился.
— Это ты не мне, — утвердительно произнес Мурка, с вопросом глядя на мобильник, который я сжимал в руке.
— Да. Это приятелю, — ответил я, и по тому, как взгляд Мурки устремился куда-то за мое плечо, понял, что в коридор из зала выбрался Барсик.
«Кажется, пропал!» — это было моей первой мыслью, но в некоторых случаях подсознание какие только фортели не выдает, поэтому я вдруг сказал:
Читать бесплатно другие книги:
