Черный замок Брюссоло Серж

Прогулка динозавра

Молодые люди проснулись с первыми лучами зари от подземного толчка. Был он таким сильным, что гора остовов на кладбище автомобилей обрушилась с ужасающим грохотом. Пегги уже привыкла к разного рода катаклизмам, но никогда прежде ей не доводилось ощущать удар такой мощности. Авторефрижератор перевернулся на бок, а из развалившейся мебели получилась живописная куча-мала. Отец Дженни орал как резаный. Он не успел катапультироваться и, выброшенный из шезлонга, врезался в металлическую перегородку; сейчас он ползал на локтях, ноги его по-прежнему укутывало одеяло. Пегги еле-еле выпросталась из своего спальника. На лбу у нее была шишка, из-под левой брови текла струйка крови. Стоя на карачках посреди лежавших как попало предметов, она первым делом удостоверилась, что Себастьян и синий пес не пострадали. И хотя тишина восстановилась в помещении, эхо подземного толчка все еще отдавалось в ее костях, словно они встали не совсем на то место, где были раньше. «Динозавр» оперся на служившие ему лапами деревья и оторвал живот от земли. Тот самый живот, где находились летающая тарелка и ополоумевший робот… Так начался первый раунд Апокалипсиса.

Пегги поползла в глубь прицепа. Двери слетели с петель, и в проем вошел день, проливший на все вокруг серый пепельный свет.

Растрепанная девочка наконец вылезла из перевернувшегося авторефрижератора. Вокруг нее остовы машин продолжали скатываться вниз, ржавая пыль стояла столбом. Прежде всего она посмотрела на высившийся на горизонте силуэт зверя. Монстр твердо стоял на четырех дубах-великанах, заменявших ему ноги. Крепостная стена вытянулась во всю длину и превратилась в огромный хвостище, он медленно, волнообразно колыхался. Под чревом существа открылся кратер, где раньше был фундамент монастыря и летающая тарелка. Но самым странным было то, что колоссальное животное не выглядело таким свирепым, каким обычно изображают гигантских доисторических ящеров. На самом деле он напоминал диплодока, которого левой ногой слепил из пластилина пятилетний ребенок на уроке ручного труда. А все потому, что был он незакончен: на голове забыли сделать глаза и рот, а на лапах – когти. И вот, несмотря на весь свой рост, он не был страшным. И вдобавок ко всему – розового цвета!

Неужели вселенский ужас – а может, и сам конец света? – воплотился в этого монстрика, которого ни один кинорежиссер не захотел бы снять в научно-фантастическом фильме, до того он был топорно сработан?

– Черт бы подрал атомную сосиску! – восхитился синий пес. – Не, ты видала? А он симпатяга! Как резиновый пупсик!

– Игрушка, а весит, как теплоход! – буркнул Себастьян.

Пегги помчалась прочь с кладбища машин. Она перестала понимать, что творит. Голова ее была забита обрывками не связанных между собой образов. Она думала о фантастических фильмах, от которых еще недавно «тащилась», как удав на солнцепеке. О гигантских животных, надвигавшихся на зрителя, плюясь огнем на фоне небоскребов, которые они сшибали ударом головы… Все это случится сегодня, в реальном времени. Зверь, которого не было на свете еще вчера, пойдет крушить город, которые, на свою беду, повстречаются ему на пути. Слепой монстр, не до конца живой, да еще и недоделанный к тому же! Руины старого замка в аварийном состоянии, замаскированные под диплодока…

Утренний туман не позволял изучить зверя в деталях. Сквозь окутывающую равнину ватную дымку был различим лишь длинношеий силуэт, который вполне можно было спутать с заводской трубой.

И вот существо отважилось сделать первый шаг, затем второй. Не совсем уверенно опираясь н словно вросшие в брюхо столетние деревья, оно, казалось, готово было завалиться на бок, едва лишь отрывало лапу от земли. Каждый шаг заставлял прогибаться равнину и бдум-бдумкать, словно она была кожей барабана.

Да, словно кожей барабана… И пусть сравнение это было расхожим, ничего более оригинального Пегги Сью на ум не пришло. Земля упруго колебалась под ее босыми ногами, словно стала не толще мембраны. И от этих вибраций ей казалось, что земля уходит из-под ног.

Пегги подумала, что сейсмические приборы в Центре обнаружения землетрясений Западного побережья примут колебания земной коры в Блэк-Чэтоу за незначительные подземные толчки районного масштаба. Ну, еще одно маленькое землетрясение… одним больше, одним меньше… и вряд ли сони из технических служб не поленятся зафиксировать точное время, когда эти толчки начались.

Себастьян, Дженни и синий пес гурьбой высыпали за ней. В полной растерянности глазели они на фигуру зверя и спотыкались на ходу. А тот попер прямо, никуда не сворачивая, и лапы его оставляли в болотистой почве ланд глубокие дыры. Вряд ли он знал, куда идет. Он шел, потому что наконец ожил, а жизнь – это движение. Но в его пустом шаре, заменявшем череп, никакого заранее продуманного маршрута не было. И чувств никаких не было тоже. Ничего, кроме отчаянного, нечеловеческого желания выжить.

– Он как статуи, как деревья… – пролепетала Пегги, чувствуя, как ее руки покрываются гусиной кожей. – Страну вдоль и поперек избороздит слепой динозавр. Веселенькая история…

– Он шагает прямо на деревню! – сипло выдавила Дженни.

Пегги попыталась сообразить, что же ей следует предпринять. Как вели себя герои научно-фантастических фильмов, когда на них надвигались эти горы мяса и мускулов, эти монстры, вынырнувшие нежданно-негаданно из недр земли? Там всегда были воющие самолеты, пикировавшие на зверя, чтобы прошить его пулеметными очередями, и не очень увертливые вертолеты, которых динозавр хватал на лету и – губа не дура! – совал себе в пасть. Как правило, все эти чудеса техники ничего поделать со зверем не могли и города продолжали рушиться, как карточные домики…

– Подгони грузовик, – распорядилась она, сказав первое, что пришло ей в голову. – Мы поедем за динозавром. Дженни, у тебя есть динамит?

«Динамит? Как мертвому припарки», – прислушалась к голосу интуиции Пегги, но больше всего ей не хотелось сидеть сложа руки и хныкать в тупом ожидании, пока ее не раздавит розовый бронтозавр.

– Если нам удастся подорвать хотя бы одну лапищу, – предположил Себастьян, – он потеряет равновесие и завалится на бок. Это его остановит… А дальше поглядим. Главное, не дать ему свободно разгуливать по всей округе.

Дженни кивнула головой в знак согласия. Губы ее кривились. Она бросилась в надземный цементный каземат и вышла оттуда, неся ящик с нарисованным черепом.

С динамитом! Пегги Сью знала, что у всех крестьян динамита было немерено. Без него они были как без рук: ни колодца, ни яму под фундамент дома без него не выкопаешь, ведь земля была мягкой только с виду, внутри же шел слой скальной породы.

Подростки забрались в грузовик-тягач. В ландах монстр пошел на крейсерской скорости. Продвигался вперед мелкими шажками, немного враскачку, но без сбоев, и лапы себе не отдавливал. Иногда, правда, его раскачивало сильнее, как перегруженное судно во время шторма, и возникло ощущение, что вот-вот он накренится и рухнет. Но зверь как ни в чем не бывало восстанавливал равновесие и продолжал путь. От каждого его шага земля вздрагивала, как от взрыва бомбы, спрятанной в минной галерее.

Пегги решила, что опасность номер один будет исходить от его хвоста, подметавшего землю размеренным маятниковым движением. Направо-налево, направо-налево… Сила этой «метлы» была такова, что она сдвигала скалы и вздымала гейзеры грязи. От шума закладывало уши, и разговаривать не было никакой возможности.

Дженнифер вела машину, вцепившись в баранку, костяшки ее пальцев побелели.

Размашистые движения хвостового отростка наводили на мысль, что приблизиться к диплодоку, а уж тем более подлезть ему под брюхо, невозможно, и планы на этот счет у Пегги возникали из разряда несбыточных. Если грузовик не хотел попасть «под раздачу», то ему следовало держаться от монстра на солидной дистанции и не подъезжать слишком близко, потому что хвост начал перемещаться с немыслимой быстротой, да еще он при этом извивался и щелкал, как хлыст исполинского ковбоя. Ничто не могло ему противостоять; он скашивал холмы, как тот же ковбой, словно отложив в сторону хлыст и взяв в руки здоровенную косу, махал ею направо-налево, направо-налево… Какие-то три минуты – и ландшафт становился плоским, словно зверь подрядился поработать катком.

Каменная скотина уже подходила к деревне, и от ее тяжелой поступи по наружной штукатурке домов побежали трещины. Не отрываясь от бинокля, Пегги Сью наблюдала, как туземное население Блэк-Чэтоу собралось на широкой площади. Мужчины и женщины стояли с закрытыми глазами на коленях и возносили молитвы богам ланд, склонив голову и не помышляя о бегстве. Невзирая на приближавшуюся угрозу, никто из них не поднимал головы. Казалось, что от этого монотонного чтения они впали в гипнотический транс, начисто лишивший их страха.

Дженни вывернула руль чуть ли не на триста шестьдесят градусов, чтобы избежать нацеленного на грузовик удара кончика хвоста. На машину обрушился град камней и древесных обломков.

Наконец зверь вошел в деревню. Пегги услышала, как затрещали дома. И увидела, как шпиль колокольни гарпуном вонзился в грудь зверя и остался торчать в ней, как вбитый кол, и после обрушения церквы. Динозавр невозмутимо продолжил свой ход, не чувствуя ни страха, ни боли. В самм этом безразличии таилось нечто жуткое, поскольку явилось демонстрацией его неуязвимости. Он шел, как машина, чья цель – преодолеть любую преграду.

Его голова и тулово вышли из развороченной деревни в то мгновение, когда в нее вошел хвост. Это выглядело, как если бы на местность обрушился смерч, взметнувший в воздух тучи щебня и ошметки раздавленных хибар. Пегги инстинктивно закрыла лицо руками, защищая глаза от летевшего во все стороны хлама. Синий пес прижался к ее ногам. Блэк-Чэтоу падал с неба в виде пыли и мусора. Хвост подметал деревню с такой силой, что двухэтажные дома взмывали на десятки метров ввысь и, коснувшись земли, рассыпались в прах.

Затем пришла очередь леса. Срубленные под корень деревья разлетались, как подброшенные в воздух щепки. Они парили в небе, парили, а потом падали наземь бомбами. Некоторые втыкались прямо в грязь, другие расщеплялись, словно разрывные пули дум-дум, и эти осколки – не менее прочные, чем кость, были такими же смертельными, как отравленные стрелы индейцев.

Пегги Сью с друзьями забились в угол кабины и сидели ни живы ни мертвы, молясь о том, чтобы их грузовик не расплющил кусок какой-нибудь стены. Бомбардировка местности скошенными под корень деревьями и останками домов продолжалась.

Неразбериха была полная. Пегги хотелось заткнуть уши, чтобы больше не слышать, с каким невыносимо жутким звуком трется хвостом о землю, оставляя за собой пустоту. Этот хлыст из плоти и камня не щадил ничего, и нетрудно было вообразить, как с тою же легкостью скашивает он небоскребы больших городов.

Девочка почувствовала свое полное бессилие и страх. Только что она поняла, что с этим невозможным динозавром нельзя было сделать ни-че-го!

Никто на Земле не сможет причинить ему ни малейшего вреда, потому что в своем брюхе он переносит робота-врача, который залечивает раны любой сложности за рекордное время!

Диплодок из Блэк-Чэтоу был сотворен с запасом прочности на тысячу лет вперед, он умрет в назначенный срок и никак не раньше, и ни один хорохорящийся «герой» не в силах укоротить его жизнь!

Этот дракон не нуждается в пище, он прост до безобразия – может лишь шагать и отдыхать, когда притомится его искусственная кожа. Да, каменный диплодок будет шагать, и шагать, и шагать… еще десяток грядущих веков, до тех пор, пока наконец не состарится. Но к этому времени он, возможно, уже уничтожит на планетевсе живое, причем не из ненависти, не из кровожадности, нет, – просто оттого, что он не ведает, что творит.

Невинный глупый катаклизм! Гигантская сомнамбула, в чьей власти уничтожить весь мир, задремывая прямо на ходу. Он переместится из одного конца страны в другой и повернет обратно, когда доберется до моря, вытопчет деревья в лесах, вновь повернет назад и сровняет с землей горы, словно в подражание тем тиграм, что бесконечно ходят кругами от одних прутьев клетки до других и никогда не устают от этой механической прогулки.

По грузовику сзади долбануло упавшее дерево, и его круто развернуло. На секунду Пегги показалось, что их сейчас расплющит, но ствол, кувыркнувшись, рухнул в двух метрах от капота, пощадив подростков с собакой в самое последнее мгновение.

Дженни бросила руль; прижав кулаки ко рту, она кусала костяшки пальцев и всхлипывала.

Пегги подумала, что у них остается один-единственный шанс избежать мировой катастрофы – если колебания в земной коре от тяжелой и тряской поступи зверя вызовут настоящее землетрясение. Да, только реальное землетрясение может их спасти! Бездонная расселина, что откроется вдруг под чревом зверя Апокалипсиса и поглотит его на веки вечные в недрах земных. Но такие театральные эффекты и неожиданные развязки встречаются лишь в фильмах, в самом конце последнего ролика кинопленки, как раз перед тем, как герой со своей смазливой подружкой сольются в долгом поцелуе на фоне дымящихся развалин.

Пегги растормошила Дженни, заставив ее снова взяться за руль. Она хотела ехать вслед за зверем, чтобы не пропустить тот момент, когда он остановится; во время его привала они, возможно, успеют подложить под одну из его лап динамит.

«Сколько еще времени должно пройти, чтобы мир узнал о существовании монстра?» – думала Пегги. Пока же бльшая его часть была поглощена туманом. Землетрясение в несколько баллов, вызванное его ходьбой, послужит ему алиби лишь до тех пор, пока солнце не поднимется в небе достаточно высоко. На руку ему, правда, оказалось то, что эта часть побережья бывала практически пустынна, на карте были помечены точками всего несколько городков. А все из-за погоды, остававшейся мерзкой-премерзкой круглый год. Так что бороздить этот унылый ландшафт с чередующимися пустынями, ландами с редкой растительностью и городами-призраками зверю Апокалипсиса ничто не мешало.

Покуда монстр будет разгуливать в этих ничем не примечательных краях, для остального мира он останется словно бы невидимым. Впрочем, как только первые тревожные сообщения достигнут телефонного коммутатора полиции, можно смело ставить на то, что поначалу их никто всерьез не воспримет. Просто потому, что новости о монстре покажутся высосанными из пальца… слишком уж невероятными… «уткой» фантазеров! Куча времени должна будет пройти, пока власти под напором поступающих от граждан звонков и совпадающих в деталях свидетельств не оторвутся от насиженных кресел. Плюс ко всему, ввиду землетрясения – или того, что они за таковое явление примут, – полицейские патрули перейдут на круглосуточный режим работы и будут больше заняты тем, как обеспечить защиту лавок и магазинов от мародеров, чем розысками так называемого доисторического чудовища, которое разгуливает где-то в провинциальной глухомани.

Волноваться же всерьез все начнут только тогда, когда фигура зверя нарисуется на горизонте, а его громадная лапища чиркнет по фасадам небоскребов. Да, только тогда все завопят от ужаса, и неконтролируемый людской поток выплеснется на улицы…

Дженни вновь села за руль. Ехать по перекопанной равнине, покрытой обломками черт-те чего, было непросто. Пегги Сью предположила, что подобный ландшафт теперь будет возникать повсюду, где пробежит фальшивый динозавр. Всего несколько месяцев его идиотской прогулки – и страна превратится в усеянное обломками, ровное-ровное поле.

«Вот он и наступил, первый день конца света…» – подумала она с горечью.

В течение следующего получаса зверь смел с лица земли две деревушки.

Пегги машинально посмотрела на часы. С того момента, как монстр отправился в путь, не прошло еще и сорока минут, а у нее было такое ощущение, что она едет по его следам уже целую вечность.

– Мы направляемся к морю, – сообщил Себастьян беззвучным голосом.

– Что-что? – вскрикнула Пегги.

– Зверь… – пояснил мальчик, – идет прямиком к океану. Такими темпами он доберется туда меньше чем за четверть часа.

– Как только он обнаружит воду, он, как пить дать, туда не сунется, – заметила Пегги. – Скорее всего, он пойдет параллельным курсом по пляжу.

Больше они не сказали ни слова, пока сквозь завесу пыли не показалась сияющая водная гладь. В этом месте, на довольно крутом спуске, увлекаемый своим весом, динозавр пошел еще быстрее.

– Сейчас он застопорится и свернет, – повторила Пегги. – Когда его лапы войдут в контакт с водой, искусственная плоть поменяет его траекторию. Она запрограммирована на то, чтобы обеспечить выживание зверя, а не на то, чтобы его утопить.

– Ошибаешься, – возразил синий пес. – Как же эта скотина потонет, если она не дышит? У нее же ни рта, ни легких!

– А ведь и правда! – обомлела Пегги. – Какая же я дуреха! Забыла, что искусственная кожа выживает в любой среде и может приспособиться к чему угодно…

Дженни затормозила, опасаясь, что на спуске машину может занести, и поставила ее поперек дороги на ручник, до отказа вывернув колеса, чтобы грузовик не скатился вниз, как лодка со стапеля.

А по пляжу уже размашисто шагал диплодок. И вошел в море, ни на миг не замедлив движение; волны бились о его грудь, поднимая пенные валы, будто о форштевень пассажирского судна, покидающего сухой док.

Пегги открыла дверцу и забралась на капот, откуда было сподручней всего наблюдать за событиями. Зверь не отклонился от заданного курса ни на градус. Верный раз и навсегда избранной прямой линии, он продолжал идти вперед, нимало не заботясь о воде, которая дошла уже до половины его тулова. Он погружался…

– Трам-тарарам! – буркнул что-то неразборчивое Себастьян. – А ведь, похоже, он не плывет, а погружается. Смотри, он все-таки погружается! И будет топать по океанскому дну!

Себастьян как в воду глядел. Вместо того чтобы поплыть, зверь продолжал потихоньку-полегоньку свой путь по склону континентального шельфа. То, что в его теле было полным-полно воздуха, кажется, нисколько его не смущало. Но, возможно, его анатомия уже перестроилась и в нем там и сям открылись дыхала, как у китов, и жабры, через которые проникала вода?

Над поверхностью океана еще высились голова и шея монстра. Десять метров гладкой розовой трубы с нелепым шаром безглазой головы на конце.

– Он не остановится ни перед чем! – повторил Себастьян в полном изумлении. – Он совершит моцион по дну океана!

По всему выходило, что невозможное животное тонуть не собиралось. Оно будет все глубже и глубже погружаться в океанические впадины и глубины, куда не ступала нога водолаза. И фантастическое давление воды в тех местах вечных потемок нисколечко его не сплющит, потому что к тому времени он уже превратится в обитателя морского дна. Да-да, и продолжит прогулку в глубине океанов, петляя между донными впадинами…

Дженни и синий пес тоже забрались на капот грузовика, где сидели Пегги с Себастьяном. Тесно прижавшись друг к дружке, они смотрели, как динозавр все глубже погружался в воду. И вот уже одна его слепая голова торчала из волн, а потом она тоже исчезла, и за перемещением мощного монстра следить было можно лишь по стремительно вспенивающимся бурунным дорожкам на поверхности воды.

– Ушел! – воскликнула Пегги Сью и склонила голову на плечо Себастьяна. – Больше мы его не увидим.

Мальчик перебирал ее волосы и ничего не говорил. Можно было догадаться, что он хотел бы разделить ее оптимизм, но выходило это у него довольно натужно.

– Паршивая была зверюга! – проворчал синий пес. – Оказалась к тому же несъедобной, и нет ни единого шанса, что акулы разгрызут ее в капусту.

Чешуйчатый мальчик

Быстро стло ясно, что никто из местных жителей не видел зверя в промежутке между тем, как он выдрался из земли, и тем, как вошел в соленую воду. Те же, кто имел сомнительное удовольствие полюбоваться на него вблизи, – все, как один, погибли. Только Пегги Сью и ее друзья знали правду о чудовищном событии, которое в полном смысле слова потрясло и перевернуло район Блэк-Чэтоу; но, по общему согласию, они решили хранить молчание.

Разрушение деревень и открывшиеся в земле глубокие расселины власти списали на землетрясение. Зверю удалось так аккуратно замести все следы своим хвостом, что даже сама Пегги Сью не смогла найти ни единого доказательства его смертоносной прогулки.

По телевидению поведали в деталях историю исчезновения крошечного населенного пункта Блэк-Чэтоу, молниеносно разрушенного землетрясением. Телекамера задержалась на зияющем кратере, который отныне указывал на то место, «где некогда возвышался замок, являвшийся гордостью здешних мест». (По крайней мере, именно таким образом диктор преподнес в новостях эту сенсацию…)

От деревни почти ничего не осталось, кроме обломков, разбросанных в радиусе одного километра; и даже лилипутскую деревеньку не обошел стороной слепой монстр.

Пегги Сью с Себастьяном задержались на неделю на кладбище автомашин. Там они забаррикадировались вместе с Дженни, когда по разоренной сельской местности начали разъезжать там и сям трейлеры с телеаппаратурой. Подростки предстали перед телевизионщиками с такими отсутствующими лицами, что никто из журналистов не решился задавать им вопросы. А чуть погодя, когда в ланды вернулся покой, Дженни вытащила бронированный фургон из канавы с помощью грузовика-тягача.

– Можете ехать, – сказала она, поднимая капот и бегло осмотрев мотор на предмет повреждений. – К чему вам тут оставаться.

Сказано это было с утвердительной, а не с вопросительной интонацией.

Пегги Сью предложила ей забрать отца и отправиться вместе с ними в город, но Дженни наотрез отказалась, в деланом недоумении пожав плечами, словно речь шла о какой-то нелепице.

– Я об этом думала, – вздохнула она, – но, взвесив все «за» и «против», поняла, что не смогла бы там жить. Это мир дикарей. А вы… вы когда-нибудь вернетесь?

Пегги Сью пообещала навестить ее, хотя обе прекрасно знали, что говорят это исключительно из вежливости. Чтобы что-то сказать. На самом деле человека не особенно тянет вновь увидеть людей, с которыми он совместно пережил кошмар.

Пегги, Себастьян и синий пес отправились в обратный путь.

Поездка странным образом протекала в полном молчании. Между друзьями словно кошка пробежала. А все из-за того, что Себастьян как бы отстранился от остальных. За последние дни он и десятка связных слов не произнес. Если к нему обращались, в ответ он чаще всего что-то мямлил себе под нос. Татуировка, которая разгуливала по его коже с того дня, когда он пристукнул магическое слово в адском книжном, в конце концов обосновалась у него на лбу. И гласила:

ВОЙНА ПРОТИВ ВСЕХ!

Девочка подумала, что едва ли это может сойти за очень доброе предзнаменование.

Причиненные разгулявшимся зверем разрушения вынудили их возвращаться обходными путями, потому что многие дороги были теперь перегорожены полицейскими.

Они катили по берегу океана. Во время остановок Пегги всякий раз выпрыгивала из грузовика, прибегала на пляж и смотрела на воду.

Она знала, что динозавр где-то там – вышагивает по дну, в глубину. Она пыталась представить себе, каким был его подводный путь. Иногда ей мерещилось, что монстр угодил в океаническую впадину и ходит по кругу на глубине четырех тысяч футов. Да, ей хотелось верить изо всех сил, что невероятный диплодок заплутал в извивах морского дна и останется там до скончания времен, разгуливая мерными шагами туда и обратно в поисках выхода, которого он не найдет никогда-никогда…

Но в другие моменты она видела словно наяву, как монстр осторожно крадется по дну и тщательно избегает природных капканов. Видела, как он выходит на другой берег… где-то там, в Китае. Видела, как он выныривает из волн, весь почерневший от нефти. Видела, как он ступает на азиатский континент и начинает долгий сухопутный поход, пересекает русские степи, приближается к Европе, оставляя за собой неисчислимые разрушения. Потом он рысью пробегает по такой маленькой Франции и снова уходит под воду. Там он за многие месяцы пути вновь приспосабливается к водной стихии и приближается к американскому берегу. Однажды он вынырнет во Флориде, возможно, в Майами, и все начнется снова, и так – до бесконечности… И людям придется свыкнуться с этим бедствием, которое появляется и исчезает строго в определенное время, к этому слепому, разгуливающему повсюду зверю, щелкающему любые преграды, как орешки, и не имеющему никакой другой цели, кроме как шагать, шагать и шагать все дальше и дальше…

Как-то ночью, пока они спали в кабине, Пегги Сью привиделся кошмар.

В этом сне она гуляла по палубе пассажирского судна; судно шло в открытом море. Себастьян загорал с закрытыми глазами, растянувшись во весь рост на матерчатом шезлонге. Он был мускулист и неотразимо красив в своих ярко-красных плавках. На жаре его сморило, и он тихонько дышал чуть приоткрытым ртом, на верхней губе поблескивала тонкая пленка пота.

Вот тут-то сон перестал быть приятно-сладким. Через мгновение до Пегги донеслись глухие удары по килю корабля. Она попыталась привлечь внимание капитана, разбудить Себастьяна, но никто не желал ее слушать, а синий пес крепко спал и сопел в две дырочки. В отчаянии она спустилась в трюм с ветрозащитной лампой в вытянутой руке. И когда она входила в отсек, который был гораздо ниже ватерлинии, монстр пробил головой металлический корпус. Голова его просунулась в пробоину – все такая же слепая, все такая же розовая… И Пегги заревела, как сирена тревоги, покуда океан, ярясь и пенясь, врывался в брешь, заполняя помещение водой с пугающей скоростью. И тогда в трюм неспешно вошел позевывающий Себастьян.

– Не волнуйся, – сообщил он, – монстр пришел за мной, только и всего… Я должен последовать за ним, все у нас давно сговорено.

Приглядевшись, Пегги Сью вдруг заметила, что ее ненаглядный покрыт чешуей! С головы до ног. И что его глаза, как у крокодила, стали желтыми-желтыми.

И тут она проснулась.

Пробудилась в холодном поту. И по инерции бросила взгляд на Себастьяна. Он мирно спал, но татуировка на его лбу вертелась-извивалась, как земляной червь на рыболовном крючке.

«Кажется, тату снова меняется, – подумала Пегги. – Ну-ка, что там написали на этот раз?..»

Она нагнулась, чтобы расшифровать надпись. Теперь бродячая чернильная клякса гласила:

ПУСТЬ ПОБЕДИТ СИЛЬНЕЙШИЙ

Неожиданно для себя она почему-то вспомнила бабушку, которая ждет не дождется ее в Исенгрине. Какие события произошли за время их отсутствия? Удалось ли пожилой даме найти способ борьбы со словами-пиявками, бегающими по городским афишам? Пегги очень-очень на это надеялась. Что-то ей подсказывало, что ключ к разгадке мрачноватой истории замка, превратившегося в монстра, находится в невеликом этом городке, где, собственно, все и началось.

Закон волка-оборотня

После бесконечных блужданий по окольным дорогам они достигли наконец пригорода Исенгрина.

– Город пуст, – сообщил синий пес, высунув мордочку в окно кабины. – Ни одной живой души.

Когда грузовик вырулил на центральную улицу, на афишах и рекламных билбордах началось судорожное мельтешение букв. У слов-вампиров словно сделался истерический припадок, и буквочки дергались во все стороны в рок-н-ролльном угаре.

– Можно подумать, что они дугой спину выгибают, – заметил синий пес, – как окрысившиеся друг на дружку кошки.

Ведущий машину Себастьян вдруг выкрикнул что-то нечеловеческим голосом и оскалился. Пегги Сью забилась в угол кабины. На долю секунды ей показалось, что резцы мальчика смахивают на клыки.

Нельзя сказать, что все происходящее вселяло в нее оптимизм. Ей больше не удавалось войти в телепатический контакт с Себастьяном. Всякий раз, когда она мысленно к нему обращалась, то натыкалась на гудение невнятных мыслей, выраженных на каком-то странном гортанном языке. И этот язык она, представьте себе, не понимала! Мысли же были красными и враждебными, и радушия в них было примерно столько же, сколько его бывает в волчьем капкане.

Заслышав шум мотора, бабушка Кэти выбежала им навстречу. Едва машина остановилась, как Пегги бросилась обниматься-целоваться с бабушкой.

– Такого ты не видала даже в кошмарном сне, – шепнула она ей на ухо, – все-все накрылось медным тазом! Катастрофа – первый сорт… Остерегайся Себастьяна, он у нас теперь с прибабахом. Подозреваю, что он превращается в крокодила!

– Потом мне все расскажешь, – еле слышно ответила пожилая дама. – А пока надо бы перекусить. Зайдем в этот ресторан, здесь есть все, что нужно для готовки вкуснейших вафель.

Себастьян отказался пойти с ними. Да он, казалось, их и не слышал.

– Как дико он на нас косится, – высказал свою точку зрения синий пес. – Словно не узнает. И глаза у него теперь другого цвета. Желтые-прежелтые, а кожа аж вся позеленела. Сдается мне, Пегги Сью, тебе следует поразмыслить о том, не пора ли поменять бойфренда! Уж больно вид у него непрезентабельный.

Бабушка Кэти от комментариев воздержалась, однако окинула молодого человека изучающим взглядом. Тот издал какой-то новый хрюк и рванул вдоль по улице. Когда на его пути попадалась остановившаяся на проезжей части машина, он перескакивал через нее с небывалой ловкостью.

– А теперь он распрыгался, как лошадь для скачек с препятствиями, – проворчал синий пес. – Это же ни в какие рамки приличий не лезет. Бес в него вселился, вот что!

Тридцать секунд бешеной гонки – и мальчик скрылся в боковой улице.

Пегги Сью прижалась к бабушке и не скрывала навернувшиеся на глаза слезы.

– Пошли, – сказала пожилая дама, – расскажешь мне в подробностях, что произошло в Блэк-Чэтоу, и мы попробуем сообща найти выход.

Они вошли в пустой ресторан. Пока Пегги докладывала об их невероятных злоключениях в развалинах заповедного замка, Кэти Флэнаган готовила вафли. Синий пес вскарабкался на стул и потребовал, чтобы ему выдали тарелку, которая сочеталась бы с окрасом его шерстки. Самым классным в песике было то, что ничто на свете никогда не погружало его в безысходную тоску, и он сохранял неисчерпаемый запас энергии. О лучшем партнере юной искательнице приключений нельзя было и мечтать.

– Я последняя, кто остался в живых в Исенгрине, – объявила бабушка Кэти. – Все население было мало-помалу вампиризировано магическими словесами, налипшими на фасады домов.

– Ужас какой! – воскликнула Пегги.

– Я собрала в мэрии всех бумажных человечков, – вздохнула старая дама. – Отутюжила их, а порвавшихся подклеила. Сейчас они защищены от дождя и ветра. Надеюсь, что им можно будет вернуть их первоначальный вид, потому что они продолжают жить какой-то своей, личиночной, что ли, жизнью. Все это очень любопытно. Я и слыхом не слыхала о подобных колдовских чарах.

– А с Себастьяном что? – с волнением в голосе спросила девочка.

– Не будем друг другу лгать, это ни к чему, – со вздохом проговорила Кэти Флэнаган. – Совершенно очевидно, что твой поклонник превращается в космическую ящерицу. Операции робота-хирурга сделали из него инопланетянина. Единственно, что я не понимаю, – зачем сбежавшие из магазина книженции так хотели спровадить его в Блэк-Чэтоу?

– Вот именно, – согласился с ней перемазавшийся кремом синий пес, гонявший вафлю по тарелке. – У меня лично полное впечатление, что нас водили за нос с самого начала… И мы угодили в чьи-то коварно расставленные сети.

– Точно, – задумчиво сказала Пегги Сью. – Они специально послали Себастьяну сон, чтобы отправить его на поиски магического книжного магазина. Наш визит привел к освобождению томившихся в заточении слов…

– На воле они начали жиреть, отсасывая кровь у населения, – продолжила ее мысль бабушка Кэти. – Именно тогда они и подсунули Себастьяну адрес знаменитого врачевателя.

– Как будто для них действительно было очень важно его туда послать, – заметила Пегги Сью. – Да, все это крайне любопытно.

– Хотели они сделать из него ящерицу, не хотели, какая, ваф-ваф-ля, разница? – разгорячился синий пес. – Тут пахнет чьими-то кознями!

После ужина в ресторане Пегги долго еще сновала по тротуарам и звала Себастьяна. Мальчик не откликался. Только ветер ухал, мчась по улицам, и наполнял опустевший город жалобными завываниями.

Бабушка Кэти обняла внучку за плечи.

– Вернемся в гостиницу, – проворковала она. – Ты устала с дороги. Утро вечера мудренее.

Пегги Сью спала отвратительно. С утра пораньше она схватила бабушкин бинокль и, распахнув окно, внимательнейшим образом оглядела все дома с первого до последнего этажа, а также глухие закоулки. И без труда определила местонахождение Себастьяна, бежавшего по центральной улице. Он был без одежды и гнался за белым котом с порезанным ухом, словно намеревался им позавтракать.

«Только бы он его не сожрал!» – подумала Пегги, сраженная таким поворотом событий.

– Стоит ли беспокоиться! – пробурчал синий пес. – Что такого трагичного в пожирании кошек, я не понял. В конце концов, кошка – это всего-навсего пушистый гамбургер.

С болью в сердце Пегги отметила, что изменения в облике мальчика за ночь произошли разительные. Кожа его окрасилась в темно-зеленый цвет и обросла сверкающей чешуей. Каждая рука заканчивалась когтистой «лапой», а вдоль хребта тянулся костяной гребень. (В новом облике симпатичнее он не стал!) Только голова осталась прежней… за исключением того, что на месте волос тоже появилась чешуя, а в глазах-фарах зажегся желтый свет.

– Не красавц, правда? – грустно заметил синий пес. – Но нужно видеть и хорошую сторону вещей: теперь ни одной девчонке не придет в голову его у тебя отбить!

Пегги не успела ответить: на центральной улице существо, чье лицо пока еще напоминало Себастьяново, поймало белого кота и оцарапало ему бока. От боли котяра огласил окрестности истошным мяуканьем. На его ослепительной шерсти выступили капли крови, смешавшиеся с зеленоватым веществом, брызнувшим из-под когтей Себастьяна.

– Какой-то яд, – принюхавшись к ветру, сообщил синий пес. – Яд я чую на любом расстоянии.

– Он его отравил? – ужаснулась Пегги, все более теряя присутствие духа.

– А пес его разберет, – признался ее четвероногий друг. – Кот ему уже не нужен. Он побежал куда-то в другую сторону. Как бы то ни было, съедать котяру он не собирался. А зря!

Все утро двое друзей следили за беготней Себастьяна по городу. То он преследовал собаку, то еще одну кошку, а иной раз и крысой не брезговал… Довольствовался тем, что корябал их своими «лапами», и вслед за тем терял к ним интерес. Ни Пегги, ни синий пес не понимали цели подобной охоты.