Небесный механик Крамер Петр

Глава 13

На плоскости крыла

Мотор биплана исправно тянул почти сутки после взлета с Ньюфаундленда, но у самой линии Северного тропика вдруг начал чихать и глохнуть. До конечной цели оставалось еще свыше полутора тысяч километров. Впереди была Куба, Гепард заговорил об аварийной посадке.

Дважды заглохнувший двигатель – чрезвычайное происшествие. Аскольд и сам прекрасно понимал: стоит им рухнуть посреди океана… ну, или не рухнуть, а благополучно приводниться – помощи ждать будет неоткуда.

Посовещавшись, они приняли решение: снижаться и приземляться на солнечном острове. Только, чтобы совершить удачную посадку, необходимо избавиться от загнутой стойки шасси с болтающимся на конце колесом. Тогда появится реальный шанс выжить – сев на брюхо, биплан, по расчетам Гепарда, не должен перевернуться и разломиться при соприкосновении с землей, если площадка будет ровной.

Оба давно забыли о победе в гонке, сосредоточившись на проблемной стойке шасси. Сначала Аскольд предлагал ее отстрелить, высунувшись из кабины и направив пулю в соединительный узел с рамой. Но после двух неудачных попыток, особенно после второй, когда пуля угодила в алюминиевый лонжерон нижней плоскости и, рикошетом уйдя в сторону, чуть не порвав трос-расчалку, выбила искру из пропеллера, Гепард объявил, что сбросить стойку можно только одним способом – выбравшись на крыло. Лезть туда, конечно, придется штурману.

Аскольд, обсудив с командиром наиболее безопасный способ, распустил страховочные ремни на своем сиденье и обмотался ими, пристегнувшись к пряжке на ленте, продетой через прорези в спинке сиденья. Подергал привязь, проверяя на прочность. Убедился, что сиденье стоит крепко, и полез в кабину Гепарда. Но едва выпрямившись, опустился обратно и тяжело задышал.

Еще бы, сидеть и стоять в кабине – разные вещи. Пусть биплан летит не слишком высоко, но все-таки летит. Гепард оглянулся, крикнул что-то ободряющее и вновь уставился вперед. Аскольд успокоил дыхание, глядя, как нервно подрагивают пальцы, решительно взялся за опорные ручки и снова поднялся с сиденья. Постоял, привыкая к набегающему потоку и пространству вокруг, и только после этого двинулся вперед.

До крыла из его кабины было два шага, но в воздухе да на скорости эти шаги казались невероятно сложными. Он с трудом перебрался через разбитый пулей стеклянный козырек своей кабины и, вцепившись в плечи Гепарда, продвинулся еще немного вперед. Переведя дух, ухватился за покрытый каучуковым уплотнителем край, оттолкнулся ногами, сместившись в сторону, и повис вдоль борта, отклоняясь назад под набегавшим потоком, поставив ноги на крыло.

Гепард не дал ему соскользнуть – вцепился в руку и подтолкнул в спину.

Уф… Аскольд растянулся на крыле, чувствуя, как колотится сердце в груди. Половина пути пройдена, теперь надо достать револьвер, свеситься с переднего края и отстрелить треклятую стойку с колесом.

Скорость биплана заметно упала – Гепард убавил газ, облегчая задачу Аскольду, который с удивлением отметил, что мотор заработал ровнее и перестал чихать. Он достал револьвер, рывком передвинулся к переднему краю плоскости и замер, потому что самолет провалился в воздушную яму и начал раскачиваться.

Ясно, они поменяли высоту и угодили под боковой ветер. Аскольд оглянулся на Гепарда, качнул рукой с револьвером вверх, давая понять, что надо подняться выше. Капитан кивнул, дождался, пока Аскольд вновь уляжется на крыле, и плавно вернулся на прежнюю высоту.

Болтанка прекратилась, перестал полоскаться на ветру страховочный ремень, связывавший Аскольда с кабиной. Теперь можно и пострелять. Он перегнулся через край, но не выстрелил. На линии огня, прямо за узлом, на котором держалось шасси, находились две дополнительные емкости с топливом. Когда он стрелял по шасси из кабины, емкости не мешали, потому что висели в точности под ним. Но теперь, улучшив позицию, он может случайно всадить пулю в бензобаки и взорвать самолет.

«В чем дело?» – прочитал он по губам Гепарда. Услышать командира, когда почти над ухом гудит пропеллер, было невозможно. Аскольд, сидя на плоскости, покачал головой и жестами объяснил, что теперь ляжет ногами против движения самолета.

Капитан кивнул, Аскольд переместился на крыле и, вновь свесившись, выстрелил почти в упор по злополучной стойке.

Пуля с щелчком ударила в крепежный узел, сбив шляпку болта. Стойка шасси задрожала, заходила ходуном. Аскольд с силой ударил по ней рукояткой револьвера и едва не сорвался вслед за слетевшей с крепления конструкцией. Ухватившись за распорку между крыльями, он медленно встал и приблизил лицо к Гепарду.

– Двигатель, командир!

Пилот помотал головой – мол, не понимаю.

– Я говорю, двигатель стал работать ровней! Сколько оборотов сейчас держите? Какая скорость?

До Гепарда наконец дошло. Он уставился на приборы. Аскольд похлопал его по плечу и полез на фюзеляж.

Перебраться назад оказалось сложнее, чем спуститься на крыло. Страховочный ремень неудачно перехлестнуло через разбитый козырек – Аскольд не догадался заранее выбрать ленту. Основная часть ее теперь петлей полоскалась на ветру, а короткий выпуск, засевший в козырьке, пригвоздил Аскольда на пятачке между кабинами.

Его сапоги лежали на плечах Гепарда, сам он стоял на коленях, задом к пропеллеру, и пытался выдернуть ремень, застрявший в сколе на стекле. В принципе, ремень можно обрезать и, продвинувшись всего на шаг, оказаться в кабине, но у Аскольда были не столь крепкие нервы, чтобы так поступить. Он громко ругался, кляня наемников, чья пуля разбила стекло, и пытался вырваться из ловушки.

Сбоку мелькнула тень – Аскольд не сразу обратил внимание. Что-то крикнул Гепард. Раздался стук, хруст, пронзительный визг, а может, хрип. По спине смачно хлопнуло, и в штурманскую кабину кувырком влетел пеликан.

Аскольд вытаращился на него, а птица – на человека, разевая огромный клюв с мешком-перепонкой снизу. И тут, не удержавшись на фюзеляже, Аскольд с воплем съехал в пустоту и повис вдоль борта.

Стая сородичей незваного гостя, заставившего Гепарда дернуть ручку-штурвал, осталась позади. И пеликан, оказавшийся в кабине, явно собирался к ним присоединиться: он дергался, копошась на сиденье, щелкал клювом и пытался взлететь, но запутался в ремнях и пронзительно верещал, перекрывая шум мотора. Аскольд судорожно болтал ногами в воздухе, машинально ища опору. Руки его вцепились в каучуковую закраину, но раненое плечо напомнило о себе в неподходящий момент и толком подтянуться не получилось.

– Дер… сь, сы… ок! – раздалось над головой.

Гепард взмахнул рукой, кистью изображая самолет.

– Сейчас я накренюсь на левый борт! Если понял, кивни!

Аскольд закивал как заведенный – чего капитан тянет, давно пора положить биплан на левый борт.

Самолет накренился на крыло. У Аскольда захватило дух, перед лицом щелкнул клюв перепуганной птицы, и он сумел забросить ногу в кабину.

Гепард оглянулся, начал постепенно выравнивать самолет, чтобы Аскольд забрался-таки на сиденье. Но быстро влезть мешала взбесившаяся птица, дважды ткнувшая его клювом в лицо.

Разозлившись, Аскольд огрел кулаком пеликана по голове и придавил собой, ввалившись наконец в кабину.

Фу-х, проклятые птицы! Он ухватил пеликана за шею, слегка придушил, высвободил запутавшееся крыло и со злостью вышвырнул за борт, получив напоследок клювом по носу.

Ничего себе приключение! Кому рассказать – не поверят. Он быстро подсоединил к переговорному устройству шлемофон и попросил Гепарда не совершать крутых маневров, потому что не пристегнут. Услышав «добро» в ответ, начал распутывать ремни.

Вскоре он кое-как пристегнулся – вышло не бог весть что, но хоть какая-то страховка. Особенно если учесть предстоящее приземление на брюхо.

– Как ты, сынок? – поинтересовался Гепард.

– В порядке, – мрачно ответил Аскольд, вертя в руке длинное белое перо, оставленное на память пеликаном, и перешел к делу.

Они избавились от шасси, двигатель, хоть и не на крейсерской скорости, но вроде бы держал обороты. Гепард согласился с предложением продолжить полет и добраться до финиша, где он лично предупредит президента Франции об опасности.

Пусть они придут в хвосте, но все-таки достигнут цели. А цель должна оправдывать средства. Зря, что ли, Аскольд столько раз рисковал?

И тут мотор снова заглох, а снизу донесся резкий запах керосина. Аскольд с Гепардом сидели некоторое время молча, слушая свист ветра.

– Сынок, кажется, мы поторопились. – Гепард слегка хрипел. И это были не звуковые помехи в наушниках – Аскольд отчетливо услышал его без помощи переговорного устройства. – Будем садиться.

Внизу виднелся берег Кубы – длинный песчаный пляж, за которым стеной вставали пальмы и высились холмы, скрытые под зеленью джунглей. Аскольд посмотрел в бинокль и различил фигурки людей на пляже.

– Командир, чуть западнее наблюдаю аборигенов и хижины среди деревьев.

– Это хорошо. Будет кому доставать нас из обломков.

Вдогонку из кабины Гепарда донеслись щелчки и короткие ругательства – капитан возился с приборной панелью, пытаясь запустить мотор.

Аскольд невольно наморщил нос – уж слишком сильно воняло керосином. Где-то в баках протечка. А что, если прохудился патрубок на той емкости, которая питает керосином двигатель?

– Командир, – внезапно осенило его, – смените топливную магистраль! Переключите подачу с емкостей на основные баки!

Биплан потерял скорость, стал заваливаться на крыло, когда двигатель вдруг фыркнул, провернув пропеллер.

– Сейчас… Ну, давай! – рявкнул Гепард. – Заводись!

Пропеллер провернулся вновь, рыкнул и запел мотор. Аскольд радостно потряс над головой руками.

Капитан выровнял машину над пляжем, куда из-под деревьев высыпали люди; в руках у всех без исключения были длинные палки… Нет – ружья. Они вскидывали стволы, целясь в самолет, и стреляли облачками пороховых газов.

– Не понял! – услышал в наушниках Аскольд. – Что за…

– Нас хотят подбить, командир!

– Ага, происки тех преступников с необычного дирижабля, – сообразил Гепард. – Ну уж нет, теперь не выйдет!

Он резко бросил самолет вправо, положив его на крыло, и пляж вместе с людьми остался далеко позади. Но трудности на этом не закончились. Внизу среди джунглей взгляду открылась широкая поляна, на которой, задрав стволы к небу, на насыпях покоились две древние, отливающие чугуном пушки. У лафетов суетились заряжающие и наводчики, рядом в ожидании приказа, прикрываясь ладонями от солнца, стояли двое с факелами в руках.

– Ну это уже слишком, – проворчал Гепард. – Они что, решили сбить нас из этой рухляди?

По неслышной команде факелы опустились на фитили в казенной части пушек. Чугунные стволы плюнули огнем в сторону самолета – в небе впереди и справа с оглушительным хлопком возникли два оранжевых цветка. Биплан подбросило ударной волной, дробью по обшивке простучала шрапнель, Гепард вскрикнул.

– Задело, командир?! – Аскольд высунулся из кабины.

Пилот не ответил, навалившись на ручку-штурвал. Самолет клюнул носом. Аскольд не на шутку перепугался, что капитан потерял сознание, но в следующий момент Гепард дернул рукой, под днищем клацнуло, самолет слабо вздрогнул, потеряв одну из емкостей, и начал набирать высоту.

Аскольд оглянулся – сброшенная емкость упала аккурат между пушками. Темными брызгами на песок плеснулся керосин, окатил людей и вспыхнул, угодив на факелы в руках стрелков.

Спустя мгновение самолет догнало эхо взрыва, и поляна пропала из вида.

– Цель поражена. – Аскольд подался ближе к переговорному устройству. – Командир, вы ранены?

– Сдается мне, – прокряхтел Гепард, – точно в задницу.

– Крови много?

– Вроде нет. Вот черт! – Капитан привстал, заведя руку за спину, и выдрал из себя ржавый погнутый гвоздь. – У них что, других зарядов не нашлось?

– Нужно обработать рану, – забеспокоился Аскольд. – Может случиться заражение крови!

Гепард повертел гвоздь в руке и отшвырнул его со словами:

– Ничего, потерплю. Нам не так много осталось.

Хотелось бы верить. Аскольд перегнулся через борт, разглядывая дыры в обшивке справа от Гепарда. Хотелось бы верить…

Глава 14

Подлец

Место, где приземлился дирижабль, Ева не смогла определить. Посадку совершали ночью, и понять, как далеко они отлетели от побережья вглубь материка, было невозможно. Все прошло очень быстро, удалось лишь разглядеть торчащие над черным ковром джунглей мачты с мигающими красным фонарями. Дирижабль проплыл между ними, как в ворота, завис и плавно опустился в черную бездну.

На миг Еве почудилось, что это был кратер потухшего вулкана. Она успела заметить вдали светящийся огнями город, вьющуюся ленту реки, но они быстро скрылись из вида. За иллюминатором поползли вверх отвесные каменные стены, слабо подсвеченные откуда-то снизу. Показались железная лестница и балкон, на котором стоял мужчина с ружьем, а потом спуск прекратился.

Кабина дирижабля слабо вздрогнула, снаружи громко лязгнуло, что-то проскрежетало по обшивке, и настала тишина.

Вот и прилетели. В каюту вошел наемник, молча взял приготовленный Евой несессер с вещами и проводил ее к трапу.

Оказавшись снаружи, она обнаружила, что ошибалась насчет вулкана. Это место больше походило на гигантскую искусственную пещеру. Если и был тут раньше кратер, то над ним серьезно потрудились – Ева с удивлением отметила, какие гладкие стены были в некоторых местах. Там и тут виднелись прожилки различных спрессованных временем пород. Она спустилась на площадку, выстеленную гранитными плитами, и посмотрела вверх. Две огромные вогнутые плоскости медленно сходились в вышине, неумолимо скрывая от взгляда звездное небо. Сверху донеслись шелест и слабое гудение вперемежку с механическими щелчками шестерней, следом раздался гулкий звук сомкнувшихся металлических балок – и небо окончательно исчезло.

Ева повернулась, разглядывая пещеру. Дирижабль висел в опасной близости от стен, вдоль которых на высоте человеческого роста были закреплены светильники на проводах, а чуть выше тянулись мостки и балкончики, откуда за происходящим внизу наблюдали суровые вооруженные люди. Над площадкой дирижабль удерживали два горизонтальных подковообразных захвата, приваренных к концам толстых железных балок, торчащих прямо из камня по сторонам. Под гондолой суетились наемники, выгружая сундуки и ящики на тележки. Несколько мужчин в рабочих спецовках катили к корме дирижабля решетчатую стойку с помостом, на котором стоял человек в сером халате и с открытой папкой в руке – по-видимому, инженер-сервисер. Он покрикивал на рабочих и чиркал в папке карандашом.

Взгляд Евы остановился на Гильермо, разговаривавшим в стороне с Макалистером. Чуть ближе к дирижаблю замер в ожидании приказа Парсонс. Наемник, вынесший Евины вещи, направился к стоявшим возле трапа мини-авто – они напоминали паровые тележки с маленькими, но широкими колесами и трапециевидной рамой. Стекла и дверцы, по всей вероятности, не были предусмотрены конструкцией, крыши тоже отсутствовали – их заменяла сетка. Наемник поставил несессер в металлическую корзину на задке ближнего авто, где уже лежали другие чемоданы, и тихо заговорил с шофером, опершись локтем на спинку пассажирской скамейки позади него.

– И не забудьте, Гильермо, – раздался голос Макалистера, – все должны говорить только на английском!

– Разумеется!

Магистр в сопровождении Парсонса прошел мимо Евы, сел в первое авто.

– Леди Мендель, – позвал он и тростью указал на второе. – Прошу вас, займите свое место. Или желаете остаться здесь?

Ева отрицательно качнула головой и с помощью любезно подавшего ей руку Парсонса забралась на пассажирскую скамейку. Камердинер присоединился к хозяину, рядом с Евой сел наемник. Шофер дернул рычаг под рулем, и авто бесшумно покатило за Макалистером к черневшему впереди полукруглому проему в скале.

За ним оказался тоннель. Подобных сооружений Ева раньше не видела. Тоннель явно прорубили тем же способом, что и пещеру, куда приземлился дирижабль. Сводчатый гладкий потолок и стены, ровный каменный пол. Разве что ламп не хватало – пространство впереди освещали зажженные шоферами фары. Но развесить здесь электрические светильники наверняка обойдется слишком дорого.

Когда впереди замаячил выход, Ева облегченно вздохнула: темнота и огромная масса породы над головой заставили ее понервничать, вызвав легкий приступ клаустрофобии. Они выехали в освещенную лампами каменную залу, заставленную по периметру штабелями ящиков и бочками с горючим. Бочки были странными – блестящие, с рамами-надстройками на горловинах. Миновав залу, они вновь очутились в тоннеле.

Да сколько же здесь всего подземных переходов? Какие длинные и прорыты глубоко, не то что в берлинском метро, которым Ева пользовалась лишь однажды, в детстве, когда настоятельница приюта возила их в столицу Германии на экскурсию.

Вскоре пол полого пошел вверх, а тоннель начал круто изгибаться, и Ева догадалась, что они вот-вот должны выехать на поверхность. Свет фар впереди выхватил раздвигавшиеся ворота, в лицо дохнуло теплым влажным воздухом, а когда авто покинуло подземелья, Ева невольно закашлялась и полезла за платком. Воздух был не только влажным, но и удушающе липким. На лице мгновенно проступила испарина. Пришлось расстегнуть ворот рубашки, вытереть лоб – сейчас бы веер точно не помешал. Но где тот веер, что отдала ей мадам Бремен, поди спроси у карманников Берна. Наверняка загнали втридорога какому-нибудь подпольному коллекционеру.

Дорога некоторое время вилась по склону холма, и наконец авто остановились у высокого, но довольно простого с виду дома с белыми стенами и остроносой башней-часовенкой на крыше.

Шоферы погасили фары. Краски мгновенно стерлись в слабом свете звезд. Луны не было.

– Парсонс, покажите нашей гостье комнату и велите прислуге приготовить завтрак, – распорядился Макалистер.

– Да, сэр. Прикажете подать что-нибудь мясное?

– На ваше усмотрение.

– Слушаюсь.

Макалистер исчез в доме. Ева, тщательно скрывая волнение, направилась за Парсонсом, взявшим из корзинки авто ее несессер. Сейчас будет возможность поговорить с камердинером. Она все узнает: куда прилетели, как будут завтра действовать. Но в комнате, озаряемой свечами, куда привел ее старик, оказалась темнокожая служанка, на первый взгляд ее ровесница, и о беседе с камердинером пришлось забыть. Парсонс обменялся с горничной парой слов на испанском и откланялся, оставив Еву наедине с ней.

– Me llamo Aura, – сказала служанка. Белозубо улыбнулась, скрестила руки на груди, коснувшись ладонями плеч, и добавила: – Aura. Mi seor ha dicho que usted es una dama. Aura os va servir.

Ева ничего не поняла и на всякий случай качнула головой, слегка улыбнувшись в ответ.

– Deseis lavaros, seora? – опять заговорила служанка и подошла к висячему умывальнику в углу, постучала по штырю из бачка, смочив ладонь.

– Хотите помочь умыться? Ну ладно, давайте, ухаживайте за мной. – Ева начала расстегивать рубашку.

Ополоснувшись, она закуталась в полотенце, подошла к окну и взглянула на осветленное зарей небо. Напротив дома за высоким каменным забором стеной вставал лес. Джунгли уже просыпались, обретая краски. Прятавшиеся в кронах птицы перекрикивались на разные лады. Их голоса иногда разбавляли случайный треск и слабый плеск воды. Но что находится за лесом, Ева увидеть не могла сквозь плотные заросли.

Она вспомнила о реке и озаренном огнями городе, которые заметила перед посадкой. Только в какой стороне от дома они расположены, определить не сумела.

За спиной что-то громко сказала служанка. Ева обернулась, застав ее в дверях с кувшином в руке. Служанка поклонилась и вышла из комнаты.

Помедлив немного, Ева оделась, взяла стул и села возле окна. Ходить по дому, не зная расположения комнат, нет особого смысла; выпрыгивать из окна и лезть через забор – тоже. Внизу показались двое рослых мужчин в светлых рубашках, черных свободных штанах и остроносых сапогах. Один вел на поводке большого хищного пса, другой нес ружье на локтевом сгибе. У обоих на поясах висели сабли и кобуры с револьверами.

Если территорию вокруг дома патрулируют, то и за забором наверняка есть секретные пикеты.

Снаружи донеслись знакомые голоса, зафырчал мотор. Ева высунулась из окна, прислушиваясь. Стена мешала рассмотреть двор за углом, но и так было ясно, что один из голосов принадлежит Макалистеру – магистр собирался в путь. Интересно, возьмет с собой Парсонса или оставит здесь?

Небо окончательно просветлело. Мотор авто во дворе заработал громче. На открытой взгляду площадке появился длинный, обшитый внутри красным бархатом фаэтон. На мягком заднем диване сидел Макалистер в белоснежном костюме, по бокам от него и впереди – наемники.

Фаэтон развернулся перед забором, вдоль которого по-прежнему шагали патрульные, и скрылся из вида. Вскоре рокот двигателя сошел на нет, и Ева задумчиво посмотрела на дверь. Пойти поискать Парсонса или лучше немного подождать?

Решение принять она не успела – дверь распахнулась, и на пороге комнаты возник камердинер. Ева прежде не видела его таким взволнованным и возбужденным.

– У нас мало времени, – тихо и быстро заговорил он. – Если не передумали, нужно ехать.

– Я согласна. Но куда мы отправимся?

– В Панаму. Вы готовы?

– Да.

– Что-нибудь возьмете с собой?

Ева взглянула на неразобранный несессер, Парсонс тотчас подхватил его и поспешил в коридор. По дороге он объяснил, что в город с ними поедут еще трое: служанка Аура, шофер и носильщик. Иначе охрана может заподозрить неладное. Гильермо по-прежнему находится в доке-пещере. А поездка в город без прислуги, которую Парсонс обычно брал для походов на рынки, не вызовет у охранников на воротах подозрений.

– Не заговаривайте со мной о предстоящем деле, – предупредил старик. – Улыбайтесь, ведите себя естественно.

– Слуги понимают по-английски?

– Нет. Но лучше перестраховаться.

– Хорошо.

У входа в дом Ева ожидала увидеть легковое авто, пусть не такое дорогое, как у Макалистера, но современное. Вместо него перед воротами стоял древний грузовик на паровом ходу, весь заляпанный грязью. В открытой кабине за баранкой сидел меднокожий шофер в соломенном сомбреро. В кузове прямо на полу разместились Аура и носильщик – небритый дядька в сомбреро, как у шофера.

– Мы сядем рядом с водителем, – сказал Парсонс и помог Еве устроиться на деревянной скамье. Забравшись следом, он обратился к шоферу на испанском. Тот начал дергать рукояти под рулем, пару раз качнул ногой педаль – в грузовике что-то скрежетнуло, хлюпнуло, из-под крышки мотора на передке громким гудком ударила струя белого пара. Ева вздрогнула от неожиданности. Шофер проворчал что-то, и грузовик тронулся в путь.

У ворот пришлось притормозить, но замешкавшийся было охранник подчинился строгому голосу Парсонса и распахнул створки.

Неужели она на свободе?! Ева сидела, вцепившись в рукав камердинера, и боялась оглянуться.

– Пока все идет хорошо, – шепнул ей на ухо Парсонс и успокаивающе погладил по руке.

Ева, слабо улыбнувшись в ответ, осмотрелась. Джунгли впереди расступались, открывая вид на реку, на берегах которой было множество людей. Грузовик ехал по грунтовке вдоль бесконечной строительной площадки. Там и тут мелькали лопаты, стучали заступы. Пару раз на глаза попались большие угловатые паровые экскаваторы, выгребавшие со дна реки ил.

– Что они делают? – спросила Ева.

– Расширяют и укрепляют русло, – пояснил Парсонс. – Это один из участков будущего Панамского канала.

Дорога пошла прямо. Джунгли кончились, Ева обернулась. Покрытый зеленью холм, на котором стоял дом Макалистера, высоко выпирал над округой. Белые стены и черепичная крыша резиденции отчетливо выделялись на склоне. Русло канала огибало подножие холма. Впереди за каналом вставала пологая горная гряда, а между ней и холмом в дымке и пыли простиралась долина, рассеченная надвое стройкой. На другом берегу канала блестели рельсы, по ним, пыхая дымом, к деревянному мосту полз паровоз с платформами на прицепе; на одной был установлен кран, на платформах сидели люди. Вдоль железной дороги теснились деревянные бараки рабочих и склады.

Парсонс тронул Еву за плечо и указал вправо, где виднелся город, а за ним все пространство до горизонта занимала воа.

– Тихий океан, – сказал он. – А город на берегу – Панама.

Так близко! У Евы захватило дух от обилия кораблей на рейде. Сейчас она зайдет в банк, а потом сядет на первый же пароход, убедив Парсонса уехать с ней…

Грузовик плавно скатился на обочину и остановился, пропуская колонну из повозок с запряженными в них бело-серыми горбатыми быками. На повозках лежали части каких-то железных механизмов, видимо необходимых на стройке под холмом. Шофер снова вырулил на дорогу, но вскоре повернул в поле, засеянное овсом, и грузовик покатил по колеям, оставленным другими авто, навстречу голубеющему перед городом озеру.

– А что там, за озером? – поинтересовалась Ева, увидев полощущиеся на ветру разноцветные флаги и транспаранты над двумя белыми аккуратными домиками, одиноко стоящими в поле. Рядом с домиками толпились люди и стояли авто.

– Аэродром.

Ева задумалась. Ведь из Панамы можно не только уплыть, но и улететь… Она присмотрелась повнимательнее и заметила вдалеке за летным полем серые ангары и единственную пустующую швартовочную мачту для дирижабля.

– А почему так много людей?

– Ждут участников Трансатлантической гонки. Они здесь финишируют.

– Гонки?.. – Ева вспомнила события над Атлантикой, когда Макалистер очень хотел сбить один биплан. Она не придала тогда особого значения появлению самолетов, но сейчас картина наконец сложилась в голове. Ева раскрыла рот, чтобы спросить, за кем и почему охотился Макалистер, но вовремя сдержалась – они ведь не одни, лучше не болтать в присутствии слуг.

– Почти приехали, – объявил Парсонс и заговорил с шофером на испанском.

Город начинался прямо за полем. Если бы не холмы и джунгли, можно было бы подумать, что они находятся где-нибудь в Европе, например в Испании, а не на краю света. Приземистый квартал из белого камня, дома с балкончиками и цветниками, башни костелов и часовен над черепичными крышами – все это построили европейские колонисты и рабочие, прибывшие много лет назад для сооружения Панамского канала.

Ева смутно помнила, когда началась эта грандиозная стройка. Она тогда еще была в приюте, события за океаном ее мало интересовали.

Парсонс опять что-то сказал шоферу, и грузовик остановился на краю поля.

– Дальше пойдем пешком.

Камердинер помог Еве спуститься на землю, махнул рукой прислуге, что-то крикнул на испанском, и мужчины с Аурой, закивав, поехали по проселку дальше по своим делам.

– А им за то, что вывезли нас из резиденции, ничего не будет?

– Выпорют, – спокойно сказал Парсонс, перехватывая несессер с вещами Евы. – А что?

Она нахмурилась:

– Мне бы не хотелось, чтобы кто-то пострадал из-за меня.

– Простите, но иногда нужно идти на жертвы.

Они вышли на мощенную булыжником улицу, миновали пару домов и свернули в переулок.

– Мы на месте, леди Мендель.

– Так быстро? – удивилась Ева.

– Да. Банк намеренно купил этот дом вблизи аэродрома. Забота о клиентах. – Парсонс указал на вывеску.

На медной табличке было выгравировано: «The Bank of The Manhattan Company».