Власть будущего (сборник) Данилов Павел
– Меня уже на работу в шахту определили. Это сектор А, – продолжил говорить Слава. – Колышки точу, инструмент подаю, камни разгребаю. Так что я по всему городу шаландаюсь. И знаете что? Сектор Д – детская колыбель по сравнению с угольной шахтой. В общем, соберите сопли и радуйтесь жизни. Она тут короткая.
– И сколько же лет старшим?
– Тридцать пять, – охотно ответил Слава. – Но таких раз и обчелся. Говорят, в первые годы самоубийств было больше, чем убийств.
– Самоубийцы попадают в ад, – сказал Артем.
– Вот именно туда все и хотели, – засмеялся Слава. – Многие считали, что ад, после города маньяков, покажется им курортом.
– А школа здесь есть?
– В секторе А есть коморка с книгами… Да кому они нужны?
– Мне. Я не собираюсь оставаться здесь навсегда.
Слава снова засмеялся, дал Артему подзатыльник и произнес:
– Забудь об этом, придурок. Ты сдохнешь здесь так же, как и все.
Восьмой день рождения
За три года у них поменялось с десяток надсмотрщиков. Зато лысый Тимур дослужился до главного надсмотрщика сектора Д. Зимой Артем работал в котельной, летом следил за скотиной в секторе Е. Часто на Артема накатывала волна ярости, но усилием воли он заставлял себя бежать прочь от людей. И бежал он, пока ум снова не становился спокойным.
Месяц назад Артем пробрался в хранилище бумаги и нашел книгу по боевым искусствам, ставшую для него откровением. Небольшой томик «Оборона без насилия» выныривал из-за пазухи каждую свободную минутку. Оборона против людей ростом ниже и выше, обезвреживание агрессоров с палками, прутьями и ножами, бой против двух, трех и группы противников. И во всех случаях враги падали без сознания, но совершенно целые и невредимые.
Артем видел, как чистильщики носят трупы в крематорий. Мальчик каждую минуту, словно молитву, повторял себе, что не даст себя сжечь и никого не отправит туда сам. Артему до безумия хотелось верить, что он сможет выбраться, что его судьба еще не определена. И книга «Оборона без насилия» добавила масла в огонь этой надежды.
Одиннадцатый день рождения
Сегодня Артему исполнилось одиннадцать лет, но никто кроме него об этом не знал. Он попробовал вспомнить лицо матери – образ получился каким-то расплывчатым. «Самым лучшим подарком была бы маленькая фотография родителей», – подумал Артем. О встрече он даже не мечтал. Слезы сами собой потекли по щекам. За последние полгода он ни разу не давал воли эмоциям, но сегодня эта маленькая слабость была его единственным подарком.
«Кто они такие, чтобы решать, что мне делать? Я не буду убивать! – думал Артем. – Почему я здесь? Неужели на свободе я был бы более агрессивен? Не верю! Я никогда не думал о насилии».
За шесть лет жизни в городе маньяков Артем заработал среди надзирателей и сверстников прозвище Добряк, которым даже гордился. Почти год он выполнял все поручения Тимура, прежде чем тот согласился дать ему одиночную камеру. Артем работал со скотиной круглый год. Общество миролюбивых животных было ему милее людского. Но смерть каждого питомца приносила страдания, наполняла душу злостью на людей. Часто в сектор Е приходили надзиратели и лично забивали скотину. Так они «спускали пар».
А Артему оставалось лишь сильнее стискивать зубы.
Четырнадцатый день рождения
Артем знал Тимура уже девять лет и в его обществе чувствовал себя в безопасности. Лысый за это время убил всего раз, да и то защищался. Артем вырос на полголовы выше надзирателя, но вел себя рядом с ним как и прежде – словно беззащитный ребенок.
Сразу за коровником их поджидали четверо.
– Смотрите, голубки идут с сеновала, – с издевательским смехом произнес один из них.
Вечерний полумрак размывал лица, но Артем и так догадался, что это не друзья Тимура. Напрягая все тело, подросток вспомнил каждый прием из «Обороны без насилия». Встав рядом с Тимуром, он поднял перед собой ладони.
– Ты чего, песик-добрячок, остановить нас решил? – спросил другой и накинулся на Артема.
Подросток отскочил в сторону. Лишь руки на миг метнулись к груди и шее противника. Всем показалось, что нападающий просто споткнулся и упал. Не прошло и секунды, как второй убийца рухнул без сознания. Тимур стоял пораженный не меньше, чем враги.
– Добряк, ты забыл, что ты Добряк? – спросил третий и с размаха ударил Артема палкой.
Подросток принял удар на левое плечо. Взорвавшая руку боль приказывала убить негодяя, но Артем сдержался и двойным ударом пальцев отправил в нокаут третьего противника. Четвертого сбил с ног и приложил головой об землю лысый.
– К награде я тебя представить не смогу, но день этот запомню хорошо, – спустя минуту сказал Тимур. Впервые Артем услышал в его голосе настоящую благодарность. – Ведь явно прибить меня шли. Ты где так драться научился?
– На коровах тренировался, – отшутился Артем. – Пойдем, через пятнадцать минут они придут в себя.
– Ты знаешь, мы ведем статистику, кто сколько совершил убийств. Или хотя бы пытался. Убийц наказывают, заставляют работать по полторы смены в одиночестве, но те звереют еще сильнее, превращаясь в необузданных, обезумевших хищников. От них все держатся подальше, но они все равно находят новые жертвы, – задумчиво проговорил Тимур. – Самых буйных отправляем за пределы города на радиоактивные шахты. Там, говорят, и года никто не живет. Пожалуй, этим там самое место.
Артем, пощупав плечо, кивнул.
– А вот тебя я отмечу. Ты даже при нападении сохранил хладнокровие. Ты единственный про кого я могу с уверенностью сказать: экстрасенсы ошиблись.
– Спасибо тебе, Тимур, – со вздохом сказал Артем. – Только не знаю, радоваться или плакать от твоих слов.
– Радоваться. Страданий здесь и так хватает.
Шестнадцатый день рождения
– Забудь о свободе. Не трави душу себе и другим.
– Мечтами никому не поможешь, – поддакнул второй.
– За одиннадцать лет заключения я никого не убил и не покалечил. Выучился писать и читать. Я могу жить на свободе. И готов это доказать, – горячо сказал Артем.
– Кому ты нужен, смотреть на тебя, – отмахнулся первый.
– К нам приезжает экстрасенс! Возможно, это единственный шанс доказать свою невиновность! – воскликнул Артем.
– Нас тут десятки тысяч! И вообще, раз сказали, что ты убийца, значит убийца! Прекрати выпендриваться своей ангельской репутацией! Еще неизвестно, что ты делаешь с животными, когда никто не видит! – возразил второй. – Ублюдок.
– Слава Богу, что вас посадили в эту клетку, – сквозь зубы процедил Артем и вскочил со стула. – Спасибо экстрасенсам.
– Это точно! – громко сказал проходящий мимо Тимур. – Думаю, мы с тобой Артем будем первыми, с кем захочет поговорить старик-экстрасенс.
– Вот мы и поржем над вами, когда развалюха скажет: «Ребята, вы хорошие, но помочь вам ничем не могу», – сказал первый и расхохотался.
– Вот тогда я вас и убью, – со злостью сказал Артем и с легким удовлетворением разглядел страх на лицах бывших товарищей.
«Нужно быть выше их. Надо сдерживаться! – одернул он себя. – Я никогда никого не убью. Ни за что. И пусть экстрасенс увидит это».
– Какая страшная ошибка, – покачал головой экстрасенс. – Чего ты хочешь?
– Пересмотра дела.
– Это невозможно. Союз экстрасенсов не может допустить даже мельчайшего сомнения в их способностях у простых людей. Никто из «падших» не может быть реабилитирован.
– Представьте это как мою ошибку. Как ошибку того, кто клеит знаки на ладони. Что угодно, только вытащите меня из этой преисподней, которую я не заслужил. Пожалуйста!
Старый экстрасенс надолго задумался.
– Хорошо, я постараюсь, – наконец сказал он. – Есть у меня рычаги.
– Мы в прямом эфире и в студии у нас первый человек, вернувшийся из колонии в общество. Поистине небывалое чудо, которого никто и не ждал. Артем, Вы можете рассказать, что творилось там?
– Пусть каждый судит об этом в меру своего воображения. Правда все равно будет ужаснее, – резко ответил Артем.
– Вы благодарны экстрасенсам за пересмотр дела?
– Естественно.
– Это понизит статус их власти?
– Наоборот повысит, – отрывисто ответил Артем.
– Каково это, провести детство среди убийц, а затем вернуться к нормальным людям?
– Как после ада очутиться в раю.
– Что вы намерены делать теперь?
– Бороться за пересмотр…
*Извините, вещание прекращено по техническим причинам*
апрель – июнь 2013
Коллоид на сорок процентов
Витька брёл по безлюдному тротуару, насвистывая звучащую в наушниках песню и бездумно пиная пустую пачку из-под сигарет. Высокий, худощавый, темноволосый студент в который раз задумывался, зачем он ходит на консультации перед экзаменом. Каждый раз ждёшь чего-то полезного, и каждый раз выходишь из университета с чувством, что время потрачено напрасно. Хотя сегодня он узнал, что вопрос о коллоидах нужно брать на самостоятельное изучение. Одним больше, одним меньше. Ночь перед экзаменом всегда кажется бесконечно длинной, но пролетает как миг.
Тридцатиградусная жара стояла вторую неделю, асфальт жёг ноги даже сквозь подошву туфель. Наконец-то Витя свернул во двор из четырёх серых «хрущёвок» и попал из-под испепеляющего солнца в душную тень бетонных коробок. Спустя минуту он скакал через две ступеньки в обшарпанном синем подъезде.
Отметив приятный факт – мамы дома не было, Витя решил сразу проглядеть вопрос о коллоидах.
– Золи… коллоидные системы… суспензии… – морща лоб, бормотал парень.
Жара и химия окончательно вывели Витьку из себя и он, отшвырнув книгу, побрёл в душ.
– Кладём зачётки, берём билет, – громогласно вещал преподаватель. – Поймаю со шпаргалкой – встретимся в августе.
Витя подошёл первым, вытянул листок и скептически хмыкнул.
– Фролов, какой у вас билет? – спросил профессор.
– Тринадцатый.
– Надеюсь, вы разобрались в самостоятельном вопросе, – с улыбкой, больше похожей на оскал, риторически произнес преподаватель.
Витя начал писать ответ, как и полагается, с определения. Мысли путались, но студент стоически выдавливал строчку за строчкой. Время экзамена утекало, а впереди ещё решение задачи. «К коллоидным системам относятся гель, бетон», – выводил Витя. Но закончен был ответ особо понравившейся фразой: «Человек также является коллоидом на восемьдесят процентов».
Воздух пах тухлыми яйцами, сажей и чем-то пронзительно-кислым. Витя огляделся по сторонам – вокруг не было ни души. Студент снял наушники и услышал вой сирены. Воздух становился всё менее прозрачным, запах усиливался, у парня на миг потемнело в глазах, и он бросился бежать. Ноги стали ватными, движения вялыми. Начала кружиться голова. Витя остановился. Внезапно, словно резко перевернули небесное корыто, хлынул ливень. Струи лупили нещадно, капли попадали на губы, и Витя ощутил их горько-кислый и обжигающий вкус. Внезапно всё закончилось – перед глазами стало темно.
В голове будто пищал комар. Яркие образы-вспышки: детский садик, школа, речка, университет, друг Андрей… – мелькали перед внутренним взором с бешеной скоростью и с мельчайшими подробностями, словно во сне, когда перед тем как лечь выпьешь много кофе. Витя поморщился от ранее не испытываемого ощущения, будто во всех точках тела бьется сердце. Как он здесь оказался – память сообщать отказывалась. Витя сидел на лавочке напротив круглосуточного магазина, который сейчас стоял закрытым. До дома было не больше трех минут ходьбы. Сдача экзамена казалась событием из прошлой жизни. Витька достал мобильник и распахнул глаза от изумления. Телефон показывал сорок шесть пропущенных вызовов от родителей и друзей. По времени Витя пробыл в беспамятстве четверть часа. Через мгновенье парень задохнулся от накативших эмоций – число календаря увеличилось на один. Парень с сомнением оглядел себя, прислушался к ощущениям. Не мог он просидеть здесь сутки! Есть и пить не хотелось, ничего не болело, комариный писк почти стих, лишь пульсация по всему телу не утихала, но Витя почти не чувствовал по этому поводу дискомфорта.
Мысли порхали с невероятной скоростью, удивляя тем самым хозяина. Наконец-то Витя зацепился за одну из них и набрал номер матери.
– Витя, ты?! – раздался судорожный вскрик.
– Всё нормально, мам, – отозвался парень, – я скоро приду.
– Как придёшь? Где ты? В укрытии? Почему не отвечал? Я обзвонила всех твоих друзей! Тебя подобрали спасатели на улице?
Перед глазами юноши пронеслись, как в сверхбыстрой перемотке, вчерашние действия матери. Тоскливо-просящие, полные надежды эмоции захлестнули парня. Через миг он осознал их чужеродность и мысленно прекратил хлынувший поток, как кран закрутил.
– Какие спасатели? – тупо переспросил Витя. – Через пять минут буду дома, всё расскажу. Я, кстати, экзамен на четыре сдал…
– Ты на улице?! – взвизгнула мама. – Спрячься куда-нибудь!
– Да что случилось?! – выходя из себя, спросил Витя. В голову снова рванул поток эмоций: ужаса и безысходности.
– Ты ничего не слышал?! Небось, снова в наушниках был! Произошёл выброс каких-то новых химических веществ, которые растворяют животную органику! Они будут активны ещё сутки! Как я рада, что ты жив! Быстрее зайди в закрытое помещение! – несмотря на волнение, довольно ясно объяснила мама.
– Я уже подхожу к нашему подъезду, – сказал Витя спокойно. Смысл сказанного с трудом пробивался сквозь плотную вуаль привычного быта.
– Быстрее, быстрее… – уже бездумно шептала женщина.
Витя, не кладя трубку, добрался до своего этажа.
– Открывай, мам, – сказал он.
Парня быстро втащили за руку в прихожую и через мгновенье дверь захлопнулась.
– Снимай одежду, – приказала мама. – Господи, что стало с твоими волосами… Где же ты был?
Витя пожал плечами и посмотрелся в зеркало. Волосы были совершенно седыми. «Перекиси водорода много», – вспомнил парень. Новый цвет ему откровенно не нравился. Через миг мама вытаращила глаза и прикрыла ладонью рот – волосы сына на глазах стали тёмными. Витя и сам от удивления выронил только что снятую футболку.
– Искупайся, смой попавшую на тебя гадость и приходи кушать. Одежду сюда, – пересилив себя, сказала мама и протянула полиэтиленовый мусорный мешок. – Потом всё расскажу.
Завязав пакет с одеждой на узел, Витька забрался под бьющие из душа струи. Вода приятно обожгла тело лёгким холодком. Парень набрал пригоршню воды, чувствуя, что может с ней что-то сделать. Мысли никак не хотели идти в одном русле, перед глазами всё время всплывали то невероятные звёздные картины, то застывший с неровной дубиной неандерталец, то развивающийся на огромной белой яхте флаг. В груди иногда становилось пусто от тоски и боли, а через миг Витя уже улыбался от счастья. «Душновато здесь», – подумал парень. Вода в руках вспенилась, выпуская водород. Мелькнула искра и в ванной запахло озоном.
– Вить, всё нормально?! – послышался из-за двери голос матери.
– Да, сейчас вылезаю, – переборов дополнительный водопад своих эмоций, сказал студент.
Витька вылез из ванны и потянулся за полотенцем, но рука остановилась на полпути. Парень был совершенно сухой. «Хрень какая-то», – почти весело подумал студент.
На кухне его ждала жареная картошка с укропом и лёгкий салат из помидоров и огурцов. Вид еды после суточного голодания никак не задел Витьку. Он по-прежнему не хотел есть. Вилка, тряпка или фарфоровый бокал вызывали в нём такие же чувства, как и картошка с салатом.
– Кушай, сынок, – сказала мама. Видно было, что женщина уже успокоилась. Только широкие лиловые круги под глазами и осунувшееся лицо напоминали о бессонной ночи, полной переживаний.
Витька нехотя положил кусочек поджаренной картошки в рот. Казалось, будто он жуёт газетную бумагу. Вкусовые рецепторы не работали совершенно. Следующим во рту оказался помидор. Парень на секунду задумался, и овощ с легким шипением растворился. Витька увидел глаза матери и, тряхнув головой, произнес, чтобы женщина не заподозрила, будто он сходит с ума:
– Задумался. Спасибо, вкусно, но я что-то неголоден сейчас.
Взгляд студента упал на солонку. Внутри появилось ощущение, сродни легкому голоду. Витя опорожнил половину солонки, пока мать отвернулась к мойке, и со смешанными чувствами заметил приносящую удовольствие пульсацию по всему телу. В голове начали мелькать формулы реакций поваренной соли с компонентами организма на данный момент. «М-да… – подумал Витя, – дождик был явно непростой».
– Так что случилось? – наконец-то спросил парень.
– Авария в нескольких цехах химзавода с последующим выбросом в наш микрорайон. Комбинация попавших в атмосферу веществ растворяет животную органику в считанные минуты. Карантин должен закончиться завтра. Если бы не так вовремя пошедший ливень, то сидеть нам запечатанными неделю – вода ускоряет распад, – отрапортовала женщина.
– Про несколько цехов, наверное, брешут. Не могли они так быстро рассчитать, что получится в результате реакции, как она будет действовать на живые организмы, – задумчиво сказал Витька. – Небось, новое химическое оружие. Хотя это неважно.
Мать лишь пожала плечами.
– Наверное, на меня не хватило дозы, – усмехнувшись, продолжил парень.
– И слава Богу! – воскликнула мама. – Завтра всё равно никуда не пойдем.
– Мне никуда и не надо.
– Ну вот, готовься к следующему экзамену.
Перед глазами замелькали лица одногруппников и преподавателей, серые стенды и зелёные таблички, аудитории и лаборатории. Витя нырнул в водопад эмоций, словно он за миг пережил то, что было испытано за всё время обучения. Университет и сессия, которые стали казаться ненужной мелочью, снова приобрели вес после вновь прочувствованных эмоций.
– Да, точно, – слегка отстраненным голосом согласился Витька. – Как раз этим и займусь.
Стоило парню зайти в комнату, как его взгляд упал на стоящий на подоконнике небольшой бумажный пакет с надписью: «Удобрение для комнатных растений». И снова это лёгкое чувство голода. Витя подошёл к пакету, который раньше удостаивал взглядом не чаще раза в месяц, и зачерпнул из него полную горсть белых, со слабым зеленоватым оттенком, шариков. Парень не отдавал отчёта, что делает. Так же люди не задумываются, наливая себе воды, когда их мучает жажда. Витька высыпал горсть удобрения в широко раскрытый рот, слизнул пару прилипших к ладони шариков и довольно зажмурился. По телу прошла волна удовлетворения и блаженства, но в тоже время появилось другое чувство – ощущение пустоты в груди, как при потере кого-то родного или провале чётко спланированных дел. Чего-то хотелось. «Одну странную потребность удовлетворил и появился «второй голод»», – подумал Витька с необыкновенной ясностью. Он вспомнил последние встречи с лучшими друзьями: весёлую пирушку на квартире, задушевные разговоры ночью на балконе, песни под гитару у костра на даче, широкую аллею с удобными лавками и искрящимся фонтаном, одногруппницу Лену… Ощущение, очень похожее на беспричинную депрессию, слегка отпустило. Но воспоминания не могли в полной мере утолить «второй голод», тем более эта «пища» далеко не бесконечна.
Витька включил любимую музыку, но она не вызывала в нём обычных эмоций. Он видел перед внутренним взором, как создавалась запись. Вот залажал барабанщик, вот, не попав в ноту, зло заматерился солист. Проходит неделя профессиональной работы. Каждый инструмент записывается по отдельности. Потом наложение. Всё без души, как осточертевшее ремесло. Музыканты словно собирали на конвейере несложную деталь. Пустую, похожую на сотни других, но зато без брака.
Лишь звуки скрипки или виолончели в некоторых композициях наполняли душу приятными эмоциями, хотя иногда попадался и гитарный жёсткий рок, который обдавал шквалом вложенных в него чувств и сил.
Под сменяющие друг друга песни Витя погрузился в воспоминания с первого дня своей жизни. Через несколько часов в комнату заглянула мама.
– Не захотел кушать? – поинтересовалась она.
– Что-то нет аппетита.
Женщина обеспокоенно взглянула на сына и сказала:
– Попробуй поспать. Отдохнёшь, потом поешь.
– Да, ты права, – безучастно согласился Витя. – Я посплю.
Ещё раз бросив тревожный взгляд на сына, женщина выключила свет и вышла, оставив комнату в полумраке.
Парень с беспокойством отметил своё лёгкое отчуждение от матери и задумался, что же она чувствует к нему. Неожиданный поток нежного смятения заполнил Витьку до краёв, и он понял, что мать ему очень дорога. Пустота в груди перешла в небольшое недомогание.
«Мама права. Надо поспать», – подумал парень, взглянул на настенные часы и через несколько секунд погрузился в мир грёз.
Витька вытащил наушники, когда почти подошёл к одной из лавок, стоящих возле университета. На ней сидело три одногруппницы со скучающе-сонным видом.
– Привет, Вить, – поздоровались одновременно две девушки: Вика и Катя. Третья – Лена, лишь сухо кивнула.
– И вам здрасте, – с дежурной улыбкой сказал парень. – Красивое платье, Леночка.
– Спасибо, – слегка приподняв уголки губ вверх, поблагодарила девушка.
– Как пережили химическую атаку? – спросил Витя, не переставая бросать взгляды на Лену.
– Мы же в другом районе живём, обошлось. Правда Ленка частенько там гуляет. А ты как? – протараторила Вика.
– Давненько так долго дома не сидел, – с усмешкой сказал парень. – Насколько я знаю, больше всех пострадали бездомные кошки и собаки.
– Бедняжки, – без тени сочувствия сказала Катя.
– Вы верите в официальную версию? Про аварию в нескольких цехах одновременно и мгновенный расчет, как соединившиеся вещества подействуют?
– Что смогли придумать на ходу, то и сказали, – безапелляционно проговорила Лена.
– А вы думали нам скажут: «Мы тут лопухнулись и пустили в атмосферу три бочки запрещённого химического оружия», – иронично произнесла Катя.
– Нет, лучше так, – сказала Вика и, сделав бесстрастный голос, продолжила. – «Спешим сообщить вам, что разработано новое химическое оружие, которое мы и решили протестировать по месту создания. Советуем спрятаться».
Одногруппники улыбнулись.
– Какая разница? Всё равно узнать, как было на самом деле, не удастся, – подвела итог Лена.
– Скучная ты, – махнув на неё рукой, сказала Катя. – Пойдем на консультацию.
Витя проснулся бодрым, отдохнувшим и по-прежнему неголодным. Никакой обычной утренней вялости не было и в помине. Сон про поход в универ он помнил от и до. В красках и без провалов. Парень взглянул на настенные часы и едва подавил удивлённый возглас. После того как он лёг спать, секундная стрелка не успела сделать и круга! «Как робот», – подумал Витя. Студент всегда мечтал спать поменьше и при этом быть бодрым, но исполнения желания в таком виде никак не ожидал. «Надо всё-таки пойти поесть, чтобы мама не волновалась, – решил Витька. – Главное не проболтаться, что я уже поспал».
Парень вышел из комнаты и направился на кухню, куда через десять секунд уже прилетела мама.
– Сейчас в новостях сказали, что все жители нашего микрорайона и находившиеся в нём в момент аварии обязаны пройти медосмотр в кратчайшие сроки на нескольких специально оборудованных пунктах. Проходящие обследования освобождаются от работы на период осмотра и получают дополнительную неделю отпуска. Там ещё целую кучу просьб и угроз говорили, но неважно – мы пойдём туда в любом случае. Послезавтра.
– Они не объясняли зачем? – с тревогой спросил Витя.
Мать покачала головой и высказала свою версию:
– Наверное, чтобы вылечить тех, кого хоть как-то коснулась авария. А ты чего вскочил?
– Решил всё-таки поесть, – ответил Витя, затем добавил. – Думаю, завтра я буду чувствовать себя отлично.
– У меня никак из головы не идёт, как цвет волос твой поменялся. А в остальном вроде всё нормально.
– Наверное, какая-то побочная реакция, – пожав плечами, предположил Витька. – Вещество прореагировало, и волосы снова стали прежними.
Мать несколько раз покивала и поставила перед сыном тарелку с картошкой, разогретой в микроволновке.
– Ладно, не буду сидеть над душой, кушай, – сказала женщина и вышла из кухни.
Витя нанизывал на вилку по полдесятка кусков картошки, клал в рот и растворял, как детскую шипучку. Через минуту тарелка была пуста, а парень по-прежнему не чувствовал ни голода, ни сытости. Только ощущение душевной пустоты медленно, но неумолимо увеличивалось. Витька тяжело вздохнул и направился в комнату – заняться подготовкой к экзамену.
– Спасибо, мама, – поблагодарил по дороге парень.
– Быстро ты. Не за что.
Перед мысленным взором Вити мелькали миллионы незнакомых лиц, тысячи прекрасных деревьев, сотни диковинных зверей. Он видел каждую песчинку огромного бархана в отдельности и осознавал, как велик мир за пределами его прежнего мироощущения и как важно каждое существо, каждое растение, каждое их действие. Понимание пришло бесконечно огромным душевным грузом, и Витя торопливо поставил мысленный барьер хлынувшим эмоциям. Витя взял тетрадку с конспектами по теоретической механике и невольно улыбнулся. Так хорошо предмет он не знал ещё никогда. После прикосновения к тетради мозг моментально вспомнил всё, что парень в ней писал. Исправив мысленно несколько ошибок, Витя запустил на компьютере фильм. Через минуту парень знал, чем закончится сей режиссёрский труд. Витька лёг на кровать и с ужасом подумал, что не знает, чем заняться. С одной стороны голова кружилась от раскрывшихся возможностей, с другой он не понимал, зачем ему чего-то добиваться. Чувство потребности и любопытства у него атрофировались. Ведь люди всю жизнь только и занимаются тем, что удовлетворяют свои желания.
«Наверное, «второй голод» отбивает охоту что-либо делать», – подумал Витька. Ещё несколько минут он вглядывался в побелку потолка, удивляясь её переменчивому составу. Неожиданно парень понял, что больше всего на свете он хочет заполнить пустоту в груди, убрать душевное недомогание. Раньше в таком состоянии студент, возможно, пропустил бы пару бокалов вина, но теперь он понимал, что от чистого спирта эффект будет такой же как от жареной картошки.
Вскоре Витька подключился к Интернету и полдесятка социальных сетей под предводительством «аськи» завладели его вниманием…
Мать, которая не могла не заметить лёгких странностей сына, была необычайно рада наступлению второго дня после возвращения Вити. Парень порывался пойти сегодня на консультацию перед теоретической механикой, но женщина строго-настрого ему запретила куда-либо ходить прежде, чем они пройдут послеаварийное обследование. Витя слегка расстроился, ведь так и не удастся узнать, был ли сон вещий, но перечить не стал.
– Возьми паспорт, и пойдём, – сказала мама.
Витя кивнул и достал из ящика документ. Одевшись, парень последовал за матерью.
Природа радовала бархатной погодой. Не жарко и не холодно, а лёгкий тёплый ветер нежно гладил тело. Витя и мама с интересом оглядывались. Никогда в их микрорайоне не собиралось столько народу одновременно. Тысячи людей, не пошедших на работу, в университет, школу, садик; просто выбравшиеся из дома, заполоняли всё вокруг, спеша к центру. Многие с беспокойством оглядывались, принюхивались, но продолжали идти к площади. Люди отнеслись к аварии, а точнее к её возможным последствиям, более чем серьёзно.
Когда мать с сыном вышли на возвышение, с которого была видна остальная часть района, женщина изумлённо воскликнула:
– Неужели это так важно!?
На центральной площади красовалось около сотни спецмашин – удлинённые газели с высоким потолком. От бесформенного болота толпы отделялись небольшие капли и исчезали в серых автомобилях.
– Мам, они либо чего-то ждут, либо чего-то боятся. Иначе не было бы никакой проверки. Максимум сообщили бы, что желающие могут сдать анализы в поликлинике по месту жительства.
– Да я тоже не особо верю, что они за наше здоровье переживают, – задумчиво сказала женщина. – Смотри, некоторые заходят и через полминуты уже идут обратно. Надеюсь, и нас долго держать не станут.
– Дело за малым, – усмехнулся Витя. – Дождаться очереди.
– Всё нормально, – улыбнувшись, сказала мама. – Давай ты.
У Вити в голове крутились навязчивые образы, что нельзя заходить в машину. Тут же на них накладывались красочные мысли, что наконец-то он чего-то добился, хотя от них веяло какой-то чужеродностью. Парень, всё чаще ставивший блок на возникающих образах, которые были много ярче и объемнее всех его прежних мыслей, перекрыл и этот поток.
Возможность колебаться была давно упущена – выжидательный взгляд матери и напор толпы делали своё дело. Одна часть Вити хотела спокойствия, чтобы ничего не заметили, и он продолжил студенческую жизнь с новыми возможностями, а другая требовала внимания и перемен. Парень вступил на подножку, отодвинул плотную штору и оказался внутри кузова спецмашины.
В газели, на стульях, перед округлыми камерами до самого потолка, сидели двоё в белых халатах, изнурённые рутинной работой.
– Здравствуйте, – сказал Витя.
– Внутрь, – приказал первый и махнул рукой на камеру, стоящую слева от входа и ближе к нему. Вторая располагалась справа и в середине машины.
Парень отодвинул полупрозрачную створку и шагнул в камеру.
– Дверку прикрой.
Витя последовал указаниям и через секунду всё его тело запульсировало, словно в нем были десятки маленьких сердец с тактом в пару сотен ударов. На лице человека в халате появилась довольная ухмылка. Взглянув ещё раз на небольшой экран, он нажал кнопку и произнес:
– Похоже, второй ценный экземплярчик.
Витя с облегчением вздохнул – пульсация кончилась – и вышел из камеры.
– Ну что? – спросил он.
– Придётся тебе поехать с нами на дальнейшее, более углубленное обследование.
– Вы врачи?
– Научные работники.
– Так и думал.
Второй учёный закрыл дверь, через которую вошёл парень, и двинулся к водительскому месту.
– Эээ, меня там мать ждёт, – обеспокоенно сказал Витя. От научных работников на него хлынула волна радости, тревоги, жадности, предвкушения, смятения и удовлетворённого ожидания.
– Сотовый есть? Позвони. Не обижайся, но это слишком важно для нас, чтобы выпускать тебя.
– По масштабам проверки это заметно, – поставив очередной мысленный блок и ещё сильнее усиливая этим «второй голод», бесстрастно проговорил парень и достал мобильник.
– Алло, что с тобой? – послышался взволнованный женский голос.
– Мам, мне нужно пройти более детальное обследование. Не жди меня.
– А с тобой нельзя побыть? – громко спросила женщина.
Витя посмотрел на учёных. Один покачал головой, а второй добавил:
– Это может занять несколько дней.
Парень вздохнул, представляя эмоции матери, и сказал в трубку:
– Нельзя. Кстати, обследование может затянуться на пару дней, но ты не переживай.
– Хорошо, – упавшим голосом произнесла женщина. – Ты звони по возможности.
– Ладно, пока.
– Аккуратней там. Счастливо…
Витька положил трубку и сел на освободившийся стул.
– А что произошло на самом деле? – спросил он. – Ведь выброс не случаен.
Читать бесплатно другие книги:
