Сын генерала Ландарь Юрий
Говори, говори! Сбивай дыхание! Чуть ли не упрашивал его Гартош. После того как все обернулось, согласно его ожиданиям, он обрел хладнокровие и ясность мышления. До боевой ярости дело еще не дошло. Гартош не был к ней готов. Он не менее гадостно улыбнулся противнику, и вложив в меч магию ненависти, провел свою мощную атаку. После нескольких сильных ударов сабля вылетела из рук вампира, и тот не придумал ничего лучше как дать деру. Выпущенный Гартошем огненный шар, догнал гаденыша перед самым углом дома. Он упал на четвереньки, и опустив голову, по-собачьи, сумел уползти за угол. Гартош пожелал ему поскорее сдохнуть и поспешил на помощь товарищам. Но дорогу ему преградила Катарина. Оставив Вотерджоха на попечение Клифтаса, она заняла освободившееся место. Краем глаза Гартош увидел, что Вирон упал на колени, и от увиденного буквально взбесился.
– Уйди с дороги, сука! Порву!
Но Катарина не ушла. Кроме великолепного владения мечом, она оказалась еще и неплохим магом. Настолько неплохим, что коротким заклинанием сумела раскалить меч Гартоша до красна. Меч упал на мокрую мостовую и зашипел. Бросив ей в лицо заклинание света, внук лучшего мага Виктании и сын одного из лучших бойцов и полководцев подобрал брошенную его недавним противником саблю и вновь атаковал протиравшую глаза вампиршу. Он рассек ей предплечье, но не стал этим пользоваться, а бросился к Вирону: над ним склонилась малышка вампирша, и уже окрасила клыки в его кровь. Гартош сильным пинком отбросил кровопийцу прочь, и бросив взгляд на бледное лицо Вирона, в ярости кинулся гонять остальных.
Противница Тереса, получив в зубы еще и от Гартоша, нелепо отмахиваясь боевой рапирой, отступила к Катарине. Видя, что дело принимает дурной оборот, туда же оттянулись и остальные вампиры. Блондинка бешено сверкала глазами, прерванный обед ее не только не насытил, а напротив, даже истощил.
Разозленные академиеры сами желали вампирьей крови, но Вотерджох их остановил:
– Оставьте вампиров профессионалам, а сами займитесь Вироном. Это сейчас важнее.
Позади раздался топот. Это привлеченные звуками схватки, приближались синьшелы. Обогнув академиеров, они пустились догонять улепетывающих вампиров. Вотерджох с Лебером склонились над Вироном.
– По-моему, она ничего не успела ему сделать, только кожу прокусила на шее! – облегченно выдохнул Лебер.
Вотерджох обработал бальзамом две красные точки под ухом у Вирона, и поддерживая раненого под мышки, друзья повели его в казарму.
Нудный дождь сеял третий день. Такая погода оказалась не по душе не только людям, но и нечисти. Споро пройдя по маршруту, патрули старались как можно быстрее вернуться в казарму. Синьшелы утверждали, что появление нечисти и нежити в такую погоду маловероятно. Борцы с нечистью занимались личной подготовкой и обменивались перед огромным камином байками. Само собой главными рассказчиками были ветераны синьшелы, а главными слушателями-академиеры.
В знании мифов, историй и баек, не было равных седому Дигуру, самому старому из синьшелов. Заняв у камина почетное место, он не торопясь, вел свои повествования.
Газа Касон – женщина синьшел, работающая в паре с Игаром Тавом – сняла повязки с шеи Вирона и внимательно осмотрела зарубцевавшиеся ранки.
– Повезло тебе, парень, вовремя бальзам приложили, он нейтрализовал весь яд, что малышка Лайтра успела тебе впрыснуть. – Газа бросила повязки в огонь, они больше не понадобятся. – С завтрашнего дня можешь выходить на патрулирование.
– Осложнения еще могут быть? – поинтересовался Гартош.
– Нет. Если за четыре дня ничего не проявилось, значит, опасность миновала.
Газа потянулась словно кошка, тугие груди натянули легкую куртку. Гартош сглотнул слюну, его взгляд – как взгляды большинства мужчин, – внимательно следил за телодвижениями охотницы. Игар Тав спрятал усмешку в шикарные усы, Газа намеренно дразнила молодежь, ей было скучно.
– Седой, расскажи что-нибудь, – попросила она ветерана. – А то академиеры скоро начнут раздевать меня не только взглядами, а и самым натуральным образом.
– А то тебе не понравиться, – проворчал Дигур.
– Расскажи Вирону, сколько раз тебя кусали вампиры и вурдалаки, успокой мальца. Я же вижу, он места себе не находит, – будто не услышав замечание Дигура, вновь попросила Касон.
За мальца Вирон удостоил ее сердитого взгляда, но затем внимательно уставился на Дигура.
– Я сам уже не знаю сколько раз меня кусали, – нехотя протянул Седой. – Многие шрамы наложились один на один и слились воедино.
– И они ни разу не сумели вытянуть из тебя ни крупицы жизни? – неверяще спросил Алькон.
– Дух миловал.
– Теперь у Седого иммунитет к укусам нечисти, – бросил кто-то из синьшелов.
– Полного иммунитета не бывает, – строго поправил его Дигур. – Но что их укусы, и яд, который они при этом выделяют, мне не так страшны, это правда.
У Вирона загорелись глаза.
– У меня теперь тоже есть иммунитет?
– Кой-какой иммунитет появился и у тебя. Но все равно, не забывай про бальзам. Поверь, даже после множеств укусов, он не раз спасал мне жизнь. Интенсивность выделения яда у разных вампиров и вурдалаков неодинаковая, и жив я до сих пор только потому, что никогда не пренебрегал мерами предосторожности. Первым делом укус или рану нужно смазать бальзамом, затем приложить амулет, заряженный должным образом, и обязательно четыре дня отлежись, иначе яд может проявить себя в самый неподходящий момент. Например, во время боя.
– Или когда ты на бабе! – гоготнул кто-то из реатцев.
– Не смейся, – оборвал его Дигур. – Сефтер Коль помер именно таким образом. Не дождался пока пройдет необходимое время, и на свидании в одном из борделей сдох.
– Так может подруга ему слишком ретивая попалась? – не сдавался реатец.
– Нет. Яд остановил ему сердце, слишком много его ему впрыснули. Недолечился.
Вирон испуганно схватился за шею, затем за сердце. Не останавливается, нет? Игар кашлянул в кулак.
– Хватит пугать молодежь, Седой. Расскажи лучше про Белого Демона.
– А я и не пугаю, – недовольно буркнул Дигур. И помолчав добавил. – А про демона этого лучше не вспоминать лишний раз. Не к добру.
– Да ладно, не ломайся, – поддержала напарника Газа. – Расскажи, молодым будет интересно.
– Я был таким же молодым как они, – уставившись в огонь начал Седой. (Кто они понятно – академиеры). – Эмуарль III, тогдашний наш король, при поддержке союзников, начал очередное наступление на нечистых. Я служил в сотне, состоящей из сишьшелов. В составе легиона под командованием графа Лойтера, мы наступали на одну из резерваций нечисти – городок Крагер. Нечистых мы тогда изничтожили немеряно, хотя и наших погибло много, очень много.
Главная задача легиона состояла в обнаружении и уничтожении храма богов, которым поклонялись обитатели резервации. Что там жили не только вампиры, вурдалаки, оборотни и прочая нечисть, а и обыкновенные люди, я узнал потом. Потом…
Наша сотня, вернее то, что от нее осталось, первой обнаружила храм. Он расположился на перекрестке двух широких улиц. Перед храмом находилась небольшая площадь, на ней собралось около трех десятков нечистых. Против нашей неполной сотни этого было многовато, ведь там собралась нечистая элита: оборотни, высшие вампиры и вурдалаки, и какие-то черти с рогами. Но к счастью к нам подоспела помощь, и мы атаковали.
Бой был ужасный, кровавый. Люди зубы в ход пускали не хуже тех вурдалаков, грызли нечисть, когда биться было уже нечем. И мы их перебили. Правда и нас меньше трех десятков осталось, но главное мы сделали: храм отыскали, защитников порубили. Осталось только войти в сам храм, уничтожить жрецов нечистых богов, и разрушить их богадельню.
Из храма раздавалось пение, слышались женские и детские голоса, видимо там оставались только женщины и дети. Это нас и удивило, откуда они могли там взяться? Не успели мы подойти к храму и на десяток шагов, как появились они: Лорд Белый Демон и двое его слуг.
Выглядел Белый Демон как обычный человек: среднего роста, среднего телосложения, на вид лет тридцать пять. Единственно, что его выделяло, белые как молоко волосы, не седые, а именно белые. Его спутники больше походили на помесь человека и горного тролля. Росту шета три, руки до колен, морды бандитские.
Белый Демон постоял на ступенях храма, посмотрел на нас, и подал своим псам сигнал. Через пару минут в живых остался только я. Да и то по милости Белого Демона, он остановил своих громил.
Затем подозвал меня и повел в храм. В храме находилось около полутора сотен женщин, детей и стариков, мужчин осталось совсем мало.
– Ты видел это? – спросил Белый Демон. – Видишь, кого защищали так называемые вами нечистые. Женщин, стариков и детей, своих детей. Они только и хотят, что молиться своим богам, а вы их этого права лишаете.
Я ничего ему не ответил, слишком был напуган и обескуражен.
– Мы пополним ряды наших защитников за ваш счет. Из мертвецов сделаем зомби, из живых-вурдалаков и вампиров. А теперь иди и передай своим. Мы ответим королевству Ларф и его помощникам тем же. Пройдем огнем и мечом по вашим городам, селам и храмам. Соберем богатую жатву смертей. Так будет всегда, когда вы посмеете вторгнуться на наши территории. Передай это, если будет кому услышать.
И он меня отпустил.
– Ты передал то, что он просил? – после недолгого молчания спросил Гартош.
– Некому оказалось передавать. От целого легиона в живых остался один я. А когда добрался до ближайшего поселка, там вовсю орудовали зомби. Причем эти зомби были оживленными мертвецами нашего легиона. Я многих из них узнавал, с некоторыми даже воевал плечом к плечу. Лорд Белый Демон сдержал свое слово.
– А дальше, что было дальше?
– Три дня я пробирался по землям занятым нечистью – в основном зомби. Только на четвертый день добрался до живых людей. Меня самого чуть не приняли за вурдалака, еле спасся.
– Так ты передал или нет? – сгорал от нетерпения Гартош и другие академиеры.
– Передал, – устало ответил Дигур. – Меня как единственного уцелевшего, отвели к командованию сводного корпуса. А те, после моего рассказа, смотрели на меня как на умалишенного, а после и вовсе велели молчать. Не то повесят как предателя.
– И долго ты молчал?
– Ни дня, – гордо ответил Дигур. – Я всем кому мог, поведал о случившемся, что произошло со мной и с нашим легионом. Кто верил, кто нет. Но после того как нечисть отомстила за своих, причем отомстила жестоко, – как и обещал Белый Демон, – крепко досталось даже Реату, Жерану, Тарту и Виктании. Так вот, после того как нечисть схлынула, люди долго, лет двадцать не решались нарушить их границы.
– А ты после, или кто-нибудь еще, Белого Демона видел?
– Из ныне живущих, только Седой Дигур встречал Лорда Белого Деомна, – ответила за Дигура Газа. – Кстати, седым он стал именно после того случая.
– После того случая, – как эхо подхватил Дигур, – я за границу резерваций не хожу. Если встречу нечисть на нашей территории, бью ее, а туда я больше не ходок.
Некоторое время только треск поленьев в камине нарушал повисшую тишину.
– Расскажи, Седой, о Лиане и Тотане, – наконец нарушил тишину один из реатцев.
– Может хватит о грустном? – усмехнулся Дигур.
– Расскажи, расскажи, – подхватила Газа, – пусть и грустная история, зато о настоящей любви.
– Тебе лишь бы про любовь.
– Да хоть послушать, какая она бывает, эта настоящая любовь.
– Ну, слушай. – Дигур вновь уставился в огонь. – Случилось это лет пятьдесят тому назад. Как зародилась эта любовь, никто толком не знает. Но так уж получилось, что полюбили друг друга два врага, высший вурдалак Лиана и синьшел по имени Тотан.
– Я слышала, что Лиана и Тотан были до этого напарниками синьшелами, и любили друг друга, – перебила Седого Газа, бросив быстрый взгляд на Игара. – Потом Лиану укусил высший вурдалак, и она перешла на сторону нечисти, но любовь между ними не погасла, не переросла во вражду и ненависть, а стала только сильнее.
Дигур покачал головой.
– Нет. Синьшелом Лиана не была никогда, это точно известно. Также известно, что она входила в элиту нечистых, являлась высшим, энергетическим вурдалаком. А вот как они умудрились полюбить друг друга, – Седой вздохнул, – это одна Фритта знает. Сначала никто и не догадывался, что бравый рубака Тотан, уничтоживший больше десятка нечистых, влюбился в одну из этих самых нечистых, вурдалачку. Причем вурдалачку очень сильную, знаменитую своей кровожадностью и беспощадностью. Она не раз ходила в рейды на человеческие земли, – часто во главе отрядов, – и не щадила никого, ни женщин, ни стариков, ни детей. А скольких своими укусами она перетянула на свою сторону, говорили не меньше сотни. Говорили также, что именно Тотан и взялся ее выследить и уничтожить. Может, именно во время этого противостояния и проскочила между ними та искра, из которой и разгорается пламя любви. Пламя, которое удалось потушить только другим пламенем… А может и не удалось.
Первые подозрения начались после того, как во время одной из крупных стычек Лиана помогала Тотану бежать – в той стычке нечисть одержала верх. Многие задумались, почему кровожадная и не знающая жалости вурдалачка вдруг помогла избежать смерти человеку, да еще и своему злейшему врагу – синьшелу. К долгим отлучкам Тотана стали относиться с подозрением, хотя до того случая никому и в голову не могло прийти обратить внимание на такие отлучки, для свободных охотников это в порядке вещей. А тут еще один случай произошел, уже обратный. Все-таки удалось команде синьшелов изловить Лиану. Хотели было прикончить ее на месте, но потом решили устроить показательную казнь, чтобы припугнуть нечистых. Но ночью Тотан выпустил ее из подвала, куда заключили вурдалачку. Что это сделал именно он, догадались потом, а сперва грешили на нечисть. Мол, сумели пробраться и освободить одну из своих.
А однажды их застали вместе. Чисто случайно патруль проверял один из заброшенных домов и услышал на верхних этажах звук драки. Когда наши ворвались на верхний этаж, картина им открылась весьма любопытная. Совершенно голые Тотан и Лиана, отбивались от нескольких нечистых, причем высших нечистых. Видимо с той стороны тоже что-то заподозрили и следили за Лианой, а выследив решили, либо захватить Тотана, либо прикончить его. Дело это не доверили рядовой нечисти, явились туда одни главари: оборотни, высшие вампиры и вурдалаки. Но Лиана не пожелала отдавать им своего избранника, да и сам Тотан не стремился попасть им в лапы. В общем, схватка там разгорелась нешуточная. Вмешался наш патруль, затем подоспели еще синьшелы и нечисть сумели отогнать. Лиана ушла со своими, а Тотан с нашими.
Долго думали, что с ним делать. Нашлись и такие что предлагали казнить изменника, но таких оказалось меньшинство. Решили оставить его в живых, все-таки хороший синьшел, много нечисти перебил, а то, что одну выпустил, то этот проступок перекрывался его заслугами. Но и оставлять все по-прежнему было нельзя, вляпался бы Тотан в какую-нибудь беду, обязательно вляпался бы. Отослали его на другой конец королевства бороться с нечистью там.
Но от судьбы не уйдешь. Надо же такому случиться, что именно туда нечистые перекинули и Лиану, по той же самой причине, чтобы она больше не встречалась с Тотаном. И вот они опять встретились.
Напали наши на резервацию нечисти. Жгли все подряд, дома, конюшни, хлева. Один пепел оставляли, чтобы некуда было нечисти возвращаться и за что бороться. Во время того боя они и свиделись. Забыли зачем они здесь и бросившись друг к другу обнялись, словно и не горели вокруг дома и не шел яростный бой. Тут-то все на них внимание и обратили. И одни, и другие. Даже бой на время затих. Тотана и Лиану пытались образумить и вернуть в свои ряды. Но они будто не видели и не слышали никого, не могли оторваться друг от друга после долгой разлуки.
– А потом… – Голос Дигура дрогнул. – Потом посмотрели друг другу в глаза, затем вокруг, улыбнулись, и бросились в горящий дом. – Дигур вздохнул. – Вот так закончилась история о Лиане и Тотане. История о неправильной, но очень сильной и чистой любви.
– Неправда. – Хлюпала носом Газа. – История эта не закончилась. До сих пор ее пересказывают, и будут пересказывать. Такое не забудут.
Гартош и сам чувствовал какой-то комок в горле, история действительно вызывала странное чувство. Да и у всех остальных также подозрительно блестели глаза, рассказ Дигура никого не оставил равнодушным.
– Что же она его не укусила? – глухо выдавил Алькон. – Они тогда смогли бы быть вместе.
– Любила она его, – грустно объяснила несмышленому в любовных делах академиеру Газа. – Не смогла сделать из него того, кем он не хотел быть. А сама она не могла перейти на сторону людей, слишком много на ней было крови, не приняли бы ее.
– Ну все, хватит, – прервал ее Игар. – Порасказывают истории, а потом молодежь станет во врагах своих Лиан высматривать, а это может стоить им жизни.
Вирон почесал шею, и слезы его сразу высохли. Алькон же чему-то мечтательно улыбался…
Вечером дождь закончился, а ночью начался ад. Патруль реатцев не вернулся с патрулирования в положенное время. Дерин – командир полусотни – встревоженный долгим отсутствием своих подчиненных, выслал им на встречу усиленный патруль. Не прошло и получаса, как прибежал запыханный вестовой – группа поддержки попала в засаду и вела неравный бой. Не осталось сомнений, что и первый патруль попал в беду.
По тревоге подняли всех: реатцев, виктанийцев, синьшелов. Также послали донесение командованию и ближайшим отрядам. Опасаясь новых ловушек, неполная сотня продвигалась плотным порядком, впереди синьшелы, в середине академиеры, и замыкали группу реатцы. Пятеро академиеров оставили в казарме, на всякий случай. Светила полная луна и факелы решили не брать, они сейчас только мешали бы. Вскоре послышались звуки боя.
Пятеро оставшихся в живых патрульных – три синьшела и два реатца – встав в круг на самом широком участке улицы, из последних сил сдерживали втрое превосходящие силы противника. Отряд врезался в задние ряды нечисти, с ходу сумел пробиться к окруженным и вывести их в тыл. Часть академиеров под руководством Газы оказывала помощь израненным патрульным, остальные вместе со старшими товарищами рубились в жесточайшей рубке. Гартош сразу потерял свою пятерку, строй распался, все смешались и разбились на отдельные группы.
Хотя Гартош и потерял из виду своих друзей, но с глубоким удовлетворением обнаружил старых знакомцев – пятерку молодых вампиров, даже получивший от Гартоша огненный шар тоже оказался здесь, живучий гаденыш. Они с ожесточением наседали на троих реатцев и одного академиера. Уклонившись от брошенного кем-то кинжала, поднырнув под удар меча вурдалака (не забыв полосонуть его по ногам) Гартош устремился к заинтересовавшей его группе.
– Давно не виделись! – Вместе с приветствием обрушил он удар на «подругу» Алькона.
Та с трудом сумела увернуться и отступила.
– Привет!
Малышка Лайтра попыталась пырнуть его коротким мечем, но один из лучших фехтовальщиков академии с легкостью парировал удар. На нее за Вирона Гартош был особенно зол.
– А на тебя, сука, у меня отдельный зуб заточен!
– Это ты так скаламбурил? – ухмыльнулась вампирша, – иметь зуб на вампира, это что-то новенькое!
Гартош атаковал их обеих, и рыжую, и блондинку. Рыжая владела оружием неплохо, но Лайтра была настоящей бестией. Короткий меч очень удобен в ближнем бою, и он буквально летал в ее руках. Младшему Осколу нужно было держать себя с ней предельно внимательно, чтобы не повторить судьбу Вирона.
Выдержав быстрые атаки, вампирши сами начали теснить своего зарвавшегося противника, и тяжело пришлось бы Гартошу, если бы сбоку в их схватку не ворвался Вирон. Гартош уступил другу блондинку – месть, святое дело! Рыжая особых хлопот не доставляла, и он мог уже более менее спокойно осмотреть место боя. Заметного перевеса не добилась ни одна, ни другая сторона. Вокруг кипели одиночные и групповые схватки.
Вот четверо реатцев при поддержке двух синьшелов прижали к стене троих вампиров и одного вурдалака, и одного за другим закололи. С другой стороны улицы кошки – оборотни порвали на куски троих академиеров. Увидев это, Гартош на мгновение оцепенел, чем чуть не воспользовалась рыжая вампирша. Но он сумел взять себя в руки и, стараясь не терять хладнокровия, возобновил жесткие атаки. Несколько сильных ударов и рыжая, как и в случае с Альконом, осталась без оружия. Она остановилась и беспомощно посмотрела на Гартоша, но после того, что оборотни сделали с его товарищами, у него не осталось жалости. Широко открытыми от ужаса огромными глазами, словно завороженная, смотрела вампирша на летящее лезвие, успев прикрыть в последний момент голову руками. Упала отрубленная рука, второй страшный удар раскроил ей голову. И вкусив крови, Гартоша понесло.
Второй под горячую руку попала блондинка. Вирону все никак не удавалось совладать со своей ловкой противницей, и рубящий удар сбоку помог решить дело. Вирону осталось только пронзить сердце своей противнице.
– Нет! – Резанул по ушам дикий крик.
Катарина, несмотря на отрубленное ухо, пробивалась в их сторону.
– Мои девочки, мои маленькие девочки.
Ее глаза наполнились страхом и отчаянием. Смешанные вместе с кровью слезы, разукрасили ее лицо в зловещую маску.
– Вы ответите! Вы все ответите!
Гартош с Вироном переглянулись.
– Вот сейчас и ответим, – процедил Оскол, и они набросились на рыдающую вампиршу с двух сторон.
Потеря крови и своих любимиц лишили Катарину сил достойно сопротивляться, и вскоре она лежала рядом с ними.
Новая кровь. Вирон и Гартош убили впервые в жизни. Пусть даже вампиров, пусть нечисть, но по большому счету не очень-то они и отличались от обычных людей, во всяком случае, внешне. Что-то перевернулось в душе у молодых воинов, крови захотелось еще (уж не влияние ли убитых ими вампирш?).
Клифтас был невероятно сильным и опасным противником. Был. И этим все сказано. Два молодых академиера, чуть больше недели назад принявшие участие в своей первой схватке с нечистью, не то чтобы легко, но справились и с ним: это казалось невероятным, но это случилось. Вирон пнул изрубленное тело вампира.
– Из этой компании осталось еще трое. Поищем?
Гартош осмотрелся. Те трое сместились на другую сторону улицы, зато рядом нашлись оборотни, три оборотня загрызшие академиеров. Сейчас они окружили Вотерджоха, Газу и Игара. У Вотерджоха бессильно болталась левая рука, Газу исполосовали когтями, и только Игар Тавам выглядел без видимых повреждений.
– Сперва к этим.
Вирон без слов последовал за другом.
Гартош напал на тигра, уже начавшего рвать Вотерджоха, Вирон-на львицу, тоже готовую к последнему решительному броску на обессилевшую Газу. Увлеченный синьшелом тигр не заметил нового противника, пока его правая задняя лапа не перестала повиноваться, по причине широкой рубленой раны. Несмотря на страшную рану, он стремительно развернулся на уцелевшей лапе и обнаружил перед собой нахально улыбающегося академиера. Таких молодцов на счету оборотня числился уже не один десяток, и тем более обидно получить серьезную рану от одного из них. Его глаза налились кровью, и из горла вылетело вполне внятное:
– Ну ты и влип, сопляк!
– Ага, – весело согласился Гартош. – В твое дерьмо! Смотри не подскользнись!
– Даже не мечтай о легкой и достойной смерти, быть тебе вечным зомби.
Когти кошки вышли почти на всю длину и тотчас спрятались.
– Ты коготки-то спрячь, – посоветовал ему Гартош, – а то еще обломаешь ненароком, а мне они целые нужны. Ты, наверное, уже слышал, я коллекцию собираю.
Раненая лапа помешала тигру сделать мощный бросок, Гартош сумел увернуться, да еще рубануть оборотня побоку. Рана оказалась неглубокая, зато длинная, и главное обидная. Оборотень глухо зарычал: дать себя коснуться второй раз какому-то недоноску – позор, свои потом засмеют. Правда, этот недоносок быстр, очень быстр.
А Гартош порадовался, что у него в руках меч, а не скажем сабля, топор, или какое-нибудь другое оружие. Длинное прямое лезвие как нельзя лучше подходило к данному случаю. А оборотень, злясь на себя за досадный промах, готовился к новой атаке. Нужно приблизиться к противнику как можно ближе, чтобы пустить в ход и зубы и когти. И плевать на раны, раны потом заживут, для оборотня не проблемы почти любая рана, главное добраться до горла этого ублюдка, восстановить свою репутацию непобедимого бойца.
– Ну давай, давай, полосатик, – поощрял его «ублюдок», «недоносок», «молокосос», поигрывая кончиком меча перед полосатой мордой и не испытывая перед страшным противником не то что ужаса, но и малейшего страха. Что вообще-то удивительно для молоденького академиера.
Оборотень сделал осторожный шаг. Меч проделал восьмерку перед его носом, и ему пришлось отступить. Надо поймать врага на ошибке, отбить лапой меч в сторону и устремиться к податливой плоти. Он сделал несколько шагов вокруг мальчишки и присев заорал:
– Сейчас, Крал! Рви его!
Но странное дело, мальчишка не только не купился на уловку, но и сделав рывок, резанул кошку по кончику носа, тут же отступив назад.
– Что, получил по носу, недотепа!
Это уж слишком! Тигр взвился в воздух и почти сразу почувствовал боль в животе. Не отступивший, а наоборот бросившийся под него противник, выпустил из него кишки. Последнее что он почувствовал, это сильный удар по шее. Второго и третьего удара, отсекающего ему голову, оборотень уже не чувствовал.
Вирону опять повезло меньше. Он не сумел незаметно подобраться к оборотнице и она встретила его мордой к лицу. От Газы помощи ожидать не приходилось, он остался с львицей один на один. Небольшие царапины на ее теле не причислишь к серьезным ранам, она оставалась полна сил и не меньше Вирона жаждала крови.
Первым атаковал все-таки Вирон, и даже заставил львицу отступить на несколько шагов, но это были и все его достижения. Теперь он сам с трудом успевал отбивать сильные удары лап, и начал опасаться, что той удастся выбить меч из его рук. Человеческие глаза львицы неотступно следили за противником, и видели, что решимость сменяется осторожностью, а затем и вовсе нерешительностью. Молниеносный рывок вперед, меч отбит в сторону и Вирон увидел перед лицом страшные когти. Он успел отшатнуться, уходя от атаки, шагнул в сторону, крутанулся на месте. Медленно, слишком медленно. Когти львицы располосовали Вирону спину, и все что он успел сделать, это ударить наугад, назад через плечо. Это и спасло ему жизнь.
Меч наткнулся на голову оборотницы, – уже готовой перекусить не сильно толстую шею академиера – и чуть не лишил ее глаза. Она мотнула головой, стряхивая кровь, и почувствовала укол в ляжку. Это Газа собралась с силами и пришла на помощь Вирону, который в свою очередь пришел на помощь к ней. Львица отбросила синьшела к стоящему на коленях Вирону. Газа упала рядом.
– Даже не знаю с кого начать.
– С меня! – подсказал ей, вовремя подоспевший Гартош.
Львица рванулась к новому противнику, и смертельная карусель закрутилась вновь. Оба были полны решимости отомстить за своих: львица за тигра, Гартош за Вирона, за Газу, за растерзанных академиеров. И видимо у Гартоша такой решимости оказалось больше. Он насмехался над неуклюжестью оборотней, все больше распаляя свою противницу и не забывая оставлять на ее теле все новые отметины, умудряясь при этом остаться без таких же. Оборотница атаковала без передыху, одежда Гартоша превратилась в лохмотья, но странное дело, ни одной раны.
– Риса, помоги! – позвал третий оборотень – Игар перебил ему обе передних лапы.
Львица лишь на четверть оборота повернула голову, и Гартошу этого хватило чтобы закончить начатое Вироном – лишить оборотницу глаза. А дальше дело техники. Атаковать обезумевшую от боли кошку с незрячей стороны, выпустить с нее как можно больше крови, и не дать прийти в себя. Что и было сделано. Движения львицы постепенно замедлились. Затем она лишилась второго глаза. А затем и головы.
Отрубив очередную голову, Гартош устало оперся об меч. Тяжело дыша, но всего лишь с одной царапиной на руке, подошел Игар.
– Ты молодец, двух таких зверюг завалил. Они здесь главные были.
О своей победе он скромно умолчал. Его противник, лев-оборотень, валялся неподалеку, и тоже без головы.
– Сам не понимаю, как это я умудрился, – недоумевал Гартош.
Игар оказался прав. После гибели предводителей большинство уцелевшей нечисти поспешили скрыться. А тех, кто не проявил такого благоразумия, совместными усилиями добили.
Бой был страшен своими последствиями. Как оказалось, не получил ни одной раны лишь Гартош. Остальные получили раны и увечия разной тяжести.
Погиб Лебер… От полученных ран умер Вотерджох, присмерти находился Терес… Вирону сильно порвали спину, Газа также вся была исполосована. Алькон получил несколько колотых и резаных ран и также надолго выбыл из строя. Седой Дигур остался без руки, его синьшельство закончилось.
Погибли шестеро академиеров, столько же реатцев, трое синьшелов. Первый патруль пропал безвести.
VIII
Вскоре из соседних казарм прибыла подмога во главе с самим графом Ретцом – командующим гарнизоном Галофа. С ним приехали и шестеро незнакомцев. Как оказалось, это были знаменитые пауки-призраки: элитные охотники и истребители нечисти, и если они оказались здесь, значит, намечалось что-то серьезное.
Казарма в Арахене на время превратилась в госпиталь. Командование логично посчитало, что легче привезти лекарей и магов на место, чем транспортировать такое количество раненых, тем более многие не пережили бы дороги.
Гартош уныло ходил от койки к койке, помогал чем мог лекарям, и никак не мог заполнить ту пустоту в душе, которая возникла с гибелью друзей академиеров, а также хорошо знакомых синьшелов и реатцев. Возле койки Седого Дигура он задержался. Дигур враз постарел, потерю руки в его возрасте не каждый мог пережить. Почувствовав рядом с собой чье-то присутствие, старик (теперь действительно старик) открыл глаза, долго смотрел на Гартоша немигающим взглядом.
– Не ходил бы ты с ними, сынок, – наконец тихо сказал он. – Ты им нужен только как приманка. У нечисти на тебя большая обида, вон, сколько ты их за раз перебил. Теперь они на тебя устроят охоту. А паукам это как раз и надо.
Под таким углом предложение пауков-призраков Гартош не рассматривал. А ведь в словах Дигура был смысл. Гартош вспомнил свой разговор с пауками.
Прибывшая с графом Ретцом шестерка держалась обособленно, подчеркнуто обособленно, даже можно сказать, несколько высокомерно. Еще бы, легендарные пауки-призраки, известные в Ларфе и за его пределами охотники и истребители нечисти. От синьшелов они отличались тем, что охотились исключительно на высшую нечисть, на элиту, предоставив синьшелам и иностранным волонтерам рутинную, повседневную работу. Тем более удивился Гартош, когда на другой день по прибытии к нему подошли двое из призраков, а потом подтянулись и остальные.
– Значит, ты и есть тот знаменитый Гартош, который в одном бою уничтожил двоих оборотней и троих вампиров? – спросил крепкий широкоплечий мужчина, в котором неуловимо чувствовалось естество настоящего воина. Слово «знаменитый» он произнес с чуть заметной иронией.
Тогда Гартош не придал этому значения, еще бы, с ним разговаривают сами призраки, а ведь он о них был наслышан еще в стенах академии. Гартош очумело переводил взгляд с одной живой легенды на другую и не мог произнести ни слова. Наконец до него дошло, его ведь спросили, нужно отвечать, такие люди долго ждать ответа не привыкли.
– Оборотней и двух вампиров я прибил, было дело, – чуть успокоившись, тоном бывалого воина, ответил он вопрошавшему, – а третью вампиршу, малютку Лайтру, добил мой друг Вирон, вон он лежит. – Пауки даже не повернулись к Вирону. – Да и в смерти остальных не только моя заслуга. Они были уже порядком вымотаны еще до встречи со мной.
– Скромный мальчик, он мне нравится, – пропела подошедшая паучиха с фигурой богини и легким шрамом на лице.
Гартош бегло пробежался по ней взглядом и пришел к выводу, что на шрам можно внимания не обращать. Его жадный оценивающий взгляд не ускользнул от пауков, мужчины с пониманием переглянулись – молодец малец, ловит самую суть. Женщина со шрамом лукаво, и даже как показалось Гартошу, многообещающе улыбнулась, у него от неожиданности и от счастья чуть не подкосились ноги.
– Что-то я сомневаюсь, что этот мальчик может что-нибудь, кроме как пялиться на женщин.
Вторая паучиха не скрывала своего пренебрежения и даже враждебности (с чего бы это?).
– Брось, Эзари, мальчик здесь совсем одичал, вот и пялится на первую встречную женщину.
Паучиха со шрамом лукавила. На такую пялился бы любой мужчина, в любой обстановке, сколько женщин не находилось бы вокруг.
– Мы собираем отряд, – не дал развить тему первый из подошедших к Гартошу призрак, – который устроит облаву на нечисть. Отряд будет в роли загонщиков, а мы-в роли охотников. – Теперь Гартош понимал, почему их называли пауками, они сидели в засаде, словно пауки в паутине, так и выискивали свои жертвы. Ну а про призраков все понятно – сделали свое дело и исчезли. – В этих местах что-то стало слишком тесно от нечисти, нужно немного почистить, да разузнать, куда делся ваш первый патруль. Пойдешь в загонщики?
Гартош чуть не оторвал голову кивая. Конечно пойдет! Выгонять дичь самим паукампризракам! Будет что рассказать в академии. Паук удовлетворенно кивнул, он и не ожидал другой реакции.
– Познакомься с нашей компанией. Меня зовут Кайрас. Это Эгер. – Высокий черноволосый мускулистый паук коротко кивнул. Такой же высокий и мускулистый, но шатен, оказался Боратон. Иварин был пониже, с гладко выбритой головой. Паучиху со шрамом звали Викаса, она обворожительно и вновь многообещающе улыбнулась Гартошу. Эзари не проявила никаких эмоций при знакомстве, лишь хмуро смотрела на новоявленного помощника. Надо держать с ней ухо востро – отметил про себя Гартош. – Через два дня выступаем, будь готов. – Не особо красноречиво закончил Кайрас.
Шестерка разом потеряла к нему интерес и дружно разошлась по своим делам. Проходя мимо Гартоша, Викаса зацепила его своим шикарным бедром. Гартош возликовал, и пообещал себе этой же ночью попытаться познакомиться с паучихой поближе, если пауки, конечно, не оторвут ему за это голову.
И вот теперь Седой Дигур заставил его посмотреть на предложение пауков по-другому. Выходит он им нужен не как загонщик – гроза нечисти, а как приманка, на которую эта нечисть будет усиленно охотиться. Хотя, если разобраться… Какая к черту разница! Загонщиком он будет или подставной жертвой! Он искренне надеялся, что пауки не дадут его в обиду, да и сам он не кто-нибудь, а Оскол.
А ночью Викаса окончательно развеяла его сомнения и опасения. Затащить в постель грозную паучиху оказалось делом несложным, то есть совсем несложным, можно даже сказать, в постель затащили самого Гартоша. Женщина со шрамом сама была не прочь небольшого любовного приключения. Она полночи шептала своему молодому любовнику о его исключительности, значительности, и о том, какие перед ним открываются перспективы. Смотря на то, как он себя покажет в будущей охоте, у него вполне может появиться шанс, стать одним из них: пауков-призраков.
Два дня пролетели быстро. За это время Гартош на практике многое узнал о лекарском деле и лечебной магии. К счастью никто больше не умер: легко раненные уже встали на путь выздоровления, а состояние тяжело раненных стабилизировалось. Гартош особенно переживал за Тереса, но маг-лекарь Чиро Греатиль уверила его, что через месяц полтора, его друг снова будет гарцевать на лошади.
На рассвете третьего дня сводный отряд в количестве сорока человек, получив у кого не было лакиритовое оружие, углубился на территорию, контролируемую нечистью. Половину отряда составляли синьшелы, еще половину-бывалые добровольцы из союзных Ларфу государств. Командиром назначили опытного синьшела Блоф Ловея. Он четко разъяснил всем участникам похода личное задание каждого.
Гартош попал в пятерку синьшела Фрета Нигмуса вместе с виктанийцем Трушером, реатцем Зигулом и жеранцем Клейтом Кованцем. Что заметил Гартош – и первое время это его удивляло и обескураживало, – здесь, в Ларфе, не чувствовалось никакой вражды или даже неприязни между представителями разных стран. Общее дело, общая опасность, не взирая на гражданство, сплачивали людей крепче кузнечной спайки. И дружба Трушера, Зигула и Клейта была этому неопровержимым доказательством. Они уже неоднократно посещали суровый Ларф, заранее оговаривая место и время встречи. Вместе отражали нападение нечисти и вместе ходили в походы против нее. И даже стали похожи друг на друга, разве что Зигул был слегка позагорелей своих друзей.
А сейчас неразлучная троица взяла опеку над молодым виктанийцем, а Фрет Нигмус посчитал нужным озвучить небольшое наставление.
– В общем так, Гартош. Несмотря на то, что ты недавно крепко отличился, среди нас ты самый молодой и наименее опытный. Поэтому старайся держаться посредине, в центре, чтобы мы могли в любой момент тебя прикрыть или прийти на помощь. И помни, мы-группа и действуем сообща, никаких самостоятельных действий и порывов: все делаем только вместе.
Гартош не стал проявлять ненужные сейчас обидчивость и высокомерие бывалого воина. – Можешь не беспокоиться, я не собираюсь, чихая на остальных, показывать какой я герой. Я сам некоторое время побыл командиром пятерки академиеров и понимаю что такое команда. Хотя у нас и не всегда получались командные действия. Так что нынешний опыт будет мне не лишним.
Нигмус довольно кивнул – понятливый парень. А бронзовокожий красавец Зигул доверительно сказал молодому коллеге.
– Держись с нами виктаниец, и мы покажем тебе не только, как действует команда в бою.
– Но и как действует сплоченная команда после боя. – Подхватил и продолжил мысль Кованец.
– После боя обычно мы делаем ревизию лучшим кабакам и храмам Фритты, – внес ясность Трушер.
Гартош хотел сказать, что кой-какой опыт в этом деле у него есть, но вовремя прикусил язык. Его опыт – как боевой, так и развлекательный – ничто по сравнению с опытом его новых товарищей.
Пятерка Нигмуса двигалась в колонне второй сзади – замыкали колону, как и возглавляли, пятерки синьшелов. В узких улочках старых кварталов хватало неплохих мест для засад, поэтому время от времени в близлежащие дома входили поисковые пятерки, прикрывая прохождение колонны. Пока все шло чисто, из приграничных кварталов нечисть как вымело. Оно и не удивительно, против крупного отряда нужно собрать соответствующие силы, и командование отряда догадывалось, где скорей всего их будет ожидать горячая встреча. И они не ошиблись.
На перекрестке трех дорог их поджидал заслон. Одну улицу перегородили наспех сооруженной баррикадой, за ней виднелись головы десятка лучников. Другую улицу перекрывала шеренга безучастных зомби, за ними расположились с полтора десятка разномастных нечистых. Отряд людей остановился. По плану им нужно было двигаться по улице перегороженной баррикадой. После небольшого совещания в стороны ушли две пятерки синьшелов, нанести удар с флангов и с тыла. Затем вперед вышли щитоносцы, и атака началась.
Навстречу безмолвно покатилась встречная волна зомби. Для опытных воинов зомби не представляли особой опасности, тем более их было немного – видимо у здешних некромантов появилась нехватка трупов. Но в задачу зомби не входило убить как можно больше людей, главное разрушить строй щитоносцев, открыв для лучников более доступный выбор целей. И отчасти это им удалось. Три щитоносца вскоре потеряли свои щиты, вырванные из их рук цепкими зомби. Пока искромсали нежить, пока отобрали у них щиты и восстановили порядок, потеряли четырех убитыми и шестерых-ранеными.
Половина отряда бросилась штурмовать баррикаду, другая половина приняла на себя удар второй группы нечистых. Штурм баррикады не занял много времени: в ближнем бою, без прикрытия, лучники были почти беспомощны. Потеряв троих и побросав луки, они бежали, причем, как показалось Гартошу, нечистых там не было, обычные люди.
Со второй группой также особых проблем не возникло. Выдержав, в общем-то не очень ожесточенную атаку низшей нечисти, люди сами пошли вперед. И оставив на улице пятерых убитых, нечистые – не в пример лучникам – организованно отступили. Преследовать их никто не стал. Вскоре вернулись обходные пятерки, точнее то, что от них осталось. Они наткнулись на такие же фланговые группы противника, и приняв бой, не смогли выполнить поставленную перед ними задачу, хотя и обезопасили основной отряд от фланговых ударов.
Подвели итог первого боя: восемь человек погибли, столько же были серьезно ранены. Первый бой, и такие потери. У Гартоша, который, кстати, снова не получил ни единой царапины, да и у многих других, появились первые сомнения насчет успешного похода, но роптания не наблюдалось, знали на что шли.
Заранее, еще до похода, было оговорено, что раненые заботятся о себе сами, легкораненые помогают тяжелораненым выбраться из нечистых кварталов. Над трупами – своими и чужими, так как их невозможно было вынести – провели необходимые обряды, делавшие невозможным использовать их в качестве зомби. Конечно, после лакиритового оружия вряд ли кто смог бы поднять мертвых, но решили перестраховаться.
Гартош впервые видел проведение такого обряда, и оно произвело на него отвратительное впечатление. Взятый в отряд жрец некромант, служитель Залы – богини смерти, ритуальным кинжалом пробил покойникам сердца, печень и глаза, пропел очищающую молитву и посыпал их каким-то мерзко пахнущим порошком.
Совершив все необходимое, двинулись дальше.
Вторая засада ожидала их на три квартала дальше. В этот раз лучники расположились на крышах трехэтажных зданий. Перестроиться успели не сразу, и когда, ворвавшись в забаррикадированные окна и двери поднялись наверх, лучников и след простыл, ушли по крышам соседних домов. В результате этой неожиданной атаки, потеряли еще пятерых убитыми и ранеными. Поредевший наполовину, отряд продолжал движение.
Они шли постепенно расширяющимися улицами, и Гартош анализировал действие их отряда. Претензий к Блов Ловею не было, синьшел действовал грамотно. Претензии возникли к организации самого похода. То, что вышли слишком малыми силами, то, что не взяли с собой лучников – эффективность их засад Гартош отметил особо, – в общем, все это сильно смахивало на авантюру. И организовали ее не кто иные, как пауки-призраки. Все чаще на ум приходили слова Седого Дигура об использовании Гартоша в качестве приманки. Но видимо в этом качестве использовался весь отряд. О том, что два десятка оставшихся в строю, смогут нанести какой-нибудь более-менее серьезный урон нечисти, да на ее же территории, вызывало большие сомнения, очень большие.
Мрачные размышления Гартоша прервало новое изменение ситуации: отряд достиг площади, от которой планировалось повернуть налево, на запад, и гнать собравшихся там нечистых прямо в паутину пауков-призраков. Но, похоже было, гнать нечисть в нужном направлении врядли получится, как бы их самих не погнали.
На площади собралось не меньше трех десятков нечистых, из них шестеро оборотней, а сколько здесь еще найдется высшей нечисти, покажет бой.
Расклад для людей получается крайне неблагополучным: три десятка нечистых, и судя по всему, половина из них высшие, это слишком много для двух десятков людей, даже для опытных и проверенных бойцов, собравшихся здесь. Оставалась надежда на призраков. Сумеют ли прийти на помощь? Захотят ли? Отряд перестроился, щитоносцы отошли назад прикрывать от атак лучников, а то, что они скоро появятся сомнений не вызывало ни у кого.
Зигул вытащил из-за пазухи висящий на цепочке амулет Рафа, бога судьбы, бросил на него быстрый взгляд, поцеловал, и спрятал обратно.
– Ну, Гартош, – повернулся он к молодому соратнику, – наступает момент истины. Если выберемся из этой передряги живыми, принесу Рафу обильные жертвы и пожертвования в его храм.
– А я буду бродить по борделям Галофа, пока не упаду без сил, – заявил Гартош.
– А я плюну в рожу призракам, – хмуро бросил Кованец.
Гартош посмотрел на жеранца с пониманием, у него у самого возникло такое же желание, да и судя по ободряющим ухмылкам стоящих поблизости бойцов, не у него одного.
– К бою! – негромко, но отчетливо скомандовал Ловей, и разговоры прекратились.
Несмотря на численный перевес, нечистые не торопились атаковать, они чего-то ждали. Чего они ждали видимо понимал и Блоф Ловей, и не успели лучники появиться на крышах, он проревел:
– Вперед! Сблизиться с противником, пока нас не перестреляли!
Со всех ног отряд рванул вперед. Кто-то упал, получив стрелу в спину, кто-то перецепился через погибшего и растянулся рядом, но тут же вскочил и помчался к нечисти как за спасением. Лучники успели дать только один залп, да и то неприцельный, и опустили луки: на площади все смешалось, начался самый жестокий бой, какой только Гартошу довелось видеть.
Построившийся ромбом отряд, вклинился в строй врага и их сразу же окружили. Пятерка Нигмуса находилась на правом фланге и несмотря на яростные нападки нечисти, им удалось удержаться, не разорвать строй. Академиеры обучались действовать в одиночку, группами и в строю, но то были занятия и учения, а сейчас Гартошу пришлось принять участие в настоящем бою, занимая свое место в строю. Он, как и обещал своим товарищам по оружию, задавил в себе сильнейшее желание сломя голову броситься в гужу сражения, отвечая только за себя и вскоре обнаружил свои преимущества биться в строю.
Нападавший на Зигула вурдалак, получил от Кованца удар в бок, Зигул, воспользовавшись опущенной рукой, рубанул через всю грудь и отбросил нечистого Гартошу – добивай! Гартош видел, как его опекают, перехватывая самых опасных противников, которые как мухи на мед лезли на молодого виктанийца, и он был благодарен своим старшим товарищам, самому бы ему с этой навалой не справиться.
Первую атаку отбили, нечисть отступила на десяток шагов. Не поворачиваясь, спина к спине, провели перекличку. Шестеро погибших, почти все ранены – четверо тяжело. Гартош снова не получил ни царапины! Правда в этом больше была заслуга его товарищей, чем его самого.
Переступив через погибших, чтобы не скользить в крови, десятеро оставшихся на ногах образовали круг, поместив в середину тяжелораненых. Среди раненых оказались и Клейт Кованец с Трушером. Упокоить должным образом погибших уже никто и не пытался, тем более что жрец-некромант погиб один из первых. Немного успокаивало только одно, нечистых погибло гораздо больше. На мостовой валялось больше десятка трупов низшей нечисти (среди них Гартош со злорадной радостью рассмотрел своего знакомого молодого вампира), еще нескольких высших уволокли их собратья, зализывать раны: только высшие могли кое-как противостоять лакиритовому оружию. Но все равно, их, нечистых, оставалось вдвое больше, не считая еще лучников людей.
– Где же эти хреновы призраки? – уже в который раз задавался вопросом Зигул.
Читать бесплатно другие книги:
