Хирург. Бегун. Беглец Волгин Юрий

— Привет! — крикнул кукловод и поднял револьвер. — Ты ведь не тот парень, с которым я договаривался?

— Все нормально! — крикнул Густав и посторонился, давая бегуну и пирату пройти вперед. — Ты имеешь в виду этого парня?

Кукловод внимательно оглядел Гекса:

— Как бы нет. Тот был выше ростом. Но этого я помню. И тем не менее где ваш босс, господа?

— Я теперь за босса. — Густав поднял очиститель повыше и помахал им, улыбаясь.

Кукловод заулыбался в ответ и убрал револьвер.

— Волшебно. Тогда нам есть о чем разговаривать, босс!

Густав похлопал бегуна по плечу и пошел навстречу кукловоду. Небо прочертил рой мелких черных птичек, названия которых странник не знал. Они расселись на ветвях ближайшего раскидистого дуба и загалдели на разные голоса.

— Птицы — хороший знак, — сказал кукловод. — Значит, жизнь налаживается. Давай мне очиститель.

— Без проблем, — сказал странник. — Но прежде есть пара вопросов.

— Ко мне? Какие еще вопросы, парень?

— Кто ты такой, например.

— Что?!

Лицо кукловода искривилось, и он дернулся вперед, но Густав был быстрее и успел отскочить.

— Ты рехнулся, парень, что за детские игры?

— Я же сказал: мне нужно узнать кое-что. И будет просто отлично, если ты расскажешь мне все по доброй воле.

— Так ты не пират. — Кукловод ехидно погрозил Густаву пальцем. — Пираты не задавали вопросов. Им нужна нажива, прибыль, настоящие дельцы, мать их. В прошлом мире они были бы хорошими бизнесменами — хваткими, но тупыми.

— Это верно. Я не пират, я странник.

— Что ты хочешь услышать, странник? Как я понимаю, у нас назревает обмен? Вас трое, я один, у тебя очиститель, у меня ответы на вопросы?

— Все верно.

— А если я, ну допустим, попытаюсь очиститель отнять?

— Попробуй. Но я не хочу тебя убивать.

— А так?! — Кукловод вдруг выкинул руку, направив револьвер точно в лоб Густаву.

— Я же сказал: давай просто поговорим, — медленно, с расстановкой произнес Густав.

— Согласен. Ты умный малый, я видел, как у тебя дернулась рука к спине. Что там — пистолет, электрошокер?

— Пистолет.

— Ага, ясно. Ты дернулся, но не пошел до конца. Умно, с одной стороны. С другой — глупо, ведь я мог и пришить тебя.

— Я рассчитывал на благоприятный исход.

— Ты мне нравишься. Тогда к черту церемонии, давай посидим как взрослые люди.

Кукловод засунул револьвер в карман плаща и вернулся к своему кораблю, чтобы достать оттуда странную конструкцию непонятного вида. Щелкнув несколькими замками, он разложил ее, и это оказался столик с двумя стульями друг напротив друга. Получился этакий идеальный вариант для пикника.

— Присаживайся. — Кукловод указал на стул, потом достал из кармана черный шелковый мешочек и кусок белой папиросной бумаги. — Курить будешь?

— Нет, я не курю.

— Зря. — Кукловод развязал тесемки и высыпал горстку табака на бумагу. — А друзья твои так и будут маячить за спиной?

— Я могу посидеть в корабле, — сказал бегун.

— Я постою здесь, — сказал пират. — В тени, на свежем воздухе.

— Хорошо. — Густав нетерпеливо махнул рукой и выложил на стол очиститель.

Кукловод внимательно его осмотрел, но трогать не стал. Вместо этого облизнул край бумаги и начал сворачивать самокрутку.

— Не часто в наших краях встретишь человека, задающего вопросы, — сказал кукловод.

— В последнее время лишь этим и занимаюсь.

— И как успехи?

— С переменной облачностью.

— Ну, хоть без дождей. — Кукловод похлопал себя по груди, потом нырнул куда-то внутрь плаща и вытащил наружу зажигалку с черепом на боковине. Поджег сигарету и с наслаждением закурил.

Густав барабанил пальцами по столу.

— Во-первых, я хотел бы узнать, кто такие кукловоды?

— Тут все просто, кукловод — это я, Соколов Дмитрий, семьдесят девятого года рождения. Кажется, двадцать второго числа. Месяца не знаю.

— Смешно. Но меня интересует ваша деятельность, а не дата твоего дня рождения. Это вы организуете мутантов?

— Знаешь что, странник? — Кукловод вдруг хлопнул ладонью по столу. — Давай-ка начистоту, да?

— Так я этого и добиваюсь.

— Нет, я не про это. Я про то, что, когда ты подъехал сюда, у меня пошли помехи по всем датчикам корабля. А еще запищала одна такая веселая штука, которая сигнализирует о близости Легиона. Я знаю, кто ты такой. Мягко говоря, ты мерзкий выблядок, урод, скрещенный с черной тварью. Мне не доставляет удовольствия разговаривать с тобой, но придется, я креплюсь, потому что в какой-то мере ты на нашей стороне. Пока на нашей стороне, если я правильно понимаю.

Страннику стоило поистине титанических усилий, чтобы не взорваться и не ответить кукловоду на его оскорбления. Лицо его налилось кровью, а глаза превратились в две узкие амбразуры.

— На чьей это на вашей? — спросил он сквозь зубы.

— На стороне нормальных людей, которые не хотят просрать свою планету. Что ты знаешь? МКГ, Легион и все?

— Да. Еще про Луну. И человека, который может извлекать передатчики. Беглеца.

— Ах беглеца! Вот зачем я тебе понадобился.

Дмитрий откинулся на спинку стула, и вся раскладная конструкция чуть приподнялась вместе с Густавом. Он ощутил себя как на качелях.

— В основном да, — ответил странник. — Поэтому.

— Беглец твой на самом деле никакой не беглец. Вернее, да, он сбежал. Но не от «Гелиоса», а от нас. Кукловодов.

— И кто же вы такие, в конце концов?

— Мы? Мы третья сила. Неужели ты думал, что на всей планете столкнулись только два интереса? МКГ, Мудацкие Козлы с Гангреной, и Легион, тут уж без расшифровок обойдемся, и так мерзко.

— Я не думал, мне об этом рассказали, и я принял то, что узнал, во внимание.

— Рассказать можно что угодно, но правда в том, что сил и интересов — великое множество. Кто-то покрупнее, кто-то помельче. Но все эти силы нужно учитывать. Все. Без исключения. Потому что, пока они существуют, пока ты не подмял их под себя, есть большая вероятность, что они начнут стрелять. Или сожрут тебя тепленького. Мы вот хотим в итоге сожрать и МКГ, и Легион.

— Каким образом?

— С помощью мутантов. Посуди сам — лунатики и дымки борются за людей. На мутантов им плевать. А ведь их много. Гораздо больше, чем людей. Мутов уничтожают, но из них по-прежнему можно набирать целые армии. Огромные формации. И, самое главное, если они погибнут — хрен с ними! Никаких переживаний, уродской армии плевать на потери. То, что наши большие братья закрыли на мутов глаза, — ошибка. Непростительная ошибка.

— Вот оно что, — сказал Густав. — Значит, ставка на мутантов?

— Так точно. Хочешь пойти вместе с нами? «Гелиос» — живодерня. Они оперируют людей и превращают их в марионеток. Пусть мы и зовемся кукловодами, но мы руководим действительно куклами, мутами, а не людьми. Это гуманнее.

— Откуда вы вообще взялись?

— Мы были с самого начала. Говорю же, что МКГ не единственная корпорация с баблом, существовавшая на Земле. Были и другие корпорации, правда мельче, но были. Мы одна из них. После Большого Взрыва мы пытались объединиться с «Гелиосом». Знаешь, что они ответили нашему руководству?

— Нет, не знаю.

— Им невыгодно сотрудничество, вот что они сказали. — Кукловод скомкал сигарету и втоптал ее в землю. — Сдохните на здоровье! Никакого светлого будущего вне МКГ! Некоторые, кстати, продались, отчаялись, переметнулись.

— Но не ты?

— Нет, я здесь с самого начала.

— А это все, — странник очертил рукой замысловатую фигуру, показывая на кукловода, — откуда это взялось на тебе?

— Ты имеешь в виду…

— Шрамы, да.

Дмитрий пощелкал зажигалкой.

— Надо сказать спасибо беглецу. На самом деле спасибо, без иронии. Потому что он собрал меня буквально по кускам после одного грубого инцидента.

— Какого?

— Я столкнулся с Легионом, — просто сказал кукловод.

— Что?! Столкнулся с Легионом и остался жив?

Густав в тревоге огляделся по сторонам. На траве под деревом, закинув руки за голову, лежал Гекс. Похоже, он спал.

— Частично жив. Кусочно. Что тут удивительного, ты же живешь с легионером чуть ли не всю жизнь. Да и долгая это история, лень вдаваться в подробности. Но я обязан беглецу. Вот эти фаланги, — кукловод изобразил ножницы, — он взял у мутанта. Дурацкой образиной был, а с конечностями полный порядок.

— Значит, он все-таки хирург?

— Экстра-класса.

— И… — Густав судорожно сглотнул. — И ты знаешь, где он сейчас?

— Без понятия. Наши пути разошлись, малый.

Кукловод взял очиститель и принялся рассматривать его со всех сторон, растягивая ремень на пальцах, как на пяльцах.

— Почему разошлись? Как?

— Его идеи пошли вразрез с идеологией кукловодов. В принципе он, придя из МКГ, никогда и не являлся полностью нашим, но я какое-то время верил ему. Да и жизнь он мне сохранил, а это дорогого стоит, проникаешься к таким ребятам. Но потом он ушел. Не попрощавшись. И взяв с собой некоторые важные вещи.

— Очиститель, например?

— Да. И кое-что из оборудования. О солнечных генераторах слышал?

— Ага. Но ты не забрал их обратно.

— У нас генераторов полно, ведь это моя корпорация производила их под крылом МКГ.

— А для чего вообще предназначен очиститель?

— Для того чтобы вырубать передатчики. — Кукловод расправил ремень и надел прибор, как повязку, на голову. — Вот так пристраиваешь его. Потом вставляешь в генератор и нажимаешь на кнопку. Бах! Идет импульс, разрушающий блок питания, и передатчик выходит из строя. Редкая штука. Без нее в нашем деле никак.

— Интересно. — Густав поджал губы. — А вам-то она зачем? У мутантов нет передатчиков.

— Зато у одного очень важного для нас человека он есть. В голове. И нужно его поскорее от этой напасти избавить. Дело срочное и не требует отлагательств.

— Теперь-то оно точно ускорится, — сказал странник.

— Еще бы. У тебя есть другие вопросы?

— Все мои вопросы крутятся вокруг одного — беглеца. Как ты нашел его, откуда узнал, что он был в той общине, если ваши пути разошлись?

— Небольшая хитрость.

— Какая же?

— Как прибор очиститель — двойной агент. Внутри него установлен «жучок». Фактически передатчик, посылающий сигналы спутникам. Так как это предмет весьма интересный для определенного круга лиц и, стало быть, опасный, то функция встроена в него по умолчанию. Но беглец не знал этого. Или не хотел знать. Короче, я шел за ним полгода, от базы к базе. С одной стороны, это неплохо повлияло на мое общее развитие и всю нашу подземную сеть в целом. С другой стороны, я охренеть как устал.

— И что случилось в конце твоего пути?

— Что-что! — Кукловод поднес к носу кисет с табаком и глубоко, с нескрываемым наслаждением, затянулся терпким ароматом.

Со стороны Густав и Дмитрий выглядели как два приятеля. Они, мирно беседуя, сидели за столиком посреди пустой дороги. Солнце заливало одичавшее пшеничное поле жаркими лучами, птицы щебетали. Ветви деревьев изредка поскрипывали, потревоженные теплым ветром, и тут же затихали.

Сейчас вся планета будто впала в послеобеденный сон. И если бы к ним вышел олененок на несуразно длинных ногах, с влажными глазами и чуткими ушами, то странник, пожалуй, и не удивился бы.

— Так что ты обнаружил в общине? — спросил он у кукловода.

— Что беглеца и след простыл. Но сигнал по-прежнему вел в общину. Поначалу я хотел с ними договориться, но потом понял, что бесполезно. Разве отдали бы они такие важные вещи незнакомцу?

— Зачем им очиститель?

— О, если что-то нужно хотя бы одному человеку, то это автоматически становится нужным всем. — Дмитрий с сожалением убрал табачный мешочек во внутренний карман плаща. — И я был зол. Очень зол. Чертов беглец снова обвел меня вокруг пальца. Нет, даже не вокруг пальца. А провел около своего члена да еще напоследок воздушный поцелуй послал. Поэтому я, наткнувшись на бравых ребят под устрашающими флагами, заключил с ними сделку.

— Выгодную вам, но погубившую общину.

— Им не следовало доверять первому встречному, то есть беглецу. Я вообще советовал бы никому никогда не доверять. Потому что благие намерения могут повлечь за собой уйму неприятностей. А когда тебе раскроят череп, когда ты будешь захлебываться собственной кровью, вспомнишь ли ты о том хорошем, о чем думал вначале? Нет. Я отношусь к благим намерениям скептически.

— Но ты был со мной откровенен — чем это не достойный поступок? — возразил странник.

— Кто сказал, что это тебе поможет? И разве я тебе все рассказал? Да и не по своей же воле я это сделал, а так, ради бартера.

Кукловод вдруг наклонил голову, зачмокал, и изо рта его потекла тягучая струйка слюны. Он сплюнул себе на руки и принялся энергично втирать слюну в два пришитых пальца.

— Опять ноют, сосиски хреновы, — пояснил он. — Сегодня ночью будет сильная гроза. Приятно, конечно, что я это знаю, но боль такая, будто их к трактору прицепили и потянули.

Густав, прикрыв глаза ладонью, посмотрел на безоблачное небо:

— Как-то не похоже.

— Поверь мне, этой ночью ты раз или два точно проснешься от грома. В корабле не опасно, но я вот не люблю ночевать в нем в непогоду. Первобытный страх какой-то от молний, громов, ветра. Чего боюсь, того боюсь, скрывать не буду.

— Ладно. Ты знаешь, где сейчас беглец?

— После того как он избавился от очистителя, можно лишь гадать. Я бы с удовольствием повидался с ним, чтобы выпустить его предательские кишки наружу, но, видимо, не судьба. Лучше сосредоточиться на настоящем, на том, что происходит здесь и сейчас. Ты ведь тоже заметил, что мы скоропостижно кончаемся? Что наши жизни утекают в черную дыру, которой нет предела?

— Нет, — сказал странник. — Моя жизнь в моих руках.

— Смешной ты парень. У нас любят веселых. Не хочешь стать кукловодом?

— Пока у меня есть дела поважнее.

— Да не может быть! — Кукловод удивленно присвистнул. — Подключив свою телепатию, я делаю вывод, что ты — ищешь беглеца!

— И не только.

— Но если положить на чаши весов все твои дела на данный момент и беглеца, что перевесит?

— Последний, — не раздумывая, ответил Густав.

— То-то и оно. Твоя главная ошибка в том, что ты стараешься избавиться от преимущества. МКГ сделала из тебя монстра, но чем хороши монстры? Тем, что они могут рушить, громить, убивать. Они сильнее обычных людей. И ты сильнее, сам это знаешь. Но боишься себя.

— Еще сегодня утром мне сказали, что моя главная проблема в том, что я ничего не понимаю. Теперь ты говоришь, что я боюсь сам себя. Наверняка еще кто-то скажет, что я псих и недоносок. И я скорее поверю третьему, чем тебе. Потому что раньше я жил спокойно и размеренно, не вдаваясь в подробности. А когда стал… — Густав подумал и щелкнул пальцами, — детализировать, то понеслось. Все не так, я не так, это не так, жизнь не так.

— А ты хотел просто жить, черный носитель? — вкрадчиво спросил кукловод, кинув на странника взгляд исподлобья.

— Да.

— Боюсь, что курорт отменяется. Тебе было бы легче, если бы ты сдох, задай себе вопрос на досуге. А пока живи и мучайся, тонкая и ранимая душа. Если пожелаешь вступить на правильный путь, то кукловодов можно найти в любом мало-мальски крупном городе. Под землей. Подальше от магистралей, Легиона и спутников МКГ.

— Такого не случится.

— Не зарекайся. Как говорил мой отец, кто зарекается, у того хер не залупается. А это страшная болезнь, парень, фимоз называется.

— Учту.

— Аудиенция закончена, я могу идти?

— Да. — Густав посмотрел на часы и встал. — Куда в принципе мог отправиться беглец? Может, он что-то говорил?

— Ничего он не говорил, молчал, как слепая рыба со дна Марианской впадины.

Кукловод одним движением с лязгом схлопнул столик и засунул его себе под мышку, как альбом художника. Очиститель все еще был на его голове. Гекс потянулся и, широко зевая, поднялся с земли, потирая поясницу.

— Вы же дружили! Какие-то цели, мечты у него были? — безнадежно уточнил странник.

— Мечты? — Дмитрий задумался. — Была у него одна мечта — жить у моря. Но если бы он действительно этого хотел, то перебрался бы туда еще во времена службы на МКГ.

— Многие хотят к морю, — заметил странник.

— Только не я. Из-за этих многих и жары там слишком шумно. Мне больше по нраву муты — беспрекословные солдаты. Бойцы, которые меня боготворят. Глядя на меня, они думают, что я один из них. Это разжигает их энтузиазм, как кузнечные меха пламя. А мне приятно. Круто быть генералом, парень. — Кукловод протянул руку страннику, и они обменялись рукопожатиями. — Приятно иметь с тобой дело.

— Мне тоже. Только не люблю, когда меня вербуют.

— Привыкай.

Дмитрий улыбнулся и пошел к своему кораблю. Потом неожиданно остановился, обернулся и сказал:

— Чуть не забыл.

Он сунул руку в карман, вытащил револьвер и выстрелил в Гекса. Все произошло настолько быстро, что странник даже ничего не успел сделать. Но когда шок прошел и пороховое облачко развеялось, револьвер кукловода снова лежал в кармане плаща.

— Но-но-но! Не нервничай, странник! — сказал он. — Я просто убрал лишние уши. Он не спал, разве ты не заметил? Все это время он подслушивал. К сожалению для него, я это засек. Он был не тот человек, которому можно доверять что-то серьезное. Продастся сразу же.

— Но он же человек, неужели тебе его не жалко?!

— Как человека? — Кукловод закатил глаза. — Жалко! А вот как болтливого языка — нет.

— Ты бы мог просто сказать, чтобы он ушел, и все! — с яростью крикнул странник.

Кукловод пожал плечами и усмехнулся:

— Какая разница? О нем никто плакать не станет. Скажи спасибо, что я не пришил другого твоего друга и тебя заодно. — Он развернулся и зашагал к машине. — И не смей стрелять мне в спину, это будет нечестно!

Странник, стиснув зубы, отвернулся.

Гексоген лежал на липкой от крови траве. Той траве, на которой он еще совсем недавно спал и видел сны. Или подслушивал, если верить кукловоду. В сгустке крови увязла божья коровка, она увлеченно гребла свободной левой стороной, стремясь вырваться. Широкая рана в груди пирата еще слегка дымилась, резко воняло паленой плотью.

Птицы, встревоженные выстрелом, дружно снялись и с шумом улетели прочь. Теперь слышен был только треск кузнечиков да заведенный двигатель корабля кукловода. Затем он газанул, выпустив столб сизого дыма, развернулся и проехал мимо Густава по обочине, пару раз пронзительно посигналив. Сушеная голова на флагштоке тоже как будто прощалась, раскачиваясь вместе с подвеской на выбоинах, в которые проваливались колеса машины.

Едва корабль кукловода взобрался на шоссе, как из пиратской машины вышел бегун. Он посмотрел вслед удалявшемуся кукловоду и сказал, указав на Гекса:

— Я все видел. Оно того стоило?

— Чего именно? — растерянно спросил Густав.

— Смерти этого пирата. Если да, то я спокоен. Если нет, то я зол и рассержен. На самом деле я зол вне зависимости от того, стоило оно этого или нет, если ты хочешь знать, странник.

— Стоило. Да, стоило.

— Ты узнал, где беглец?

— Нет.

— Тогда, черт возьми, о чем ты беседовал с этим отморозком?!

— О многом. Я расскажу позже.

Странник прошел мимо бегуна, взобрался на пиратский корабль и сдернул черный флаг с пыльным черепом. Он накрыл им Гекса, как смог. Вернее, укрыл то, на что хватило ткани, — голову и торс.

— Как ведет себя другой, ты проверял? — спросил странник у бегуна.

— Спит.

— Уедем, не станем его будить. Проснется, сам разберется.

— Даже рассказать ему не хочешь?

— Нет, это его проблемы.

— Правильно. В конце концов, кто, если не он, уничтожил целую общину? — согласился Руслан.

— Да. И мне страшно из-за того, что я сейчас чувствую.

— А что ты чувствуешь?

— Жалость. Никогда еще так тоскливо на душе не было. И откуда она взялась? Жалость к тем, кто умирает, кто убивает, кто гибнет, кто получает увечья или сходит с ума. То есть ко всем. Легион нарушил равновесие, вылив на нас чистой воды безумие — бесконечную свободу. И сейчас мне жаль даже себя. Потому что я делаю не то, что следовало бы.

— Например, вышибаешь людям зубы молотком? — предположил бегун.

— И это тоже.

— В твоих силах все это прекратить. Начни хотя бы с себя.

— Я не смогу. Никто не сможет, пока этот мир и порядок существуют, пока не пришел новый закон. Даже овца, если ее забросить в стаю волков, начнет брыкаться и бодать всех подряд, чтобы выжить. Выжить, а не съесть сырого мяса. Я не овца. Но и не волк. Мне даже… — Густав замолчал.

Бегун хмуро посмотрел на него, с неохотой признавая, что ощущает себя священником на душещипательной исповеди молодой девушки, у которой по-настоящему было десять парней, но каким-то образом вышла она замуж девственницей.

— Что — даже?

Странник тяжко вздохнул:

— Мне даже думать об этом трудно. Я сочувствую головорезам, убиваю нормальных людей и ищу что-то непонятное. Грязь, мразь, власть. Несправедливость хренова, в этих вечных часах что-то сбилось, шестерня запала. В голове не укладывается. Моя голова, вместившая в себя кусок легионера, — быть может, его задницу или левое яйцо, — не в состоянии переварить то, с чем я жил много лет. Как будто я что-то забыл, а вот теперь вспомнил. Или не как будто. Это очень смешно.

— Это не смешно, это называется моральными принципами.

— И что у меня с ними не так?

— До сей поры у тебя их просто не было, память тут ни при чем.

Бегун обнял странника за плечи и встряхнул.

— Поехали, — сказал он. — Нам еще есть о чем рассказать друг другу, но сделаем это по дороге. Как ты добрался до «Белого шторма»? У меня не очень весело вышло, ты не поверишь. И у тебя работает кондиционер? А то жара эта уже раздражает.

— Кондиционер пошаливает иногда, — ответил странник. — Все никак не починю.