Дикий цветок Френкель Наоми

Глава 13

Лишь время от времени до ее уха долетало легкое шуршание за стеной. Иногда из кладовой, в которой расположился «гость», долгое время вообще не доносилось ни звука. Тогда Сара подходила к двери.

– Ты там? – тихо спрашивала девушка.

Ответ был едва слышен, настолько, что Саре казалось – это шелест ее собственных волос на сквозняке.

– Да…

Сара поставила детскую кроватку в небольшой кладовой, смежной с кухней. Единственное окошко впускало бы внутрь достаточно света и свежего воздуха, но в целях безопасности его пришлось запереть и завесить. Сара благодарила Господа за похолодание. Днем температура держалась на отметке шестьдесят градусов по Фаренгейту. В противном случае беглец сварился бы в запертом помещении живьем. О москитах даже говорить не приходилось. Ночью, когда температура опускалась, чернокожий паренек укрывался несколькими одеялами. Сара временами приносила ему еду, но никогда не позволяла «узнику» появляться в доме. Кто-нибудь вполне мог увидеть негра, к примеру, сквозь щели жалюзи в окне над кухонной раковиной. Самым неприятным во всем этом было то, что приходилось опорожнять его ночной горшок. К этому процессу Сара относилась с не меньшей гадливостью, чем сам негр.

– Извините, пожалуйста, мисс, – передавая ей горшок, смущенно бормотал паренек.

– Ничего страшного, – стараясь лишний раз не дышать, отвечала ему Сара.

Девушка часто думала о том, как ее «гостю» удается выдержать пребывание в замкнутом, полутемном пространстве без общения с себе подобными, без какого-либо дела, занятия. Сама Сара боялась, что сойдет с ума, если пребывание негра в ее доме затянется хотя бы на один лишний день. Девушка чувствовала себя пленницей в собственном доме. Она боялась даже выйти прогуляться, понимая, что если паренек обнаружит ее отсутствие, то может запаниковать, убежать из дома или натворить еще чего-нибудь такого, что подвергнет всю их затею большому риску.

Из предосторожности они не осмеливались разговаривать друг с другом. Если кто-нибудь услышит их разговоры и распознает негритянский говор паренька… Карсон Виндхем сообщил властям о том, что поблизости может скрываться беглый негр. Многие были не прочь заслужить расположение Карсона Виндхема, выдав ему беглеца, а вместе с ним и Сару Конклин.

За секунду «гость» умудрился взять у нее поднос с едой и быстро прикрыть за собой дверь. Девушка едва успела бросить беглый взгляд на его худющее лицо и тело, одетое в мешковатые обноски, которые Сара нашла для него, порывшись в корзине для помощи беднякам, стоящей в церкви. Неплохо бы позволить ему выйти и размять ноги, но рисковать не хотелось. А вдруг его увидят? Добросердечная соседка, прихожанка или мать одного из ее учеников вполне могли, прознав, что до отъезда Сара будет жить в доме совсем одна, наведаться к ней в гости, принести что-нибудь вкусненькое или просто составить ей компанию. Со стороны Седжвиков очень любезно, что они прогостят у Толиверов до вечера следующего дня. Джессика приедет за ней и ее «грузом» после второго завтрака. К тому времени, когда Дурман снова появится у церковных ворот, их и след простынет.

Все скоро закончится. Сегодня последняя ночь их совместного заключения. Сара собрала свои вещи в пароходный кофр и положила в корзину еду для беглеца. Было десять часов вечера. Низко ползущие по небу облака закрывали луну. За окном царила кромешная тьма. Время повесить керосиновую лампу на столбик навеса над задним крыльцом и ждать сигнала «в порту все готово» от связного по ту сторону реки. Три продолжительные вспышки света, одна короткая. Это сигнал агента. В ответ ей следует трижды быстро уменьшить, а затем снова увеличить огонек в лампе. Посторонний наблюдатель, окажись он поблизости, решит, что девушка, испугавшись, как бы не было пожара, решила проверить исправность механизма фитиля. Если что-нибудь пойдет не так, сигнала не будет. Сара стояла и молилась в надежде увидеть три долгих и одну короткую вспышку на том берегу реки.

Завернувшись в плащ, девушка повесила лампу на крюк, вбитый в столбик, уменьшив ее огонек до едва различимого издалека. Ждать пришлось недолго. Вспышки на противоположном берегу. Сара трижды повернула механизм фитиля, то увеличивая, то уменьшая горение керосина. Огромное облегчение нахлынуло на девушку. Взявшись рукой за стекло лампы, она совсем погасила огонек внутри. Надо будет сообщить ее «гостю», что все идет по плану. Быть может, он будет лучше спать ночью. Она уж точно будет. Сара опустила руку с лампой и хотела уже идти в дом, когда заметила еще одну вспышку во тьме на том берегу. Сердце сжалось. Что случилось? Была ли последняя вспышка света преднамеренной или случайной? Мог ли ее связной уронить фонарь и быстро потушить его? Девушка прислушалась. Ее взгляд устремился в черноту леса. Ничего, за исключением тихого плеска воды о камни, слышно не было. Однажды, влекомая любопытством, Сара отправилась на противоположный берег реки и нашла то место, откуда связной подавал ей сигналы. Примятая листва в небольшой ямке в земле, от которой в глубь леса уходила едва заметная тропинка.

Чувствуя легкую тревогу на душе, Сара вошла в дом. Она решила не стучать в дверь кладовой и не сообщать пареньку хорошую весть. А то, чего доброго, еще сглазит. Ее дорожный костюм висел возле платяного шкафа в спальне. Сара повесила его туда вечером как напоминание о том, что через восемнадцать часов она будет в дороге, направляясь в Чарльстон, а оттуда поплывет на пароходе домой. Девушка разделась и в одной ночной сорочке легла в кровать, но не смогла заснуть. Все ее мысли вертелись вокруг Джессики.

Сара за нее опасалась. Сильная воля и импульсивность плохо сочетаются в одном человеке, а у ее подруги и того, и другого было с избытком. Если добавить к этому святую веру Джессики в то, что в своей семье она занимает особое положение, то девушка становилась похожа на слепого с заряженным пистолетом, который готов выстрелить в любую минуту. Джессика не воспринимает всерьез предостережений своего отца. Она ошибочно полагает, что его любовь к ней помешает Карсону воплотить свои угрозы в жизнь. Девушка считает, что отец не рискнет ее любовью, которая может превратиться в ненависть, если Карсон вместо дочери накажет Типпи. Джессика не понимает, что, если ее поймают за пособничество тем, кто хочет разрушить социальную систему, от которой зависит богатство, положение в обществе и способ жизни ее семьи, этого прегрешения ей никто не простит. Но Типпи, по крайней мере, это понимает. Тем лучше для благополучия Джессики, а вот что касается Типпи…

– Джессика знает Карсона Виндхема как отца, – однажды сказала ей Типпи, – но она понятия не имеет, что бывает, когда он выступает в роли белого хозяина Виллоушира.

Сара с ней согласилась. Было спокойнее осознавать, что Типпи понимает всю глубину опасности, от которой привыкла отмахиваться Джессика. Вместе они смогут, если повезет, вовремя останавливать душевные порывы их излишне импульсивной подруги.

Типпи не переставала удивлять Сару. А еще ей было грустно. Джессике следует поостеречься. Жизнь ее горничной может быть в любой момент растоптана подошвами сапог кустарного производства, которые носит Карсон Виндхем, или раздавлена каблуком обуви его сына. И тогда чудесный гений, живущий в этой маленькой, немного странной головке, «голове цветной», как выразился Карсон Виндхем во время одного из редких визитов Сары в Виллоушир, будет навсегда потерян. В тоне, каким были произнесены эти слова, учительница уловила нотки ревности и негодования изза того, что привязанность, которую его дочь испытывает к этой негритянке-рабыне, не распространяется на него самого и его сына, брата Джессики. В общем, Типпи тоже следовало бы поостеречься.

Свет появившейся на небе луны начал уже блекнуть, когда Сара наконец-то заснула. Девушке казалось, что она все еще спит, когда вдалеке раздался топот подкованных лошадиных копыт. Кони проскакали по дороге мимо жилища священника, мимо кладбища и остановились у ее домика. Проснувшись, Сара встревожилась, вскочила с постели и быстренько накинула на себя халат. Из кладовой послышались испуганные возгласы «гостя». Выскочив из спальни, девушка пересекла кухню, отправляясь навстречу кошмару, которого с самого начала боялась и который, она была в этом уверена, ожидал ее по ту сторону двери.

Затянув потуже пояс халата, Сара отперла щеколду. За дверью оказалась компания мужчин на лошадях. Глядели они на нее холодно, а рты у них были плотно сжаты. Предводитель их слез с коня и коснулся полей шляпы.

– Доброй ночи, мисс Конклин, точнее, доброе утро. Кажется, уже настало утро, – произнес Майкл Виндхем.

Глава 14

– Понятия не имею, куда запропастился наш сын, – за завтраком заявила мужу Юнис. – Его не было всю ночь. Эльфи огорчится, если племянника не будет на месте к ее приезду.

– Он где-то с ночными всадниками, – внимательно читая газету, сказал Карсон. – Майкл увлекся намерением поймать того, кто нас обокрал.

– То были всего лишь два окорока, – высказала свое мнение Джессика, которой не особо улыбалась перспектива везти Сару с «грузом» в Чарльстон, в то время как по дорогам шныряют брат и его подхалимы.

Карсон посмотрел на дочь.

– Откуда ты узнала, что украли два окорока?

Джессика быстро соображала. Ей рассказала о «краже» Вилли Мей, но отцу лучше об этом не говорить, а то, чего доброго, он перестанет доверять экономке.

– Это ведь не секрет, папа. Все во Дворе знают о двух окороках.

– Опять Типпи насплетничала, – хмыкнул отец.

– Ты должен признать, Карсон, что в этом году девочка превзошла саму себя. Я с нетерпением предвкушаю, что скажет Эльфи о нашей красоте.

Мужчина снова хмыкнул. Впрочем, он не стал оспаривать тот факт, что таланты Типпи в этом году сотворили настоящее рождественское чудо – из лент, сосновых шишек, ветвей остролиста и омелы, свечей, цветной бумаги, вырезанных из дерева фигурок, кукурузных шариков, фруктов, орехов, имбирных пряников и стеклянных шаров, привезенных из самой Германии. Юнис настолько высоко оценила старания Типпи, что отменила распоряжение мужа отправить негритянку трудиться к другим ткачихам, так как дым из очага в хижине, где те работали, плохо сказывался на ее больном легком.

– Держать ее у ткачих – значит попусту тратить ее таланты, Карсон, – заявила Юнис таким тоном, что становилось понятно: для нее это решенный вопрос. – Эта девочка должна работать белошвейкой. Мне и Джессике нужны новые платья. Надо же что-нибудь надеть на свадьбу Сайласа и Летти.

Ее муж никогда не уклонялся от драки, разве что в тех редких случаях, когда благоразумие брало верх над вспыльчивостью. За исключением Виллоушира, его жена была самой большой любовью его жизни, поэтому лишний раз ставить их отношения под удар не стоило, дабы не натолкнуться ночью в спальне на холодность Юнис.

– Да, ты права. Мы должны использовать ее там, где девочка принесет наибольшую пользу.

– Папа! Ты уже приказал запрячь карету? – унимая сердцебиение в груди, спросила Джессика. – Пароход Сары отплывает в три часа. Примерно в это же время приезжает тетя Эльфи. Я хочу приехать в порт заблаговременно.

Карсон оторвался от чтения газеты.

– Да, приказал, но лучше будет, если ты подождешь брата. Пусть он отвезет тебя. Я не доверяю погоде в это время года. В альманахе пишут, что на этой неделе выпадет снег. С дорожными сундуками тети, боюсь, ты не справишься.

– Я найму носильщика, – складывая салфетку, сказала Джессика.

Знаком девушка подозвала слугу, чтобы помог ей отодвинуть от обеденного стола стул, на котором она сидела.

– А как вы донесете до кареты багаж Сары Конклин? – продолжал настаивать отец.

– Мы справимся, – возразила Джессика, всем сердцем надеясь, что Майкл так и не появится. – Теперь, если вы мне позволите…

– Они хотят остаться наедине, милый, – девичья болтовня и все такое прочее, – торопливо выходя из столовой, услышала девушка слова матери, объясняющей Карсону странное поведение дочери.

– В таком случае пусть Джессика возьмет с собой Типпи. Девочки не будут ее чураться, – шелестя газетой, сказал Карсон.

Джессика, нацепив на голову капор и накинув на плечи плащ, устремилась к выходу. Надо добраться до кареты прежде, чем ее отцу придет в голову мысль послать вместе с ней кучера. Даниелю можно доверять, но она не станет вовлекать его в эту опасную затею.

– Спасибо, Даниель, не надо. Я спешу, – сказала она негру, когда тот попытался укрыть ее ноги пледом.

Надо поскорее уезжать отсюда, пока не приехал Майкл и не настоял на том, чтобы ее сопровождать. Он не упустит возможности повидаться с Сарой Конклин.

Ко времени, когда, преодолев пять миль, Джессика добралась до Виллоу-Гроув, все мышцы ее рук и плеч болели от напряжения. Карета повернула на дорогу, ведущую к церкви, за которой находился дом Сары. Натянув поводья, девушка остановила коней. Из ее рта вырвалось облачко пара. Джессика заставила себя расслабиться. Самая тяжелая часть пути осталась позади. Никто не увидит того, как «груз» прячут в карету. Не успеет ягненок дважды крутануть своим хвостиком, как они с Сарой благополучно отправятся в путь. Впереди их ждет приятная прогулка. Погода ясная, погожая. До Рождества осталось всего лишь шесть дней. В Чарльстоне, до посадки Сары на борт, у них хватит времени посидеть за чашечкой чая на прощанье. Джессика чувствовала, что будет скучать по своей храброй подруге. Впрочем, она видела, как Саре не терпится встретиться со своим маленьким племянником и прочими родными ей людьми. Джессика разделяла опасения Летти, считавшей, что Сара может не вернуться после того, как проведет Рождество дома.

Девушка подняла руку, примеряясь, как бы сподручнее постучать в дверь, когда изза обоих углов дома выехали всадники. Кое-кого она никогда прежде не видела, другие были ей знакомы. Джессика узнала местного механика хлопкоочистительной машины, дубильщика, владельца таверны и нескольких фермеров. Все уставились на нее в немом изумлении. Хмурые выражения на их лицах сменились полной растерянностью. Несколько секунд она не могла собраться с мыслями. Что здесь делают ночные всадники? Раздалось знакомое негромкое ржание. Девушка повернула голову на звук и увидела черного арабского скакуна Майкла. Тот тряс своей длинной шеей и махал хвостом, приветствуя таким образом Джессику. В седле никого не было. Коня держал под уздцы какой-то человек. Страх покрыл ее мозг льдом. Все тело окаменело. Дверь распахнулась. За ней стоял Майкл. Брат уставился на сестру. Его челюсть отвисла.

– Нет… нет… Не верю! – вырвалось у него. – Только не ты, Джессика… Скажи, что это не ты! Ты ведь здесь только для того, чтобы забрать Сару?

Следовало бы соврать, но сейчас Джессика не могла думать ни о чем другом, кроме как о судьбе Сары.

– Что ты с ней сделал? Где она?

– О Господи! Ты, значит, перевозчик, – дрожащим голосом произнес ее брат.

Лицо его стало белее покрытого известью надгробного камня. Даже глубоко посаженные серые глаза Майкла утратили свой еталлический блеск. Шок и недоверие придали им оттенок замерзшей солоноватой воды.

– Мы не смогли заставить ее назвать имя того, кто приедет за парнем. Нам пришлось подождать и увидеть самим…

Толстый, короткий палец уперся ей в грудь.

– Сара! – позвала Джессика.

И бросилась через гостиную в кухню. Взгляд ее устремился к распахнутой двери кладовой.

Майкл, схватив сестру за руку, остановил ее.

– Она в своей спальне, – с искаженным лицом грубо сказал он. – Иди к ней. Я послал за лечебной мазью и бинтами. Собери вещи мисс Конклин, помоги ей одеться и проведи в карету. Больше в Виллоу-Гроув она не вернется. Я провожу вас в порт Чарльстона. Вместе мы встретим тетю, а потом я отвезу тебя к отцу.

Джессика рывком высвободила руку и вбежала в спальню.

– Господи! Сара! – сорвалось с ее губ, когда она увидела тело, лежащее на кровати.

Подруга лежала лицом к стене. Ночная сорочка представляла собою лохмотья, пропитанные кровью из ран, оставленных на спине ударами кнута. Снаружи послышался обмен репликами на повышенных тонах. В комнату вошел Майкл со свертком в руках. Джессика развернулась в его сторону.

– Как ты на такое решился?! – завопила она.

– Ты смеешь задавать мне вопросы, сестренка? А ведь это я должен о многом тебя спросить. И наш отец тоже. Поверь мне, он за тебя возьмется.

Майкл бросил сестре пакет.

– Вот. Промой раны. Мои люди погрузят сундук в карету. У тебя полчаса на то, чтобы подготовить твою подругу-аболиционистку к дороге в один конец. Пусть катится куда подальше.

И Майкл вышел. Джессика разорвала бумажную обертку пакета с марлей и лечебной мазью.

– Я им ничего не сказала, Джесси, – простонала Сара.

Джессика поспешно налила в миску воды из стоящего на умывальнике кувшина.

– Они поймали агента и заставили его меня выдать. Он попытался меня предупредить. Я надеялась… молилась, чтобы ты не приезжала, чтобы что-нибудь тебе помешало… чтобы ты придумала, что сказать брату…

– Тс-сс! Молчи, Сара.

Джессика опустилась на колени и принялась снимать с подруги остатки ночной сорочки, прежде чем перевязать раны.

– Лежи… Не шевелись. Думай о своем маленьком племяннике. Через несколько часов ты будешь в дороге. Домой. Тебе никогда больше не доведется встретиться с такими людьми, как мой брат и ему подобные.

– Они отвели беглеца в Виллоушир, – прошептала Сара, будто не слыша того, что говорила ей Джессика. – Его вернут хозяину. Они увели его связанным, с веревкой на шее… Они заставили негритенка смотреть, как меня секут.

Джессика почувствовала, что еще немного – и ее стошнит. За домиком росла высокая магнолия. Майкл и его головорезы, должно быть, подвесили Сару за руки к одной из толстых ветвей дерева. Никого поблизости не было. Никто не мог услышать свиста кнута и женских криков. Мужчины вволю над ней поиздевались, но Сара никого не выдала. Склонившись над исполосованной спиной подруги, Джессика крепко сжала губы, чтобы не расплакаться.

Сара слабым движением подозвала ее поближе и знаками попросила разговаривать тише на случай, если кто-то за стеной подслушивает. Боясь задеть ее раны, Джессика наклонилась вплотную.

– Я боюсь за Вилли Мей…

– Господи! Что знает Майкл? – вырвалось у Джессики.

– Паренек сказал, что услышал о безопасном доме и пришел сюда. О Вилли Мей он не проговорился, но, если твой брат засомневается и начнет его пытать… парень заговорит.

Джессика почувствовала, как кровь отливает от ее лица.

– За тебя я тоже боюсь, моя храбрая южанка… и за Типпи, – добавила Сара.

Чувствуя легкое головокружение, словно на палубе судна во время сильной качки, Джессика, стоя на коленях у постели пострадавшей, принялась тампоном наносить на раны мазь.

– Не бойся за нас, – сказала она. – Я что-нибудь придумаю. Когда дело касается меня, папа громче лает, чем кусает. Он на меня ужасно разгневается, но потом простит. Я его дочь. У него нет другого выхода.

– О Джессика… дорогая… – простонала Сара.

Глава 15

За завтраком в доме Толиверов, впрочем, как и в других господских домах на Плантаторской аллее, главной темой для обсуждения была внезапная и оттого еще более досадная отмена ежегодных праздничных мероприятий в Виллоушире. Обычно Виндхемы устраивали рождественский бал, чаепитие в честь ежегодного приезда сестры Юнис из Бостона и прием по случаю Нового года, на который приглашалось много важных гостей и знаменитостей. Те, кто удосуживался чести оказаться в списке приглашенных, ожидали этого события весь год. Леди заблаговременно заказывали бальные платья, украшения и придумывали замысловатые прически.

– Как вы думаете, изза чего все отменили? – поинтересовалась Елизавета, адресуя вопрос домашним, собравшимся за столом.

Сегодня, вместо пиршества в Виллоушире, на завтрак была ветчина с мамалыгой. Женщина с тоской думала о новом бальном платье, висящем в ее гардеробе. Теперь у нее не будет возможности всем его показать. Сегодня, помимо Летти и ее отца, которые были частыми гостями в доме Толиверов, изредка оставаясь даже на ночь, а также двух своих сыновей и внука, Елизавета имела удовольствие видеть у себя Джереми Уорика. После завтрака он и Сайлас собирались обсудить не очень приятные перспективы, открывающиеся вследствие того, что весной караван тронется в путь в Техас без Сайласа и Летти.

– Понятия не имею, – ответил Джереми.

– Такое впечатление, что темный полог опустился на Виллоушир, – поэтично высказалась Летти. – Я так и не смогла поговорить с Джессикой. Когда я приехала повидаться с ней, меня в буквальном смысле слова выпроводили за дверь.

– То же можно сказать о Майкле, – присоединился к разговору Моррис. – Вчера мы должны были поехать вместе на охоту, но он прислал человека сказать, что все отменяется.

– Должно быть, что-нибудь серьезное случилось, – заметил преподобный Седжвик. – Никого из Виндхемов не было в среду вечером в церкви. Мистер Виндхем всегда приходит послушать кантаты и оставляет щедрые пожертвования. Очень странно.

– А мисс Конклин благополучно села на пароход в Массачусетс? – спросил у Летти Джереми. – Насколько я помню, Джессика должна была отвезти ее в порт.

– Мы не знаем, – ответила девушка, – и это нас беспокоит. Именно поэтому я поехала повидаться с Джессикой. Накануне я решила проветрить домик за кладбищем и обнаружила пятна крови на простынях и окровавленные ватные тампоны в мусорном ведре.

– Еще больше загадок! – воскликнул преподобный Седжвик.

– Думаете, она порезалась? – высказал предположение Сайлас.

– Я хотела поговорить с Джессикой и все у нее выведать, – сказала Летти.

– Не исключено, что кровотечение имеет естественные причины, – бросив многозначительный взгляд на Летти, предположила Елизавета.

Девушка покраснела, и тогда старшая женщина сменила тему:

– А я так надеялась полюбоваться в этом году Виллоуширом! – воскликнула она. – Та негритянка Виндхемов… Как ее имя, кстати?

– Типпи, – напомнил матери Сайлас.

– Она чудесно украшает дом к Рождеству. Мне до сих пор трудно вообразить, что такое уродливое цветное создание может проявить столько изобретательности.

Моррис откусил от намазанного маслом печенья и с полным ртом произнес:

– Это вы о той служанке-обезьянке с большими ногами, которая смахивает на подсвечник?

– Да, дорогой, – подтвердила Елизавета. – Джессика ее просто обожает.

Их прервали: распахнув двустворчатые двери столовой, вошел Лазарь. Подойдя к стулу Морриса, он склонился близко к его уху.

– Извините, хозяин, но в гостиной – посетитель.

– Так рано утром, Лазарь! Святые небеса! Кто это?

– Мистер Карсон Виндхем, сэр.

Все сидящие вокруг стола удивленно замолчали. Моррис сорвал изза воротника салфетку.

– Я пойду к нему.

– Но он приехал не к вам, сэр, – сказал Лазарь. – Он хочет встретиться с мистером Сайласом.

– С братом?

Моррис уставился на Сайласа с таким выражением, словно подобного рода желание со стороны Карсона было чем-то за гранью возможного.

– Боже правый!  вырвалось у Елизаветы.

Ей сразу же показалось, что в комнате душно.

Сайлас сложил свою салфетку и встал изза стола. Он улыбнулся Джереми и подмигнул Летти.

– Должно быть, старик передумал, – сказал он.

Моррис иронично приподнял брови.

– И решил приехать к тебе в рождественские праздники, чтобы лично сообщить о своем решении? Не думаю.

– Узнай, что же случилось в Виллоушире, – прикрывая рот рукой, громко прошептала Елизавета.

Карсон Виндхем стоял в гостиной, сложив руки за спиной. Взгляд его устремился куда-то за высокое венецианское окно. Лазарь принял у гостя его шляпу и стек, без которого Карсон нигде не появлялся. Мужчина явно был погружен в свои мысли. Сайлас не мог не согласиться, что Моррис, судя по всему, прав. Разве стал бы самый влиятельный и богатый человек в Южной Каролине приезжать к нему в час, когда положено принимать завтрак, для того чтобы уведомить о согласии предоставить ему кредит? Обычно в это время года люди вообще не занимаются делами.

– Мистер Виндхем!

Карсон повернулся. Только хорошее воспитание удержало Сайласа от публичной демонстрации своего изумления. Лицо гостя было отмечено печатью множества забот и нешуточного беспокойства. В последнее время каждое утро, глядя в зеркало, Сайлас замечал признаки подобного рода перерождения и на собственной физиономии. Угрюмое выражение лица Карсона Виндхема, мертвенно-холодный блеск в его глазах резко контрастировали с накрахмаленным, без единого изъяна галстуком из тончайшего сукна.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться вопреки неурочности моего визита, Сайлас.

– Очень рад вас видеть, сэр, – слегка поклонившись, произнес его собеседник.

– Не уверен, что вы останетесь того же мнения после того, как услышите, зачем я пришел.

– В таком случае, пожалуй, нам следует присесть. Я позвоню слуге. Пусть принесут кофе.

Карсон отрицательно замахал рукой. Луч света, исходящего из камина, отразился от рубина на перстне с печаткой.

– Не стоит, но вы лучше присядьте, а я постою.

Сбитый с толку, Сайлас уселся на один из обожаемых матерью стульев мебельщика Хеппельвайта. Он лихорадочно прикидывал в уме, что заставило Карсона Виндхема стоять перед ним в гостиной его дома, вернее, в гостиной дома Морриса, в утро того дня, вечером которого планировалось устроить грандиозное празднество в Виллоушире, нынче отмененное. Сайлас не знал, что и думать. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что Карсон приехал сюда не по поводу кредита.

Впрочем, эта его уверенность поколебалась, когда гость, стоя перед Сайласом с широко расставленными ногами и заведенными за спину руками, хмуро уставился на него сверху вниз и произнес:

– Что скажете, если я прощу вам долг, оплачу все расходы на дорогу в Техас, дам достаточно денег на то, чтобы завести на новом месте плантацию и выстроить особняк, а впридачу подарю пятьдесят рабов?

Сайлас молча смотрел на Карсона, как на человека, который ни с того ни с сего разорвал на себе отлично скроенный жилет так, что пуговицы посыпались на пол.

Немного придя в себя, Сайлас ответил:

– Я бы сказал, что вижу сон, или… что вам снится кошмар.

– Вы не спите, да и я так же бодр, как филин в полночь.

– Извините, сэр, но я вас не понимаю.

– Что вы согласны сделать ради того, чтобы получить все то, что я сейчас предложил?

– Все что угодно, за исключением убийства и участия в ограблении банка, – ответил Сайлас.

– Я это предполагал, – скривив рот, произнес Карсон и смолк, словно обдумывая, следует ли продолжать.

Наконец он как будто пришел к положительному решению и с шумом выпустил воздух из ноздрей.

– Ладно, вот что, Сайлас. Все, что я предложил, ваше, если вы кое-что для меня сделаете.

Молодой человек замер. Заманчивые перспективы заплясали в его мозгу подобно крупинкам сахара в жестяной банке. Начать новую жизнь в Техасе не с нуля, а достаточно зажиточным человеком, чтобы быстро воплотить в жизнь все, о чем они с Летти мечтали… Он уже дошел до такой степени отчаяния, что готов был заключить сделку с дьяволом, и вот теперь это предложение. Но ничего просто так не дается. Предложение Карсона Виндхема исключением из этого правила не являлось.

– Что от меня потребуется? – спросил Сайлас.

– Женитесь на моей дочери, – ответил гость.

Глава 16

Оторопевший, Сайлас в изумлении уставился на Карсона.

– Что вы мне предлагаете?

– Вы не ослышались, – сказал Карсон. – Я хочу, чтобы вы взяли Джессику себе в жены и вместе с ней уехали в Техас.

– Но я ведь уже обручен!

– Я знаю. Вам придется придумать, как обойти это обязательство.

– Обойти?

– Сайлас! – бочкообразная грудная клетка мужчины заходила ходуном. – Я предлагаю вам шанс, который выпадает человеку только раз. Соглашайтесь, и вы заживете жизнью, о которой давно мечтаете. Не соглашайтесь, и вы возненавидите ту жизнь, на которую себя обрекли, возненавидите человека, которым станете. Вы окажете мисс Седжвик услугу, освободив ее от себя. Пусть выходит замуж за того, чья одержимость не затмит любви к ней.

Негодуя, Сайлас воскликнул: