Лед Корнев Павел

Вроде всё. Или ещё что-то забыл?

Блин! Талоны!

Я развязал мешок с бельём, вытряхнул рубашку и достал из кармана драгоценные бумажки и ключ от оружейного шкафчика. Но с ключом-то от стирки ничего не сделается, а вот пайковые мои плакали бы.

Ключ надел на гвоздь, до середины вбитый в полку и загнутый кверху; свёрнутые талоны положил на картонный ящик с тушенкой и придавил сверху кастетом. Вот теперь точно всё.

И тут в голове послышался еле слышный гул.

Это что за чёртовщина?!

Несколько кирпичей поменяли свою форму, оплыли и превратились в лицо Гадеса; точнее – маску, будто бы вылепленную из размоченной и вновь застывшей глины.

– К тебе пришли, – едва заметно шевельнулись губы, и маска разгладилась, бесследно исчезнув в стене.

Я стянул перчатки и прикоснулся к неотличимым от соседних кирпичей. Те даже не нагрелись!

Ну ни фига себе! Это что, новая услуга такая – магический домофон?

Ладно, потом у Гадеса узнаю, надо проверить, кто припёрся. Вроде никого не жду.

Я вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь, решив сразу двинуть в «Берлогу».

Поднялся на крыльцо морга, а там замерла странно-неподвижная фигура. Подойдя поближе, я узнал Макса и удивленно хмыкнул. Парень не шевелился, не моргал и, похоже, даже не дышал.

Не понял, чего это с ним?

– Статус гостя подтверждаешь? – раздался голос в моей голове.

Ага, теперь ясно: Макс слишком настойчиво пытался попасть внутрь, вот и попал под заморозку. Ещё легко отделался. Хорошо хоть, успел объяснить, к кому пришёл, а то охранные чары могли и более жёсткие меры применить.

«Только на сегодняшний день» – мысленно сформулировал я ответ, и Макса отпустило. Он начал оседать на снег, взмахнув руками, резко дёрнулся и выпрямился.

– Чего? Я тут, это… ё-о-о… – постепенно его взгляд прояснился, а речь стала осмысленной. – Да чё за фигня творится? На крыльцо зашёл – и как обухом по голове. Ничего, блин, не помню. Только голоса какие-то.

– Магическая защита сработала. Ты чего припёрся?

– Дак, с общаги в «Берлогу» шёл. Дай, думаю, за тобой зайду. По пути ведь. – И бедолага постучал ладонью по затылку. – Ты как, идёшь?

– Пошли.

Я похлопал себя по карманам – вроде ничего не забыл, – накинул на голову капюшон, спустился с крыльца и тормознул Макса.

– Не туда. За мной давай.

– Нам же в «Берлогу»?

– Напрямик срежем. Если по центральной аллее идти, придётся крюк делать, лучше через дыру в заборе выберемся.

Вообще-то в потёмках плутать по дворам дело небезопасное, но очень сомневаюсь, что в районе «Берлоги» на нас кто-нибудь решит наехать. И меня должны знать, и откровенных отморозков здесь давно уже не осталось. Повывели.

Обогнув по протоптанной средь снежных завалов тропинке Морг, мы вышли на Красный проспект – улицу, отделявшую западную часть Форта от центра. В отличие от нерасчищенных подворотен идти по широкой дороге было одно удовольствие; разве что приходилось внимательно смотреть под ноги, дабы не вляпаться в многочисленные конские яблоки. Более-менее чистый отрезок попался, лишь когда мы проходили мимо отделения «Центрального городского банка», а так – словно по минному полю шагаешь.

К моему удивлению, несмотря на поздний час, окна банка оказались освещены, а на обочине до сих пор стоял рекламный щит.

– «Сейфовые ячейки, векселя, депозиты», – прочитал Макс и удивленно покачал головой. – Живут же люди!

Раздались звон бубенцов и цоканье копыт, через перекресток, к которому мы как раз подходили, пронеслись сани. Судя по донёсшемуся обрывку песни: «…замерзал ямщик…», кто-то успел наклюкаться и решил прокатиться с ветерком. Лошадей бы только не загнали, ироды.

– А чего здесь освещают-то? – С удивлением закрутил Макс головой по сторонам. Он вечерами в этот район никогда, наверное, и не выбирался. – Неслабая иллюминация, блин…

И в самом деле: над пересеченьем улиц висела пара десятков искрящихся сгустков энергии, внешне напоминавших небольшие шаровые молнии.

– Торговый угол, – пояснил я.

Желая продлить время торговли и привлечь покупателей, владельцы расположенных в округе лавок и магазинчиков заключили с Гимназией контракт на освещение перекрестка, а колдуны подошли к делу творчески и поручили поддержание огней ученикам. Надо сказать, развитию самоконтроля это способствовало чрезвычайно: смена обычно длилась целые сутки без перекуров и перерывов на обед.

– Вон лавка менялы, будут монеты или бумажки сомнительные, обращайся, – ткнул рукой я. – Домик, плющом увитый – ювелиров хибара. Впечатляет? К ним лучше не ходи, у Яна по скупке условия выгодней. Это контора нотариуса, ну, тебе пока, вроде, без надобности.

– А это что за ерунда? – Макс ткнул в вывешенный над дверью щит, на котором пересекались меч и автомат Калашникова.

– Оружейная лавка. «Булат» – место шикарное, не по нашим доходам, – вздохнул я и указал на покрытые затейливой резьбой ставни. – Вот сюда, как жалованье выплатят, зайди обязательно.

– Там что?

– Это «Серый святой», амулетами, талисманами и прочей лабудой торгуют. Есть почти всё, что в свободную продажу идёт. Немного дороже чем на рынке выйдет, зато палево какое точно не подсунут. Для начала возьми что-нибудь от сглаза или морока. Пригодится.

– Обязательно, – кивнул парень, подхватил оторванный ветром листок бумаги и в свете шаров прочитал выведенные через трафарет буквы: – «Покупаем гильзы. ПМ. АК 5,45/7,62. 7,62х54. 12 калибр. Купим лом гильз». Фу-ты, ну-ты! Платят копейки!

– Да уж, на этом не разбогатеешь.

Тут внимание Макса привлекла обвивавшая ножку чаши змея, и он спросил:

– Аптека?

– Лекарь. Дорого дерёт, собака. По возможности лучше в Госпиталь иди. Если смена Хирурга будет, скидку сделает, да и так всяко дешевле выйдет. Да! Не вздумай никого здесь зацепить. – Я кивнул на угрюмо слонявшихся перед лавками парней. – Охрана частная. Шуток не понимают.

– По ним и видно, – покосился Макс на охранников. – Слышь, Лёд, насчёт амулетов. Я тут потолковал с пацанами, ты про «Ультровские» модели что скажешь? Стоит брать?

– Тебе, думаю, смысла нет.

– А что так? Все хвалят.

– Тебе бы на что-нибудь простенькое денег наскрести, – пояснил я. – К тому же, пусть «Ультра» и мощнее, у них стабильность хромает. Это ж переделки, а не новые модели.

– Понятно.

Мы миновали перекресток и через квартал свернули во дворы. Дома здесь были обжитые, больше половины окон светились тусклыми огоньками свечей и лампад, но люди на улице попадаться перестали.

– Вымерли все, что ли? – удивился Макс и отвернулся к стене отлить.

– По норам попрятались. Поужинают и спать. Нормальным людям завтра на работу с утра. Это на Южном бульваре сейчас жизнь кипит, а тут трудяги живут.

Я дождался приятеля, свернул в узкий зазор между домами и тихонько ругнулся:

– Накаркал, блин.

В проходе меж глухими стенами домов громоздился мусорный бак, в котором плевался синими искрами небольшой костерок. Вокруг бака топтались два парня и девка в коротких кожаных куртках, облегающих штанах и лёгких сапожках.

Не по погоде одёжка. Что за публика? Какого чёрта здесь делают в это время?

Тут один из парней повернулся спиной, и отблески костра отразились на стилизованном изображении шестерни, вышитом на куртке металлической проволокой.

Вот оно как – цеховики!

Я сунул правую руку в сквозную прорезь плаща, нашарил рукоять ножа и уверенно зашагал дальше. Шагавший следом Макс размотал цепь кистеня, на конце которой болтался увесистый свинцовый шарик. Сделал это он грамотно: цепь не лязгнула, а от цеховиков её прикрыла моя фигура.

Оставалось надеяться, что пользоваться агрегатом новичок умеет, и в самый неподходящий момент гирька не прилетит мне в затылок.

– Чё стоим, кого ждем? – поинтересовался я, когда до мусорного бака оставалась пара метров, и сразу скомандовал: – А ну, живо свалили отсюда!

Девчонка хотела что-то вякнуть, но один из парней сразу ухватил её за рукав и вытащил на улицу; второй ретировался вслед за ними.

– Чего ты на них наехал? – ничего не понял Макс. – Нормально прошли бы, места хватало. Зачем с Цехом отношения портить?

– Ненавижу тварей, – поморщился я. – Не беспокойся, из-за этих шестерок проблем не будет.

Мы отправились дальше, через пару дворов вывернули на дорогу прямо перед «Берлогой». На развалинах второго этажа толстой ржавой проволокой был прикручен фанерный лист с намалеванным чёрной краской медведем. Точнее – зверем, медведя отдалённо напоминавшим.

Непосвященному никогда бы не пришло в голову искать в этих трущобах вполне приличный по меркам Форта кабак. Действительно – ну что можно разместить в кирпичном здании, разобранном местами до цоколя?

Вот только, если принять во внимание наличие огромного подвала, всё вставало на свои места. Именно там владельцы заведения оборудовали просторный зал с тремя бильярдными столами, кухню, склад, подсобку и несколько кабинетов для денежных клиентов. Единственной проблемой оставалась плохая вентиляция. Но в кухне эту проблему как-то решили, а для курильщиков обустроили небольшой закуток рядом с ведущей наверх лестницей.

Лично для меня запрет на курение за столами был дополнительным аргументом в пользу «Берлоги». В других клоповниках зачастую дымят так, что впору топор вешать. После посиделок в таких заведениях табачная вонь так пропитывала одежду и волосы, что лесные зверюги чуяли приближение патрульных уже за пару километров. И ладно если лесные зверюги, оно ведь и по-другому бывает…

В «Берлоге» раздражал лишь интерьер: слишком сильно, на мой взгляд, хозяин заведения увлекся вампирской тематикой. Нет – ясно, что на чёрном и красном грязь и пятна не так заметны, а создание тревожного полумрака требовало куда меньших затрат, чем поддержание нормального освещения, но к чему эти декадентские наряды? Очки опять же тёмные.

С другой стороны, чем бы Крис ни тешился, лишь бы кормил вкусно. И поил.

Я пропустил Макса вперёд, сам обил о стену налипший на ботинки снег и начал спускаться по узкой тёмной лестнице вслед за парнем. Видимости никакой, но трезвому можно и шаги сосчитать. Вот обратно уже только на ощупь.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять.

Поворот.

И снова: раз, два, три, четыре…

После третьего десятка потянуло табачным дымом и запахом стряпни. Следующий пролёт был последним и худо-бедно освещался неровным светом пары факелов, закрепленных на стенах. В обеденных залах факелы не использовались, там горели лампады.

– Здорово, пацаны, – поздоровался с кем-то Макс, свернув за угол.

Я отсчитал последний десяток ступеней и шагнул в курилку, где дымили папиросами четыре бугая, по виду сущие разбойники. Приплюснутые носы, короткие нечесаные бороды, прорехи в зубах и замутненные дурью глаза делали их удивительно похожими друг на друга, хотя родственниками они не являлись совершенно точно. Внешнее сходство довершала одинаковая одежда: собачьи унты, штаны с начёсом и короткие шубейки мехом наружу.

Трое парней развалились на продавленном диванчике; четвертый опёрся плечом о косяк и вяло протягивал Максу ладонь с полусогнутыми пальцами.

– Здравствуй, здравствуй… мордастый, – лениво прогундосил Степан Трезубов – личность на северной окраине широко известная, в основном благодаря своей исключительной изворотливости.

Зарабатывая на хлеб насущный натуральным разбоем, он, тем не менее, не имел никаких проблем с законом. И при этом даже упорно ходившие слухи его о сотрудничестве с Дружиной не смогли настроить против него подельников и скупщиков краденого. У меня со Степой особых трений никогда не возникало, но, сам не знаю почему, его просто не выносил.

Зашедшихся в приступе хохота бородачей видел первый раз; скорее всего такие же подонки.

– Да ты тоже на дистрофика не шибко похож. Ряху отъел, будь здоров, – хмыкнул я и встал рядом с самую малость растерявшимся Максом. Новичок парень здоровый, но на четверых с кулаками бросаться резона нет, а если почуют слабину, – уже не отвяжутся.

– Я ж пошутил, Лёд. Расслабься! – Трезубов развёл руки и примирительно улыбнулся. Один из парней передал ему косяк и Стёпа сунул набитую травкой папиросину Максу. – На, дёрни.

– Да ты, Зуб, никак юмористом заделался? Прикинь, тоже пару шуток знаю. Смешных. – И я сделал ещё один шаг вперёд, решив на время позабыть про совет Яна. Не то настроение сегодня было. – Внимание на меня, сейчас смешить буду…

– Эй, Лёд! – появился вдруг в арке помощник хозяина «Берлоги». – Крис передать велел: если ещё кого порежешь, не пустит больше. Остальных это тоже касается.

– А кто кого режет? – удивился я. – Никто никого не режет.

– Тебя предупредили, – пробурчал Артур и растворился в темноте.

Я тяжело вздохнул и, не обращая внимания на мрачные взгляды бугаёв, подтолкнул Макса в зал, где светились десятки красных огонёчков лампад. Единственным исключением был закуток, из которого доносился треск бильярдных шаров; там помаргивали электрические лампочки, но и они горели вполнакала. По углам и в альковах тени сгущались, но многих посетителей именно это и привлекало. А вот, на мой взгляд, света можно было бы и прибавить.

– Шагай, давай! – поторопил новичка.

Неплохо, конечно, уделать Трезубова, но не такой же ценой! Берлога, считай, единственное приличное заведение в округе. И Крис, зараза, как назло, всё помнит! Больше двух недель с той поножовщины прошло, а обещание своё не забыл. И не волнует никого, что заварушка из-за Хобота началась…

Свободных столов оказалось раз, два и обчёлся. Оно и неудивительно – обыкновенно люди сюда приходили со всей северной окраины, да и с западной части Форта народ на огонек тоже заглядывал. Нам ещё повезло, совсем скоро свободных мест не будет вовсе.

Макс остановился в проходе и принялся высматривать столик, но сразу отвлёкся на колыхавшуюся в глубоком вырезе грудь официантки. Он проводил взглядом симпатичную девчонку в тёмных очках и покачал головой:

– И как только они видят в своих окулярах?

– Секрет фирмы. Какие только деньги Крису не предлагали – не продаёт.

– Круто! – рассмеялся Макс. – Мы в логове вампиров! Как те, в «От заката до рассвета»!

– Самый умный, да? «Берлогу» давно уже на этот счёт вдоль и поперёк проверили, – отшутился я и потянул новичка за собой, приметив подходящее место. – Идём!

Но только двинулся в ту сторону, как меня окликнули из неприметного алькова:

– Скользкий! Куда собрался? Айда к нам!

Развернувшись на голос, я подошёл к прятавшемуся в нише столу и развёл руками.

– О! Какие люди!

– Падай! – предложил один из парней и спросил: – Когда из патруля вернулся?

– Часа три назад, – ответил я, пожимая протянутые руки.

Черноволосый красавец кавказской наружности и светловолосый крепыш среднего роста выглядели моими ровесниками; третий паренёк казался на их фоне подростком, но на деле был младше всего на пару лет. Молодежный стиль – множество маек, рубах и джемперов поверх друг из-под друга – вкупе с худощавым телосложением солидности ему не прибавлял.

– Это Макс, – представил я новичка. – Он за первый патруль проставляется. Макс, это Гамлет, Денис и Ворон.

– За это надо выпить! – обрадовался Гамлет, он же Принц, он же Датчанин и распорядился: – Стакан ещё один притащите, у нас только четыре.

Как ни удивительно, но Гамлет и по паспорту был Гамлетом. В чем я когда-то и удостоверился, проиграв при этом пару бутылок вина. Фамилию запомнить не получилось то ли в силу нереального сочетания в ней согласных, то ли из-за добавленной на выпитое с Гамлетом вино поллитры самогона.

– Я схожу, заодно и возьму чего-нибудь, – объявил Макс и двинулся в сторону стойки бара.

– Обожди! – быстро остановил я его и уточнил у Гамлета: – «Посольская» есть?

– «Посольская» ещё на той неделе кончилась. – Принц поднял бутылку и задумчиво оценил на просвет остаток водки. – «Пшеничная» неплохая вроде, но она дорогая. «Горилку» брать не стоит, последняя партия палёная.

– Там «Золотой» бутылок пять оставалось. И самогон есть, – подсказал Денис забрал бутылку и принялся разливать водку по стаканам.

– Бери пару бутылок «Пшеничной» и пожрать чего-нибудь горяченького, – решил я. – Денег, если что, добавлю.

Остатков тушеной капусты в железной миске нам надолго не хватит, а кроме капусты, четвертушки чёрного хлеба и банки шпрот, закуски на столе уже не оставалось.

– И запивон какой-нибудь, – добавил Ворон.

– Кто четвертый был? – поинтересовался я, взял на четверть наполненный водкой граненый стакан и зацепил алюминиевой вилкой капусту.

– Кирилл. Живот скрутило, он и свалил до дому. – Денис ухватил шпротину, положил на ломтик хлеба и оглядел нас. – Ну, вздрогнем?

– Не понял, это ещё что такое? – ткнул я вилкой с наколотой на неё капустой и случайно попавшимся куском мяса в сторону Дениса.

В Форте с мясом не то чтобы напряг, но не всегда можно понять, из какого животного какое блюдо приготовлено. Кошек и собак, конечно, на жаркое давно не пускают – повывелись они, – но в окрестностях столько разной живности водится, что лучше сначала поинтересоваться, кого кушаешь, чем потом на толчке гадать, что же ты такое забористое скушал.

– Не волнуйся, мясо кошерное, а не кошачье, – пошутил Гамлет. – Кирюху не из-за него прихватило. А фуру с говядиной сам на той неделе принял и Крису сдал, так что всё путём.

Раз сам принял, вопросов нет. В основном Гамлет зарабатывал на жизнь, охраняя торговые обозы, но, когда выпадало свободное время, собирал команду и отправлялся в длительный рейд по местам наиболее частых переходов с той стороны. Доход это занятие приносило нерегулярный, зато в случае удачи можно было за пару дней заработать на пару-тройку месяцев безбедной жизни.

– Целую пригнал? – уточнил я.

– Не, один морозильник уцелел. Мясо на санях вывозили. Половину навара отдать пришлось, – вздохнул Гамлет. – Ладно, хорош водку греть. Будем!

Мы чокнулись. Водка провалилась внутрь, я быстро закусил капустой. Неплохо пошла.

– Чего пьянствуете?

– Мою стрижку обмываем. – Принц убрал пустую бутылку под стол и пояснил: – Только начали.

– Ты подстригся, что ли? – Я отодвинул стул к стене, вытянул ноги и пригляделся к причёске Гамлета повнимательней. – Что-то незаметно.

– Э-э-э, Лёд, совсем ты в этом деле не шаришь. Бывает, парикмахер, – Датчанин выделил последний слог, – тебя обкорнает, вроде красиво, аккуратненько, но радости нет – понимаешь? А настоящему мастеру достаточно пару раз ножницами щёлкнуть и всё: выходишь ты на улицу, ветерок волосы гладит, а на душе такая благодать!

– Ты что, друг менингита, по улице без шапки шастаешь?

– Нету в тебе романтики, Лед. – Гамлет демонстративно отвернулся и начал поправлять винтовочные патроны, вставленные в газыри чёрной чохи.

В последнее время его потянуло на этнические мотивы в одежде, а пацаны хоть и посмеивались втихую, объяснять, сколь нелепо это смотрится со стороны, не решались. Только по-пьяни. Но утром никто уже толком и не помнил, что именно послужило поводом для очередного мордобоя.

– Принц, да он просто трезвый ещё, – фыркнул Денис и отодвинул миску с тушеной капустой на край стола, освобождая место для принесённых Максом пары бутылок водки, кувшина с томатным соком и тарелки хлеба.

– Сейчас ещё картошку притаранят, – сообщил Дубин, вытащил из кармана стакан и повесил полушубок на спинку стула.

Я взял бутылку «Пшеничной», скрутил пробку и ещё не успел разлить беленькую по стаканам, как подошла официантка и выставила просто огромное блюдо с жареной картошкой.

Вот это дело! Водочка под жареную картошку самое то. Только надо было прямо в сковороде на стол подавать.

– Денег хватило? – спросил я у новичка.

– За вторую бутылку должен остался.

– Ерунда, на всех раскидаем. Всё равно ещё брать придётся. – Денис пододвинул к себе стакан, попутно умудрившись уронить картошку с вилки на линялые футболку и джинсы. Не особенно расстроившись, он пальцами подхватил жирный ломтик и отправил его в рот. – Доза не та. Надо добавить.

Кто бы сомневался! Ему сто грамм, что слону дробина. При росте в сто семьдесят сантиметров и весе под центнер, Денис Селин мог выпить водки почти столько же, сколько мы все остальные вместе взятые, и при этом ещё даже что-то соображать. Правда, когда он перебирал, крышу ему сносило капитально. Вот тогда он полностью соответствовал своему облику: сбитые костяшки, накачанная мускулатура и хмурый взгляд из-под нависающих над глазами надбровных дуг, – тупого головореза. Ну и поведение становилось соответствующим – любой мог получить в рыло просто за косой взгляд. А ведь серьёзные дела проворачивает, когда трезвый.

– И чего ждем? – Гамлет поднялся со стула, поправил заткнутый за кушак слегка изогнутый кинжал и поднял стакан. – За взаимопонимание!

Выпили. Под нормальную закуску водка пошла веселее, сразу заказали ещё бутылку и вторую сковородку картошки. Свободных столов к этому времени уже не осталось, но народ продолжал подходить. На крохотной сцене появилось несколько музыкантов; звуки гитары, скрипки и флейты голосов не перекрывали и не раздражали. Бильярдные столы оккупировали ребята из нашего отряда: Друид и Семёныч притащили с собой Хирурга, хоть тот обычно подобные мероприятия не жаловал; Кота сопровождала какая-то новая девица, а Вышев привёл парня, которого я пару раз видел в центральном участке Дружины.

– Ещё по одной?

Ворон хрустнул костяшками пальцев, провёл ладонью по стриженным под расческу волосам и махнул рукой:

– Наливай!

Чего-чего, а случая остограмиться на халяву Ворон, перебивавшийся случайными заработками – читай: подворовывавший, – не упускал.

Третью бутылку пили не чокаясь. Гамлет травил байки, Ворон и Макс развесили уши. Денис и я все эти истории знали едва ли не наизусть и особенно к разговору не прислушивались.

Я откинулся на спинку стула и ткнул вилкой в сторону бильярдных столов:

– У Криса деньги лишние появились? Раньше электричество так не жёг.

Денис отхлебнул томатного сока и сплюнул на пол.

– Ты сюда шёл, ветряк не видел? Кучу золота выложили, теперь шикуют, – сообщил он, упёрся локтями о стол и зажал покрытое мелкими оспинами лицо в ладонях.

– Не обратил внимания, темно было.

В голове начал сгущаться туман, в котором подобно маяку то вспыхивала, то гасла мысль: «может, пора до дому?». Точно, ещё пару стопок и завязываю.

Я прикрыл глаза, и голоса зазвучали приглушенно, словно доносились сквозь толщу воды.

– Макс, а я тебя где-то видел! – решил вдруг Ворон, звякнув горлышком бутылки о край стакана. – Ты в «Серебряной подкове» не зависал, случаем?

– Было дело, частенько там в картишки резался.

– Точно! Это ж ты Васе Кривому клык выбил!

– А нечего было туза в рукаве прятать! – пожал плечами Макс: – Да я и вдарил ему только разок. Легко отделался.

– Не спи, Лёд!

Пинок Дениса по стулу заставил меня дёрнуться и приложиться головой о стену.

– Не спи, замёрзнешь! – хохотнул крепыш.

– Мать вашу! Чего ржёте? – Я потёр затылок и поморщился: – Блин, морду набить кому-нибудь, что ли? Пойду, наверное, Стёпу отмудохаю…

– Хватай стакан. – Гамлет подвинул мне банку с последней шпротиной и подсказал: – Стёпа давно свинтил, станет он тебя дожидаться.

Макс махнул водки, закусил и спросил:

– Чего ты сегодня злой такой? На цеховиков ещё ни с того ни с сего наехал…

– Это как раз понятно! – усмехнулся Ворон. – У Скользкого на цеховиков зуб. Ему один их задохлик по почкам надавал, было дело. – И паренёк толкнул меня в бок. – А Стёпа тебе чем не угодил?

– Не нравится он мне. И вести себя…

– Задохлик – каратист? – влез в разговор Макс.

– Какой каратист? – удивился Ворон. – Ты что, про Цех не знаешь?

– Знаю, как не знать. Банда это.

– Не просто банда. Из Цеха ещё никто иначе как вперёд ногами не уходил… – И нашедший благодарного слушателя Гамлет начал просвещать новичка.

Я слушать его не стал и прикрыл лицо рукой.

Надавал по почкам – это ещё мягко сказано. Две недели отлёживаться пришлось, пока ходить не начал. Зелёный был, вот и считал, как сейчас Макс, Цех простой бандой. Поцапался с одним хмырем по какому-то пустяку и по ходу дела заехал ему в челюсть. Был тот метр с кепкой, худющий, но на мне тогда потанцевал, будь здоров.

Потом уже объяснили, что Цех – это по сути своей пирамида: неофиты проходили ритуал посвящения, после чего между ним и остальными членами общества возникала магическая связь. Низшие цеховики потоянно отдавали часть своих жизненных сил тем, кто имел более высокий ранг, но связь не была односторонней, и любой, попав в опасную ситуацию, мог телепатически обратиться за помощью к собратьям и стать сильнее, быстрее и выносливей. Впрочем, наделение силой не являлось мгновенным и зависело от положения в Цехе.

Макс выслушал всё это и с удивлением уставился на Гамлета.

– Ни фига себе! А почему они нас не послали?

– Смысла связываться не видели, – ответил Принц. – Да и не было у них времени на подготовку. Вы б их сразу запинали, так?

– Сдрейфили они просто, – рассмеялся Ворон и хлопнул Гамлета по плечу. – Ты же помнишь, что с тем убогим случилось, который Скользкого с боксёрской грушей попутал?

– А что с ним такое случилось? – спросил Датчанин и выразительно посмотрел на Ворона, но тот намека не понял.

– Нашли его через месяц с арбалетным болтом аккурат посередке шестерни, на куртке нашитой, – загадочно заулыбался парень. – Странное совпадение, а?

– Именно, что совпадение. – Я открыл глаза и подался к Ворону. – Или ты так не считаешь?

Себе это убийство никогда не приписывал. Не тщеславный и пожить ещё хочу.

– Да ладно, Лёд, чего ты? Совпадение конечно, о чем базар?

– Замяли.

Убийцу не нашли, и у меня не было никакого желания вновь объясняться по этому поводу с Цехом. Официально претензий они не предъявили, а тихо прирезать не решились – чересчур уж пристально следили за ними дружинники. Служивые бы такой повод точно не упустили.

Политика. Цех неоднократно высказывал претензии на место в городском Совете, а все куски пирога давно поделены. Никто их там не ждёт и никто их туда не пустит. Благо рычагов воздействия предостаточно; очень уж эта компашка уязвима. Да – высосав все силы из шестерок, Цех выставит под сотню бойцов с просто нечеловеческими рефлексами, но низовое звено поголовно состоит на учёте, и перебить обессиленных людей той же Дружине не составит никакого труда. А после потери «кормовой базы» Цех и в самом деле станет обычной бандой. И не самой многочисленной, если уж на то пошло.

Тут в зал ввалились Стас и Ян, которые едва удержали под руки споткнувшегося о порог Виталика Петрова.

– Лёд! Макс! Пошли шары гонять! – позвали они нас.

Да уж, неплохо ребята в «Весне» посидели. И откуда, интересно, у Яна синяк под глазом нарисовался?

Макс поднялся из-за стола и спросил меня:

– Пойдём?

– Ты иди, я всё равно сейчас по шару кием не попаду.

– Лады, – кивнул парень и зашагал к бильярдным столам, где уже успела разгореться нешуточная борьба за право вступить в игру.

– Гости ушли – доставай курицу, – скомандовал Гамлет.

– Ты о чём это? – не въехал я, зато Принца прекрасно поняли Ворон и Денис. Первый сгреб в кучу стаканы; второй достал из кармана полушубка чекушку.

Я принюхался к коричневой жидкости и расплылся в улыбке.

Знакомая штука – самогон на кедраче. Градусов семьдесят будет.

– У Кирилла в закромах покопался? – уточнил на всякий случай. – Опять ругаться будет.

– Угу, раскулачил немного, но это мелочи по сравнению с мировой революцией.

Самогон провалился внутрь как вода. Крепость не чувствовалась, но в животе будто разгорелся небольшой костер, быстро разогнавший тепло по всему телу.

– Хорошо сидим!

– Не то слово.

И в самом деле – сидим просто отлично.