Лед Корнев Павел

Немного отпустило. Вот только надолго ли?

Вовсе не уверен.

Умывшись и прополоскав рот, я отправился обратно. Теперь бы ещё поспать, глядишь, и жизнь наладится.

– Праздник удался? – поинтересовался попавшийся навстречу Василий Чусов.

Вася неплохо зарабатывал на торговле дровами, не пил, картами не увлекался и считал меня вконец пропащим человеком. Правда, после пары намеков свои соображения этот чистоплюй больше вслух не высказывал.

– Не то слово, – ответил я, не отрывая взгляда от пола из-за опасения вызвать новую вспышку головной боли. – Слушай, Василий, время сколько?

– Начало второго, – ответил Чусов, не скрывая самодовольной ухмылки; в голосе его явственно прозвучали нотки превосходства и презрительной снисходительности.

Что, впрочем, было вполне объяснимо: как ни крути, это я стоял перед ним в одних трусах с трёхдневной щетиной на щеках и полуживой с похмелья, а не наоборот.

– Спасибо, – прохрипел я и едва не подпрыгнул, когда кто-то за спиной на одном дыхании прошептал длинную непонятную фразу. Развернулся – никого.

– До галюнов допился? – удивился сосед.

– Чёрте что с утра творится. Голоса разные бормочут что-то, а прислушаешься – тишина.

Меня зазнобило.

– Это Гадес мощность щита наполовину поднял. Вчера ещё предупредил, что особо чувствительные могут отголоски заклинания уловить, – снизошёл Вася до объяснений. – К вечеру обещал экранирование наладить.

– А-а-а! Тогда понятно. Восприятие у меня, значит, повышенное. – И мысленно послав Чусова куда подальше, я вернулся в комнату и закутался в одеяло.

Ничего себе – уловить! Такое впечатление, что эти самые отголоски мне просто-напросто в голову долбятся. И с какого перепуга Гадес щит усилил? Очередной эксперимент ставит или что-то серьёзное в Форте намечается?

Стоит спросить. Но потом. Всё потом.

И я постарался заснуть. Так и так Денис сегодня уже не придёт. Сам, небось, ещё отлёживается. Оно и к лучшему – выбивальщик долгов из меня сейчас тот ещё.

Заснуть не получалось. Было страшно. С похмелья вообще жить страшно, а сегодня груз проблем и переживаний навалился особенно тяжко. И воспоминания о том, как вчера чудил, были вовсе не основной причиной для беспокойства.

Ну, нажрался. Ну, вёл себя как полный идиот. Ну, разругался, с кем только мог. Первый раз, что ли? Ерунда, рассосётся. Всегда прокатывало, и сейчас пронесёт.

Куда сильней волновало очередное нападение. Конечно, наркам просто могли требоваться деньги на очередную дозу, вот они и бросились на первого встречного; дело житейское, в конце концов. Но как насчёт пистолета с глушителем? Обычные торчки подобную игрушку давно бы продали, даже ломки дожидаться не стали. Ножами такой публике работать куда как сподручней, заодно и с Дружиной проблем никаких в случае случайного шмона.

Да и где голытьбе ствол взять? Негде.

А вот если им этот пистолет для выполнения заказа дали, то понятно стремление свести дело к поножовщине: патроны денег стоят, их вполне можно на дурь обменять.

Получившаяся картина вогнала в депрессию.

Кто-то хочет меня убить. И не просто пассивно желает, чтоб я сломал себе шею; нет – он предпринимает для организации моего скорейшего отхода в мир иной вполне конкретные действия. Сначала Лысый, в этом сомнений уже не оставалось, теперь эти отморозки.

Кто следующий?

Дрон? Или он не при делах? Лысый в чём-нибудь прокололся, вот командир и решил до сути докопаться?

Непонятно.

А раз непонятно, первым делом стоит выяснить, кто именно нагрел Лысого в карты. Узнаю – и сразу ситуация прояснится. Потому как есть два варианта: или покойный отрабатывал проигрыш, или работал на того, кто дал денег вернуть карточный долг. Выходит, пора со Смирновым повидаться…

Одевшись, я немного поколебался, но всё же приладил поверх свитера нагрудник. Стальные пластины прикрывали только грудину; живот и плечи защищали кольчужные вставки. Пуля пробьёт, зато перо в бок не загонят.