Виновата любовь? Аткинс Дэни

Он все еще смотрел нерешительно, и я, подавшись вперед, обняла его.

– Не волнуйся ты обо мне так. – Запах лосьона после бритья напомнил мне кое о чем, и я добавила: – И хватит по ночам проверять, как я. Ты же почти не спишь – я счет потеряла, сколько раз ты заходил.

Услышав, как у дома остановилась машина, я нагнулась за сумкой. Когда я выпрямилась, на лице папы было сконфуженное выражение.

– Рейчел, вообще-то я не заходил к тебе ночью, ни разу. Тебе, наверное, приснилось.

* * *

Дорога до Лондона показала, что Джимми, как и я, все обдумал и пришел к тому же решению. Передо мной снова был внимательный, беззлобно-шутливый, не претендующий ни на что друг, которого я знала всю жизнь, точнее всю жизнь до восемнадцати лет. Мужчина, державший вчера меня за руку, пока я путано рассказывала, во что моя жизнь превратилась после, исчез.

Но как ни была я разочарована тем, что нечаянно упустила этого нового Джимми, по крайней мере ко мне вернулся старый друг. По сравнению с прошлой неделей – значительное улучшение.

– Так что, куда едем? Ты придумала?

Я достала из сумочки сложенную бумажку и развернула. Листок слегка задрожал на сквозняке из приоткрытого окна.

– Наверное, лучше начать вот отсюда – все остальное на другом конце города. Папа написал адрес, но где это, я понятия не имею.

Джимми, на секунду оторвавшись от дороги, бросил взгляд на линованный клочок.

– И что за место?

Я глубоко вздохнула и уставилась на буквы и цифры, которые ничего мне не говорили.

– Там я живу. Якобы, – таким тоном, словно находилась в суде, добавила я.

Хоть я пыталась выглядеть естественно, каждая миля, съедаемая машиной, заставляла меня нервничать все сильнее. Поездка в Лондон, где я жила и работала, была моей последней надеждой обрести свою настоящую жизнь. Только сейчас у меня выдалась минутка остановиться и подумать – а что я, собственно, найду? В сумке у меня лежали ключи, которых я раньше никогда не держала в руках. Скорее всего они откроют дверь квартиры по адресу, который дал папа. А как же другая – та, над прачечной? Она тоже моя, со всей обстановкой и атрибутами другой жизни? Интересно, что тогда все заговорят. Но как вообще такое может быть? Что это может значить?

Голос у меня в голове шепнул одно только слово, куда страшнее и непонятнее ненавистной амнезии: «шизофрения». Раздвоение личности… Я как раз недавно читала статью, где описывалось что-то похожее. Может, я и правда чокнутая? Может, мне пора в психушку?

Пытаясь заглушить тревогу, я ухватилась за первый попавшийся повод для разговора, лишь бы заполнить чем-то тишину.

– Джимми, я, кстати, не спросила – ты женат?

Машина слегка вильнула по трассе. Сзади гневно просигналил грузовик.

– Женат? Э-э, нет. С чего ты вдруг? Ты бы уж была в курсе, наверное, как думаешь?

Я пожала плечами:

– Не обязательно. Я не была в курсе, что сама помолвлена.

– Один-ноль в твою пользу.

Счетчик намотал еще милю, прежде чем я повторила попытку.

– Но у тебя кто-то есть?

Джимми усмехнулся, что только подстегнуло мое любопытство.

– Подруга? Девушка? Может быть, друг?

– Нет. Нет. И нет уж, спасибо.

– Почему же нет?

– Ты спрашиваешь, почему я не гей?

Я шутливо ткнула его в плечо.

– Ты прекрасно понял, о чем я. Почему у тебя никого нет? Ты отличный парень, мог бы составить кому-нибудь чудную пару. Почему ты один?

Кажется, вопрос поставил его в затруднительное положение. Я поняла, что зашла слишком далеко. Но ведь когда-то для нас не было запретных тем. Видимо, теперь все изменилось.

– Во-Во-первыхконечно, работа: долгие дежурства и неудобный график не слишком способствуют романтическим отношениям. А может, меня просто так больше устраивает.

В его словах чувствовалась недосказанность, однако сейчас был не лучший момент для дальнейших расспросов, и я, к видимому облегчению Джимми, не стала продолжать.

К тому времени мы уже кружили по второстепенным улицам Лондона. Найти нужный адрес удалось далеко не сразу. Наконец, несколько раз свернув не туда, мы подъехали к перестроенному викторианскому особняку с изысканным портиком.

– Прибыли, – объявил Джимми, ставя машину на свободное место перед входом. – Дом, милый дом.

– Только не мой, – уныло пробормотала я, но все же открыла дверцу и вылезла наружу.

Задержавшись на холодном утреннем воздухе, я окинула взглядом совершенно незнакомое мне здание. Ничего даже отдаленно узнаваемого в нем не было.

– Идем, надо посмотреть квартиру.

Джимми протянул руку, и я нехотя последовала за ним к поднимающейся ко входу каменной лестнице.

Первое же препятствие выглядело непреодолимым – дверь была с кодовым замком. Я остановилась за три ступеньки до нее и, не скрывая облегчения, проговорила:

– Ну все, приехали.

– Не так быстро, – возразил Джимми, подталкивая меня вперед.

Как раз в этот момент по ту сторону стеклянной двери показалась медсестра в синем халате, стремительно направлявшаяся нам навстречу. Дверь открылась, и Джимми, преодолев последние ступеньки, успел придержать ее. Женщина подозрительно скосила глаза, но, увидев меня, передумала что-либо говорить.

– Спасибо, – проговорил Джимми, проходя мимо.

– Да, спасибо, – машинально повторила я ей в спину.

Уже со ступенек та с готовностью откликнулась, обернувшись через плечо:

– Не за что, Рейчел.

* * *

В лифте мы ехали молча. Напряжение нарастало с каждым этажом. На пятом двери открылись – в обе стороны уходил длинный коридор.

– Направо или налево? – спросил Джимми.

– Откуда мне знать? – буркнула я.

Он шагнул ко мне.

– Рейчел, я понимаю, это непросто. Правда понимаю. Но мы знали, с чем придется столкнуться. Сдаваться еще рано.

Ключ, разумеется, тоже подошел. Мы двинулись по комнатам, будто покупатели, осматривающие квартиру и не знающие, где что. Когда, думая, что открываю дверь в спальню, я очутилась в сушильном шкафу, мы в один голос рассмеялись, и напряжение спало.

Роясь в ящиках и шифоньерах, я ощущала себя грабителем, который вломился в чужой дом и отыскивает, чем поживиться. Я мало что узнавала, хотя время от времени попадались определенно мои вещи: то что-нибудь из одежды, то украшения. Паспорт и налоговые документы, аккуратно хранившиеся в специальной металлической коробке-регистраторе, лишний раз подтвердили то, что и так было уже ясно – я действительно здесь жила.

При любых других обстоятельствах я бы вряд ли огорчилась – отличная квартира, со вкусом обставленная, да еще и чуть ли не вчетверо больше той, над прачечной. Однако улучшение жилищных условий мало меня порадовало. Если это мой дом – а как можно отрицать очевидное? – то какие основания у меня остаются, чтобы не принимать и все остальное?

Пока я обшаривала спальню, Джимми прошел на кухню и вернулся через несколько минут с двумя дымящимися кружками кофе.

– Боюсь, только черный, – извиняющимся тоном проговорил он. – Молоко закончилось. Да у тебя и вообще почти ничего нет – на полках шаром покати. Похоже, питаешься ты в основном вне дома.

Скорее всего. И с образом жизни Мэтта наверняка тоже согласуется. Я осторожно опустилась на сливочного цвета кожаный диван, стараясь не пролить кофе и чувствуя себя в собственной квартире робкой гостьей.

– Но как я могу себе позволить такие апартаменты? – пришло мне вдруг в голову. – Я знаю лондонские цены – аренда наверняка стоит бешеных денег. Не может быть, чтобы мне столько платили.

Глаза Джимми слегка потемнели, и он отвел взгляд, прежде чем ответить:

– Я думаю, квартира принадлежит семье Мэтта – и, вероятно, не она одна здесь. У тебя наверняка большая скидка – ты ведь тоже уже почти своя.

Я вспыхнула, смутившись сама не знаю чего. Что, собственно, в этом такого, почему я должна стыдиться?

– А-а… – пробормотала я. Для журналистки не особенно богатая реплика.

Вместе мы закончили исследование квартиры. Как я ни старалась найти доказательства того, что это не мой дом, все вокруг говорило об обратном. И хотя меня не убедили окончательно даже куча счетов и рекламных писем на мое имя, то с фотографией в серебряной рамке, стоявшей на кофейном столике, спорить было трудно.

Увидев, как я застыла с ней в руках, Джимми подошел сзади и положил подбородок мне на плечо. Из-за стекла на нас глядели Мэтт и я на фоне Эйфелевой башни. Мэтт стоял почти так же, как Джимми сейчас, и мы весело смеялись. Снято было, видимо, зимой – мы оба укутались в пальто и шарфы, – но от фотографии веяло таким теплом, наши лица так сияли, что на миг у меня перехватило дыхание. Столько счастья, беззаботного счастья и… любви. Только теперь я сообразила, что, пытаясь раскопать правду о своем прошлом, я умудрилась за это время совершенно похоронить под вывороченным грунтом свои чувства к Мэтту.

– Наверное, как раз тогда он и сделал тебе предложение, – бесстрастно заметил Джимми.

Я не могла оторвать глаз от фото, и Джимми, помедлив секунду, подчеркнуто отошел прочь.

– Я всегда хотела побывать в Париже… – задумчиво проговорила я.

Джимми, не ответив, наклонился за пустыми кружками и двинулся на кухню. Не знаю, слышал ли он, как я добавила, негромко, но упрямо:

– …но так и не получилось.

* * *

Больше ничто нас в квартире не удерживало. Джимми предложил что-нибудь с собой прихватить, но я отказалась. У меня было такое чувство, будто я краду эти вещи.

В машине я заговорила, пытаясь хоть как-то рассеять повисшую между нами тучу.

– Даже после того, что я видела, это, – махнула я рукой в сторону викторианского особняка, – продолжает казаться чем-то нереальным. Да, с точки зрения логики доказательства неоспоримы. Однако все во мне протестует против них и говорит, что такого просто не может быть.

Джимми сделал над собой усилие, стряхивая удушающее напряжение.

– Не стоит ждать, что память вернется сразу. Давай-ка заедем куда-нибудь перекусить, а потом отправимся к тебе на работу. Может, там мы найдем ответы на какие-то вопросы.

Он даже не представлял, насколько пророческими окажутся его слова.

* * *

Хорошо, что Джимми догадался сперва позвонить в редакцию журнала и сообщить о нашем прибытии, – здание было таким огромным, что сами мы никогда бы не нашли дороги до моего отдела. Миновав вестибюль, белый пол которого ослепительно сверкал, мы подошли к огромной изогнутой стойке с несколькими девушками-администраторами. Вокруг мелькали стильно одетые люди, и все они казались здесь на своем месте, а вот сама я, несмотря на похожий наряд, чувствовала себя не в своей тарелке.

Перед стойкой я окончательно потерялась, забыв даже, с кем мы встречаемся, и полезла в сумку за бумажкой, где записала имя.

– Мисс Рейчел Уилтшир к миссис Луизе Кендалл, – спокойно проговорил Джимми, пока я лихорадочно рылась в обширных внутренностях дизайнерского творения. – Она ждет.

Нам указали на красный кожаный диванчик прямо напротив лифтов. Я сидела будто на иголках, подскакивая всякий раз, когда в дверях появлялась женщина. Полный идиотизм с моей стороны – поток был практически непрерывным.

Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем из лифта нам навстречу стремительно шагнула женщина лет на десять меня старше, в дорогущем костюме и на невероятно высоких шпильках.

– Рейчел! – воскликнула она еще на полпути.

Поднявшись, я протянула руку. Не обращая на нее внимания, миссис Кендалл налетела коршуном и звонко расцеловала воздух у моих щек. Меня обдало облаком дорогого парфюма.

– Как ты, бедняжка? Мы все та-ак переживали!

Что-то в ее голосе заставило меня в этом серьезно усомниться. Не тратя времени на дальнейшие приветствия, она развернулась на своих убийственных каблуках и двинулась обратно к лифту. Джимми она полностью проигнорировала, но я решила, что долг вежливости требует все же его представить.

– Миссис Кендалл, это мой старый друг Джимми Бойд. Он привез меня в Лондон – вдруг что-нибудь здесь подстегнет мою память.

Обернувшись, она коротко улыбнулась моему спутнику – одними губами, глаз улыбка не коснулась. Оценивающий, с ног до головы, взгляд еще на подходе, не укрывшийся от моего внимания, видимо, не оставил должного впечатления. Надеюсь только, сам Джимми ничего не заметил.

– Не миссис Кендалл, а просто Луиза, – поправила она, нажимая пальчиком с безупречным маникюром на кнопку. – Твой милый молодой человек, Мэтт, звонил в понедельник и все рассказал про это ужасное нападение. Полный кошмар. И твое чудное кольцо действительно пропало? – Она бросила взгляд на мою левую руку. – Какая трагедия!

Похоже, потеря кольца взволновала ее куда больше, чем опасность, которой я подвергалась. Что-то в моей начальнице напомнило мне Кейти – наверное, лет через десять та станет такой же.

Мы вошли в лифт и поднялись на десятый этаж, где к Луизе немедленно подскочила ассистентка с кипой бумаг. Дожидаясь, пока дела будут улажены, мы с Джимми вежливо отступили в сторону и огляделись. Огромное помещение офиса заливал яркий свет неоновых ламп под потолком, по обе стороны от лифта выстроились рядами рабочие столы, каждый в своем отсеке, отделенные друг от друга синими, обитыми войлоком перегородками. Все вместе очень походило на лабораторный лабиринт, в котором бегают крысы.

– Прекрасная женщина – твоя начальница, – шепнул Джимми мне на ухо. – Такая искренняя.

Хихикнув, я шикнула на него, однако была рада, что не одинока в своей оценке.

Разобравшись с проблемой, Луиза отпустила ассистентку и снова повернулась к нам.

– Не очень представляю, чем тебе помочь дальше. Хочешь походить по офису, поболтать с народом? Или просто осмотришь свой стол?

– Э-э, я думаю ограничиться столом, если можно.

– Что ж, тогда удачи. Ну, еще увидимся.

Она повернулась уходить.

– Э-э, Луиза?

Дернувшись обратно, та взглянула уже с раздражением, которое не сразу успела скрыть любезная улыбка. Выражение лица ясно говорило: «Я занятая женщина, некогда мне тут со всякой ерундой».

– Который стол мой?

В глазах начальницы мелькнуло изумление, почти радостное.

– Боже, так у тебя действительно амнезия! Как необычно! Мэтт, конечно, говорил… но в это так трудно поверить!

Она не переставала восторгаться все время, пока мы петляли между отсеками других сотрудников. Некоторые только скользили по мне равнодушным взглядом, однако многие, подняв глаза от мониторов, радушно улыбались в знак приветствия. Я на всякий случай улыбалась всем.

Наконец мы попали в отсек с двумя стоящими друг напротив друга столами. Молодая женщина за одним из них яростно стучала по кнопкам клавиатуры.

– Ди, не уделишь Рейчел немного времени? Ей нужно кое-что показать. Представляешь, у нее действительно амнезия! – театральным шепотом добавила Луиза с видимым удовольствием, будто сообщая пикантную тайну.

Дождавшись ухода начальницы, девушка поднялась со стула и протянула мне руку:

– Привет, я Ди Эллис. Мы обе пришли в журнал почти одновременно.

Я кивнула и улыбнулась в ответ, не найдя что сказать.

– И обе терпеть не можем Луизу.

Я тепло пожала ее ладонь, понятия не имея, кто передо мной, но чувствуя, что обрела друга.

Ди очень терпеливо разъясняла, что и как, но по взглядам, которые она исподтишка бросала то на стенные часы, то на экран компьютера, мне стало понятно, что мы отрываем ее от работы.

– Слушай, ты занята, ни к чему так со мной нянчиться.

Она покаянно улыбнулась:

– Извини, сроки со статьей поджимают. Ты же знаешь, как оно…

Вообще-то нет, я не знала.

– Может, Рейчел могла бы сама что-то посмотреть? Например, то, над чем она работала на прошлой неделе? Возможно, это натолкнет ее на какие-нибудь воспоминания.

Ди перевела взгляд на Джимми. Кажется, ей в отличие от Луизы он сразу понравился, и я еще больше полюбила ее.

– Ну, ничего в работе на данный момент у нее нет. – Она нахмурилась, пытаясь отыскать решение. – Ты старалась все закончить до свадьбы подруги. Кстати, как прошло?

– Я туда не попала.

– Да, облом. – Ди сосредоточенно прикусила губу. – А, знаю! Хочешь посмотреть статьи, которые ты написала за последние несколько месяцев?

– Да, отличная идея, – согласилась я.

Она убежала, бормоча под нос что-то об архивах, а я пока присела за свободный стол. На столе не было ничего личного, никаких фотографий, сувениров и безделушек. В двух тумбочках лежали вполне ожидаемо одни только канцелярские принадлежности. Ди вернулась с охапкой номеров, и я виновато захлопнула дверцу, словно лазила по чужим вещам.

– Вот журналы. Посмотреть, где есть твои статьи, можно по указателю. И я сейчас заглянула – конференц-зал свободен, можете расположиться там поудобней.

Конференц-зал был отгорожен стеклянной стеной, но все-таки давал некоторое чувство уединенности по сравнению с огромным открытым помещением офиса. Джимми положил журналы на полированный дубовый столик и пододвинул пару мягких стульев. Отыскав нужные мне номера в указателе, я вытащила из пачки самый ранний. Джимми взял другой наугад. На мой вопросительный взгляд он по-мальчишески дернул плечами.

– Могу я хоть кроссворды пока поразгадывать?

Несколько часов прошли в тишине, прерываемой только шелестом переворачиваемых страниц. Дважды Джимми выходил и возвращался с чем-то бурым и горячим в пенопластовом стаканчике из автомата в коридоре.

– Знаешь, а кое-что написано прямо здорово, – заметила я, откладывая очередной журнал в стопку просмотренных.

– Какая скромность, – подколол меня Джимми.

Я слегка покраснела.

– Я не хвастаюсь, просто не предполагала, что действительно способна добиться, чего хотела.

Он дружески сжал мне руку.

– Зато я ничего другого от тебя и не ожидал.

* * *

Через каких-то пару номеров мое представление о том, что реально, а что нет, разлетелось на мелкие куски. Мое внимание привлекла небольшая цветная фотография в правом верхнем углу страницы.

– О Боже! – вскрикнула я, чувствуя, как кровь отливает от щек.

– Что? Что такое? Что случилось? – вскочил со стула Джимми.

Не в силах произнести ни слова, я указала дрожащим пальцем на снимок. Джимми, наклонившись, прочитал подпись вслух:

– Доктор Джеймс Уиттекер, клиника Халлингфорда. И что?

– Это доктор Уиттекер, – проговорила я, чувствуя, как мысли в голове гудят разозленными пчелами. – Мой доктор, – объяснила я, раздраженная тем, что он не понимает. – Он наблюдал меня после той аварии, и последние полгода я обращалась к нему со своими головными болями.

Мы оба склонились над журналом и дважды прочли всю статью от начала до конца, потом взглянули друг на друга.

– Здесь не говорится, что он занимается травмами головы, – нарушив молчание, негромко заметил Джимми.

– Знаю.

– Судя по тому, что здесь написано, он вообще больше не практикует.

– Знаю.

– Больше похоже, что он ведет исследовательскую работу.

Я промолчала.

– Статья, кстати, хорошая, – проговорил напоследок Джимми, словно это могло меня утешить.

– Спасибо.

Я снова придвинула журнал к себе, будто чтобы прочитать заголовок, хотя он уже навсегда врезался мне в память.

«Раздвоение личности: медицинский факт или миф?»

И ниже чуть мельче, курсивом: «Автор Рейчел Уилтшир».