Хобби Сереги Костикова Константинов Евгений

— Сергей, — впервые за все время общения обратился к нему по имени Заводнов, — я понимаю, что ты талантливейший пластилиновый скульптор, что ты крутой экспериментатор и как выяснилось, не менее крутой грибник, рыболов и кто там еще… — подполковника, кажется, тоже одолело словоблудие. — Но, пожалуйста, блин! Объясни мне и капитану нашему, Юрию Борисовичу, блин! Какого черта ты сейчас рассказываешь нам про этих долбанных плотвиц? Блин!!!

— Так я о чем говорю-то! — встрепенулся Серега. — Ручеек тот не только в омут впадал, но и вытекал из него и очень скоро вливался в озерцо, которое было как раз на окраине деревни Огниково. В которой, по словам Пана Зюзи, у его подельника Лаврика дача находится…

— Значит, вспомнишь дорогу? — уточнил Клюев.

— Не заблудимся. Скоро поворот на Адуево будет, потом — деревня Духанино, а там и до Огниково рукой подать.

— Товарищ подполковник, свяжусь-ка я с местными коллегами, чтобы в случае чего…

— Свяжись, капитан, свяжись…

— Да-а-а… — дождавшись, когда Клюев закончит говорить по мобильнику, глубокомысленно произнес подполковник, не отрывая от Костикова изучающего взгляда, и в то же время, извлекая из недр охотничьего обмундирования металлическую фляжечку.

— Я, конечно, многое, очень многое повидал необычного за время службы в органах… — он потряс флажечку, прислушиваясь к бульканью, и, одобрительно кивнув, протянул ее Сереге:

— Но вот этот твой эксперимент… Если допустить недопустимое и полностью поверить во всю его, так сказать, действенность, то получается… Капитан, в этом случае получается…

— Исходя из логики, — подхватил мысль начальника Клюев, — так как предсказание по поводу возможного возгорания бани в деревне Лисавино сбылось, а так же подтвердилось и кое-что другое… А если еще и допустить, что в деревне Огниково мы и в самом деле обнаружим и задержим некого Дмитрия Лаврушина, грабителя и убийцу, да еще и с похищенными у государства ценностями, то-о-о… То эксперимент Сергея Костикова будет достоин присуждения Нобелевской премии мира.

— Че-го? — Серега чуть не поперхнулся последними каплями коньяка, остававшимися во фляжке.

— А как ты думал! — подскочил на месте Клюев и развернулся к скульптору. — Если твой эксперимент не фальсификация, то, благодаря ему, ты при определенном усердии сможешь любого преступника на чистую воду вывести! Ведь так, Шуба?!

— Борисыч! Ты обалдел, что ли со своими выводами!? — взвился Серега и даже замахнулся на него опустевшей фляжкой. — Эксперимент, блин! Да я этот экскремент — на голову ушибленный и по пьяной лавочке ставил! А ты мне — Шнобелевскую премию. Да пошел ты, знаешь куда! Вернусь домой — все пластилиновые копии в один комок слеплю — вот тебе и весь экскремент!

— Шуба, Шуба, ты чего раскипятился-то! — примирительно сказал Клюев. — Товарищ подполковник, это ваш коньяк так возбуждающе на его творческую натуру действует!

— Вот только не надо переводить все с больной головы на здоровую! — возмутился подполковник. — И коньяк, между прочим, у нас закончился!

— И, между прочим, я слабо представляю себе, как мы будем брать Лаврика! — Повысил голос Костиков, после чего в салоне служебной «Волги» на несколько секунд воцарилась тишина.

— То есть, вопрос, что гражданин Дмитрий Лаврушин причастен к известным нам преступлениям, не подвергается сомнению? — уточнил Клюев.

— А давай подвергнем этот вопрос сомнению!!! Давай, Борисыч, вот сейчас, после поворота на Адуево, остановим тачку, я выйду и, дождавшись автобуса до станции Истра, вернусь потихонечку к себе домой. А вы, блин, спокойненько себе развернетесь и помчитесь, блин, на открытие вашей, блин гребаной охоты и на ваш гребаный, блин, генеральский, блин, юбилей!.. Шеф, здесь — налево, блин!!!

Последнюю фразу Костиков выдал, как самой собой разумеющееся, — точно так инкассатор-сборщик руководил действиями новичка-водителя инкассаторской машины, и это было нормой. Водитель-сержант оказался абсолютно правильным и с визгом тормозов свернул с бетонки под углом девяносто градусов.

— До деревни Лисавино, где сейчас догорает банька, мы не доехали километра три, — тоном экскурсовода принялся вещать Костиков. — Посмотрите направо — деревня Адуево, очень маленькое количество жителей. Но! Достопримечательность этого местечка представляет ни с чем ни сравнимый водоем. Вот и он!

Машина как раз понеслась по дамбочке, разделявшей водоем на две части.

— Слева от дороги — поглубже, но и травы побольше, зато справа — сплошные коряги. Ох, и сколько же я там блесен пообрывал! Но зато и сколько щук выловил — до трех кило экземпляры попадались…

— Опять ты про рыбалку, Шуба, — посетовал Клюев.

— Рыбалка — это жизнь, — парировал Костиков.

— Согласен, но сейчас нам, вроде бы, не до нее.

— Тоже согласен. Но вот уже и Духанино справа, а никто так и не сказал, как будем Лаврика брать? Шеф, на развилке — направо!

— А чего тут знать, — положив себе на колени, Заводнов расчехлил ружье, оказавшееся точно таким же, как и у Сереги, полуавтоматической пятизарядной одностволкой МЦ 21 двенадцатого калибра, в мгновение ока его собрал, снарядил пятью патронами и поставил на предохранитель.

— Чего, скульптор Шуба, рот открыл, — подмигнул ему подполковник и обратился к водителю:

— Витек, особо не гони. В деревне остановишься у колодца и выйдешь воды набрать. Чтобы в радиатор залить или еще для чего-нибудь, короче, начнешь в машине копаться. Капитан, ты — с ним, Сергей, ты из машины даже носа не высовывай. Я, включаю наивняк и тупо иду к дому, якобы разыскиваю Дмитрия Лаврушина, который обещал нас встретить, но, якобы куда-то запропал. Ну а дальше — как фишка ляжет.

— Товарищ подполковник, этот ваш наивняк надо бы продумать…

— Отставить! — не дал договорить подполковник. — Некогда нам думать и всякие планы разрабатывать. Действуем исключительно по интуиции, да, скульптор Шуба?

— Да. Кстати, вон и Огниково…

В жизни Сереги Костикова происходили такие эпизоды, когда все складывалось как-то само собой. К примеру, однажды, случайно узнав у знакомого, что через два дня на Пестовском водохранилище должны состояться соревнования по спиннингу, на которые приглашаются все желающие, ему очень захотелось в них поучаствовать. На том водоеме он прежде не бывал, и место желательно было разведать, поэтому в тот же день, отработав утреннюю смену, Серега примчался домой, быстро собрался, метнулся до электрички, на ней — до платформы «Правда», оттуда на автобусе — до местечка Тишково, оттуда бегом — до рыболовной базы на берегу водохранилища, где взял напрокат лодку и, налегая на весла, устремился по направлению к обозначенному на карте острову. Он очень торопился, ведь времени на ловлю было в обрез — предстояло еще успеть на последний автобус обратно до электричке. И вот, когда, вконец вымотавшийся, он догреб-таки до того острова, когда снарядил спиннинг, то при первом же забросе блесны, поймал здоровенную щуку! И — все, больше в тот вечер он не увидел ни одной поклевки. Зато через два дня на соревнованиях занял первое место. Так сложилось…

В Огниково тоже все как-то удачно сложилось само собой. Они въехали в деревню, и сержант Витек затормозил у первого же колодца. Вместе с Клюевым они вышли из машины и завозились вокруг нее. Подполковник Заводнов, прихватив с собой ружье, тоже вышел на улицу и прямиком направился к калитке ближайшего дома. По-хозяйски ее открыл и вошел во двор, в котором стоял старенький «Жигуленок», судя по всему недавно в него загнанный. Возможно, на стук калитки на крыльцо дома вышел парень лет тридцати. Увидев направляющегося к нему человека с ружьем на плече, вдруг всполошился, сиганул с крыльца и рванул по тропинке, в противоположную сторону. На что подполковник Заводнов, ничуть не усомнившись в правильности своих действий, сдернул с плеча полуавтоматическую одностволку и принялся палить в воздух.

Уже после первого выстрела беглец нырнул лицом в не до конца растаявший сугроб на грядке, но Заводнов не отказал себе в удовольствии нажать на спусковой крючок еще четыре раза — пока патронник не оказался пустым. После каждого выстрела парень дергался всем телом, словно над его головой и в самом деле свистели пули.

Капитан Клюев действовал не менее решительно, чем начальник, — уже через минуту руки горе-беглеца были связаны за спиной его же брючным ремнем, и он, до смерти перепуганный, назвал свое имя — Дмитрий Лаврушин. На следующий вопрос, заданный подполковником Заводновым, — где деньги, Лаврик молча уставился на свой старенький «Жигуленок».

Багажник машины открыли, как только в Огниково приехал наряд местной милиции, с которым Клюев договаривался о подстраховке. Подзадержались, конечно, коллеги капитана, но, может, оно и к лучшему. Глядишь, при них и не сработал бы включенный подполковником Заводновым «наивняк».

В багажнике оказался брезентовый мешок — тот самый, что три дня тому назад взял с собой Костиков на Хорошевский маршрут, и в который его напарник Боярин складывал набитые деньгами, опломбированные инкассаторские сумки. Самих сумок в мешке не оказалось, по словам Лаврушина, они остались в бане — вместе с Вячеславом Лисавиным. Зато все деньги из тех сумок были в этом самом брезентовом мешке…

Домой в Москву Серега Костиков вернулся под вечер. В этот день и в это самое время в самый раз было бы занять место на краю какой-нибудь лесной поляночки, окруженной невысокими березками. Встать там с охотничьим ружьем наизготовку и, наслаждаясь запахами весеннего леса, ждать, когда на тебя налетит длинноклювый лесной кулик вальдшнеп…

Так, возможно, и сделали капитан Клюев и полковник Заводнов. Но, скорее всего, и они в этот раз пропустили праздник открытия охоты, которое затмило другое яркое событие — оперативное раскрытие серьезнейшего преступления.

Бутылку пшеничного виски, купленную специально для товарища генерала, открыли в деревне Огниково, а допили у железнодорожной станции Манихино, куда Заводнов распорядился добросить своего другана, талантливейшего человечищу, скульптора Шубу. Там Костикова посадили на электричку, а водитель-сержант повез начальников в Гагаринское охотхозяйство. В электричке Серега благополучно отключился, и добрые люди разбудили его только на платформе Рижская, откуда он, не менее благополучно добрался на метро по прямой до Коньково.

Дома он первым делом тщательно вымыл и насухо вытер руки, потом прошел в комнату и уселся за стол, на котором стояли три неубранные платформочки: пустой бревенчатый плот, остров-пляж — с шестью живчиками и заснеженная поляна — с кучкой пепла посередине.

— Привет, мелкота! — улыбнулся скульптор взиравшим на него снизу вверх Любке, Фуфелу, Боярину, Борисычу, Вике и Шубе. — Соскучились? А как там остальные обитатели Застолья?