Люблю и ненавижу Москвина Татьяна
Девушка прижала руки к груди. Он все-таки пришел. Она боялась и страшилась этого. Зачем он здесь? Чтобы мучить ее? Чтобы всем своим видом напоминать о счастье, которое она несколько коротких мгновений подержала в руках?
– Что ты хочешь от меня, Джеймс? – устало спросила она, подойдя к двери. – Ты перепугаешь всех соседей, и они вызовут полицию.
Дилан немедленно перестал стучать.
– Я хочу поговорить с тобой.
Тонкая деревянная доска разделяла их, но девушка чувствовала, что они как никогда далеки друг от друга.
– О чем? Разве ничего Сид не рассказал тебе?
– Карен… – тихо сказал Джеймс, и сердце девушки екнуло в груди. Значит, ему все известно.
– Да, я Карен Кордейл, – вызывающе откликнулась она. – Та самая медсестра.
– Глупо, да, что мы с тобой встретились? – спросил он.
– Скорее, жестоко, – невесело рассмеялась она.
– И жестоко тоже, – послушно согласился он. – Но, может быть, ты все-таки впустишь меня в дом?
– Это ничего не изменит.
– Но мы не можем просто так расстаться! – выкрикнул Джеймс.
Карен щелкнула замком и открыла дверь.
– А ты когда-нибудь сможешь простить женщину, которая убила твою жену? – с вызовом спросила она, глядя Джеймсу в глаза.
– Но ведь ты не убивала ее? – прошептал Джеймс вопросительно, прислонившись к дверному косяку.
Карен почувствовала, что безумно устала.
– Я уже ничего не знаю, – вздохнула она и прижалась лбом к плечу Джеймса.
– Он ведь ни о чем не просил меня, – монотонно говорила Карен. Они с Джеймсом сидели, обнявшись, на ее кровати. – Я сама придумала, как помочь ему. И сама сказала об этом. Я думала, что это замечательный выход.
– Ты так его любила? – тихо спросил Джеймс.
– Тогда мне казалось, что да, – медленно ответила она. – Да, наверное, да.
– Вот он обрадовался-то, когда ты взяла вину на себя…
– Обрадовался? – встрепенулась Карен. – Нет. Он был очень испуган.
– Еще бы, перепугался за собственную шкуру, – хмыкнул Джеймс. – И поэтому преспокойно заставил расплачиваться тебя.
– Никто меня не заставлял, – возразила Карен. – Я сама все придумала.
– Но он позволил тебе сделать это. – Джеймс был непреклонен. – Не пытайся оправдывать его. Он совершил преступление, пусть по халатности, а потом разрешил тебе защитить его. Тебе не кажется, что любящий мужчина никогда не поступил бы так?
– Он хорошо относился ко мне… – Голос Карен звучал все тише и тише. – Просто он оказался очень слабым.
– Этот человек исковеркал твою жизнь, а ты выгораживаешь его! – вспылил Джеймс.
– Я стараюсь не думать об этом. Что бы было со мной сейчас, если бы я стала ненавидеть его? Ты ведь тоже в некотором роде простил нас, когда не стал подавать в суд… В госпитале все были этому очень рады…
Джеймс покраснел.
– Представляю, что бы они сделали с тобой на суде, – буркнул он.
Карен вздохнула. Несколько минут они просидели молча, прежде чем она решилась наконец спросить его:
– Ты очень любил ее?
– Кого?
– Л-лану…
– Господи, Карен, мне ужасно стыдно признаваться в этом. – Джеймс натужно рассмеялся, закинув руки за голову. – Я женился на ней только потому, что она была беременна. Дурацкий эпизод. Пьяная вечеринка… Ну ты знаешь, как это бывает…
– У тебя есть ребенок? – изумленно спросила Карен.
– Нет. Она же потеряла его…
– Когда?
– Карен, милая, да тогда же! – воскликнул Джеймс. – Ее привезли в вашу больницу после аварии, прооперировали, но не сумели сохранить ребенка. Я немедленно приехал и даже видел ее… И тогда же решил, что разведусь с ней, как только она пойдет на поправку.
– Лана Дилан не теряла никакого ребенка, – каким-то безразличным, холодным тоном произнесла Карен. – Она вообще не была беременна.
– Ты что-то путаешь. У нее же был большой живот!
– Она не была беременна. Я точно помню это. И никакой операции не было. В любом случае, ее положили бы тогда в послеоперационный бокс, а не в обычную палату. В тот раз обошлось без хирургического вмешательства.
– Карен, милая, ты просто перенервничала, – успокаивающе проговорил Джеймс. – Этот доктор, Эдуард Салливан, еще приносил мне соболезнования.
– Кто-нибудь еще, кроме него, говорил тебе о том, что она потеряла ребенка? – Карен вцепилась в руку Джеймса.
– Н-нет, кажется, – ответил он нерешительно. – И у меня не было причины сомневаться в его словах…
– Лана не была беременна! – выкрикнула Карен. – Ты должен мне верить!
– Но тогда… это все не имеет смысла, – пробормотал Джеймс.
Они с Карен растерянно смотрели друг на друга. Дурной сон продолжался.
– Скажи, ты знаешь, кого-нибудь, кто был бы близок с… твоей женой? – спросила Карен. – Кто мог бы быть в курсе ее дел? Кому бы она доверяла?
– Нет, – покачал головой Джеймс. – У нее не было подруг. Ни одной. Даже подружками невесты на нашей свадьбы были мои знакомые.
Карен нахмурилась.
– А родственники? Хоть кто-нибудь у нее был?
– Родители точно умерли, но, кажется, есть какая-то двоюродная или троюродная тетушка… Лана почти не поддерживала с ней отношений. Я увидел-то ее впервые лишь на похоронах.
Лицо Карен вытянулось.
– Значит, никто не может пролить свет на это дело, – печально сказала она.
– Почему же? – спросил Джеймс агрессивно. – Красавчик-доктор наверняка многое знает.
– Эд ничего не скажет, – покачала головой Карен. – Если у нас не будет никаких конкретных доказательств, нам не удастся вытянуть из него ни слова. Но я точно помню, что Лана Дилан не теряла никакого ребенка!
Она беспомощно посмотрела на Джеймса.
– Все-таки я съезжу к той тетушке, – вдруг решился он. – Толку, конечно, не будет, но зато совесть будет спокойна…
Карен жалко улыбнулась.
– По-моему, нам никогда не обрести покой, – всхлипнула она.
– А это мы еще посмотрим, – проговорил он с вызовом и, притянув ее к себе, поцеловал в макушку. – Посмотрим.
17
Тетушка Ланы, некая миссис Гортридж, жила в Бруксе, маленьком городишке на юге штата. В записной книжке матери Джеймса оказался и ее адрес, и телефон. Элизабет занималась устройством похорон Ланы и к великой радости Джеймса педантично сохранила адреса всех приглашенных.
В тот же вечер Карен и Джеймс выехали в Брукс. Карен хотела остаться дома, но Джеймс настоял, чтобы она поехала с ним.
– Ты просто подождешь меня в машине, – сказал он. – Я не хочу оставлять тебя одну…
– Ты боишься, – невесело рассмеялась она.
– И боюсь тоже, – признался он.
– О чем ты собираешься говорить с ней? – спросила Карен, когда Джеймс остановил машину у крошечного трехэтажного домика на окраине Брукса.
– Я не знаю. Придумаю что-нибудь. Скажу, что собираю информацию о Лане…
– Лгать… Как все это отвратительно, – поморщилась Карен.
– У тебя есть предложение лучше?
– Нет.
– Тогда и говорить не о чем.
Джеймс вышел из машины, поцеловав Карен в щеку. Погода портилась, и он подумал, что это мрачное небо полностью соответствует его нынешнему настроению.
Стоя у двери с табличкой «Дж. П. Гортридж», Джеймс вдруг сообразил, что следовало бы вначале позвонить и договориться о визите, а не сваливаться как снег на голову. Что если тетушки нет дома?
Он протянул руку и нажал на звонок. Мучительная тишина затянулась на несколько минут, прежде чем он услышал шарканье домашних тапок. С той стороны двери жадно прильнули в дверному глазку.
– Меня зовут Джеймс Дилан, – громко сказал он. – Я хотел бы побеседовать с миссис Гортридж. Я был женат на ее племяннице, Лане Миквуд.
Дверь медленно приоткрылась, и в образовавшуюся щель пролезла маленькая голова с всклокоченными седыми волосами. Бесцветные глазки на морщинистом лице смотрели бодро и внимательно.
– Я вас помню, – уверенно сказала миссис Гортридж. – Проходите.
Джеймс шагнул в темную прихожую, немедленно наступив на что-то мягкое и живое.
– Осторожнее, это Ребекка, – предупредила его миссис Гортридж.
Ребекка отозвалась жалобным мяуканьем, и Джеймс принес поспешные извинения. Женщина провела его в душную комнату, заставленную старой мебелью, и предложила присесть на диван.
– Может быть, выпьете чаю? – любезно спросила она, но Джеймс от всего отказался.
Толстая серая Ребекка бесцеремонно устроилась у него на коленях, и стоило Джеймсу дотронуться до ее пушистой шерстки, как кошка принялась громко мурлыкать.
Вес брюки будут в шерсти, обреченно подумал он.
– Вы понравились Ребекке, – радостно сообщила ему миссис Гортридж. – Она у меня очень привередливая, чужих на дух не выносит…
Джеймс выдавил из себя улыбку. Миссис Гортридж пытливо поглядывала на него, и он не знал, с чего начать.
– Итак, молодой человек, – заговорила она сама, – вы не затем ведь приехали в такую даль, чтобы повидать больную старуху?
– Да, миссис Гортридж, мне хотелось с вами поговорить, – признался Джеймс.
– И уж, конечно, об этой негоднице Лане, – вздохнула старуха. – Упокой, Господи, ее душу!
– Да. Расскажите мне о ней, пожалуйста. Ведь она, кажется, жила с вами долгое время?
– Рассказать о Лане? Странная просьба для мужа, который скоро год как похоронил ее, – усмехнулась миссис Гортридж. – Вот если бы вы обратились ко мне с таким вопросом до того, как женились на ней, я бы вас поняла. А сейчас… какой в этом смысл?
– Это очень важно, миссис Гортридж, – сказал Джеймс. – Лана очень мало рассказывала о своих родственников и явно не горела желанием общаться с ними… поэтому мы с вами почти не знаем друг друга.
– Да, Лана очень легко забывала о том, что считала ненужным. Чувство благодарности было ей незнакомо. Впрочем, что ж я рассказываю об этом вам, – спохватилась она. – Вы хоть и не долго прожили с ней, но, наверное, успели узнать ее с этой стороны…
Джеймс опустил голову.
– Я знаю, мне не следовало жениться на ней. Из нашего брака ничего хорошего не вышло…
– Так разве у вас был выбор? – ласково улыбнулась миссис Гортридж. – Лана с детства умела настоять на своем. Она так хотела найти себе богатого жениха. Лет с десяти мечтала об этом. Хотя, может быть, она изменилась… Ведь я не видела ее с тех пор, как ей исполнилось семнадцать, и она ушла из дома. Вам виднее.
– Ничуть не изменилась, – покачал головой Джеймс. – Деньги всегда стояли для Ланы на первом месте.
– Бедный мальчик, – сочувственно пробормотала миссис Гортридж. – Как же она сумела вас охомутать?
– У меня не было другого выхода. Я должен был жениться на ней. Лана ждала от меня ребенка.
– Ждала ребенка? – переспросила миссис Гортридж. – Вы хотите сказать, что Лана была беременна?
В ее голосе прозвучало такое удивление, что у Джеймса неприятно засосало под ложечкой.
– Д-да, – нерешительно ответил он.
– Господи, как же это смешно, – расхохоталась миссис Гортридж. – Наша милая Лана обвела вас вокруг пальца, мой мальчик. Она не могла иметь детей из-за неудачного аборта, сделанного в семнадцать лет.
Суть этого заявления не сразу дошла до Джеймса.
– Но она была беременна! – воскликнул он. – Я видел ее живот.
– Фу, пара умело пристроенных подушек! – фыркнула старуха. – Мужчину обмануть в этом деле ничего не стоит. Небось вашей матери она не спешила показываться на глаза.
– Но зачем?
– Не будьте ребенком, Джеймс Дилан, – резко сказала миссис Гортридж. – Иначе вы никогда бы не женились на ней.
– Да.
Джеймс машинально погладил кошку. Было приятно ощущать что-то мягкое и пушистое под рукой. Это действовало успокаивающе.
– Но ведь когда-нибудь это вскрылось… Я имею в виду то, что ребенка не было.
– Совсем не обязательно. – Миссис Гортридж торжествующе улыбнулась. – Она что-нибудь придумала бы. Упала бы с лестницы, например. Мало ли возможностей для женщины потерять ребенка!
– Да, именно так она и сделала, – медленно сказал Джеймс. – Придумала себе небольшую аварию.
– Вот-вот. – Миссис Гортридж словно обрадовалась. – Она всегда была очень изобретательной. Только в первый раз сглупила…
– А что произошло тогда? – Джеймс спрашивал, не придавая никакого значения своим словам и не прислушиваясь к ответам пожилой дамы. У него было над чем подумать.
– Сейчас я уже не помню подробностей, – вздохнула старуха. – Ее мать постоянно жаловалась мне на Лану. Хулиганистая была девчонка, что тут говорить. Училась из рук вон плохо, о будущем не думала. И еще эта любовь. Для девиц вроде Ланы она всегда не кстати.
Лана забеременела, ее мать узнала об этом и пришла в ярость. Мы хотели настоять на том, чтобы они поженились, но влюбленные голубки оказались на редкость меркантильны. Парень был гол как сокол и весьма амбициозен, ей тоже хотелось всего и сразу. Одним словом, она решилась на аборт, хоть они и были запрещены.
– Подсудное дело, – машинально заметил Джеймс. – Да еще в отношении несовершеннолетней и без разрешения родителей. И кто только решился на это?
– А ее дружок и решился, – флегматично ответила миссис Гортридж. – Он учился в колледже, врачом хотел стать. Хирургом, кажется. Вот и попрактиковался. И вырезал ей там все подчистую…
– Кошмар. – Джеймс потер переносицу.
– Да, приятного мало, – согласилась с ним миссис Гортридж. – Но Лана уж давно умерла, так что можно простить ее. Глупость она сделала тогда, огромную глупость. Вышла бы замуж за своего красавчика Эда, родила бы ему ребеночка и была бы счастлива…
Старуха подперла щеку рукой и мечтательно улыбнулась, словно перед ее глазами предстало на мгновение возможное семейное счастье Ланы Миквуд.
– Эда? – настороженно переспросил Джеймс. – Так звали друга Ланы?
– Да, – кивнула миссис Гортридж. – Я несколько раз встречала его с Ланой на улице. Видный такой парень, светленький… Но вам, наверное, неприятно выслушивать это?
Джеймс мотнул головой.
– Все нормально. А вы случайно не помните, как фамилия того парня?
– Фамилия? – миссис Гортридж почесала в затылке. – Что-то вроде Доннован… Коннаган… А, Салливан. Точно Салливан. Доктор Эдуард Салливан.
Джеймс вышел на улицу и постоял несколько минут у облезлого подъезда. В голове все смешалось. Точно он знал только одно – что поездка к миссис Гортридж не была пустой тратой времени…
– Ну как? – спросила Карен, как только Джеймс сел рядом. – Она была дома?
Джеймс кивнул.
– И что она сказала? – Карен не понимала, почему он молчит. – Она узнала тебя?
– Достань-ка карту, – попросил Джеймс вместо ответа.
Не говоря ни слова, Карен порылась в бардачке и протянула ему сложенную вчетверо карту автомобильных дорог штата. Джеймс принялся изучать ее. Он был благодарен Карен за то, что она больше не задавала никаких вопросов. Сейчас ему тяжело было говорить с ней. То, что казалось раньше таким простым, вдруг неимоверно запуталось…
Наконец Джеймс сообразил, как лучше проехать и закрыл карту. Он завел машину. Карен молча смотрела перед собой, и ему внезапно стало совестно перед ней. Она ведь тоже замешана в этой гадкой истории. Хочет он этого или нет, ему придется посвятить ее в подробности. Они должны пройти через это вместе.
– Мы едем в Хантервиль, – негромко сообщил он Карен, когда они выехали на шоссе.
– Хантервиль? – эхом отозвалась она. – Зачем?
– Я понимаю, тебе будет тяжело. Но мы должны разобраться до конца. Лана действительно не была беременна. Она вообще не могла иметь детей, потому что в семнадцать лет сделала аборт.
– Она тебя обманула, – тихо сказала Карен.
– Да, – кивнул Джеймс. – Но это еще не самое интересное. У миссис Гортридж потрясающая память для женщины ее возраста. Дружка Ланы, который сделал ей ребенка, а впоследствии неудачный аборт, звали Эдуард Салливан. Тебе это имя ничего не говорит?
Карен прижала руки ко рту.
– Тебе не кажется, что пришла пора задать несколько вопросов великолепному доктору Салливану?
Когда они добрались до Хантервиля, уже совсем стемнело.
– Ты знаешь, где он живет? – спросил Джеймс.
– Нет. Но мы можем выяснить это в больнице. И возможно, что он сейчас дежурит…
– Или вообще уволился, – закончил за нее Джеймс.
– Вряд ли, – усмехнулась Карен. – Зачем подавать лишний повод для сплетен? На него и так многие косо смотрели из-за той истории.
– Почему? – Джеймс покосился на девушку. – Кто-то догадывался?
– Не думаю, но ведь мы дежурили вдвоем… и у некоторых могли возникнуть подозрения…
Карен вспомнила Юджина Фауста. Вот он точно никогда бы не стал вести себя с ней по-доброму, если бы думал, что она преступница.
Джеймс расценил ее молчание по-другому.
– Ты все еще любишь его? – спросил он сдавленным голосом.
– Как ты можешь спрашивать…
Джеймс почувствовал, что Карен обиделась.
– Извини. – Он накрыл ее руку своей. – Я не соображаю, что говорю.
– Давай уедем отсюда, – жалобно протянула Карен. – Чего мы добиваемся? Лану уже не вернуть, а кто виноват в ее смерти, нам и так известно…
– Неужели ты не понимаешь? – Джеймс с огромным трудом сохранял спокойствие. – Представь себе следующее. Лана обращается к нему с просьбой помочь ей. Когда-то Салливан сделал незаконный аборт. Ты знаешь, чем это чревато для врача в нашем штате. И он тоже об этом знает. Он помогает Лане, нагло лжет мне и прячет ее в больнице. А потом избавляется от всех лишних свидетелей и вводит ей смертельную дозу успокоительного. Раз он лечил ее когда-то, он не мог не знать, что у нее аллергия!
Только когда Карен вздрогнула, Джеймс понял, что кричит.
– Я не верю в это, – твердо сказала она. – Он кто угодно, но не хладнокровный убийца.
– А вот это я и хотел бы выяснить, – усмехнулся Джеймс. – Ты со мной?
Они уже почти подъехали к госпиталю. Карен посмотрела на знакомые улицы и дома, различила даже несколько машин скорой помощи во дворе, подумала о том, как ее встретят сейчас в больнице…
– Я всегда с тобой, – ответила она негромко и вложила свою маленькую ручку в руку Джеймса.
18
Им повезло дважды. Во-первых, в регистратуре сидела новенькая девушка, которая не знала Карен, и им удалось избежать ненужных любопытных взглядов. А во-вторых, Эдуард Салливан в этот день дежурил.
Когда Джеймс просил девушку вызвать доктора Салливана, Карен отвернулась. Слишком уж восторженно блестели глаза медсестры при упоминании имени Эда. Он по-прежнему неотразим для младшего медперсонала. Впрочем, как и для старшего…
– Карен, что вы тут делаете?
Карен подняла голову и с неудовольствием увидела, что через весь холл к ней спешит Юджин Фауст. Глупо было рассчитывать на то, что она не встретит здесь ни одного знакомого лица.
– Добрый вечер, Юджин, – улыбнулась она и протянула ему обе руки.
Фауст с жадностью разглядывал Карен. Какая разительная перемена произошла с ней! Глаза ярко блестят, плечи гордо развернуты. И пусть губы сердито сжаты, но совсем не печаль, а какая-та неясная ему решимость повинна в этом. Юджин вспомнил их последнюю встречу, которая произошла незадолго до того, как Карен покинула Хантервиль. По городу уже поползли противные слухи, шепоток грязной сплетни сопровождал девушку повсюду. И она все ниже сгибалась под непосильной ношей.
А сейчас совсем другое дело. И не скрывается ли причина в этом темноволосом мужчине рядом с ней?
Услышав приветствие Карен, Джеймс повернул голову. Он увидел немолодого сухощавого мужчину с лицом аскета. В его глазах, устремленных на Карен, светилась нежность, и Джеймс ощутил легкий укол ревности.
Нет, далеко не все были готовы травить ее в этой больнице, подумал он.
– Вы прекрасно выглядите, Карен, – сказал Фауст, сжимая руки девушки.
Нахмуренный взгляд ее спутника говорил о многом. В первую очередь о том, что ему не стоит проявлять особенную нежность.
– Это доктор Фауст, Джеймс, – улыбнулась Карен. – Один из немногих моих друзей в Хантервиле…
– Джеймс Дилан.
– Юджин Фауст.
Мужчины пожали друг другу руки. Джеймс Дилан. Это имя показалось Фаусту знакомым, равно как и лицо мужчины. Что-то очень неприятное было связано с ним…
– Мы хотели побеседовать с доктором Салливаном, – суховато произнес Джеймс, вспомнивший, что однажды уже встречался с этим Юджином Фаустом.
Словно молнией промелькнуло в голове Фауста озарение. Муж той самой женщины, которая погибла из-за небрежности Карен! Что же они делают здесь вместе? Неужели их появление имеет какое-то отношение к тому делу?
– Я могу позвать его, – предложил он, подчиняясь внезапному порыву. – В это время его очень трудно поймать по телефону.
– Спасибо, Юджин, – мягко сказала Карен.
Она вся словно светилась изнутри, и Фауст не мог не чувствовать, что между ею и Диланом существует какая-то особенная связь.
Я очень рад за нее, подумал он не к месту. Очень рад.
Карен и Джеймс отошли в сторону и присели на диванчик. Джеймс оглядывался вокруг, смутно припоминая и тусклые стены, и плюшевую обивку и незамысловатые плакаты. Вдруг Карен стиснула его руку.
– Я не знаю, что мы ему скажем.
Ее била мелкая дрожь. Джеймс обнял ее за плечи.
– Думаю, нам не придется ничего говорить. Он все поймет сам, когда увидит нас, – хмуро проговорил он.
– Давай уйдем, – попросила она.
– Нет, – отрезал Джеймс. – Этот мерзавец намеренно исковеркал тебе жизнь, и я не успокоюсь, пока не выясню все до конца.
Карен обхватила плечи руками.
– Я не верю в то, что он сделал это специально, – тихо бормотала она, раскачиваясь взад-вперед.
Джеймс присел перед ней на корточки.
– Я знаю, я кажусь тебе сейчас очень жестоким. Но мы должны покончить с этим делом, иначе оно всю жизнь будет висеть над нами. А я хочу жить с тобой долго и счастливо. Понимаешь?
Карен кивнула и улыбнулась. В ее глазах проглянула вновь та счастливая безмятежность, которая так поразила Юджина Фауста. Несмотря ни на что, Карен чувствовала, что жизнь наконец перестала быть для нее жестокой мачехой.
Вдруг тело Карен напряглось под руками Джеймса. Он сразу понял, что это означает. А вот и наш славный доктор Салливан…
Джеймс медленно поднялся. Через весь холл к ним навстречу шел Эдуард Салливан, и широкая улыбка постепенно покидала его лицо. Юджин Фауст явно не предупредил его о том, кто поджидает его внизу. Джеймс встал так, чтобы загородить собой Карен. Пусть красавчик получит горькую пилюлю по частям. Но и без Карен было очевидно, что Эдуард Салливан не обрадовался его визиту.
Он меня узнал, с ехидством подумал Джеймс. Знает кошка, чье мясо съела.
Читать бесплатно другие книги:
